Текст книги "Энигматист (Дело о Божьей Матери)"

Глава X

Недорогое и потому популярное кафе рядом с «Беговой» капитан выбрал не случайно. Здесь подавали потрясающую выпечку и потчевали посетителей отменным домашним вареньем.

Свободных столиков не было. Пришлось предъявить удостоверение и на немой вопрос в глазах испуганного администратора – «Что привело следователя по особым делам в их скромное заведение?» – сделать строгое лицо и как можно более серьезным тоном ответить:

– Жду связного.

Стольцев присоединился к капитану когда тот уже расправлялся со вторым по счету куском «Праги». По этому поводу настроение у следователя было превосходным.

– Тебе что-нибудь заказать? – спросил Лучко, показывая на изобилие сладкого в витрине.

Ограничившись кофе, Глеб пересказал капитану последние новости.

– Охренеть. Значит, мощи и раньше похищали? Говоришь, в Донском? – Лучко сделал пометку в блокноте. – Ладно, пробью по базе.

– Между прочим, как выяснилось, это вовсе не единичный случай.

– Так были еще?

Капитан снова потянулся за карандашом.

– Да, оказывается, во Владивостоке в свое время безвозвратно исчезли мощи святых Киприана и Иустиньи.

– А чем они знамениты?

– Древняя реликвия третьего века, хранилась на Кипре. Считается, что мощи Киприана оберегают от колдунов, ведуний и прочих… экстрасенсов.

– Значит, от экстрасенсов? Полезная, стало быть, вещь, – со значением поглядев на собеседника, заметил Лучко и, вспомнив о недоеденном торте, снова взялся за ложку.

А Глебу стало грустно. Он опять вспомнил Марину. Вот уж кому мощи кипрского святого сослужили бы хорошую службу.

– А что ты мне можешь сообщить про этих… э-э… – капитан сверился с записями, – великомучеников Никомидийских, а также Синайских и Раифских, чьи мощи вроде бы смешаны с красками, которыми написана Божья Матерь на украденном «Строгановском списке»?

– Это – уважаемые люди… – имитируя грузинский акцент, ответил Глеб, по обыкновению пряча печаль под маской дурашливости.

– Ну уж не более уважаемые, чем Божья Матерь?

– Ты имеешь в виду спрятанный в иконе фрагмент ризы или чего там еще?

– Ну да.

– Разумеется, фигура Богородицы куда значимее.

– Значит, и цена тоже?

– К чему ты клонишь?

– Смотри сам. Обе иконы написаны неизвестным автором, так? У воров, особенно в Третьяковке, был более чем богатый выбор, верно?

Стольцев кивнул.

– Но они снова украли не самую дорогую на первый взгляд вещь.

– Согласен. Странно.

– Напрашивается предположение: а не могли эти две иконы украсть ради реликвий?

– Но у нас ведь нет точных сведений о том, что кремлевская «Богородица» тоже была реликварием.

– Действительно. Но нет и уверенности в обратном.

Не поспоришь, согласился Глеб. Ведь в отличие от «Строгановского списка», кремлевскую икону никто и никогда до сих пор не «анатомировал» с той же тщательностью, с какой это сделал Лягин.

– Давай представим, что реликвия находилась только в одной из икон, – продолжал размышлять Лучко. – Похитители не были уверены, в какой из двух нужно искать. Поэтому на всякий случай подстраховались. Как тебе такая версия?

– Звучит логично.

– Помнишь, ты еще говорил, что этот твой профессор…

– Буре, – подсказал Глеб.

– Да, точно. Прямо как хоккеист. Так вот, профессор Буре, ты говоришь, предположил, что сам автор когда-то неспроста сделал иконы разноцветными. Возможно, чтобы не перепутать и точно знать, где именно спрятаны ценности. Но похитители-то не в курсе. Вот и украли оптом. Сразу две.

– Да, вполне возможно.

– Тогда о главном. У тебя есть хоть какое-то представление о стоимости подобной реликвии?

– Ты имеешь в виду деталь убранства Божьей Матери?

– Глеб, я тебя умоляю, какая еще на фиг «деталь убранства»? – передразнил Стольцева Лучко. – Оставь эти штучки для студентов. А со мной, пожалуйста, говори по-русски: кусок одежды. Это куда понятней.

– Как скажешь. Но на твой вопрос ответа у меня нет.

– Это почему же?

– Начнем с того, что нет прямых доказательств, указывающих на то, что Божья Матерь имеет ко всему этому хоть какое-то отношение.

– Но ты же сам говорил, что есть предание?

Капитан принялся перелистывать свой блокнот, пытаясь найти соответствующую запись. Глеб жестом остановил его:

– Предание – оно предание и есть.

– А вот тут ты, товарищ, не прав, – цокнув языком, возразил следователь. – И тебе, и мне в далеком советском детстве внушали, что вся изложенная в Священном Писании история тоже не более чем предание. Однако нынче, какую книжку ни открой, все твои коллеги в один голос доказывают, что это не совсем так. – Поняв, что зашел на чужую территорию, Лучко спохватился: – Бляха-муха! Кто тут из нас историк?

Глеб расхохотался и хлопнул капитана по плечу.

– А ты, как я погляжу, оформил подписку на пакет каналов «Дискавери»?

– Типа того.

Капитан явно успел подковаться в теме и получал удовольствие от разговора.

– Если серьезно, то я, как историк, вижу в твоей версии слабое место, – покачав головой, возразил Глеб.

– Какое же?

– В свое время главное собрание раннехристианских святынь находилось именно в Константинополе, откуда и приехала икона. Например, по дошедшим до нас сведениям, в Царьграде, среди прочих, хранились два фрагмента Истинного Креста, терновый венец, пресловутый пояс Божьей Матери и даже голова Иоанна Крестителя.

– Правда?

– Но вот с последней позицией списка была одна, знаешь, ма-аленькая загвоздочка. – Глеб даже проиллюстрировал размер загвоздочки, почти сведя вместе два пальца.

– И какая же?

– Этих голов было несколько.

– Во как!

Выдержав лекторскую паузу, Глеб для порядка допил остатки холодного кофе и продолжил:

– Византийцы, как мы знаем, были по большей части людьми психически вменяемыми. И я не думаю, что Иоанн Креститель виделся им в образе этакого Змея Горыныча. И тем не менее они одинаково почитали все эти головы без исключения. Так сказать, в ассортименте. На всякий случай.

– И какова же мораль сей басни?

– Мораль в том, что данная историческая двусмысленность возникла по причине отсутствия у какой-либо из означенных голов приложенного и вызывающего доверие сертификата, подтверждающего, что именно она и была усечена, у кого надо.

– Извини, опять не понял. Поясни.

– Я толкую тебе о важности сопроводительных документов. В отличие от византийских времен, реликвия без ярлыка нынче никакая не реликвия. И, как сказал протоиерей Семин, в наше время без бумаги, подтверждающей если не подлинность, то как минимум историю происхождения артефакта и летописных свидетельств поклонения ему, продать реликвию, будь то мощи или кусок пояса, крайне сложно, если вообще возможно.

Лучко почесал в затылке, переваривая информацию.

– Кроме того, – напомнил Глеб, – ткань, в отличие от обычных реликвий, которые традиционно помещают в украшенные драгоценностями ковчеги, была кем-то нарочно спрятана подальше от любопытных глаз.

– И что с того?

– А то, что все это совсем не похоже на реликварий в обычном понимании. Нет, тут определенно что-то другое.

– Хорошо, а если все же представить, что в иконе и в самом деле спрятали фрагмент одежды Божьей Матери, то какова может быть ее ценность?

– Думаю, ты и сам знаешь ответ. Такая вещь бесценна.

Лучко удовлетворенно хмыкнул:

– Ну и чем не мотив для преступления?

Стук каблуков, разносившийся по опустевшим к полуночи коридорам управления, казался таким громким, что капитан невольно замедлил шаг. Казалось, заблудившиеся в дальних закоулках отзвуки каждого сделанного им движения так и будут до самого утра аукаться, словно часовые ночной смены, что зычно перебрасываются паролями и отзывами.

Включив стоящий в кабинете телевизор, Лучко сразу убрал звук. Он любил мелькающие немые картинки – они не отвлекали и даже помогали сосредоточиться. А еще телевизор создавал иллюзию чужого присутствия. Быть один капитан не любил.

Хотя Стольцев и не разделял его точку зрения, Лучко склонялся к тому, что похитители охотились не столько за иконами, сколько за реликвиями. Разбудив компьютер, он первым делом залез в базу данных. Оказалось, что кроме Донского монастыря мощи за последнее время были похищены еще в двух местах: в Новгороде и Владимире.

– «Собиратель костей», не иначе, – пробурчал следователь себе под нос, припомнив название голливудского триллера. – Только этого мне и не хватало! Как бы там ни было, а Дед ждет если не мгновенных результатов, то по крайней мере правдоподобных версий.

Лучко бросил рассеянный взгляд в телевизор. Трансляция, которая велась из храма, периодически прерывалась фотографиями то одной, то другой исчезнувшей «Влахернетиссы».

Заинтересовавшись, капитан включил звук. Очередной сюжет ночного выпуска новостей был посвящен всеобщему молебну Русской православной церкви во спасение пропавших образов и реакции иерархов на расхищение святынь, которое, по словам хорошенькой ведущей, в последнее время приобрело серийный характер.

Грязно выругавшись, Лучко снова до предела убавил громкость. М-да. Очередной нагоняй от Деда утром обеспечен.

Прервав встающие перед глазами капитана картины безудержного начальственного гнева, зазвонил внутренний телефон. Не дослушав до конца доклад дежурного, Лучко схватил пиджак и почти бегом помчался к лифтам.

Часов в восемь утра, когда Стольцев, с наслаждением вдыхая аромат распускающихся цветов, шел к автомашине, затрезвонил телефон. Звонил Лучко. Капитан лаконично сообщил:

– Мы нашли кремлевскую икону.

Глава XI

Сквозь затемненное стекло Лучко с интересом наблюдал за задержанной пассажиркой рейса Москва-Любляна авиакомпании «Адриа-Эйрвейз».

Высокая, смуглокожая и весьма привлекательная девушка вела себя довольно спокойно. Похоже, гражданка Словении, которую по паспорту звали Элизабета Жумер, еще не вполне осознала, насколько серьезно влипла, а потому не испытывала особого страха. А должна бы. Ну ничего. Сейчас он мигом обрисует красотке ее перспективы на несколько ближайших лет жизни, и тогда посмотрим, что и как она запоет. Надо только дождаться застрявшего в пробке переводчика.

Запыхавшийся очкарик дышал так, будто добирался в Шереметьево не на машине, а бегом. Извинившись, он раскрыл блокнот и приготовил карандаш.

– Еще раз подробно объясните, как к вам попала эта икона, – потребовал Лучко.

Кивком дав понять, что поняла вопрос, словенка с обезоруживающей улыбкой сообщила:

– Я нашла сверток прямо здесь, в аэропорту.

– И, разумеется, даже не поинтересовались, что внутри?

– Нет, не поинтересовалась. Я вообще не любопытная, – ответила красотка и снова улыбнулась, весело и широко.

– Ага, и решили увезти эту вашу случайную находку за границу?

– Именно так. Я, знаете ли, бедная студентка, а тут вижу кем-то забытый сверток. Тщательно упакован, явно не какая-нибудь там безделушка. Вот я и подумала: а вдруг это подарок судьбы?

– Значит, подарок судьбы? – криво улыбнувшись в ответ, переспросил капитан. – Стало быть, мозги пудрить будем?

Дослушав перевод последней реплики, явно вызвавшей затруднения у очкарика, словенка заулыбалась еще шире и затрясла головой.

– Госпожа Жумер действительно не понимает, во что ввязалась, или придуривается?

Продиктованный переводчику вопрос на самом деле был предназначен задержанной – капитан подозревал, что по-русски она понимает гораздо больше, чем хочет показать. Очкарик же воспринял слова следователя на свой собственный счет.

– Понимаете, словенский язык – чемпион по числу диалектов, их более сорока. И девушка как раз говорит на одном из таких диалектов. Кажется, на приморском. Признаться, я не всегда хорошо ее понимаю. Как и она меня.

– Хм. Диалект, говорите? – Тут Лучко в голову пришла неожиданная идея. – Скажите, как по-словенски сказать «ясновидец»?

– Так и будет: jasnovidec.

– Надо же, прямо как у нас. А как будет «тюрьма»?

– Zaporu.

– Тоже все очень даже понятно. Ну а как будет «год»?

– Leto.

Лучко радостно потер руки:

– Вот и отлично. Не возражаете, если я сам попробую?

Переводчик с видимым облегчением кивнул. А капитан всей своей массой навис над словенкой:

– А дай-ка я тебе погадаю.

Следователь нежно взял изящную руку девушки в свою и развернул ладонью кверху. Жумер снова улыбнулась, кокетливо приоткрыв губы и округлив глаза. Лучко улыбнулся в ответ. Какой-то не особенно доброй улыбкой.

– Я, понимаешь ли, немножечко jasnovidec, – начал он вкрадчиво. – И умею предсказывать жизнь человека на годы вперед. Кому на три, кому на пять, кому на десять. А кому и на более длительные сроки. Как будет «десять»? – обернувшись к переводчику уточнил Лучко.

– Deset.

– О-очень хорошо.

Капитан погладил нежную ладонь своей шершавой лапой.

– Как ты знаешь, ясновидцы используют всякие там стеклянные шары, но у меня с собой ничего такого нет. Поэтому предлагаю гадать по Уголовному кодексу. А точнее, по статьям сто пятьдесят восьмой и тридцать третьей. Там очень подробно, доходчиво и, я бы даже сказал, увлекательно рассказано про кражу и соучастие в ней. Тебе понравится, вот увидишь. Ну что? Хочешь услышать мой прогноз лет на deset вперед?

Словенка растерянно посмотрела на переводчика. Тот беспомощно развел руками. Капитан еще ближе придвинулся к задержанной:

– Значит так, Елизавета. Вот ты сейчас молодая, красивая. Вся такая из себя сексуальная. – Лучко провел пальцем по пряди черных как смоль волос словенки и заглянул ей в глаза. – А вот я возьму и на хрен посажу тебя под zaporu на долгие-долгие leto. И не просто посажу, а упрячу в одну камеру с парочкой офонаревших от многолетнего воздержания стокилограммовых бабищ, осужденных по сто пятой статье, часть вторая, то бишь за убийство двух или более лиц…

Девушка, явно уловив смысл, отвела взгляд и зябко поежилась, будто от холода. Капитан сделал паузу, дожидаясь, пока задержанная снова поднимет на него глаза.

– И эти воспоминания, поверь дяде на слово, потом до самой смерти будут мучить тебя всю твою искореженную тюрягой жизнь. Конечно, при условии, что ты не сдохнешь в зоне. Или не повесишься на простыне…

– Но я всего лишь курьер! – почти без акцента воскликнула словенка.

– А вот это уже совсем другой разговор. – Удовлетворенно хмыкнув, капитан погладил девушку по голове. – Ну, Лизонька, рассказывай.

Наскоро перекусив после лекций, Зина с Аней, вместо того чтобы готовиться к занятиям, отправились в интернет-кафе, где до позднего вечера перечитывали сообщения форума «Роман с преподом». Аня как обычно давала едкие комментарии написанному. Любопытно, что кроме случайно забредших посетителей у темы было немало постоянных комментаторов.

Одного из них звали Квазимодо. Безответно влюбленный в преподавательницу, он на снегу перед ее домом как-то написал пылкое признание. Однако вместо дамы сердца на зов вышел ее ухажер и могучей рукой сломал парнишке нос. Совершенно убитый этаким фиаско, Квазимодо так расстроился, что сначала завалил зачет, а затем и вовсе в духе русской народной традиции взял и запил на целых две недели.

– Мы пойдем другим путем, – вторя юному Ильичу, решительно объявила Аня и нетерпеливо принялась прокручивать одну страницу за другой. Прочитав несколько историй, подруги мимоходом выяснили, что, по опыту немалого числа участниц форума, в любом вузе всегда есть отдельные преподаватели из тех, что очень даже не прочь «наполнить старые мехи молодым вином» и не упускают ни одной подходящей возможности. А некий посетитель по прозвищу «Каменный гость», явно работавший преподавателем, прочитав в одном из сообщений исповедь влюбленной в него студентки, тут же деловито предложил ей подойти к нему после завтрашнего семинара.

– Фу, какая мерзость!

Зину передернуло. Нет, Стольцев наверняка совсем не такой. Хотя почему она в этом так уверена? А что, если у блестящего лектора и красавчика Стольцева чуть ли не гарем?

Из сотен комментариев и советов влюбленной студентке в сердце Зины запали всего два или три. Один их них был подписан ником «Дурочка». Забавно, но именно этот совет показался Зине самым разумным. Рассудительная «Дурочка», судя по слегка менторскому тону уже давно получившая диплом, утверждала, что от половины до двух третей студенток высшей школы испытывают привязанность к своим преподавателям, превращая их в некий полигон для неизбежного процесса воспитания чувств.

– Ну, вот видишь, что умные люди говорят? – прокомментировала этот пассаж Аня. – Чем бы у вас всё ни закончилось, а от Стольцева все одно будет польза. Он тебе вроде тренажера. Разовьешь по ходу, что надо и где надо.

Подруги едва сдержались, чтобы не расхохотаться, с Аниной подачи представив Стольцева в роли этакого гимнастического козла, через которого нужно было перепрыгнуть. Впрочем, Аня признала, что выражение «козел», пусть даже и гимнастический, по отношению к Стольцеву звучало слишком уж обидно. Затем они в четыре глаза изучили основы успешного построения отношений с преподавателем, описанные «Дурочкой» на собственном примере:

«…Когда мне было восемнадцать, я тоже поуши втюрилась в нашего профессора. Весьма симпатичный и кругом такой положительный. В общем, селая и стала думать, как быть. И додумалась. Придя на кафедру, с жаром изобразила неподдельный интерес к научной деятельности. Поверьте моему опыту, самый надежный путь к сердцу преподавателя – это знать его предмет!

Сами подумайте, уповать на одно только смазливое личико не приходится. У яркого и не обделенного внешними достоинствами педагога всегда куча поклонниц со всеми вытекающими: выставляющие напоказ свои прелести воздыхательницы, бесконечные письма, звонки и эсэмэски, откровенные взгляды, недвусмысленные намеки. Конкуренция бешеная. Так что путь один – грызите науку пуще остальных, и вам воздастся. Как мне в свое время. Сначала чистая наука, потом треп за жизнь, затем продолжение разговора в кафе, первый поцелуй на прощание и наконец – завоеванное сердце любимого.

Дерзайте, и у вас все получится. Преподы, они ведь тоже люди»

Несмотря на довольно подробное описание победоносной стратегии завоевания неприступного преподавательского сердца, весьма доходчиво изложенное искушенной в сердечных делах «Дурочкой», Зина пока толком не знала, с чего начать. Предмет Стольцева она и так обожала. Быть на лекциях активнее, чем она, невозможно. Что же остается?

– Ждать удобного случая, – подбодрила ее Аня.

Глава XII

Поутру Лучко с видом триумфатора торжественно докладывал Деду об обстоятельствах, при которых была обнаружена пропавшая из Кремля икона.

Шеф пребывал в приподнятом расположении духа. Острым как бритва ножом он чистил большое зеленое яблоко. Особого проку в этом не было, поскольку, покончив с яблоком, Дед всегда съедал и очистки, но сам процесс, похоже, доставлял ему немалое удовольствие.

Ловко орудуя выкованным тюремными умельцами клинком, лишь немногим уступавшим в размерах хорошему мачете, Дед благосклонно слушал доклад подчиненного. Надо сказать, подобное благодушие было большой редкостью. В целом генерал отличался суровостью и беспричинной вспыльчивостью. Он мог ни за что ни про что наброситься даже на убеленного сединами полковника, не то что на капитана, который по иерархическим меркам городского следственного управления до сих пор считался чуть ли не салагой.

Однако сегодня Дедов был настроен на редкость миролюбиво.

– А где икона сейчас? – перебил он Лучко.

– После ее осмотра криминалистами мы сразу вернули «Богородицу» реставраторам.

– Ясно.

Удовлетворенно потянув за кончик кожицу, аккуратно срезанную единым куском, и получив что-то наподобие яблочного серпантина, Дед отставил блюдце и задумчиво почесал квадратный, как кирпич, подбородок.

– Так ты, значит, полагаешь, что конечный пункт назначения – Словения?

– Не уверен. Сдается мне, что рейс на Любляну – всего лишь транзит. Нет, икону наверняка собирались переправить дальше.

– И куда же? Что говорит твоя задержанная?

– Что была лишь курьером. Ее должны были опознать по прилете и вручить за труды конверт с десятью тысячами евро.

– Десять тысяч? Неплохой гонорар.

– Не уверен. Если разделить эту сумму на число лет, которые госпоже Жумер светит провести в российских исправительных учреждениях, то, думаю, девушка продешевила.

– Пожалуй. Так о дальнейшем маршруте «Богородицы» она, стало быть, не знает?

– Согласно показаниям задержанной, неизвестный передал ей икону непосредственно в Шереметьеве.

– А его внешность нам известна?

– Молодой мужчина лет двадцати пяти – тридцати. Длинные волосы. Броско одет. Мы уже составили портрет со слов Жумер и разослали всем службам. Пока безрезультатно.

– Камеры наблюдения в аэропорту проверил? Он мог засветиться.

– Да мы с этого начали. Подозреваемый был заснят в момент передачи, но со спины. Плюс на нем была бейсболка.

– Особые приметы есть?

– Он слегка заикается.

– Думаешь, тот самый перец, что обчистил музеи Кремля и, возможно, Третьяковку?

– Почти уверен.

Чуть привстав, Дед точным трехочковым броском отправил огрызок в мусорную корзину.

– Больше девчонка ничего не сообщила?

– Это все.

– Попробуй ее дожать. Надеюсь, ты понимаешь, насколько это важно. Скорее всего, обе кражи проплачены одним и тем же заказчиком. И не исключено, что вторая икона последует вслед за первой. Ты, кстати, уже предупредил таможню и пограничников?

– Разумеется.

– А Интерпол?

– Будет сделано.

– Ладно. А у тебя самого-то какие-нибудь предположения имеются? Где нам искать получателя? Если не в Любляне, то где тогда?

С этими словами Дедов показал на огромную, во всю стену, карту СНГ и Западной Европы. Довольно быстро обнаружив Балканы, Лучко с не очень уверенным видом принялся искать Словению. Лицо генерала тут же приняло куда менее благосклонное выражение. И вместо ожидаемой благодарности за успехи в деле возвращения национального достояния Дед в своем обычном духе тут же рявкнул на капитана:

– Двоечник! Марш учить географию!

Приказ, как и положено, был незамедлительно исполнен.

По окончании лекции Глеб попросил студентов остаться.

– Коллеги, у меня к вам задание.

Ребята настороженно примолкли.

– Дело добровольное, – успокоил их Глеб.

Послышался вздох облегчения.

– Мне нужна ваша помощь в сборе информации об одном весьма любопытном и, что важно, очень старинном артефакте.

– Помощь? Вам? Э-э… хорошо.

– Ну, если уж совсем откровенно, скорее не мне, а правоохранительным органам. Вы ведь наверняка слышали о двух похищенных иконах? Так вот, по секрету скажу, есть версия о том, что похищение как-то связано с историей пропавших святынь.

– В самом деле? – оживилась аудитория.

– Так, а в чем задание-то? – перевел вопрос в практическую плоскость чей-то звонкий голос.

Глеб заглянул за спины впереди стоящих. Голос принадлежал Зинаиде Беляк.

– Какая задача? Всего-навсего попытаться раскрыть одну из многочисленных тайн истории. Вот список ресурсов, с которых я бы рекомендовал начать, а дальше действуйте по своему усмотрению.

– А тому, кто раскроет эту вашу тайну, зачет автоматом поставят? – вызвав смешки однокурсников, поинтересовалась Зина.

– Вне всякого сомнения, – заверил Глеб.

Конечно, он мог запросто обойтись без чьей бы то ни было помощи в любых вопросах, связанных с поиском информации и с ее анализом. Однако, будучи прирожденным педагогом, Стольцев не мог не использовать столь редкий шанс – обкатать исследовательские способности своих учеников не на убогих примерах из учебника, а в условиях реальной работы.

Разобрав памятки, ребята потянулись к выходу, а Глеб подозвал Беляк.

– А для тебя, Зина, у меня особое задание.

Девушка вскинула глаза, сразу заставившие вспомнить строчку из песни: «Хлопай ресницами и взлетай».

– Я слушаю, Глеб Григорьевич.

– По правде говоря, все те ресурсы, что перечислены в распечатке, я и сам проверю. Так что тебе этот список не нужен.

– Но как же я тогда получу зачет автоматом?

Глеб высоко ценил способности Зинаиды. Он не забыл, как в прошлом семестре, выполняя практическое задание, она умудрилась абсолютно точно указать местоположение греческого дворца, погребенного под толщей земли, основываясь на одних только высотных снимках в «Гугле». Такой врожденный исследовательский дар совершенно необходимо оттачивать и развивать.

– Твоя задача – искать там, где не догадался искать я.

– Хорошо, я постараюсь что-нибудь придумать, – пообещала Зинаида, тут же дав себе слово разбиться в лепешку, но в итоге впечатлить Стольцева. В конце концов, разве не об этом писала в своих рекомендациях ушлая «Дурочка»?

Глеб с улыбкой смотрел вслед удаляющейся Зине. Он искренне считал ее незаурядной фигурой. Да и не только он один. По авторитетному мнению Бориса Михайловича Буре, Зина одной из очень немногих полностью соответствовала классической формуле «умница-красавица» без скидок в какую-либо сторону. Коридоры университета кишели либо зацикленными на учебе дурнушками-отличницами, либо не добивающимися особых академических успехов милашками-«троечницами», казалось, ходившими на лекции с единственной целью – во всей полноте продемонстрировать женские прелести и разнообразие гардероба. Существовала и воспетая Овидием золотая середина – группа «хорошисток», выгодно отличавшихся в плане экстерьера от успевающих на круглые «пятерки» невзрачных сокурсниц.

Впрочем, Зинаида Беляк, похоже, существовала вне этих стандартных категорий. Имея более чем «взрачную» внешность, она тем не менее предпочитала одеваться таким образом, чтобы выглядеть как можно менее сексуально. Интересно почему? Не то чтобы этот вопрос не давал Стольцеву есть и спать. Нет, просто было немного любопытно.

Но самым главным достоинством этой стройной, глазастой девчушки Глеб считал ее голову. Грех не загрузить хорошие мозги чем-нибудь по-настоящему полезным.

Вернувшись к компьютеру, Лучко для начала, как обычно, выматерил про себя шефа. Немного успокоившись, он принялся размышлять.

Да, в одном Дед совершенно прав. Икону, украденную из Третьяковки, наверняка попытаются вывезти тем же маршрутом. А может, уже вывезли?

Мысли капитана вновь вернулись к кремлевской «Богородице», так удачно перехваченной в аэропорту и теперь спрятанной за семью замками в ГосНИИРе. Криминалисты не обнаружили на ней никаких следов, кроме небольшого, явно умышленно сделанного скола. Надо срочно показать икону Стольцеву, причем до того, как ею займутся реставраторы. Самое время вспомнить, что Глеб обладает не только доскональным знанием истории, но и абсолютно уникальными способностями. Способностями, которые однажды уже помогли следствию.

Честно следуя приказу Деда, Лучко подсел к компьютеру и проворно защелкал клавишами в поисках подробной карты нужного ему региона. Минут через пять он, вновь смачно выругавшись, откинулся на спинку кресла. Географические изыскания в Интернете оказались неутешительными.

Согласно виртуальному атласу, Словения, которая по площади оказалась всего лишь на сто пятидесятом месте в мире, умудрилась обзавестись границами аж с четырьмя странами: с Италией – на западе, с Австрией – на севере, на северо-востоке – с Венгрией, а на востоке и юге – с Хорватией. И это не считая выхода к Адриатическому морю, по которому можно добраться куда угодно.

Лучко кликнул на иконке, напоминающей школьную линейку. Он методично проложил виртуальные маршруты из столицы Словении до ближайших зарубежных городков. Оказалось, что до любой из весьма условных нынче границ из Любляны можно доехать максимум за час.

«Блин, прямо мечта контрабандиста», – расстроенно отметил про себя капитан.

Лучко снова принялся рассеянно разглядывать электронную карту. И тут ему в голову пришла неожиданная идея. Порывшись в ежедневнике, капитан набрал номер переводчика, помогавшего ему в разговоре со словенкой.

– Помнится, вы сказали, что словенка говорила на каком-то диалекте.

– Да-да. На приморском.

– Значит, на приморском? Как я понимаю, на нем по идее должны говорить в той части Словении, что выходит к Адриатике?

– Совершенно верно. И еще на границе с Италией.

– Понял, спасибо.

Повесив трубку, капитан еще раз пристально оглядел карту, будто пытаясь рассмотреть затерявшуюся в складках рельефа «Влахернетиссу». Ну где же ты? Где?