Текст книги "Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана"

3.2. Свобода совести как духовное и юридическое право

Сложный, комплексный характер свободы совести затруднял попытки дать исчерпывающее определение данному институту. Так, предлагалось рассматривать свободу совести в «широком» (через общефилософские и общесоциальные категории) и «узком» (через совокупность демократических прав и свобод) смыслах. В ходе дискуссии «широкий» смысл трансформировался в предложение понимать свободу совести как свободу убеждений в целом, «узкий» же смысл предполагал осмысление ее через отношение к религии и атеизму (294, c. 92–93). Некоторыми авторами полностью отождествлялись столь разные по содержанию понятия, как «свобода» и «свобода совести» (92, c. 5). Мы стоим на позициях комплексного подхода к изучению понятия свободы совести.

Реальное обеспечение свободы совести зависит от адекватного научного определения этого понятия. Поэтому нам представляется необходимым обратиться к самому понятию «свобода совести», разобраться в аспектах его понятийного аппарата.

Начнем с того, что категория «свобода совести» включает два понятия «свобода» и «совесть», каждый из которых обладает самостоятельным смыслом, требующим отдельного философско-методологического исследования. Поэтому содержание данной категории нельзя рассматривать как механически объединенную сумму этих двух составляющих, поскольку они имеют собственное мировоззренческое и юридическое значение.

Теоретико-правовая модель свободы совести включает понимание свободы совести в объективном и субъективном смыслах. Свободу совести в объективном смысле можно охарактеризовать как систему юридических норм, составляющих законодательство о свободе совести определенного исторического периода в конкретной стране. Свобода совести в субъективном смысле – конкретные возможности, права, притязания, возникающие на основе и в пределах законодательства о свободе совести, т. е. это конкретные правомочия субъектов, вытекающие из указанных актов, принадлежащие им от рождения и зависящие в известных пределах от их воли и сознания, особенно в процессе использования. Субъективное право на свободу совести – гарантированная законом мера возможного (дозволенного, разрешенного) поведения гражданина в рамках указанной системы (человек-религия – религиозное объединение-государство), очерчивающая юридические рамки индивидуальной свободы личности.

По мнению ученых, феномен свободы совести является многосторонним, многоаспектным. Сущность аспектного подхода заключается в том, чтобы, выделив основные, с точки зрения цели, моменты его существования, постараться устранить противоречия, возникающие в связи с его восприятиями в качестве целостного феномена.

Выделение в свободе совести различных аспектов осуществил Ф. М. Рудинский: он отметил наличие в ней морально-философского, социального, политического и правового аспектов (290, c. 26). Аспектного подхода к изучению данной свободы придерживался и В. Н. Савельев (294). Кроме них акцент на отдельных аспектах при изучении субъективных прав личности, включая свободу совести, делает и С. А. Авакьян.

По его мнению, свобода совести имеет как бы два аспекта. Один – это свобода морально-этических воззрений человека (т. е. что считать добром и злом, добродетелью или подлостью, хорошим или плохим поступком), отсюда, кстати, распространенные представления о порядочности человека. Есть некий эталон, с которым можно соизмерять каждую личность. Другой аспект свободы совести – это как раз есть внутренняя (духовная) возможность личности выбрать себе подобный идеал и поклоняться ему. Свобода вероисповедания представляет собой возможность верить в существование такого идеала не в виде кого-то из окружающих, а в виде необычного (божественного) существа, не только самого справедливого, гуманного, но и думающего о нравственной чистоте каждого из нас, помогающего нам выбрать истинный путь. Поскольку подобному существу принадлежат все самые лучшие качества, то это сближает, а то и идентифицирует свободу вероисповедания со свободой совести (3, c. 9).

Свобода совести как социальный феномен нематериального (духовного) порядка, обладающий высокой степенью абстракции, неминуемо затрагивает и во многом обусловлен различными сферами общественной жизни. Именно в соответствии с этим принято выделять следующие наиболее существенные аспекты свободы совести: экономический, политический, нравственный и правовой.

Данный перечень в зависимости от иных социальных сфер, так или иначе, связанных со свободой совести, можно дополнить историческим и мировоззренческим (включая религиозный, философский и научный) аспектами. М. Г. Кириченко, к примеру, анализирует международно-правовые аспекты данной свободы (92, c. 162).

Помимо вышеобозначенных аспектов, отдельные авторы дополнительно приводят: онтологический, гносеологический, ранее уже упомянутые – философский, религиозные, социальные, психологические, социально-психологические аспекты, правосознание как аспект свободы совести, а также конкретно-исторический и аксиологический подходы к рассмотрению проблем свободы совести (210, c. 86).

В связи с этим представляется справедливым тезис о неисчерпаемости аспектов свободы совести, однако нами преследуется цель исследования правового аспекта данного феномена. Этот аспект хотя и считается одним из наиболее научно разработанных, в то же время достаточно противоречив.

Правовой аспект свободы совести предполагает наличие в государстве законодательства, обеспечивающего своим гражданам возможность реализовать это право. В юридическом плане данная категория учеными-правоведами традиционно рассматривалась как правовой институт, совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения, возникающие в процессе осуществления этой свободы, а также в качестве субъективного права, т. е. права, принадлежащего конкретному лицу.

Перед тем как сформулировать наше определение понятия «свобода совести», обратимся к правовой литературе по данному вопросу.

Большинство советских и современных правоведов относят данное правомочие к числу личных прав и свобод (191, c. 490; 17, c. 180–182; 98, c. 202; 309, c. 127–128), выделяя в качестве определяющих следующие критерии:

1) гарантированность индивидуальной свободы, т. е. возможность беспрепятственного выбора различных вариантов поведения гражданина в сфере нравственных отношений, быта, частной жизни;

2) способность к индивидуализации личности гражданина, к наилучшему проявлению духовных интересов, способностей, склонностей;

3) предопределение наиболее существенных аспектов положения личности по отношению к законности и правопорядку (290, c. 29–30).

Выделение индивидуального характера свободы совести в качестве критерия, отличавшего ее от остальных прав свобод, нередко приводило к автономному рассмотрению данного права (294, c. 102).

В юридической и государственной литературе высказывалось мнение, относящее свободу совести к политическим конституционным правам, к общественному праву, к конкретному проявлению свободы слова и мысли (396, c. 22). Некоторые авторы предлагали компромиссный вариант, подразумевая под свободой совести одну из важнейших личных и социально-политических свобод граждан (92, c. 8).

Анализируя содержание свободы совести, ряд авторов, продолжая марксистско-ленинские традиции, трактует его как право иметь религиозные или атеистические убеждения (160, c. 173).

Существует позиция, определяющая свободу совести как выражение отношения человека к религии, реализуемое в трех формах:

– право верить в Бога, исповедовать какую-либо религию;

– право индифферентно относиться к религии и атеизму;

– право быть атеистом, т. е. не исповедовать никакой религии и активно отрицать существование Бога (160, c. 174).

Широкий круг исследователей определяет понятие свободы совести с позиции гарантированности и соблюдения данного права. Так, В. Н. Савельев трактует свободу совести как обеспечение в обществе демократических прав и свобод, реально гарантирующих личности свободный выбор между религиозным и атеистическим мировоззрением и возможность проявлять свои убеждения в обществе (294, c. 94).

Г. Г. Черемных определяет свободу совести как комплексный институт, сочетающий в себе элементы личной и публичной свободы, т. е. право исповедовать или не исповедовать религию, отправлять или не отправлять религиозные культы, вести религиозную или атеистическую пропаганду (396).

В юридической литературе встречается характеристика свободы совести как сугубо светского установления, порожденного религиозным плюрализмом и нежеланием государства вмешиваться в религиозные дела граждан (321, c. 93). Но есть и точка зрения, согласно которой для свободы совести характерны религиозные истоки, и никто, в том числе и государство, не вправе определять границы и законные основания данной свободы.

Толкование свободы совести у сторонников традиционно-юридического подхода понимается как право человека принимать или не принимать религиозные верования, исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними, не подвергаясь преследованиям и дискриминации со стороны государства и общества (98, c. 202). В приведенном определении не акцентировано внимание на пропаганде как углубленном разъяснении каких-либо идей, знаний, учений. Возможность осуществлять пропаганду, на наш взгляд, – это один из важных элементов свободы совести.

Анализ литературных источников показывает, что среди ученых нет единого подхода и к содержанию свободы совести. Ряд авторов необоснованно сужают содержание свободы совести до двух-трех элементов.

Л. Д. Воеводин выделяет только два элемента в содержании свободы совести, суть которых заключается в праве «исповедовать любую религию или не исповедовать никакой религии; отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду» (42, c. 152–161). Данное определение является, по нашему мнению, сомнительным соединением противоположных по содержанию элементов свободы совести, так как нет ничего общего между религиозными обрядами и атеистической пропагандой.

Ф. М. Рудинский, определяя понятие свободы совести, выделяет три основные составляющие: а) право исповедовать любую религию; в) право вести атеистическую пропаганду (290, c. 32). Но при этом объединяются в одном элементе два менее противоречащих друг другу правомочия: «право исповедовать любую религию» и «право не исповедовать никакой религии». Объединение этих двух самостоятельных элементов свободы совести приводит к нарушению методологического принципа историчности, так как тем самым перечеркивается вся длительная и кровопролитная борьба за право не исповедовать никакой религии. Приведенные аргументы позволяют сделать вывод о том, что элемент «право не исповедовать никакой религии» является совершенно самостоятельным и именно он отличает свободу совести от свободы вероисповедания.

Другие авторы дают толкование термина «свобода совести» слишком широко, смешивая элементы этого термина с его законодательными гарантиями (184, c. 7). К примеру, М. Г. Кириченко усматривает в ее содержании десять элементов: 1) право граждан исповедовать любую религию; 2) право не исповедовать и не признавать никакой религии; 3) право свободно проводить атеистическую пропаганду, не допуская оскорбления религиозных чувств верующих; 4) равноправие граждан независимо от их религиозной принадлежности; 5) равенство всех религий перед законом; 6) свободное отправление религиозных культов, поскольку оно не нарушает общественного порядка и не сопровождается посягательством на личность, честь и достоинство граждан; 7) недопустимость административного принуждения в отношении исповедания или неисповедания; 8) недопустимость культивирования вражды или ненависти в связи с религиозными верованиями; 9) невмешательство государства в дела религии и невмешательство церкви и религиозных организаций в дела государства на основе полного отделения церкви от государства; 10) светский характер всей государственной системы народного образования на основе полного отделения от школы от церкви (89, c. 11–12). Такое толкование свободы совести нам представляется расширенным, так как оно выходит за рамки конкретных правомочий, включая в себя и базовые принципы свободы совести (4-й, 5-й и 9-й и 10-й элементы).

Предпочтительнее по этому поводу позиция Н. П. Гаевой, выделяющей в содержании свободы совести четыре самостоятельных элемента: «право исповедовать любую религию; право не исповедовать никакой религии; право отправлять религиозные культы; право вести атеистическую пропаганду» (47, c. 7). Но и эта точка зрения не бесспорна. По нашему мнению, первый и третий элементы содержания свободы совести необходимо объединить в один с общим названием «право исповедовать любую религию». Ибо исповедовать религию невозможно, не отправляя религиозного культа.

Справедлив вывод В. В. Клочкова о том, что «право отправлять религиозные культы» и «право исповедовать любую религию» – неразрывно взаимосвязанные понятия. Действительно, нам представляется верным, что содержание термина «исповедовать любую религию» шире содержания термина «отправлять религиозные культы».

Далее, В. В. Клочков в качестве основных элементов термина «исповедовать любую религию» выделяет: «право граждан выбирать для себя любую религию; индивидуально и коллективно исповедовать ее, т. е. разделять соответствующие религиозные взгляды; исполнять обряды и церемонии культа; создавать религиозные объединения и участвовать в их деятельности; менять членство в религиозных объединениях и вероисповедную принадлежность; право религиозных объединений и центров осуществлять деятельность, направленную на удовлетворение религиозных потребностей верующих» (95, c. 52). Думается, что право исповедовать любую религию действительно включает в себя все вышеперечисленные правомочия.

Последовательно правовой аспект свободы совести раскрывается Ю. А. Розенбаумом. Он отмечает, что «законодательство о религиозных культах представляет собой совокупность государственного, административного, трудового, финансового, уголовного права». По его мнению, с юридических позиций свобода совести означает «разрешенное, гарантированное законами государства право граждан свободно и самостоятельно определять свое отношение к религии, осуществлять вытекающие из этого отношения действия при условии соблюдения законности и установленного в стране правопорядка» (280, c. 34).

Ряд авторов предлагали при исследовании правового аспекта свободы совести свободу отправления религиозных культов и свободу атеистической пропаганды вынести за пределы свободы совести. Свободу атеистической пропаганды рекомендовалось рассматривать как составную часть свободы слова и свободы печати, а свободу отправления религиозных культов – как самостоятельное право (251, c. 68). Такая точка зрения, на наш взгляд, порождает двусмысленность в понимании свободы совести, противоречит ее сущности, создает предпосылки для искажения ее правовых гарантий.

Современный правовед А. С. Ловинюков оценивает свободу совести как сложную правовую категорию, состоящую из, взаимосвязанных между собой десяти структурных элементов: 1) право исповедовать любую религию; 2) право совершать религиозные обряды; 3) право менять религию; 4) право не исповедовать никакой религии; 5) право пропаганды религии; 6) право вести атеистическую пропаганду; 7) право на благотворительную деятельность; 8) право на религиозное образование; 9) право на культурно-просветительскую религиозную деятельность; 10) равенство перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии (195, c. 26).

Позицию А. С. Ловинюкова о необходимости выделения такого важного структурного элемента в понятии «свобода совести», как право менять религию, разделяют немногие исследователи. Большинство полагают, что когда церковь отделена от государства, такой элемент как бы теряет свой смысл и поглощается более обширным – правом выбора религии (194). Но мы считаем, что этот элемент приобретает существенное значение в условиях веротерпимости, а тем более – религиозной дискриминации, доминирующей еще во многих странах. Не надо забывать, что право исповедовать любую религию (или право выбора религии) ни в коем случае не означает право менять «государственную» религию на «второразрядную» (к примеру, конституции и уголовные законы Ирана, Греции, Малайзии, Непала, Саудовской Аравии и ряда других арабских государств и т. д. запрещают менять религию, особенно господствующую). Здесь было бы уместным отметить, что ислам запрещает, после принятия мусульманской религии, менять ее на другую. Это положение является одной из особенностей исламской религии. Смена религии или отступничество считается самым тяжким преступлением в исламе (2, c. 102). Поэтому, на наш взгляд, право менять религию необходимо обособленно включать в понятие «свобода совести». Это оправданно и с точки зрения обеспечения социальной справедливости, так как способствует нравственной адаптации людей в обществе, которые в силу жизненных обстоятельств поменяли религию. Например, неоднократно сообщалось в СМИ о солдатах христианского происхождения, принявших ислам, будучи в афганском плену. Данный поступок очень важен для подобной категории людей, поскольку свидетельствует однозначно, что выбор ими новой религии соответствует праву, предоставленному законом.

Дискуссионным является и другой вопрос, поставленный в свое время Ф. М. Рудинским: «Включает ли право исповедания любой религии возможность основания нового исповедания, направления или толка?» (195, с. 27). Сам автор на этот вопрос отвечает утвердительно. Но при этом подчеркивает: «Однако это не означает, что любой религиозный фанатик вправе учредить новую веру или новую церковь, а государственные органы обязаны признать эту организацию. Появление новых религиозных направлений возможно лишь как результат развития внутренней, чисто религиозной жизни церковных и сектантских организаций, их расколов, слияний. Эта сторона их деятельности не может быть объектом государственно-правового вмешательства, при условии соблюдения последними закона». А. С. Ловинюков, оспаривая взгляд, Ф. М. Рудинского, пишет: «Для государства в правовой его оценке не может иметь никакого значения вопрос о том, каким образом возникают новые теологические идеи или течения, создают ли их фанатик или человек, доселе вообще не исповедовавший никакой религии, или же они появляются в результате раскола или слияния разных религиозных организаций. Граждане, пожелав сообща исповедовать определенную религию (признанную, непризнанную), объединяются в религиозное общество и на основе собственно разработанных уставов (положений) осуществляют исповедание, не спрашивая на это разрешения у властей, а лишь поставив их в известность об этом» (195, с. 27).

Наше мнение несколько иное. В светском государстве, конечно же, право исповедовать любую религию допускает и возможность основания нового исповедания. Человек может исповедовать как «традиционную», так и «обновленную», даже им самим созданную религию. В праве нет запрета на это, если только исповедание осуществляется в рамках закона. Условия «законности» возникновения таких верований Ф. М. Рудинским сформулированы достаточно ясно и конкретно. Мы не имеем возражений относительно и того, и другого мнений о процессе возникновения нового религиозного учения, указанных выше. Но мы не можем согласиться с тем, чтобы это «обновленное» или новое направление в религии проповедовалось без признания (разумеется, компетентного) его безопасности для государственного спокойствия.

Подводя итоги рассуждениям, приходим к мнению, что есть необходимость более четкого и краткого формулирования понятия «свобода совести». Для этого мы будем отталкиваться от общих соображений в отношении прав личности, составляющих содержание данного понятия, в определении А. С. Ловинюкова, как наиболее научно разработанного.

Итак, исходя из мысли, что культовый обряд – неразрывная составляющая любой религии, его отсутствие фактически лишает рассматриваемое явление (исповедание) права называться религиозным, можно сказать, что право исповедовать любую религию включает и право совершения тех или иных религиозных обрядов. Тем самым мы объединяем первый и второй элементы содержания категории «свобода совести».

Включение права на религиозное образование (8-й элемент) в состав свободы совести А. С. Ловинюков аргументирует тем, что каждый может получить религиозное образование просто «для себя» (т. е. не для того, чтобы потом стать священнослужителем), это – неотъемлемое право индивидуума (195, с. 32). Безусловно, это так. Вместе с тем религиозное образование дает возможность человеку развить свое религиозное мышление и миропонимание. Но последнее определяется не только этими знаниями. Человек вправе получить и любое другое образование в целях расширения своих научных познаний. И то, и другое в конечном итоге приводит к свободному проявлению в той или иной форме миросозерцаний человека – как религиозных, так и чуждых религии, носящих светский характер. Все это входит в состав свободы мысли и слова, неразрывно связанной со свободой совести. Поэтому, на наш взгляд, не следует обособлять право на религиозное образование как элемент свободы совести. Его надо воспринимать так же, как и право на любое другое гуманитарное образование, способствующее формированию мировоззренческих убеждений человека в целом.

Осуществление человеком права на благотворительную (7-й элемент) и культурно-просветительную религиозную деятельность (9-й элемент) тесно связано с проявлением его гуманистических и обыденных убеждений. Ими «измеряются» религиозная активность мирян, степень реализации религиозной обязанности (или религиозной совести) верующего, эффективность деятельности органов информации, а также обществ, братств (сестричеств), ассоциаций и других объединений граждан, созданных при религиозных организациях.

Опираясь на эти общие логические соображения, полагаем, что не следует свободу совести ограничивать правом проявлять свои религиозные или атеистические убеждения в обществе. Эту категорию нужно рассматривать в широком контексте свободы убеждений человека (обыденных, религиозных, научных, гуманистических). Поэтому считаем целесообразным в современных условиях в качестве самостоятельного элемента категории «свобода совести» признать «право на выбор мировоззренческих убеждений в целом» (объединив в нем 7-й, 8-й и 9-й элементы), а не только убеждений, связанных с отношением к религии. Такая позиция позволяет учитывать не только правовой, но и философский, и нравственный аспекты данной категории, что представляется важным для столь деликатной области, как внутренняя суверенность личности. Что касается последней составляющей категории «свобода совести» – равенства перед законом всех граждан, независимо от их отношения к религии (10-го элемента), то мы его относим к разряду гарантий свободы совести.

Резюмируя вышеизложенное, приходим к выводу, что категория «свобода совести» может быть представлена как система из пяти структурно взаимосвязанных самостоятельных элементов:

• право на выбор мировоззренческих убеждений в целом;

• право исповедовать религию;

• право не исповедовать религию;

• право пропаганды религии или атеизма;

• право менять религию.

Все эти права, несомненно, относятся к субъективным правам человека. Их реализация осуществляется человеком непосредственно в объективных условиях жизнедеятельности общества и удовлетворяет одну из его высших духовных потребностей. Поэтому с правовой точки зрения понятие свободы совести предлагаем сформулировать следующим образом: «Свобода совести – это духовное и юридическое право человека на выбор мировоззренческих убеждений в целом в соответствии со своей волей и по своему усмотрению».