Текст книги "Рама II"

61. КОСМИЧЕСКИЙ ОСТРОВ В ОПАСНОСТИ

– Нечему удивляться, – бесстрастно проговорил Ричард. Все трое сидели перед большим черным экраном. – Этого мы и ожидали.

– Но все-таки надеялись ошибиться, – вмешался О'Тул. – Иногда бывает просто ужасно ощущать собственную правоту.

– Ричард, а ты уверен, что эти пятнышки действительно соответствуют космическим объектам? – спросила Николь.

– Можно, конечно, и усомниться. Я знаю лишь то, что мы видим показания датчиков. Поглядите, я покажу вам, как переключать поля. – На экране возник цилиндр, явно изображавший Раму, его окружали концентрические окружности. После следующей пары команд изображение на экране сменилось. Цилиндр стал уменьшаться, наконец стянулся в точку. Концентрические окружности вокруг него тоже уменьшились в размере. Наконец, с правой стороны экрана появились точки – всего шестнадцать.

– Но откуда ты знаешь, что это боевые ракеты? – удивилась Николь, показывая на крохотные огоньки.

– Я этого не знаю. Мне известно лишь то, что эти объекты находятся на прямой между Землей и Рамой. Возможно, перед ними мирное посольство, только что-то не верится.

– Сколько еще осталось? – спросил О'Тул.

– Трудно сказать точно, – ответил после паузы Ричард. – По-моему, первая окажется здесь через восемнадцать или двадцать часов. Они разошлись шире, чем я мог предположить. Если мы проследим за ними с часок, можно будет точнее оценить время встречи.

Генерал О'Тул присвистнул и, помолчав несколько секунд, заговорил:

– Ричард, прежде чем мы попробуем разъяснить этому кораблю, что он вот-вот подвергнется ядерному нападению, можете ли вы ответить на один простой вопрос?

– Постараюсь.

– Почему вы считаете, что Рама способен защитить себя от приближающихся ракет, даже если мы сумеем предупредить его об опасности?

Последовало долгое молчание, наконец Ричард проговорил:

– А вы помните, Майкл, наш разговор о религии, когда мы летели с вами из Лондона в Токио?

– Это когда я читал Евсевия?

– Кажется. Вы тогда начали рассказывать мне о ранней истории Христианства… Тогда посреди разговора я вдруг спросил вас, почему вы верите в Бога. Вы помните свой ответ?

– Конечно. То же самое я сказал своему старшему сыну, когда в восемнадцать лет он объявил себя атеистом.

– Эти ваши слова сейчас полностью соответствуют моему чувству. Мы знаем, что для создания Рамы использовалась невероятно развитая технология. И его творцы, несомненно, предусмотрели и средства отражения атак неприятелей… Кто знает, быть может, этот огромный корабль обладает могучими двигателями – пусть мы еще не обнаружили их – и в состоянии свернуть в сторону. Держу пари…

– Минуточку, – вмешалась Николь. – Я с вами в Токио не летала. Ричард, ну как, Майкл ответил на твой вопрос?

Несколько секунд мужчины глядели друг на друга. Наконец генерал О'Тул произнес:

– Размышления и наблюдения привели меня к вере.

– Первая часть вашего плана проста, и я согласен с подходом, но пока еще не представляю, каким образом можно описать исход или как связать цепную ядерную реакцию с приближающимися ракетами.

– Мы с Майклом обдумаем это, пока ты займешься графическим воплощением первой части. Майкл утверждает, что достаточно хорошо помнит ядерную физику.

– Не забудьте, что следует обойтись по возможности меньшим количеством допущений. Необходимо, чтобы в любой части послания все было четко определено.

В этот момент О'Тула не было с ними. После двух часов напряженной работы генерал вышел в тоннель – минут за пять до этого разговора. Отсутствие генерала вдруг обеспокоило коллег.

– В ванную пошел, наверное, – сказал Ричард.

– А если заблудился? – проговорила Николь.

Отправившись ко входу в Белую комнату, Ричард крикнул в коридор.

– Эй, Майкл О'Тул! С вами все в порядке?

– Да, – раздался голос со стороны лестницы. – Не могли бы вы с Николь подойти ко мне на минутку?

– Что случилось? – спросил Ричард через несколько секунд, когда они с Николь присоединились к генералу у подножия лестницы.

– Кто построил все это? – О'Тул обратил глаза к высокому потолку над собой. – Зачем все это сделано?

– Неизвестно, – нетерпеливо ответил Ричард. – Не думаю, чтобы нам удалось понять это в ближайшие несколько минут или даже часов. Может быть, лучше поработаем…

– Выслушайте меня, – твердо перебил его О'Тул. – Я должен обсудить этот вопрос, прежде чем мы продолжим. – Ричард и Николь, примолкнув, слушали генерала. – Мы с вами сломя голову кинулись предупреждать тот разум, что управляет кораблем. Предположим, что мы сумеем это сделать, и Рама предпримет меры, чтобы защитить себя. Как узнать, правильно мы поступаем? Не предаем ли мы свой собственный род?

Генерал О'Тул обвел рукой просторную полость, в которой находился.

– Всему этому должны быть причины, здесь чувствуется неведомый нам грандиозный план. Зачем они оставили копии вещей первой экспедиции в Белой комнате? Почему рамане пригласили нас вступить с ними в контакт? Кто или что есть птицы и октопауки? – Он покачал головой, раздираемый всеми не имеющими ответа вопросами. – Да, я испытывал неуверенность, когда речь зашла о разрушении Рамы, но я в равной степени сомневаюсь, стоит ли нам посылать предупреждение. Что, если из-за предпринятых нами действий Рама избежит ядерной атаки, но уничтожит Землю?

– Майкл, это весьма маловероятная перспектива. Первый Рама проплыл через Солнечную систему…

– Минуточку, Николь, если ты не против, – мягко прервал ее Ричард. – Позволь мне попытаться ответить генералу.

Он подошел к О'Тулу и положил руку ему на плечо.

– Майкл, с самого начала нашего знакомства меня более всего потрясла в вас способность различать вопросы, на которые мы можем дать точный логичный и научный ответ, и вопросы, к которым сложно даже подступить. У нас нет никакой возможности постичь, что сейчас думает и делает Рама. Для этого нам не хватает данных. Это все равно как решать систему линейных уравнений, когда переменных больше, чем самих уравнений. В этом случае правильные решения образуют многочисленные гиперповерхности.

О'Тул улыбнулся и покачал головой. Ричард продолжил:

– Пока нам известно, что к Раме приближается целая армада ракет. Скорее всего они вооружены ядерными боеголовками. Зная все это, мы должны сделать выбор: предупреждать нам корабль или нет. – Достав свой небольшой компьютер, Ричард подошел к О'Тулу. – Всю проблему можно представить в виде матрицы 3х2. Предположим, что исходящую от Рамы угрозу можно классифицировать по трем степеням: корабль или совсем не опасен, или постоянно настроен враждебно, или нападает лишь в качестве ответной меры. Пусть эти три ситуации представляют собой ряды матрицы. Теперь рассмотрим интересующее нас решение. Мы можем или предупредить их, или не предупреждать вовсе. Отметим, что смысл имеет только состоявшееся предупреждение. Итак, в матрице два столбца – Рама предупрежден и не предупрежден.

О'Тул и Николь глядели через плечо Ричарда, набиравшего матрицу и воспроизводящего ее на мониторе.

– Если теперь проанализировать шесть событий, представленных отдельными элементами в матрице, и попытаться определить некоторые вероятности, можно получить информацию, способствующую принятию Правильного решения. Вы согласны со мной?

Генерал О'Тул кивнул, удивляясь тому, как быстро и точно Ричард упорядочил всю дилемму.

– Исход во втором ряду не зависит от того, предупреждаем мы их или нет,

– предположила Николь. – Если Рама враждебно настроен против людей, то высший уровень технологии делает несущественным наличие или отсутствие предупреждения. Рано или поздно этот корабль или тот, который еще прилетит, истребит или погубит все человечество.

Убедившись, что О'Тул следит за разговором, Ричард медленно проговорил:

– Аналогично выходит, что если Рама нам не враждебен, то предупредить его будет разумно в любом случае. И так и этак Земля окажется вне опасности. А если мы сумеем известить раман, можно будет спасти это экстраординарное сооружение.

Генерал улыбнулся.

– Значит, единственная проблема, так сказать пунктик О'Тула, возникает, если Рама, первоначально не собиравшийся атаковать Землю, изменит свои намерения и обрушится на нее, узнав, что против него выпущены ракеты с ядерными зарядами.

– Именно, – согласился Ричард. – И тут я осмелюсь предположить, что наличие нашего предупреждения может смягчить ситуацию. В конце концов…

– Хорошо, хорошо, – ответил О'Тул. – Вижу, куда вы клоните. Если не считать наиболее вероятным беспокоящий меня случай, результаты всего анализа свидетельствуют, что раман лучше предупредить. – Генерал вдруг расхохотался. – Знаете, Ричард, я рад, что вы не работаете в штабе СОП; с такой логикой вы, конечно, убедили бы меня активировать бомбы…

– Едва ли, – проговорила Николь, – можно было справиться со столь острым приступом паранойи.

– Благодарю вас, – улыбнулся генерал, – я удовлетворен. Ваши аргументы оказались весьма убедительными. Беремся за работу.

Подгоняемая приближающейся угрозой, тройка без устали трудилась. Николь и Майкл О'Тул сформулировали схему предупреждения, состоящую из двух блоков. В первом пришлось определить все технические подробности. Туда поместили и всю космическую механику, в том числе описание орбиты Рамы при входе в Солнечную систему; полета двух кораблей «Ньютона», состыковавшихся прежде, чем причалить к гиганту; маневра Рамы, изменившего траекторию; и, наконец, шестнадцати стартовавших с Земли ракет. Ричард преобразовывал схемы в точные графики: помогали часы, проведенные за клавиатурой перед черным экраном. Тем временем Николь и О'Тул пытались одолеть сложности, возникшие во второй части.

Трудно давался второй блок. В нем люди намеревались объяснить, что приближающиеся ракеты несут ядерные боеголовки, что взрывная сила бомб создается цепной реакцией и что при взрыве возникают ударные волны, распространяющиеся со сверхзвуковой скоростью, выделяется огромное количество тепла и происходит исключительно сильное радиоактивное излучение… А почему просто не указать количество реагирующего вещества? Они же знатоки в физике. Сосчитают все, что выделится.

Время уходило, все трое теряли силы. Под конец генерал О'Тул, по совету Николь, вздремнул, покорившись усталости. Биометрические датчики свидетельствовали, что его сердце в опасности. Даже Ричард проспал девяносто минут. Но Николь не могла позволить себе этой роскоши – отдыха. Она решила все-таки иллюстрировать картинками разрушительную мощь оружия.

Когда мужчины проснулись, Николь убедила их приложить ко второму блоку короткий раздел, демонстрирующий последствия взрыва мегатонной бомбы посреди леса или города на Земле. Конечно, чтобы такие картинки имели смысл, Ричарду пришлось расширить свой словарь, в котором он с математической точностью определил химические элементы и их обозначения, дополнив его мерами длины.

– Если они поймут все это, – ворчал Ричард, трудолюбиво размещая масштабные отметки возле рисунков домов и деревьев, – тогда придется считать их куда более умными, чем мы могли предположить вчера.

Наконец послание составили и записали. Потом проглядели все целиком, сделали кое-какие поправки.

– Среди тех команд, которые я так и не понял, – заметил Ричард, – есть пять таких, что, по-моему, могут связать нас с процессором более высокого уровня. Конечно, это всего лишь догадка, однако, как мне кажется, достаточно обоснованная. Я передам наше послание пять раз, каждый раз с новой командой из этой пятерки. Можно надеяться, что тем или иным путем наше предупреждение попадет в центральный компьютер.

Пока Ричард вводил команды, Николь с генералом О'Тулом направились на прогулку. Они поднялись по лестнице – побродить среди небоскребов Нью-Йорка.

– Значит, вы полагаете, что они хотели, чтобы мы вернулись на Раму… в Белую комнату?

– Да, – ответила Николь.

– Но зачем? – спросил генерал. – Если рамане хотели войти с нами в контакт, зачем это делать столь замысловатым путем? И почему они рискуют – ведь мы легко можем неправильно интерпретировать их намерения?

– Не знаю. Возможно, нас испытывают: пытаются понять, что мы из себя представляем.

– Боже, – произнес О'Тул, – это просто ужасно. Человечество может войти в число тех, кто встречает гостей ядерными бомбами.

– Именно, – ответила Николь.

Она показала О'Тулу амбар с ямами, сеть, из которой освободила птицу, ошеломляющие многогранники, входы в два других подземелья. Она очень устала, но понимала, что не сможет уснуть, пока все не выяснится.

– Идем назад? – спросил О'Тул после того как, выйдя на берег Цилиндрического моря, они убедились, что с лодкой ничего не случилось.

– Хорошо, – усталым голосом ответила Николь. Она проверила часы: до мгновения, когда первая ракета встретится с Рамой, оставалось ровно три часа восемнадцать минут.

62. ПОСЛЕДНИЙ ЧАС

Николь говорила себе – еще пять или десять минут. Каждый из троих космонавтов сидел, углубившись в свой тайный мирок, – до подлета первой ракеты оставалось менее часа. Ричард торопливо переключал каналы в напрасных поисках свидетельства того, что Рама принимает какие-либо оборонительные меры.

– Дерьмо, – пробормотал он, вновь включая экран радара, на котором первая боеголовка подбиралась все ближе и ближе.

Потом Ричард подошел к сидящей в уголке Николь.

– Наверное, мы сплоховали, – проговорил он, – ничего не переменилось.

Николь потерла глаза.

– Жаль, что я так устала: последние пятьдесят минут жизни можно было бы провести за более интересным делом, – произнесла она с мрачной улыбкой. – Теперь понятно, как себя чувствуют приговоренные к смерти.

С другой стороны комнаты к ним приблизился генерал О'Тул. В левой его руке были зажаты два небольших черных шарика.

– Знаете, – сказал он, – я частенько подумывал о том, что буду делать в последние минуты перед смертью. Вот она передо мной, и мой ум обращается только к одному.

– К чему же? – спросила Николь.

– А вы оба крещеные? – с некоторой нерешительностью поинтересовался генерал.

– Чтооо? – с удивленной усмешкой протянул Ричард.

– Я так и думал, – проговорил О'Тул. – А вы, Николь?

– Нет, Майкл, – ответила она. – Мой отец католик скорее по привычке, чем по убеждениям.

– Отлично, – в голосе генерала чувствовалась настойчивость. – Я предлагаю крестить вас обоих.

– Здесь? Сейчас? – вопрошал ошеломленный Уэйкфилд. – Мои уши, должно быть, обманывают меня, Никки, или же этот джентльмен предлагает нам провести последний час своей жизни за обрядом крещения?

– На это не… – начал О'Тул.

– Почему бы и нет, Ричард? – Николь перебила О'Тула. – Разве у нас есть еще какое-нибудь дело? И это куда лучше, чем сидеть в унынии, ожидая пока испаришься в огне взрыва.

Ричард чуть не поперхнулся.

– А что, – вдруг зажегся энтузиазмом и он. – Я, Ричард Уэйкфилд, жизнь свою проведший атеистом, приму крещение на внеземном космическом корабле… а что, мне нравится!

– Вспомни-ка, что писал об этом Паскаль, – поддразнила его Николь.

– Ах это, – ответил Ричард. – Простая матрица, сформулированная одним из великих мыслителей мира. Бог или существует, или нет. Я верю в Него или нет. Единственный проигрышный вариант – если Бог есть, а я не верю в Него. Поэтому веровать следует, чтобы свести к минимуму риск. – Ричард усмехнулся. – Я согласился креститься, а не верить в Бога.

– Значит, ты согласен, – отозвалась Николь.

– Почему бы и нет? – передразнил Ричард, повторяя ее же слова. – А вдруг удастся избегнуть лимба, обиталища язычников и некрещеных детей. – Он ухмыльнулся, глядя на О'Тула. – Итак, генерал, мы в вашем распоряжении. Приступайте…

– МБ, не пропусти ни слова, – проговорил Ричард. – Наверное, из всех роботов лишь ты один находился в кармане человека, проходящего обряд крещения.

Николь локтем толкнула Ричарда в ребра. Терпеливый О'Тул переждал некоторое время и приступил к церемонии.

По настоянию Ричарда они покинули подземелье и вышли на площадь. Ричард хотел, «чтобы над головой было небо», и остальные не возражали. Николь спустилась к Цилиндрическому морю и для крещения наполнила фляжку водой. О'Тул тем временем завершал приготовления. К церемонии генерал относился весьма серьезно, однако не обижался на легкомыслие Ричарда.

Николь и Ричард опустились на колени перед О'Тулом. Он окропил водой голову Ричарда и произнес:

– Ричард Колин Уэйкфилд, крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда О'Тул столь же бесхитростным образом окрестил и Николь, Ричард, поднявшись, ухмыльнулся.

– Как будто бы никакой разницы. Я не изменился… остался таким же, испуганным до соплей приближающейся смертью.

Генерал О'Тул не реагировал.

– Ричард, – сказал он мягко, – могу ли я попросить вас опуститься на колени? Мне бы хотелось произнести короткую молитву.

– Ну вот, – проговорил Ричард, – сперва крещение, потом молитва? – Николь поглядела на него, взглядом упрашивая не противиться. – Хорошо, – согласился он. – Раз надо, так надо.

– Господь Всемогущий, услышь нашу молитву, – уверенным голосом начал генерал, также вставший на колени. Глаза его были закрыты, ладони сведены перед собой. – Втроем собрались мы здесь в последний свой час, чтобы поклониться Тебе. Мы молим, чтобы Твоей волей Ты дал нам послужить Тебе, продолжив наши жизни. Но если нет на то воли Твоей, избави нас от тяжелой и страшной смерти. Если суждено нам умереть, молим Тебя принять нас в Царство Небесное. Аминь!

Чуть помедлив, О'Тул приступил к «Отче наш». Но не успел он произнести «Отче наш, иже еси на небесех, Да святится имя Твое…», как огни на огромном корабле вдруг погасли. Кончился очередной раманский день. Почтительно подождав, пока их друг закончит молитву, они извлекли свои фонари.

Николь поблагодарила генерала, обняла его за плечи.

– Хорошо, с этим закончено, – нервно проговорил Ричард. – Осталось двадцать семь минут и можно начинать отсчет. Крестились, помолились… что делать теперь? Как будем проводить остаток жизни, последние ее минуты? Споем? Спляшем? Поиграем во что-нибудь?

– Я лично останусь здесь, – торжественно произнес генерал О'Тул, – встречу смерть в уединении и молитве. Наверное, вы тоже хотите побыть вместе.

– Так как, Никки, – сказал Ричард. – Где мы подарим друг другу прощальный поцелуй? На берегу Цилиндрического моря или в Белой комнате?

Николь не спала уже тридцать два часа и чувствовала, что никаких сил у нее не осталось. Прижавшись к Ричарду, она закрыла глаза. И в этот миг тьму, в которую погрузился Рама, нарушили беспорядочные вспышки света.

– Что это? – тревожно спросил О'Тул.

– Это рога, – взволнованно ответил Ричард. – Пошли!

Добежав до южной оконечности острова, они принялись разглядывать огромные загадочные сооружения в Южной чаше. Огненные волокна змеились между парами меньших рогов, окружавших огромный монолит в центре. Желтые дуги словно бы шипели в воздухе. Середины их подрагивали, но концы оставались неподвижно присоединенными к двум Малым рогам. Дальний гром сопровождал величественное зрелище.

– Удивительно, – благоговейно проговорил О'Тул. – Чрезвычайно удивительно.

– Итак, Рама начал маневр. – Ричард не мог сдержать возбуждения. Он обнял Николь, потом О'Тула, чмокнул Николь в губы и с воплем пустился вдоль стены.

– Ричард! – окликнула его Николь. – Наверное, уже слишком поздно? Разве может Рама уклониться за такое малое время?

Ричард бегом вернулся к коллегам.

– Ты права, – выдохнул он. – К тому же проклятые ракеты оснащены системой наведения. – И он вновь бросился бежать, на этот раз назад к площади. – Надо проследить по радару.

Николь мельком взглянула на генерала О'Тула.

– Иду, – ответил тот. – Но я уже достаточно набегался за день. Хочу еще несколько секунд полюбоваться этим зрелищем. Идите без меня, если не хотите подождать.

Николь подождала генерала. Когда оба торопливо шагали к площади, О'Тул поблагодарил Николь за разрешение крестить ее.

– Глупости, – сказала она. – Это мне следует благодарить вас. – Николь притронулась к плечу генерала. «Не так важно само крещение, – думала она,

– тебя беспокоила участь наших душ. А мы согласились, чтобы доказать свою симпатию. – Николь улыбнулась про себя. – По крайней мере я полагаю, что причины…»

Почва под ними отчаянно затряслась, и О'Тул остановился в мгновенном испуге.

– Так было и во время последнего маневра, – проговорила Николь, взяв за руку генерала, чтобы удержать и себя, и его на ногах. – Впрочем, большую часть маневра я пролежала на дне ямы и поэтому пропустила все событие.

– Значит, эти огни сопутствуют изменению орбиты?

– Вероятно. Потому-то Ричард и пришел в такой восторг.

Не успели они открыть крышку над подземельем, как снизу чертиком выскочил Ричард.

– Они это сделали! – воскликнул он. – Они это сделали!

Пока он переводил дыхание, Николь и О'Тул глядели на него.

– Снаружи они выставили что-то вроде сетки – я не знаю, что это такое. Она охватила весь корабль слоем толщиной шестьсот или восемьсот метров. – Ричард повернулся. – Скорее, – позвал он их за собой, перепрыгивая через три ступеньки.

Невзирая на утомление, волнение Ричарда произвело в Николь новый выброс адреналина. Следом за ним она запрыгала по ступенькам и бросилась в Белую комнату. Ричард стоял перед черным экраном, включая то внешний вид на опутанный слоем непонятного материала корабль, то полученное радаром изображение приближающихся ракет.

– Наверное, они поняли наше предупреждение, – проговорив эти слова, Ричард торжествующе подхватил Николь на руки и поцеловал. – Сработало, дорогая моя, – выкрикнул он, – спасибо тебе, спасибо тебе.

Николь тоже разволновалась. Однако она еще не была убеждена, что действия Рамы способны предотвратить разрушение корабля. Вошел генерал О'Тул. Ричард объяснил ему, что показывают обе картинки. До исхода оставалось всего девять минут. Сердце Николь лихорадочно билось. Почва под ногами сотрясалась: Рама продолжал маневр.

Ядерные ракеты явно оказались снабженными системой наведения: несмотря на то что Рама изменил траекторию, они приближались к нему по прямой. На радарной картинке было видно, что шестнадцать атакующих устройство широко разошлись в пространстве. Время их соударения с Рамой различалось в пределах почти целого часа.

Ричард лихорадочно суетился. Он метался по комнате; вынул из кармана МБ, поставил на пол и принялся что-то нашептывать, как лучшему другу. Понять его было трудно: начинал он с того, что сообщил МБ о грядущем взрыве, но уже буквально через несколько секунд рассказывал, сколь чудодейственным образом Рама намеревается уклониться от приближающихся ракет.

О'Тул пытался сохранять спокойствие, что было едва ли возможно, поскольку Ричард тасманийским дьяволом носился по комнате. Сперва генерал начал что-то говорить Ричарду, но счел за лучшее поискать тишины в коридоре.

В один из тех редких моментов, когда Ричард оставался в покое, Николь подошла к нему и взяла за руки.

– Расслабься, дорогой. Все равно мы ничего не можем сделать.

Ричард быстро поглядел на любовницу и подругу, а потом обнял ее, одарил буйным поцелуем и уселся на пол, потянув ее за собой.

– Я просто в панике, Николь, – проговорил он, сотрясаясь всем телом. – В самой настоящей панике. Терпеть не могу случаев, когда не в силах ничего сделать.

– И я боюсь, – мягко сказала она, – и Майкл тоже.

– Но по вашим поступкам этого незаметно. А я скачу вокруг, как Тигра из «Винни-Пуха».

– Каждый встречает смерть по-своему, – произнесла Николь. – Но все боятся. Просто каждый реагирует не так, как другие.

Ричард медленно успокаивался. Он поглядел на большой экран, потом на свои часы.

– Три минуты до первого взрыва, – проговорил он.

Повернув к себе голову Ричарда, Николь нежно поцеловала его в губы.

– Ричард Уэйкфилд, я вас люблю.

– И я тоже, – ответил он.

Когда первая ракета коснулась края плотной сетки, опутавшей Раму, Николь и Ричард сидели на полу, взявшись за руки. Генерал О'Тул стоял позади них, в дверном проеме. Сетка подалась, принимая удар и пропуская ракету внутрь себя. Куски сетки сами собой опутывали ее, с невероятной быстротой образуя вокруг нее плотный кокон. Все случилось за долю секунды. Когда взорвалась ядерная боеголовка, оказавшаяся внутри кокона, ракета находилась в двух сотнях метров от оболочки Рамы. На экране сетка полетела во все стороны, но не сильно, а внутри Белой комнаты толчок был едва ощутим.

– Ух-ты! – первым отозвался Ричард. – Видели?

Вскочив, он бросился к экрану.

– Как быстро все произошло, – произнесла подошедшая к нему Николь.

После короткой благодарственной молитвы О'Тул присоединился к друзьям.

– И как по-вашему, им удалось это? – спросил он у Ричарда.

– Не имею представления. Понятно лишь одно: этот кокон как-то сдержал взрыв. Фантастический материал. – Ричард вновь переключил экран на радар.

– Давайте повнимательнее проследим за второй. Она вот-вот…

Ослепительно вспыхнув, экран померк. Менее чем через секунду сильный поперечный удар бросил их на пол. В Белой комнате погасли огни, пол перестал трястись.

– Все целы? – осведомился Ричард.

– Похоже, – отозвался О'Тул. – Я, правда, ударился о стенку спиной и локтем.

– Со мной все хорошо, – ответила Николь. – А что случилось?

– Эта взорвалась вне сетки… ударная волна.

– Не понимаю, – проговорил О'Тул, – бомба взорвалась в вакууме. Как могла образоваться ударная волна?

– Технически это не совсем ударная волна, – ответил Ричард, вставая. Свет вновь вспыхнул и почва под ногами начала сотрясаться. – Эй, ну как вам это! – перебил он себя самого. – Старая песня о дублировании всех подсистем на Раме. Тебе плохо? – спросил он Николь; та оступилась, попытавшись встать на ноги.

– Ударилась коленом. Ничего серьезного.

– Бомба уничтожила всю ракету, – проговорил Ричард, отвечая на вопрос О'Тула; тем временем он перебирал перечень датчиков в поисках дублирующих,

– она частью испарила корпус или разломала его на мелкие куски. Газовое облако расширилось с огромной скоростью и породило ударную волну. Сетка ослабила его.

Николь вновь приблизилась к стене и уселась.

– Буду ждать следующего.

– Интересно, сколько же сотрясений может выдержать Рама? – осведомился Ричард.

Генерал О'Тул опустился рядом с Николь.

– Два долой, осталось еще четырнадцать, – сказал он. Космонавты улыбнулись друг другу. Во всяком случае, пока еще они живы.

Через несколько минут Ричард обнаружил дублирующие датчики.

– Угу! – проговорил он, изучая расположения огоньков на экране. – Если я не ошибаюсь, эта бомба взорвалась далеко от Рамы. Нам повезло. Следует надеяться, что следующая не взорвется прямо возле сетки.

Тройка проследила за тем, как две новые боеголовки были охвачены окутывающим Раму материалом. Ричард поднялся.

– Короткая передышка, – объявил он. – До следующего взрыва примерно три минуты, а потом на подлете сразу целых четыре.

Николь также поднялась на ноги. Генерал О'Тул держался за спину.

– Майкл, с вами в самом деле все в порядке? – спросила Николь. Тот кивнул, не отводя глаз от экрана. Ричард подошел к Николь, взял ее за руку. Постояв с минутку, они стали дожидаться новых сотрясений.

Долго ждать не пришлось. Секунд через двадцать их поразил новый боковой удар, более сильный, чем все прежние. Снова погас свет и пол перестал дрожать. Николь слышала в темноте затрудненное дыхание О'Тула.

– Майкл, вы ударились?

Немедленного ответа не последовало, и Николь поползла в его сторону. Это оказалось ошибкой. Когда третий могучий удар потряс корабль, ей не за что было уцепиться. И Николь просто бросило в стену – вперед головой.

Генерал О'Тул оставался возле Николь, пока Ричард поднялся в Нью-Йорк, чтобы посмотреть, как там город. Когда он вернулся, мужчины разговаривали негромко. Повреждений снаружи почти не было. Свет включился через тридцать минут после шестнадцатого удара, и пол снова завибрировал.

– Вот так, – напряженно улыбнулся Ричард. – Я же говорил, что все будет в порядке. Все важное рамане делают в трех экземплярах.

Николь провела без сознания едва ли не час. Наконец она ощутила под собой дрожащий пол, услышала разговор на противоположной стороне комнаты и очень медленно открыла глаза.

– В итоге, – услыхала она слова Ричарда, – наша гиперболическая скорость возросла. Поэтому орбиту Земли мы пересечем раньше, чем придет туда сама планета.

– А насколько близко от Земли пройдет Рама?

– Трудно сказать. Все зависит от момента окончания маневра. Если он прекратится прямо сейчас, мы пролетим в миллионе километров от Земли, в два раза дальше, чем находится от нее Луна.

Николь села и улыбнулась.

– С добрым утром, – бодро произнесла она.

Мужчины склонились над ней.

– Все в порядке, дорогая? – спросил Ричард.

– Кажется, – проговорила Николь, ощупывая шишку сбоку головы. – Наверное, какое-то время будет болеть голова. – Она поглядела на мужчин. – А как вы, Майкл? Я беспокоилась за вас как раз перед самым сильным ударом.

– Второй потряс меня, – ответил О'Тул, – но, к счастью, я был готов к третьему. Спина, кажется, уже прошла.

Ричард принялся объяснять ей, что показали датчики Рамы.

– Самый конец я слыхала. Значит, мы летим мимо Земли. – Ричард помог ей подняться на ноги. – Но куда?

Ричард пожал плечами.

– Наша нынешняя траектория не ведет ни к одной планете или астероиду. Гиперболическая скорость все еще нарастает. Если ничего не случится, мы покинем Солнечную систему.

– И станем межзвездными путешественниками, – спокойно произнесла Николь.

– Если только доживем, – добавил генерал.

– Что касается меня, – криво улыбнулся Ричард, – то я не собираюсь волноваться из-за будущего. По крайней мере пока. Предлагаю отпраздновать наше избавление от ядерной фаланги. Давайте поднимемся наверх и представим Майкла новым друзьям… октопаукам или птицам?

Николь покачала головой и улыбнулась.

– Уэйкфилд, ты неисправим. Мешать…

Мешать соединенью двух сердец Я не намерен.

Вдруг вмешался МБ. Космонавты вздрогнули и, поглядев на крошечного робота, разразились хохотом.

 
…Может ли измена Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь – над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане… 5454
  У.Шекспир. Сонет CXVI


[Закрыть]
 

Подобрав МБ, Ричард выключил его. Николь и Майкл все еще смеялись. Ричард по очереди обнял их.

– Не мог даже представить себе лучших спутников, – проговорил он, поднимая робота над головой, – куда бы мы ни летели.