Текст книги "Любовь без дресс-кода"

…провалилась

– Так, залы у нас есть вот такие, – передо мной развернулись гармошки глянцевых фотографий с плохой 3D-визуализацией. – Если бы за год спохватились, нашла бы нормальные, а так выбирай из того, что есть. Или, если хочешь, поездим, поговорим там с людьми, посмотрим, но я советую Сити-Холл. Там, правда, отвратительный свет, на фото невесты получаются трупами, такой оттенок белое платье дает, зато все поместятся! Записываем тебя на массажики, на эпиляцию, на отбеливание, лимфодренаж, косметолог у меня отличный, как родную загримирует, в морге работала, ты только сиди неподвижно, и все будет отлично. Так, девичник, фотосессия, первая брачная ночь… какой отель? В центре или подальше?

Головокружение стало нестерпимым.

– Так, одну минуту. – Я встала, переложив стопки журналов прямо на пол. Мне не хватало кислорода. Мне надо было… Выйти? Куда я выйду в этой башне, тут даже окна не открываются. – Это все Вадим велел?

– Какой заботливый у тебя жених! А какой красивый, а щедрый, ты бы знала, так прямо и сказал: чтобы все по первому классу, не стесняйся! – тут же переключила канал на своем громкоговорителе Лариса.

– Сегодня?

– Да, но помощница его уже все подготовила давно. Золото, а не девка. Как ее, Лиза? Сделаю скидочку, если замуж пойдет, так она мне понравилась!

А, ну да.

– Подождите, пожалуйста.

Я хотела сделать это спокойно, но пока ждала два гудка в трубке, накрутила себя до такого состояния, что, едва услышав ответ Вадима, чуть не заорала: «Ты совсем долбанулся?»

Нет, так дело не пойдет. Я нажала отбой.

Телефон тут же взорвался мелодией.

Вадим спросил:

– Ты что-то хотела?

– Тут какая-то женщина говорит, что я должна залезть в восьмислойный торт, красивый, но невкусный, твоя Лиза будет сидеть за столом с моим Виталиком, а еще в Сити-Холле мы будем трупами, – попыталась максимально понятно сформулировать свои претензии я.

– Эта женщина устраивает нашу с тобой свадьбу. – Вадим все правильно понял.

– Вадим… – Я выдохнула.

– А?

На заднем плане у него кто-то говорил по-английски, и мне стало неловко, что я отвлекаю его от дел. Но что мне еще остается?

– Я не хочу свадьбу.

– Ты сказала – да. – Он прикрыл трубку и попросил людей подождать. Мое чувство вины стало еще толще.

– Я не хочу такую свадьбу, – вздохнула я.

– Какую? Ян, что я опять не так сделал? Ты можешь выбрать платье, торт, гостей, место, музыку, вообще все! Как я обещал!

– Ага, ага, какую ты кашу хочешь – манную или овсяную. Я вообще не хочу кашу, я хочу круассаны с джемом! Апельсиновым!

– Яна? Ты о чем?

– Не хочу огромную пафосную свадьбу. И белое платье не хочу.

– Можно другой цвет…

– Никакой цвет. Можем просто расписаться?

– Перестань, Ян, ну серьезно, свадьба – это же круто! Ты красивая, все на тебя смотрят. Ты же любишь, когда на тебя все смотрят. Можешь не перекрашиваться, невестам вообще все позволено.

Ну спасибо, разрешил.

– Вадим.

– Разве это не самый счастливый день в жизни женщины? И потом, свадьба – это политическое событие. Принято приглашать всех партнеров и клиентов, от меня этого ждут, пойми, Ян. Это как протоколы у королевской семьи. Это еще и выгодно, в честь торжества многие идут на уступки, вроде как подарок. Ты не представляешь, каким рывком вперед иногда бывает вовремя сыгранная свадьба!

– Вадим, ты вообще ничего не понял.

– Да понял я все! Я же говорю – все, что хочешь…

– Я хочу без свадьбы.

– Ну Ян! Это глупое упрямство на пустом месте. Я думал, у нас нормальный компромисс, рабочий. Я не понимаю…

– Да, не понимаешь. Никогда не понимал и теперь даже не пытаешься.

– Ну что значит не пытаюсь! Ты высказала претензии, я прогнулся, но тебе все снова не так!

– Ты просто поймал меня, когда я соскучилась, и загнал обратно в свои лекала.

– Перестань! Я соскучился не меньше.

– Ты говорил, что все осознал. Соскучиться мало, надо еще что-то изменить.

– Конечно, осознал. Поэтому у тебя есть такой выбор. Ну что ты еще хочешь, чего тебе еще не хватает?!

– Вадим, ты даже не можешь понять, что не так. Это бесполезно. Буквально на следующий день после всего, что ты мне обещал, ты делаешь ровно наоборот. Так это не работает.

– Ян. Ну пойми же, я не могу себе позволить тот уровень безалаберности, к которому ты привыкла. От меня ждут определенных шагов.

– Я все поняла, Вадим! Все! Помнишь наш разговор про Джобса и Цукерберга? Ты тогда еще сказал, что по доходам еще не дорос до их возможностей ни на кого не оглядываться. Скажи, а когда они смогли вести себя, как хотят? На какой сумме?! Думаешь, они посмотрели однажды утром на свой банковский счет, сказали – ага! – и пошли переодеваться из костюмов в джинсы? Или все-таки дело в другом?!

– Яна!

– Все, Вадим! Это все.

Я отключила телефон.

Он тут же зазвонил.

Я выключила его совсем.

– Лариса, вы свободны.

– А завтра во сколько…

– Совсем свободны!

Жизнь без борьбы

Пошло. Все. К черту!

Хорошо, что моя квартира уже свободна, не возвращаться же в Берлин!

Захлопнула дверь за Ларисой, сдула прядь волос, упавшую на глаза, и посмотрела на коробки. Окей. Я одна, коробок шесть. Челлендж!

Поставила одну на другую, ногами выпихала за дверь, допинала до лифта, вызвала, посмотрела на людей внутри, вздохнула, подождала следующий…

Вспомнила кое-что!

Вадим не успел мне сделать новый постоянный пароль от замка, остался только одноразовый. Вот и отлично, мне больше и не надо!

Открыла дверь, прошла в спальню и сняла кольцо.

Пусть здесь лежит.

Среди мятых простыней.

Следующий лифт оказался пустым. Я еле затолкала туда коробки одну за другой, чуть сама не забыла запихнуться. Хорошо, внизу оказался охранник, который моментально подорвался и еще людей позвал – вызвали мне такси, загрузили в багажник и частично в салон мое добро, довезли до дома.

От такси до лифта я снова пинала их ногами.

Но мне было нормально!

С каждым пинком, взмокшая, злая, яростная, я думала:

«Сама!

Дура!

Виновата!

Как я вообще могла подумать, что за неделю человек вдруг все поймет и изменится?

Почему я такая тупая?

Зачем я вообще влезла в это все?»

Я чувствовала дикую печаль, просто невыносимую – у меня не осталось ни малейшей надежды. Хотелось содрать с себя кожу и выцедить всю кровь, только бы полегчало хоть немного. Но это было невозможно – зато злость немного помогала.

И я позволила себе чувствовать ее на всю катушку.

Тем более она придавала сил, чтобы запихнуть очередную коробку в лифт и выпихнуть ее оттуда на моем этаже.

А потом я поставила яркую точку. Стояла на балконе, разбирала вещи, всхлипывала время от времени, но ничего криминального. И тут телефон в моем кармане вновь заиграл тему из «Игры Престолов».

Я достала его, посмотрела на имя «Вадим», светящееся посреди экрана, и со всей дури шарахнула о бетонный пол.

Ну, просто в комнате ламинат, там мог и выжить.

Зато насколько легче стало!

Через пару дней я вышла из дома, направляясь на собеседование в одну крупную технологическую компанию, которая как раз занялась нейросетями и ИИ. На должность сотрудника техподдержки, как и собиралась. Должности выше я уже пробовала – не брали.

Конечно, не киоск с мороженым, но тоже весело.

У моего подъезда стоял черный матовый «Лексус», а рядом с ним Вадим – тоже весь в черном, руки в карманах. Он окончательно перевоплотился в VIP-элитного похоронного агента.

Похороны моей любви!

Нет, слишком пафосно. Пусть будет – похороны его мозгов!

Я прошла мимо, не отреагировав на «Яна!», не отреагировав на «Нам надо поговорить!», не отреагировав на букет лилий. Какие лилии, Вадим, вроде все нормально было с тюльпанами, а? Тюльпаны я бы взяла. А сказать мне было больше нечего.

На работу меня, кстати, приняли.

Потому что это была очень нудная работа. Вообще ничего общего с тем, чем я занималась последние несколько лет. Никакого творчества, никаких навыков переговоров – отвечать строго шаблонами, шаг вправо, шаг влево – расстрел.

Но каждый раз, как я начинала скучать, я напоминала себе, что сама этого хотела. Или вспоминала то чувство бессилия, которое испытала, когда поняла, что Вадим и не собирался меняться. Или думала о первых днях в «Небьюле» и змеюшнике.

Тут у меня, по крайней мере, снова появились друзья. С ними можно было ходить обедать, играть в теннис на приставках после работы, валяться в лаунж-зоне на разноцветных пуфиках во время перерывов, болтать и сплетничать. Может быть, в чем-то Вадим был прав – мне действительно было проще с ними, чем с его знакомыми из высших кругов.

Через месяц меня повысили до начальницы смены. Сказали, потому что меня издалека видно. На следующий день еще три человека пришли с разноцветными волосами. Мне понравилось, как смотрятся бирюзовые, как-нибудь попробую.

Иногда курьеры приносили мне на работу цветы. Хорошо, что в офисе было достаточно ваз, иначе пришлось бы выбрасывать. Не домой же их нести?

Иногда я видела матовый черный «Лексус», выходя из офиса. Даже глазом не вела в ту сторону.

Иногда мне снились сны, в которых все было как раньше – яркие огни за окнами, теплые руки, обнимающие меня. В такие дни приходилось пить кофе покрепче, смеяться погромче и покупать себе лишнее пирожное.

Я не перестала любить Вадима, но я перестала в него верить. Иногда это страшнее.

Однажды курьер передал мне конверт. Внутри обнаружились распечатки билетов и бронирования гостиницы. В Барселону на три дня. И обратно. И записка с коротким «Я обещал». Хотела порвать на кусочки и бросить ему в лицо, но красивый план обломался по техническим причинам – больше меня никто не караулил.

Времени, чтобы решить, лечу или нет, было еще достаточно, и я решила подумать об этом послезавтра.

Когда еще через месяц меня снова повысили, я что-то заподозрила.

Внутренней политикой корпорации считались прозрачные процессы и открытость дверей начальства для подчиненных. Начальник нашего департамента работал в стеклянном кабинете без дверей вовсе. Каждый раз, как приходила к нему, не могла удержаться от смеха.

– Первый раз слышу, чтобы кто-нибудь жаловался на повышение. – Начальник захлопнул ноут, вышел из-за стола и присел на его край. Так выглядело демократичнее и соответствовало политике общения с работниками. – Особенно если вместе с поднятой зарплатой. Чернышова, у тебя жизнь слишком сладкая, деньги лишние?

– Понимаешь, если бы я выгрызла это повышение зубами…

– Да, жизнь не жизнь без борьбы. У нас психолог есть, записать к нему? – участливо предложил он.

– Нет, лучше скажи, за какие заслуги, и я сразу отстану.

– Работаешь хорошо, – буркнул начальник. И отвел глаза. Очень быстро, но я заметила.

– Тааааааак… – Я постучала ногтями по стеклянному столу. Нас обоих синхронно передернуло от звука.

– Вот ты сейчас говоришь, как воспитательница у меня в детском саду, – пожаловался начальник. – Похолодело все прям.

– В саду у твоего ребенка?

– Если бы! Там они сейчас этим спиногрызам в попу дуют. В моем детстве, много лет назад. Аж гороховым супом запахло ностальгически. И мокрыми половыми тряпками.

– Слушай, зубы мне не заговаривай. С чего меня повысили так стремительно?

– Знаешь что, сами разбирайтесь! – вдруг психанул он, усаживаясь обратно за стол и открывая ноутбук. – Мальчика нашли. Одни тащат за уши наверх, другая претензии предъявляет…

– А фамилия у тех одних не Романов ли?

Он бросил на меня молчаливо-красноречивый взгляд.

Понятненько.

Успехи в профилактике Альцгеймера

Конечно, я удалила все его номера. И заблокировала, где могла. Но, конечно, я знала, как и где быстро достать их обратно.

– Вадим, какого хрена! – Моя злость все это время хранилась в особом кармашке в сердце и активировалась ровно в тот момент, когда я услышала его голос. – Можно я поработаю без твоего участия?

– Ни на кого нельзя положиться, – вздохнул он. – Ян, ну чего ты кричишь?

– Почему ты лезешь в мою жизнь?

– Я не лезу… Блин, прости, да, лезу. Но послушай, ты из-за меня дважды потеряла возможность работать там, где тебе нравится. Я просто компенсировал тебе тот вред, что сам нанес.

– И какова цена?

– Ты ее уже заплатила. Прими это в качестве извинений. Ты все равно добралась бы до этой должности, я только ускорил процесс.

– Хорошо… – Я вздохнула, но не могла не признать, что мое чувство справедливости сейчас было как хорошо наевшийся рыбки котик. – А Барселона что такое?

– Мое обещание. Это подарок без подвоха, я не поеду туда и не буду тебя преследовать. Ты из-за меня не погуляла по городу, это нечестно.

– Окей… – Я помолчала. Повод для возмущения как-то испарился.

Вадим был такой спокойный. И даже эту паузу выдержал с честью, не стал настаивать на разговоре, предлагать встретиться, оправдываться лишний раз.

Я не знала, что еще сказать. Хотелось узнать, как он там, но я придушила это желание, чтобы не давать ему лишней надежды. Но услышать его голос было… приятно.

Когда я неожиданно получила очень официальное письмо с приглашением на работу в «инновационную IT-компанию» на должность комьюнити-менеджера, зашла на ее сайт и увидела в руководстве старого знакомого Мартина, я почти сразу догадалась, кому сказать спасибо.

Снова набрала номер, который не успел далеко уползти в списке исходящих:

– У меня есть странное ощущение…

– О, тебя уже пригласили… – сокрушенно отозвался Вадим. – Я хотел сам позвонить, чтобы не было неожиданностью.

– Опять твоя компенсация?

– Что-то вроде того. Ты ведь хотела заниматься этим проектом? Ты туда подходишь идеально, было бы глупо не предложить хорошего специалиста, если я такого знаю.

– Но это нечестно!

– Это разумное использование творческого потенциала. В конце концов, Мартину меня рекомендовала ты.

– Я не рекомендовала! Он отказался с тобой работать!

– Но упомянула мое имя. Когда я позвонил, чтобы все-таки предложить свои ресурсы для его проекта, он меня вспомнил.

– Ты сам напросился к Мартину? И мы будем работать вместе? Опять в Москва-Сити?

– Будешь работать из дома. Мы организуем мощный узел домашних офисов. Чтобы не выдергивать лучших специалистов по стране в Москву, не заставлять полностью менять жизнь. Для этого и пригодились мои дата-центры и связи в регионах. Я закрыл часть своих проектов, что-то отдал заместителям и вложился в это.

Я почувствовала себя странно. Как будто он украл мою мечту.

В общем я даже хотела отказаться, только чтобы не работать с ним, но он опередил меня:

– Мне кажется, что сюрприз, который я хотел устроить, лучше использовать как аргумент. А то очень уж подозрительно ты молчишь.

– Что? Какой сюрприз?

– Открой список работников компании. Смотри, кто у нас дизайнер. А кто исполнительный директор… А…

– Марина! Миша! Тамара Васильевна! Ух, она тебя не любит.

– Уже любит. Я очень обаятельный.

– Да не может быть. – Я вдруг напряглась. – Надеюсь, без…

– Нет, без твоей прекрасной подруги. – У него стал очень жесткий тон. – Она вообще больше никуда не устроится.

Нет, все-таки он не полностью изменился. Такой его голос я слышала тогда, на вечеринке. Ой, я бы на месте Маши не дергалась. Интересно, а что стало со Стрельцом?

– Вадим, зачем ты это делаешь?

– Не зачем, а почему.

– Нет, именно – зачем?

– Окей. – Он помолчал. – Тогда для того, чтобы сделать жизнь лучше.

– Свою?

– И свою в том числе. Твои друзья уже месяц с нами, и это было отличное решение! Я давно не встречал такую слаженную и профессиональную команду. Жаль, что вашего чувака из Австралии уже не вытащить, я почитал его компетенции и уже все локти сгрыз, что раньше не додумался пройтись по спискам старых работников. Мартин в восторге и уверен, что ты будешь не менее достойным приобретением.

– Понятно. Ты, значит, оценил моих друзей. Моранди еще не полюбил?

– Попробовал еще разок. Но нет, прости, вообще не мое. Вот импрессионисты…

– Божечки-кошечки, мир сошел с ума, Вадим возлюбил живопись.

– Люди могут меняться, если хотят.

– Люди никогда не меняются, только раскрываются лучше.

– Ну или так.

– И что же тебя раскрыло?

Промолчал. Проглотил паузу. А я не решилась спросить.

– Подкинуть тебя завтра к Мартину в офис? От тебя туда два часа пилить.

– Подкинь.

Траурный «Лексус» ждал меня прямо с утра. Хорошо, что без цветов.

– А что случилось с «Порше»?

– Его больше нет, – коротко ответил Вадим, и я ничего не смогла прочитать по его лицу.

– В каком смысле? – не поняла я. Какой-то совсем похоронный ответ.

– Неважно, – отмахнулся он.

А у меня больше не было морального права настаивать. Я только покосилась на Вадима, но, кажется, если и была авария, то сам он не пострадал. Загадка.

– Вот здесь мы теперь работаем, – показал Вадим большое светлое здание, окруженное соснами, на участке почти за пределами Москвы. – У Мартина весь верхний этаж, у меня половина нижнего, еще один партнер занимает вторую половину. Впрочем, ты можешь появляться здесь только на корпоративы. Если кто-то хочет работать в офисе, мы ему, конечно, выделяем кабинет.

– Погоди, а «Москва-Сити»? – удивилась я. – Твой любимый офис?

– Там осталась та часть компании, которая занимается общей координацией и взаимодействием с российскими партнерами. Мне больше интересны новые проекты, новые технологии. И новые люди, с которыми не надо бодаться, кто кого круче продавит, как в «старом» бизнесе.

– А квартира? Далековато ездить.

– Я ее продал, – спокойно ответил Вадим. – Действительно далековато. Ищу что-нибудь новенькое, никак не могу выбрать. Пока живу у себя в кабинете.

Он странно покосился на меня. Я предпочла не заметить его взгляд.

– И Лизу там оставил?

– Лиза уволилась.

– Как? Почему?

– Можешь спросить ее сама, если хочешь.

Опять загадка.

Я только покачала головой.

Как жаль, что некоторые люди меняются только тогда, когда уже поздно.

– Вадим… – начала я.

– Все нормально, Ян. Я знаю, что ты скажешь. Да, конечно, я многое сделал из-за тебя и для тебя. Но это не накладывает на тебя никаких обязательств. К тому же в процессе оказалось, что твои вкусы и выбор людей весьма и весьма полезны мне тоже.

– То есть даже тут нашел выгоду. – Я усмехнулась.

– Типа того, – пожал он плечами. – Я понял, что ты была права. Если всю жизнь подстраиваться под кого-то, никогда не будешь счастлив. Проживешь чью-то чужую жизнь, не свою. Будешь подбирать остатки, а все сливки снимет тот, кто первый идет по новому пути.

Я вздохнула, но он каким-то легкомысленным жестом отмел все, что я хотела сказать, и широко улыбнулся:

– Надо еще помнить про профилактику Альцгеймера и почаще делать то, чего никогда не делал. Так мозг лучше работает.

Он проводил меня к Мартину и честно ушел на свой этаж, пока я подписывала документы и с удовольствием болтала со своим новым начальством.

Корпоративные ценности

В Барселону я слетала в короткий отпуск между двумя работами. И было мне там – хорошо. Наконец я оценила рынок, облизала всего Гауди, проехалась по трем туристическим маршрутам, немного выучила испанский и даже попробовала посмотреть на шоу фонтанов, но как-то не к месту кольнуло воспоминание о том, что Вадим собирался там делать предложение, и я сбежала, чтобы полюбоваться Саградой в ночном освещении. По крайней мере, там никого не удивляют слезы.

А когда вернулась, меня ждала самая интересная работа в моей жизни! Честно говоря, до сих пор не подозревала за собой склонности к трудоголизму, но оказалось, что, если работать дома и над тем, что нравится, остановиться совершенно невозможно! Первое время я делала перерывы только на еду и сон, но потом Мартин написал всем сотрудникам гневное письмо и велел как следует отдыхать и завести себе какое-нибудь хобби.

– Творческая энергия нуждается в переключении стимулов, – заявил он. И попросил программистов настроить доступ к рабочим материалам так, чтобы нельзя было вкалывать больше десяти часов в сутки.

Хотя я уже давно знала, что все мои любимые друзья работают тут же, встретились вживую мы только через пару месяцев на приветственном корпоративе – Мартин наконец закончил собирать свою команду мечты и пригласил это отпраздновать всех-всех-всех, даже оплатив билеты тем, кто работал из других городов.

И только там я узнала, что теперь по факту возглавляю комьюнити-направление. Впрочем, мне это преподнесли как формальное повышение: «Ведь ты и так занимаешься всеми этими вопросами», и надо мной еще предполагался заместитель директора по работе с общественностью, но я все равно, улучив момент, подошла к Вадиму и прошипела ему на ухо:

– Опять ты?

– Но ты же соответствуешь должности, – безмятежно ответил он, салютуя мне бокалом шампанского. – И тебе приятно, что тебя ценят, согласись.

Я согласилась. Приятно было.

Еще было приятно стоять рядом с Вадимом и смотреть на самых потрясающих коллег, которые у меня были в жизни. Даже сейчас, на празднике, они кучковались по направлениям работы и обсуждали дела, которые были для них интереснее всего остального.

Несмотря на приятность, топтаться тут было уже неловко, и я собралась отойти, но тут к нам подъехал парень в инвалидной коляске. Очень худой, даже изможденный, с горящими глазами. Вот чего я не могла представить, так это того, что он… Что это…

– Вадим? – Почти испуганно подняла я на него глаза.

– Он просто хочет с тобой поговорить. – Вадим вышел чуть вперед, загораживая меня. – Могу рядом постоять, если тебе некомфортно.

– Это тот, кто я думаю?

– Да, я Стрелец. Но теперь, наверное, уместнее Сергей Михалев. – Парень протянул мне руку. Я оглянулась на Вадима, тот кивнул успокаивающе, и я все-таки пожала протянутую ладонь.

– Не могу сказать, что приятно, – заметила я, снова прячась за спину Вадима.

– Я понимаю. Хочу принести извинения за свое поведение. – У Стрельца было не слишком выразительное лицо, но раскаяние ему все-таки удалось.

– Такое поведение называется нарушением закона.

– Да, я сорвался. – Он опустил голову и сплел длинные худые пальцы. – Понимаю, что никакие болезни не могут быть оправданием, но тем не менее это было не совсем адекватное психическое состояние, связанное с некоторыми органическими проблемами. На нормальную терапию, как вы понимаете, моей пенсии тогда не хватало.

– Сергей очень талантливый, я бы сказал – гениальный человек. – Вадим повернулся ко мне, положил руку на локоть и успокаивающе сжал. – Но теперь он с нами. А у нас, как ты знаешь, и нормальные зарплаты, и страховка, и главное – мы ценим сотрудников.

– Ничего себе. – Это я уже два месяца работаю в одной компании со своим врагом? – Как тебе вообще в голову пришло?

– Нам в проект понадобился человек с такими компетенциями. В рамках… эммм… переосмысления жизни, скажем так, я съездил к нему поговорить.

– Вадим Сергеевич рассказал мне про то, как он подошел к краю и что стал лучше меня понимать.

– К какому краю? – насторожилась я.

И поймала их быстрые переглядки. Предостерегающее выражение лица Вадима, угрюмый взгляд в пол Стрельца.

– В общем, это одна из наших звезд, – преувеличенно бодро сказал Вадим, хлопая парня по плечу. – Он разбирается практически во всем, что нам нужно. Жаль, что таких больше нет.

– Еще одного Стрельца мир бы не выдержал, – хмыкнул тот.

Вот согласна.

Я отошла в сторону. Подумать. Если до этого момента я весьма скептически относилась к действиям Вадима по «компенсации» мне его поведения, то Стрелец… Вряд ли он бы взял его на работу, чтобы понравиться мне. Наоборот – он сильно рисковал. Ведь с ним связаны неприятные для меня события и та ситуация, о которую сломались наши отношения. То есть, возможно, это все не просто выпендреж, не просто игра для одного зрителя – меня. Может быть, он и правда изменился?

– Вадим, – вернулась я. Стрелец уже укатил к Тамаре Васильевне. Тоже извиняться? – А Розалину с Элеонорой ты уволил?

– Зачем? – удивился он. – Работают и работают. Нормально работают. А тебе хочется, чтобы я уволил?

Я хорошо подумала. И, если честно, решила проверить.

– Да. Сделай мне приятно.

Вадим посмотрел на меня. Я продолжала улыбаться и ждать. Глаза его из прозрачных и глубоких постепенно становились плоскими, как крышки сейфов. Он вздохнул:

– Прости. Но нет. Я сделал им по выговору, лишил премий, заставил организовать тренинг по корпоративной этике. И считаю, что этого достаточно. Повторные проблемы будут решены жестче. А просто ради удовольствия… Нет, Ян.

– Даже если я скажу, что это единственное, что отделяет меня от решения вернуться к тебе?

– А это так?

Я промолчала.

Он хмыкнул.

– Что, я прошел испытание?

– Слишком умный, – проворчала я.

Логичное, но глупое требование, которое несложно выполнить. Сразу понятно, этот фейерверк с одной-единственной целью или там все-таки есть какая-то работа за ним.

Наблюдала за Вадимом. Он почти не пил. Представлял сотрудников друг другу. Знакомился, общался. Улыбался своей светлой улыбкой, правда, сейчас чуть грустноватой. Наблюдать за ним было почти больно.

Почему у нас все так получилось?

Иногда я ловила его взгляд на себе, но он сразу отводил глаза. Даже казалось, что я ошиблась, просто выдаю желаемое за действительное.

Вечер катился дальше и дальше, все перезнакомились, я пообщалась со старыми друзьями и завела новые знакомства. Музыка становилась зажигательней, кое-кто уже начал танцевать. Вадим покосился на меня в очередной раз и подошел к диджею.

И вдруг вместо последних хитов зазвучало танго. То самое.

Я вздрогнула и собралась уже было сбежать, но он уже шел ко мне.

Платье в этот раз было совсем неподходящим: слишком узким, без разрезов, очень спокойного серого цвета – все-таки мне понравился этот оттенок. Но Вадим и не пытался зажигать. Мы просто танцевали.

Очень просто.

Очень спокойно.

Без выпендрежа – лишь касаясь рук, лишь не отрывая взгляда друг от друга. И несмотря на то, что это таки был мой второй опыт танго, все получалось.

– Я подумал, ты не сможешь отказать мне на этой песне, – сказал он, когда музыка закончилась.

– Захотела – отказала бы.

– Значит, не захотела? – насмешливо поднял он бровь.

Под конец я все-таки откинулась назад, ловя его прозрачный взгляд. Его ладонь легла на мою спину и так и осталась, согревая через ткань. Очень не хотелось, чтобы он ее убирал.

Мы вышли из шумного зала в пустую тихую комнату, и там Вадим посмотрел на меня и решился:

– Я знаю, что ты не даешь третьих шансов. Но уже проговорилась, поэтому не могу не спросить.