Текст книги "Мама на полставки"

Глава 27

Аня

Я стояла, пораженная словами Эльдара, как будто молния ударила прямиком в эпицентр моего существа, а потом во все стороны от этого удара обуглилась плоть и поползли трещины. Стало так больно, что наступило даже отупение какое-то, вынести подобный удар было нелегко.

За гранью моего понимания осталось, как я умудрилась выстоять на ногах и отойти, успеть проследить за Дариной, которая заползла под ровно остриженный куст и принялась дергать листочки. Я наклонилась за девочкой, подняв ее на руки, и услышала за спиной одобрительное посвистывание.

Эльдар и не думал снизить градус своего внимания и похабных взглядов. Наглец без всякого зазрения совести пялился на мой зад, пока его старший брат ходил в отдалении и разговаривал с кем-то по телефону. С той самой девушкой, которая, предположительно, была мамой малышки.

Я вдруг начала беспокоиться, так ли все просто было с этой девушкой, и не захочет ли она вернуть Даринку обратно? Кто знает, какие обстоятельства толкнули ее на этот странный поступок?

Эльдар же расценил мое бездействие и молчаливый игнор за согласие, вновь подобрался близко и понизил голос.

– Не смотри так часто в сторону моего брата, если не хочешь остаться с разбитым сердцем, крошка. Он подбирает только девушек из высшего общества, – снова повторил эти слова, как мантру, и добавил многозначительно. – Я же тебя не обижу, – произнес с чувством, поедая меня темным взглядом.

Словно я была каким-то редким десертом, выставленным на витрину в единственном экземпляре!

– Не обидишь? – уточнила я.

Эльдар закивал.

– Ваши предупреждения немного запоздали. Я способна за себя постоять, Эльдар Муратович! – я подчеркнула обращение на «вы», желая создать барьер. – А еще…

Я понизила голос до шепота, и Эльдар был вынужден сделать шаг вперед и чуть-чуть наклониться ко мне, чтобы услышать мои слова. Он встал так близко, что я ощутила запах его прохладной туалетной воды, полной морозной свежести и бодрящих цитрусовых нот. Я на миг посмотрела в его глаза, в них было много золотисто-зеленых крапинок, из-за чего карие глаза казались светлее, чем у Эмина. Красивый, подумала я, имея возможность разглядеть каждую черточку на его лице, даже отдельные волоски в модной щетине, покрывающей мужественный подбородок. Красивый и порочный до мозга костей…

– Еще я достаточно умна, чтобы не связывать себя интимными отношениями ни с боссом, ни с кем-либо из его приближенных.

– Бери выше, крошка. Я его брат.

– Младший. Это не выше. Это минус один пункт. Нет, Эльдар Муратович. Но спасибо за предупреждение, я учла ваше беспокойство.

Лицо красавчика исказилось, он явно не ожидал получить отказ, может быть, даже надеялся сыграть на моей женской обиде? Не знаю, на что именно он рассчитывал, подкатывая ко мне. Что, если Эльдар просто хотел напакостить?

Если так, то ему определенно удался план, пусть даже только наполовину! Я должна была сказать ему спасибо за отрезвляющие правки, иначе бы я совсем потеряла голову от прикосновений и поцелуев Эмина.

Эльдар собрался вновь что-то сказать мне, даже потянулся пальцами к моему плечу, почти коснувшись его.

– Я поговорил с Громыхиной, – донесся в нашу сторону решительный голос Эмина.

Эльдар в последний миг успел изменить направление движения своей руки и погладил по головке Дарину, что была у меня на руках.

К моменту появления босса все выглядело так, словно Эльдар и не пытался пофлиртовать со мной, а всего лишь был заинтересован малышкой.

– Знаешь, кое-что схожее между нами и этой малюткой все-таки есть! – признал он, повернувшись с приятной улыбкой в сторону Эмина. – Может быть, ты был не так уж неправ?

– Я прав, и мою правоту подтвердили в лаборатории. А еще нужно успеть поговорить с Громыхиной, она собирается уезжать.

– Хм… Она согласилась на разговор с тобой? – удивился Эльдар.

– Я немного схитрил и представился не совсем тем, кем являюсь, – улыбнулся Эмин.

Эльдар расхохотался и шлепнул брата по плечу.

– Ай, чертяка! Ты хорош! – восхитился он. – Помощь нужна?

– Думаю, кое в чем ты можешь помочь, – задумчиво произнес Эмин. – Ты уже говорил с родителями? Созванивался с ним после возвращения?

– Нет, – покачал головой Эльдар. – Я прямиком отправился к тебе, хотел решить вопрос, не вмешивая в это родителей!

– Однако не получилось!

– Откуда же мне было знать, что все зашло настолько далеко? – развел руками Эльдар, признавая свою беспомощность в этом вопросе.

– Если ты еще не созванивался ни с кем из родителей, то вот тебе моя просьба, навести отца, поговори с ним с глазу на глаз. Без присутствия мамы.

– Вот как? – нахмурился Эльдар. – Думаешь, она приложила к этому руку?

– Не знаю, что ты подразумеваешь под этими словами, но она совершенно не удивилась, увидев Дарину. Значит, Алла Громыхина приходила к родителям, возможно, не единожды. Знал ли об этом отец? Вот хороший вопрос, который ты должен выяснить.

– Я постараюсь. Сделаю, что смогу.

– Сегодня же. Не откладывай в долгий ящик. Я хочу в кратчайшие сроки решить вопрос с Дариной.

– Хорошо. Только небольшая поправочка. Ты уверен, что девочку зовут именно так?

– Может быть, и не совсем так, но она отзывается. Да, Дарина? – обратился Эмин с улыбкой к девочке и пощекотал ее шейку.

Дарина захихикала и смущенно отвернулась, но все равно поглядывала на Эмина. Мне казалось, что она была от него без ума, постоянно искала его взглядом, смотрела на него долго-долго, словно чувствовала родственные связи.

– Тогда не будем откладывать. Разберемся с этим вместе, идет? Потом займемся фирмой, и ты расскажешь, почему у такого головастого парня, как ты, все пошло наперекосяк! – обратился к брату Эмин.

Эльдар закивал и ушел, как мне показалось, довольно поспешно, чтобы не продолжать начатую тему. Возможно, он просто не хотел выглядеть раздолбаем и получать нагоняи от старшего брата в чужом присутствии.

Однако, как только Эльдар ушел, все внимание Эмина обратилось на меня. Хотелось бы верить, что я не из тех дурочек, которых легко охмурить одним или двумя пылкими взглядами и жаркими поцелуями. Но только когда Эмин Сабитов смотрел на меня, хватало одного лишь его взгляда, чтобы я начала пылать. Он словно запускал мне прямиком в центр сердца чувственный разряд. Я всего на миг посмотрела в его глаза и едва не утонула в этой манящей бездне. Его глаза потемнели, и мое тело покрылось тысячами мурашек, от предвкушения.

Я знала, нам будет хорошо вдвоем. Я просто знала это…

– А теперь ты, Ан-на!

Сабитов по слогам разделил мое имя, мне понравилось, как это прозвучало, просто до безумия понравилось!

– Подумай насчет моего предложения, пока оно еще в силе.

Эмин

На встречу с Громыхиной я отправлялся, будучи в воодушевленном, приподнятом настроении. Отчего-то был уверен, что дело выгорит, я узнаю все детали этой запутанной истории, выйду из нелепой ситуации победителем с минимальными потерями. Давно я не бывало в таком хорошем настроении, почти беспричинном. Мысли летели впереди дел, и, если быть откровенным, меня еще сильно будоражила мысль о девушке. Об Анне. Назвав ее так полным именем, я уже не мог остановиться и продолжал ее называть так, но уже с другим окрасом, полным сексуальных ноток. Мысленно я продолжал ее так называть, овладевая ею, и чувствовал на губах несмелую, но многообещающую дрожь ее губ. Проклятие, она стала моим наваждением! И все остальные нюансы уже не имели значения: ни ее отношения с Денисом, ни мой шантаж, ни небольшой обман. Все, чего я хотел, это утолить жажду, зная, что сейчас мою жажду смогла бы утолить только она. Сегодняшние пикантные были такими яркими и многообещающими. Я был полон пыла и намерений довести до конца наши заигрывания.

На мое предложение Анна ответила дрожащим голосом:

– Я подумаю, – и бросила на меня зовущий, но сомневающийся взгляд.

А я был полон намерений уничтожить ее сомнения в тот же миг! Лишь чудом сдержался, чтобы не утащить девушку, словно пещерный человек, в укромное местечко.

Не утащил, но хотелось.

Рядом с ней во мне вообще просыпались какие-то глубинно животные инстинкты, а поведение начинало напоминать поведение зверя. Клеймить, присвоить себе, овладеть! Сделать все, чтобы только мять ее в своих объятиях, целовать и присваивать каждым толчком! Это было сродни помешательству.

В очередной раз представив, как она будет маяться от избытка удовольствия, как я распну ее тело под собой и буду владеть Анной без остатка, испытал мощный прилив желания. Нехорошо ехать на встречу с мамой моей сестренки в таком состоянии, с брюками, торчащими в районе ширинки. Громыхина могла бы расценить это превратно. Это было так же смешно и нелепо, как ужасно. Поэтому пришлось усмирять свой пыл, отвлекаться на посторонние мысли, трезвыми мыслями охлаждать бурлящую кровь. Возбуждение спадало медленно, словно нехотя. Раньше мне всегда легко удавалось управлять своими эмоциями и желаниями, но сейчас они выходили из-под контроля. Я словно пытался сдержать бушующий океан в рамках закрытого бассейна. Пока мне это удавалось, с трудом, но удавалось. Но я хорошо понимал, что так долго быть не может. Рано или поздно стихия вырвется из-под контроля. И лучше бы Анне к тому моменту решиться сказать мне «да» добровольно!

Так, вот и дом Аллы Громыхиной.

Я попросил разузнать о ней и узнал, что она продавала дом по доверенности. Откровенно говоря, домишко был дурной, почти развалина, район не самый благополучный… Когда я звонил Громыхиной, я представился покупателем.

Надеялся, что дело выгорит. Еще раз сверившись с адресом, я позвонил по номеру.

– Алла, добрый день. Мы созванивались по поводу покупки дома. Я подъехал, встречайте.

– Минуточку! – голос девушки прозвучал довольно радостно.

Я уже прогуливался возле железной калитки. Забор был местами покосившийся и высокий забор выглядел как то, что единственное было в более-менее приличном состоянии. Дом же выглядел почти заброшенным. Калитка отворилась со скрипом, Алла Громыхина вышла вперед, но, увидев меня, побледнела и бросилась назад, желая закрыть калитку перед моим носом.

– Стоять! Мы еще не поговорили! – рявкнул я, вломившись, как неандерталец.

Я продавил весом калитку и ворвался внутрь дворика, который тоже выглядел не самым лучшим образом. Всюду лежали остатки строительных материалов, старые ведра, ржавые ванны, шины и прочий хлам.

– Здравствуй, Алла! – сказал я, тяжело дыша. – Узнала меня?

Темноволосая девушка побледнела. Я нечасто бывал на фирме, когда отец еще ею управлял, сотрудников не запомнил. Поэтому не мог сказать, что узнал Аллу. Но зато точно мог сказать, что она была симпатичной, с бойким лицом и живыми глазами. Впрочем, сейчас эти глаза бегали из стороны в сторону, а пальцы с бордовым маникюром нервно теребили пуговицы на кардигане, наброшенном яркой кофточки.

Она не вписывалась в эту убогую обстановку, и я ломал голову, что же она здесь делала!

Однако я точно знал, что она меня узнала. Может быть, даже по фото? Я хорошо помнил, как на столе отца всегда стояло наше общее фото – отец и двое сыновей, которыми он безумно гордился.

– Нужно поговорить! – заявил я. – Вопрос касается твоей дочери.

Алла побледнела, затряслась, ее взгляд приобрел мученическое выражение.

– Что вы от меня хотите? – выкрикнула она.

– Для начала пройдемте в дом. Улизнуть не получится. Сбежать от неудобного разговора – тоже не выйдет. Вы одна?

– Да, я одна! – нервно махнула рукой. – А вы? – спросила с подозрением.

– Сейчас – один, но на углу улицы стоит охрана и полицейский патруль, – соврал, не моргнув глазом. – Вы можете отправиться за решетку или в место похуже, если не будете откровенны.

– За решетку? Но как? За что?! – взвыла она.

– За то, что бросили ребенка. Пойдемте в дом! – настойчиво повторил я. – У меня очень мало времени и еще меньше желания проводить его в обществе кукушки безмозглой!

– Хватит! – пробормотала она. – Пожалуйста, хватит… Все зашло слишком далеко. Слишком…

Обстановка в доме была под стать двору. Стены обшарпанные, ремонт старый, но чувствовалось, что в доме жили совсем недавно. Об этом говорили некоторые мелочи, оставленные небрежно. Мой взгляд зацепился за детскую желтую погремушку в виде жирафа, лежавшую на полке. Я схватил игрушку и потряс ею.

Алла нахмурилась и попыталась ее отобрать.

– Нет, – я отвел руку и указал на протертый диван. – Теперь сядь и рассказывай! Все!

– Что рассказывать?! – немного нервно всплеснула руками девица. – Как моя жизнь пошла под откос из-за одного неправильного решения? Из-за одного необдуманного поступка? У меня было все: хорошая работа, деньги, состоятельный ухажер, но потом я лишилась всего этого и оказалась почти на улице!

– По порядку. Ты работала на фирме моего отца. Что дальше? Опоила его? Использовала это, чтобы сбрить деньжат?

Алла уставилась на меня немигающим взглядом:

– Все было совсем не так. Ваш отец всегда приударял за красивыми девушками на работе. Общительный, веселый, флиртовал… Я решила, что это сигнал.

Глава 28

Эмин

– Я работала помощницей Мурада, мы много времени проводили вместе. Я знала, что у него бывали случайные связи на стороне, в тайне от семьи. Я знала о других женщинах! – пожала она плечами. – Даже отправляла букеты и презенты.

Мне хотелось надавать ей по щекам и заставить замолчать. Просто заставить ее заткнуться, чтобы она не лгала мне о моем отце, но отчего-то я этого не сделал, почувствовал в ее словах тотальную усталость и желание разобраться со всем этим, просто поставить точку. Она выглядела, как человек, которому все осточертело…

– Я решила, что я ничем не хуже всех этих элитных девочек по вызову из агентств эскорт-услуг. Нет, я даже лучше! Красивая, умная, образованная. В постоянной близи с этим мужчиной. Он, конечно, мне в отцы годится, но он умел очаровывать. Воспитанный, хорошо образованный. Приятный во всех отношениях, харизматичный. Он умел говорить и все его слушали. Его хотелось слушать. Наверное, в какой-то момент я решила, что влюблена и что его намеки кое-что значат. Я начала активнее флиртовать, намекать на разное. Но Мурат словно не замечал моих намеков, держался так же, как раньше – мог заигрывать, но не пересекал черту. Тогда я стала еще напористее, постоянно показывала свое желание, почти открыто предлагая ему себя… Однажды мы ездили на позднюю встречу с партнерами, выпили лишнего. Мы переспали, – Алла закрыла глаза на миг, слабо улыбнулась. – На следующее утро Мурат оставил мне денег, это была очень щедрая сумма. Мы иногда встречались, все шло прекрасно, но мне хотелось большего…

Алла заломила пальцы, переплела их до тесноты, похрустывая костяшками.

– Возможно, все дело в том, что мне хотелось большего. Я как-то отправила интимное фото и позвонила. Ответила его жена… Она ничего не сказала, просто помолчала и положила трубку. Потом все произошло так быстро, я даже опомниться не успела. Меня как-то подкараулили после работы, буквально втащили за шиворот в машину, словно кусок грязи, а потом выбросили за городом! – поежилась Алла. – Так я поняла, что жена Мурата защищала свое, как коршун…

Алла замолчала.

– Ну? Говори, что было дальше.

– Дальше? Меня уволили, вышвырнули из фирмы! Я никуда не могла устроиться на работу, мне устроили травлю. Куда бы я ни пыталась приткнуться, всюду я натыкалась лишь на закрытые двери. Мне кажется, за мной следили. Потому что каждая попытка найти себе другое место в столице заканчивалась провалом, мне либо вежливо указывали на дверь, либо вышвыривали, как кусок грязи. Жизнь в городе дорогая. В особенности без гроша в кармане. Я приезжая, из родителей только отец, который давно ушел из семьи, еще когда я была ребенком, мама растила меня одна, умерла давно, еще когда я только поступила на учебу. У меня здесь из родственников, только дальняя, очень дальняя тетка, старшая троюродная сестра матери. Тетке и принадлежал этот дом. Мне пришлось устроиться на работу в соседнем городке. Кое-как я перебивалась случайными заработками, пока не поняла, что забеременела! Причем, судя по сроку, забеременела я еще после первого раза.

– Ты не сделала аборт?

– Не сделала. К тому времени срок был уже такой, что аборт сделать нельзя, только вызывающие роды. Я вдруг решила, что рожу, и после этого Сабитов не отвертится! – тихонько взвыла Алла. – Ужасная-ужасная ошибка.

– Какая по счету? – спросил я.

– Не знаю, честно. Эта беременность выжгла из меня все силы и вытянула все жалкие накопления. У меня постоянно кровило, постоянно на сохранениях, ноги опухли, лицо стало размером со сковородку, роды дались мне тяжело! Малышка порвала мне все, что только можно было порвать у женщины вплоть до… – Алла махнула рукой. – Нехорошо говорить о таких подробностях, но я потом долгое время даже в туалет нормально не могла сходить. Никогда не думала, что роды будут настолько тяжелыми, а последствия после них настолько мучительными. Молока у меня не было. Кое-как выписавшись из роддома, я оказалась на улице. Потому что просрочила оплату за аренду квартиры. Пришлось искать, где жить с ребенком. Обратилась к тетке, она уже была на пенсии, согласилась приютить меня, дала время прийти в себя, присматривала за девочкой. Я же в это время снова вышла на работу, но в другом городе, разумеется! – усмехнулась. – Не знаю, следили ли за мной в то время или нет, но снова рисковать я не хотела. Нашла работу… – повторила она. – Встретила неплохого парня. В общем, у нас завязался роман, прежние привязанности больше не имели смысла, не было желания строить отношения с Муратом и добиваться его расположения. Я рассталась с этой мыслью! Я действительно встретила хорошего человека, который мне нравился! Но он не знал, что у меня есть дочь. Я не говорила. К тому же он никогда не видел меня с ней. Понимаете, тетка, что следила за девочкой, работала в яслях всю свою жизнь, умела и знала, как обращаться с детьми. Я посылала ей денег, приезжала на выходные. Меня начала тяготить эта двойная жизнь. Я не чувствовала связи с девочкой, она постоянно капризничала у меня на руках, не признавала…

– Тяжело признать родным человеком, того, кого видишь на протяжении часа или полутора за неделю, а то и больше! – отрезал я.

– Потом тетя начала болеть и загремела в больницу… С приступом, ее парализовало наполовину. Все сбережения, что у меня были, я отдала ей на лечение, но этого было мало… – вздохнула Алла. – Я взяла отпуск без содержания, надеялась быстро решить проблемы, но ничего не выходило! Я больше так не могла! Просто не могла… Почему я должна одна отвечать за содеянное, ведь ребенок мой только наполовину? Поэтому я осторожно навела справки, узнала, что Мурат больше не работает на фирме. Еще и мой парень начал переживать, что меня долго нет, предложил помочь приехать, а я… Я точно знаю, что он не принял бы чужого ребенка и не простил бы мне такой обман. Но что еще хуже, я совсем не хотела даже видеть этого ребенка в своей жизни, понимала, что это обуза. Обуза, ужасная ошибка, и никак иначе! От отчаяния я решила подкараулить Мурата возле дома. Он состоятельный, мог бы помочь в решении судьбы малышки, да хотя бы отправить ее в дорогостоящий интернат! Но я лишь наткнулась на его жену.

– Я хотела рассказать жене Мурата, как обстоят дела! Ведь я больше не претендовала на ее мужа, мне просто нужна была помощь с ребенком! Но она меня даже слушать не захотела, вела себя так, словно видела во мне лишь кусок грязи, угроза. Она отдала приказ… Меня хорошенько измяли бодигарды и приказали убираться, следили до самого поезда. Все это время девочка вопила. Истошно вопила, орала, а я никак не могла ее успокоить! Никак… Я совсем отчаялась, опустила руки. Было ощущение, что я на дне. Вся эта ситуация была в корне неправильной, и я тонула. Тетку к тому времени забрали к себе ее родственники. Одной проблемой стало меньше. Но надо было что-то решать с девочкой. Решать в кратчайшие сроки!

– К чему такая спешка?

– Моему парню предложили перевестись в другой филиал. Хорошая должность, большая зарплата. Даже квартиру дают. От фирмы, под крошечный процент! Он позвонил, сказал, что решать нужно прямо сейчас, иначе должность уйдет другому. Он предложил мне выйти за него и поехать вместе. Это блестящая возможность начать с нуля. Уехать, словно этой прошлой жизни никогда и не было. Упущу этот шанс, так всегда буду и мыкаться по жизни! И я решилась на отчаянный шаг, тайком подкинула ребенка в офис Мурата… Вот и все! – заключила Алла. – Вы должны меня понять. Я запуталась, я просто запуталась однажды и сделала неправильный выбор! Но я не хочу страдать на протяжении всей жизни из-за одного неверного шага…

– Один, второй, третий. Их было много!

– Много! Много, – признала Алла. – Я просто насмотрелась, как живут все эти девицы на содержании у богатеньких папиков, видела, какие щедрые подарки делает Мурат и решила, что смогу также. Черт, я когда я забеременела, я себе нафантазировала, что буду обеспеченной до конца своих дней, но в итоге моя жизнь полетела под откос. Сейчас я могу начать жизнь заново. Я больше не могу жить так, как сейчас, в постоянном страхе и напряжении! – заплакала Алла. – Я просто хочу просто жить и наслаждаться тем, что есть. Возможно, даже создать семью с любящим человеком…

– Как же твоя дочь?

Алла покачала головой:

– Я не могу с ней. Просто не могу. Не справляюсь. Не вижу ее своей. Если оставлю и правда откроется, потеряю любимого человека, навсегда упущу шанс стать счастливой и возненавижу ту, по вине которой потеряла любимого. В дом малютки рука не поднялась отдать. Все-таки Сабитов богат и мог бы себе позволить содержание малышки в хорошем заведении. Черт, да за те годы, что я на него работала, он потратил на шлюх столько, что девочка могла бы жить безбедно целую жизнь! Не так роскошно, как богатеи, но просто жить и ни в чем не нуждаться! Я хотела сделать, как лучше, для всех! Все-таки Мурат тоже в этом участвовал… Вы должны меня понять!

– Не должен, Алла. Тебе я ровным счетом ничего не должен! Хватит лить слезы напоказ, ты меня не разжалобишь!

Я сделал несколько шагов вдоль всей комнаты. Аллы Громыхина сидела притихшая, потупив взгляд в деревянный пол. Я сделал еще один круг по комнате и остановился напротив девушки. Она вздрогнула и сжалась в комочек, испугавшись резких движений.

– Ты уверена, что Дарине нет места в твоей жизни? – спросил я.

– Кому?!

– Девочке, – скрипнул зубами.

– Ааа… – девушка стыдливо отвела взгляд в сторону. – Я назвала ее Алина.

– Откуда, по-твоему, я должен был узнать, как ее настоящее имя? – чуть не взорвался я, повысив голос. – Кукушка! Ты оставила малышку даже без документов.

– Я была сама не своя, когда решилась подкинуть ребенка в офис Мурата, тряслась, как сумасшедшая, боялась, что за мной следят. Просто вылетело из головы!

– Или ты просто не хотела давать прямую наводку на себя! – жестким тоном возразил я. – Где документы девочки? Надеюсь, ты не избавилась от них? Потому что, если ты избавилась, придется для начала все восстановить, прежде, чем делать дальнейшие шаги!

– Документы все здесь, у тетки в доме. Что вы хотите сделать?

– Я позабочусь о малышке и устрою все по бумагам, – ответил я сквозь стиснутые зубы. – Но должен буду тебя предупредить. Я не оставлю тебе возможности на возвращение и позднее раскаяние. С момента, как ты подпишешь все необходимые бумаги, ты лишишься шанса на связь с девочкой. Навсегда. Я не позволю тебе появиться в жизни своей младшей сестры. И ты ничего не получишь за это. Никакого вознаграждения! Даже заикаться не смей о деньгах за молчание! – добавил грозным тоном.

Мне хотелось умыться после всего услышанного. Просто умыться. Было противно услышать такие подробности о собственной семье: и о похождениях отца, и о черствости матери. Хотя ее я как раз понимал, она боролась за крепкий брак! Понимал, но принять не мог. Было тяжело морально. Я-то всю жизнь считал, что у родителей идеальный брак, крепкая, любящая семья. Отец всегда был внимателен к матери, дарил ей хорошие подарки, мы всегда выбирались на отдых всей семьей…

Внезапно эти мысли привели меня к одному из детских воспоминаний. Мы на отдыхе. На каком-то из теплых морей: песок, ласковый океан, интересная и новая еда… Мама отлучилась в спа-салон, на целый день. Мы остались с отцом, гуляли на пляже: я, Эльдар, отец и няня. Потом няня отлучилась, отец остался с нами. Через некоторое время ему кто-то позвонил, он оставил меня с братом и обещал быстро вернуться. Не помню, зачем я вернулся в бунгало. Скорее всего, за какой-то из игрушек. Я забежал в бунгало и увидел, дверь в спальню родителей прикрыта не до конца, рядом с дверью лежало красное парео, такое, какое было у няни. Из-за двери доносились приглушенные голоса и легкое постукивание. Я позвал папу, он вышел взъерошенный, удивился, что я так рано вернулся с пляжа и отвел меня с братом под надзор аниматора. Наверное, отец был с мамой, решил я. Но потом мама вернулась вечером и рассказывала, как хорошо она отдыхала, буквально возродилась за целый день, проведенный в спа-салоне.

Тогда, в прошлом, я не придал этому большого значения. В силу детского возраста некоторые моменты быстро стерлись из памяти, их перекрыли другие, более яркие впечатления. Но сейчас я вспомнил это и вспомнил, что после той поездки молодую няню сменила другая – женщина в возрасте. Черт побери, а ведь отец гулял налево и направо! Даже в собственном доме! Именно в этот момент я понял, что в словах Аллы была если не вся правда, то большая часть точно. Может быть, мама уже тогда знала о похождениях мужа, не зря же она уволила ту самую няню. Видимо, отец – тот еще ходок, а на старость лет даже умудрился наградить одну из своих любовниц малышом. И смех, и грех…

– Вот тут все документы.

Алла протянула мне дрожащей рукой небольшую папку. Я забрал ее резким жестом, решив поднять все свои связи, чтобы утрясти бюрократические проволочки в кратчайшие сроки. Подумал, что изменю девочке имя и фамилию, пусть будет Дариной Сабитовой. Мне кажется, ей подходит и звучит очень красиво.

Еще нужно поговорить с отцом! Может быть, он даже не подозревает, что стал папой снова…

Черт побери, я даже не представляю, насколько сложно будет говорить с ним об этом: разбивается представление об идеальном родителе. И хоть мне самому впору уже самому быть отцом, все равно я испытываю боль разочарования и грусть.

– Поехали, Алла. Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.

Она с готовностью подхватила сумочку и прошла на выход довольно уверенно. Мне казалось, что Алла испытала громадное облегчение, рассказав все мне. Вот только меня чуть не тошнило от ее рассказа, от всей открывшейся правды…

– Я не горжусь тем, что сделала, – добавила она тихо, перед тем, как сесть в машину. – Просто я совершила ошибку и не справилась с последствиями.

– Молчи, пожалуйста! Просто молчи и согласно кивай, когда спросят. Обо всем говорить буду я! – попросил я, размяв пальцами виски, которые начало давить с безумной силой.