Текст книги "Третий пол"

Что может сделать врач?

Начну с этого, самого простого вопроса.

В начале 60-х годов у профессора Сумбаева появился новый пациент, Игорь Сергеевич Р. Родился в Иркутске, получил техническое образование, по распределению уехал в Ангарск. Считался хорошим специалистом. Привлекал к себе людей мягким характером, добротой, отзывчивостью.

Первую сильную душевную травму получил в 13 лет. Игорь подружился с одноклассником. Это был красивый мальчик, очень способный, прирожденный лидер. Игорь был счастлив, что из всех мальчишек этот общий кумир выбрал его. Они сидели за одной партой, вместе бегали на лыжах, делились самым сокровенным. Но при первой же робкой попытке сексуального сближения друг его резко оттолкнул и с этих пор стал избегать. И это навсегда стало проклятием Игоря. Мужчины, к которым его влекло, были ему недоступны, а среди себе подобных он не встречал никого, с кем мог бы хотя бы общаться на равных.

Не только в любви, но и во всем, что сопутствует ей в жизни, Игорь чувствовал себя в тупике. Его идеалом был теплый, уютный, семейный дом, но он вынужден был довольствоваться своей холостяцкой берлогой. При этом приводить к себе любовников он боялся, а «хаты», где он чувствовал себя в безопасности, вызывали у него физическую тошноту. Он очень любил детей и знал про себя, что мог бы стать прекрасным отцом, но об этом не мог даже мечтать. По складу характера у него должно было быть много друзей, но двойная жизнь выработала в нем недоверчивость: все время казалось, что на него как-то не так смотрят, что-то за его спиной говорят.

Среди приятелей Игоря было немало женщин. Они-то уж точно догадывались о причине его странностей, но его человеческое обаяние перевешивало. С ним было легко, располагала его всегдашняя готовность выслушать, посочувствовать, помочь. Одинокий мужчина, неплохо устроенный, непьющий всегда пробуждает дремлющий в душе у большинства женщин инстинкт свахи. Несколько раз, рассказывал Игорь Сумбаеву, он принимал решение «взять себя в руки». Разве все мужчины женятся по страстной любви? Надо поступить так, как подсказывает рассудок, – зато у него будет рядом близкий человек, будет нормальный дом, может быть, появится сын. Но пойти в отношениях с женщиной дальше ни к чему не обязывающих светских разговоров оказалось выше его сил.

Лечиться у Сумбаева Игорю было трудно, ведь каждый приезд в Иркутск надо было специально организовывать. Но после первого же приема наступило огромное облегчение: впервые в жизни у человека появилась возможность раскрыться, рассказать о своей душевной муке. Существенного сдвига профессору удалось добиться в одном: у пациента прекратились приступы жестокого самоедства, он успокоился, поверил в свое будущее. Но вскоре Сумбаев тяжело заболел. Лечение прекратилось. Игорь заметался в поисках врача. Ближе Горького, где уже жил в то время ученик Сумбаева Николай Иванов, никого не нашлось. Игорь взял отпуск, съездил в Горький, познакомился с Ивановым и проникся к нему полным доверием. Почти год был потрачен на переезд. В самом городе решить тройную проблему работы, жилья и прописки не удалось, но Игорь пошел на то, чтобы поселиться в Дзержинске. Город ему не понравился, казался неуютным, неприветливым. Новые знакомства завязывались с трудом. После Ангарска, с которым успел сродниться, чувствовал себя, как в ссылке. Но зато рядом был врач, полностью заменивший Игорю Сумбаева.

Глубокое взаимопонимание, связывающее врача и пациента, – дело у нас обычное. Но не часто приходилось мне видеть, чтобы симпатия становилась почти что родственной. Игорь стал в доме своим человеком. Помогал хозяйке, бегал за продуктами, следил, чтобы краны нигде не подтекали. Запросто оставался ночевать, был первым гостем на семейных торжествах. Эта дружба сохранилась и потом, когда лечение как таковое закончилось.

Как оценить его результаты? Полностью изменить свою природу Игорю не удалось, но самые тяжелые переживания ушли в прошлое. Его познакомили с очень милой незамужней женщиной, и впервые в жизни в его душе что-то шевельнулось. Есть такая точка зрения, что если гомосексуал женится, то делает он это исключительно для камуфляжа, чтобы вызывать меньше пересудов. Я считаю, что в действительности все намного сложнее. Разве всегда мы можем точно определить, где кончается расчет и начинает говорить чувство? Хотя бы только привязанность, благодарность за душевное тепло и понимание. Уже и это способно скрасить жизнь человека, считавшего себя обреченным на вечное одиночество.

От Иванова я слышал, что гомосексуальное влечение продолжает играть в жизни Игоря большую роль. Но оно стало менее настоятельным, а главное, управляемым – уменьшилась опасность попадания в ситуации, которые сам пациент считал бы для себя неприемлемыми. Фактически, следовательно, Игорь стал бисексуалом. Скрывал он от жены свои приключения, которые женщины воспринимают как двойную измену, или она, принимая его таким, каков он есть, находила силы мириться и с этим? На этот счет мне известно слишком мало, а фантазировать не хочу. Но если ориентироваться на мой опыт, второй вариант представляется более вероятным.

Когда-то Фрейд писал одной американке, обеспокоенной судьбой своего сына:

«Спрашивая меня, могу ли я помочь, думаю, что Вы имеете в виду, в состоянии ли я устранить гомосексуальность и заменить ее нормальной гетеросексуальностью. Отвечу, что в общем мы не можем этого обещать. В ряде случаев нам удается оживить захиревшие было зародыши гетеросексуальных устремлений, имеющихся у каждого гомосексуала. В большинстве же случаев это уже более невозможно. Это вопрос свойств и возраста пациента. Результат лечения предсказать нельзя.

Что же касается пользы, которую психоанализ может принести Вашему сыну, то это другое дело. Если он несчастен, нервозен, раздираем конфликтами, затруднен в отношениях с другими людьми, психоанализ может дать ему гармонию, душевное спокойствие, полную эффективность, независимо от того, останется он гомосексуалом или изменится».

То же самое можно сказать и о других лечебных методах, в частности, о тех, к которым прибегал в своей работе Иванов, использовавший элементы психоанализа, но не опиравшийся на него всецело. Есть, как мы видим, программа-максимум и программа-минимум. Если сравнивать жизнь Игоря до и после лечения, программа-минимум дала стопроцентный успех. Человек вздохнул свободно, почувствовал вкус жизни, перестал стыдиться самого себя. В чисто житейском плане он много потерял, уехав из Ангарска, но ни минуты не жалел об этом – какие еще требуются доказательства? Но сверх того существенные изменения произошли в нем и по меркам программы-максимум. И этому нужно радоваться не только из тех соображений, что он перестал выглядеть и ощущать себя белой вороной, хотя и это немаловажно. Вдумаемся в слова Фрейда о захиревших зародышах гетеросексуальности: если удалось их оживить и активизировать, значит, и прежде они были не окончательно похоронены и непременно давали о себе знать – смутной тоской, неудовлетворенностью.

Иногда я завидую хирургам. При всей сложности задач, которые им приходится решать, их прогнозы отличаются завидной определенностью. Они заранее знают, когда успех им обеспечен, при ничтожно малой вероятности неожиданных осложнений, когда, наоборот, шансов почти нет и борьба продолжается ради права сказать себе, что сделано было все возможное. В нашей работе все непредсказуемо: и сколько продлится лечение, и что оно даст. Полная неизвестность и в том, как далеко отступит болезнь, не напомнит ли о себе новыми обострениями. Это относится ко всем больным, но даже на таком фоне гомосексуалы отличаются туманностью прогноза. Возможно, это тоже одна из причин, почему их сторонятся многие врачи.

Множество раз убеждался я в правоте Фрейда, придававшего, как мы видели, решающее значение возрасту пациента. Но парадокс заключается в том, что в ранней юности, когда шансы на успех значительно выше, мальчики чаще всего приходят лечиться не по своей воле. Их еще жареный петух не клевал, у них нет того внутреннего порыва к освобождению, какой обычно возникает позже. Сплошь и рядом они пытаются затеять с врачом примитивную игру: вы делайте вид, что меня лечите, а я сделаю вид, что лечение мне помогает.

Игорь Семенович Кон в своей книге издевательски цитирует отечественных сексопатологов, рекомендовавших перестраивать личность гомосексуалов с помощью аутогенной тренировки. Больше всего, видимо, его задевает, что сексуальное влечение к лицам собственного пола специалисты называют патологическим. К тому же мысли свои они выражают в такой казенной, заскорузлой форме, словно бы речь идет не о трепетных духовных субстанциях, а о замене проржавевшего коленвала в тракторном двигателе. «У пациента формируется адекватное эротическое отношение к противоположному полу (к достигнутому ранее добавляются чисто сексуальные элементы)» – ну кто же догадается, что речь идет о способности человека влюбиться! Но если пробиться к смыслу этого высказывания, иронизировать окажется не над чем. Психотерапевт может поставить перед собой такую цель и может ее достичь – если это совпадает с истинным желанием пациента. И аутогенная тренировка, как один из многих элементов психологического воздействия, оказывается нередко очень даже полезной.

Большинство психотерапевтических методик начинаются с подготовительного этапа, который должен привести пациента в состояние, как называл его Иванов, сексуального психологического вакуума. Так же, как смотрит он на женщин, – холодно, спокойно, равнодушно, – он должен начать смотреть и на мужчин. Не думать о них плохо, боже упаси, не пытаться пробудить в себе злые чувства.

Это адски сложная задача. Человек может запретить себе ходить на свидания, может, следуя советам врача, перестать посещать бани, общественные туалеты. Но есть вещи, над которыми он не властен. Он не может управлять своими сновидениями. Он не может ослепнуть и не выдавать острую эмоциональную реакцию на промелькнувшее в толпе лицо – а она, признаются наши пациенты, бывает порою так сильна, что мгновенно начинается эрекция. И невозможно запретить себе вспоминать. Ну как оборвать эти наработанные всем ходом жизни ассоциативные связи, по милости которых любая мелочь, случайное слово, запах моментально оживляет в душе образы, чувства?

Ян Голанд, превосходный врач, работавший вместе с Ивановым, прибегал к гипнотическому внушению. Я же пошел по другому пути – той самой гормонотерапии, о которой так не лестно отзывался Кон. Конечно, сами по себе инъекции гормонов никакого волшебства не совершают. Но когда человек борется с собой, ему очень помогает отключение стихийной силы, бушующей в его организме. В иных случаях правильно рассчитанные дозы антиандрогена снижают половой инстинкт чуть ли не до нуля.

Лечение – занятие трудное и малоприятное. А между тем жизнь пациента в этот период должна быть как можно более активной, насыщенной. Я считал, что судьба за нас, когда в этот период у пациента шла полоса везения или что-то новое появлялось на работе, разгоняющее будничную рутину. Конечно, очень важно было добраться до первоистоков, распутать все ниточки, образующие сложную канву сексуальных реакций. Мне это было необходимо, чтобы правильно построить свою стратегию и тактику, но и пациентам помогало, укрепляя в них уверенность в успехе. То, что имело начало, может иметь и конец.

О том, что этот этап близок к завершению, легко судить по общему состоянию: оно становиться ровным, жизненный тонус повышается. Уходят мотивы самобичевания и жалости к самому себе. Самым тонким диагностическим признаком я считаю исчезновение эротических фантазий и снов. Показательно и отношение пациента к вспышкам желания, которые при любой терапии могут быть вызваны какими-то внешними провоцирующими обстоятельствами. Поначалу это травмирует, вызывает страх, панику, стыд, чувство безнадежности: «я неисправим». Но постепенно включается рассудок и полностью берет ситуацию под контроль.

Состояние социально-психологического вакуума так же непривычно и неестественно для человека, как и физическое пребывание в невесомости. Ян Голанд, на основании своего обширного опыта, систематизировал наиболее часто встречающиеся типы реакций, зависящие и от личных особенностей пациента, и от характера глубинных мотивов, подвигнувших его на лечение. Это может быть радость освобождения, подкрепляемая горделивым сознанием победы над собой, – и, наоборот, уныние, тревожное ощущение пустоты: «я стал бесполым». Иногда человеком овладевает апатия, покорность, он пассивно отдается течению событий и не старается заглянуть вперед. Но реакция может быть и негативной – с чувством неблагополучия, беспокойства, с частой сменой настроений, со страхом «потерять самого себя». Эти состояния бывают относительно стабильными, но случается и так, что одна реакция сменяется другой, и мучительные метания определяют суть переживаний. В безусловном выигрыше оказываются рационалисты, прагматики, у которых доминирует интеллект, а эмоции напоминают хищного зверя, посаженного на цепь.

На втором этапе проблема заключается в том, чтобы подтолкнуть к развитию захиревшие зачатки гетеросексуального влечения, по терминологии Фрейда. Это принципиально важный момент. Мы не можем вложить в человека то, чего в нем нет и не было.

Мне очень помог опыт, полученный в ходе работы по смене пола при гермафродитизме. Благодаря ему я стал точнее понимать не только прямые связи – от глубинной сути человеческого естества к внешним, поведенческим формам его проявления, но и обратные – от поведения к ядру личности. Это очень пригодилось в лечении гомосексуалов, вплоть до того, что оказалось возможным использовать отдельные элементы методики. Например, ролевые игры. Вот женщина, которую ты должен уговорить – ну, хотя бы съездить с тобой на пикник. Мы знаем, что она тебе не нужна, неинтересна – но ты же видел, как ведут себя в таких случаях мужчины, что они говорят, какое у них выражение лица, какие жесты, как они взаимодействуют с партнершами. Постарайся «прочесть» ее поведение – где она искренна, а где хитрит, кокетничает, чем ее можно к себе расположить. При первых попытках выполнить это игровое задание пациенты чаще всего напоминают людей, попавших в иноязычную среду: ты не понимаешь, что тебе говорят, и сам не можешь ничего высказать. Но как там, так и здесь, начиная с элементарных слов и выражений, постепенно появляется возможность контакта.

Равнодушие мужчины-гомосексуала к женщине – это очень сложное психологическое образование, но многое в нем держится именно на незнании, непонимании. Игра восполняет этот пробел.

Ян Голанд сделал другое важное открытие: он обнаружил у гомосексуалов значительную деформацию эстетических восприятий. Это резко отличает их от гетеросексуалистов, хотя подметить разницу нелегко. Обычные люди, не испытывающих эротических влечений к подобным себе, в эстетическом плане достаточно всеядны. Мужчины отличают красоту мужского лица, фигуры, эстетический компонент присутствует и в оценке характера, поведения – говорим же мы о душевной красоте, о красивых или безобразных поступках. То же самое можно сказать и о женщинах. Поэтому стороннему наблюдателю трудно даже представить себе, до какой степени может у гомосексуала отсутствовать это общечеловеческое свойство. Женская внешность кажется ему или никакой, или даже уродливой. Видимо, в ходе развития сексуальности по этому типу все смежные реакции тоже блокируются. Чем отличается Клаудиа Шиффер от какой-нибудь несчастной дурнушки? Гомосексуал может вполне искренне сказать, что ничем.

Как сделать его зрячим? Есть методика лечения, в котором выделен особый этап – формирование эстетического восприятия женщины. Это долгий и сложный процесс, повторяющий в основных чертах путь эстетического развития ребенка, – но с поправкой на мощную силу сопротивления. Эстетическая бесчувственность нередко скрывает в себе большой отрицательный заряд: пациент видит в женщине низшее, неполноценное существо, считает ее опасной. Многие гомосексуалы стараются так устроить свою жизнь, чтобы не соприкасаться с женщинами даже в нейтральной, служебной или бытовой обстановке. Мне приходилось работать с пациентами, которые просили избавить их от влечения к мужчинам и на этом остановиться – исключить из своей жизни секс казалось им наилучшим выходом из положения.

В распоряжении врача должен быть поистине неисчерпаемый изобразительный материал – репродукции шедевров живописи, фотографии. Особая наука – как подбирать их для каждого человека, в какой последовательности предлагать. Пациент, дисциплинированно занимающийся аутотренингом, выполняет десятки разнообразных упражнений, приучая себя вылавливать в толпе лица и фигуры, приближающиеся к эталонам женской красоты. Долго, очень долго у него ничего не получается, он по-прежнему холоден; риск, что он разочаруется и полностью утратит веру во врача достигает в этот момент наивысшей отметки. И вдруг что-то меняется. Взгляд случайно падает на телеэкран, на страницу иллюстрированного журнала – и возникает непривычный эмоциональный отклик. Облик женщины кажется красивым, приятным, хочется всматриваться в него, чтобы продлить это удовольствие. До полнокровной эстетической реакции, не говоря уже об эротической, отсюда – как до Луны. Но все равно этот миг – решающий. Он означает, что несокрушимый психологический блок дал первую трещину.

Как бы мы ни усердствовали в разработке методик, завершающий этап лечения представляет собой чистую лотерею. Повезет или не повезет? Чет или нечет? Я могу усилить обозначившееся влечение к женщине различными способами, включая и гормонотерапию. Но никак не могу повлиять на то, какие женщины встретятся моему пациенту на жизненном пути, как ответят на его к ним интерес, во что разовьются их отношения. Принесут они ему то, что называют обычно простым человеческим счастьем или пополнят горестный перечень разочарований и обид, заставивших его однажды искать помощи у врача?

Так можно ли вылечить гомосексуализм? Как видите, я отвечаю на этот вопрос утвердительно. Но ответ приходится сопроводить таким количеством оговорок, что от оптимизма мало что остается. Затраты – колоссальные: времени, сил, не в последнюю очередь и денег – сам пациент или какой-нибудь страховой фонд, но кто-то же должен оплатить всю эту огромную, в высшей степени «штучную» работу! А результат – проблематичен. Может вообще ничего не получиться. А может быть и так, что врач посчитает свою миссию выполненной, а пациент не найдет в обретенном им сексуальном статусе ничего хорошего. Случаев, чтобы люди как бы застревали между двумя мирами, у меня не было, но в принципе они вполне возможны. Сексуальность – материя исключительно тонкая.

Так, может быть, и вправду игра не стоит свеч? Тем более – если уверовать в то, что общество находится в состоянии перехода в новое качество, когда знаменитый лозунг Мао Цзедуна «Пусть расцветают сто цветов» станет ведущим принципом жизни…

И все же повременим еще немного с окончательным решением. У нас осталась еще непроясненной важнейшая проблема генеза, происхождения сексуальной перверзии. Наибольший интерес, естественно, представляют новейшие теории, но для полноты картины необходим хотя бы беглый взгляд в прошлое.

От крыс к человеку

Самые ранние исследования, носившие преимущественно описательный характер, и сегодня сохраняют немалую ценность благодаря трепетному отношению ученых к фактическому материалу. Задолго до первых попыток найти этим фактам объяснение были отмечены и систематизированы «телесные и духовные особенности» гомосексуалов, лежащие далеко за пределами собственно половой жизни.

Было, например, установлено, что принадлежность к третьему полу дает о себе знать с самых ранних лет. Хорошо уже нам знакомая по жизнеописаниям гермафродитов ситуация повторяется и здесь: мальчики не похожи на остальных мальчиков, девочки – на девочек. У них нетипичное для их пола телосложение, повадки, они удивляют окружающих своими предпочтениями в играх и в отношениях со сверстниками. Отношения эти редко складываются безоблачно: детская среда отторгает ребенка, не похожего на других. Это, к слову сказать, заставляет задуматься о том, можно ли в принципе надеяться на стопроцентную социальную адаптацию гомосексуалов: ведь психология отверженных начинает складываться у них задолго до того, как они проявят себя в любовном партнерстве, а общество продемонстрирует к этому нетерпимость или лояльность.

Раньше всех обратили на себя внимание и подробнее были описаны эфеминированные, женоподобные урнинги. Осознание того, что есть и другой, противоположный тип, стало важным этапом в изучении явления. Но и эту группу, численно не уступающую первой, объединяет не только сексуальное поведение. «Из 1500 гомосексуалов, – писал Гиршфельд, – я не встретил ни одного, который не отличался бы в физическом и духовном отношении от настоящего мужчины, и я не поверю в его существование раньше, чем мне удастся лично убедиться в этом». Подразумевались под этим более мягкие черты лица, особенно заметные, если сбрить бороду, жировые отложения, делающие контуры тела мягкими и округлыми, невыявленность мускулатуры, чистая и нежная кожа. Иван Блох, посетивший бал урнингов, где во множестве присутствовали декольтированные «дамы», был поражен белизной кожи на шее, груди и спине и почти такой же, как у женщин, плавной линии плеча.

Гиршфельд утверждал, что у большинства урнингов кожа теплее, чем у нормальных людей. К любопытным выводам приводили антропометрические выкладки. У гетеросексуальных мужчин наибольший объем имеет плечевой пояс, в тазу мужская фигура намного уже. У женщин – наоборот. У гомосексуалов, хоть и не у всех, в плечах и в области таза объем одинаков или почти одинаков. Гиршфельду, считавшему, что различия между полами нарастает постепенно, а гомосексуалы по каким-то причинам не успевают пройти этот путь до конца, эти измерения помогали утвердить свой взгляд: даже в строении тела урнинги оказывались где-то в промежутке между двумя полами.

Врачи обращали внимание на множество деталей, которыми современное научное мышление, сосредоточенное на глубоких закономерностях, обычно пренебрегает. Для эфеминированных гомосексуалов считались характерными густые пышные волосы. Среди принадлежащих к другому типу чаще встречались лысые. Женоподобие усматривалось в характерной семенящей походке, кокетливости движении и мимики, а также в том, что урнинги дольше сохраняли во внешности юношеские черты.

Среди вторичных половых признаков, выдававших промежуточное положение третьего пола, обращалось внимание на голос. «У гомосексуалистов голос с наступлением половой зрелости вообще не меняется или же меняется весьма поздно, – писал Блох. – Кроме того, у них долго сохраняется способность петь сопрано или фальцетом. Я вспоминаю теперь, что уже много лет тому назад меня поражал в одном моем товарище по университету его высокий голос. И лишь теперь я в состоянии поставить это явление в связь с его отвращением к половому общению с женщинами, с его нечувствительностью к женской очаровательности вообще, и на этом основании поставить абсолютно верный диагноз».

Людям, считающим прирожденными мужскими чертами рациональность, волю, решительность, а душевную мягкость и сентиментальность связывающим с женским началом, гомосексуал и психологически видится существом, занимающим промежуточное положение между двумя полами. Он живет больше чувством, чем умом, хорошо приспосабливается к обстановке и к людям, добродушен, услужлив, отличается богатой фантазией. «В области изящных искусств, начиная от гастрономии и художественного вязания и кончая скульптурой, мы находим среди урнингов много выдающихся талантов», – утверждал Гиршфельд.

Платоническая любовь, то есть чувство без чувственности, для нас – явление редкое, не совсем понятное, но мы безоговорочно относим его к гетеросексуальным парам. Сто лет назад, как я убедился, это понятие широко применяли к гомосексуалам, защищая их от обвинений в грубом разврате. Ссылались на Гете, который вывез из поездки в Италию много впечатлений о странном явлении – любви мужчин друг к другу. «Предполагая, что она редко доходит до высших ступеней чувственности, а остается на средней полосе между влечением и страстью, я могу сказать, что прекраснейшие образцы, которые дает нам только греческая старина, я видел здесь собственными глазами и как внимательный естествоиспытатель мог изучать их психическую и нравственную сторону». Эта готовность удовлетвориться идеальной стороной любви тоже роднила урнингов с женщинами, которым приписывалась в ту эпоху сексуальная заторможенность.

Я не буду сейчас разбираться, что в этих наблюдениях подтвердилось позднейшими исследованиями, а что осталось достоянием истории науки, того ее этапа, когда проблемы только еще формулировались, а с какой стороны браться за их разрешение, было непонятно. Наблюдения подсказывали, что гомосексуальность должна быть как-то запрограммирована биологически. Но какой биологический фактор заставляет этих людей жить по особому закону и даже наделяет их специфическими признаками? Его действие было очевидно: он меняет не просто поведение, а само направление полового инстинкта. Но нащупать его не удавалось – он явно не был связан не с половыми органами, не с репродуктивными клетками. Может быть, это какое-то вещество, которое присутствует в организме, управляя сексуальными проявлениями? У гомосексуалов состав этого вещества видоизменен, и это сказывается на выборе объекта влечения, и даже на телесных и психологических особенностях человека?

Так призрак эндокринологии возник перед мысленным взором исследователей задолго до того, как она оформилась в полноправную науку и заявила о своих возможностях.

Еще в 20-е годы впечатляющие открытия в области половых гормонов заставили многих ученых объявить гомосексуальность проблемой эндокринного дисбаланса: в чем причина этих нарушений и какие именно биологически активные вещества оказываются в избытке или в дефиците, предстояло определить в ходе совершенствования исследовательских методов. Но эти надежды не оправдались, хотя накопление данных о гормональной составляющей пола шло семимильными шагами. Интерпретировать гомосексуальность как следствие гормональных сдвигов или аномалий эти данные не позволяли. Повышение или понижение уровня половых гормонов в организме влияет на силу полового влечения, на сексуальную активность, но не меняет присущий человеку выбор объекта.

Не сосчитать, сколько раз в самой категорической форме делались заявления о том, что эндокринные факторы никак не задействованы в формировании гомосексуальных наклонностей. И почти сразу же появлялись сообщения о новых исследованиях, ставящих этот вывод под сомнение. Их было недостаточно для того, что мы называем переворотом в науке, к тому же многие из этих опытов были поставлены на животных. Но они давали огромный стимул для дальнейшей работы.

Приведу несколько примеров, чтобы понятнее было, о чем идет речь.

Мы с вами уже говорили о том, какая важная роль принадлежит гормонам в процессе внутриутробного развития. Но есть, как оказалось, особый, критический период, когда зародыш максимально восприимчив к андрогенам и эстрогенам. Под влиянием гормонального дисбаланса, наступившего именно в этот момент, в будущем разительно меняется сексуальное поведение особи, нередко – в сторону гомосексуальности, насколько применим данный термин, допустим, к крысам. Мани, один из крупнейших теоретиков в этой области, утверждал, что если есть гормональный код однополой любви, то закладывается он не в пору полового созревания, не в детстве и не в младенчестве, а во чреве матери, хотя добраться до него и расшифровать пока не представляется возможным.

Из множества гормональных исследований гомосексуалов, проведенных за последние годы, ни одно не показало их полной идентичности с гетеросексуальными мужчинами и женщинами. Различия улавливаются даже между людьми, у которых влечение к своему полу выражено в разной степени.

Обследуются трое мужчин и четыре женщины. Во всех случаях отмечены нарушения – кроме одного. Но этот случай единственный мужчина был бисексуален. Было подобрано несколько контрольных групп – и каждый раз результаты подтверждались. Высказано предположение, что отклонения в уровнях тестостерона, эстрогена и лютеинизирующего гормона вызваны влиянием на гипоталамус психологических факторов.

Еще один эксперимент. В моче гомосексуалов зафиксировано ненормальное количество двух важных продуктов распада тестостерона – этнохоланолона и андростерона. Выдвинута гипотеза об особом метаболическом состоянии, связанном с влечением обоих полов к женщинам.

У 15 здоровых гомосексуалов, проживающих в общежитии университета, обнаружилась пониженная концентрация тестостерона в плазме, а у многих впридачу – нарушение сперматогенеза. Эта работа заставила задуматься о функционировании цепи: половая железа – гипофиз – гипоталамус. Возникла также мысль о присутствии какого-то не идентифицированного пока еще фактора, определяющего физические и личностные характеристики третьего пола.

Повторение этих опытов в других лабораториях вызвало серьезные разногласия. Одни исследователи получили тот же самый результат, у других он не подтвердился, но зато выявились новые типы отклонений. Единственным бесспорным достижением этого этапа было уточнение аналитических методик: подбор испытуемых и контрольных групп, исключение других биологических причин, способных повлиять на эндокринный статус человека.

В дальнейшем от исследования к исследованию мы видим, как быстро они развиваются вширь и вглубь. В отчетах появляются все новые и новые названия гормонов, все больше проявляется сложнейшая картина их взаимодействия. Делаются попытки взять под наблюдение весь гормональный спектр, работу всей эндокринной системы. Но одновременно нарастают и трудности. Высочайшая пропускная способность современных лабораторий оказывается порой недостаточной для обработки огромных объемов материала, полученного методом множественных проб через короткие промежутки времени. И все более сложный задачей становится обобщение и интерпретация данных.

В особую проблему выливается организация эксперимента. В силу своих психологических особенностей далеко не все гомосексуалы соглашаются «послужить науке»: на многих, как мы уже поняли, само приглашение действует, как на быка красное. А требования к подбору испытуемых и участников контрольных групп постоянно усложняются. Учитывается соответствие по возрасту, полу, росту, весу, образованию, интеллекту, заболеваемости, использованию наркотиков. Полностью должна быть исключена психопатология, за исключением тревожности – хорошо бы обойтись и без нее, но это, как выяснилось, неизменный спутник гомосексуалов. Принимается во внимание психосексуальная история, частота половых актов, способность к оргазму. Фиксируются особенности биоритмов, вплоть до суточных и почасовых.