Текст книги "Немир"

– В официальных документах, – утомлённо пояснил Хранитель.

– Да уж, «печально»! – передразнил Рамзес. – Воистину! Помнится, об этом балладу сочинили, слов не помню, но заканчивалась она чем-то вроде: «Теперь Великий Галахад и сам не рад, и сам не рад…»

– Потом он не раз пытался ворваться в Ад и забрать рыцаря, но там теперь тихий час, а представляете, сколько длится тихий час в Аду?! – и Амбер тоже зевнул, пытаясь подавить вздох облегчения. – Ну, вот и всё.

– Как это – всё?!? – спросил Ленни. – Что за Совет Мудрых?

– Это Девять Мужей, которые блюдут Равновесие во Вселенной. Только в последнее время, между нами говоря, почти не справляются… Но Галахад и по сей день живёт и здравствует, и его приговор никто не отменял.

– То есть?

– Он, понимаешь ли, не подвержен умиранию, – произнёс Амбер почти извиняющимся тоном.

Ошарашенный, Ленни повернулся к Рамзесу. Тот важно кивал, раскачиваясь на стуле.

– Так это что, всё правда? – вырвалось у Ленни.

– Ну да, Галахад бессмертен, – небрежно заметил Рамзес. – Это доказано научно. Зато всё остальное – сплошь легенды.

– Я бы показал тебе его, – подхватил Амбер, не обращая внимания на последнее замечание, – но, к сожалению, из ныне живущих в Немире короля никто не видел. Галахад давно покинул наши края.

– И говорят, что его появление должно приблизить Беспредел, – заявил Рамзес.

Ленни не знал, что и подумать. Одно дело – полёты по воздуху и беседы с великими магистрами, и совсем другое – то, что он только что услышал.

– А-а… – растерянно протянул он. – Так это был он… светлейший из королей, который должен сразиться с силами Тьмы и Хаоса?..

– А кто ж ещё?

– А… книга? – мысль отмирка запнулась, нащупав что-то важное. – Книга, про которую ты говорил, в которой всё это было описано, она…

– Может, выпьем чаю? – пробурчал бывший практикант.

– Сначала завтрак, – непреклонно отозвался Амбер.

– Ага, ты ещё про Орден Кармы расскажи, так и до обеда дойдём…

– Да пожалуйста! Орден появился в те времена, когда люди в своей гордыне стали пренебрегать Предназначением. А потом начали рождаться дети, души которых не соответствовали предначертанному свыше…

Рамзес демонстративно поднялся и направился к плите с чайником в руках. Послышалось журчание воды – это ожил кран над мойкой. Ленни заёрзал. Он хотел прояснить один простой вопрос, а вместо этого получил кучу новых.

– Постой! Что за Предназначение?

Амбер ответил просто:

– Предназначение, или Миссия – то, зачем ты приходишь в эту жизнь. То, для чего ты нужен здесь и сейчас. Вот, помоги мне поставить тарелки.

«Здесь и сейчас»! Мысленно Ленни перенёсся в Настоящий Мир, представил своих друзей, коллег по работе, тётушку… ему стало нехорошо. Ведь он отвернулся от всего этого, и отвернулся давно. Он не ценил того, что было ему дано, там не было для него «здесь и сейчас». Что же получается? Амбер продолжал, не замечая его смятения:

– Один за другим люди, а затем и целые народы, отворачивались от предначертанного, и тогда Магистр Немира создал Орден, отчасти религиозный, отчасти военный, который призван был напоминать людям об истинном пути. К несчастью, члены Ордена (их именовали рыцарями Определённого Образа Мысли, сокращённо ООМ) повадились не столько наставлять, сколько карать, и вскоре поползли слухи, что их законы и заповеди созданы не для человеческих существ. Тех, кто утверждал подобное, прилюдно шельмовали, – тут Амбер запнулся, встретив испуганный взгляд Ленни. – Ну… ты же знаешь значение слова «шельмовать»?

Отмирок, окаменев лицом, безуспешно пытался вспомнить хоть один случай употребления такого термина в местной литературе. Амбер между тем продолжал:

– В то время сохранение Равновесия не было только компетенцией Магистра и Совета Девяти. В исключительных случаях в процесс могли вмешаться высшие расы… («Вот-вот. А такой случай как раз и подвалил», – реплика Рамзеса с места). Недовольство рыцарями нарастало, и однажды со стороны Чёрных Скал пришли те, кто более других был возмущён происходящим… а может, им просто было ближе идти. Эти пришлые верили, что ситуацию можно изменить только через кризис, и ревностно способствовали тому, чтобы зло, копившееся в душах, находило выход. Только так зло может быть преображено и превращено в любовь, говорили они. Когда они взялись за дело, чаши весов ещё больше склонились к Хаосу. И за это люди назвали их Хранителями Абсолютного Зла. Их стараниями Немир переполнился злыми делами и злыми словами, которые почему-то не спешили трансформироваться. Вдобавок архаики и Рыцари Храма начали друг с другом изнурительную войну, и люди пополняли ряды сражавшихся, а кто не хотел воевать, в ужасе бежали прочь, в пустынные земли.

– Ты сказал, «архаики»?

Амбер задумчиво посмотрел на него.

– Ну да, Хранители Зла. Они тогда были волшебниками, – сказал он, словно обращаясь к самому себе. – Они могли заставить кого угодно поверить во что угодно.

– Ты что, хочешь заставить его поверить во всю эту чушь? – возмущённо спросил Рамзес.

Амбер лишь улыбнулся и погладил Ленни по плечу.

– И чем всё закончилось? – отупело поинтересовался тот, не найдя ничего лучшего.

Но, к его удивлению, Амбер, до того говоривший ясным, спокойным голосом, будто запнулся. Его глаза затуманились, на лице отразилось недоумение. Неверной рукой Амбер отодвинул чайник с подносом и присел на краешек стола.

– Чем закончилось? – пробормотал он. – Ну да, определённо должно было чем-то закончиться…

– Да опять-таки появился лучезарный Галахад на белом коне во главе сверкающего войска, и всех спас, – ехидно сказал Рамзес. – Уж конечно, ничего другого автор той книги сочинить не смог.

По всему было видно, что пить чай он передумал. Перекинув через плечо рюкзак, бывший практикант на ходу бросил им: «Увидимся». Но Амбер не пошевелился. Он словно погрузился в какой-то странный транс.

– Да, всех спас, – шептал он, покачиваясь из стороны в сторону. – Должен был спасти, как же иначе. Одного не пойму…

Была в его голосе смутная тревога, и Ленни насторожился.

– Чего? – спросил он, уставившись на двери, хлопнувшие за Рамзесом.

– С кем Галахад сражался? Кто был его врагом в той войне? – медленно и раздельно произнёс Амбер.

«Ну не меня же об этом спрашивать!» – подумал Ленни. Пожать плечами – вот всё, на что он оказался способен.

– А не эти… как их там? Хранители! – предположил он.

Амбер покачал головой.

– Что-то я очень сомневаюсь, – ответил он.

Тут из-за дверей раздался такой страшный звук, что Ленни вскочил, отыскивая глазами какое-нибудь оружие. Бросив накрывать стол к завтраку, они с Амбером выбежали на площадку первого этажа, по меньшей мере, ожидая увидеть Рамзеса, разорванного пополам, но увидели только его спину, исчезающую в одёжном шкафу.

– Обалдеть, – слово вырвалось у Ленни невольно. Впервые он видел, как человек ретировался с подобной скоростью. От кого? Или от чего? Амбер схватил Ленни за руку.

– Я вспомнил, чем всё закончилось, – это прозвучало необычайно громко, и Ленни вдруг понял, что неспроста. – Новый Магистр выработал «Свод законов Немира» и «Кодекс». Архаики утратили способность к волшебству и больше не могли влиять на Равновесие, а рыцарей Храма снабдили уставом с множественными ограничениями полномочий. Вот и всё, – произнёс Амбер с глубоким вздохом, при этом он выглядел словно профессор, только что отчитавший лекцию.

Ленни испытующе посмотрел на него и тут – странное дело! – он услышал… снаружи, с улицы! Что-то, очень похожее на отдалённый шум моря. Но ведь море было далеко…

– Амбер! – донеслось из коридора. – Ты здесь?

И Ленни осознал, что последние полминуты забывал дышать. Воздух ворвался в его легкие с такой силой, что заболела грудь. Но Ленни даже не заметил этого; он узнал голос.

Когда он раздавался громко, этот голос был чётким и вызывающим, чуть заторможенным, но будто способным проникать сквозь стены и мысли. Его хотелось слушать снова и снова. Но чаще обладатель голоса говорил тихо, почти шёпотом, словно ленясь разжимать губы ради такого занятия. Бесшумно, как призрак, он появился в дверном проёме и облокотился о косяк. И Ленни узнал его тут же, вспомнив свой сон.

Архаики. Жители Чёрных Скал. Якобы Хранители Зла. Или не якобы?..

Смуглое лицо с тонкими чертами представляло собой образец того непостижимого, необъяснимого совершенства, которое вызывает суеверный трепет, а насмешливая улыбка, не покидавшая эти, сейчас сомкнутые, уста, заставляла поёжиться. Почти белые волосы беспорядочно рассыпались по плечам, длинные пряди закрывали лоб и глаза, но вот пришелец откинул их, и Ленни вздрогнул, чувствуя, что тонет, захлёбываясь, в океане холодного цинизма и презрения. Такова была сила одного взгляда, адресованного ему. «Вот так, ни с того ни с сего, и узнаешь правду о себе», – открылась горькая истина.

Но что-то в настроении этих глаз вдруг переменилось. Нет, когда Ленни нашёл силы посмотреть в них снова, там по-прежнему колыхалась холодная звёздная бездна, но теперь эту пустоту словно озаряли лучи невидимого светила. Темнота от этого не становилась светлее, но теплее…

Сантариал Деанж не стал здороваться. Он никогда не появлялся просто так, а когда появлялся, обычно не имел времени на церемонии. Потому он не мешкал.

– Что это у тебя?

Ленни понял, что речь идет о нём.

– Ничего, – решительно сказал Амбер, взяв архаика за локоть. Ленни и не подозревал, что Хранитель Архива может выказать столько твёрдости: – Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Но Сантариала не так-то легко было сбить с мысли. Он повернулся к шкафу.

– Рамзес. Не прячься. Я знаю, что ты здесь.

Отрывисто, сухо и по-деловому. Разумеется, Рамзес и не подумал показаться.

– Ты сопишь, словно ахинея в курятнике, – добавил Сантариал.

Хранитель нервически закашлял. Видно было, что ему очень хочется отвлечь внимание архаика от шкафа, но он боится вновь подставить под удар Ленни. На его счастье, Сантариал неожиданно заинтересовался им самим.

– Опять куришь? – спросил он, оглядывая терзаемого кашлем Амбера.

– Нет, то есть да, – ответил тот.

В последний раз, когда Хранитель обратился к этой, без сомнения, пагубной привычке, они с Ленни пытались вернуть к жизни очень ценный и очень древний том «Собрания пророческих видений, явленных откровений и мистических спазмов», который, несмотря на колоссальные усилия, рассыпался прямо у них на глазах. К счастью, большую часть данных удалось перенести в нематериальные хранилища, а когда Ленни вернулся прибрать оставшуюся труху и пыль, выяснилось, что кто-то его опередил. По версии вездесущего Рамзеса, Амбер уединился у себя, набил прахом тома старинную трубку и выкурил всё без остатка, после чего провёл весьма беспокойную ночь. Подробности ночи Хранитель обнародовать отказался, да вдобавок напустил такой таинственности, что разбудил естественное любопытство повсюду, где оно мирно дремало.

Ясное дело, Ленни с Сантариалом мгновенно придвинулись к Амберу с двух сторон, едва дыша.

– Что? – замирая от волнения, произнёс Ленни.

Архаик ограничился вопрошающим взглядом.

– Нет-нет, – сказал Хранитель, отстраняясь. – Мои комментарии слишком дорого обходятся окружающим. Не сегодня.

Сантариал мимолётно усмехнулся, и у Ленни возникло предчувствие, что сейчас что-то произойдёт. Оно не обмануло. Добротный деревянный шкаф, по внешнему впечатлению – сущий монолит из древесного массива, мастодонт тех благословенных времён, когда мебель ещё могла пережить человека, неожиданно дрогнул, со скрипом подобрался, и, обронив пару болтов, отправился к ним через комнату навстречу протянутой к нему руке архаика…

Никто не сказал ни слова, только Амбер чуть посторонился, когда шкаф едва не задел его, шествуя мимо с таким апломбом, с таким чувством самодостаточности, какое редко встретишь у живого человека. С момента своего прибытия в Немир Ленни повидал всякое, но именно этот степенно и гордо вышагивающий предмет мебели заставил его утратить ощущение реальности. Челюсть у Ленни отвисла; на какое-то мгновение он даже подумал, что на неё тоже воздействовали тайной силой внушения. Между тем шкаф остановился посреди комнаты, его дверцы беззвучно растворились, и внутри обнаружился Рамзес, сидящий верхом на чьём-то чемодане и держащийся за вешалку. Он вовсе не выглядел испуганным или обеспокоенным, только глаз у него странно подёргивался.

– Ну вот, – удовлетворённо заметил Сантариал, – какая удача, что я тебя встретил. Завязывай уже с этим, а?

– Что он сделал? – спросил Амбер тихо и очень серьёзно.

Не отвечая ему, Сантариал обратился прямо к Рамзесу, который, насупившись, смотрел в пол:

– То, что твой ректор лучший друг и доверенное лицо Магистра – не повод заливать горожанам почём зря. Во-первых, это негуманно. Во-вторых, ты отнимаешь работу у профессионалов. Подумай об этом.

– Смотри лучше за собой, – угрюмо буркнул бывший практикант, – не то дождёшься, что тебя пристукнут в тёмном переулке крышкой от помойного бачка.

– Тебе-то что?

– Мне ничего. Жаль будет тех, кого ты вгонишь в этот искус. Да и Амбер наверняка расстроится…

– Что, правда?!! – с изрядной долей издевательского юмора осведомился архаик.

– Должен сказать, твой беспорядочный образ жизни внушает мне совершенно лишние мысли, – признался Амбер, внимательно разглядывая собственное отражение в отполированной дверце шкафа. – Доходит до того, что даже я не могу с тобой связаться, а это, как мне кажется, уже чересчур.

– И ничто не подсказывает тебе, почему? – Сантариал шагнул к нему. Двигался он настолько изящно и плавно, словно дал себе обещание никуда не торопиться до самой смерти.

– Ну, кому-то же ты должен доверять, – произнёс Хранитель с несколько чрезмерным, с точки зрения Ленни, нажимом. – У тебя, возможно, тысяча причин, но я понятия не имею, какие из них ты считаешь наиболее важными.

– А ты, как и Магистр, хочешь знать всё, – безразлично подытожил архаик, теряя к разговору всякий интерес. – И, так же, как он, ничего не узнаешь…

Но ему не пришлось закончить фразу. Непонятный шум, который Ленни впервые услышал несколько минут назад, теперь просочился сквозь створки окна и достиг их ушей. Снаружи что-то ворочалось, вопило, визжало десятками человечьих голосов. Игнорировать это было уже нельзя.

– Что такое? – Ленни первый выпалил вопрос, возникший у всех одновременно. Амбер обернулся к Сантариалу.

– Не смотри так, я ни при чём! – отстранился тот.

– В другой раз будешь осторожней.

Чёрные глаза вспыхнули неземным сиянием и будто метнули в Хранителя две шаровые молнии: Сантариал мгновенно лишился всей светскости.

– Какого…

Не договорив, он тенью выпорхнул в дверь. Амбер кинулся к окну, дёргая штору, а Ленни остался в одиночестве. Но зато он понял, что неотмирки придают Беспределу отнюдь не шуточное значение.

– Ничего страшного, – сказал Сантариал, вторично появляясь в дверях. – Люди выясняют отношения, – его лицо приняло мечтательное выражение. – Пойти разве посмотреть?

– Шкаф на место верни… – устало обронил Амбер, но закончить не успел. С улицы раздался громогласный синхронный рёв:

– Король! Король!

Сантариал шагнул было к дверям, но остановился. По-видимому, он начинал догадываться, что обречён оставаться на пограничной линии порога без всякой надежды выйти из этого дома – по крайней мере, сегодня. Амбер махнул ему рукой, и архаик после некоторого колебания подошёл к ним. Ленни выглянул на улицу, но тотчас отпрянул: ему показалось, что у него началась морская болезнь. Судя по всему, такие же симптомы наблюдались и у остальных.

Ибо снаружи бесновалась стихия. На главной площади, как в огромной чаше, плескалось безумное людское море голов и воздетых к небу рук. И по этому морю на белоснежном коне, словно на корабле, плыл тот, о ком Ленни теперь знал всё из красочных немирских легенд.

В воздух взлетали цветы. Сотни роз, ещё даже не успевших распуститься. Вот западный склон и лишился весеннего убранства, с грустью подумал Ленни, и тут одна из роз влетела в окно и оцарапала ему щёку. Амбер захлопнул раму и запер на задвижку.

От созерцания вакханалии их отвлёк голос Рамзеса, уже побывавшего на улице:

– Ну всё, ребята! – в тихом отчаянии донеслось из-за их спин. – Раз он приехал – считайте, что Немира больше нет! Скоро нам всем придёт большая хана!

– Тебе точно придёт, – так же тихо отозвался Сантариал, не отрываясь от окна.

Ленни было забеспокоился, однако никто из них не проявлял признаков агрессии. Напротив, выражение глубокой озабоченности, появившееся на лицах окружающих, на мгновение стёрло даже их индивидуальные различия.

– Ленни, на твоих руках кровь, – негромко сказал Амбер и протянул ему носовой платок. Проклиная садоводов и их любовь к колючим растениям, Ленни приложил платок к щеке.

– Надо же, какой! – глубоко вздохнув, со смесью возмущения и восхищения проговорил Рамзес. – Никто ведь не знал, что он приедет! К чему бы такая таинственность?

– Вот именно, – прошептал Сантариал.

– Видишь? – Рамзес ткнул Амбера в бок, кивнув в сторону архаика, – даже им ничего не сказали!

– А может, это и к лучшему? Плохие новости обычно слишком торопятся…

– Амбер, ты у нас историк, – заметил Сантариал, – вот и занимайся историей.

– А почему эти новости плохие? – недоумённо спросил Ленни, стараясь по мере сил разрядить обстановку.

– Дубль два, – скривился Рамзес, – для беспамятных: было предсказано, что Галахад придёт и спасёт Немир. Только что говорили!

– И что тут плохого?

– Раз он здесь, значит, нам действительно грозят все предсказанные ужасы и бедствия, – важно предрёк Рамзес.

– Но разве все не спасутся?

– Кто тебе сказал, что все?!

– Амбер, я не понимаю, чем ты тут занимаешься, – произнёс Сантариал, отвернувшись, наконец, от окна. – Человек совершенно не осведомлён…

– И политически безграмотен, – с готовностью подхватил Рамзес. – Ну, это уж моё упущение…

– Амбер! – сказал Сантариал. – Не пускай его к людям! Иначе случится то, о чём мы говорили.

Архаик произнёс это ледяным тоном, но окружающим тотчас сделалось жарко. В памяти Ленни тут же возник пейзаж, однажды виденный на западном склоне – странное надгробие со странной эпитафией, значение которой не смог прояснить даже Амбер. Непрошеная ассоциация надолго застряла в его мозгу, оставшись даже после того, как за Сантариалом закрылась дверь.

Рамзес шумно выдохнул.

– Нет, этого типа надо запретить! – заявил он. – С какой это радости ты позволяешь им тут околачиваться?!

Амбер оставил без внимания и вопрос, и множественное число. Его интересовало другое.

– Не считаю лишним спросить: и о чём это вы говорили? О светопреставлении или о том слове их четырёх букв, начинается на «ха»?

– А я чем виноват! – мрачно отозвался Рамзес. – Надо было читать статьи о текущем моменте!

– Но мне не кажется, что все эти люди внизу разделяют твоё мнение, – как можно мягче произнёс Ленни. Рамзес лишь усмехнулся.

– Толпа всегда ведома, – теперь, в отсутствии Сантариала, от него снова исходила обычная самоуверенность. – А такие, как Галахад или Магистр, владеют управлением в совершенстве. Как сказал кто-то великий и мудрый: поизучай-ка механизмы управления, и никогда не испытаешь удивления. А ты что думаешь?

Ленни попробовал представить состояние, в котором не испытываешь никакого удивления, но оно настолько ему не понравилось, что он решил: не стоит и пробовать становиться великим и мудрым.

– Думаю, поживём – увидим, – сказал отмирок за неимением лучшего.

– А… не-е-ет! Чтоб его! Шкаф! Нет, вы это видели?!! Как стоял, так и стоит.

– Ну и ладно, ну и пусть, – с готовностью откликнулся Ленни. – Когда он ходил, это было так… неестественно.

– Я к тому, что этот недоумок и не подумал поставить его на место! Чтоб его расколбасило, если хотите знать мое мнение. Ленни, давай, навались!

– Как он это сделал? – произнёс Ленни чуть позже, убедившись, что шкаф совершенно неподъёмный, а они с Рамзесом, пытаясь его укротить, олицетворяют собой всю тщету суетных порывов.

– Это не Сантариал, – опровергая себя же, заявил Хранитель. – Это сам шкаф. Он очень древний, сделан из коры не-помню-какого-дерева, а с ними не угадаешь заранее, что им в подкорку взбредёт. Наверно, ему зачем-то понадобилось выйти, а потом он забыл. С такими старыми вещами иногда случаются приступы амнезии.

– Вот щас тебе! – пыхтя, ворчал Рамзес. – «Амнезия»! У шкафа! Это же не Книга Времён!

– Рамзес, – простонал Амбер, прижав пальцы к вискам, – умоляю тебя, помолчи!

Между тем с отъездом короля вокруг стало необычайно тихо. Но эта тишина не наступила, а «произошла», как происходят события. «Первое событие новой эры», – подумал Ленни. Только что он удостоился чести лицезреть двух высших существ. Оцарапанная щека и стоящий посреди комнаты непокорный предмет мебели убедительно о том свидетельствовали.

– Ты прав, к этому трудно привыкнуть, – сказал Хранитель.

– Ты о чём?

– О Сантариале. Попробуй не смотреть на него. Поначалу кажется, что это невозможно, уж слишком велико искушение, но я преодолел себя и знаешь, что? Теперь, общаясь с ним каждый день, я уже не обращаю внимания на его лицо…