Текст книги "Любовь без дресс-кода"

Я хочу «Бентли»

Где это я проговорилась? А, черт, «от решения вернуться»… Но у меня был свой вопрос. Я перебила его:

– Что случилось с машиной и о чем говорил Стрелец?

– Не хочу об этом, – он отвернулся.

– Ясно. – Я сделала шаг назад, чтобы вернуться ко всем.

– Яна! – Он удержал меня. – Я просто боюсь, что ты не так поймешь.

– С каких пор это ты мне не доверяешь?

Он сдвинул брови, мрачно глядя на меня, но все-таки сказал:

– Это меня не красит. Но… – Он набрал воздуха в грудь и закашлялся. – Когда ты… Я… Когда я увидел кольцо на кровати… Это было как конец света. Мира. Всего. Я надрался. В хлам. Взял машину… И… Кольцо лежало передо мной, я даже не смотрел на дорогу.

– Вадим, ты идиот!

– Согласен.

– И что дальше?

– Я гнал, и гнал, и гнал. Сам не знал, чем это все кончится. Да и было как-то все равно. А потом плеер взял и выдал мне это танго. Среди тысяч и тысяч других мелодий.

– О чем же там…

– И я подумал… – продолжил он, будто не услышав меня. – Если я уже все равно все потерял, то почему не попробовать… иначе. Сделать твою жизнь легче. Исправить то, что испортил. Помочь твоим друзьям. Хоть что-то. Прожить другую жизнь. Не бояться. Я ведь всего уже достиг, но был по-прежнему связан своими страхами и из-за них потерял единственного близкого человека. Я подумал, что глупо работать с людьми, чье мнение о тебе складывается по таким вещам, как цвет волос твоей любимой женщины. Мужчина должен сам решать, что для него важнее в собственной жизни. Сам расставлять приоритеты, выбирать, кого подпускать ближе, а с кем даже рядом не стоять. Почему я до сих пор жил по чьим-то чужим представлениям о том, что мне положено? Что решу, то и положено.

– А машину-то как разбил? – вздохнула я.

– Да никак не разбил. Оставил там и ушел пешком.

– А кольцо?

Он достал его из кармана:

– Я уж думал, никогда не спросишь.

Я смотрела на него и хмурилась. Это вот что сейчас происходит такое? Второе изощренное предложение?

– Тут неподалеку озеро, – сказал Вадим, беря мою руку в свою и нежно надевая кольцо на палец. Я почему-то не сопротивлялась, словно завороженная. – Хочешь, покажу? Рядом поселок, и есть дома, выходящие окнами прямо на воду. Давай посмотрим? Наверху будут гамаки и твой кабинет. Хочешь – там работай, хочешь – приходи в офис, тут пешком минут пятнадцать. Мартин в тебе души не чает. Я стал меньше работать, ну, разве что этим проектом увлекся, но все решаемо.

– А я в чем должна измениться? Волосы? Одежда? Что? – настороженно спросила я.

– Мне нравятся черные костюмы, – улыбнулся Вадим. – Не хочу что-то другое.

– Это про тебя, а про меня?

– Пожалуйста, не заставляй меня носить кусачие свитера! – Вадим прижал руку к груди.

– Мне тоже нравятся костюмы на тебе, все в порядке. – Я провела пальцами по воротнику его рубашки. – Но…

– Вот и все. Слушай, ну я помню, что ты менялась, когда я даже не просил. Глупо было бы не верить, что ты не сделаешь это, если реально понадобится для дела.

– Как я пойму, что это все не временная акция?

– Хорошо, давай подождем пару месяцев. – Вадим вздохнул и принялся стаскивать кольцо обратно, но я сжала пальцы. Он тихонько улыбнулся и поднес мою сжатую руку к губам.

– Это не показатель!

– Тогда год, – пожал он плечами.

– Ты будешь ждать год? – удивилась я.

– Я ждал тебя всю жизнь, не зная, будешь ли ты. Год – это немного, если знаешь, ради чего, – прошептал он мне на ухо, обнимая меня за талию и незаметно прижимаясь все ближе.

– Божечки, какой ты балабол… – Я потянулась к нему, но тут мой взгляд упал на вход в зал.

В дверях показался Мартин, обнимающий за талию… Лизу.

– Вадим! – возмущенно повернулась я к нему. – Ты же говорил, она уволилась!

– Она тут не как сотрудник, – фыркнул он.

– А как кто?.. – И тут до меня дошло.

Я видела, как Мартин смотрел на нее, с каким вниманием и нежностью – и я видела, как сияли ее глаза, когда она смотрела на него. Кажется, эта история тоже кончилась хорошо.

Наверное, для всех есть какой-то момент, когда отпускает прошлое и можно строить жизнь дальше.

Что мне выбрать?

Отказать Вадиму, который меня однажды уже подвел?

Вдруг подведет в другой раз?

Но найдется ли кто-то в этом мире, кто не подведет никогда?

Я не даю вторых шансов, потому что знаю – если человек один раз нарушил обещание, то нарушит и еще.

Но есть те, кто, получив второй шанс, все-таки нарушают свои клятвы. Они пробуют границы на прочность, и иногда эти границы ломаются, а они двигаются туда, куда не доходят остальные. А иногда они получают по лбу и больше уже никогда не делают эту ошибку. Вообще никогда.

Мое сердце больше не пылало любовью; оно выгорело однажды. Но сейчас сквозь пепел ярости, кажется, начали пробиваться нежные-нежные росточки чего-то нового. Другого. Более спокойного, взвешенного и серьезного, чем безумная страсть и ядовитые крючья, которыми мы притягивались друг к другу раньше. И это новое, более взрослое чувство было мне очень дорого. Хотелось прикрыть эти хрупкие ростки ладонями, чтобы никто больше не смог их сломать.

Но им было нужно солнце.

– Что ты будешь делать, если я скажу «нет»? – спросила я тихо.

– Продолжу заниматься проектом, какие еще варианты? Это роскошная тема, и я очень тебе благодарен за то, что все-таки попал сюда.

– Но ты же не повторишь свою глупость с машиной?

– Что ты, милая. Я никогда не поступлю так с тобой и с теми, за кого сейчас отвечаю. Кроме того, ты ведь останешься рядом. Пусть и не со мной.

Я прижалась к нему, немножко жалея, что нельзя у всех на глазах забраться пальцами под рубашку и прикоснуться к горячей коже.

– Как тебе мой цвет волос? – Я подняла лицо, и Вадим невесомо коснулся моих губ.

– Даже немного жаль, что я отошел от дел с серьезными людьми. Хотел бы я посмотреть на их лица…

– Я тебя совсем испортила.

– Да, ты знаешь… Наверное, времена теперь другие. Раньше надо было подстраиваться, а теперь выгоднее идти своим путем. Ну и вообще – видела б ты эту шпану, которая сейчас рулит в IT! Тебе еще будет стыдно за мой костюм. Но я все равно не переоденусь.

Некоторым все-таки полезно получить по лбу, чтобы остановиться и оглядеться по сторонам. И ладно бы он делал это только ради меня, но вот так кардинально не меняют свою жизнь ради даже самых прекрасных женщин. Так жизнь меняют только ради себя самих.

– И вот еще. Должен признаться.

Вадим отклонился в сторону и повертел головой:

– Ничего не замечаешь?

Я смотрела в его глаза и не понимала.

Он фыркнул.

– Всю юность мечтал. Но ты же понимаешь, что мне могли сказать в те времена и в том обществе?

– На что? – Я не понимала.

Он усмехнулся, отвел волосы, и я увидела маленькое колечко у него в ухе.

– Да ты бунтарь! – Я расхохоталась.

– Погоди, это еще не все.

– А что еще?

– Есть штучка еще кое-где… – Он наклонился и шепнул мне на ухо – где.

– Ааааа, да ты псих!

– Еще больше, чем ты. Я очень талантливый.

– Но ты ведь вынешь, если мне не понравится?

– Да хоть сейчас!

– Вадим!

– Что? – Он опустил руку, которой потянулся к мочке. – Я из уха хотел вынуть, а ты что подумала?..

– Божечки!

– Яна!

– Хорошо, давай попробуем. – Я давно уже сдалась, но надо было выкатить еще парочку условий. – Но я хочу «Бентли»!

– Что? – не понял Вадим.

– «Бентли». Личный. Голубенький.

– Аааа… – Выражение лица Вадима было бесценно. – Зачем?

– В конце концов, я должна получать бонусы от того, что у меня муж-миллионер?

– Яна, ты как всегда… – выдохнул жених-миллионер.

Хах. Он думает, я шучу.

Я шучу. Пытаюсь. Возвращаюсь обратно по своим следам и хочу обрести сразу все: Вадима, себя, будущее, любовь и не потерять ничего. Совсем ничего. Потому что любовь должна только добавлять, но никогда – отнимать.

– Я что, зря столько мучилась, чтобы тебя заполучить? Нет уж… Я теперь стрясу все, что положено!

– Нам нужен брачный контракт, – деловито предложил Вадим.

– Тогда не пойду замуж, – парировала я. – Стрясать, так по полной.

– Яна, блин!

– А? – Я коварно улыбнулась. – И обручальное кольцо с розовым бриллиантом. И туфли, как их там… от Лабутена, вот. И платьице от Диора, два! И…

– Яна! – На платьице до него дошло окончательно.

– Что – Яна? Своей жизни ему не жалко, а колечка жалко!

Вадим закатил глаза, а я поднялась на цыпочки и поцеловала его солнечную улыбку.

Пусть этот шанс окажется счастливым.

Эпилог

– Ты помнишь, какой сегодня день? – Поправляя манжеты, Вадим вышел в коридор, где я, сидя на полу, возилась с подшипником самоката, который не желал вставать на свое законное место.

– Взятия Бастилии? Юбилей перехода Суворова через Альпы? День рождения Хирохито, 124-го императора Японии?

– Годовщина нашей свадьбы, милая. – Он наклонился и чмокнул меня в макушку.

– Вообще-то это я должна была с вечера начать намекать, а сегодня обидеться, – пробормотала я, пытаясь изогнуть пальцы так, как не было задумано природой.

– Что за предрассудки! Я тоже могу намекать и обидеться. Но вместо этого я поменял наш номер в отеле на президентский люкс и попросил насыпать на кровать розовых лепестков. Твой подарок тоже будет ждать тебя там после приема.

– Давай я брошусь тебе на шею чуть попозже, у меня руки грязные?

– Ты как всегда, – вздохнул Вадим и нагнулся еще сильнее, чтобы поймать мои губы. Но едва я попробовала его обнять, резво отскочил: – Рубашку испачкаешь.

– Знаешь, обычно, когда в кино хотят показать, что люди действительно нашли свое счастье, то через год у них ребенок, общее дело, мимими и какая-нибудь смешная проблема, – посетовала я, возвращаясь к самокату.

– Хочешь спросить, почему мы не такие? – лениво проговорил мой муж, пристально вглядываясь в зеркало. Его волосы лежали безупречно, но он пытался добиться более крутого эффекта «почти безупречно». Это было сложно.

– К нынешнему моменту я могла бы уже рожать нашего ребенка, попутно разруливая дела фирмы, в которой всем управляю. Вместо этого я сижу на полу в прихожей и чиню чертов самокат, – вздохнула я.

– Могла бы купить новый.

– Нет! Этот самокат со мной дольше, чем ты, я лучше тебя нового куплю!

– Тогда чини быстрее, нам через полчаса выезжать в аэропорт, – посоветовал Вадим, еще раз поправляя манжеты.

– Потому что я опять должна появиться на очередной тусовке с полезными людьми… – уныло пробормотала я. Про тусовки я каждый раз усиленно старалась забыть, но Вадим был слишком организованным, чтобы позволить мне это.

– Давай уточним только, что это твоя тусовка, а я там аксессуар, – засмеялся он.

– Красивый аксессуар… – облизнулась я. Серые глаза встретили мой взгляд в зеркале, и мне как-то резко стало жарко. Эх, времени нет…

– Ну спасибо, наверное, – насмешливо сказал Вадим.

– Инга вот уже третьего за год подающего надежды молодого политика меняет, а у меня все один ты. Скоро девчонки засмеют.

– Думаешь, мне пора сделать парочку операций для сохранения молодости и красоты? – поднял он бровь.

– Мальчики делают совсем другие операции, – намекнула я.

– Ты чем-то недовольна, милая моя? – угрожающе поинтересовался Вадим, присаживаясь передо мной на корточки.

– Я просто хотела сказать, что ты, наверное, ее уже сделал? – Я похлопала глазами.

– Выкрутилась.

– В тот день, когда я не выкручусь, мы разведемся.

– Перебьешься. У меня нервов столько нет, снова с тобой расходиться. У меня на работе стресс, у меня новый контракт в этом месяце, нет уж. Делай что хочешь, но чтобы была со мной, ясно?

– А в зеленый покрасишься? – Я сощурилась.

Вадим закашлялся.

– В зеленый? – прохрипел он.

– Нет, передумала. В темно-красный.

– Яна, блин!

– А Герард бы покрасился!

– А Лиза бы уже оделась, накрасилась и ждала меня в машине, мы на самолет опоздаем, давай в темпе!

– Ты тиран!

– Мы уже давно выяснили, что это называется доминант. Божечки-кошечки, да возьми ты этот чертов самокат уже с собой!

– Аааааа! Я знала, что я тебя однажды заражу кошечками! Все, уже закончила. – Я поднялась с пола и отправилась мыть руки. Уже и в самом деле было пора.

В машине Вадим долго смотрел за окно и о чем-то думал. Я расслабленно следила за мелькающими за окном огнями и наслаждалась последними минутами покоя перед аэропортом, самолетом, встречей и прочей суетой.

– Слушай, ну вот с ребенком и фирмой, мне кажется, хорошая идея, – вдруг сказал он. – Давай так – через год ты и правда доберешься до места главы филиала и будешь на родах между схватками орать на всех в трубку, что твой новорожденный сын умнее их.

– Дочь, – зевнула я.

– Ловлю на слове, – быстро сказал Вадим и положил руку мне на коленку.

– Ах ты! – Я рассмеялась. И правда – расслабилась и пропустила подачу. Ну ничего, рожу я ему дочь, пусть мучается с нами обеими. Нахмурилась: – С филиалом сложнее.

– Просто подойди к Мартину. Тебя эта должность давно уже ждет. Он принципиальный – пока сотрудник не посчитал себя готовым, на ключевые места не назначает. Иначе ты бы там была еще год назад.

– Не могу. – Я пожала плечами. – До сих пор думаю, что без тебя фиг бы меня кто продвинул. А сама я ничего не сделала.

– Угу, не сделала, совсем ничего не сделала, – фыркнул Вадим. – Это добрые гномики придумали интеграцию нашей сети с государственными, лесные феи нарисовали всю систему алгоритмов знакомства пользователей друг с другом, а заколдованные жаворонки принесли в клювиках контракты с разработчиками.

– Подписывал их ты.

– Потому что ты обещала выцарапать Виталику глаза, а других руководителей департамента образования нам пока не завезли? – В голосе Вадима мелькнуло легкое раздражение.

Ой, как мы тогда поругались! Прямо насмерть. Часа три молчали, а потом встретились на лестнице с первого этажа на второй, оба как дураки с чашками кофе – он мне нес латте, я ему эспрессо.

– Ладно, в понедельник подойду. – Я вздохнула.

Вообще, что изменит формальная должность? Ну стану равна ему по статусу. Если ему это важно, мне в принципе несложно.

– Кстати! – очнулась я. – Помнишь то танго? Которым ты меня мучил?

– Помню, конечно.

– Я нашла перевод!

– Молодец какая. Года не прошло. О нет, постой, прошло! – щелкнул Вадим пальцами.

– Знаешь, что мне сказали? Что это единственное танго Золотого века, в котором поется про абсолютно счастливую любовь без измен и драм. «Тысячу раз я влюблялся, но все это было фальшивкой, и только ты вернула меня к жизни, направила на тот путь, который я уже не покину». – Я прижалась к Вадиму, не обращая внимания на его ехидство, и уткнулась носом в его шею.

– И мое сердце поет от счастья… – прошептал он, целуя меня и пропуская между пальцами пряди моих ярко-розовых волос.