Текст книги "Мемуары гейши"

Апартаменты Мамехи оказались небольшими, но очень элегантными. Циновки татами приятного зеленовато-желтого цвета пахли соломой. Обычно, если вы обращали внимание, циновки татами по краю обшиты хлопчатобумажной или льняной бейкой. Здесь же края циновок были обработаны шелком с орнаментом из золотых и зеленых нитей. В алькове висел свиток, выполненный талантливой рукой. Как выяснилось, его подарил Мамехе известный каллиграф Мацудайра Койчи. Под ним, на деревянном основании алькова, стояла черная, покрытая глазурью ваза с цветущими веточками кизила. Она мне очень понравилась. Ее подарил Мамехе мастер-керамик Йошида Сакухей – живая легенда двадцатых годов.

Наконец из дальней комнаты вышла Мамеха, одетая в кремовое кимоно. Я повернулась и низко-низко поклонилась. Она подошла к столу, села на колени напротив меня, взяла приготовленную для нее чашку чаю и сказала:

– Итак, Чио… Почему ты не расскажешь мне, как тебе удалось сегодня уйти из окейи? Уверена, госпожа Нитта не любит, когда ее служанки отлучаются по своим делам среди дня.

Честно говоря, я не ожидала подобного вопроса и совершенно не представляла, как на него отвечать; с другой стороны, я понимала – промолчать будет очень невежливо. Мамеха сделала глоток, довольно ласково посмотрела на меня и в конце концов проговорила:

– Ты думаешь, я пытаюсь отругать тебя? Мне просто хочется понять, не возникнут ли у тебя неприятности из-за твоего прихода сюда.

Эти слова меня успокоили.

– Нет, госпожа, – ответила я. – Меня отправили за струнами для сямисэна и журналами кабуки.

– Замечательно, у меня много и того и другого, – сказала она и попросила служанку принести струны и журналы. – Когда пойдешь обратно в окейю, возьмешь их, и никому не придет в голову спросить, где ты была. А теперь расскажи мне кое-что. Когда я приходила в окейю отдать дань Грэнни, то видела там еще одну девочку, твою ровесницу.

– Это, наверное, Тыква. У нее круглое лицо?

Мамеха спросила меня, почему я называю ее Тыквой, а после моего объяснения засмеялась.

– А как Хацумомо относится к Тыкве?

– Я думаю, госпожа, она обращает на нее не больше внимания, чем на листок, случайно залетевший во двор.

– Поэтическое сравнение… Листок, залетевший во двор. К тебе Хацумомо так же относится?

Я уже собралась все рассказать, но решила не спешить. Я ведь ничего не знала о Мамехе, к тому же не стоит говорить о Хацумомо плохо кому-либо за пределами окейи. Но Мамеха, казалось, прочитала мои мысли:

– Можешь не отвечать. Я прекрасно знаю, как Хацумомо к тебе относится. Как змея к своей жертве.

– Могу я узнать, кто вам об этом рассказал?

– Мне никто ничего не говорил, – ответила она. – Я знаю Хацумомо с детства. Когда мы познакомились, мне было шесть лет, а ей девять. А если на протяжении долгого периода наблюдаешь за человеком, то для тебя не будет секретом, как он себя поведет в той или иной ситуации.

– Я не понимаю, чем заслужила ее ненависть.

– Хацумомо так же легко понять, как кошку. Кошка спокойна и счастлива, пока она лежит в гордом одиночестве на солнышке. Но стоит кому-нибудь появиться рядом с ее миской… Тебе никто не рассказывал историю о том, как Хацумомо выжила молодую Хацуоки из Джиона?

– Нет.

– Ты не представляешь, до чего красива была Хацуоки, – начала Мамеха. – Я считала ее своей лучшей подругой. Они с Хацумомо были сестрами, и их учила одна гейша – великая Томихацу, к тому времени уже старая женщина. Хацумомо никогда не любила сестру, а когда они стали гейшами, отнеслась к ней как к сопернице. По Джиону поползли разные слухи, явно распространяемые Хацумомо. Например, что Хацуоки застали в очень неудобной ситуации в городском парке с полицейским. Если бы Хацумомо ходила по городу и сама рассказывала подобные истории, то никто бы в Джионе не поверил ей, все хорошо знали, как неприязненно она относится к Хацуоки. Она же, встречая кого-нибудь в подпитии, не важно кого, гейшу, служанку или даже мужчину, рассказывала историю о Хацуоки, и на следующий день протрезвевший человек не помнил, где он это услышал. Вскоре репутация бедной Хацуоки была так испорчена, что ее никто не воспринимал всерьез.

Я почувствовала облегчение – оказывается, не только я стала жертвой ужасной Хацумомо.

– Она не выносит соперниц, – продолжала Мамеха. – Поэтому она к тебе так относится.

– Уверяю вас, Хацумомо вовсе не относится ко мне как к сопернице, госпожа. Я для нее такая же соперница, как лужа для океана.

– Среди чайных домов Джиона – возможно, но в рамках вашей окейи… Не кажется ли тебе странным, что госпожа Нитта до сих пор не удочерила Хацумомо? Окейя Нитта – самая процветающая в Джионе, но в ней нет наследника. Если бы госпожа Нитта удочерила Хацумомо, были бы решены все проблемы. Как ты думаешь, почему она этого не делает?

Надо сказать, я никогда раньше об этом не задумывалась, но все же точно знала ответ на этот вопрос.

– Удочерить Хацумомо – все равно что выпустить из клетки тигра.

– Совершенно верно. Думаю, госпожа Нитта догадывается, чем обернется для нее удочерение Хацумомо. Но Хацумомо нетерпелива, как маленький ребенок. Через год или два она скорее всего продаст всю коллекцию кимоно и исчезнет с деньгами. Вот, моя дорогая Чио, почему Хацумомо тебя так ненавидит. Что же касается Тыквы, то она понимает – госпожа Нитта вряд ли удочерит ее.

– Мамеха-сан, – вздохнула я, – уверена, вы помните испорченное кимоно…

– Неужели это ты вылила на него чернила?

– Да, госпожа. И хотя скорее всего вы догадываетесь, кто стоял за всем этим, я надеюсь когда-нибудь рассчитаться с вами за кимоно.

Мамеха внимательно посмотрела на меня. Я совершенно не представляла, о чем она думает, пока она не сказала:

– Ты можешь попросить прощения, если хочешь.

Я отодвинулась от стола и низко склонилась над циновками, но прежде чем успела что-нибудь произнести, Мамеха остановила меня.

– Прекрасный поклон для крестьянки, приехавшей в Киото впервые, – сказала она. – Но если ты хочешь выглядеть достойно, нужно делать так. Посмотри на меня; отодвинься как можно дальше от стола. Итак, ты на коленях; теперь вытяни руки и поставь кончики пальцев на циновку перед собой. Только кончики пальцев, не все ладошки. И не нужно растопыривать пальцы… Очень хорошо, поставь их на циновки… руки вместе. Теперь все выглядит очень мило. Наклонись как можно ниже, но держи шею совершенно ровно, причем так, чтобы она составляла одну линию с головой. И ради Бога, не опирайся на руки, так ты выглядишь как мужчина! Да, замечательно. А теперь попробуй еще раз.

Я поклонилась ей еще раз и сказала, как мне стыдно из-за истории, случившейся с ее кимоно.

– Правда, оно было очень красивое? – спросила она. – Но давай забудем о нем. Я знаю, ты больше не ходишь на занятия в школу гейш. Твои учителя хорошо отзываются о тебе. Ты должна сделать хорошую карьеру в Джионе. Почему госпожа Нитта запретила тебе посещать занятия?

Я рассказала ей о своих долгах, включая плату за ее кимоно, за брошь Хацумомо. Выслушав мой рассказ, она продолжала довольно холодно смотреть на меня и, выдержав паузу, сказала:

– Ты явно что-то недоговариваешь. Принимая во внимание твои долги, в интересах госпожи Нитта сделать из тебя преуспевающую гейшу. Оставаясь служанкой, ты никогда не сможешь расплатиться со своими долгами.

Мне стало стыдно, и я опустила глаза. И Мамехе удалось прочесть мои самые потаенные мысли.

– Ты пыталась сбежать?

– Да, госпожа, – сказала я. – У меня есть сестра. Нас разлучили, но мы смогли найти друг друга и в один из дней договорились встретиться и убежать вместе… Но я упала с крыши и сломала руку.

– С крыши? Ты шутишь! Ты хотела оттуда бросить прощальный взгляд на Киото?

– Конечно, я поступила очень глупо. Теперь, наверное, Мама боится, что я попытаюсь снова убежать, и не хочет вкладывать деньги в мое образование.

– Это еще не все. Девочка, совершившая побег из окейи, выставляет не в лучшем свете хозяйку окейи. Так по крайней мере считают в Джионе. «О Боже, она не в состоянии удержать своих служанок от побега!» Вот так вот… Но что ты теперь собираешься делать, Чио? Мне кажется, ты не из тех, кто мечтает прожить свою жизнь служанкой.

– О госпожа… Я давно готова исправить свои ошибки. Вот уже два года терпеливо жду и надеюсь, когда для этого представится какая-нибудь возможность.

– Терпеливое ожидание не очень соответствует твоему характеру. В твоей натуре очень много воды, а она никогда не ждет. Вода меняет форму и обтекает предметы, находит тайные пути, о которых никто и не догадывается – крошечную щель в крыше или в днище коробки. Хотя это и самый изменчивый из элементов, он может размыть землю, потушить огонь, сдвинуть кусок металла. Даже дерево, дополняющее воду, не может выжить без влаги. А ты пока не проявила подобной силы в своей жизни.

– Именно текущая вода натолкнула меня на мысль убежать через крышу.

– Я уверена, ты умная девочка, Чио, но, надеюсь, побег не был кульминацией твоих умственных способностей. Мы, у кого в натуре много воды, не выбираем, куда нам плыть. Все, что мы можем, так это плыть туда, куда нас выносит жизнь.

– Мне кажется, я напоминаю реку, перегороженную плотиной по имени Хацумомо.

– Возможно, ты права, – сказала она, ласково посмотрев на меня. – Но порой реки сносят плотины.

С момента моего появления в гостях у Мамехи я пыталась найти ответ на вопрос, для чего она пригласила меня к себе. Теперь я поняла – это совершенно не связано с кимоно. Мамеха наверняка решила с моей помощью расправиться со своей соперницей Хацумомо. Ясно – они соперницы, иначе зачем бы Хацумомо стала портить ее кимоно. Скорее всего Мамеха ждала удобного случая для мести и теперь, казалось, нашла его. Она собиралась использовать меня в качестве сорняка, способного заглушить другие растения в саду. И она не просто жаждала реванша, она хотела окончательно избавиться от Хацумомо.

– В любом случае, – продолжала Мамеха, – ничего не изменится до тех пор, пока госпожа Нитта не позволит тебе продолжить занятия в школе.

– Даже не надеюсь уговорить ее.

– Думай не о том, как уговорить ее, а о том, как выбрать подходящий момент, чтобы уговорить.

Жизнь уже преподнесла мне довольно много уроков, но я совершенно ничего не знала об умении выжидать. Мой жизненный опыт не позволял мне даже понять, что Мамеха подразумевала под «подходящим моментом». Я высказала готовность поговорить с Мамой хоть завтра, если Мамеха подскажет мне, как и о чем с ней говорить.

– Идти по жизни спотыкаясь – не лучший способ преуспеть. Ты должна научиться находить время и место для событий. Мышь, которая хочет обмануть кота, не выскакивает из норки, как только ей этого захочется. Знаешь ли ты, как смотреть свой альманах?

Не знаю, заглядывали ли вы когда-нибудь в альманах? Открыв и полистав его, вы обнаружили бы в нем множество таблиц и непонятных иероглифов. Анти и Мама, повариха и служанки не принимали никаких, даже самых пустячных, решений вроде покупки новой пары туфель без согласования с альманахом. Я же никогда им не пользовалась.

– Неудивительно, что тебя преследуют неудачи, – сказала мне Мамеха. – Неужели и день побега ты выбрала без согласования с альманахом?

Я ответила, что решение о времени побега приняла моя сестра. Мамеха попросила меня вспомнить точную дату нашего предполагаемого побега. Это случилось в последний вторник октября 1929 года, спустя несколько месяцев после того, как нас с Сацу увезли из дома.

Мамеха попросила свою служанку принести альманах на тот год и, узнав мой знак, год Обезьяны, какое-то время просматривала таблицы. Наконец она прочитала вслух:

– «Наиболее неблагоприятное время. Нужно любой ценой избегать острых предметов, необычной пищи и путешествий».

Она остановилась и взглянула на меня.

– Ты слышала? Дальше здесь написано, чего ты не должна делать в этот день… секундочку… «купаться в часы Петуха, то есть с пяти до семи часов вечера, покупать новую одежду, затевать новые дела и менять местожительство».

Мамеха закрыла книгу и опять посмотрела на меня.

Может, вы не верите в подобные предсказания, но все ваши сомнения улетучились бы, окажись вы на моем месте и увидев, что произошло дальше. Мамеха спросила, в какой год родилась моя сестра, и посмотрела все то же самое для нее.

– Итак, слушай, – сказала она спустя какое-то время после изучения таблиц. – «День, удачный для небольших перемен. Может, и не лучший для побега или чего-нибудь в этом роде, но по крайней мере лучший день на этой или ближайших неделях». – А дальше шла просто удивительная информация: – «Хороший день для путешествия в направлении Овцы».

Мамеха кончила читать и на карте нашла Йоридо. Он находился на северо-востоке от Киото, и это действительно соответствовало направлению Овцы. Сацу точно сверялась с альманахом. Видимо, для этого она оставляла меня в комнате под лестницей в Тацуйо на несколько минут. И она поступила правильно, потому что ей удалось бежать, а мне нет.

В тот момент я подумала, как много я еще не знаю, и это касалось не только подготовки побега. Никогда до сих пор я не задумывалась над тем, как все взаимосвязано в мире, и не только знаки зодиака. Человеческие существа – всего лишь часть чего-то гораздо большего. Походя, например, мы можем раздавить жука или просто изменить воздушные потоки, из-за чего муха может оказаться там, куда бы она без нас никогда не попала. И если мы подумаем об этих же примерах, но только с нами в роли насекомых, а о вселенной в нашей роли, станет понятно, что каждый день на нас воздействуют силы, противостоять которым мы не можем в такой же мере, в какой жук не может противостоять нашей гигантской ступне. Что нам остается делать? Мы должны использовать доступные нам методы для понимания движения вселенной вокруг нас и соотносить с ними наши действия, чтобы не противостоять, а двигаться в унисон с ними.

Мамеха опять взяла альманах и определила несколько дней ближайшей недели, благоприятных для важных перемен. Я спросила, должна ли я поговорить с Мамой в один из этих дней и что же ей сказать.

– Не думаю, что тебе самой следует говорить с ней, – сказала она. – Она немедленно прервет тебя. На ее месте я бы сделала то же самое. Насколько я знаю, в Джионе никто не хочет стать твоей старшей сестрой.

Слышать это было не очень приятно.

– Но что же мне делать?

– Возвращаться в окейю, – сказала она, – и никому не рассказывать о нашем разговоре.

После этого она дала мне понять, что я должна поклониться и извиниться. Так я и сделала. Сильно разволновавшись, я ушла от Мамехи, позабыв о журналах кабуки и струнах, но ее служанка догнала меня и вручила мне их.

Глава 11

Я должна объяснить, какой смысл вкладывала Мамеха в слова «старшая сестра», хотя тогда сама имела об этом очень смутные представления. К тому времени, когда девочка готова выйти в свет как начинающая гейша, ей необходимо установить отношения с более опытной гейшей. Мамеха упоминала старшую сестру Хацумомо, великую Томихацу, к тому времени уже очень старую женщину. Но старшие сестры не всегда намного старше гейш, которых они обучают. Любая гейша, имеющая хотя бы один день опыта, может стать старшей сестрой для молодой девушки.

Когда две девушки становятся сестрами, для них устраивают церемонию, напоминающую свадьбу. После этого они считают себя членами одной семьи, называя друг друга «старшая сестра» и «младшая сестра», как в настоящей семье. Не все гейши относятся к своей новой роли достаточно серьезно, но старшая сестра, добросовестно выполняющая свою работу, становится важной фигурой в жизни молодой гейши. Ее задача не ограничивается объяснением того, как молодой гейше реагировать на неприличный анекдот, рассказанный мужчиной, или какой тон крема наложить на лицо. Она должна познакомить младшую сестру с нужными ей людьми: прежде всего с хозяйками всех чайных домов Джиона, с шеф-поварами крупных ресторанов, с мастерами, делающими парики для разнообразных представлений, и так далее.

Но и этим обязанности старшей сестры не ограничиваются. Знакомство младшей сестры с заведениями Джиона, работающими в дневное время, – полдела. Джион подобен звезде, предстающей в своем великолепии только после захода солнца. Вечером старшая сестра водит младшую с собой на вечеринки и знакомит ее с постоянными клиентами и покровителями, которых она знала годами. Обычно она говорит им: «О, вы разве не знакомы с моей младшей сестрой такой-то? Запомните, пожалуйста, ее имя, ведь скоро она станет выдающейся гейшей! И прошу вас, позвольте ей позвонить вам при вашем следующем посещении Джиона».

Конечно, редко кто из мужчин заплатит большие деньги, чтобы провести вечер в обществе четырнадцатилетней девочки. Скорее всего этот клиент не позовет ее в свой следующий приезд. Но старшая сестра и хозяйка чайного дома будут продолжать рекомендовать ее до тех пор, пока он не сделает это. Если случится так, что она ему по каким-то причинам не понравится… но это уже отдельная история. Обычно же он становится ее постоянным клиентом и наслаждается ее обществом в той же мере, что и обществом ее старшей сестры.

Взять на себя роль старшей сестры – все равно что тащить через весь город мешок с рисом. Если вдруг младшая поведет себя недостойно или неправильно, ответственность за это ложится на плечи старшей. Занятая и преуспевающая гейша взваливает на себя эту ношу обычно, только надеясь на успех начинающей гейши, сулящий ей большие деньги.

Откровенно говоря, судьба молодой девушки в Джионе всецело зависит от ее старшей сестры. Преуспевающая гейша никогда не согласится стать старшей сестрой для девушки, которую она посчитает не очень умной или которая может не понравиться ее клиентам. С другой стороны, хозяйка окейи, вложившая немалые деньги в обучение будущей гейши, не будет спокойно ждать, пока какая-нибудь известная гейша предложит стать старшей сестрой для ее воспитанницы. В результате преуспевающая гейша получает гораздо больше запросов, чем она может реализовать. Одни предложения она примет, другие отвергнет.

Когда я только появилась в окейе, Мама, вероятно, предполагала сделать Хацумомо моей старшей сестрой. Практически любая начинающая гейша хотела бы стать ее младшей сестрой. Хацумомо уже опекала двух хорошо известных молодых гейш в Джионе. И с ними она обращалась очень хорошо, так как выбрала их сама, и к тому же они приносили ей большие деньги.

Скорее всего Мама надеялась заставить Хацумомо стать моей старшей сестрой. И тому было по крайней мере две причины. Во-первых, мы жили с ней в одной окейе, а во-вторых, у нее было очень мало собственных кимоно и она сильно зависела от коллекции кимоно, принадлежавшей окейе. Но думаю, никакие силы на земле не заставили бы Хацумомо добросовестно заниматься мной. Уверена, если бы однажды ее попросили взять меня в чайный дом Мизуки и представить тамошней хозяйке, то вместо этого она отвела бы меня на набережную и со словами: «Река Камо, знакома ли ты с моей младшей сестрой?» – толкнула бы меня в воду.

Пригласить другую гейшу на роль моей старшей сестры означало перейти дорогу Хацумомо. Немногие гейши в Джионе решились бы на это.

Через несколько недель после моей встречи с Мамехой, когда я подавала чай Маме и ее гостье в приемной, открылась дверь и вошла Анти.

– Извините, что перебиваю, – сказала она, – но, может, вы сможете на минуту отвлечься, Каюко-сан? (Каюко – имя Мамы, но я крайне редко слышала его в окейе.) К нам пришла гостья.

Мама издала свой смешок, похожий на кашель.

– У тебя, наверное, скучный день, Анти, – сказала она, – невиданно, что ты сама докладываешь о посетителях. Служанки, по-моему, не слишком перетруждаются. Зачем же ты делаешь их работу?

– Но к нам пришла Мамеха…

Я давно волновалась, как бы чего не вышло из-за нашей встречи с Мамехой. И сейчас, когда я услышала о ее появлении в нашей окейе, кровь мгновенно прилила к моему лицу, и я почувствовала себя включенной лампочкой. Какое-то время все молчали. Наконец Мамина гостья сказала:

– Мамеха-сан… ладно, я пойду, но пообещайте, завтра вы расскажете, для чего она заходила.

После ее ухода Мама обратилась к Анти с неожиданной просьбой. Она постучала трубкой о пепельницу, отдала пепельницу мне и сказала Анти:

– Приведи, пожалуйста, в порядок мои волосы.

До сих пор я не замечала, чтобы ее волновало, как она выглядит. Так же как ее комната была обставлена красивыми предметами, так и она сама носила элегантную одежду, сшитую из очень качественных тканей. Но ее глаза были маслянистыми, как у старой рыбы с душком, а прическа волновала ровно настолько, насколько поезд волнует его дымовая труба, находящаяся наверху.

Пока Мама шла к двери, я в комнате прислуги вытряхивала пепельницу и так напрягалась, пытаясь услышать, о чем говорят Мама с Мамехой, что не удивилась бы, если бы повредила свой слух с натуги.

Первым делом Мама сказала:

– Прошу прощения, что заставила вас ждать, Мамеха-сан. Для меня ваш визит – огромная честь.

Потом к извинениям приступила Мамеха:

– Извините за неожиданный визит, госпожа Нитта.

Не ручаюсь за точность, но начали они разговор с подобной ерунды. Еще какое-то время они продолжали расшаркиваться. Мои неимоверные усилия, направленные на подслушивание их диалога, напоминали усилия человека, пытающегося поднять на гору огромный сундук только лишь для того, чтобы убедиться, что вся гора состоит из скал.

Наконец они перешли из холла в приемную. Отчаявшись услышать их беседу, я схватила тряпку и принялась мыть пол в холле. Обычно Анти не разрешала работать в холле, если в приемной находились гости, но сейчас ее тоже всецело поглотило подслушивание. Когда служанка вышла из приемной, где накрывала стол, Анти оставила небольшую щель в двери, чтобы иметь возможность слышать разговор. Я внимательно прислушивалась к беседе, не замечая ничего вокруг. Неожиданно передо мной возникло лицо Тыквы. Стоя на коленях, она тоже мыла пол, хотя в ее обязанности больше не входило выполнение домашней работы.

– Кто такая Мамеха? – прошептала она. Наверняка она уже слышала о ней от прислуги.

– Они с Хацумомо соперницы, – прошептала я в ответ. – Это ее кимоно Хацумомо заставила меня испачкать чернилами.

Тыква посмотрела так, словно хотела еще о чем-то спросить, но тут мы услышали, как Мамеха сказала:

– Госпожа Нитта, надеюсь, вы простите, что я оторвала вас от дел, но я бы хотела немного поговорить о вашей служанке Чио.

– О нет, – сказала Тыква, глядя мне в глаза и сочувствуя тем обстоятельствам, в которые меня втянула Хацумомо.

– Наша Чио доставляет одни неприятности, – сказала Мама. – Надеюсь, она вас не побеспокоила?

– Нет, ничего подобного, – ответила Мамеха. – Просто я заметила, она последнее время не посещает занятия в школе. Я так привыкла встречать ее в коридоре… И только вчера подумала, не больна ли она. Могу помочь с доктором. Скажите, и я попрошу его зайти к вам.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Мама, – но, должно быть, мы говорим о разных девочках. Вы не могли встречать Чио в школе, ведь она уже два года не учится.

– У нее потрясающие серо-голубые глаза.

– Да, у Чио необычные глаза, но, наверное, в школе есть еще кто-то с подобными глазами.

– Неужели прошло уже целых два года с тех пор, как я видела эту девочку? – удивилась Мамеха. – Возможно, она произвела на меня такое сильное впечатление, что мне кажется, будто это было совсем недавно. Могу я узнать, госпожа Нитта, с ней все в порядке?

– Да, здорова, как молодое дерево.

– Тогда странно, почему она не ходит на занятия?

– Такой молодой и известной гейше, как вы, очень легко живется в Джионе. Но вы знаете, сейчас очень трудные времена. Я не могу себе позволить вкладывать деньги в кого попало. Как только я поняла, что Чио не подходит…

– Думаю, мы все же говорим о разных девочках, – сказала Мамеха. – Не могу представить, как вы, госпожа Нитта, такая опытная деловая женщина, можете называть Чио неподходящей…

– Вы уверены, что ее зовут Чио? – спросила Мама.

После этих слов Мама встала из-за стола и прошла к двери, чего все мы совсем не ожидали. Через минуту она открыла дверь и оказалась прямо перед Анти. Анти посторонилась как ни в чем не бывало, но Мама, ничего не сказав, посмотрела на меня и сказала:

– Чио-сан, зайди на минутку.

Когда я закрыла за собой дверь и присела на циновку, Мама уже сидела за столом.

– Это наша Чио, – представила меня Мама.

– Да, это та самая девочка, о которой я вам говорила, – сказала Мамеха. – Как ты поживаешь, Чио-сан? Я рада, что ты так хорошо выглядишь! Я сейчас говорила госпоже Нитта, что волнуюсь, не заболела ли ты. Но мне кажется, у тебя все в порядке.

– Да, госпожа, все замечательно, – ответила я.

– Спасибо, Чио, – сказала Мама.

Я поклонилась и извинилась, но прежде чем успела встать, Мамеха сказала:

– Она действительно милая девочка, госпожа Нитта. Я хотела поговорить с вами о том, чтобы сделать ее своей младшей сестрой. Но ведь она не учится…

У Мамы, потрясенной словами Мамехи, чашка с чаем застыла в воздухе. Я уже вернулась в холл и взялась за тряпку, когда она наконец ответила:

– Такая известная гейша, как вы, Мамеха-сан… могла бы любой начинающей гейше в Джионе предложить стать ее старшей сестрой.

– Да, меня часто об этом просят. Но я беру не больше одной девушки в год. Вы, может быть, думаете, это связано с Депрессией, с тем, что клиентов стало меньше. Но на самом деле я никогда не была занята более чем теперь. Я считаю, богатые всегда богаты, даже в такие времена, как наши.

– Они нуждаются в развлечениях в большей степени, чем когда-либо, – сказала Мама. – Но вы говорили…

– О чем я говорила? Не столь важно. Не смею дольше злоупотреблять вашим вниманием. Я рада, что Чио здорова…

– Да, совершенно здорова. Но, Мамеха-сан, подождите минутку. Вы сказали, что практически решили сделать Чио своей младшей сестрой…

– Да, но ведь она больше не учится… – сказала Мамеха. – В любом случае, я думаю, у вас были веские основания для принятия такого решения.

– Сердце порой разрывается от того, на что приходится идти в это тяжелое время. Я просто не могла себе позволить тратить деньги на ее обучение. Но если вы чувствуете в ней большой потенциал, Мамеха-сан, я уверена, все ваши вложения в нее с лихвой окупятся.

Мама попыталась перехитрить Мамеху. Ни одна гейша не платит за обучение своей младшей сестры.

– Думаю, это возможно, – сказала Мамеха, – но эта ужасная Депрессия…

– Мне кажется, плату за ее обучение я осилю, – сказала Мама. – Хотя Чио очень упряма и у нее огромные долги. Невероятно, если ей удастся вернуть их.

– Такой привлекательной девочке? Будет невероятно, если она не сможет их вернуть.

– В любом случае в жизни существуют не только деньги, – отметила Мама. – Кто-то захочет помочь такой девочке, как Чио. Я же со своей стороны готова заплатить только за ее учебу. Вы понимаете? Но к чему это приведет?

– Уверена, Чио наделала немало долгов, – продолжала Мамеха. – Но думаю, годам к двадцати она сможет их вернуть.

– К двадцати? – воскликнула Мама. – Не помню, чтобы кому-то в Джионе это удавалось. А учитывая Депрессию…

– Да, несмотря на Депрессию…

– В любом случае Тыква мне кажется гораздо более выгодным объектом для вложений, – сказала Мама. – А в случае с Чио, если вы станете ее старшей сестрой, ее долги только возрастут.

Мама в данном случае имела в виду не плату за мое обучение, а деньги, которые ей придется заплатить Мамехе. Гейша такого статуса, как Мамеха, брала обычно гораздо больше денег из заработка своей младшей сестры, чем обычно.

– Мамеха-сан, если у вас еще есть время, – продолжала Мама, – я хотела бы узнать, примете ли вы мое предложение. Если великая Мамеха говорит, что Чио вернет все свои долги к двадцати годам, разве я могу сомневаться в этом? С другой стороны, такая девочка, как Чио, не сможет добиться успеха без такой старшей сестры, как вы. К сожалению, я не смогу предложить привычные для вас условия. Я могу вам обещать из будущих заработков Чио, самое большее, половину того, что вам обычно причитается.

– Я как раз сейчас рассматриваю несколько очень выгодных предложений, – сказала Мамеха. – Если я соберусь взять себе младшую сестру, то уж точно не сделаю это за сокращенную плату.

– Я еще не закончила, Мамеха-сан, – ответила Мама. – Вот мое условие. Действительно, я могу позволить себе заплатить только половину обычной для вас суммы. Но если Чио удастся, как вы предполагаете, отдать свои долги к двадцати годам, я верну вам все недоплаченное и плюс к этому еще тридцать процентов. Со временем вы сможете заработать очень много денег.

– А если Чио не вернет долги к двадцати годам? – спросила Мамеха.

– В этом случае для нас обеих это окажется неудачным вложением. Окейя не сможет выплатить причитающиеся вам деньги.

На какое-то время воцарилась тишина, потом Мамеха вздохнула:

– Поняла, вы хотите, чтобы я взяла на себя обязанности старшей сестры за меньшие, чем обычно, деньги. Множество перспективных девочек в Джионе мечтают стать моими младшими сестрами безо всякого риска для меня. Боюсь, мне придется отказаться.

– Я вас понимаю, – сказала Мама. – Тридцать процентов слишком мало. Предлагаю вам вдвое больше, если предсказание сбудется.

– И ничего, если не сбудется.

– Пожалуйста, не думайте о неудаче. Часть денег Чио должна вам. Окейя будет не в состоянии выплатить вам еще и дополнительные деньги.

Я не сомневалась, что ответ Мамехи будет отрицательным. Но неожиданно она сказала:

– Я хотела бы сначала узнать, насколько велики долги Чио?

– Сейчас принесу вам бухгалтерские книги, – сказала Мама.

Больше мне ничего не удалось услышать. У Анти наконец лопнуло терпение, ее возмутило, что я подслушиваю, и она послала меня на улицу с целым списком поручений. Весь день я волновалась, не зная, чем закончился разговор. Если Мама и Мамеха не смогли договориться, я останусь служанкой на всю оставшуюся жизнь, и это так же очевидно, как то, что черепаха остается черепахой.

Когда я вернулась в окейю, Тыква, склонившись над своим сямисэном, извлекала из него отвратительные резкие звуки. Увидев меня, она очень обрадовалась и попросила подойти.

– Найди какой-нибудь повод зайти к Маме, – сказала Тыква. – Она весь вечер просидела за счетами. Уверена, она тебе что-нибудь скажет. А потом расскажешь мне, хорошо?

Идея мне понравилась. Мне поручали купить мазь от чесотки для поварихи, но в аптеке ее не оказалось, и я решила подняться к Маме и извиниться, что вернулась без мази. Ей скорее всего безразлично, купила я мазь или нет, может, она даже не знает, посылали ли меня за ней, но у меня появился повод зайти в ее комнату.