Текст книги "Брачные игры чародеев"

– Вижу, ты поражен. Твоя челюсть готова слететь с положенного места, – хихикнул мальчишка. – Еще бы! Никто до этого не додумается!

– Это уж точно.

Я пытался донести до него суть собственного взгляда – крайнюю суровость и осуждение, но монстру, взращенному в герцогском гнезде, было хоть бы хны.

Пустившись в дальнейшие рассуждения относительно перспектив своего «бизнеса» (слово из жаргона лавочников), Профитроль-младший потерял чувство реальности. Он уже мнил себя живым богом на земле, из чего я мог заключить только одно: пора сажать этого субъекта под замок. Вероятно, события последнего времени пагубно сказались на его способности мыслить здраво. Того и гляди, ткнет кого-нибудь вилкой. А это стремление кусать всех подряд своими наколдованными зубами? Что это, как не бред воспаленного сознания?

– Ну правда круто? – спросил юный волшебник, дергая меня за рукав.

– Круто… – пробормотал я.

Заготовив обличительную речь, я решил с ней повременить. Мало ли что? Пусть Тристан тешит себя надеждами – нам спокойнее.

Кстати, о спокойствии. Именно сейчас оно находилось под все увеличивающейся угрозой (разве со мной может быть по-другому?).

Шар взлетел и потихоньку пополз к Железной реке, придерживаясь северного направления. Все, казалось, идет как по маслу, но ведь нет. Вопль Слядена разлетелся над ландшафтами Волшебной Страны и потревожил птиц в зарослях и животных в густых лесах.

Обернувшись, я поинтересовался, в чем проблема на этот раз. Он ответил:

– Драконы.

27

Да, это были драконы, те самые, что чуть не разорвали Вольфрама на маленькие кусочки (о чем можно только сожалеть). Они высунули головы из воды и недружелюбно посмотрели на нас, раздувая ноздри и разевая пасти, утыканные зубами. Чего и следовало ожидать. Видимо, присутствие Браула Невергора было им столь же неприятно, как и близкое знакомство со старым негодяем. Остается лишь догадываться, в чем причина неприязни: в Чудовищном Синдроме или личных мотивах. Однако со всей ответственностью заявляю, что за всю свою жизнь и карьеру чародея я ни разу не поссорился ни с одним драконом, и не понимаю, чем мог насолить этим милым созданиям, каждое из которых величиной с двухэтажный дом.

– Я всыпал в реку целое ведро усыпляющего порошка! – воскликнул Сляден Исирод таким голосом, по которому окружающие обычно определяют, что все пропало.

– И? – пропищала Гермиона, впечатленная видом драконьих голов.

– Они должны были уснуть.

– И не уснули, – добавил Тристан, свешиваясь вниз. – Круто!

Я втащил маленького негодяя в корзину за шиворот.

– Вопрос в том, – заметил Леопольд, тиская в пальцах свою волшебную палочку, – что они намерены делать?!

Да, он прав. Если эти парни с гребнями на спинах и пламенем в глазах будут просто смотреть на наш грациозный полет, беспокоиться не стоит, но если у них другие планы – например, хорошо закусить чародеями, приготовив их с печеными яблоками, – тогда у нас проблемы.

Лихорадочно пересчитав в уме все свои средства защиты, я понял, что, хотя их много, нет гарантии, что они сумеют защитить мою аристократическую шкуру.

Непослушными руками я вцепился в край корзины и посмотрел вниз. Драконов было пять. И они смотрели на нас.

– Так, все внимание! – Гермиона снова взяла бразды правления в свои руки. Отсутствие спасительных идей у мужчин ее абсолютно не устраивало. – Создаем защитный кокон вокруг шара. На этот раз сделаем его большим и цельным. Тристан, ты участвуешь!

– Я? В чем?

Гермиона уточнила. Тристану представился шанс сделать благое дело и показать, что он действительно первый ученик своей школы, и он тут же возомнил себя спасителем мира. Вынув из-за пазухи свою волшебную палочку, мальчишка замахал ею, как мечом, и чуть не выколол глаз Леопольду. Друг моего детства зарычал. Решив, что это драконы пошли в атаку, Сляден выронил книгу заклинаний, в которой копался в данный момент, и закрыл голову руками.

– Вы, похоже, всерьез боитесь этих существ, – заметил я.

– Боюсь? Я просто в ужасе, – проблеял Неистовый Странник.

– Ну, если это говорит человек, всю жизнь посвятивший чудовищам и смотревший им в глаза, наше дело плохо… Хочу, друзья, попрощаться с вами. Для меня было честью…

Гермиона встряхнула меня за лацканы плаща. То же самое она сделала с Леопольдом, а Тристан попытался встряхнуть Слядена. Не получилось: для ребенка Исирод был слишком неповоротлив. Только вместе с Гермионой он смог поставить чародея на ноги. Мы быстренько образовали круг и начали плести заклинания. Получалось не очень хорошо. Каждый из нас то и дело сбивался, произнося не ту букву или не то слово, а то и вовсе переставлял фразы местами. Оно и понятно: когда на тебя с минуты на минуту бросятся пять драконов, ты рискуешь забыть даже, как зовут родную матушку, не то что формулу третьей ступени энергетической мембраны, закрепленной замко́м Эгшега с тремя полусферами Храмба.

В общем, на это стоило посмотреть, но, к сожалению, свидетелей поблизости не нашлось. Не считая драконов, конечно. Они, на наше счастье, нападать не спешили. Глядя на их морды, можно было сделать вывод, что порошок Слядена все-таки действовал, хотя и не в полную силу. Возможно, наш гений что-то напутал, не доложил каких-то ингредиентов или ошибся в дозе. Со всей определенностью можно было утверждать только одно: драконам не нравился наш воздушный шар.

– Готово, – сказала Гермиона.

Я скептически оглядел наше совместное творение. Бледно-зеленоватый кокон силового поля окутал чудо воздухоплавания, делая пейзажи и небо несколько размытыми.

– Некоторое время выдюжит, – согласился Леопольд.

– Некоторое время? – спросил Тристан. – Да он может просуществовать хоть сто лет, ведь я его создал!

Мы хотели возмутиться и поставить маленького нахала на место, но в ход событий вмешались драконы. Все пятеро, словно по команде, вылетели из воды и взмыли вверх. Сопровождалось это вполне понятным шумом, ревом, плеском пенящихся волн и прочим. Драконы загудели в один голос, после чего принялись махать крыльями, осыпая окрестности дождем сверкающих капель.

Охваченные леденящим ужасом, ни больше ни меньше, мы заорали. Никто не избежал этой участи, даже закаленный в общении с монстрами иных измерений Сляден Исирод. Он разнообразил наш звуковой ансамбль, внеся в него голос маленькой девочки. Не уверен, но думаю, что так вопят юные леди, когда их отправляют чистить зубы на ночь. Вкупе с трубными звуками, издаваемыми нашими крылатыми друзьями, хор получился сногсшибательный.

Не знаю, когда я закрыл свой рот, но точно помню, что нас порядочно тряхнуло. Свалившись на дно корзины, я понял, что являюсь частью кучи-малы, в самом низу которой очутился несчастный отшельник.

– Приготовиться к отражению атаки!

Кто это сказал? Ну не я, это точно. Тогда, выходит, моя сестрица. Только у нее в нашей компании такое красивое сопрано.

Дыдых! Последовала вспышка и драконий вопль.

В этот момент я выглянул из корзины и увидел, что чудовища кружат вокруг нашего шара, ползущего уже через середину реки, и пытаются цапнуть его своими когтями. Движения драконов были замедленными, спасибо порошку, но все-таки весьма опасными. Когти, можно с уверенностью сказать, так и свистели над нашими головами.

Дракон, в которого Гермиона запустила электроразряд из заклинания Десяти Шаровых Молний, перекувырнулся через голову назад и грохнулся в воду, подняв колонну брызг до небес. «Славно-славно», – подумал я, но осталось еще четыре.

Дзинк! Другой дракон получил в физиономию чем-то летучим и неприятным. На этот раз его угостил Тристан, вопящий, как баньши. Мальчишка в очередной раз меня удивил. Свалить летучего гиганта один ударом – это надо быть действительно первым учеником в школе. Может, паршивец не врал?

– Браул! Ты намерен хлопать глазами, пока мы сражаемся? – спросил Леопольд, еще ничем себя не проявивший на почве драконоборчества. Он героически пыхтел, и делал это так, чтобы не оставалось сомнений в серьезности его намерений.

Конечно, я не собирался заниматься тем, о чем сказал соблазнитель служанок. Нет, я намеревался броситься в бой, и сделаю это, когда справлюсь с ватными ногами и кружением в животе. До той поры мне придется только наблюдать за чужими подвигами. А подвиги были. Как еще назвать то, что проделали мои соратники в следующие три жаркие минуты?

Драконы разъярились. Никто и никогда не давал им такого отпора, вероятно, даже злобный Вольфрам.

Не преувеличу, если скажу, что между нами и крылатыми монстрами развернулось настоящее эпическое сражение. Сражение вроде тех, которые сотрясали наш мир, когда он еще был юным, как Тристан Профитроль, и красивым, как моя сестрица. В те времена, если верить летописям и любителям изящной словесности, силы зла постоянно конфликтовали с силами добра, и чаши весов то и дело меняли свое местоположение. Легионы тьмы выползали из мрачных твердынь на Севере и затопляли собой цветущие долины и благоденствующие страны, чтобы предать их огню и мечу. В те грозные времена вы не могли чувствовать себя как сегодня. Ложась вечером спать, вы не могли дать гарантию, что поутру не обнаружите у своего окна или в садике чью-нибудь страшную морду, вооруженную кривым кинжалом. О спокойной жизни в те веселые денечки можно было лишь мечтать. В любой момент вы могли отправиться на войну и погибнуть в какой-нибудь грандиозной битве, которой историки, отсидевшиеся в тыловой зоне, дадут красивое название. Битва Десяти Воинств, например. Или – День Скорби и Крови. Или, чем демон не шутит, Резня в Золотой Бухте…

Я это к тому, что наша кошачья драчка с драконами по уровню шума и неразберихи вплотную приблизилась к давешним легендарным сражениям. Стороны так же орали, визжали и рычали (каждая на свой лад), так же размахивали имеющимся оружием, так же мешали друг другу и путались у однополчан под ногами, стремясь быть на острие атаки. Драконы атаковали нас со всех сторон, пытаясь разорвать наш драгоценный шар, но силовое поле решительно сопротивлялось их попыткам. Когти чудовищ скребли по мерцающему кокону, словно по твердой земле, но дотянуться до нас не могли. Этому можно было только радоваться, если бы не одно обстоятельство. Вскоре стало ясно, что драконы хотят свалить нас в реку, после чего, как сказал Сляден, утащить на дно. Они, по его словам, всегда так делают. Ну а на дне драконы, разумеется, нас съедят, ибо по своей чудовищной природе ничего иного просто не умеют.

Что и говорить, мы не были согласны с таким ходом событий и решили всеми силами противостоять коварным планам неприятеля. Тут-то и развернулась самая жаркая часть сражения. Чтобы не дать драконам уволочь наш шар под воду (а они толкали его обратно к середине реки), мы пустили в ход фаерболы, молнии, призрачные стрелы, жалящую пыльцу, дубинки-самобойки и прочие инструменты из боевого арсенала нашего волшебства. Воздух искрил и грохотал. Какая-то часть меня (видимо, та, которую поразил Чудовищный Синдром) раздухарилась не на шутку. Я готов был выпрыгнуть из корзины и вцепиться в горло ближайшему дракону – чудовище я или нет, в конце концов?!

В пылу схватки я несколько раз наступил на Слядена Исирода, валяющегося на дне корзины, случайно двинул локтем Леопольда под ребра и сам чуть не получил в глаз от Гермионы, размахивающей руками. Словно боксер, она молотила воздух верхними конечностями и бросала во все стороны боевые заклятия. Этим она повергла в ужас не только врага – драконы были смущены таким натиском, – но и нас, братьев по оружию. Ее локоть просвистел рядом с моей черепушкой, я отпрянул и налетел на Тристана. Только сейчас, когда горячка боя с меня чуть спала, я заметил, чем занимается мальчишка. Он стрелял из рогатки. Подготовившись к походу в Волшебную Страну, паршивец припас две горсти металлических шариков и теперь, не тратя времени на магию, успешно обрабатывал противника свистящей сталью. Каждый удачный выстрел юный герцог сопровождал бравурным улюлюканьем, а неудачный – рычанием, которое он, кажется, свистнул у зазевавшегося ягуара. Но, так или иначе, мальчишка наносил противнику немалый урон. Наши заклинания колошматили драконов почем зря, а металлические шарики жалили бедолаг во все места, особенно в глаза, ноздри и пасти. Кто из крылатых злодеев больше всего наглотался Тристановых снарядов, не знаю, но тактика его была весьма эффективной. Пыл наших противников несколько угас, хотя нельзя сказать, что сошел на нет. Сражение вступило в финальную фазу, когда стало ясно, что драконы отступают. Они отлетели на некоторое расстояние, продолжая кружить вокруг шара. Надолго ли?

– Гермиона, пора сматываться, – сказал я.

– Да знаю! Знаю! – фыркнула та. В ее жизни это была первая крупномасштабная битва, и, похоже, юная волшебница до сих пор не могла взять в толк, почему все еще жива.

Тут я был с нею солидарен.

– Кстати, – сказал я, выуживая Слядена Исирода из его норки на дне корзины, – почему это драконы не плевались в нас огнем?

– Да! Почему? – взвизгнул Тристан, уперев руки в бока. Сейчас он походил на того летающего хулигана, как бишь его… Питер Пэн, кажется.

– Порошок… – прожурчал Сляден. – Наверное, порошок… Раньше я сыпал его в реку именно для этого… драконы любили носиться по окрестностям и жечь все подряд…

Неистовый Странник обвис в моих руках, словно мокрая вязаная кофта, и скосил глаза на кружащие вокруг нашего защитного кокона силуэты.

– Сматываемся! Сматываемся! – проорал Леопольд, хватая себя за голову. – Сматываемся! Чего мы стоим? Сматываемся! – Последнее было адресовано моему правому уху.

Я сморщился и отпрыгнул в сторону, выпустив из рук специалиста по чудовищам. Сляден Исирод брякнулся на пол. Толку от него было мало. Начинаю подозревать, что слухи о его карьере преувеличены. Разве может человек, всю жизнь проведший в обществе монстров из различных измерений, вести себя, как морская свинка?

– Погоди, Леопольд, смыться мы всегда успеем, – сказал я.

– Да? Ты с ума…

– …сошел? Знаю.

Леопольд посмотрел на меня безумными глазищами. Интересно, кого он боялся больше – своего дедули или этих крылатых симпатяшек?

– Гермиона, что ты молчишь? – спросил Леопольд. – Между прочим, я не хочу погибать во цвете лет! У меня есть… Ирма!

– А я думала, она есть у моего братца! – Гермиона посмотрела на нас, словно на двух карманников, прихваченных с поличным.

– Что? Ты опять? – Ярость благородная вздымалась во мне, как волна. – Сколько мо…

– С этим разберемся потом. Теперь мне понадобится ваша помощь. Все берем палочки и приступаем к телекинезу. Надо вывести шар из этого пропащего места! Ну?!

Пришлось вновь сплотиться вокруг Гермионы. Только так мы могли вывести шар из опасной зоны – иными словами, унести ноги.

Драконы, впрочем, придерживались другой тактики. Вместо того чтобы смотреть, как мы машем им ручкой с почтительного расстояния, они снова бросились на нас. Нашему шару удалось пролететь всего каких-то тридцать метров и немного приблизиться к противоположному берегу реки, как вдруг произошла катастрофа. Когда драконы навалились на нас все разом, мы, конечно, подлили в наши заклинания еще пару ведер энергии и, кажется, переборщили. Что-то пошло не так. То ли телекинетический сгусток, толкавший нас на север, получился слишком плотным, чтобы держаться в стабильном состоянии, то ли он вступил в реакцию с защитным коконом, не знаю, но бабахнуло круто. Такое выражение подобрал бы к этому событию Тристан.

Если бы наше чудо воздухоплавания было шариком, выпущенным из громадной рогатки, то эффект бы получился тот же самый. Нас сорвало с места на неимоверной скорости, оглушило, завертело и понесло неизвестно куда. Мы не успели приготовиться, а потому нам оставалось только наблюдать, как земля проносится под нами со скоростью ипподромной лошади.

Одно хорошо – драконы остались далеко позади. Они и не думали преследовать нас, очевидно, считая, что мы применили какое-то секретное оружие и что связываться с нами небезопасно. Дурни. Было бы у нас секретное оружие, мы бы давно уложили их в драконьи могилы.

В общем, мы летели, точно падающий болид, разбрасывающий искры. В скором времени нам, по всей логике, предстояло во что-нибудь врезаться, и мы сделали это. С законами природы не поспоришь, особенно когда на пути сплошной стеной вырастает лес.

– Сделай что-нибудь, Гермиона!

Кажется, это я нашел в себе мужество воззвать к самой героической личности из нашей компании. Но это все, на что я оказался способен и что успел сделать до того, как воздушный шар соприкоснулся с деревьями.

Раздался страшный треск, а потом грохот, ознаменовавший гибель туго надутого баллона. В тот же миг я почувствовал сильнейшее сотрясение во всем организме, и вселенная начала переворачиваться. Переворачивалась она по часовой стрелке, причем набирая обороты. Кажется, я летел, ломая ветви и срывая сочную листву. Да, так точно. Летел. Недолго. Браулу Невергору вечно не дают насладиться чем-нибудь всласть. Хотя бы вот этим полетом. Столкнувшись с чем-то твердым, я остановился, причем звук, который исторгся из меня, вполне мог сойти за предсмертный крик хорька, на которого уселась дородная белошвейка.

Что было дальше? Не знаю. То есть судьба скрыла от меня ближайшее после столкновения будущее, но далекое выплыло наружу сразу же, как только я пришел в себя. А ведь говорила мне моя родительница, что я рожден для сплошных неприятностей, говорила. Но я не верил. Я – одно сплошное недоразумение на генеалогическом древе нашей фамилии. Разве позволила бы себе графиня Эльфрида, летая на воздушном шаре, столкнуться с вековечным лесом? Нет. Без вариантов.

Утешало одно: что судьба была сильнее меня и что участь мою разделили еще несколько человек.

28

Лежал я в кусте терновника, хотя рядом преспокойно произрастал безобидный орешник. Мне не хватило каких-то сорока сантиметров, чтобы свалиться во что-то менее колючее. Вот очередная иллюстрация того, как злостно ополчились на меня обстоятельства. Но, с другой стороны, именно терновая колкость позволила мне очухаться в два раза быстрее, чем если бы я разлегся, словно на перине, в лоне орехового кустика. Иголки, пронзившие мои одеяния, понуждали меня бодро вскочить и взяться за какое-нибудь дело. Я так и поступил – вылетел из терновника с воем, какой обычно издают прогоревшие биржевые спекулянты, и откатился в сторону.

– Уф! – сказал я, усевшись и оглядываясь по сторонам.

Надо было срочно определить, где я нахожусь, но это оказалось нелегко. Окрестности, представляющие собой, несомненно, лесную чащу, раскачивались, точно лодка, попавшая в шторм. Заставить их стоять спокойно стоило труда.

– И где я?

Такой вопрос задает себе моряк, в одиночку оказавшийся на необитаемом острове.

– Ты сидишь на мне, Браул, – раздался таинственный голос откуда-то снизу.

Я усомнился, что моряк на необитаемом острове мог получить такой ответ на свой риторический вопрос.

– Кто здесь?

– Я! – ответил таинственный голос.

Яснее не стало.

– Если ты не слезешь с меня, я сделаю что-нибудь такое, на что способна только выведенная из себя девушка на грани нервного срыва!

От такого обещания кто угодно смутится.

В общем, я слез как можно быстрее и обнаружил, что сидел на Гермионе, закутанной в обрывки лопнувшего воздушного шара. Она была недовольна. Прочитав мне целую лекцию о том, что я ее брат и обязан время от времени ее защищать и оберегать, вместо того чтобы использовать в качестве стула, волшебница встряхнулась. Выпутавшись из парусинового савана, сестрица опять предстала во всей своей (хоть и немного помятой) красе. Казалось, опасности и приключения сделали Гермиону еще прекраснее.

Мы огляделись. Катастрофа застигла нас на опушке леса. Сила удара позволила нам немного продвинуться в его загадочные дебри, но мы видели, что поблизости находится нечто вроде равнины. Это утешало. Значит, не заблудимся.

Чудо воздухоплавания превратилось в кучку обломков и кусков рваной материи. Иными словами, то, что мы создавали с таким чаянием и любовью, приказало долго жить. Останки шара висели на ветках, лежали на земле и, словно гирлянда, украшали кустарник. Было в этом даже нечто эстетическое. Например, разодранные веревки, напоминающие лапшу.

– Осталось узнать, куда подевались остальные, – сказал я. – И… ты случайно не хочешь вернуться домой? Я бы с удовольствием.

– Вернуться? Стоя перед вратами, которые вот-вот откроются? Никогда. Впрочем, ты можешь это сделать, но тогда я потеряю к тебе остатки уважения и подвергну тебя остракизму. Хочешь?

– Нет.

Я не стал комментировать врата, которые, как казалось Гермионе, только и ждали момента распахнуться, и прислушался. Мне показалось, я слышал какой-то стон.

Его слышала и волшебница.

– Кажется, это Леопольд.

Услышав свое имя, наш соратник пошевелился. Когда мы перевернулись вверх тормашками, на него упала корзина или то, что от нее осталось. Бедняга оказался погребен, словно в саркофаге, и нам пришлось снимать плетеную крышку, чтобы его освободить. Леопольд пострадал скорее морально, чем физически, но симулировал со страшной силой. Лежа на земле, он кривил рот, и по его бледному челу стекал почти предсмертный пот. Судя по всему, чародей уже готовился продиктовать нам свою последнюю волю и назначить нас своими душеприказчиками, но ему помешал Тристан.

Паршивец не распался на атомы в результате катастрофы и не улетел на луну, на что я втайне надеялся, а на четвереньках, живехонек, выбрался из кустов орешника. Все, чем отделался Профитроль-младший, – порванная штанина и ссадина на щеке.

По его мнению, наше крушение – это самое крутое из крутейших приключений. И если бы можно было такое повторить, он бы немедленно залез в новый воздушный шар и брякнулся снова. А то, как ловко мы обдурили драконов, – и вовсе нечто непревзойденное. Тристан призвал нас с Гермионой гордиться своим подвигом и не мог понять, почему мы стоим с перекошенными физиономиями.

Глядя на юное чудовище, мне оставалось лишь покачать головой. Никогда не пойму ход его мыслей, в этом я похож на Слядена Исирода, отставшего от бурных событий нашего века и нашего измерения.

Кстати, самое время было озадачиться вопросом, куда подевался специалист по чудовищам.

Мы обыскали все, подключив к этому делу и дрожащего Леопольда. Мой друг детства понял, что на его симулянтские упражнения никто не смотрит, и тяжело вздохнул. Не исключено, что он мечтал оказаться дома еще сильнее, чем я.

Внизу Слядена не было. Я имею в виду кусты и нижние ветви деревьев. Напрягая свое орлиное зрение, Браул Невергор обследовал ближайшие окрестности и не обнаружил ни малейшего следа отшельника. Может, он дезертировал, воспользовавшись случаем? Может, коротышка посчитал, что сыт по горло нашим присутствием? Да-а… Положа руку на сердце могу сказать, что на его месте я бы давно зашнуровал лыжи и дунул в дальние края.

– Что делать? – спросил я.

– Наверное, он распался на атомы, – предположил Тристан с видом первого ученика в школе.

Я покосился на него, чуть не брякнув, что у кого-то здесь точно был шанс это сделать, но он им по дурости не воспользовался.

– Надо искать, пока не найдем, – заявила Гермиона. – Без него мы не доберемся до Жаворонка. Ты, Браул, иди в ту сторону, ты, Тристан, в ту, а ты, Леопольд, проверь этот квадрат еще раз.

Леопольд ответил, что не видит здесь никаких квадратов, но волшебница двинула его локтем по ребрам, заставив съежиться.

Поисковые партии двинулись в путь, выкрикивая имя Неистового Странника. Толку от этого долгое время было мало, но судьба все же смилостивилась над нами. В ответ на мое очередное блеяние, похожее на плач заблудившегося ягненка, сверху раздалось слабое хрюканье. Я задрал голову, ожидая увидеть нечто вроде летающей свиньи, живущей в гнезде на высокой ветке (мало ли, мы ведь в Волшебной Стране), но меня ждало разочарование. Я не сделал великого биологического открытия, ибо вместо диковинной свиньи узрел Слядена Исирода. Выглядел коротышка так, словно один из речных драконов все-таки успел пожевать его и выплюнул, не рискнув испытать желудок на прочность. Вдобавок, чародей висел вниз головой, обмотанный какими-то веревками.

– А, привет! – сказал я. – Мы уж думали, что лишились лучшего представителя нашей фракции.

Сляден хрюкнул еще раз и принялся вращать глазами. И тут я разглядел, что веревки на нем – не просто части нашего бывшего воздушного шара. Даже наоборот, они никогда ими не были и предназначались для других целей. Например, как в данном случае, для связывания и подвешивания старых волшебников на высоте десяти метров.

Я поскреб затылок, пытаясь что-то сообразить, и пока я этим занимался, Сляден дергал головой и что-то говорил.

– Что-что? Я не совсем понял…

– Крэндели, – сказал отшельник.

– Кренделя? При чем тут выпечка? Или вы хотите есть? Вообще-то…

– Это крэндели! – собравшись с духом, пропищал Сляден.

– Что значит «это»? Говорите яснее! – отозвался Браул Невергор.

– Сейчас они тебе объяснят! – прорычал Сляден, изображая бабочку, пытающуюся выбраться из кокона.

– Кого вы имеете в виду?

Любой здравомыслящий человек задал бы этот вопрос, окажись он на моем месте, но, похоже, Неистовый Странник меня таковым не считал.

– Вы законченный болван и идиот, граф! – сказал чародей. – Запомните мои слова! Можете вызвать меня на дуэль или еще куда, но это не изменит того печального факта, что от вас одни неприятности! И все, что происходит, происходит из-за вас! И если вы не в состоянии понять элементарного, то…

Я очень хотел узнать, что именно, но тут грянул спрятавшийся в кустах детский хор. Представьте себе банду одичавших отроков, живущих в джунглях и охотящихся на свиней. Они раскрашивают лица краской и от заката до рассвета дуют в рог из раковины и пляшут с бубном вокруг костра. Их кровожадность простирается выше пределов взрослого разумения, ибо дети, как известно из новейших педагогических исследований, существа аморальные (взгляните на Тристана). И лучше бы вам, если вы мирный путешественник, а не конкистадор, увешанный оружием, не встречаться с ними на узкой лесной тропе.

Это я к тому, что мысль о малолетних дикарях была первой и единственной, что пришла мне в голову через мгновение. Ее я обдумывал все время, пока взвивался в небеса и возвращался обратно.

– Ловушка! Ловушка! – завопил Сляден. – Крэндели!

Опять двадцать пять! Держу пари, разум старика после воздушной катастрофы повредился окончательно.

Хор грянул снова, побуждая меня бежать со всех ног. И я бы так и поступил, если бы знал, в какую именно сторону лучше всего перебирать ногами. Обнаружилось также, что я забыл, откуда пришел сюда и где может находиться моя возлюбленная сестра.

– Бегите! – заорал Сляден. – Пусть они сожрут меня! Свои шесть сотен лет я уже прожил!

Вот это самоотверженность! Так мог бы сказать командир небольшого отряда отважных воинов, прикрывающих отход основных сил. Он готов пожертвовать собой ради будущих поколений и берет в руки щит и меч со словами: «Сегодня мы будем ужинать в аду!» И его братья по оружию восторженно аплодируют.

Жаль, у меня нет времени даже прослезиться от умиления.

В тот же миг я задал стрекача. Мне удалось стартовать прежде, чем певуны выскочили из засады и набросились на меня. Впрочем, в какой-то момент мы были так близко друг от друга, что едва не столкнулись лбами. Проламываясь через заросли со скоростью примерно пятьдесят километров в час, я увидел торчащие прямо по курсу головы, утыканные ветками и пучками шерсти. Головы удивились моей быстроте, что дало мне тайный повод для гордости. Мы обменялись лишь мимолетными взглядами и разминулись – к моему счастью и их досаде.

Как положено в таких случаях, лес огласился улюлюканьем, визгом, воем и всем прочим, от чего у добропорядочного бюргера шевелюра осыпается с благородного черепа. Я бежал, не оглядываясь, но ничуть не сомневался, что в эти секунды странные существа, названные Сляденом крэнделями, высыпают из кустов и устремляются в погоню. Их заостренные палки жаждут воткнуться в мою спину, а желудки урчат, как голодные волкодавы.

Судя по звукам, преследовала меня целая толпа, не меньше тридцати душ, и каждый ее участник старался показать собрату, что горланить умеет не хуже.

Перескочив через отвратительное на вид растение, напоминающее кусок тухлого мяса на палке (проклятье, так это оно и есть!), я оглянулся. Крэндели бежали, лихо работая худыми ножками. Росточком они были с десятилетних детей. И такие же худые, как если бы целый месяц им пришлось жить на подножном корму.

Оценив их худобу, я подумал, что нет ничего удивительного в том, что дефицит белковой пищи заставляет их гоняться даже за такими бедными мясом субъектами, как ваш покорный слуга.

Овраг я увидел в последний момент и сумел перелететь через него с грацией тетерева в брачный период. Шлепнувшись на другом его краю, я упал и покатился по склону. Крэндели шумной толпой сиганули следом. Дикари были ловкими и легкими, как пушинки, но толкучка сослужила им плохую службу. Когда полторы дюжины спортсменов одновременно прыгают в одном направлении, где уж тут говорить о правильном исполнении прыжка? Это больше походит на массовую потасовку в магазине по случаю семидесятипроцентных скидок.

Только это и спасло меня от немедленной поимки. Большая часть крэнделей первой волны с воем рухнула на дно оврага, а вторая налетела следом, точно цунами, сшибая тех, кто успел затормозить. Пока я заканчивал свое перекатывание, останавливался внизу и принимал вертикальное положение, маленькие дикари разбирались в своей куча-мала. Это позволило выиграть мне немного времени. Лишь только я потрусил, словно хромая коза, в лесные чащи, кто-то завизжал на крэндельском наречии. Речь, конечно, шла обо мне, и, обернувшись, я увидел, что погоня продолжается. Самые ловкие выбрались из оврага и возобновили преследование.

С ужасом понимая, что это может длиться до бесконечности, я вскоре выскочил на полянку, где Гермиона за что-то отчитывала Тристана. Мне даже почудилось, что волшебница держит его за ухо, втолковывая прописные истины. Что ж, может быть.

Мое появление отвлекло девицу и юного герцога от их важного дела, и они повернулись в мою сторону в немом изумлении. Высоко вздергивая колени, я пробежал в каких-то семи метрах от своих соратников. Мне бы сменить курс, направить стопы к Гермионе, чтобы спрятаться за ее юбкой, но уж больно сильно я разогнался. Инерция вынесла меня с полянки и зашвырнула в лес, где я продолжал нестись, точно бешеный кабан, ломая все на своем пути. Стоило великого труда начать забирать вправо. Если все верно рассчитать, я сделаю вираж и снова окажусь на той полянке, где меня, безусловно, ждут мои спасители.