Текст книги "Проектирование социальных изменений в городской среде"

Глава 2
Постклассические социологические теории

Неофункционалистские теории общества и культурсоциология

Неофункционализм (ключевые представители: Д. Александер, П. Коломи) как теоретическое направление было задумано в начале 1980-х гг. (впервые этот термин был использован в 1985 г.) американским социологом Джеффри Александером. Его главной задачей являлось возрождение большой функциональной теории общества, одним из родоначальников которой являлся Т. Парсонс. Александер исходил из того, что необходимо «подчеркнуть два момента – преемственность и внутреннюю логику теории Парсонса».

Д. Александер и Д. Коломи определяют неофункционализм как «самокритичное направление функциональной теории, которое стремится расширить интеллектуальные горизонты функционализма, сохраняя его теоретическую основу».

Авторы неофункционального подхода исходят из того, что они внесли в социологию несколько новых элементов. Во-первых, дискурсивную природу социологического знания, во-вторых, способ интерпретации классической социологии, в-третьих, масштабность исследовательских программ и, в-четвертых, отношение к другим теоретическим направлениям.

Необходимость разработки этого направления, по мнению авторов, продиктована следующими недостатками функционализма: «антииндивидуализм», «антагонизм к изменениям», «консерватизм», «идеализм» и «антиэмпирический уклон».

К базовым принципам неофункционализма относятся следующие положения: 1) неофункционализм оперирует описательной моделью общества; 2) уделяет приблизительно одинаковое внимание действию и упорядоченности; 3) сохраняет присущий структурному функционализму интерес к интеграции как к возможности социальной системы; 4) делает упор на личность, культуру и социальную систему; 5) рассматривает социальные изменения в процессах дифференциации в социальной, культурной и личностной системах; 6) подразумевает приверженность независимым от других уровней социологического анализа концепциям и теориям.

В 1998 г. Д. Александер на страницах книги «Неофункционализм и после него» утверждает, что программа неофункционализма выполнена. После этого он приступает к разработке концепции культурсоциологии.

В рамках концепции культурсоциологии (сильная программа социологии) авторы настаивают на необходимости разработки нового теоретического подхода к культуре (ключевые представители: Д. Александер, Ф. Смит). Они исходят из того, что существующие (альтернативные) подходы носят редукционистский характер и могут быть обозначены понятием «слабые программы». Свой подход они называют «сильной программой», которая исходит из того, что культуру необходимо исследовать и понимать с точки зрения ее автономии.

Различия между культурсоциологией и социологией культуры состоят в следующем. Во-первых, в рамках традиционного подхода «социологии культуры» культура выступает в качестве зависимой переменной, тогда как в «культурсоциологии» – это независимая переменная, которая обладает относительной автономией в формировании действий и институтов и вносит в него не меньший вклад, чем материальные и инструментальные силы. Во-вторых, на структурном уровне в социологии культуры культура рассматривается как «мягкая», зависимая переменная, ее роль более или менее сводится к участию в воспроизводстве социальных отношений, в то время как культурсоциология исходит из строгого аналитического разделения культуры и социальной структуры (культурная автономия).

В качестве свойств сильной программы культурсоциологии Д. Александер с коллегами выделяют:

– признание культурной автономии;

– приверженность герменевтическому реконструированию социальных текстов;

– «культурные структуры» как одно из измерений социальной жизни;

– попытку укоренения причинности в непосредственных действиях, с детальным установлением, как культура влияет на то, что реально происходит.

К числу наиболее влиятельных направлений слабой программы авторы относят Бирмингемскую школу (Центр современных культурных исследований), работы П. Бурдье и его последователей, постструктуралистскую и постмодернистскую теоретические программы (главным образом, творчество Мишеля Фуко), а также исследования по производству и восприятию культуры.

Теории систем в социологии

По мнению Н. Лумана, общество представляет собой социальную систему, образуемую путем различения себя от окружающего мира. При этом к окружающему миру относятся: 1) система сознания; 2) система мозга; 3) физические системы. Система оперативно, через коммуникацию, замыкается сама на себя и с помощью смысла коммуникации обретает целостность.

В процессе эволюции в социальной системе выделились 3 подсистемы:

1) системы организаций;

2) системы взаимодействия лицом к лицу;

3) функциональные подсистемы (такие как масс-медиа, политика и т. д.).

В коммуникации рождается два типа сигналов: да / нет. Если «да», то информация включается в подсистему и превращается в смысл, необходимый для дальнейшей эволюции. Если «нет», то информация исключается из коммуникации. Таким образом, ключевым элементом социальной системы становится коммуникация как способ отбора и передачи смысла, благодаря которому обеспечивается возможность социальных взаимодействий и конструирования границ социальной системы с другими системами. В теории социальных систем Н. Лумана коммуникация понимается в единстве информации, сообщения и понимания.

Ключевыми процессами в социальных системах являются самоорганизация и аутопоэзис. Под самоорганизацией понимается способность воспроизводить операционную замкнутость во времени и пространстве. Аутопоэзис обозначает способность социальной системы не только к воспроизводству, но и к эволюции. При этом Н. Луман отмечает, что аутопоэзис реализуется только в процессе, это по сути рождение новых смыслов в коммуникации. В этом понятии фиксируется наличие целевой установки (самой идеи) существования и развития общества.

Современное состояние этнометодологических исследований

Этнометодологию (ключевые представители: Г. Гарфинкель, А. Сикурел) обычно относят к корпусу так называемых «нетрадиционных» социологических теорий, она занимает обособленное место в системе социологического знания. Автор этого направления, Г. Гарфинкель, изначально ориентировался на социологию в духе Т. Парсонса, однако позже его исследовательский интерес сместился к феноменологической теории А. Шюца. Его заинтересовала возможность исследования социального действия в повседневности.

Исследовательской проблемой этнометодологии является понимание того, как люди делают свои действия доступными и понятными для других людей. Работая над этой проблемой, Г. Гарфинкель приходит к выводу о существовании «методов социального действия», которые люди применяют в повседневной жизни для конструирования социальной реальности и для того, чтобы определить, что за реальность они конструируют. Представителей этнометодологии не интересует ответ на вопрос о том, почему люди действуют тем или иным образом, их интересует как они это делают. Таким образом, они сосредотачивают свое внимание на формальных структурах повседневных действий. Такой способ описания получил название «этнометодологическое безразличие».

Для доказательства своей правоты, представители этого направления активно используют самые разнообразные эксперименты: от исследования способов фиксации душевных расстройств до длительного интервьюирования человека, переживающего гендерный переход.

Современные этнометодологические исследования принято разделять на два направления – анализ разговоров и исследования контекстов социальных институтов.

Конструктивистские теории в современной социологии

В 1966 г. в свет вышла работа молодых американских социологов – П. Бергера и Т. Лукмана, наделавшая немало шума в теоретической социологии и оказавшая значительное влияние на дальнейшее развитие социологии. По утверждению авторов, эта работа обращена к исследованию социальных истоков знания и опирается на достижения феноменологической социологии А. Шюца, социологии знания К. Мангейма, теории институтов А. Гелена и других видных представителей науки.

Центральной проблемой работы является то, каким образом упорядочивается социальная реальность, как с этим процессом связано знание и деятельность людей.

Авторы концепции исходят из того, что всякая человеческая деятельность подвергается хабитуализации («опривычиванию») благодаря принципу экономии усилий (повторяется то, что уже приносило положительный результат) и осознанию этой деятельности в качестве образца. Социологи, солидаризируясь с позицией А. Гелена, приходят к выводу, что в конечном итоге устойчивые привычки необходимо рассматривать как социальные институты.

Институализация делает поведение взаимно предсказуемым, а это в свою очередь влечет за собой разгрузку совместной жизни и рутинизацию повседневной жизни. В результате институты воспринимаются как обладающие своей собственной реальностью, реальностью, с которой человек сталкивается как с внешним, так и с внутренним фактом.

Ключевое значение в теории имеет понятие легитимации, содержащее в себе общий опыт, позволяющий людям ответить на вопрос о том, как нужно себя вести в той или иной ситуации. Легитимация объясняет и оправдывает сложившийся социальный порядок. П. Бергер и Т. Лукман выделяют 4 уровня легитимации:

1. Знание, которым владеет каждый, позволяющее объяснить «как устроен мир» даже самому маленькому ребенку. Это до-теоретический уровень знания, или первичное знание. Его значение сложно переоценить, именно это знание отвечает за правила поведения, моральные нормы и предписания. Формы, в которых содержится такое знание – пословицы, поговорки, народная мудрость, мифы и пр.

2. Рудиментарные теоретические утверждения, носящие прагматический характер и объясняющие конкретные действия. Примерами такого знания могут выступать, например, развернутые поговорки: «Баба с возу, кобыле легче»; «Корми деда на печи, сам таким будешь» и т. д.

3. Явные теории легитимации, которые относятся к институциональным секторам и поэтому представляют собой дифференцированные системы знания. Например, в школе мы осваиваем ценности общества, и т. д.

4. Символические универсумы, объединяющие разрозненные области знания. Символические универсумы понимаются в теории как матрица всех социальных объективированных и субъективно реальных значений.

Акторно-сетевая теория

Акторно-сетевая теория (Actor-Network Theory – ANT, ключевые представители: Б. Латур, Д. Ло, М. Линч, Э. Варгас и др.) стала разрабатываться в начале 1990-х гг. французским социологом Б. Латуром. В 2002 г., после длительной работы, апробации теоретических положений в различных университетах Западной Европы, он формулирует базовые положения своей концепции.

По мысли Б. Латура, главная задача теоретической социологии на современном этапе – пересмотр категории «социальное». Он исходит из того, что «социальное» не есть разновидность материала или некая сфера: «Я хочу переопределить понятие социального, вернувшись к его первоначальному значению и сделать его вновь способным прослеживать связи».

В силу того, что значение социального постоянно сужается, необходимо либо согласиться с тем, что социология скоро потеряет свой объект и предмет, либо как-то по-иному определить «социальное». В связи с созданием ANT, Б. Латур ставит 3 ключевых вопроса:

1. Как развернуть все множество разногласий по поводу ассоциаций, не сводя заранее «социальное» к особой области?

2. Как сделать полностью прослеживаемыми средства, позволяющие акторам стабилизировать эти разногласия?

3. Посредством каких процедур можно осуществить пересборку социального не как общества, а как коллектива?

В ANT необходимо использовать язык акторов, не создавая какой-либо свой альтернативный категориальный аппарат. Такой язык ANT Б. Латур называет «инфраязыком».

Актор в рамках рассматриваемой концепции понимается как то, что побуждается к действию множеством других. В этой связи Б. Латур обращается к концепции И. Гофмана, в которой показано, что как только начинается игра (действие), так сразу появляется неопределенность. Таким образом, с помощью действия актор смещает четкость понимания происходящего вокруг. В этой ситуации, по мнению Латура, исследователи пытаются придумать, «выявить некую социальную силу, объясняющую действия, однако это похоже на поиски эфира в физике XIX века». В ANT не осуществляется поиск этой социальной силы, управляющей социальным взаимодействием.

Ключевой для социальной теории вопрос состоит в том, чтобы решить: старается ли она вывести из нескольких причин столько же следствий, содержащихся в них «потенциально», или же стремится заменить как можно больше причин последовательностями акторов – таков технический смысл, который в конечном итоге превращается в «сеть». Под этим понятием Латур подразумевает связанный ряд действий, каждый участник которого рассматривается как полноценный посредник.

ANT принято относить к так называемому «повороту к материальному», появившемуся в социологии на рубеже XX–XXI вв. В этой связи меняется общее представление об участниках социального взаимодействия. Стороной социального взаимодействия признается любой объект (в том числе вещь), обладающий двумя характеристиками: а) он вносит какое-либо изменение в ходе действия; б) существует некое испытание, позволяющее обнаружить это изменение.

Вопросы для самоконтроля

1. Общество как социальная система. Позиция Н. Лумана.

2. Рискологическое измерение современного общества. Работы У. Бека.

3. Неофункционализм Дж. Александера и его развитие в трудах современных социологов.

4. Области применения социального конструктивизма.

5. Этнометодологический взгляд на социальное взаимодействие.

6. Повседневная реальность как объект социологического исследования.

7. Эволюция социальных систем. Позиция Н. Лумана.

8. Генезис инструментов социального контроля и надзора. Социология М. Фуко.

9. М. Фуко о дискурсах современного знания.

10. «Сильная программа социологии».

11. Теория измерения А. Сикурела.

12. Этнометодологи о задачах социологии.

13. Предметное поле этнометодологии.

14. Предметное поле и исследовательские задачи акторно-сетевой теории.

15. Значение коммуникации в теории социальных систем Н. Лумана.

Литература

Основная

Зборовский Г. Е. История социологии: современный этап: учебник для вузов / Г. Е. Зборовский. Сургут; Екатеринбург: РИО СурГПУ, 2015.

Козер Л. Мастера социологической мысли. Идеи в историческом и социальном контексте / Л. А. Козер; [под ред. И. Б. Орловой; пер. с англ. Т. И. Шумилиной]. М.; СПб.: Нестор-История, 2013.

Дополнительная

Абельс Х. Интеракция, идентичность, презентация: Введение в интерпретативную социологию / Х. Абельс; пер. с нем. под общ. ред. Н. А. Головина, В. В. Козловского. СПб.: Алетейя, 2000.

Александер Дж. Неофункционализм сегодня: восстанавливая теоретическую традицию / Дж. Александер, П. Коломи // Социол. исследования. 1992. № 10. С. 112–120.

Александер Дж. Сильная программа в культурсоциологии / Дж. Александер, Ф. Смит // Социол. обозрение. 2010. Т. 9. № 2. С. 11–30.

Бергер П. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. М.: Academia-Центр: МЕДИУМ, 1995.

Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии / Г. Гарфинкель; [пер. с англ. З. Замчук, Н. Макарова, Е. Трифонова]. СПб. [и др.]: Питер, 2007.

Зборовский Г. Е. Теоретическая социология XX – начала XXI века: учеб. пособие / Г. Е. Зборовский. Екатеринбург: Изд-во Гуманитар. ун-та, 2007.

История теоретической социологии: [в 4 т.]. Т. 4 / Ю. Н. Давыдов, И. Ф. Девятко, А. А. Зотов и др.; науч. ред. В. Н. Фомина. М.: Канон+: Реабилитация, 2002.

История теоретической социологии. Социология второй половины XX – начала XXI века / [Ю. Н. Давыдов, Р. Н. Абрамов, С. П. Баньковская и др.]; Рос. акад. наук, ин-т социологии; [отв. ред. И. Ф. Девятко, М. С. Ковалева, В. Н. Фомина]. М.: Гаудеамус: Академический проект, 2010.

Кнор Цетина К. Объектная социальность: общественные отношения в постсоциальных обществах знания / К. Кнор Цетина // Журн. социологии и социальной антропологии. 2002. Т. 5. № 1. С. 101–124.

Коллинз Р. Четыре социологических традиции / Р. Коллинз. М.: Территория будущего, 2009.

Латур Б. Пересборка социального. Введение в акторно-сетевую теорию / Б. Латур. М.: Изд. дом Высш. шк. экономики, 2014.

Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории / Н. Луман; пер. с нем. И. Д. Газиева; под ред. Н. А. Головина. СПб.: Наука, 2007.

Моральное сознание и коммуникативное действие = Moralbewusstsein und kommunikatives Handeln / Ю. Хабермас; отв. ред. Б. В. Марков; пер. с нем. под ред. Д. В. Скляднева. СПб.: Наука, 2001.

Ритцер Дж. Современные социологические теории / Дж. Ритцер; пер. с англ. А. Бойкова, А. Лисицыной. 5-е изд. СПб.: Питер, 2002.

Социология вещей: сб. ст. / под ред. В. Вахштайна. М.: Территория будущего, 2006.

Шюц А. Избранное. Мир, светящийся смыслом / А. Щюц. М.: РОССПЭН, 2004.

Глава 3
Реформирование общества и социальные процессы в городской среде

Реформа как институциональное образование

Реформа – целенаправленное изменение институтов, предполагающее присутствие в социальной системе агентов, которые разрабатывают и реализуют план трансформации. В современной литературе принято выделять следующие стратегии реформ: шоковая терапия – единовременное радикальное изменение системы институтов; выращивание – поддержка естественной эволюции существующих институтов; стратегия промежуточных институтов – создание желаемого института путем построения цепочек сменяющих друг друга институтов, что образует институциональную траекторию (В. М. Полтерович).

Реформированием охвачено практически все институциональное пространство современного российского общества. Одной из главных реформ в современной России является реформа образования, основные цели которой заключаются в формировании национальных университетов, инвестициях в качество образования, информатизации образования.

В здравоохранении целевыми установками реформирования стали повышение доступности медицинской помощи, создание условий и стимулов для повышения средств, инвестируемых гражданами и работодателями в улучшение состояния здоровья, создание условий и стимулов для максимально возможного предотвращения заболеваний и травматизма.

Реформа жилищно-коммунального хозяйства – это перевод коммунальной отрасли на рыночные отношения, привлечение частного бизнеса и стимулирование конкуренции, а также сохранение системы социальной защиты и поддержка социально уязвимых слоев населения.

Одной из самых противоречивых является пенсионная реформа, ориентированная на изменение существующей распределительной системы начисления пенсий путем введения накопительной части. Россияне 1967 года рождения и младше смогут выбрать один из вариантов пенсионного обеспечения: направить все страховые взносы на формирование страховой пенсии либо продолжить формировать ее накопительную часть.

Основными направлениями военной реформы выступают оптимизация системы военного управления и повышение его качества, сведение к минимуму числа министерств и ведомств, контроль общества за военными расходами. Кроме того, особое внимание уделено социальным аспектам, а именно: жилью для военнослужащих, социальной адаптации уволенных.

Реформирование банковского сектора предполагает переход на международные стандарты бухгалтерского учета и финансовой обеспеченности, изменение требований к размеру уставного капитала банков, развитие ипотечного кредитования и иных банковских услуг, гарантирование вкладов граждан.

Цель почтовой реформы – создание единого национального почтового оператора через объединение местных почтовых организаций в единую систему ФГУП «Почта России», а также формирование и развитие рынка услуг почтовой связи в соответствии с требованиями современной конкурентной среды.

Судебная реформа ориентирована на становление в России самостоятельной судебной власти, чья деятельность должна быть направлена на защиту прав человека и обеспечение социальной устойчивости и режима законности в государстве.

Несмотря на провозглашение и внедрение реформ в различных сферах общественной жизни, процесс реформирования имеет целый ряд барьеров, к числу которых следует отнести, в первую очередь, институциональные (неспособность реализовать целевые установки реформ на практике), правовые (слабость законодательной базы), личностные (неготовность социальных групп как основных акторов реформ к новым условиям жизнедеятельности), управленческие (отсутствие согласованности механизмов реализации направлений реформ на всех уровнях власти).

Социальные процессы в городской среде

Социальный процесс – последовательное изменение состояний или элементов социальной системы и ее подсистем в результате взаимосвязанных социальных действий. Не останавливаясь на структуре и типологии социальных процессов, рассмотрим особенности социально-демографических и этносоциальных процессов в городской среде.

Социально-демографический процесс – это последовательность однородных демографических событий в жизни людей, имеющая значение для смены их поколений. Особенности социально-демографических процессов в городе заключаются в следующем: высокая смертность от внешних причин, низкий уровень рождаемости, высокий уровень разводимости, распространение альтернативных форм брака и семьи, увеличение доли повторных браков и внебрачной рождаемости, увеличение числа женщин до 30 лет, никогда не состоявших в браке. Кроме того, показатели общей и младенческой смертности городского населения значительно ниже среднероссийских. Ожидаемая продолжительность жизни городского населения на 2,6 года выше, чем сельского.

К числу тенденций в сфере развития городского населения также следует отнести развитие пригородов (субурбанизацию), увеличение численности населения в крупнейших городах и прирост в них потока трудовых мигрантов, репродуцирование элементов сельского образа жизни в городе, деформация функциональной структуры городов, преобладание монопрофильных, узконаправленных центров (городов одной отрасли), а также критическое состояние экологической системы городов.

Этносоциальные процессы – процессы, происходящие внутри национальных этнических групп, изменения, касающиеся этносоциальных общностей. Приятно выделять этноэволюционные и этнотрансформационные процессы.

Одной из базовых характеристик функционирования этнических общностей выступает этническая идентичность, под которой понимается часть социальной идентичности личности, осознание своей принадлежности к определенной этнической общности. Для поддержания этнической идентичности, ее воспроизводства в условиях городской среды функционируют такие социальные образования, как диаспоры. Рост этнической идентичности может привести к усилению этноцентризма, который может выступить драйвером роста неудовлетворенности, всплеска межнациональной конфликтности.

Межэтнический конфликт – конфликт между представителями этнических общин, обычно проживающих в непосредственной близости в каком-либо государстве; конфликт между группами людей, принадлежащих к различным этносам. Город как межэтнический калейдоскоп – пространство этноконфликтов, в регулировании которых ведущая роль принадлежит государству, призванному создавать условия для функционирования и развития разных этнических групп, поддержания культурных образцов, традиций, обычаев, языка и пр.

Рост в городах иноязычных (иноэтнических, инокультурных) групп актуализирует их инклюзию (включение) в общественную систему, нивелирование / снятие проблемы этнической эксклюзии, т. е. исключение этнических групп из полиэтничного пространства города. Для этого создаются модели управления этносоциальными процессами как основное средство осуществления национальной политики, т. е. планомерное, сознательное, целенаправленное воздействие государства в лице различных организаций и институтов на развитие этносоциальных отношений с целью решения определенных задач. Также разрабатывается концепция национальной политики на различных уровнях (федеральном, региональном).

Вопросы для самоконтроля

1. Основные стратегии реформ, их преимущества и недостатки.

2. Основные направления и цели современного реформирования в России.

3. Барьеры реализации реформ.

4. Государство как субъект реформирования.

5. Рождаемость и смертность городского населения.

6. Основные тенденции в сфере брачно-семейных отношений городского населения.

7. Миграционные процессы в городской среде.

8. Факторы привлекательности города как социального образования для мигрантов.

9. Современные тенденции в социально-демографическом развитии городов.

10. Управление социально-демографическими процессами в городе.

11. Этническая структура населения.

12. Этнонациональные конфликты в городской среде. 13. Этнические стереотипы и мифы большого города.

14. Инструменты реализации государственной национальной политики.

Литература

Основная

Блинова М. С. Социология миграции: история становления и перспективы развития: учеб. пособие / М. С. Блинова. М.: КДУ, 2009.

Капелюшников Р. И. Трансформация человеческого капитала в российском обществе (на базе «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения») / Р. И. Капелюшников, А. Л. Лукьянова; Фонд «Либеральная миссия». М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.

Попова Л. А. Социальная этнография и демография: учеб. пособие / Л. А. Попова; [отв. ред. И. Л. Жеребцов]; РАН, УрО, Коми НЦ, Ин-т соц. – экон. и энергет. поблем Севера. Сыктывкар: б. и., 2009.

Чесноков А. С. Политика регулирования миграционных процессов во второй половине ХХ – начале XXI века / А. С. Чесноков; Федер. агентство по образованию, Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2009.

Дополнительная

Банки и банковские операции в России / В. И. Букато, Ю. В. Головин, Ю. И. Львов / под ред. д. э. н., проф. М. Х. Лапидуса. М.: Финансы и статистика, 2001.

Вишневский А. Г. Русский или прусский? Размышления переходного времени / А. Г. Вишневский. М.: ГУ ВШЭ, 2005.

Гуц А. К. Глобальная этносоциология / А. К. Гуц, Л. А. Паутова. М.: Либроком, 2009.

Демографическая политика в регионе: проблемы и перспективы: сб. ст. / Рос. акад. наук, Урал. отд-ние, Ин-т экономики; [отв. ред. А. И. Кузьмин]. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2010.

Жеребцов А. Н. Миграционно-правовые режимы: теория и практика административно-правового регулирования / А. Н. Жеребцов. Волгоград: Изд-во Волгогр. ин-та экономики, социологии и права, 2009.

Жуйков В. М. Судебная реформа: проблемы доступа к правосудию / В. М. Жуйков. М.: Статут, 2006.

Ивахнюк И. В. Международная трудовая миграция: учеб. пособие / И. В. Ивахнюк; Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова, экон. фак. М.: ТЕИС, 2005.

Лапин В. А. Реформа местного самоуправления и административно-территориальное устройство России / В. А. Лапин, В. Я. Любовный. М.: Дело, 2005.

Полтерович В. М. Элементы теории реформ / В. М. Полтерович. М.: Экономика, 2007.

Рыбаковский Л. Л. Трансформация миграционных процессов на постсоветском пространстве / Л. Л. Рыбаковский. М.: Академия, 2009.