Текст книги "Колеса"

– Ну а мне – нет, – буркнул Адам.

– Не могу понять – почему?

– А теперь что ты хочешь этим сказать?

– Хочу сказать, что Хэнк Крейзел – настоящий мужчина, который и ведет себя соответственно. Поэтому женщина при нем чувствует себя женщиной.

– Видимо, я таких эмоций не вызываю.

– Нет, черт бы тебя подрал, нет!

От ее гнева в машине стало трудно дышать. Адам вздрогнул. Он почувствовал, что они уже слишком далеко зашли.

– Послушай, последнее время я, наверное, был не очень… – В его голосе зазвучали примирительные нотки.

– Ты возмутился, потому что с Хэнком мне было хорошо! Я почувствовала себя женщиной. Желанной женщиной!

– Тогда я искренне сожалею. Видимо, я сказал что-то не то. Не подумал хорошенько. – И Адам добавил: – Кроме того, я ведь люблю тебя.

– Любишь? Любишь?!

– Конечно.

– Почему же в таком случае ты никогда меня не обнимешь? Ведь уже два месяца, как между нами ничего не было! И меня так унижает говорить тебе об этом.

Они свернули с шоссе. Почувствовав вдруг угрызения совести, Адам остановил машину. Эрика рыдала, уткнувшись лицом в стекло со своей стороны. Он нежно дотронулся до ее руки.

Она отдернула руку.

– Не прикасайся ко мне!

– Послушай, – сказал Адам, – я, видно, законченный идиот…

– Нет! Не говори этого! Не говори ничего! – Эрика пыталась сдержать слезы. – Неужели ты думаешь, я хочу, чтобы это случилось сейчас? После того как я попросила тебя? Как ты представляешь себе состояние женщины, которой приходится об этом просить?

Адам молчал – он чувствовал себя совсем беспомощным, не знал, что делать и что говорить. Потом он снова завел мотор, и они молча проехали остаток пути до озера Куортон.

Как обычно, прежде чем въехать в гараж, Адам высадил Эрику. Выходя из машины, она спокойно сказала ему:

– Я долго думала, и дело не в сегодняшнем вечере. Я хочу с тобой развестись.

– Мы это обсудим, – ответил он.

Эрика покачала головой.

Когда Адам вошел в дом, Эрика уже заперлась в комнате для гостей. В эту ночь – впервые после свадьбы – они спали под одной крышей, но в разных комнатах.

20

– Ну, выкладывайте свои неприятные новости, – сказал Смоки Стефенсен своему бухгалтеру Лотти Поттс. – Какой там у нас дефицит?

Лотти, которая и внешним видом, и нередко поведением напоминала Урию Гипа в юбке, но при этом обладала острым, как бритва, умом, произвела быстрый подсчет своим тонким золотым карандашиком.

– С учетом только что реализованных нами автомобилей, мистер Стефенсен, сэр, – сорок три тысячи долларов.

– А сколько у нас наличными на счете в банке, Лотти?

– Мы еще в состоянии выплатить жалованье на этой неделе и на следующей, мистер Стефенсен, сэр. Но не более.

– Гм. – Смоки Стефенсен провел рукой по густой бороде, потом откинулся в кресле, сцепив пальцы на животе, который у него за последнее время явно вырос. Тут у него мелькнула мысль, что надо срочно что-то предпринять, например, сесть на диету, хотя это ему вовсе не улыбалось.

Смоки, по обыкновению, без особого волнения воспринял весть о финансовых неурядицах. Такое случалось с ним не впервые, он и на этот раз как-нибудь выкрутится. Размышляя о названных Лотти цифрах, Смоки занялся собственными прикидками.

Был вторник первой недели августа. Оба находились в кабинете Смоки на антресолях: Смоки – за письменным столом в своем синем шелковом пиджаке и пестром галстуке, которые он носил как форму; Лотти сидела напротив в почтительном ожидании, разложив перед собой несколько конторских книг.

«В наши времена не часто встретишь таких женщин, как Лотти», – подумал Смоки. Хотя мать-природа и немилосердно обошлась с нею при рождении, наградив ее таким уродством, зато компенсировала это другим. И все же, о Господи, этакая морда – как у пса! В тридцать пять лет она выглядит на все пятьдесят: нос картошкой, все лицо перекошено, зубы торчат, косая; невообразимого цвета волосы торчком стоят на голове, точно кокосовая пальма, голос напоминает скрежет металлических ободьев по булыжной мостовой… Смоки попытался переключить свои мысли на другое – на то, как бесконечно предана ему Лотти, что он во всем может на нее положиться, как они уже не раз выкарабкивались вместе из трудных ситуаций, когда без Лотти ему была бы крышка.

Всю свою жизнь Смоки следовал принципу: если хочешь, чтобы женщина пошла за тобой в огонь и в воду, бери уродину. Красивые девушки – это роскошь, но на них нельзя положиться. Только уродины верны до гроба, только они всегда будут при тебе.

Между тем еще одна уродливая женщина способствовала тому, что он сегодня утром осознал свое бедственное положение. И Смоки был ей за это благодарен.

Ее звали Иоланда, она позвонила ему домой поздно вечером накануне.

Иоланда работала в одном из городских банков, с которым был связан Смоки и который финансировал его фирму. Она была секретаршей вице-президента банка и имела доступ к секретной информации.

Еще одна примечательная черта Иоланды заключалась в том, что в бюстгальтере и трусиках она весила добрых сто килограммов.

Когда год назад Смоки впервые увидел ее в банке, он сразу почувствовал в ней потенциального союзника. Затем он позвонил Иоланде по телефону и пригласил ее на ленч – так завязались между ними дружеские отношения. Теперь они встречались приблизительно раз в два месяца, а в промежутках он посылал ей цветы или сладости, которые Иоланда поедала килограммами; дважды Смоки приглашал ее провести ночь в мотеле. Об этом он предпочитал вспоминать пореже, но Иоланда, в жизни которой редко выпадали такие радости, хранила в своем сердце трогательную благодарность и платила за это Смоки тем, что регулярно снабжала его полезной информацией о делах в банке.

– Наши ревизоры готовят оперативную проверку товарных запасов торговых фирм, – сообщила она ему накануне по телефону. – Я подумала, что тебе следует это знать: твое имя в списках.

– Когда ревизоры начинают работу? – спросил Смоки, тотчас насторожившись.

– Завтра с утра, но этого никто не должен знать. – И Иоланда добавила: – Я не могла позвонить раньше, потому что пришлось работать допоздна, а говорить по телефону из банка, думаю, не следовало.

– Ты умница. И большой у них список?

– Восемь коммерсантов. Я списала имена. Зачитать их?

– Пожалуйста, детка, – сказал он, благодаря судьбу за то, что она наделила Иоланду подобной предусмотрительностью.

Смоки вздохнул спокойнее, узнав, что стоит в списке на предпоследнем месте. Если ревизоры, как обычно, будут действовать в такой последовательности, то они появятся у него самое раннее через три дня. Значит, у него есть два дня, что, в общем, немного, но все же лучше, чем если бы они нагрянули на другое утро. Он записал имена других торговцев. Трое из них были знакомы ему, и он постарается их предупредить: когда-нибудь они отплатят ему услугой за услугу.

– Молодец, детка, что позвонила, – сказал он Иоланде. – Что-то мы с тобой давно не виделись.

Разговор окончился заверениями в самых теплых чувствах, и Смоки понял, что за эту информацию придется провести с Иоландой ночь в мотеле, но игра стоила свеч.

Рано утром он вызвал к себе Лотти, которой тоже иногда оказывал определенные услуги, тем не менее она ни разу не назвала его иначе, как «мистер Стефенсен, сэр». Результатом этого вызова и был ее доклад о том, что фирма Стефенсена оказалась в таком положении, когда ее могут обвинить в «нарушении доверия».

«Нарушение доверия» состояло в том, что Смоки, продав машины, не перевел выручку в банк, который предоставил ему заем на их приобретение. Банк рассматривал автомобили как обеспечение под предоставленную им ссуду и, не получая информации об их продаже, имел все основания считать, что машины преспокойно стоят у Смоки. На самом деле он продал автомобилей на сорок три тысячи долларов.

За последние недели он, правда, сообщил банку, что продал несколько машин, но сообщил далеко не обо всех, и ревизоры, которых банки и финансовые компании периодически насылают на должников, неизбежно обнаружат их отсутствие.

Бывший гонщик в раздумье почесывал бороду.

Как и все торговцы автомобилями, Смоки знал, что торговая фирма естественно, а порой и неизбежно оказывается в числе «нарушивших доверие». Все дело в том, чтобы не заходить слишком далеко и главное – не попадаться.

Объяснялось это тем, что за каждый новый автомобиль, приобретенный для продажи, торговец должен платить наличными и деньги он обычно одалживает у банков или финансовых компаний. Но иногда этого недостаточно. Иной раз торговцу не хватает денег, а они требуются, чтобы при благоприятной торговой конъюнктуре закупить побольше автомобилей или покрыть текущие расходы.

В таких случаях торговцы нередко затягивают оформление отчетной документации о продаже. Другими словами, торговец получает деньги за проданный автомобиль, а потом раскачивается неделю-другую, не очень торопясь сообщить об этом своим кредиторам – банку или финансовой компании. Тем временем он свободно распоряжается вырученными от продажи деньгами. Более того: за это время он может еще что-нибудь продать и тоже потянуть с оформлением бумаг, что позволит ему – пусть временно – воспользоваться и этими деньгами. Одним словом, торговец ведет себя как фокусник-жонглер.

Банки и финансовые компании знают о таком «жонглировании» и до определенной степени закрывают на это глаза, позволяя торговцам ненадолго – и неофициально – «выходить из доверия». Однако они едва ли примирятся с такой крупной суммой, какую сейчас скрыл от них Смоки.

– Лотти, – мягко произнес Смоки Стефенсен, – нам придется вернуть в магазин несколько автомобилей, прежде чем сюда нагрянут ревизоры.

– Я знала, мистер Стефенсен, сэр, что вы это скажете. Поэтому список готов, вот он. – И бухгалтерша протянула через стол два скрепленных листа бумаги. – Здесь все наши продажи за две последние недели.

– Умница!

Смоки пробежал список глазами, с удовлетворением отметив, что против каждой фамилии Лотти написала адрес и номер телефона, а также модель проданной машины и цену. Смоки стал отмечать галочкой тех клиентов, которые жили не очень далеко.

– Мы оба сядем на телефон, – сказал Смоки. – Для начала я отметил четырнадцать фамилий. Я возьму на себя семь первых, вы обзвоните остальных. Машины нам нужны завтра с утра, и пораньше. Вы знаете, как все объяснить.

– Да, мистер Стефенсен, сэр. – Лотти, которой и раньше уже приходилось этим заниматься, перенесла галочки Смоки в свой экземпляр. Звонить она будет из своей маленькой комнатки на первом этаже.

Когда Лотти исчезла за дверью, Смоки Стефенсен набрал первый номер из своего списка. На другом конце провода ответил приятный женский голос. Смоки представился.

– Я беспокою вас только потому, – произнес он своим сладкозвучным голосом торговца, – что хотел бы знать, как вы, добрые люди, находите новый автомобиль, который мы имели честь вам продать.

– Он нас вполне устраивает. – В голосе женщины зазвучали нотки удивления. – А в чем дело? Может, что-нибудь не так?

– Все в полном порядке, мадам. Просто я хочу лично удостовериться в том, что все мои клиенты довольны. Это мой принцип.

– Ну что ж, – сказала женщина, – это можно только приветствовать. Немногих коммерсантов нынче интересует отношение клиентов.

– Нас это интересует. – Смоки закурил сигару и, наклонив назад кресло, забросил ноги на стол. – Всех нас здесь это интересует, и даже очень. И мне хотелось бы кое-что вам предложить.

– Да, я вас слушаю.

– Теперь, когда вы уже немного обкатали свою машину, почему бы вам не пригнать ее завтра к нам для тщательной проверки в нашем отделе технического обслуживания. Мы посмотрим, не обнаружились ли какие-нибудь неполадки, а также выполним все положенные регулировочные работы.

– Но машина-то у нас без малого неделя…

– Тем больше оснований, – делая широкий жест, произнес Смоки, – убедиться, что все в полном порядке. Мы охотно все для вас сделаем – могу вас заверить. И разумеется, не возьмем за это ни цента.

– Признаться, вы – редкий торговец автомобилями, – сказала женщина на другом конце провода.

– Хотелось бы так думать, мадам. В любом случае приятно это слышать.

Они договорились, что машину пригонят в отдел технического обслуживания на другое утро к восьми часам. Смоки сказал, что выделит одного из лучших своих механиков, поэтому машину надо доставить пораньше. Собеседница согласилась, сказав, что муж, который обычно едет утром в центр к себе в контору, на этот раз попросит кого-нибудь подвезти его или поедет на автобусе.

Смоки провел еще один разговор и с таким же результатом. А вот двое других заартачились: их никак не устраивало оказаться наутро без машины. Почувствовав упорство, Смоки не стал нажимать. Набирая пятый номер, он решил изменить тактику – на то не было конкретной причины, просто ему надоело говорить одно и то же.

– Мы не уверены, – сказал Смоки владельцу машины, который на этот раз сам снял трубку, – но нам кажется, что в нашем новом автомобиле есть дефект. Признаться, мне неудобно беспокоить вас, но мы считаем своим долгом всегда действовать в интересах наших клиентов.

– Чего же тут неудобного? – возразил мужчина. – Я рад вашему звонку. А в чем дело?

– Мы полагаем, что немного нарушена плотность глушителя или выхлопной трубы, из-за чего угарный газ просачивается в салон. Вы и ваши пассажиры этого не ощущаете, но такая утечка может оказаться опасной. Признаться, этот изъян мы обнаружили на прошлой неделе на нескольких машинах, полученных с завода, поэтому мы проверяем все машины, проданные нами за последнее время, чтобы уже быть полностью уверенными. Мне неприятно об этом говорить, но, судя по всему, речь идет о небольшом дефекте, который пропустили на заводе.

– Мне можете об этом не рассказывать – я знаю, как оно бывает, – сказал клиент. – У меня самого есть бизнес, и мне постоянно приходится сталкиваться со всякими недоделками. Сейчас вокруг нас сплошь люди, которым на все плевать. Поэтому я высоко ценю ваше отношение к клиентам.

– Этим я руководствуюсь в своем бизнесе, – торжественно произнес Смоки, – как, я уверен, и вы – в своем. Значит, мы можем рассчитывать, что завтра утром ваша машина будет у нас.

– Конечно. Я пригоню ее пораньше.

– Знаете, у меня прямо камень с души свалился. Все это, само собой, не будет вам стоить ни цента. И вот что еще: пока до завтрашнего утра будете пользоваться машиной, сделайте одолжение – ездите с открытым окном. – Артистической натуре Смоки была свойственна тяга к преувеличениям.

– Благодарю за совет! И я вам тоже кое-что скажу, мистер: вы произвели на меня впечатление. Так что не удивлюсь, если мне снова захочется обратиться к вам.

Широко улыбаясь, Смоки положил трубку на рычаг.

Еще до обеда Лотти Поттс и ее шеф сравнили результаты своих телефонных переговоров. Бухгалтерше удалось заручиться согласием четырех клиентов. Смоки – пятерых. В общей сложности девяти машин было бы вполне достаточно, если только все они приедут, но до завтрашнего утра еще много времени, одни владельцы могут передумать, другим разные житейские обстоятельства могут помешать приехать. Поэтому Смоки решил подстраховаться. Он выбрал еще восемь телефонных номеров из списка, который составила Лотти, и оба снова засели за телефон. К полудню в общей сложности тринадцать клиентов под воздействием разных доводов согласились пригнать утром свои машины к магазину Смоки.

Затем состоялся разговор Смоки с управляющим отдела технического обслуживания Винсом Миксоном.

Миксон, жизнерадостный, словно породистый терьер, лысый человек лет под семьдесят, правил в отделе технического обслуживания как опытный мэтр. Миксон мгновенно мог установить неполадки в любом автомобиле; его организаторские способности были выше всяких похвал, и клиенты любили его. Но у Винса Миксона была одна слабость – алкоголь. В течение десяти месяцев он не принимал ни капли, но два раза в год с ним случались запои, что порой печально сказывалось на его работе.

Ни один хозяин не потерпел бы такого, и Миксон понимал это; понимал он и то, что, если потеряет свое место, в таком возрасте уже не найдет другого. С другой стороны, Смоки, правильно оценив обстановку, увидел в этом определенные для себя выгоды. В промежутках между запоями Винс Миксон великолепно работал, а когда он «отключался», Смоки, так или иначе, затыкал возникавшую брешь. Зато Смоки мог положиться на своего управляющего, когда появлялась необходимость отбросить этику в сторону. Мог он обратиться к Миксону и в деликатных ситуациях вроде нынешней.

И вот сейчас они вместе размышляли о том, как вести себя завтра.

По мере того как будут подъезжать машины, их надо сразу отгонять в отдел технического обслуживания на мойку, затем пропылесосить салон, тщательно протереть двигатель, чтобы он выглядел как новенький в случае, если кому-то захочется поднять капот. Из отделения для перчаток надо убрать все вещи владельца, положить их в пластиковые мешки и пронумеровать, чтобы потом ничего не перепутать. Номерные знаки необходимо снять, следя за тем, чтобы впоследствии опять-таки не было никакой путаницы. Покрышки обязательно освежить в тех местах, где протектор немного износился.

После этого машины – а их будет около дюжины – следует отогнать на площадку позади магазина, где стоят новые, еще не проданные.

Вот и все. Ничего другого с ними делать не будут, а через два дня – после наружной мойки и чистки салона пылесосом – их возвратят владельцам.

Эти же два дня машины постоят у Смоки, чтобы банковские ревизоры, которые явятся проверять и пересчитывать товарные запасы, могли, как надеялся Смоки, удостовериться в том, что количество нереализованных автомобилей соответствует документальным данным.

– Эти парни из банка, – задумчиво проговорил Смоки, – могут ведь появиться здесь и послезавтра. А владельцам мы обещали вернуть машины завтра к вечеру. Значит, придется обзвонить всех после обеда и что-нибудь придумать, чтобы задержать машины еще на сутки.

– Не стоит беспокоиться, – сказал Миксон, – что-нибудь придумаем.

Хозяин взглянул на него из-под бровей.

– Я и не беспокоюсь, пока твоя рука не потянется к бутылке.

Весельчак управляющий клятвенно поднял руку.

– Клянусь, ни капли в рот не возьму, пока не кончится эта история. Обещаю.

Смоки по опыту знал, что Миксон не подведет, но, выжав из него это обещание, он мог уже не сомневаться, что скоро наступит запой. Босс редко прибегал к такой тактике, но ему необходимо было обезопасить себя на ближайшие сорок восемь часов.

– А как насчет спидометров? – спросил Миксон. – На некоторых из них уже по нескольку сот миль пробега.

Смоки задумался. Это было серьезно: дело в том, что некоторые банковские ревизоры знают, на какие уловки идут торговцы, поэтому, проводя инвентаризацию новых автомобилей, они проверяют все детали и агрегаты, в том числе показания спидометра. Между тем мошенничество со спидометрами стало делом опасным, поскольку в некоторых штатах приняты на этот счет соответствующие законы, да и модели автомобилей этого рода отличались тем, что в них не подберешься к спидометру.

– Нет таких деталей, к которым нельзя было бы подобраться, – сказал Миксон, когда Смоки напомнил ему об этом. И управляющий отдела технического обслуживания извлек из кармана целый набор маленьких разнообразных ключей. – Видали такие? Их выпускает инструментальная фирма «Эксперт спешэлти», что в Гринвилле, штат Южная Каролина. Этот набор может купить кто угодно, а с их помощью легко перекрутить любой спидометр – только скажите, какие вам нужны показания.

– А как быть с новыми спидометрами – они же снабжены белыми пластинками, которые тут же разлетаются на куски, если начинают сгонять показания?

– Эти пластинки сделаны из пластмассы, которая действительно мгновенно лопается, как только начинаешь что-нибудь мудрить. Но та же фирма, что выпускает эти ключи, продает по доллару за штуку пластинки из более прочного пластика. Я уже достал две дюжины и заказал еще. – Миксон ухмыльнулся. – Предоставьте это мне, шеф. Я перекручу показания всех спидометров, на которых больше пятидесяти миль. А прежде чем владельцы явятся за своими машинами, снова переставлю цифры.

Смоки на радостях похлопал своего управляющего по плечу.

– Винс, мы в полном порядке!

К полудню следующего дня, казалось, все шло благополучно.

Как и предвидел Смоки, трое клиентов не пригнали свои машины, но остальные десять сдержали обещание – и этого в данной ситуации оказалось более чем достаточно. В отделе технического обслуживания все текущие дела откладывались, и машины без задержки попадали на мойку, чистку салона и последующую подкраску протекторов. Сам Винс Миксон уже отогнал несколько машин на площадку.

Не без чувства облегчения узнали они и о том, что банковские контролеры проводят ревизию в той последовательности, в которой восемь торговцев значились в списке, продиктованном Иоландой. Это стало ясно после того, как двое коммерсантов из трех, которых Смоки успел предупредить накануне, сообщили ему по телефону, что к ним нагрянули контролеры. Значит, ревизия фирмы «Стефенсен моторс» начнется завтра, хотя все для встречи ревизоров будет готово уже сегодня днем.

Словом, Смоки мог не волноваться – лишь бы пережить сегодняшний и завтрашний день и не дать возможности ревизорам разобраться в истинном положении вещей. В общем-то дела у Смоки складывались блестяще, репутация фирмы была солидная, и он не сомневался, что через месяц с небольшим ему удастся навести порядок в своей бухгалтерии и почти ликвидировать дефицит. Он действительно несколько пережал, признался самому себе Смоки, но ведь и раньше приходилось не раз рисковать и выигрывать – иначе едва ли можно было бы так долго преуспевать.

В 11 час. 30 мин. Смоки отдыхал в своем кабинете на антресолях, потягивая кофе с коньяком, когда нагрянул нежданный гость – Адам Трентон.

Смоки перестали нравиться визиты Адама – а после первой их встречи в начале года Адам уже несколько раз появлялся здесь. Сегодняшнее же его появление и вовсе не обрадовало Смоки.

– Привет! – сказал он. – А я и не знал, что вы собирались приехать.

– Я здесь уже целый час, – ответил Адам. – И почти все это время находился в отделе технического обслуживания.

Тон и что-то в выражении лица Адама не понравилось Смоки.

– Могли бы по крайней мере поставить меня в известность, что приехали! – буркнул он. – В конце концов, это ведь мой магазин.

– Я бы так и поступил, если бы вы в самом начале мне не сказали… – Адам раскрыл черный скоросшиватель с отрывными листами, который всегда был при нем, когда он заезжал к Смоки, и перевернул страницу. – В первое мое посещение вы мне сказали: «Здесь все для вас открыто – заходите в любую дверь, точно в борделе, с которого сняли крышу. Можете смотреть наши книги, папки, инвентаризационные описи – как и ваша сестра, которая имеет на это полное право». А потом вы сказали…

– Не важно! – хрипло произнес Смоки. – Вот уж никак не мог предполагать, что говорю в диктофон. – Он недоверчиво посмотрел на гостя. – А может, вы и впрямь меня записывали?

– В таком случае я бы вам об этом сказал. Просто у меня цепкая память, и когда я чем-то интересуюсь, то делаю записи.

«Интересно, – подумал Смоки, – что еще зафиксировано на листах в черном скоросшивателе?»

– Присаживайтесь. Чашечку кофе? – предложил он Адаму.

– Нет, благодарю вас, и я лучше постою. Я пришел сказать вам, что это мой последний визит. Довожу также до вашего сведения, поскольку, я считаю, вы имеете право это знать, что я посоветую сестре продать свои акции в вашем деле. А кроме того, – и Адам снова дотронулся до скоросшивателя, – я собираюсь передать этот материал в отдел сбыта нашей компании.

– Вы что?

– Разве не понятно? – спокойно проговорил Адам.

– Да что у вас там, черт возьми?

– Среди прочего сообщение о том, что ваш отдел технического обслуживания в данный момент снимает с уже находившихся в эксплуатации машин все, что указывало бы на их владельца, подновляет их и ставит рядом с совершенно новыми на вашей демонстрационной площадке. Кстати, управляющий вашего отдела технического обслуживания выписал фальшивые наряды на производство гарантийного ремонта этих автомобилей, которого никто производить не будет, а стоимость взыщут с нашей компании. Признаться, я в данный момент не знаю, к чему все это, но, кажется, начинаю догадываться. И поскольку ко всему здесь происходящему косвенно причастна Тереза, я намерен позвонить в ваш банк, сообщить о том, что видел, и спросить, не помогут ли они мне разобраться.

– Господи Иисусе! – едва слышно произнес Смоки Стефенсен.

Он понимал, что на него рухнула крыша в момент, когда он меньше всего этого ожидал. Понял он и то, какую допустил ошибку: слишком он открылся Адаму, позволил ему заглянуть в их «кухню». Смоки воспринял Адама как умного, приятного в общении технократа, несомненно, хорошего работника (иначе бы он не добился такого положения), но наивного в других сферах, в том числе и в области торговли автомобилями. Именно поэтому Смоки рассчитывал, что своей открытостью он обезоружит Адама, так как, если бы Адам почувствовал, что от него утаивают информацию, это вызвало бы в нем любопытство, в то время как откровенность должна была усыпить его бдительность. Кроме того, Смоки полагал, что Адам не будет ни во что влезать, как только убедится, что интересы его сестры блюдутся самым честным образом. И вот теперь выяснилось – Смоки слишком поздно понял это, – что он просчитался по всем пунктам.

– Сделайте одолжение, – с мольбой в голосе проговорил Смоки, – дайте мне минутку на размышление. Ну а потом давайте все-таки поговорим.

– У вас ведь в мыслях только одно – как меня остановить, – сухо сказал Адам, – но это вам не удастся. К тому же все, что надо, мы с вами уже обговорили.

– Да откуда, черт возьми, вы знаете, что у меня в мыслях? – повысил голос Смоки.

– Ладно, допустим. Но в одном я твердо уверен: вы мошенник.

– Ну это уже наглая ложь! За это я на вас и в суд могу подать.

– Я вполне готов, – сказал Адам, – повторить это при свидетелях, и вы можете подать на меня в суд, если хотите. Только вы не станете этого делать.

– Почему же я все-таки мошенник? – Смоки решил попытаться хотя бы вытянуть из него все, что можно.

Адам опустился в кресло, стоявшее перед письменным столом, и раскрыл черный скоросшиватель с отрывными листами.

– Хотите, чтобы я зачитал весь список?

– Еще бы, черт возьми!

– Вы мошенничаете при выполнении гарантийных работ. Вы взыскиваете с компании за работы, которые не производились. Вы заменяете части, которые не требуют замены, а снятые части снова пускаете в оборот.

– Есть у вас хоть один пример? – не отступался Смоки.

Адам перевернул несколько листов.

– Таких примеров у меня много, но вот этот – самый яркий.

В отдел технического обслуживания фирмы «Стефенсен моторс», стал рассказывать Адам, пригнали почти новый автомобиль, чтобы подрегулировать карбюратор. Но вместо этого карбюратор просто заменили, а компании представили счет на оплату гарантии. Впоследствии снятый с машины карбюратор подремонтировали и передали на склад запасных частей, откуда он был продан как совершенно новый. У Адама были записаны все данные, номера нарядов и счетов, а также технические характеристики карбюратора.

– А кто вам разрешил совать нос в документы моего отдела снабжения? – вспыхнул Смоки.

Адам знал, что для предотвращения таких злоупотреблений существуют специальные правила. Они есть у каждой из компаний Большой тройки. Но масштабы компании и объем работ, ежедневно выполняемых ее разветвленными станциями технического обслуживания, позволяют таким коммерсантам, как Смоки, систематически обходить установленные правила.

– Я же не могу уследить за всем, что происходит в отделе технического обслуживания! – возразил Смоки.

– Но отвечаете-то вы. К тому же Винс Миксон руководит этим отделом согласно вашим инструкциям – как, впрочем, и сегодня. Кстати сказать, Миксон позволяет себе еще кое-что: он приписывает затраченное на ремонт время и тем самым обманывает клиентов. Хотите, чтобы я привел примеры?

Смоки покачал головой. Он не мог себе даже представить, что этот сукин сын проявит такую дотошность, что он столько увидит и разберется во всем. Однако сейчас, слушая Адама, Смоки напряженно думал – как привык думать в суровых условиях гонки, когда надо было обойти или перехитрить гонщика, шедшего впереди него по трассе.

– И раз уж мы заговорили о клиентах, – продолжал Адам, – то ваши продавцы до сих пор устанавливают процент за финансирование сделки исходя из начальной ставки в сто долларов, хотя согласно «Акту о предоставлении займа» это считается противозаконным.

– Люди предпочитают, чтоб было так.

– Хотите сказать, что вы так предпочитаете. Особенно если учесть, что ваши «девять процентов с сотни» на самом деле составляют более шестнадцати процентов в год.

– И что в этом плохого? – упорствовал Смоки.

– Согласен. В том же духе рассуждают и другие торговцы, которые поступают точно так же. Но наверное, они будут не в восторге, когда узнают, как вы постоянно мошенничаете в конкурсах по продаже автомобилей. Датируете заказы на машины задним числом, произвольно меняете сроки реализации.

Смоки только простонал в ответ:

– Прекратите, прекратите! – и замахал рукой, сдаваясь.

Адам замолчал.

Теперь Смоки Стефенсен знал: этому парню Трентону все известно. Смоки мог бы открутиться от одних обвинений, оправдаться в других – но только не в этом. Дело в том, что автомобилестроительные компании периодически выплачивают премии торговцам – обычно от пятидесяти до ста долларов – за каждый новый автомобиль, проданный в течение определенного периода времени. Поскольку при этом речь идет о тысячах долларов, упомянутые конкурсы проводятся под тщательным контролем, однако всегда есть способы обойти контроль, и Смоки порой ловко их использовал. Такие махинации, если о них становилось известно отделам сбыта автомобилестроительных компаний, редко кому прощали.

А может, подумалось Смоки, Адам пронюхал и о демонстрационных автомобилях – модели прошлого года, – которые он сплавил как новые, предварительно переставив показания спидометра. Судя по всему – да.

И как только, черт побери, этот малый сумел столько всего разузнать за такой короткий срок?

Адам мог бы без труда это ему объяснить. Он бы объяснил, что аналитическое исследование, детальное изучение и соединение разрозненной информации в единое целое – основа основ в работе человека, отвечающего за планирование в автомобильной промышленности. К тому же Адам привык работать быстро.

Смоки опустил глаза на стоявший перед ним письменный стол – казалось, он старался выиграть время для размышления, о чем просил собеседника несколько минут назад.