Текст книги "Профессорская дружка"

– Тоже, – отрубила с досадой.

– Ладно-ладно. – Он поднял руки в примирительном жесте. – Верю, не злись.

Не злиться не получалось. Как я сегодня утром будила Дейра, хотелось забыть и не вспоминать и не краснеть от неприличных видений. Вот и сейчас, чтобы не показать предательского румянца, отвернулась и огляделась вокруг. Удивительно, но внутри беседки не было снега, не выл ветер, и обстановка напоминала западную башенку в доме профессора.

А может, это она и есть?

Плотно закрывшаяся сзади дверь и едва уловимый щелчок подтвердили досадную догадку – Лесски без спроса меня переместил.

Я посмотрела с обидой, а он беззаботно сообщил:

– У земляника Дит Мато твоего изделия нет, в твоей комнате нет, и на полигоне также нет. Единственное, что мне осталось проверить, так это… – Он положил мою сумку на стол, улыбнулся. – Сама ее освободишь или лучше если я?

– Наслаждайся, – ответила сухо и, вскинув голову, вышла.

Настроение медленно скатывалось к нулю. Несомненно, мне причина обыска понятна и в то же время оскорбительна. Артефакт мой, сделала его я, на полигоне проверила тоже я, и его вдруг у меня забирают. Несправедливо! И не радует даже то, что Кишмиш любителю обысков предварительно надает по рукам, а потом уж признает. Хотя даже это – малая плата за несостоявшуюся прогулку.

Расстроенно вздохнув, открыла дверь в свои апартаменты, бросила мантию на спинку стула и обрадовалась, что осталась одна. Но стоило подумать о стихийнике, он оказался тут как тут. Стоит в двери, улыбается одной из самых очаровательных своих улыбок.

– И что? – не выдержала я лукавого светло-голубого взгляда.

– Пусто. – Положив сумку на столик у двери, он шагнул ко мне: – Я рад, что ты все поняла и не обиделась.

– Обиделась, – прямо ответила на его замечание.

– Рад, что обиделась не сильно. – Еще один шаг, и наши лица слишком близко, но я не отвожу злого взгляда.

– На самом деле сильно, – вскинула подбородок. – И что ты на это ответишь?

– Ну, извини…

– И это все?

– Ах да, забыл…

Лесски ухмыльнулся, и я поняла – пора бежать. И в следующее мгновение оказалась бесстыдно прижатой к его груди и целуемой самым наглым образом. Так, что все тело пронизывает дрожь… омерзения, от которой совсем не хочется избавляться. И это притом, что он, едва касаясь маг-потоками, обыскивает меня!

Протестуя против произвола, дернулась в его руках, но лишь усугубила ситуацию: девятый усилил напор. Вследствие чего вначале связь со мной потеряло пространство, а затем и реальность, в которой Дейр с ехидцей повторил мои утренние слова:

– Спасибо, милая. Я рад, что ты приняла мое решение и не чинишь препятствий. Хорошего дня!

Дверь открылась и закрылась, затем открылась еще раз, и профессор, без совести и чести, сказал:

– И спасибо за камешек с золотой руной, он мне пригодится…

Ушел и голема забрал. А в моей голове еще долго звенела отборная матросская ругань, адресованная стихийнику-прохвосту.

Всевышний, меня только что обставили в моей же собственной манере: ввели в ступор поцелуем и щелкнули по носу. Обидно и, что таить, приятно. И от этого вдвойне досадно, а может быть, и втройне. Появилось безумное желание утереть аристократический нос Дейру и оставить его без голема, я даже успела прикинуть несколько вариантов мщения, пока мысли мои не вернулись к возможной расплате – поцелую. По телу пробежала мелкая дрожь, губы начало покалывать, и едва возникшее спокойствие исчезло, растворилось в шквале нахлынувших ощущений: легкости, беспомощности, обиды, злости и… нет, даже про себя говорить не буду!

Лучше держаться от девятого подальше, не приближаться к нему и не злить, потому что мне только что явно продемонстрировали суть его обещания: «Перестану сдерживаться». Нет уж, пусть продолжает держать себя в руках, иначе я на нем совершенно случайно испытаю воронку Кервея. В результате мир лишится стихийника, профессора-практика, изобретателя-гения, я останусь без псевдожениха и маг-опекуна, а барон Кервас получит брачную свободу.

Вспомнив о толстом франте Томасе Норвилле, словно бы с головой окунулась в запах его тяжелого парфюма и болото исходящей от него неприязни. Вздрогнула и поежилась, обхватив себя руками, а затем окончательно отмела планы возмездия Дейру.

Уж лучше пусть останется безнаказанным.

Глава 7

В тот вечер на прогулку я не пошла, но позволила себе сбежать к сестрам.

Переместилась не в дом, где можно было бы столкнуться со все еще обиженным на меня папенькой, а в магазин. В нем уже вставили новые витражи, убрали обломки сломанных перегородок из дерева и кирпича, сменили двери, оборудовали кабинет и привезли стеллажи, которые мы заказали по каталогу. Последнее я заметила, лишь когда шагнула за дверь кладовой в доме Лесски и попала в заполненную стойками комнату.

– Девочки?

Стук и пиление, раздающиеся в глубине будущего магазина, временно прекратились, и из коридора в комнату заглянул один из рабочих:

– Как вы попали сюда, мисс? – Вихрастый рыжий парень в потертых брюках и серой рубашке, перехваченной красным поясом, удивленно воззрился на меня.

– Случайно. – Портал за спиной вот-вот прекратит работать, и нужно скорее решить: я вхожу или выхожу. – А где я могу найти хозяек?

– В кафе напротив, – ответил он, с заинтересованным прищуром оглядывая меня с головы до ног. – Давайте, я сдвину стеллажи, и вы пройдете…

– Не стоит. – На мгновение представила, сколько сил он на это потратит, и отмахнулась: – Сама к ним дойду. Спасибо.

Дверь захлопнулась вовремя, я не застряла в сером подпространстве, а вернулась в дом профессора. Для кафе я была одета не совсем подобающе, поэтому сменила платье и взяла с собой не только плащ, но и сумочку, в которую переложила взбрыка. Затем, приложив кратковременный портальный переходник к двери, назвала адрес кафе и наконец-то увидела своих старших.

– А вот и наш мастер!

Ливи обняла, Эсмира поцеловала, и обе они устроили меня за столом. Быстрый заказ чашечки чая и пирожных – и сестрички с самым умильным выражением лиц сосредоточили все свое внимание на мне:

– Рассказывай!

– О чем?

– О Дейре, конечно! – поторопила с ответом самая старшая. – Как продвигается ваш роман?

– Какой роман? – Я удивленно перевела взгляд с одной на другую и уверенно заявила: – Мы с ним ничего совместно не пишем.

– А София Лесски говорила, что от вас искры так и летят, – протянула старшая.

– И этих фейерверков уже должно хватить на любовную историю с невероятной завязкой, – подмигнула средняя.

Я улыбнулась и покачала головой.

Кто и должен был стать героинями невероятных любовных сюжетов, так это они. Темноволосая Ливи, миниатюрная и нежная, как ее персиковый наряд, прекрасно подошла бы для мелодрамы с мастеровым из дворца. А шатенка Эсмира, облаченная в темно-синий бархат, легко вписалась бы в приключенческий детектив с вампиром-графом в главной роли. Как говорила тетя, ее аппетитная фигура, несомненно, привлекла бы изголодавшегося кровопийцу.

– У меня за последние два дня историй накопилось на внушительный трехтомник отнюдь не романтического содержания: с фейерверками, преследованием, опасностями и детективной линией.

– Ты нас уже заинтриговала, – откликнулись они, – рассказывай!

– С радостью, но для начала вам придется тайно зарегистрировать меня в реестре мастеров-артефакторов.

– Почему тайно? – Эсми вздернула бровь.

– Потому что я хочу использовать имя, под которым уже изготовила тридцать маг-предметов, а Дейр явно будет против этого.

Они заговорщически переглянулись между собой, выждали несколько долгих мгновений и наконец-то кивнули, заверив:

– Сделаем!

В ходе повествования я показала им взбрыка, рассказала о саламандре и перешла к повествованию о каменном големе, краем глаза отметив, что вечнозеленый из моей сумки перебрался на стол. И теперь радостно шелестит листиками и ластится к сестричкам, лишь бы они его погладили. И все это под прямым солнечным светом! Вспомнила, что он сегодня уже выбирался из сумки, чтобы выпроводить исполосованного Норго, и коварно прищурилась.

– Кишмиш! – Я поманила его пальчиком. – А ну-ка иди сюда…

А он не сдвинулся с места, руки Эсмиры обвил для надежности и сморщил лист над сердцевиной, чтобы в следующее мгновение отрицательно им помотать.

– Иди ко мне, – зловещая пауза и зловещее обещание, – иначе сдам девятому на эксперименты.

Нехотя он начал расплетаться и на прощание гладить пальчики сестер.

– Рэш, – удивилась самая старшая, – разве так можно? Он у тебя хороший.

– Нужно, Ливи, – ответила я и протянула к нему руку. – Мы уходим.

– Но ты еще не рассказала о големе… – воспротивилась она, пощекотав пятилапа. – Как ты вручила его Дейру?

– Лесски его сам забрал, оставив меня стоять истуканом посредине комнаты. – Голос досадно сел, когда я вспомнила о своей обиде.

– И как же у него это получилось? – Эсмира подмигнула мне: – Связал?

– Нет.

– Использовал заклинание? – предположила очаровательно улыбающаяся Ливи.

– Тоже нет.

Взбрык наконец-то изволил забраться в сумку и даже самостоятельно ее застегнул. И девочки в один голос возмутились:

– Рэш, не томи! Что у вас произошло?

– Дейр повел себя нагло, дерзко, губы до сих пор болят… – Сказала лишнее, смутилась от их загоревшихся взглядов и решительно пресекла дальнейшие расспросы на эту тему: – И я не хочу вспоминать об этом!

Признавшись в подобном, ожидать можно было сочувствия, поддержки, в крайнем случае мягкого подтрунивания, но никак не смеха, которым они разразились.

– А говорила, что в романе нет и пары строчек!

– Я рада, что повеселила вас.

Поцеловала обеих смеющихся и уверенно направилась к ближайшей двери, чтобы создать переход. А сзади все это время слышались их судорожные вздохи и едва сдерживаемые смешки.

Вернувшись домой, я первым делом переоделась, умылась и досчитала до пятидесяти, успокаивая сердца стук, и только после этого призвала вечнозеленого питомца к ответу. Выудила его из сумки и поставила на подоконник, еще раз убедившись, что солнечный свет ему не вредит:

– Итак, куда ты спрятал талисман?

Он ожидаемо развел в стороны лапки-побеги и покачал листом – знать не знает ни о каком артефакте.

– Кишмиш, не ври мне! – Он лапки сложил над сердцевиной, точь-в-точь как человек, но не ответил. – Сдам Дейру.

Угроза подействовала. Пятилап расстроенно пнул перо, лежащее на моем столе, и сердито зашелестел потом затрясся, сморщил главный лист и зашелестел явно что-то обидное, а затем и обвинительное, выговаривая мне.

С трудом удержала смех, когда он закончил двухминутную речь и встряхнулся, явно показывая, что разговор завершен и он ни слова более не скажет.

– И ты думаешь, что я хоть что-то поняла?

Кишмиш возмущенно подпрыгнул, дернул главным листом и, кажется, скуксился: а как еще назвать состояние, в котором он свернулся в плотный деревянный шар и спрятал все листики.

– Не обижайся, – взяла в руки шарообразного взбрыка и погладила его. – Вот такая непонятливая я, признаю, и хочу напомнить, что тебя об этом предупреждали.

Он подпрыгнул в моих руках и попытался сбежать. Но уже через минуту уговоров сдался и начал объяснять. Нет, не пером по бумаге, а собственными побегами изобразил на столе рисованную историю. И началась она с появления профессора Гову и моего исчезновения из аудитории, к слову, чтобы понятно было, кто здесь я: к тонкому человечку вечнозеленый листиком добавил «юбочку». Итак, человечек с юбочкой исчез, кроха пятилап мучился неизвестностью в моей сумке, и, если я правильно поняла, он несколько раз облез и даже листву сбросил. А когда подопечная наконец-то появилась, взбрык с ужасом понял, что она, то есть я, энергетически пуста. Изобразил это дрожью, в процессе один из крохотных листиков с него упал, и именно его Кишмиш использовал как артефакт, который скатился с человечка в юбочке и был незаметно подобран моим верным защитником.

Далее он побегами изобразил крупного человечка, Клифорда, который подобрал меня, сумку, вечнозеленого и передал нас более худому. Судя по дерганым движениям последнего, Дейр, а это был именно он, весьма за меня волновался и не успокоился, пока не раздел, не уложил на кровать и не…

Всевышний!

Судорожно сглотнула, твердо пообещав себе, что с этого дня я в его присутствии без сознания больше не останусь, чтобы девятый более не смел меня раздевать и целовать. Бесстыдник! За возмущением упустила в рассказе взбрыка момент появления саламандры в моей комнате и решение Кишмиша присвоить артефакт. Очнулась, когда вечнозеленый уже обрисовал, как выдворяет из аудитории человечка с множеством сучков – Норго.

– И куда ты спрятал артефакт? – спросила со вздохом.

Кишмиш отклонил главный лист и продемонстрировал свою сердцевину, где в голубоватой кристаллизовавшейся влаге застыл простой оберег с непростыми свойствами.

– А знаешь, – я улыбнулась, – будет лучше, если ты оставишь этот артефакт себе, но на солнечный свет выбираться станешь исключительно в моем присутствии. В противном случае девятый обо всем догадается и сам его заберет. Договорились?

Пятилап вскинул лист, оценил мой боевой настрой и тут же согласился.

– Вот и славно.

Я позволила себе радоваться такому стечению обстоятельств, а потому непрестанно улыбалась. Вернее сказать, давила лукавую улыбку и в прищуре прятала искрящийся радостью взгляд.

За ужином стихийник на меня не смотрел ровно до тех пор, пока в столовой не объявился довольный жизнью Ганс.

– А вот и голуби, – просиял он своей улыбкой-молнией и скинул промокший плащ. – Ирэн довольна жизнью, Дейр удручен… Сдается мне, она опять пробралась в твою лабораторию, устроила ловушку или заставила дать брачный обет, – шкодливо ухмыльнулся Его Величество Дворецкий и быстро просушил свою одежду маг-потоками.

– Еще нет, – пропела я, уводя взгляд от вскинувшегося девятого.

– Тогда в чем причина?

– Настроение хорошее.

– А взгляд говорит о другом, – сдал меня огневик и галантно поцеловал руку.

– Может, он говорит о том, что тебе пора навестить небезызвестную нам металлистку? – предположила я, рассчитывая как можно скорее перевести тему.

– Я только что от нее. – Заняв свое любимое место, маг стянул с шеи платок и повернулся так, чтобы от наших с Дейром взглядов не укрылись ни багряные пятна на могучей шее, ни отпечаток руки на щеке.

– Вижу, встретила она тебя страстно, – усмехнулся девятый. – А пощечину влепила за что?

– За встречу. В проявлении своей радости она не разменивалась по мелочам ни для Уорда, ни для ненавистного ей жениха.

– Да, повезло тебе с женщиной!

– Тебе тоже. – И Его Величество Дворецкий кивком указал на меня. – Твоя верная служка-невеста определенно в чем-то обставила тебя.

И два выжидающих взгляда сосредоточились на мне, заставив подавиться булочкой.

– Откуда такие выводы? – просипела я, откашлявшись.

– Твоя лукавая улыбка об этом прямо говорит, – усмехнулся Ганс, подав мне бокал с водой.

И в это мгновение я кожей ощутила прямой и слишком пристальный взгляд стихийника.

– Ирэн… – протянул он вопросительно, – ты ничего не хочешь нам сказать?

И как, спрашивается, извернуться и не выдать истины? Потупилась, просчитывая ходы отступления, и уже через мгновение вскинула невинный взгляд и призналась совсем в ином:

– Я с позором выставила Норго за двери аудитории. И теперь не знаю, чего ожидать от смертельно обиженного студиоза. – Мужчины перестали улыбаться и нахмурились, я же беззаботно спросила: – Ганс, а почему ты предстал перед Эвенией в образе ее жениха?

Тот несколько секунд смотрел оторопело и все же ответил:

– Потому что меня уполномочили доставить в Ридмейру группу металлистов, которые будут учиться у нее. Пришлось их друг другу представить, ну а затем и представиться.

– Понятно, – улыбнулась ему, краем глаза отмечая игру эмоций на лице девятого. Кажется, стихийник был не рад моему сообщению и, судя по его бледному виду, вот-вот к Всевышнему отправится. – Дейр, все хорошо?

– Превосходно… – процедил он сквозь зубы и встал. – Просто превосходно. В каком часу это произошло? Когда ты столкнулась с Норго?

– В конце второй лекции.

Маг скрипнул зубами:

– То есть этот выродок пренебрег моим предупреждением!

Я не поверила собственным ушам, ошеломленно выдохнула: «Что?» – и Лесски тут же извинился:

– Прости, не хотел ругаться, но… – замолчал на несколько мгновений, застыл, и от этого его следующая тирада прозвучала грозно: – Уму непостижимо! Я же ясно дал понять: служба НВН не получит новые разработки, если…

Произнося это, он оглянулся на наши с Гансом заинтересованные лица и смущенно замолк.

– Да-да-да? – протянул огневик. – Мы внимательно слушаем, правда, Ирэна?

Кивнула. Правда.

– А-а-а… – девятый потер затылок и раздраженно дернул рукава рубашки, – впрочем, уже не важно, договор просто не будет подписан…

– И Норго-младший получит по голове, – понимающе хмыкнул наш дворецкий.

– Именно, – процедил стихийник.

Несомненно, друзья друг друга понимали с полуслова, а мне приходилось лишь догадываться о сути их переговоров, и результаты догадок меня не радовали.

– Дейр, не стоит бить наотмашь. Молодой человек свое уже получил.

– С чего ты взяла? – Раздражение так и лилось через край. – Как по мне, если он явился в академию разбираться, значит, ничего не уяснил.

– Во-первых, Норго получил более восьми горизонтальных шрамов, которые не являются болезненной иллюзией. Они настоящие. Во-вторых, он вломился в аудиторию, сопровождаемый вампирами. – Лица у моих собеседников все больше вытягивались, а брови поднимались, и я поспешила рассказать все до того, как меня прервут очередным ругательством. А в том, что это будет матросская брань, я уже не сомневалась. – В-третьих, мстить он явился в присутствии преподавателя, и в-четвертых, из аудитории его выдворил Кишмиш.

На вопрос Его Величества Дворецкого «А это кто такой?» я не ответила, стремясь обозначить и без того многочисленные бедствия, которые обрушатся на студиоза.

– Я хочу сказать, что у него отныне будут проблемы с девушками, королевской охраной, обучением в академии и группой, – мило улыбнулась, прежде чем сообщить: – И поздравьте меня. Мы с группой сегодня единодушно выбрали нового старосту!

Но Дейр не дослушал, ушел. Будь на его пути дверь, наверняка хлопнул бы ею, а так я лишь с удивлением слышала, как он стремительно поднимается по лестнице.

– Что это только что было?

– Просьба не оспаривать его решение, – улыбнулся Ганс. – И это же совет на будущее.

– Учту. – Я хотела встать и удалиться, но меня остановили.

– Что произошло между вами в мое отсутствие?

– Между нами – ничего.

– Ты уверена? – прищурился.

– Более чем. И я понять не могу, почему его задели мои слова.

– Потому что прозвучали как заступничество, – ответил Ганс, быстро соорудил себе бутерброд, прилично откусил от него и, смакуя, прикрыл глаза.

– Какая глупость! – Я раздраженно фыркнула. – Поверь, будь в аудитории на тот момент пусто, я бы попросила Кишмиша отшлепать Норго. – На этом огневик закашлялся, а я, протянув ему воды, завершила свою тираду: – Но это было тогда, а сейчас, после всего произошедшего… это глупо.

– Ясно. – Он с трудом отпил из бокала и, отдышавшись, предупредил: – Ирэн, впредь, говоря о молодых людях, не используй это слово, даже если ты не имела в виду его прямое значение.

– Какое?.. Отшлепать?

– Да. – Кашлянув, маг обернулся в сторону лестницы, а затем вновь сосредоточил внимание на мне. Пояснил: – Потому что его можно превратно истолковать. Кстати… – Он подмигнул и спросил второй раз за вечер: – …так ты познакомишь меня с твоим защитником-виноградом?

– Конечно, и чтобы не вышло недоразумений, скажу сразу: Кишмиш – это взбрык.

Зря я поспешила с объяснениями, огневик опять откусил кусок от своего внушительного бутерброда и опять подавился.

– Ка-ка-кой взбрык? – прохрипел он в перерывах между кашлем.

– Императорский, – сказала и поняла, что я окончательно огорошила Его Величество Дворецкого. Такими глазами он на меня еще не смотрел. А может быть, все дело в том, что ему опять кусок поперек горла стал.

Знакомство Ганса с вечнозеленым прошло быстро. Приятие их друг другом – еще быстрее, отчего я на радостях сообщила, что Кишмиш не только преобразил мою комнату, покрыв ее деревянными узорами, но и защитил меня уже много-много раз. А еще он силен и крайне сообразителен, быстро восстанавливается и абсолютно не ядовит.

– Уверена? – Высоко вздернутая бровь огневика меня весьма насторожила, а последовавшая за моими объяснениями улыбка ввела в смятение.

– Хочешь сказать, что я не права?

– Да.

– И он ядовит? – Дрожащей рукой указала на пятилапа.

– Очень, – улыбнулся маг, почесывая разомлевшего от ласки взбрыка, – сама посуди, ведь иначе бы никто от твоего охранника не шарахался.

– Но Дейр сказал…

– Знаешь, Ирэн, – огневик прищурился, глядя на меня, – если он видел то же выражение твоего лица, что я вижу сейчас, то смысл его молчания на эту тему становится понятен. Ты бледная.

А я вспомнила то свое пробуждение и поведение стихийника и поняла, что мне не стоило этого знать. Совсем.

– На-а-аврал?

– Утаил, – нашел Ганс более приятное определение. – Ирэн, что с тобой?

– Все хорошо, – ответила я. И чувствую, как по щекам катятся слезы, как мелкая дрожь пробивает тело, как холод скапливается в кончиках пальцев и повинующаяся призыву стихия начинает завывать и срывать с мест предметы.

– Ирэн, успокойся.

Попыталась, отчаянно попыталась взять себя в руки, но внутренний протест вылился в еще более стремительное движение стихии. И я в бессилии всхлипнула:

– Не могу…

– Вот черт! – Огневик пропал вместе с испугавшимся взбрыком, а в следующее мгновение появился без вечнозеленого, зато с всклокоченным девятым под руку. Последнего, судя по его виду, только что выдернули из ванной. – Ты тут разберись, – предложил ему Ганс, – а у меня стирка…

И исчез, а мокрый и без того злой Дейр нахмурился больше прежнего и, ругнувшись на матросский лад, молча пошел ко мне. Уверенно и неотвратимо. Его не остановили ни простынь, укутавшая голый торс стихийника, ни тумбочка, отдавившая босые ноги, ни даже статуэтка, звучно треснувшая по голове. Он повторно словами выразил всю силу своего негодования, раздраженно потер макушку, но не упустил моего взгляда и, пригнувшись, продолжил идти.

Шаг, еще шаг, очередная заковыристая словесная конструкция, потому что статуэтка облетела комнату по кругу и ударила девятого по плечу. Рык, рывок, и вот я в его плену. Тепло. Под ладонями мирно бьется мощное горячее сердце, я слышу успокаивающий шепот, чувствую, как сильные руки скользят по спине, и холод отступает, а вместе с ним и стихия. Ветер прекращает выть, его потоки все еще треплют волосы, но я уже знаю: затихает.

Минуту мы стояли молча, а затем…

– Ну, и по какому поводу истерика? – спросил вновь начинающий сердиться Дейр. – Устала, расстроилась, обиделась? Хочешь отстоять подлеца Норго?

– Всего лишь узнала, что была на волосок от смерти… – просипела я, уткнувшись носом в шею девятого.

И мой маг-опекун и псевдожених по совместительству вместо того, чтобы крепче меня обнять и заверить в обратном, неожиданно расхохотался! Будь я в другом состоянии, возможно, посмеялась бы вместе с ним, но сейчас…

– Девятый, – возопила возмущенно, – в этом нет ничего смешного!

– Ошибаешься! – Дейр протяжно выдохнул, стараясь прийти в себя, и опять рассмеялся. – Не знаю, как ты, а я давно сбился со счета. За время нашего знакомства ты не единожды была на волосок от смерти и один раз за гранью. Ты в неприятности влипаешь по самые свои ушки, а выбираешься из них как самый везучий в мире человек!

Он хотел еще что-то сказать, но я вопросом сбила его с мысли:

– Не поняла, поясни, пожалуйста.

– А что тут объяснять?! – криво усмехнулся стихийник. – Ты даже с взбрыком познакомилась поближе, когда пятилап к тебе присосался… – он увидел мое недоумение и поспешил исправиться: – Кхм, я хотел сказать, привык.

– Нет, не это. Поясни, что ты имел в виду, говоря: «И один раз за гранью»? Я что, умерла?

– Ну…

Прищурилась и насторожилась одновременно, а он молчит.

– Я умерла? Я умирала? Я отправилась к Всевышнему, и ты меня вернул?

– Ирэн, я… – А сам рукой тянется к затылку. Нервничает, не может придумать достойное объяснение оговорке.

– Что?! – шлепнула его по руке и возопила, догадавшись: – Ты что, во время опытов с резервом меня убил?!

– Ну…

– Дейр! – Я позволила себе поднять голос, чтобы не поднять руку, хотя и то, и то недостойно истинной леди, но совсем сдержать себя я не смогла. Да, вот теперь становится понятна причина его переживаний, нежелания оставить меня без присмотра и трепетная забота обо мне после пробуждения.

– Не совсем… убил. Успокойся. – И самым серьезным тоном сообщил: – Просто на одну минуту мы потеряли тебя в этом мире, но очень быстро нашли.

И вместе с правдой он обрушил на меня абсолютно невинный светло-голубой взгляд из-под ресниц. Не знаю, чего добивался стихийник, но из всех желаний во мне проснулось лишь кровожадное, а вслед за ним возник серьезный вопрос: «Где сейчас лежит идеальное орудие мести – статуэтка?»

– И вот теперь, узнав об этом, я должна радоваться? – отступила на шаг. – Или вспомнить твое: «Все, что ни происходит, происходит к лучшему»?!

– Не должна и не узнала бы, не проболтайся я.

– Вот именно, – вскинулась я и с укором вопросила: – И после этих… вынужденных признаний ты еще надеешься на доверие?

– А еще на искренность, – сообщил Дейр с обезоруживающей улыбкой и вновь приблизился ко мне. Так, словно мы говорим на совсем несерьезную тему, которая медленно, но верно переходит во флирт!

И загоняет он меня в угол не только словесно, но и физически и даже руки ко мне протянул.

– И что ты мне на это скажешь? – подмигнул он.

– А вот… – я отступила еще на шаг, стараясь сохранить самообладание и не улыбнуться. – А вот… фигушки! – воскликнула я и упала в неожиданно оказавшееся сзади кресло. Растерялась, но, обнаружив рядом статуэтку и схватив ее, быстро пришла в себя: – Не подходи ко мне и руки убери!

Девятый весело прищурился.

– Все руки, – мгновенно уточнила я, чтобы он не смел использовать свои маг-потоки.

– Что ж. – Он спрятал руки за спину и, наклонившись надо мной, ласково заметил: – Видимо, теперь у тебя есть причина не возвращать мне проверенный артефакт. Так?

– Так! – охотно согласилась я, не предчувствуя опасности. Держась за статуэтку, это было невозможно.

– И не рассказывать о нем…

– В точку!

– Даже когда он тебе навредит, – завершил Лесски и беззастенчиво подался вперед, заставив меня вжаться в спинку кресла.

Стихийник смотрел столь же пристально, как и я всего лишь минуту назад, и, казалось, подмечал все мельчайшие движения, глубину вздоха, дрожь ресниц. И мог соотнести оттенок кожи с чувствами, одолевающими меня. Зыбкость растянувшегося момента он же сам и разорвал хитрющим взглядом и улыбкой:

– Слава Всевышнему, артефакт не на тебе.

Я расслабленно выдохнула и перестала судорожно сжимать статуэтку, а он уверенно постановил:

– Значит, все-таки на взбрыке.

Нет, нет, нет! Только не это!

– Дейр, ты неправильно понял… – Я не смогла удержать позорного порыва его переубедить и сдала себя с потрохами.

Он все понял, улыбнулся, ерничая:

– Да неужели? А по-моему, такой вывод превосходно объясняет неожиданную светолюбивость Кишмиша и подтверждает вменяемость Ердана Кеслера. – И со смешком добавил: – А то, знаешь ли, я уже начал опасаться за друга, утверждающего, что твой взбрык светолюбив…

Он еще что-то говорил, а я не слушала, окончательно погрузившись в свои тяжелые раздумья. Выходит, что теперь нормальной защиты не будет ни у меня, ни у вечнозеленого. Обидно. И даже злорадная мысль о том, что вечнозеленый артефакт просто так не отдаст, не поднимает настроения.

– Ирэн, – девятый позвал меня тихо, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Плохо. – Я погладила изящное изделие из металла, что все это время согревала в своих руках, и нахмурилась.

– Почему? – Он сел на подлокотник моего кресла, спросил шутя: – Пытаешься просчитать, сколько раз приближалась к смерти?

– Нет. Просчитываю, как скоро ты заберешь артефакт у Кишмиша. Вернее, что тебе придется сделать, чтобы он его отдал.

– Всего лишь попросить, – просиял мой маг-опекун и добавил серьезно: – Он доверяет мне, но я этого делать не буду.

– А как же заявление, что артефакт мне способен навредить? – прищурилась, глядя на него снизу вверх.

– Так ведь он не у тебя, а у взрослого вменяемого императорского взбрыка. – И вот с этим наглым заявлением Дейр щелкнул меня по носу и усмехнулся: – Вот так-то!

– Что?! – возмущенно вскочив из кресла, я грозно выставила вперед статуэтку, так словно бы в моей руке был клинок.

– А что такого? – Стихийник вальяжно растянулся на моем месте, и свет лампы теперь выгодно подчеркивал литые мышцы его торса. Отчего последующие слова заволокло в моем сознании туманом: – …Кишмиш, как давно окрепший и устоявшийся член ботанического общества, способен не только контролировать свой гнев, но и дозировать яд в стеблях. Единственная его слабость – это родные, которыми с недавних пор стали ты и я. Но… даже защищая, взбрык не выходит за пределы разумного и до сих пор никого не отравил.

Я смогла лишь кивнуть. А Дейр обвел взглядом разгромленную комнату и опять лучезарно ухмыльнулся:

– Думаю, пример с тобой приводить не стоит. – А затем забрал из моих пальцев тяжелую статуэтку и заявил: – А теперь спать. Нам обоим завтра на лекции.

Следующие два учебных дня, а затем и вся неделя прошли на удивление тихо: что в академии, что в доме Лесски. Быть может, для других эти дни спокойствия показались бы затишьем перед бурей, но я впервые наслаждалась своим существованием и с детской непосредственностью погружалась в пучину познавательного веселья. Часть сложностей была позади.

Приходящая ко мне маг-почта уже намного реже сгорала вместе с мотыльками, группа постепенно оттаивала и втягивалась в споры с преподавателями. Клифорд легко вел дела вместо вновь исчезнувшего старосты, а Риг усилил свои ухаживания за Таггри. Отчего последняя цвела, точь-в-точь как Гарива Нокбо. Но если моя одногруппница позволяла себе лишь пунцовость щек, то наша куратор могла замереть посредине лекции и со счастливой улыбкой взирать вдаль до тех пор, пока ее кто-нибудь не окликнет. И так как Эфка Нэфка Трумс вышла из образа язвительной злыдни и теперь вела себя рассеянно, но куда более спокойно, я пришла к выводу, что мои подарочные составы работают на благо всем. Или почти всем…