Текст книги "Любовь без дресс-кода"

Мальчики направо, девочки налево

Сауна с подружками хороша, когда вы в купальниках, в халатиках, все одинаково несовершенные, знакомые уже годами, заказываете туда пиццу и пиво и долго с наслаждением сплетничаете. Кто о Борисе Михайловиче из АХЧ, который Насте из кадров цветы принес, кто о том, кого выберет Мередит – Делюку или Линка.

А не когда тут каждая первая – безупречная кукла с ровным загаром без белых пятен, без грамма жира и стоячей грудью. И все сбрасывают с себя платья с непринужденностью моделей за кулисами подиума и налегают на шампанское с фруктами.

Я, конечно, осталась в купальнике – лучше уж потерпеть странные взгляды, чем оценивающие, но фрукты с шампанским в маленьком закрытом помещении меня все-таки сильно смущали. Неужели у кукол даже ЖКТ работает как-то иначе, не как у смертных женщин?

Ну и вообще это отношение «иди с девочками в сауну» как-то подозрительно похоже на «иди с другими детьми поиграй» на каком-нибудь взрослом празднике, когда тебе шесть лет. Как будто все дети и все «девочки» абсолютно совместимы и им все равно, с кем играть.

Я забилась в угол и не отсвечивала, и на меня постепенно перестали обращать внимание. Они были в основном друг с другом знакомы, а кто не был – постепенно подхватывали темы и вливались. Может быть, я не совсем права про заменяемость партнеров по играм. Все, кроме меня, отлично вписались.

– Ты где такие губы делала? У тебя маленькие губки, зачем ты туда весь шприц фигачишь?

– Выкидывать, что ли?

– А моему нравится, когда губы пельмешками такими.

– У меня есть девочка, губы делает – не отличишь! Хочешь, дам телефон? Сравнишь и сама поймешь.

– Мне, мне телефон! Я могу обменять на дяденьку с блефаропластикой. Вы явно своего мастера не нашли.

Божечки-кошечки, я даже знать не хочу, что это за хрень. Мой опыт общения с хардкорной косметологией еще долгие годы будет меня вдохновлять на шутки. Как закончится, не раньше, схожу еще наберусь.

– Ты еще не делала нос? Странно выглядит, будто делала, но…

– Перегородку оперировала.

– А что сразу не подправила?

– Сказали, нельзя пока.

– Комки Биша тебе бы удалить, пока нос заживает.

– Возраст уже не тот. Это тебе еще лет десять сиять, а я как начну щеками проваливаться…

– Кстати, видела, что у Кристины с зубами?

– Семерки удалила, а тут возраст – и поползло все во рту. Или редкозубой ходить, или опять брекеты.

– Куда ей брекеты, ее ж этот моментально сменяет на две по двадцать, если она не будет свой фирменный глубокий…

Ой, все.

С меня хватит.

Я подхватила с тарелки огромную сочную грушу, на которую вожделенно смотрела все это время, и малодушно слиняла с девичьих посиделок. Даже одеваться не стала, только накинула халат и перебежками рванула наверх, в комнату, которую нам с Вадимом выделили.

Разумеется, я заблудилась. Невозможно одновременно ориентироваться в чужом огромном доме, психовать, есть грушу, капая на себя соком, и размышлять о жизни. Что-то непременно страдает.

В данном случае пострадал внутренний компас. Как я ни старалась вырулить куда-нибудь в центральный холл или хотя бы в основной банкетный зал, за очередными пафосными двойными дверями внезапно обнаруживался то бассейн, где кто-то повизгивал слишком уж ритмично, то зимний сад – было любопытно, но я не пошла, испугалась, что там что-нибудь хищное растет при любви-то хозяев к мрачным замкам, то бесконечные пустые коридоры, которые лет через пятьсот должны, по замыслу архитектора, заполниться портретами хозяев.

Меньше всего мне хотелось встречаться с бухими гостями в столь поздний час и в столь легкомысленном виде, поэтому я сворачивала каждый раз, как слышала голоса. Это, что логично, не приближало меня к цели.

И только различив в очередном разговоре знакомый голос Вадима, я радостно поскакала туда по темному залу, в котором что-то таинственно мерцало зеленым и голубым. Надеюсь, земная техника, а не инопланетный корабль.

И замерла почти на границе тьмы и света, который заливал следующую комнату.

Где Вадим успел потерять галстук, уже было неважно. Да и белоснежная рубашка хранила память о богатом банкете. Он был совершенно, в хлам, пьян, стоял, покачиваясь, засунув руки в карманы, – я так и не отучила его от этой привычки. Но голос его был тверд и холоден:

– Если ты думаешь, что я забыл то, что было в две тысячи первом, то ты сильно ошибаешься. Я. Никогда. Ничего. Не. Забываю. Да, я был пацан, но я записывал.

Ага, тот самый B2B-голос. Жесткий. Даже жестокий. Он на мне тогда и четверть от этой жесткости не испытал.

Собеседник его ответил что-то неразборчивое с извиняющимися интонациями. Вадим положил ладонь ему на плечо и сжал. Мне из темноты не было толком видно даже выражения его лица, но почему-то стало страшно.

– Я в курсе, что это «нечестно». Но я не помню, чтобы вы со мной играли честно. Теперь моя очередь. Если словами не дойдет, объясню иначе.

Еще порция бормотания.

– Ну какой закон, Артем? Есть только законы физики, их сложно нарушить. Например, закон всемирного тяготения. Ты понял мой намек, надеюсь?

Мне стало холодно и захотелось домой. Я как-то уже представляла свадьбу с Вадимом, а теперь я представила жизнь с ним. Регулярные такие вот «дни рождения». Законы всемирного тяготения в действии. Подружки и наше общее хобби – перешей свое тело.

И максимальный уровень протеста – клубничный блонд, ягодка, пустившая сок в бокале с шампанским.

Я хотела отступить в темноту и поискать выход в другом месте, но собеседники уже разошлись – тот тип пошел дальше, к двери в противоположном конце комнаты, за которой я увидела вожделенный выход в холл, а вот Вадим направился ко мне, и я еле успела сделать вид, что только что вошла.

– Ой!

– Яна! – Он удивился и обрадовался. Прижал меня к себе и постоял немного, вдыхая запах волос. Я положила руки ему на плечи и кончиками пальцев чувствовала, как уходит из его тела напряжение. – Ты чего тут бегаешь в таком виде? Я устал от них всех, пошли спать.

Вадим явно тут был не впервые, потому что нашел проход на верхние этажи, минуя освещенные людные комнаты.

Он проспал всю ночь, обнимая меня так крепко, как будто я прямо сейчас могла сбежать. И каждый раз, как я переворачивалась на другой бок, он вцеплялся в меня еще сильнее.

Если не любовь

Пробуждение было скорее неприятным.

В комнате стоял густой запах перегара – все-таки Вадим вчера изрядно набрался. Вместо роскошного вида на всегда разную утреннюю Москву за частым переплетом небольшого окошка серела слишком близкая стена соседнего крыла особняка. Наверняка спальни хозяев выходили на лес, но гостям такой роскоши не полагалось.

Я порылась в сумке. Вместо вчерашнего строгого серого платья на утро был приготовлен мягкий розовый свитер и свободные брюки. Светло-серые, к сожалению. Андрей только пожал плечами, когда я сказала, что второй день обещает быть скорее неформальным. По его мнению, я должна была выглядеть безупречной даже в походных условиях.

Дом выглядел так, как и положено выглядеть дому после весьма бурного гуляния, закончившегося едва ли пару часов назад. Густой запах алкоголя и кисловатый – заветрившейся еды, с которыми не справлялись кондиционеры. Пустые бутылки и лужицы разного цвета и консистенции, мусор, объедки. На диване в большой гостиной похрапывал лысоватый мужик, так и не дошедший до своей комнаты.

По коридорам незаметными тенями скользили женщины средних лет в униформе, полагаю, горничные – постепенно слой мусора уменьшался, но очень медленно. Вероятно, они старались никого не разбудить. Я уже почти выбралась в холл, когда у входной двери одна из них поймала меня и вручила чашку горячего чая. Я благодарно кивнула. Мимоходом заглянула в зеркало – немытые со вчерашнего дня волосы после бурной ночи и без расчесывания все равно лежали безупречно, будто у меня с собой в кармашке сумки был личный стилист. Андрей – бог.

В саду работники тоже посыпали песком какие-то подозрительные лужи, и я поспешила пойти дальше, туда, где на холме было видно ажурно-белый бельведер. Веселье туда не добралось – вероятно, не все осилили взобраться на холм. А мне там понравилось. И чай был вкусный, и воздух прозрачный и чистый, пах соснами. Только озера и не хватает для счастья.

Я вздрогнула, услышав шаги.

Вчерашний «высокий гость», с такой же чашкой чая, как у меня, тоже, вероятно, соблазнился беседкой и не ожидал здесь никого увидеть.

– Доброе утро, – кивнула я.

– Хорошего дня, – отозвался он. – Не помешаю?

Акцент меня немного интриговал, но не настолько, чтобы любопытствовать.

– Вы не похожи на частую гостью на таких приемах, – вдруг сказал он. – Другие девушки, насколько я видел, прямо с утра отправились в бассейн.

Я содрогнулась, представив, чем там могли ночью в бассейне заниматься.

– Первый раз, – призналась я.

– Я тоже. Часто приезжал в Москву, но вот совместный проект решил начать только сейчас.

– Раньше ради вас не закатывали вечеринки?

– Всегда уезжал пораньше. Но когда ты главный гость, это невежливо.

Я помолчала. Очень хотелось расспросить о проекте, но я понятия не имела, насколько это уместно.

– Я себе представлял это иначе. Во всем мире русские программисты считаются таким же мощным ресурсом, как нефть. Думал – тут мощная индустрия. А на деле – только взятки, связи и откаты.

– У нас нет Силиконовой долины, это правда, – хмыкнула я. – И в бизнесе все действительно так. Талантливых программистов надо вылавливать по одному, приманивать зарплатами, творчеством и свободой, как у Гугла, например. А что у вас за проект?

Он поморщился. Все-таки я влезла куда не следовало.

– Это сложно… Вы ведь пользуетесь для общения с родственниками таким сайтом, как Одноклассники?

– Я поняла, что речь про социальную сеть. – Хотя меня кольнуло, как издалека он зашел. – Но это поле занято. Что у вас принципиально нового, что прямо проект десятилетия?

– Принципиально, наверное, ничего… – задумчиво глядя на меня, протянул он и отпил глоток чая. – Но подключение нейросетей для подбора людей по интересам и искусственного интеллекта для поддержания активности еще никто не использовал.

– Искусственные друзья в соцсетях? – Я рассмеялась.

– Что-то вроде того… – Он смотрел на меня, прищурившись. – А с кем вы сюда приехали?

– Вадим Романов, – отчиталась я. – «Небьюла»

Если Вадиму достанется участие в проекте, я шантажом, угрозами и извращенным сексом вытрясу из него кусочек для себя!

– Нет, не помню такого… – Его взгляд потух, он снова сосредоточился на чае. – Значит, ничем не впечатлил.

– Понятно… – Я вздохнула. Была бы я настоящей «девушкой президента», я бы сейчас обаяла и очаровала этого чувака, чтобы у моего мужчины был этот контракт. Но это либо дано от природы, либо надо учиться. А вот так…

Мы помолчали.

– Значит, возьмете в партнеры кого-то другого? – Я все-таки попробовала.

– Я, пожалуй, обдумаю идею, которую вы мне подали. Про индивидуальный поиск. Нужны только специалисты по набору, но это решаемая проблема. Спасибо.

Он слегка поклонился и, оставив чашку на перилах, легким шагом направился к дому.

– Да не за что… – пробормотала я вслед.

Мне надо было подумать о моем собственном проекте – моей жизни. Не похоже, что в мире Вадима меня ждет что-то иное, кроме красивых платьиц, пластических операций и вечеринок «мальчики направо, девочки налево». Но разве это плохо? Если напрягусь, смогу быть полезной подругой. Поддерживать, направлять, обеспечивать ему комфорт, снимать стресс. Знать, что в его успехе есть и моя доля.

Чего мне, собственно, не хватает?

Миллионер. Красивый, сероглазый, спортивный, сексуальный.

Верный. Кажется.

Шутки понимает. Мои шутки понимает!

Это же просто по умолчанию ДАДАДАДА ВОЗЬМИ МЕНЯ МОЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ!

Нет?

Я люблю его, в конце концов. А он любит меня.

И ради этого можно многим пожертвовать и многое изменить.

Ведь любовь – главное в жизни.

Да?

Ведь если не любовь – то что?

Барселона

Несмотря на похмелье, Вадим весь день вел себя безупречно. Он больше не говорил о делах, не ходил курить, тянул один и тот же бокал виски и далеко от меня не отходил. Наоборот, когда начали жарить шашлыки – разумеется, не гости, а приглашенные работники, – первым рванул и принес мне в клювике мамонта, как настоящий мужик. В смысле, хорошо прожаренную баранину. И вино. И постоянно обнимал меня, брал за руку, рассказывал какие-то смешные истории.

Другие гости все еще пытались обхаживать Мартина, но тот был рассеян и периодически о чем-то задумывался. Уехал он тоже первый, после чего все моментально расслабились, отогнали поваров от мангалов и стали соревноваться, кто быстрее и изощреннее испортит хорошее мясо.

Уже в машине Вадим вдруг прижал меня к себе и выдохнул:

– Ты же помнишь, что я тебя люблю?

– Божечки, – вздохнула я. – Когда ты успел мне изменить?

– Почему изменить? – опешил он.

– Ну а какие могут быть причины столь пылкой и внезапной страсти?

– Ты какая-то странная с утра, – всмотрелся он в мои глаза. – Что случилось?

Я пожала плечами. Вроде ничего. Да, немного грустно, но бывает. Не всегда же веселиться.

– Ладно, неважно, – Вадим махнул рукой. – У меня для тебя сюрприз!

– Оу? Ты купил мне сеть секс-шопов?

– Ты хочешь сеть секс-шопов?!

Кажется, мои шутки стали реально странными. Раньше он смеялся или забавно бесился. Теперь просто недоумевает.

– Ладно, говори, что за сюрприз, – сдалась я. У меня все равно кончились забавные идеи для покупки бизнеса. Прямо на секс-шопах и кончились.

– Мы завтра летим в Барселону! – расцвел Вадим. – Я просто обязан показать тебе Саграда Фамилию! Человек, который впервые видит ее вживую, он весь раскрывается, становится настоящим. Ни за что не упущу шанс увидеть тебя такой.

– Правда?! – Мое настроение взлетело с отметки – 2 сразу на 200 пунктов вверх и зажгло карусельки с лампочками у меня в голове. – Прямо завтра? Надолго?

– Всего на два дня. Если бы я знал, что ты так обрадуешься, отменил бы к черту совещание в среду, но, увы. Но мы еще съездим.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – Мне хотелось танцевать! И залезть к нему на колени, что я моментально и проделала, несмотря на мрачный вид шофера.

Неужели я хоть первый раз получу настоящие дивиденды с того, что встречаюсь с миллионером!

Правда, взгляд мой упал на мое отражение в окне машины, и светлые волосы с незаметным в полутьме розовым оттенком чуть приглушили мою радость. Но честно – если бы мне раньше предложили поменять сиреневые волосы на Барселону, я бы даже не задумалась! Я мечтала побывать там лет с десяти, с тех пор как впервые увидела фотографии творений Гауди, и три дня дулась на родителей, которые, как мне казалось, врали. Ведь не могло такое быть в реальности, это явно мультики! Они даже нашли мне какой-то фильм про великих архитекторов и показали, что дом в виде дракона, и дом с балконами в виде черепов, и этот совершенно невозможный замок из песка Саграда – они, правда, есть.

Я до сих пор не слишком верю. Но если я увижу их по-настоящему, я прощу Вадиму вообще все!

На самолете я летела не первый раз, но дешевые рейсы, где даже мне было некуда деть коленки и не кормили, никак не могли сравниться с одной из лучших европейских авиакомпаний и ее бизнес-классом. На взлете подали шампанское и клубнику. Я задумчиво сдавила ягоду, глядя, как ее сок растворяется среди пузырьков. Все-таки кровь смотрелась бы готичнее.

– У тебя ведь там дела? – спросила я Вадима, отбиваясь от его нахальных предложений заняться любовью в туалете. Еще чего не хватало, тут пять человек в бизнесе, и все они ТОЧНО будут знать, что мы там делаем.

– Да, но всего на один день. Один день тебе, один делам, все честно, – отозвался Вадим.

Сначала он меня помучил Рамблой и хамоном на рынке Бокерия. Мол, что за поездка в Испанию без хамона. Я терпеливо съела огромный бутерброд с мясом, выпила под него вина, согласилась, что Готический квартал прекрасен, Барселонетта тоже, купила серебряную заколку на блошином рынке, искупалась в море, но все время не сводила требовательного взгляда с Вадима.

Наконец он сдался:

– Хорошо. Пойдем только сядем на экскурсионный автобус, на второй этаж. Чтобы ты падала в обморок от счастья прямо мне в руки.

И я упала.

Сначала Саграда Фамилия дразнила меня башенками, проглядывающими между домов, показывала то один бок, то другой. Я вертелась, стараясь увидеть ее целиком, но автобус нырял на следующую улочку, и снова не было ничего видно.

А потом…

Потом он вдруг выехал на площадь, и ОНА открылась мне полностью!

Взметнулась песчаным вихрем, словно выросла из земли прямо тут, у меня на глазах. Она была такой невероятно огромной и ошеломительной, что непонятно было, как низеньким домам центра Барселоны удавалось ее скрывать от меня все это время.

Она была живой – будто ее не строили, будто она росла. Сама по себе, ибо никакой человеческий разум не смог бы так гармонично и подробно, так разнообразно и живо придумать и воплотить это все. Она дышала. Она говорила – нет, она пела! Она пела, обращаясь к небесам.

Кажется, я плакала.

Я теперь понимала все-все-все слова Гауди о Том, Кому предназначена эта красота. Про заказчика, который подождет. Можно было бы ждать столетиями, лишь бы дождаться, когда это совершенство возникнет, дорастет, повзрослеет. Это был храм не для людей. Это был храм – для Бога. В которого можно было поверить, только увидев то, что создано во славу его.

Мы вышли из автобуса, и я не знаю, сколько часов просто ходили вокруг, пока я плакала, смотрела, плакала снова. А потом сквозь слезы целовала Вадима, потому что это он подарил мне мою мечту. Даже не догадываясь, что это была мечта.

Но на следующий день все стало плохо.

Утром он собирался по своим делам, а я водила пальчиком по рекламному буклету, выбирая, по какому из маршрутов автобусов сегодня буду кататься. Но слова Вадима меня ошеломили:

– В общем, я буду где-нибудь после семи, из номера не выходи, можешь что-нибудь заказать.

– Что значит «не выходи»? – изумилась я. – А Парк Гуэль? Дом Бальо? Дом Мила?

– В следующий раз. Сегодня еще посмотрим поющие фонтаны, а когда приедем в следующий раз – будет тебе какой хочешь парк.

– Но почему? Я просто погуляю, пока тебя нет! – Вот в этом была вся суть наших отношений с Вадимом. Сначала он открывал мне мир, полный чудес, а потом захлопывал туда дверь и забирал ключ с собой. Все чудеса возможны были только в его присутствии.

– Это опасно.

– Почему опасно? – не понимала я. – Мы же в Барселоне? Ты реально думаешь, что Стрелец такой поехавший, что караулил меня все эти месяцы и теперь поехал за нами в Испанию?

– Какой Стрелец? – нахмурился Вадим. – А! При чем тут Стрелец?

– Что значит – при чем? – медленно спросила я. – Разве не из-за него ты меня держишь взаперти?

Начинается буря

Вадим не ответил, застегивая запонки и молча глядя куда-то в окно.

– Вадим!

Я подождала ответа, но он пошел за пиджаком, вернулся, стал его надевать. Молча.

Мне вдруг перестало хватать воздуха.

– Вадим! – Я старалась оставаться спокойной. – Давай ты мне прямо сейчас расскажешь, кто такой Стрелец. Все, что знаешь.

Он мог спросить «А то что?» – и было бы много чего. Но он покосился на мое лицо и нехотя, но все же ответил:

– Нечего рассказывать. Обычный сетевой дебил. Прошаренный, практически на уровне наших спецов. Но у них ресурсов было больше. Как только его нашли и припугнули – сразу ушел в тину и не квакает.

– А Маша? – Я очень хорошо поняла выражение «опустились руки». У меня буклет просто выпал из пальцев. Потому что…

– Она вообще ни при чем. Слила ему твой номер, и на этом ее участие закончилось.

– Погоди! – я еще цеплялась за старую картину мира. – А тот человек у подъезда? В капюшоне?!

– С чего ты вообще взяла, что это он? – Вадим разговаривал со мной, стоя вполоборота и не глядя в глаза. И все поправлял и поправлял рукава и галстук.

– Но он же… – Я потрясла головой. Действительно. Просто стоял человек. Мало ли что совпало со звонком? – Не он?..

– Нет. Твой Стрелец – инвалид-колясочник. Дома сидит целыми днями. Злобный и умный. А теперь еще и боится.

То есть я просто испугалась, слишком сильно испугалась. Особенно на фоне историй про закатать в асфальт от Вадима. А он…

– А ты мне не рассказал?!

– Ты рвалась на работу, как еще тебя удержать?

– Соврать?!

Я вдохнула, выдохнула. Так. Перестать орать для начала, а то вообще ничего не узнаю.

– Я не врал.

– Ты просто недоговаривал! Но умолчание – тоже ложь.

Вадим дернул рукав сильнее, чуть не оторвав манжету.

– Ян, давай поговорим спокойно.

У меня тряслись губы. Я даже положила на них пальцы, чтобы проверить, что мне не кажется. Черт, черт, черт… Разве так можно? Разве так можно – со мной?

– Мы этим и занимаемся. Я спокойно интересуюсь, почему ты лишил меня информации и запер в квартире, хотя нужды в этом не было.

– Уже говорили. Мне было страшно тебя потерять. Я боялся. И сейчас боюсь.

Он бросил терзать рукав и сел на кровать. Положил ладонь мне на ногу, но так и не повернулся.

– Ты сделал ровно то, что повысило шансы меня потерять до невероятных высот.

– Ян, не бесись. – Вадим погладил меня по ноге, словно успокаивая бешеную лошадь. Странно, вроде у меня не было привычки пинаться. – Ты можешь понять, что я это сделал не со зла? Я хотел, чтобы у тебя было все, что захочешь. Вообще все.

– Кроме свободы?

– Блин, да при чем тут свобода? – Он стиснул пальцы так, что мне стало больно. – Я же не запирал тебя всерьез!

– Именно это и делал!

– Ну перестань. Что ты ведешь себя как ребенок? Ты ведь могла выйти из башни? Или ходить по ней? Ты могла поехать куда угодно, если говорила мне. Поехала же в аэропорт? Не драматизируй, Ян. Это было маленькое недопонимание.

Я закрыла глаза. Слезы жглись где-то под веками.

– Серьезно. Ну чего тебе не хватало? Вот скажи? Ты же не хотела действительно вырваться, чтобы на форумах идиотам объяснять в двадцатый раз, как зарегистрироваться? Вот и скажи мне – что ты такого хотела, чего не могла?

– Работать. – Если говорить коротко, будет незаметно, что я уже почти плачу.

– На форумах? В Инстаграме лайки ставить? Ты же фигней у меня занималась, прости уж. Чего ты по жизни хочешь? Я все тебе устрою.

Я промолчала. Он, конечно, был прав. Но никто не возьмет меня в крутую компанию на должность мечты вот так, с улицы. Сначала форумы, потом уже остальное. И как мне прикажете добираться до остального?

– Ян… – Вадим повернулся, и я поразилась тому, какая мука была написана у него на лице. – Ты ведь веришь мне?

– Уже не очень.

– Ян, не дури. Мы же идеально друг другу подходим. Мы же любим друг друга. Что еще надо? Ян, я хочу от тебя детей.

Десятерых? Я все-таки всхлипнула.

– Янушка… – Он придвинулся, взял меня за руку и потянул к себе, заставив уткнуться в рубашку, как тогда, когда я подумала, что Стрелец… черт, все равно больно от его вранья!

– Что?

– Янушка… Давай заведем ребенка, а? Вот прямо сейчас и начнем? Представляешь, какой он будет – красивый, как я, и умный, как ты? Или даже двоих – второй красивый, как ты, и умный, как я. Тяжело ему будет, конечно. Пусть будет девочка… Давай?

Он покачивал меня в руках, словно убаюкивал этими словами.

– Вадим… – Самое худшее, что я ему верила сейчас. – Вадим, ты же не ребенка хочешь. Ты хочешь меня покрепче привязать.

– Ты и так ко мне привязана, чудо мое. – Он погладил меня по голове. – Ведь мы же вместе, правда?

– Не знаю. Не уверена. Ты не рассказываешь мне важные вещи. Зато требуешь все больше.

– Чего я такого особенного от тебя требую, ну что ты говоришь? – возмутился он.

– Измениться! Стать такой, как жены твоих друзей.

– Разве я заставлял тебя? Разве ты не сама выбрала быть со мной? Это накладывает определенные обязательства, правда. Но ничего непосильного.

Что я могла ему ответить?

– Прости! – Он посмотрел на часы, потом на свою заплаканную рубашку, отстранил меня и застегнул пиджак. – Мне, правда, надо бежать. Только не уходи, пожалуйста. Вернемся – договорим!

И дверь номера захлопнулась за ним.

Почему вчера было так все хорошо, а сегодня все так плохо?