Текст книги "Не такая, не такой"

Юл: Яблочко от осинки недалеко падает

Альберт ведь сразу понял. Но не стал меня тыкать носом.

Надо было насторожиться, когда я увидел, что он явно что-то просек и молчит.

Этика – единственное, что могло его заткнуть в такой ситуации.

Что будет, если я позвоню и наору на него?

Как всегда отмажется, конечно.

Все равно позвоню и наору.

Потому что мне хочется на кого-нибудь наорать.

На персонал бесполезно.

На Влада рано, сначала надо распутать дело.

Но Альберт был недоступен.

Жаль, что мой кабинет переделали. Когда там висел боксерский мешок, разруливать кризисы было гораздо легче.

Пришлось занимать кабинет Влада и снова обживать его под себя. В честь чего с особым наслаждением снял со стены и выкинул модульную картину, аллегорически изображающую…

Ладно, сдаюсь, я не знаю, что она должна была изображать, но причудливо расположенные на ней баклажаны, сжатые пальцами, разрезанные персики и папайи, бананы между накрашенных женских губ, красные грейпфруты, истекающие соком, и ягоды клубники, облитые сливками, заставляли меня сбиваться с мысли при взгляде на них.

В первую очередь остановил все переводы.

Выключил Влада из всех процессов, заблокировал все его права.

Заморозил сделки, отозвал документы и отложил на несколько недель все, что возможно было отложить.

На потери плевать, кажется, могло быть и хуже.

Посмотрел, какие штрафы по госзаказам.

Хорошие. Жирные. И цифры там такие, что заболела голова.

Маленький кретин, кто связывается с откатами?

Созвал на начало недели расширенное собрание для всех ключевых руководителей.

Прикинул объем работ и понял, что поспать в ближайшую неделю не получится.

Слишком запутанная история.

Если бы Влад не устроил мне шоу со Снежаной и подставу с Соней, я бы уже приволок его за шкирку и разобрались бы по-семейному.

Но мне уже не хотелось выпороть его, как своего сына.

Хотелось наказать, как взрослого, ответственного за свои действия человека.

Чужого.

Кофе.

Года три уже не пил кофе, но сейчас надо было подстегнуть мозг.

Ох, отомстит мне сердце.

И спина отомстит, потому что хрен я позанимаюсь в ближайшее время.

Или сон, или спорт.

Вызвал всю бухгалтерию, посмотрел в глаза. Двум дурам велел писать заявление по собственному, Агнию Львовну усадил рядом с собой.

– Почему не рассказали? – спросил ее очень спокойно.

Через нее проходили такие документы, что не понять, что дело нечисто, было невозможно. Особенно с пятидесятилетним опытом Агнии Львовны.

– Этого нет в моих должностных обязанностях. – Спина прямая, сухие руки спокойно лежат перед ней на столе, взгляд глаза в глаза. Кремень-женщина.

– А на самом деле?

– Нечего нас было бросать на волю вашего малыша, Юлиан Владимирович.

Как быстро падает лояльность, когда годами не появляешься.

И никакой мой тяжелый взгляд на нее не действует. Видала она взгляды и потяжелее. Кстати, там и оформлено все так, что с ее стороны не прикопаться. Не могла она не понимать, что однажды я приду выяснять, что происходит. И себя обезопасила по максимуму.

– На пенсию или по собственному? – поинтересовался ласково.

– Сами знаете.

– Знаю, что если поможете в расследовании, то останетесь на своей должности. Но с условием помогать и дальше.

– Именно, Юлиан Владимирович, – и улыбается краешками губ.

Отослал за нужными документами. Обещала прислать все, что есть.

Глаза чесались от бумажной пыли, голова гудела от забытого напряжения.

Набрал Влада – гудки.

Ольгу – сбросила.

Ладно, с ними потом разберемся.

Что я забыл?

Соня.

Выходит, только я во всем и виноват.

Если бы Владу не надо было меня отвлечь от пожара, Ольга не появилась бы в ресторане со своим выступлением.

А ведь я был на миллиметр от разгадки – не зря вспомнилась та история с луна-парком.

Ольга делает странное – значит, Ольга защищает Влада.

Непонятно, зачем он забрал Соню себе. Но я разберусь.

И насколько моя первая и незабвенная была в курсе его планов на Соню – тоже выясню.

А пока мне не семейный детектив надо распутывать, а бизнес спасать от ручек одного не в меру умного балбеса.

На всех этажах офиса стоял дичайший шорох.

К суете вокруг ремонта добавилась суета расследования.

Те, кто был впутан в историю – паниковали и старались поменьше светиться на рабочих местах, как будто это их могло спасти.

Кто не был – бегали в курилку на заднем дворе сплетничать и делать ставки, кого уволят следующим.

Агния отрабатывала свою лояльность и присылала мне девочек с розовыми щечками, якобы с документами. Но каждый раз в принесенных файлах были доказательства, как эти девочки помогали Владу разрушить мой бизнес. И далеко не всегда только за деньги.

Эх, яблочко мое.

От осинки.

Спустя два часа я придумал несколько новых матерных конструкций и, кажется, одно новое нецензурное слово. Пришлось сходить на задний двор, стрельнуть сигарету.

Первую за двадцать лет.

Вот зачем он похерил мой десятилетний план развития? Воруешь – воруй, но зачем же все после себя ломать?

Совершенно бессмысленный вандализм.

Попытался понять хотя бы порядок цифр: что просто украдено, что планировалось вывести, когда план доиграет до конца, что принесло бы отдаленные последствия. Куда бы ни дергался, какие следы ни находил – никак не мог понять, что из этого было тайным планом, что дымовой завесой, чтобы спрятать план, а что просто глупостью и некомпетентным управлением.

Пару раз распутывал цепочку до конца – и оказывалось, что все-таки глупость. Местами было видно, что с большинством проблем Влад справлялся методом эффективного менеджмента – сделать быстро, красиво, а что будет через год, никого не волнует.

Как раз думал о провале своего педагогического метода по всем фронтам, когда в дверь несмело поскреблись.

Удивленно поднял брови.

Добровольно ко мне заходила только секретарша – заменить остывшую чашку с кофе на новую. Она бы не стала стучаться.

Вот кого я точно не ожидал увидеть, так это Соню.

Она мялась в дверях, словно не понимая, куда попала.

Хорошенькая как ангел, бледная, с искусанными губами и блестящими глазами.

Так обрадовался, что даже резко шагнул к ней, собираясь обнять.

Но она отшатнулась.

И сразу виновато опустила глаза.

– Юлиан… Влад… – Она разматывала и разматывала шарф, но он кольцами змеи ложился обратно и затягивался на шее. – Он тебя подставил и хочет себе… ох…

Она вдруг замерла, оставив в покое шарф, оглядела вавилоны папок, стопки распечаток, разложенных на диване, раскиданных по полу, сваленных на подоконнике, и, опустив руки, тихо сказала:

– Так ты уже знаешь…

– Прости, – развел руками и присел на край стола. Тот угрожающе затрещал. Черт, старые привычки возвращаются мгновенно и не учитывают, что с тех пор я стал потяжелее. И стол в моем кабинете был дубовый, не в пример хлипкой модной конструкции у Влада. – А что знаешь ты? – спросил осторожно, чтобы не ранить моими догадками о мотивах Влада.

– Если ты хочешь намекнуть, что он использовал меня, чтобы задеть тебя, то это я знаю, – Соня спрятала лицо в ладони. – Мне ужасно стыдно, ужасно. Давай я верну те деньги, что ты перечислил? Тебе же будет сейчас нелегко, наверное? Я там чуть-чуть потратила, но постараюсь одолжить у кого-нибудь…

Даже рассмеялся от неожиданности. Она, как будто даже воодушевившаяся, потухла и снова опустила голову.

Ох я идиот, а?

– Соня, ты такая смешная. Эти деньги – сущая мелочь. Не настолько я в жопе. Буду в жопе – продам что-нибудь из недвижки, но не буду грабить маленькую Сплюшку. На что бы ты там ни «взяла немного», продолжай в том же духе и не беспокойся вообще.

– Неудобно… – пробормотала она.

– Неудобно в танке в баскетбол играть.

– Спать на потолке, одеяло падает… – несмело улыбнулась Соня.

– В кармане зонтик открывать, – не остался в долгу я.

– Штаны через голову надевать.

– Когда сын соседа на тебя похож.

– Жопой огурцы собирать.

– О господи, ты победила. Вот что значит филфак. Сдаюсь!

Все-таки приблизился к ней – уже не отпрыгивала. Обмен дурацкими присказками помог – она уже не была такой смертельно-бледной и замороженной.

Помог размотать упрямый шарф, снять куртку. Расчистил место на диване, чтобы бросить туда ее вещи.

– Юл… – она покусала губы. – Может быть, я могу чем-то помочь? Что-то слышала, что-то видела. Хоть чем-то?

– О! А можешь! – Я придвинул второе кресло к своему столу. – Садись рядом, сейчас покопаемся кое-где…

Она устроилась совсем близко, так что я чувствовал цветочный запах ее волос. На секунду поддался слабости и накрыл ладонью ее руку. Всего на секунду, она даже не успела ничего сказать.

– Так. Давай смотреть, не знаешь ли ты что-нибудь про поставки в эти аптеки…

Многое Соня мне рассказала, кое-что уже сам восстановил.

Главное – он, видите ли, не мог дождаться, пока я сдохну. В кого ты такой идиот, дорогой наследник? Ольгу, что ли, спросить, от кого она там нагуляла?

Рассказанное Соней аккуратно легло в одну из моих гипотез.

Многое стало понятней.

И над чем работать – тоже.

Теперь, глядишь, намного быстрее справлюсь.

– Посиди пока на диване, хорошо? – попросил ее, когда стало ясно, что больше уже ничего не вытащить, а во мне бурлил азарт побыстрее распутать клубок. – Хочешь есть? Попрошу заказать что-нибудь.

Соня помотала головой и с ногами забралась на диван, склонила устало голову.

Пока я копал дальше, время от времени искал ее взглядом, улыбался, думал, что надо бы вызвать шофера и отправить ее домой.

Но было так безумно жалко расставаться.

Каждый такой взгляд придавал чуть больше сил.

Если бы она сама собралась уходить, вызвал бы, куда делся.

Потом увлекся, отматывая назад цепочки сделок, отслеживая ушедшие транши, раскапывая счета.

Картина постепенно сложилась во всей своей неприглядности.

Дорогой мой наследник, устав ждать, пока любимый предок отбудет в страну вечной охоты, завещав ему все свое имущество, решил отгрызть кусочек уже сейчас.

Начиналось все с мелочей – с откатов, с подставных аукционов. Потом он поменял рецептуру некоторых не требующих сертификации препаратов – сложно проверить, работают ли биодобавки, если никто не обещал гарантированного эффекта.

А потом вошел во вкус и решил забрать все, до чего дотянется.

Запустил те самые экспериментальные лекарства на новых линиях – себестоимость их была копеечной, а продавались они за серьезные деньги. Сократил производство того, что требовало дорогостоящих ингредиентов или сложного тестирования. Уволил специалистов. Списал до черта оборудования, в том числе пользуясь пожаром, и стал втихую производить на нем фальшивые препараты.

Судя по всему, Влад рассчитывал нейтрализовать меня, подсунув Снежану. Она бы убедила не слишком часто интересоваться делами на заводе. Про Соню он узнал, когда Ольга пришла отвлекать меня от пожара, и тут же включил ее в свои планы.

Не сказав, что характерно, матери, поэтому появление Сони на юбилее оказалось сюрпризом и для Ольги. Предполагалось, что я начну ревновать, злиться и решу отомстить с первой встречной. А тут как раз удачно подвернется Снежана.

Некоторые махинации затянулись, поэтому Влад продолжал держать Соню около себя и с упорством, достойным лучшего применения, заставлял Снежану продолжать попытки.

Каков идиот!

Но еще немного – и я бы уже не успел ничего спасти, Влад уверенно разрушал все, что я построил. Сейчас же всех потерь – штрафы, увольнение персонала, разорванные контракты, утрачена часть оборудования. Все можно вернуть, если захотеть. По сути потерял я только деньги, и то не критичное количество. Вообще не проблема.

Ах да, еще сына.

Откинулся в кресле, растер затылок, допил холодный кофе. Почему холодный?

А, секретаршу давно отпустил.

Соня свернулась калачиком на диване и спала, положив голову на подлокотник. Кто-то, наверное, секретарша, укрыл ее пледом.

Бедняжка. Я в какой-то момент о ней забыл, а она сидела тихо, даже не подавала голоса.

Что ж, теперь у меня остался выбор всего из двух вариантов.

Соня или гордость.

Ночное небо потихоньку серело, намекая на близость рассвета. Надо поспать, иначе мозгов совсем не будет. Все срочное уже сделал, остальное в штатном режиме.

Так.

А ночевать-то мне поехать и некуда.

Не в квартиру же.

Домой, значит.

Посмотрел на Соню, подошел к ней, склонился, отвел локон от лица. Она дышала так тихо, что на секунду испугался. Нет, спит.

Просто очень крепко.

После нервов всегда так.

Абстрактная гордость против живой теплой женщины, мягкой и беззащитной.

Какой вообще может быть выбор?

Соня: На ручки!

Я проснулась от того, что кто-то трогал меня за плечо. Открыла глаза и не поняла, где я нахожусь: офисные жалюзи, белые стены, застекленные шкафы, запах бумажной пыли, гул шоссе за окном. Сердце рванулось в панике, горло перехватил спазм.

– Тшшшш… – рядом с диваном на корточках сидел Юл. Вот так, глаза в глаза, он все еще оставался слишком большим, но уже не был таким пугающим.

– Сколько времени?.. – Мой голос был охрипшим со сна.

– Около четырех… – Он поймал мой запутавшийся взгляд и уточнил: – Утра.

– Ой! – Волна паники накрыла меня второй раз. – Мама! Она меня потеряла, наверное! – Я подскочила, попыталась встать с дивана, запуталась в пледе и почти упала.

Юл успел поймать меня, прежде чем я расквасила нос.

– Телефон остался… – я сглотнула. – У Влада. Она звонила, наверное! Она сойдет с ума! Она…

– Тише, тише, – он прижал меня крепче, убедился, что я стою на ногах, и только тогда выпустил. – Я уже позвонил твоей маме.

– К-к-когда?

– Не помню, вечером.

Я выдохнула.

– Спасибо… Я подожду, пока метро откроется?

Это он до четырех заработался? Когда я заснула?

Помню, мне предложили кофе, я отказалась. Долго смотрела, как Юлиан хмурится, нервно дергает мышкой, листает бумаги, что-то сверяет. Почему-то совершенно не было скучно.

– Поехали спать, Сонь? – Юлиан потер руками лицо.

Это «Сонь» после вычурного «Софи» было таким уютным.

Воспоминание о Владе заставило передернуться от отвращения.

– Куда?

– Ко мне. В мой дом. Сейчас дороги пустые, быстро долетим. Мне тоже надо вырубиться хотя бы часа на три-четыре.

– Зачем… – начала я, но Юлиан уже выключал компьютер, складывал распечатки в папку, раскидывал все на столе в поисках ключей.

– Ты молодец, очень мне помогла. Не могу же я тебя оставить одну в офисе? И на улице в такое время бросить не могу. Так что никаких вариантов, поехали!

Он подхватил меня под руку, и я только успела взять свою куртку, а меня уже тащили по пустым коридорам офиса к лифтам, а потом через всю парковку к «Хаммеру». Только за городом я сообразила, что можно было вызвать такси, но Юлиан уже все решил.

В полутьме серого рассвета на полупустом шоссе все казалось ненастоящим, и произнести эти слова было проще, чем при свете дня:

– Прости меня. – Я уткнулась в мех на капюшоне куртки, словно мне холодно, хотя в машине грела печка.

– На самом деле мне с тобой повезло. – Юлиан не стал играть в игры «за что?», сразу понял, кажется, все подтексты. – Случись все, как было задумано изначально, было бы хуже. Даже если бы у нас с тобой все сложилось. Я бы просто не успел понять, что происходит с заводом, и лишился бы его.

– Правда? – Мне даже стало чуть легче дышать.

Юл добрый и умный и не стал бы меня винить, конечно, в том, что потерял все, но… но…

– Правда, Соня, – он протянул руку, коснулся пальцами моей щеки в мимолетной ласке. – На самом деле, это я должен просить прощения. Я отвечаю за этого паршивца, и я виноват во всем.

Меня слегка знобило от недосыпа, и Юл, покосившись, выкрутил температуру повыше. Интересно, а где тот плед с запахом костра?

– Что теперь будет?.. – спросила я тихо. Страшно представить, что он чувствует, преданный собственным сыном.

И я еще добавила…

Снова зарылась пылающим от стыда лицом в мех. Был бы у меня телефон, попросила бы меня высадить прямо тут и вызвала такси.

Юл стиснул челюсти. Не отрывая заледеневшего взгляда от дороги, с трудом произнес:

– Ничего… хорошего. С Владом разберусь потом. В приоритете сейчас завод.

«Хаммер» затормозил перед коваными воротами, Юл щелкнул кнопкой пульта, и они медленно открылись, пропуская машину к большому двухэтажному дому. Он был таким основательно старомодным, сложенным из круглых, будто бы потемневших от времени бревен. Площадку перед дверью освещал одинокий фонарь.

Мокрый лес стряхивал капли с веток, здоровенные сосны простирали ветви над крышей. Хруст щебенки под ногами в полной тишине разносился на многие десятки метров вокруг.

Внутри было очень тепло и пахло сосновой смолой. Даже дрожь от недосыпа перестала меня бить: я повесила куртку и шарф на вешалку, оправила блузку, огляделась с любопытством. Он тут живет совсем один посреди леса?

Юлиан задержался на улице и вошел в дом, уже стягивая свитер.

Я вспомнила, как первый раз увидела его – за тем же самым занятием. Как ужаснулась и восхитилась тогда этой звериной грацией, нереальными мускулами. Захотелось даже дотронуться, и я сама испугалась своего желания.

Да и как? «Юл, можно тебя потрогать?»

– Где хочешь спать? – спросил он. – В моей спальне тише и теплее, зато наверху в гостевых вид лучше.

– Не знаю… – растерялась. – Где тебе удобнее. Ты ведь должен отдохнуть.

Он подошел, накрывая своей мощью, харизмой.

Большой, горячий и очень живой.

Провел пальцами по щеке, всматриваясь в мое лицо. Я опустила глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. Но это не помогло. Он положил руку мне на спину, притянул к себе и вдохнул запах моих волос:

– Лучше всего я отдохну рядом с тобой.

– Юл… – Мне хотелось плакать. Как он может быть со мной добрым после всего? Как он может все еще…

Он положил ладонь мне на затылок, склонился и поцеловал. Не как в первый раз, а уверенно, сильно, словно что-то для себя решив.

…все-таки я заплакала.

– Эй, не так плохо я целуюсь. – Юлиан стер слезинку с моей щеки.

– Я не понимаю… – На нем не было свитера, в который можно порыдать, а я уже привыкла как-то!

Зато была обтянутая темно-серой футболкой широкая грудь. Ужасно твердая, горячая, в такую не плачут, такую гладят ладонями и еще… нет, о чем я думаю? Он-то мужчина, а у меня должен быть мозг.

– Чего ты не понимаешь? – Его руки заключили меня в замок, и, если правая еще держалась в рамках приличий, поглаживая спину, то левая сползала все ниже.

– Зачем это все тебе… Правда? Влад сказал, что у тебя было много женщин, что…

– Это так, – кивнул Юл, целуя меня то в висок, то в лоб, то ловя невылетевшие еще слова с губ и прерывая поток слов.

– Несколько сотен… – осторожно продолжила я.

– Да, – кивнул Юл. – Возможно. – Поцелуй в шею. – Не считал. – Приник к губам, просовывая язык мне в рот, и только через несколько очень жарких минут уточнил: – Это на что-то влияет?

Я почти забыла, что хотела сказать. Отвлеклась.

– Нет, я не об этом! Я хотела спросить, зачем тебе я?

Он даже остановился, хотя в этот момент его ладонь как раз сжала мою ягодицу, а язык обрисовал изгиб ушной раковины, отчего по телу прокатилась приятная дрожь.

– Странный вопрос… – он покачал головой. – Любить, конечно.

– Но почему? Я ничем не особенная! Почему ты продолжаешь за мной… Эй! – Я вдруг вспомнила. Даже несмотря на его ладонь, так увлеченно и горячо мнущую мою задницу. Несмотря на то, что за время, что я формулировала вопрос, он уже нашел у меня штук пять эрогенных зон только на шее. – Ты ведь обещал отстать от меня! Ты не можешь нарушить свое обещание, ты же мужчина!

– Я еще и юрист. Нарушать обещания так, чтобы никто не придрался, – моя профессия. – И он накрыл мой рот своим, захватил в плен язык, атаковал своим и лишил меня дыхания, воли к сопротивлению и голоса.

– Мммм? – это все, что я могла сформулировать.

– Хочешь, чтобы я перестал? – поинтересовался Юл, рисуя кончиками пальцев узоры на моей ключице.

– Нет!

– Значит, пострадавшая сторона не имеет никаких претензий. Дело закрыто.

И не успела я ахнуть, как он подхватил меня на руки.

Точнее, ахнуть я успела и даже начать:

– Я же тяжелая!..

Хотела сказать, что уронит, но вдруг поняла, что он держит меня, совсем не напрягаясь. Спокойно и ровно, как будто я не вешу почти восемьдесят килограммов.

Последний раз меня пытались носить на руках на выпускном – я была намного легче, а парень, который подхватил меня на кураже, считался самым сильным в классе. Но я чувствовала, как подрагивают его мышцы, и все удовольствие портилось из-за опасений, что он меня сейчас уронит.

Юл не уронит.

Он пронес меня через всю гостиную и потом еще коридор и распахнул дверь в свою спальню. Ту самую, где тепло и тихо, я полагаю.

Она была по-настоящему мужской – ничего лишнего, только огромная кровать с изголовьем из темного дерева, две лаконичные тумбочки по бокам, плотные шторы и кожаный боксерский мешок на цепях в углу.

Юл опустил меня на кровать, одновременно целуя, и лег рядом, тут же сграбастав в объятия. И снова – глаза в глаза, и пропадает ощущение его подавляющего размера. Настолько, что я сама несмело его целую – и в ответ на мой поцелуй получаю резко усилившуюся активность.

На моей блузке семь пуговиц, и расстегивание каждой сопровождается поцелуем завоеванного пространства. Не знаю, как он это делает, но слишком большие, слишком сильные, слишком мускулистые его руки умеют дотронуться так нежно, погладить так вовремя, что я судорожно вздыхаю и с трудом подавляю дрожь, пробегающую по телу.

На последней пуговице я вдруг понимаю, что там у меня… ну, живот. И отсутствие талии. Все-таки человек, настолько замороченный своим телом, как Юл, – куда уж там Владу! – наверняка не терпит у женщин складочек, дряблостей и целлюлита. Тренер, который в спортзале показывал мне тренажеры, по-моему, содрогался от отвращения, глядя, как колышутся мои жиры. И Влад говорил…

Я привычно сжимаюсь и вздрагиваю, когда мужские пальцы дотрагиваются до моего живота.

Юл замирает.

Вот оно!

– Что-то случилось? – полушепотом спрашивает он. – Я что-то не так сделал?

– Я толстая… – бормочу я.

Влад обычно на это раздраженно замечал, что он в курсе, поэтому надо больше заниматься.

Юлиан хмыкает.

– Ты, прости, что?.. – переспрашивает он. – Ты вот прямо сейчас, в этот момент, думала о том, что ты какая-то не такая?

– Толстая… – бормочу я, нелогично прячась у него на груди.

Ну, а что он меня приучил к тому, что всегда утешит? Сам виноват.

– Будь я чуточку менее уверен в себе, я бы сейчас собрался и ушел доживать свой век в монастырь. Раз женщина, которую я хочу, и делаю все, чтобы она меня захотела тоже, вдруг начинает думать в постели о такой ерунде. Но я упрямый… – сообщает он мне и уже без всяких осторожных нежностей стаскивает мою блузку, джинсы, одним ловким движением расстегивает бюстгальтер – даже я вожусь дольше!

Сотни женщин… еще бы не научиться с таким послужным списком.

Вообще-то я не люблю мужчин с богатым опытом. Когда мне было около двадцати, а мужчинам моим ненамного больше, секс был отличным. А чем дальше, тем опытнее мне доставались любовники, и тем хуже были постельные забавы.

Один раз попался ловелас – тоже с несколькими сотнями, и он был чудовищно скучен.

Я как-то подумала и сделала вывод, что опытные мужчины просто находят удачную тактику и начинают применять ее на всех подряд. Это логично и стоит меньше усилий. Теряется, конечно, какое-то волшебство, но в среднем выходит неплохо, так зачем что-то менять?

Поэтому я не жду от Юла особых чудес.

Очень зря.