Текст книги "Немир"

Тем временем темнота взяла их в кольцо; её алчные лапы протянулись к ним – жадно и в то же время просительно. И в тот миг, когда Ленни окончательно был готов поверить в одушевлённость этой тьмы, её утроба словно распахнулась, оттуда вынырнули две тени и крепко ухватили Сантариала за руки.

Третья тень появилась из-за плеча Ленни, который продолжал стоять ошарашенный. Четвёртым и последним перед ними возник сам Дарслаг, начальник ночной охраны и по совместительству командующий патрулями Города. Хотя его-то Ленни ожидал увидеть с самого начала. Он сам не знал почему. Предчувствие.

Бывает, что люди встречаются и никак не могут начать беседу, хотя у каждого, безусловно, есть что сказать другому. «Привет» на сей раз не спасает, пожелание здравствовать выглядит неуместным, а «добрый день», или «вечер» не всегда соответствуют действительности. Так оно и было.

Сцепив зубы, Сантариал молча вырывался. Совершенно бессмысленное занятие, поскольку диспозиция врагов не оставляла путей к бегству, и тем не менее архаик не собирался сдаваться. Его лицо выражало смертельную решимость.

– Ну, так что? – безмятежно проговорил Дарслаг, будто давно ожидал ответа на поставленный вопрос. – Чему я обязан удовольствием видеть Вас так близко?

– Вероятно, тому, что на меня навалились сразу трое Ваших людей.

Беспокойство, лёгкое, будто облачко на закате, посетило монументальные черты рыцаря. Оглянувшись на третьего конвоира, Дарслаг кивком повелел ему оставить Ленни и подойти к архаику. Всё это могло показаться смешным, если бы не было так странно. Но особенности отношений между ведущими расами Немира были темой, совершенно неизвестной Ленни. Предстояло познакомиться.

– Хотели уйти – ушли бы, – сказал рыцарь – само хладнокровие. – Разве не так?

Сантариал замер; к удивлению Ленни, он прекратил все попытки освободиться, просто смотрел на Дарслага и явно придумывал, что ему ответить.

– Имейте в виду: Магистр обо всём узнает! – сказал он, наконец. – У Вас нет ордера на моё задержание.

– Для разговора по душам ордера не нужно.

По знаку рыцаря его люди отпустили Сантариала и отошли на несколько шагов.

– Ну, – произнёс Дарслаг, – так что же привело Вас сюда?

Поскольку он внимательно следил за выражением лица архаика, от него не укрылся беглый взгляд Сантариала, адресованный Ленни.

– Кто это?

– Отмирок, – заявил Сантариал, прежде чем Ленни успел открыть рот. – Странно, что Вы его не разглядели.

Дарслаг внимательно оглядел Ленни с ног до головы и кивнул.

– Похоже. Вы можете идти.

По его тону Ленни догадался, что он не просто может, а должен покинуть их сейчас же. Но почему-то ему совсем не этого хотелось. А ещё злило, что даже в такой опасной ситуации архаик пытался отделаться от него.

– Не пойду, – хмуро сказал Ленни. – У меня с этим господином осталось одно незавершённое дело.

Нечего помыкать мной как мебелью, хотел он сказать, но не смог, ведь то была бы полная чушь. Желание взбесить рыцаря возобладало над всеми прочими порывами; а ещё лучше, подумал Ленни, если за компанию с ним взбесится Сантариал. Но этот последний никак не отреагировал, зато Дарслаг совершенно открыто, как-то по-детски удивился.

– И что же вас связывает?

– Не знаю, – буркнул отмирок. В отличие Рамзеса он был не силён в формулировках и потому не спешил заклеймить каждое явление своей эрудированностью. Хотя слово «психоз» так и вертелось на языке. В самом деле, нужно быть психом ненормальным, чтобы во всё это вляпаться.

– Думаю, это надолго, – сказал архаик. – Я предупреждал: он немного не в себе. Пусть возвращается к своим книжкам. Всё равно ведь ничего не понимает.

Кивок рыцаря направил к Ленни ближайшего стражника.

– Стойте! – воскликнул Ленни, отчаянно придумывая повод задержаться. – Я заблудился! Я один не найду дорогу домой!

Паника в голосе удалась ему превосходно. Чокнутый отмирок с громадным атласом в объятиях сверкает в темноте белками глаз – Ленни только представил себе эту картину, и реакция стражника, отпрянувшего от него, показалась вполне оправданной.

Дарслаг широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда крупных зубов – разновидность психической атаки, не иначе.

– Что ж, в следующий раз Вы будете более скрупулёзно блюсти чрезвычайное положение.

Наконец до Ленни дошло: чрезвычайное положение! А ведь Амбер многократно его предупреждал. Правда, не так дотошно, как насчёт вылазок за город… а зря!

– У вас будут проблемы, – вполголоса произнёс архаик. – Он и правда может потеряться.

– А ты можешь умереть, – сказал Дарслаг. – Причём прямо сейчас.

Он загрёб всей пятернёй длинные волосы архаика и, протащив его пару шагов, прижал к ближайшему мусорному баку. Эхо слов Рамзеса прозвучало в мыслях Ленни – уж не был ли тот провидцем? Несмотря на адскую боль, Сантариал молчал, но это было явно не самое мудрое решение, поскольку другая рука Дарслага уже поднималась, примеряясь к шее архаика. У рыцаря, похоже, наступило временное помрачение рассудка. Ленни читал о чём-то подобном: это когда после на земле без разбору валяются бездыханные тела врагов и друзей. Было, было в Сантариале нечто такое, что заставляло окружающих терять головы…

Должно быть, поэтому из груди Ленни исторгнулся горестный вопль, который вернул Дарслага в реальность и заставил его аккуратно поставить Сантариала на мостовую.

– Там, где ты, начинается движение. Ускоряются процессы. Возникают сложности. Появляются жертвы, – зловещая улыбка рыцаря сделалась ещё шире. – Так что – не приходи сюда. Да, только и всего. Больше мне ничего не нужно.

– Неужели, о герой с благородной пустотой во взоре?!. А если я откажусь?

– Тогда твои изумительные тёмные глаза полетят в пропасть с ближайшего обрыва, – похоже, такой вариант устраивал рыцаря не меньше, если не больше. – Не сейчас, конечно, не при свидетелях, – неторопливо добавил он, – но тебе не придётся интересоваться мнением принцессы Тайны, чтобы узнать, что тебя ожидает. Поэтому поскорее сообщи о своём согласии, а то я начинаю волноваться за твою жизнь.

Сантариал колыхнулся назад, и его глаза, и вправду тёмные, почернели ещё больше: зрачки расширились, будто две чёрные дыры возникли в звёздной пустоте космоса, грозя поглотить всё вокруг…

– Если я и соглашусь, тебя это не убедит, – заметил он с улыбкой, которая могла бы свалить с ног более чувствительного оппонента, – а я слышал и видел столько неубедительных вещей за последнее время, что просто не могу позволить появиться ещё одной.

– А что должно меня убедить?

– Думаешь, я не знаю, почему ты меня преследуешь? Тебе нужны доказательства – ну так держи их!

За этим, без сомнения, должно было последовать нечто, и все – Ленни, Дарслаг и трое его подручных – инстинктивно замерли в ожидании. Но ничего не происходило. Потом руки Сантариала взметнулись вверх. Кисти рук во мраке блеснули как узкие белые лезвия, и оба конвоира вдруг словно оттолкнулись от архаика. Вихрем, порождённым неведомой силой, их отнесло в разные стороны на несколько шагов. При этом Ленни не почувствовал даже слабого движения воздуха.

Сантариал шагнул вперёд и хлопнул в ладоши перед самым лицом рыцаря.

На этом сцена завершилась.

Потом, много позже, Ленни гадал, была это чистейшая импровизация, или архаика давно подмывало бросить в лицо судьбе что-нибудь этакое. В тот миг Сантариал весь светился лучезарной радостью, очаровательным озорством ребёнка, наполненного восторгом от своей выходки. Дарслаг в недоумении переживал происходящее, однако он был достаточно умён, чтобы сообразить: вникать в психологию такого врага – всё равно что кидать камень в колодец глубиною до центра земли. Куда проще прибегнуть к грубой силе. Рыцарь медленно выставил вперёд могучую руку, все пальцы которой стиснулись в кулак пугающих размеров, и этим орудием двинул Сантариала в грудь.

Время волшебства закончилось, понял Ленни. Стоило рыцарю коснуться Сантариала, как вихрь, порождённый куда более банальными, физическими причинами, отбросил того с сокрушительной силой и швырнул на мостовую. Дарслаг возвышался над ним крепостной стеной, каменной и глухой, без ворот, даже без лаза, сверкая бойницами глаз, через которые направлялся его взгляд, как направляется неумолимая стрела. Но он чуть-чуть замешкался, и это дало Сантариалу возможность вскочить на ноги.

– Я тебя убью, – сообщил архаик с той уверенностью, которую обычно даёт вертикальное положение. – Только подойди.

Гнев совершенно его преобразил, превратив в новое неведомое существо, заставив интенсивно ненавидеть агрессора. Он стоял перед рыцарем, вызывающе вскинув голову, глаза недобро прищурены, но было ещё кое-что: Ленни заметил, что Сантариал держит левую руку как-то странно, неестественно. В складках его плаща что-то тускло сверкнуло, отражая слабый свет фонаря. Теперь отмирок не сомневался: у Сантариала было оружие…

Об оружии он как-то не подумал, а ведь каждый архаик носил при себе что-то такое… как же оно называлось? Ленни соображал очень быстро; мысль, как светлый луч, пронзила мозг. Предугадав события за считанные секунды, он увидел, что сейчас произойдёт. Он и Дарслаг устремились вперёд одновременно, но Ленни опередил. Схватив Сантариала за руки, он дёрнул его вниз… затем, не удержавшись на ногах, оба упали. Тут же над ними пролетел в прыжке рыцарь, и всё содрогнулось от грохота, произведённого его приземлением.

Больше Ленни ничего не чувствовал: сильный удар по голове выбросил его в небытие…

…и очнулся он не скоро. Едва придя в себя, Ленни сжал голову руками, болезненно морщась. Он лежал возле того самого цветника с розами: не видя их в темноте, он чувствовал аромат, ибо цветы благоухали, будто стремясь оправдать прежнюю безжизненность…

Приподнявшись, отмирок огляделся. Холод, пробирающий до костей, куда-то исчез, во дворе было непривычно людно. Жители высовывались из окон, некоторые даже осмелились выйти; стоя в палисаднике, они тянули шеи и переговаривались. Чуть поодаль совещалась небольшая группа рыцарей. Похоже, кто-то кликнул силы правопорядка, и они явились на зов. Носители серых плащей, в которых Ленни сразу же признал слуг Магистра, бродили вокруг с неприкаянным видом, точно погорельцы на пепелище. Энтузиазмом никто из них не лучился.

Дарслаг был тут. Сантариал исчез; от осознания этого факта Ленни сразу полегчало.

– Вы хотели мне помочь и пострадали. Благодарю Вас, друг мой…

Ленни кивнул, хотя и не был уверен, кому он хотел помочь.

Домой Ленни добрался заполночь. Он долго петлял дворами, пытаясь отыскать Главную Улицу, которая словно специально пряталась от него, изгибаясь и разветвляясь в самых нелогичных направлениях. И всюду его сопровождала звенящая тишина, так что Ленни почти крался, всерьёз опасаясь, как бы от звука его шагов небо не рассыпалось на крохотные кусочки и не обрушилось на голову. Спящий Город теперь казался обессилевшим каменным чудовищем, умершим от безнадёжности и голода.

Неожиданно Ленни вышел прямо на площадь перед библиотекой. Сперва не поверив собственным глазам, он обрадовался и припустил бегом. Через минуту он уже стоял у дверей дома, пытаясь дрожащими руками впихнуть ключ в замочную скважину. А потом, чуть погодя…

Амбер ждал его, сидя за столом в домашнем халате. Возле его ног стояла пепельница. Судя по количеству окурков в ней, Амбер находился здесь уже довольно давно.

– Ты же бросил! – потрясённо произнёс Ленни.

– Я и забыл, – Амбер говорил спокойно, но, когда он поднял глаза, Ленни поспешил опустить свои. Чутьё подсказывало ему: ни одна предосторожность не будет лишней сейчас.

– Я с ними познакомился, – сообщил Ленни после паузы, держась за правый бок и левый глаз. – С архаиками и рыцарями Храма.

– Похоже, ты не очень им понравился! – заметил Амбер.

– Как ты догадался?

– По глазам вижу. Кстати, это было волшебство?

– Что именно?

– То, что оставило фингал под твоим глазом! – сурово сказал Амбер и продолжал уже мягче. – Книги говорят, что архаики перестали быть волшебниками. Просидев несколько жизней в библиотеке наверху, ты не можешь этого не знать.

Ленни машинально коснулся больного места и отдёрнул руку.

– И книги не лгут, – закончил Амбер. – Просто они говорят на своём языке.

«Ты тоже», – не без раздражения подумал Ленни. Амбер положил локти на стол и наклонился вперёд. Видимо, ему было трудно подобрать нужные слова, и он проговорил, чуть запинаясь:

– Имей в виду, если что-то подобное узнают о Сантариале, то могут решить, что у него чересчур живое восприятие реальности. В прямом смысле.

Ленни едва не подпрыгнул на месте: кажется, все в Немире сговорились читать его мысли! Но, когда до него дошёл весь смысл сказанного, Ленни почувствовал, как его позвоночник завибрировал от страха.

– Я должен был ему помочь.

– Почему? – бесцветно спросил Амбер.

Ленни смотрел на него, смотрел – и молчал. Как объяснить то, что в объяснении не нуждается? Для некоторых случаев люди просто не придумали слов.

– Не потому, что он такой… – медленно начал Ленни, с трудом отыскивая верную тропку между окольных фраз и путающихся под ногами междометий, – особенный, что ли. Я бы спас его, будь он даже совсем другим. Я не мог иначе.

– Сомневаюсь, – уронил Хранитель.

– Думаешь, раз волшебник, он меня околдовал, так, что ли? Почему ты мне не веришь?

– Ты не понимаешь, – оглушил его свистящий шёпот Амбера. – Никто в Немире никогда не попросит твоей помощи.

Ленни заморгал и ухватился за край стола, путаясь в мешанине собственных мыслей. «У меня есть дело поважнее, – напомнил он себе. – И как раз сейчас».

– Я пошёл спать.

Амбер кивнул.

– Вот-вот. Самое безопасное занятие. «Сон – единственный гость, который входит через закрытые двери», – пробормотал он, явно кого-то цитируя, а Ленни побрёл из комнаты, с трудом переставляя непослушные ноги. У дверей он обернулся и увидел, что Амбер продолжает сидеть, не меняя позы. Он явно не ждал «гостей».

– Знаешь, – вдруг произнёс Ленни, – однажды я услышал голос ниоткуда, который сказал, что всё самое важное в моей жизни уже случилось.

Он не собирался этого говорить. Всё вышло само собой. Амбер повернул голову и чуть прищурился.

– И ты не подумал, что к таким голосам стоит прислушиваться? – уточнил он.

– Сразу после этого я попал сюда.

Поднявшись к себе, Ленни затворил дверь, и, не раздеваясь, обрушился на кровать.

Сон пришёл к нему вместе со странным видением. Он снова увидел западный склон, Магистра Монтернора и его надгробие. Каким-то чувством он угадал, что увиденное уже произошло наяву, а он сейчас – вроде зрителя в кинозале. Только, в отличие от зрителя, Ленни понятия не имел, какой фильм ему продемонстрируют.

Заложив руки за спину, Монтернор мерил шагами поляну. Потом он опустился на траву, и вся его поза говорила о напряжённом ожидании.

Для Магистра Немира такое состояние было непривычным. Если он желал видеть кого-то из своих подданных, этот человек обычно представал перед ним в считанные минуты, как произошло с Ленни. Но сегодняшнего гостя Немир ожидал так давно, что не грех было подождать ещё чуть-чуть.

Магистр подумал, что сумерки в Немире в это время года удивительно красивы. Но ему нечасто удавалось лицезреть их красоту: слишком скорым было воцарение ночи. Сидя на земле среди сочных стеблей трав, которые почти укрывали его с головой, Монтернор наблюдал за ночными мотыльками. Их неспешный плавный полёт вырисовывал в неподвижном воздухе странные руны. Магистр долго вглядывался в них, пытаясь расшифровать незнакомую надпись, но внезапно пугливые создания разлетелись в стороны, смазав первоначальную картину. Их потревожил шорох приближавшихся шагов.

– Присядьте, Ваше Величество, – пригласил Магистр. Эти будничные слова он произнёс так, словно Галахад находился в его собственной гостиной. Король с сомнением покосился на каменную плиту, край которой виднелся в траве.

– Что это?

– Надгробие, – спокойно сказал Монтернор.

– Надеюсь, я не очень кощунствую, – пробормотал Галахад, опускаясь на плиту.

– Прикосновение Лучезарного Короля не может осквернить, – серьёзно ответил его собеседник. – Оно приносит только благодать.

– Красивая легенда, – вздохнул Галахад, устраиваясь поудобнее. Монтернор уселся рядом, с удовольствием доверив свой немалый вес надёжной опоре.

Какое-то время оба молчали, наблюдая, как медленно чернеют верхушки деревьев, а звуки дня постепенно сменяются еле слышными ночными шорохами. Когда Магистр заговорил, его голос тоже упал до шёпота, и шёпот этот шёл как будто издалека.

– Надеюсь, Вы простите меня, Галахад. Я не мог быть полностью откровенным при Вашем друге, поэтому вызвал Вас сюда. Есть кое-что, что Вы должны узнать.

Галахад наклонился к нему, чтобы лучше слышать. Но Магистр неожиданно заговорил своим обычным голосом, и подступающая тьма словно отпрянула, испуганная раскатами его величественного баса.

– Начну с самого начала – с момента сотворения, – неожиданно заявил он. – Первоначально Творец создал два народа, отличных друг от друга и по физической, и по духовной конструкции, при этом каждый народ получил при сотворении какое-либо из свойств создателя. Так, сильфанеи были сотворены бессмертными. Творец привил им великий дух исканий, и они без устали исследовали свою природу с самыми благими помыслами. Многие из них сделались целителями, проникли в тайны природы и законы мироздания. Им открылся глубинный смысл созидания, который наполнял их любовью ко всем проявлениям жизни. Архаикам же достался дар преобразовывать реальность. Повсеместно это называется волшебством, а на самом деле это лишь другое, более спонтанное и неосознанное, применение тех же вселенских законов. Архаики не стремились проникнуть в суть явлений, они лишь вписывались в информационные потоки и управляли ими по своему усмотрению. Им не нужно было знать, как они это делают.

Глядя на хмурое лицо короля, Магистр улыбнулся.

– Это была присказка, а сейчас начинается сказка. В один прекрасный день некто, кого мы с Вами очень хорошо знаем, отправился в длительное путешествие, чтобы раскрыть секрет бессмертия и поведать его своему народу. Но он (особа королевской крови, если не ошибаюсь) отсутствовал столь долго, что народ сохранил о нём только легенды; в то же время они уверовали, что сокровенное знание будет получено с приходом их короля, и перестали стремиться к недостижимому совершенству. Они отвернулись от своей миссии, и право на бессмертие было ими утрачено, осталось лишь право на непомерно долгую жизнь. Вам это ничего не напоминает?

– «Солнце, которое никогда не закатывается» – так они говорили обо мне, – прошептал король. – Получается, это я во всём виноват,

– Я лишь хотел сказать, что падение Вашего народа началось не на пустом месте, – мягко сказал Монтернор. – Но есть ещё кое-что.

– Так Равновесие было нарушено впервые, – продолжал он. – Всё бы ничего, но в Немире появились люди – неотмирки. Эти новые создания были наделены полной свободой в выборе средств, которыми они достигали своего предназначения, хотя Творец предусмотрительно не дал им никакого сверхъестественного дара. К сожалению, люди оказались очень неуравновешенными существами. Могущество исконных жителей Немира кружило им головы, люди не могли контролировать свои желания, и начался разброд, который грозил перекинуться в иные миры, тоже населённые людьми. Ситуация стала угрожающей, и Совет создал Орден Кармы, который должен был заниматься сохранением Равновесия. Я думаю, мы все прекрасно помним, как он этим занимался, – Магистр иронически улыбнулся. – В отчаянии тогдашний Верховный Магистр воззвал к сильфанеям, накопившим огромные знания законов Мироздания, но те отказались помочь, не признавая ничьей власти, кроме как своего Короля-Мессии, всё ещё отсутствующего. Именно тогда Нирвалан окончательно отгородился от остального Немира. А один из девяти Хранителей, Инферналис, заявил Совету, что конца уже не избежать. «Зло есть бездействие», – провозгласил он и обратился к архаикам, занятым своими волшебными экспериментами, с просьбой прекратить агонию Немира. Взамен он предлагал им бессмертие и привольное существование в других мирах. Они согласились, это было вполне в их силах, но могли ли они предположить, что разом утратят всё свое могущество, посягнув на то, что не являлось их миссией! Но так оно и вышло: архаики перестали быть волшебниками, сохранив лишь возможность читать мысли. Постепенно Инферналис подмял их под себя, превратив в машинную цивилизацию. Он научил их использовать людей в своих целях, совращать их с истинного пути, ещё больше увеличивая Хаос. Тогда оставшиеся члены Совета приняли единственно верное решение, и Немир был закрыт от остальной Вселенной. Другие миры тоже стали самостоятельными, но связь между ними не прервалась. Конец был по-прежнему неизбежен, но отложен на неопределенный срок.

– Так что же, – потрясённо произнёс Галахад, – Вина за деградацию архаиков на самом деле лежит на Инферналисе? И они об этом не подозревают?

– Нет, – сказал Магистр, – это секрет. – Он приложил палец к губам и подмигнул с заговорщицким видом. – Архаики также не знали, что крах Немира повлечёт за собой падение всех остальных миров. Об этом знали только Девять Хранителей Равновесия, – Магистр сделал паузу, затем голос его посуровел: – Поэтому, как Вы, наверное, догадываетесь, Инферналис будет очень благодарен Вашему другу за то, что он познакомил кое-кого с такой замечательной штукой, как волшебство.

Король медленно поднял голову, отрываясь от собственных невесёлых дум. Смысл последней фразы трудно доходил до него.

– Разумеется, Арон постигал не только традиционные способы врачевания, – тут в мозгу словно блеснул яркий свет, и в этой вспышке король увидел очертания картин, доселе скрытых от него. – Да! Он изучал волшебство и тайные знания в тех краях, где мы путешествовали, он исцелял людей с их помощью! Но то, что он мог использовать волшебство в целях обороны и устрашения, было лишь побочным эффектом его медицинского образования…

Голос Галахада оборвался. Только сейчас он смог разглядеть устрашающие перспективы, которые готовил им такой поворот событий. Он задохнулся от изумления.

– Как бы эти «побочные эффекты» не вышли нам боком, прошу меня простить за игру слов, – насмешливо заметил Монтернор. – Насколько я успел заметить, Сантариал очень сообразителен. И если он не увлечётся таким интересным занятием, можете считать, что я больше не Магистр Немира и не ваш Повелитель. Конечно, архаики лишились своего дара давным-давно, и всё-таки что-то мне подсказывает…

Галахад согласно кивнул, решив не увеличивать и без того непосильное бремя, лежащее на плечах Монтернора. Король ещё находился под впечатлением от вчерашнего общения с Сантариалом.

– Кстати, а Вы не заметили в нём кое-какого сходства… почти неуловимого… с кем-то, очень хорошо знакомым?

Галахад пристально взглянул на Магистра.

– Неуловимого сходства? – переспросил он. – Этак мы с Вами до чего угодно можем договориться! Ведь известно же, что все гуманоиды в целом похожи друг на друга! Это не я первый вывел, а кто-то другой, – поспешно, словно оправдываясь, добавил король. – Умный кто-то, то есть, я хочу сказать…

Монтернор отвернулся, скрывая улыбку.

– Что ж, тут Вы правы, Ваше Величество. Мы все суть проекция в материю одного глобального Замысла. И Сантариал. И тот отмирок, из Архива, Ленни Мантуер с его любовью к чтению. И та девочка, которая умерла от чумы в осаждённом городе, помните?

Изменившись в лице, король кивнул. Память легко вернула его к той исходной точке, откуда началось их знакомство, вскоре переросшее в нечто большее.

– Давно ли это было? Чудовищно давно – даже по нашим меркам. И, тем не менее, так же свежо, как сегодняшнее утро. Так, как будто это было на самом деле.

Галахад молчал, погрузившись в общие для них воспоминания.

– Надо думать, это действительно была хорошая книга, – наконец сказал он.

– Чем старше мы становимся, тем реже читаем. И тем чаще оплакиваем гибель второстепенных персонажей, потому что понимаем – мы в нашей жизни и есть эти самые, второстепенные…

– Только не Вы! – возразил король.

Магистр молча покачал головой.

– Помните о Сантариале, – сказал он, – или найдите того, кто будет помнить за Вас, о мой вечный рассеянный друг.

– Я прослежу за ним, – пообещал Галахад, нешуточным усилием упорядочив скачущие мысли. – Даю слово, Вам не придётся ни о чём беспокоиться. Я и Арон…

Галахад хотел продолжить, но осёкся. Он увидел выражение лица Магистра.

– Идите спать, – сказал Монтернор. – Всё в порядке.

Король с удивлением огляделся. Ночь воцарилась над Городом, погрузив западный склон во тьму, но Магистр и не думал исчезать. Угадав мысли собеседника, Монтернор улыбнулся, на сей раз грустно.

– Ваше присутствие отдаляет полночь, – сказал он просто.

– И всё-таки не смею больше Вас задерживать, – пробормотал Галахад.

Он поклонился и собрался уходить.

– Не удивляйтесь, если при ходьбе кое-что будет Вам мешать, – доброжелательно сказал Магистр. – Кстати! Вы нашли секрет бессмертия?

– К сожалению, нет. После того, что узнал сегодня, я предпочел бы умереть.

Ленни последовал за Галахадом, боясь потерять короля в темноте. Но тот шёл медленно, с трудом, а когда останавливался передохнуть, Ленни явственно слышал странное шуршание в траве.

Он оставил фаэтон за песчаным холмом и направился на восток, удаляясь от моря. Впереди его ждал перекрёсток трёх дорог, одно из самых пустынных мест в Немире. Дорога, ведущая в Город, несколько столетий назад была отодвинута на юг, и теперь этот отрезок пути оказался заброшен. Старая дорога заканчивалась тупиком, две другие разбегались от перекрёстка: одна – к мысу Аджано, откуда и приехал Сантариал, вторая – вдоль Побережья, к девственным лесам и Нирвалану.

Его привел сюда срочный вызов. Получив по факсу зашифрованное послание, секретарша в офисе НИЦИАД кусала накладные ногти и буквально рычала от возбуждения. Инферналис, находившийся в местной командировке, поручил ей связаться с Сантариалом. Однако, на первый взгляд дело выглядело пустяковым: сотрудники Инферналиса довольно часто добывали от населения полезную информацию стратегического свойства, естественно, в обмен на разумное вознаграждение. Обычно поставщики информации по вполне понятным причинам предпочитали встречаться с архаиками за пределами Города. Выслушав инструкции, Сантариал выразил удивление по поводу такой поспешности.

– Что делать, – туманно ответила секретарша, которую звали Лаванда Эдельвейс, – человек предполагает, Бог-Творец располагает.

– Хотелось бы мне быть хоть немного Богом и располагать собой, – заметил Сантариал и повернулся к двери.

– Вы не Бог. Вы – ангел, – вдруг сказала Лаванда.

Не отойдя от неё и двух шагов, Сантариал остановился.

– Что? – спросил он.

– А к ангелам боги обычно пристрастны, – добавила она тем же будничным тоном.

Сантариал медленно оглянулся. В его движениях, как всегда изящных, не было и следа суетной поспешности. Девушка спокойно сидела за компьютером, не глядя на него. Он даже не был уверен, что она произнесла последнюю фразу.

Дальше простиралась область загадок.

Получить на них ответы, возможно, и стоило…

Но Сантариалу вовсе не было интересно, что она думает.

Он покинул офис, рассчитывая вернуться самое большее через два часа.

На место встречи он прибыл точно к назначенному времени. Он бывал здесь раньше, но каждый раз красота этих уединённых пустошей открывала ему такие глубины в собственной душе, о существовании которых Сантариал и не подозревал. Да что там, величественная панорама, лишённая следов присутствия человека, могла вызвать дрожь восхищения у любого. Казалось, гигантский ящер уснул вечным сном, и члены его могучего тела вросли в землю, превратившись в цепь гор, закономерно названную в древности Драконьими пиками, или просто Драконом; их основания были покрыты зелёной травой, сочной, низкой и мягкой на ощупь, а вершины терялись в неизбывной голубизне небес. Сейчас Сантариал стоял на середине Драконьей Морды; небольшое плато треугольной формы обрывалось вниз через несколько сотен метров в глубокую пропасть, так называемую Драконью Пасть. Дороги, образовавшие перекрёсток, да и сама почва под ногами имели кирпично-красный оттенок, «цвета драконьей крови», говорили сильфанеи, чьи владения простирались на юго-восток.

Впрочем, здесь Сантариал не опасался нарваться на засаду (разве что на своих же, иронически подумал он). К тому же каждый сотрудник НИЦИАД был снабжён датчиком секретной связи, вживлённым в запястье левой руки. Потеряться с ним было просто невозможно, как и потерять само устройство – для этого нужно было сначала лишиться руки, чего все архаики, как правило, тщательно избегали.

У перекрёстка архаик остановился. Прислонившись к столбу, на котором когда-то висел знак автобусной остановки, Сантариал ждал развития событий и старался ни о чём не думать. Когда в лицо, словно дикий зверь, кидается ледяной ветер, а цепь гор огромным драконьим гребнем высится вдали, можно размышлять о ветре или о горах, но при этом необходимо оставить в стороне политику, войну, и кармические узы. И всё-таки образ короля сильфанеев не отпускал воображение Сантариала. Галахад вовсе не походил на потускневшего идола полудикого лесного народа. Сантариалу хотелось вновь его увидеть и поговорить с ним. И пусть сама беседа будет ещё глупее, чем та, которой монарх осчастливил его вчера – неважно.

Сантариал удивился собственным мыслям. Они были словно не его, но разбираться в себе архаик не хотел, да и не мог. Он вздохнул и посмотрел на часы. Информатор, похоже, не торопился являться.

Сантариал постоянно держал в поле зрения все три дороги и остальной пейзаж до самого горизонта, но местность вокруг была пустынна. Поэтому, когда в нескольких шагах от него возникла одинокая фигура, это стало для Сантариала большой неожиданностью. Было похоже, что она выросла прямо из земли. Архаик без страха, но с любопытством разглядывал пришельца; ему пришло в голову, что перемещаться с такой высокой скоростью и так умело таиться могут только посланники Магистра. Но этот скрестил руки на груди – возможно, под ними он прятал эмблему Рыцарей Храма. Предположения Сантариала подтвердились, когда неизвестный, наконец, зашевелился.

– Я пришел к тебе с посланием от Магистра, – сказал он (судя по голосу, ему было лет двести). – Уже несколько дней я – твоя тень, Сантариал Деанж, тень терпеливая и послушная. Куда бы ты ни пошёл, я всюду следую за тобой…

– Неужели? – прервал Сантариал. Подобная манера выражаться была характерна для адептов Храма, слушать это было выше его сил. Он хотел подойти ближе, но что-то удержало его на месте. Ничего не понимая, Сантариал взглянул себе под ноги…