Текст книги "Планета спартанцев"

Глава 20

В тунике рабочего-илота, старой и заплатанной, в разбитых уродливых сандалиях, с грязными руками и ногами, Брасид сидел за одним из длинных столов в таверне «Трех гарпий». Там были гоплиты и рабочие – но вряд ли кто-то сможет узнать его. Все жители Спарты чем-то похожи друг на друга.

Он сидел в таверне, время от время прихлебывая из большой кружки, и внимательно слушал.

Один из гоплитов явно решил похвастаться перед товарищами.

– Да, это было на вот этом самом столе, здесь я его и поимел. Или точнее сказать – этого… Приятно, клянусь Зевсом! Вы и представить себе не можете, пока сами не попробуете.

– Странно это как-то. Неправильно, что ли.

– Не спорю, странно. Но я бы не сказал, что неправильно. Знаешь, так… лицом к лицу. А эти две здоровенные подушки у него на груди, на которые ты опираешься…

– Так они для этого…

– Должно быть. Жаль, врачи не могут делать таких в Машине рождений.

– Почему? Очень даже могут.

Разговоры смолкли. Все уставились на того, кто произнес последнюю фразу. Брасид мог поклясться, что видит его впервые, но голос и внешность казались знакомыми. В следующую секунду Брасид сообразил. Няни из яслей не так уж часто появляются в подобных заведениях: слишком велик риск оказаться в той же малоприятной ситуации, что и тот аркадец с корабля.

– Они могут, – повторил илот и прямо глянул в глаза Брасиду, словно хотел сказать: «И ты это знаешь».

Значит, вот какого агента прислал в таверну Диомед. При необходимости сержант обратится к нему за помощью.

– А ты что об этом знаешь, маленький? – поинтересовался коренастый гоплит.

– Я няня…

– Это очевидно, сладенький мой.

– Я няня, я работаю в яслях. Считается, что няни не покидают свой пост, но…

– Но как может такой проныра не совать свой длинный нос во все щели! – рассмеялся гоплит.

Илот-няня смущенно потер нос, который и в самом деле был длинноват, и улыбнулся:

– Ты совершенно прав, милый. Я это признаю. Мне нравится знать, что происходит. О, эти доктора! Они живут в такой роскоши, уж поверьте. Вы, может, думаете, что ясли состоят из постов с младенцами, всяческих машин и прочего, но это совсем не так. Более половины здания – это их жилые помещения. А что у них за вещи! Один бассейн с подогретой водой чего стоит!

– Распущенность и излишества, – сказал седой старик-сержант.

– Но это очень приятно. Особенно в разгар зимы. Не то, чтобы мне самому доводилось попробовать… Там есть комната для хранения вещей, которой не пользуются, а бассейн как раз за стенкой. В этой стене есть несколько дырок, там раньше, наверное, были трубы или что-то вроде этого. Достаточно большие, чтобы просунуть камеру…

Няня вытащил из-за пазухи конверт, в котором были глянцевые фотографии.

– Черт побери! Это настоящие аркадцы. Смотри, вот наросты на груди – должно быть, очень тяжелые. Как они только ходят и не падают лицом вниз?

– Если и упадут, то спружинят на этих штуках.

– Как-то странно. Внизу кое-чего не хватает, правда?

– Дай-ка посмотреть!

– Давай пустим по кругу, пусть все смотрят.

Один из снимков ненадолго попал в руки Брасида. Но его больше заинтересовал один из мужчин, стоявших у края бассейна. Вне всякого сомнения, доктор Ираклион – даже без одежды выглядит надменным и заносчивым.

– Должно быть, прибыли на этом корабле, – заметил кто-то, разглядывая аркадца на фотографии.

– Нет, – возразил илот-няня. – О, нет. Они живут в яслях уже многие годы.

– Ты хочешь сказать, что ваши драгоценные врачи всегда держали их там?

– Наверно. Для хранителей чистоты спартанской крови – только самое лучшее. Так-то, дорогой. Но кто мы такие, чтобы упрекать их за эту маленькую слабость?

– Солдаты, вот кто. Это мы должны быть высшей кастой этого мира, мы здесь самые первые. В конце концов, и царь – солдат.

– Но и царя сделали врачи, милый. Как и всех нас.

– Как бы не так! Они просто обслуживают Машину рождений. Не было бы Машины – и мы бы все делали, как животные, только и всего.

– Может быть, – ответил няня. – Я как-то слышал, как два доктора об этом разговаривали. Они говорили, что люди становятся слишком слабыми, и для пользы народа необходимо вернуться к старым способам размножения. То есть выключить машину.

– Что?! Как сражаться, если придется таскать в себе не отделившегося ребенка?

– Но ты же сам сказал, что мы можем обойтись без врачей.

– Да, но это другое дело. Нет, я так понимаю: врачи хотят устранить военных от власти. Они знают: что если мы все начнем почковаться, то не сможем сражаться. Хитрые свиньи! Они просто хотят все прибрать к рукам, а остальных подмять под себя.

– Но с этим ничего не поделаешь, – вздохнул няня.

– Разве? А у кого в руках оружие? Кто готов к битвам? Не твои врачи, это уж точно. Да тех, кто сидит сейчас в «Гарпиях», хватит на то, чтобы взять ясли и наложить лапы на всех этих с Аркадии, которых врачи там прячут.

– И не только лапы! – отозвался кто-то.

– Ты говоришь как смутьян и бунтовщик, гоплит! – возмутился пожилой сержант.

– В сам’м деле? – упомянутый гоплит с трудом поднялся на ноги, резко качнувшись – он был совершенно пьян. – А царь к’знил одного из вр’чей. Это пок… казывает, что он о них думает… – гоплит сделал паузу, подбирая слова. Наконец, ему это удалось, и его понесло: – Здесь, на Сп… парте, все делится по-ч… честному – за иск… л’чением этих илотов, разр’зи их Зевс. Но для в… всех остальных – что для нас, что для ц… царя – все должно быть одинаково, и делить надо поровну. О, я знаю, что п’лковник… получает лучший кусок, лучш… шую долю на лучших условиях, чем я. Но в поле он живет так же, как все его люди. И люб… бой из нас может стать полковником… а, мож’т, и генералом. Но и полковник, и генерал, и адмирал не имеют при себе такого… с Аркадии, чтобы греть постель. Даже у царя такого нет. Но теперь к… кое-кто из нас знает… каково это. И есть те, кто хочет попробовать это опять.

– На том корабле полно этих аркадцев, – задумчиво сказал кто-то.

– Эй, парень! Я, мож… ж’т, и пьян, но не настолько. Этот корабль – настоящая боевая колесница. Я сам слышал: их капитан грозит п… пустить в ход свои пушки, ракеты… и все такое. Нет, проще взять ясли.

– Сядь, дурак! – оборвал его старый сержант. – Тебе уже досталось за оскорбление аркадца – но он всего лишь чужеземец. А теперь ты подстрекаешь к бунту, мятежу – и только боги знают, к чему еще. На этот раз полиция не ограничится пистолетами!

– Ты думаешь, старик? Они будут в нас стрелять, да? А если и станут? Умираешь один раз. Что я сделаю этому, с Аркадии, могут и со мной сделать, понимаешь – со мной! И я сделаю это снова, то что сделал, даже если меня пристрелят!

Глаза у гоплита были совсем безумные, на губах появилась пена.

– Ты и представить себе не можешь, на что это похоже. Пока сам не попробуешь, не узнаешь! И не говори мне о мальчиках или об этих сопливых нянях вроде нашего длинноносого приятеля! Доктора забирают себе лучшее, самое лучшее, что только есть на свете, и они обязаны делиться этим!

– Полиция… – начал было сержант, но ему не дали говорить.

– Да, полиция! А теперь, старик, я расскажу тебе, что слышал в казармах. Я всегда держу уши открытыми! Почти каждый из нас хоть раз стоял в карауле в порту – в космическом порту, понимаешь? Этот капитан-пришелец боится, что в порт явится толпа и силой отнимет его любимчиков с Аркадии. А старый боров Диомед боится, что корабль начнет палить во все стороны… Потому что капитан корабля сказал, что так и будет. Да… К тому времени, когда полиция выберется в город, все аркадцы, обитающие в яслях, узнают, что такое настоящие мужчины. А мы будем уже мирно почивать на своих койках, и никто ничего не докажет.

– По дороге сюда я не встретил ни одного полицейского, – вмешался илот-няня. – Интересно, почему?

Внезапно он вскочил:

– Нет! Вы не можете так поступить. Вы не должны. Вы не должны нападать на ясли.

– А кто сказал, что я не должен этого делать? Ты, ты… жалкое подобие… – гоплит на мгновение замялся, подбирая верное слово, а потом выпалил: – инопланетного монстра! Вот в чем дело! Они нам все время твердят об инопланетных монстрах, чтобы запугать нас. Но они знают. Во всяком случае, некоторые из них. Так кто со мной?

«Дураки, – подумал Брасид. – Несчастные дураки!». Он слушал, как отодвигаются скамейки, смотрел, как посетители таверны – илоты и гоплиты – встают и бегут на улицу.

– Дураки, – пробормотал он вслух.

– Вы были бы не лучше, – прошептал илот-няня, – если бы я не подсыпал вам кое-что в питье.

Брасид посмотрел на него внимательнее. Над конвертом, в котором лежали фотографии, колыхалось тонкое, еле заметное марево.

– У меня есть доступ к некоторым лекарствам, – илот открыто усмехнулся. – Это средство используют в классных комнатах. Оно пробуждает в учениках рвение.

– В учениках, – растерянно повторил Брасид.

– Им надо многому научиться, лейтенант, – еще шире ухмыльнулся няня.

– Да, и ко мне это тоже относится. Я хочу посмотреть, чем это закончится.

– Вы должны защищать меня.

– Здесь никто не защитит тебя, кроме того старого сержанта. Но почему на него твое снадобье не подействовало?

– Он слишком стар, – пожал плечами няня.

– В таком случае, вы в полной безопасности.

Брасид встал и покинул таверну.

Глава 21

Ему следовало отступить под прикрытие таверны – если бы такая возможность появилась. Но по улице неслась ревущая толпа – илоты и гоплиты, орущие, бранящиеся, вопящие… Брасида подхватила волна человеческих тел. Его пихали и толкали; он закричал от боли, когда чья-то тяжелая нога в военном сандалии с размаха опустилась на его босую ступню. Толпа сдавила его со всех сторон и несла все дальше, он стал ее частью, всего лишь крошечной каплей воды в бурном потоке, который с ревом устремился к яслям.

Сначала он сопротивлялся, просто пытаясь удержаться на ногах, чтобы избежать падения, поскольку в этом случае был бы неминуемо растоптан. А потом – то медленно и осторожно, то с яростным усилием – стал пробираться к краю потока в надежде выбраться из него. В конце концов, он вывалился в проулок, пересекавший основную дорогу к яслям, и там остановился, тяжело переводя дыхание и наблюдая за тем, как мимо мчится толпа обезумевших бунтовщиков.

Потом к нему вернулась способность мыслить.

Кажется очевидным, что Диомед должен был внедрить агентов не только в одну таверну Было очевидно и то, что Диомед, негативно настроенный против врачей, рассматривает инцидент в таверне «Трех гарпий» как небом ниспосланную возможность поднять бунт – и как предлог для введения в город полицейских частей. Именно ради этого предлога все и устроено. Брасид сомневался, что капитан Граймс просил о защите. Космонавт вполне уверен, что сам может позаботиться о самом себе и о своем экипаже. Если ситуация и в самом деле выйдет из-под контроля, он сможет поднять корабль в течение нескольких секунд.

И все-таки кое-что оставалось непонятным. Военной полицией командует генерал Рексенор – при посредстве штата полковников и майоров. Диомед – всего лишь капитан. Какой реальной властью обладает этот человек? Кто стоит за его спиной? Только ли перед царем и его окружением он отвечает?

Толпа заметно поредела. Как всегда, отставали те, кто был старше и не умел быстро бегать. Из убежищ в надежде на поживу начали вылезать мусорщики. Они быстро обнаружили тела тех, кто не устоял на ногах и был растоптан бегущей толпой. Брасид осторожно последовал за хилым арьергардом, стараясь не обгонять последних. Рядом с ним оказался пожилой илот в грубой и грязной рабочей одежде. Он еле плелся, задыхаясь и хватая ртом воздух.

– Не знаю… почему… мы… суетимся, – выдохнул он на ходу. – Проклятые… гоплиты… будут… первыми. Все… достанется… этим… чертовым… ублюдкам. Как… всегда.

– Ты о чем?

– Пища… вино… Эти… треклятые… врачи… хуже… чем… проклятые… солдаты… Не удивительно… что и царь… отступился… от них.

– А как же те, кто с Аркадии?

– Не надо… прикасаться… к ним… грязные… монстры.

Впереди рев толпы достиг порога интенсивности. Внезапно показались языки пламени, высоко поднимавшиеся над зданиями в темное небо. В районе виллы, находившейся по соседству с яслями, толпа разделилась на несколько потоков. В этой вилле размещался клуб, в котором встречались няни. Люди выкидывали на улицу мебель, а потом подожгли ее. Кое-кто из несчастных владельцев клуба пытался сопротивляться, но у них не было ни малейших шансов, даже когда они сумели организовать сплоченную группу и решили перекрыть доступ в здание. Однако это вызвало лишь насмешки и оскорбления. Но потом толпа развернулась и обрушила свой гнев на поджигателей, стала избивать их, а троих и вовсе бросила в огонь. Двоим удалось вырваться, почти не пострадав, и они бросились прочь, визжа и завывая. Одежда на них дымилась. Третий остался на месте, скорчившись от боли, сил бежать у него не было.

Брасид почувствовал дурноту. Он ничего не мог поделать. Он был один, он был безоружен, а большинство солдат-бунтовщиков несли короткие мечи: у кого-то они висели на поясе, но другие уже пустили их в ход, разгоняя ими оставшихся нянь, которые были достаточно глупы, чтобы пытаться отстаивать свою собственность. Они вообще ничего не могли сделать. В униформе – а не в жалких лохмотьях – и командуя вооруженным отрядом полицейских, Брасид смог бы остановить это варварство.

«Будь проклят этот Диомед!» – подумал он с возмущением. Внезапно он понял, что значит сейчас исполнить свой долг. Его долг – в поддержании закона и порядка. А на более личном уровне – в том, чтобы защитить своего друга Ахрона, который как раз дежурит в яслях и который неминуемо разделит участь своих товарищей.

Склады Андроника…

Никто не обратил внимания, когда Брасид пересек улицу и подошел к огромному зданию складов. Основная часть бунтовщиков уже пыталась ворваться в ясли и ломала запертые двери с помощью импровизированного тарана, в качестве которого использовали фонарный столб. Разглядывая массивную темную дверь склада, почти сливающуюся с гладкой черной стеной, Брасид осознал, что ему самому не помешал бы подобный инструмент. Конечно, можно привлечь к этому группу бунтовщиков, но это не лучшее решение. Во всяком случае, сейчас оно просто неприемлемо. Он должен войти в склады один, и никак иначе.

Но как?

В этот момент над головой Брасида раздался едва слышный, странный шум, похожий на прерывистое биение. Похоже, в дело вмешался воздушный флот… И тут же он понял, что двигатели воздухоплавательных машин издают совсем другой звук. Посмотрев наверх, он увидел мигающие красные огоньки, отражавшиеся от округлой поверхности. А потом – шепот, источник которого, казалось, находился в дюйме от его уха:

– Это ты, Брасид?

– Да.

– Я тебе очень обязана. Сейчас мы вытащим тебя из этой каши. Я дала обещание не вмешиваться в ситуацию – только наблюдать и записывать, но ради помощи другу подобное обещание можно нарушить.

– Я не хочу, чтобы меня подбирали, Мэгги.

– Тогда какого черта ты хочешь?

– Я хочу попасть на этот склад. Но дверь закрыта, а окон здесь нет, а у меня нет взрывчатки.

– Позови на помощь друзей. Или ты не хочешь делиться добычей?

– Я не за добычей. Я хочу попасть в ясли один, а не с толпой.

– Я собиралась заглянуть туда чуть попозже… Ладно, подожди, я с тобой.

Голос Мэгги стал почти неслышен: она говорила с кем-то на своем летательном аппарате.

– Джордж, я хочу спуститься. Давай лестницу. Да-да, я знаю, что сказал коммандер Граймс, но Брасид спас мне жизнь. Оставайся в воздухе и страхуй, если что – будь готов в любую минуту нас подобрать… Да-да. Камеры и звукозапись оставь включенными.

– У тебя есть отвертка? – спросил Брасид.

– Отвертка?

– Если есть, захвати с собой.

– Хорошо.

Из аппарата выскользнула невесомая гибкая лестница, и по ней спустилась Мэгги Лэзенби, облаченная в черную, чуть блестящую одежду, которая делала ее почти невидимой в сумраке. Едва ноги аркадца коснулись земли, корабль поднялся выше и словно растворился в темном небе.

– Что теперь, любовь моя? – поинтересовалась Мэгги. – Что будем делать?

– Вот эта дверь.

– Отверткой? Ты хочешь ее открыть отверткой? Ты что, с ума сошел?

– Нет, отвертка понадобится нам позже. Но я уверен, что ты захватила с собой одну из камер-лазеров.

– На этот раз нет. Зато у меня есть лазерный пистолет. Если включить его на минимум, он вполне сойдет за фонарь.

Она вытащила оружие из кобуры, что-то покрутила на рукоятке и направила луч на толстую дверь.

– Хм, на вид замок как замок. Не думаю, что твои маленькие друзья заметят очень короткую вспышку.

Она снова что-то переключила. Луч стал тонким, как игла, и ослепительно ярким. Сверкнули искры, а потом Брасид увидел, что металл оплавился, и замок явно вышел из строя.

– Попробуй толкнуть дверь, Брасид.

Сержант повиновался. Сначала дверь пошла туго, но потом поддалась. Проход внутрь здания был открыт.

Никто не заметил, как они вошли – все внимание толпы было направлено на двери яслей, которые все еще сопротивлялись ударам тарана. Брасид прикрыл дверь и спросил:

– Как ты меня нашла?

– Я тебя не искала. Мы узнали о бунте, и я уговорила Джона выделить мне одну из шлюпок, чтобы посмотреть, что происходит. Наш вылет случайно совпал с тестовым запуском одного из двигателей корабля, так что даже ваш капитан Диомед вряд ли что-нибудь заметил. Радары у вас хилые – похоже, они нас тоже не засекли. Я разглядывала толпу в инфракрасный бинокль и заметила одинокую фигуру, в стороне от всех. Когда у человека какое-то дело, отличное от общих, это всегда интересно. Поэтому я навела объектив – и обнаружила, что это ты. Правда, я не сразу тебя узнала. Ты не в униформе, это несколько неожиданно. Она тебе очень к лицу. Так в чем, собственно, дело?

– Хотел бы я знать. Толпа пытается прорваться в ясли, а у меня там находится друг, которого я должен спасти. Потом я все-таки полицейский. Я не могу просто стоять и смотреть.

– А твой драгоценный Диомед?

– Ладно, идем, – проворчал он. – Идем скорее. Мы и так потратили массу времени.

Брасид нащупал возле двери выключатель и зажег свет. Они двинулись вперед по коридору, спустились в подвал, оказались в большой комнате. Мэгги помогла ему открыть дверь, проследовала дальше. Брасид нашел нужную съемную панель, закрывавшую уже знакомый ему туннель. В ход пошла отвертка.

В дальнем конце туннеля находилась дверь в ясли. Ее никто не охранял, и открыть не составляло труда.

Глава 22

В коридоре было тихо, но вскоре издалека стали доноситься глухие удары тарана. И крики, слабые и далекие: похоже, младенцы проснулись от шума и плакали.

– И в какую сторону нам идти? – осведомилась Мэгги.

– Думаю, туда.

Он решительно зашагал по коридору, бесшумно ступая босыми ногами по полированному полу. Мэгги шла за ним, не отставая, ее туфли на мягкой подошве тоже не издавали ни звука. Они быстро миновали ряд дверей. На первом пересечении с другим коридором Брасид уверенно свернул направо – он постоянно прислушивался к ударам во входную дверь, которые становились все ближе, так что они явно выбрали верное направление.

А потом открылась одна из дверей. Оттуда вышел высокий желтоволосый аркадец, которого Брасид видел во время первого посещения запретного коридора. На этот раз он… она была одета в тунику, перехваченную поясом, на ногах были тяжелые сандалии, в руке она сжимала нож… скорее даже короткий меч.

– Стойте! – приказала она. – Стойте!

Брасид остановился, и Маргарет Лэзенби скользнула вперед, опередив спутника.

– Кто ты? – спросила желтоволосая. – Что ты здесь делаешь?

– Меня зовут Брасид. Я лейтенант полицейского батальона. Проводите нас к охране или дежурным.

– О, я тебя помню. Тот самый застенчивый работник, который слонялся по складу… Но кто Вы такая?

– Я с корабля.

– Так я и думала, – медленно произнесла блондинка, крепко сжимая клинок. «А она, пожалуй, умеет им пользоваться» – отметил про себя Брасид. – Полицейские и пилоты чужого корабля прибыли как раз вовремя, чтобы спасти нас от судьбы, что хуже смерти.

– Боюсь, что нет, – сказала Мэгги. – Наши господа и повелители палец о палец не ударят. Мы здесь по собственной инициативе.

– Но ты разгуливаешь в весьма любопытном прикиде, дорогуша. И, похоже, неплохо вооружена. Ладно, Брасиду я могу выдать нож для разделки мяса – если он пожелает.

Брасид выразил согласие. Конечно, это нельзя было считать оружием, но все же большой нож – лучше, чем ничего. Обитатель Аркадии скрылся за дверью, и оттуда донеслись возбужденные голоса, высокие и звонкие. Через минуту она вернулась. Брасид взял у нее нож. Рукоятка легко и удобно легла в руку. Ощущение незащищенности внезапно пропало – словно он получил возможность прикрыть наготу.

– Кстати, как тебя зовут? – поинтересовалась блондинка.

– Лэзенби. Мэгги Лэзенби.

– Можешь звать меня Терри. Это сокращенное от «Терезы»… Впрочем, это неважно, пошли.

Следуя за желтоволосой, они вскоре оказались в вестибюле, миновали посты дежурных, где за дверями заходились криком растревоженные младенцы. Но в вестибюле их плач был уже почти не слышен: его заглушали ритмичные удары тарана. Казалось, здание превратилось в огромный барабан. Изнутри дверь была завалена мебелью, но при каждом ударе та или иная деталь самодельной баррикады падала на пол.

В вестибюле собрались врачи – мертвенно-бледные, но никто не паниковал. Здесь же находились и няни. Нельзя сказать, что они выглядели лучше, но держались не менее стойко. Все как один были вооружены, каждый на свой лад. Острые, опасные на вид хирургические инструменты сверкали в плотно сжатых кулаках, грубые палицы из ножек столов странно смотрелись в руках тех, чьей самой грубой работой была смена пеленок.

– Ираклион! – крикнула Терри, стараясь перекрыть шум ударов. – Ираклион!

Высокий доктор обернулся к ней.

– Что ты здесь делаешь, Терри? По-моему, я ясно сказал всем женщинам, держаться подальше от опасных мест!

Тут он заметил Брасида и Мэгги.

– А это еще кто? Что происходит?

Он шагнул вперед, угрожающе сжимая скальпель.

– Лейтенант Брасид. Служба безопасности.

– Вы больше похожи на илота, – проворчал кто-то из врачей. – Убить ублюдка!

– Подождите. Брасид? Да, возможно…

– Да, да, это он! – один из нянь подбежал к Ираклиону и замер в смущении: – Да, конечно. Это Брасид!

– Спасибо, Ахрон. Тебе лучше знать. Но кто вы, мадам?

– Доктор Маргарет Лэзенби, с корабля «Искатель».

Ираклион пристально разглядывал оружие, висевшее у нее на поясе. Потом на его лице появилась надежда:

– Вы пришли, чтобы спасти нас?

– Скажем так, меня уговорили.

– Я знал, что ты придешь, – проговорил Ахрон, подходя к Брасиду. – Я знал.

Мэгги насмешливо покосилась на них, и Брасиду стало неловко. Он поспешил сменить тему.

– Что происходит, доктор Ираклион?

– Вы спрашиваете меня, молодой человек? Вы – офицер службы безопасности, правая рука капитана Диомеда, насколько я слышал! Это я должен спросить, что происходит!

Брасид обвел взглядом вестибюль, кучку защитников с их самодельным оружием…

– Я знаю только одно, – произнес он. – Здесь будет бойня, причем истреблять будут нас. Эта дверь долго не выдержит. Здесь есть путь для отступления?

– Отступления? – воскликнул Ираклион. – Перед бандой гоплитов и илотов?

– Они – эти гоплиты – вооружены, сэр. И умеют пользоваться оружием.

– У вас с доктором Лэзенби тоже есть оружие. Настоящее оружие.

– Возможно, – спокойно отозвалась Мэгги. – Но по определенному стечению обстоятельств моя специальность – этология. И я изучала законы поведения толпы. Против такого противника лучшее оружие – автомат. Ручной пистолет, даже самый лучший, только разозлит их.

– А комната, где стоит Машина рождений? – предложил кто-то. – Я слышал, что ее дверь выдержит даже взрыв бомбы.

– Невозможно! – резко произнес Ираклион. – Вы хотите сказать, что мы стерильны? Очистка кожи и одежды займет слишком много времени.

– От Машины рождений будет мало толку, если некому будет ее обслуживать, – заметил Брасид.

Ираклион задумался. Пока он стоял, погруженный в свои мысли, с вершины баррикады с грохотом рухнул массивный стол. Три няни, пыхтя от напряжения, попытались водрузить его обратно, но уронили еще один стол, поменьше размером, а также два стула.

– Хорошо, – внезапно произнес Ираклион. – Будь по вашему. Терри, беги вниз, собери остальных женщин и веди их в комнату рождений. Доктор Гермес, ведите туда этих людей.

– А как же дети? – Ахрон в волнении схватил рукав Ираклиона.

– Хм… да. Полагаю, кому-то придется остаться на посту, по одному человеку на каждом.

– Но, доктор, – перебил его Брасид. – Это лишнее. Скоты, которые ломятся сюда, ненавидят нянь не меньше, чем вас. Для гоплитов они – всего лишь илоты, которые живут в лучших условиях, чем они сами. Для илотов – привилегированные члены их собственной касты. Те няни, что находились на вилле, в клубе… их всех убили. Я сам видел, как это случилось.

– Но дети… – голос Ахрона звучал как стон.

– Им ничего не угрожает. Разве что останутся на время без пищи и в мокрых пеленках. Но их никто не станет убивать.

– Если уж дойдет до этого, – заметила Мэгги, – мы позаботимся, чтобы их защитить.

Очередной удар сотряс баррикаду, почти заглушив плач младенцев. Мэгги вздрогнула.

– Я искренне надеюсь, что это не потребуется.

Один из нянь пронзительно завизжал. Груда мебели заметно задрожала. Люди навалились на нее, отчаянно пытались удержать баррикаду собственными телами – но их усилий хватило ненадолго. Между створками образовалась щель, в нее влетело копье, встретив живую человеческую плоть. Новый крик был порожден болью, а не ужасом. В щель полетели новые копья – на этот раз кое-кто уже видел цель. Преграда задрожала, и перепуганные люди бросились врассыпную. Внезапно, баррикада рухнула, похоронив под собой раненного. Огромные створки начали медленно раскрываться под напором толпы, раздвигая остатки завала. В проем с радостными воплями и завыванием ввалилась масса обезумевших людей – и волна едкого кисловатого дыма.

Первые уже пробирались через обломки мебели, размахивая оружием – с полдюжины гоплитов с мечами наголо… и толстяк-сержант, сжимающий в руке пистолет. Звук выстрела на миг перекрыл рев толпы. Потом сержант выстрелил еще раз.

Стоявшая рядом с Брасидом Мэгги Лэзенби выдохнула, покачнулась, схватилась за предплечье – и все-таки выстрелила. Луч жидкого света мазнул по груди сержанта. Мощность, на которую был выставлен ее пистолет, была явно недостаточна. Сержант шел вперед, продолжая палить наугад, гоплиты посторонились, освобождая ему путь. Тем временем Мэгги судорожно переключала что-то на рукоятке своего пистолета, на правом плече растекалось темное пятно. Брасид чудом увернулся от двух пуль, которые пролетевших рядом с его головой одна за другой.

Тут Ахрон с силой толкнул его, и Брасид упал на колени. Хрупкое тело няни дернулось – в него попал заряд шокового пистолета. Сержант был уже совсем близко. Он был ранен, но не торопился умирать. Брасид поднял с пола массивную ножку от стола и изо всех сил размахнулся, нанося удар. Деревянное орудие с треском раскололось о голову сержанта, но его еще хватило на второй и даже на третий удар. Больше не потребовалось. Сержант грузно осел на пол, и Ахрон, слабо застонав, рухнул прямо на него.

– Он мертв, – пробормотал Брасид, склоняясь над своим другом. – Он мертв.

Но времени для скорби не было. Брасид отпустил тело Ахрона на пол и перевернул сержанта, чтобы взять его пистолет. А затем он разглядел лицо убитого – залитое кровью, но все же узнаваемое.

Это был Диомед.

Брасид встал, готовый пустить в ход новое оружие. Но это не потребовалось. Стреляя с левой руки, Мэгги Лэзенби уже уничтожила предводителей толпы и подожгла обломки мебели возле входа.

– Это не удержит их надолго, – пояснила она. – Ведите нас отсюда, доктор.

– Но ты ранена, – воскликнул Брасид, заметив, как намок кровью рукав ее одежды.

– Просто царапина. На мне пуленепробиваемый жилет. Ладно… вы, двое! Бегом!