Текст книги "Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана"

1.6. Свобода совести в СССР

Октябрьская революция 1917 г. открыла новый, советский этап в правовом развитии свободы совести. Уже в ноябре 1917 г. новорожденное советское государство посчитало нужным обратиться к мусульманскому населению России с заверениями в гарантии неприкосновенности их верований и обычаев, национальных и культурных учреждений (110, с. 32).

Первым самостоятельным и специальным законодательным актом, касающимся всех сторон секуляризации, явился Декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Этот Декрет был опубликован впервые в газете «Известия» 21 января 1918 г., причем под названием «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» (280, с. 74). В Декрете устанавливалось следующее:

1. Церковь отделяется от государства.

2. В пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.

3. Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются.

Примечание. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и непринадлежность граждан устраняется.

4. Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями.

5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательствами на права граждан Советской Республики.

Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей.

Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению народного суда.

7. Религиозная клятва или присяга отменяется.

В необходимых случаях дается лишь торжественное обещание.

8. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью: отделами записи браков и рождений.

9. Школа отделяется от церкви.

Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается.

Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.

10. Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах и не пользуются никакими преимуществами и субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений.

11. Принудительные взыскания сборов и обложений в пользу церковных и религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами, не допускаются.

12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью.

Прав юридического лица они не имеют.

13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием.

Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются, по особым постановлениям местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ (63).

Таким образом, настоящим Декретом была создана политико-правовая база осуществления, главным образом, атеистического мировоззрения, свободы не верить в Бога, узаконена практика антирелигиозной пропаганды, религии же в данном случае отведено место как предрассудкам, не более. Соответственно, церковь рассматривается как институт враждебный или, по крайней мере, вредный, который, если и невозможно упразднить Декретом, необходимо ограничить во всех правах. Следовательно, советское понимание свободы совести радикально отличается от либерально-демократического, поскольку подразумевает, прежде всего, право на атеистическое мировоззрение и не исчерпывается лишь предоставлением свободы вероисповедания.

Принятие Декрета означало начало эпохи, допускающей не только право на веру, но и право не иметь религиозных убеждений, право быть атеистом. Традиционно считается, что Декрет имел негативный характер, так как с его принятием в России, а затем и на всей территории СССР начались период гонений на религиозные организации, насильственного насаждения религии под названием «атеистическое мировоззрение» и процесс формирования абсолютно дезориентированной в духовном пространстве личности, лишенной конфессионального иммунитета.

Это утверждение не совсем верно. Дело в том, что конкретно-историческая обстановка определяла необходимость введения некоторых временных ограничений в деятельности религиозных организаций. Однако последующие события в стране надолго отодвинули процесс демократизации норм и положений Декрета. Вместе с тем «Декрет отменял дискриминацию граждан в зависимости от отношения к религии, провозглашал светскость государства и школы, устранял ранее существовавшее деление религиозных организаций на ”господствующие“, ”терпимые“ и ”гонимые“» (240, с. 10).

В целом Декрет явился документом, обобщившим законотворчество республики в области свободы совести и отношений государства с религиозными организациями. Значительная часть его статей была посвящена раскрытию сущности свободы совести и обоснованию ее правовых гарантий. Декрет провозгласил свободу вероисповедания, расширил права верующих, в законодательном порядке закрепил право на свободу атеистических убеждений (407, с. 351).

С принятием Декрета начался процесс отделения церкви от государства, осуществляемый большевиками, давшими старт репрессиям в адрес церкви. В январе 1918 г. были упразднены ведомства придворного духовенства, управление духовного ведомства армии, прекращена выдача государственных средств на содержание церквей и духовенства. Все монастырские и церковные земли были национализированы, отменены все национально-религиозные привилегии и ограничения. Из-под контроля церкви изымались учебные заведения, регистрация рождения, смерти, браков передавалась государственным органам, а церковный брак утрачивал юридическую силу.

На территории республик запрещалось издавать местные законы, постановления, ограничивающие свободу совести, устанавливающие какие-либо преимущества или привилегии на основании вероисповедного выбора граждан. Указания на религиозную принадлежность устранялись из официальных документов. Никто не мог уклоняться от исполнения гражданских обязанностей, ссылаясь на свои религиозные убеждения. Свободное исполнение религиозных обрядов разрешалось, если они не нарушали общественный порядок и не посягали на права граждан. Для удовлетворения религиозных потребностей верующих здания и предметы культа передавались в бесплатное пользование религиозных обществ.

Упразднялись все прежние формы союза церкви и государства. Государственные и общественные мероприятия не сопровождались религиозными обрядами и церемониями, отменялись религиозные клятвы и присяга. Религиозные общества объявлялись частными, не пользующимися какими-либо преимуществами и субсидиями от государства. Они не имели права владеть собственностью, лишались прав юридического лица. Все их имущество объявлялось народным достоянием. Запрещались принудительные взыскания сборов и обложений в пользу религиозных обществ, меры принуждения или наказания с их стороны в отношении верующих.

В соответствии с Декретом школа была отделена от церкви и введена государственная система светского образования. Во всех учебных заведениях, где изучались общеобразовательные предметы, запрещалось преподавание религиозных вероучений. За гражданами сохранялось право обучать и обучаться религии частным образом, т. е. путем личной практики отдельных граждан, имеющих профессиональную и педагогическую подготовку (407, с. 351).

Конституции РСФСР 1918 и 1925 гг. (соответственно в ст. 4 и в ст.13) закрепляли демократические и равные для всех права. В них, в частности, свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признавалась за всеми гражданами. Аналогичным образом этот вопрос был решен и в конституциях других союзных республик. Но в 1929 г. право религиозной пропаганды было исключено из конституции УССР. В том же году на XIV Всероссийском съезде Советов в ст. 4 Конституции РСФСР 1925 г. было внесено изменение: гражданам предоставлялась не свобода религиозной пропаганды, а свобода религиозных исповеданий. Такое изменение объяснялось в то время тем, что свобода религиозной пропаганды использовалась антисоветскими элементами из церковной среды для политических выступлений, направленных на возбуждение верующих против Советской власти. Позже положение о свободе религиозной пропаганды было исключено и из конституций других союзных республик (195, с. 30).

В то же время справедливости ради следует сказать, что исключение права религиозной пропаганды из конституционного статуса личности ни в коем случае не означало запрещения религиозной пропаганды как таковой. Законодательством была разрешена чисто религиозная пропаганда, и без какой-либо предварительной цензуры она проводилась в храмах и молитвенных зданиях в форме религиозных проповедей, являющихся составной частью богослужения. Законодательно разрешалась не только устная, но и печатная религиозная пропаганда, к которой относились издаваемые религиозными центрами теологические книги, молитвенники, катехизисы, церковные календари и журналы. Следовательно, и в условиях советского конституционного строя происходило распространение религиозных людей и религиозного мировоззрения.

Параллельно велась атеистическая пропаганда, узаконенная еще 10 июля 1918 г. С того времени в практику была введена государственная поддержка (организационная, материальная) атеистической пропаганды. Из-за перекосов, бюрократических искажений и упрощенного истолкования, особенно в популярной литературе, в периоды сталинизма и застоя атеизм у многих становился формальным, утрачивал строгую научность, хотя общественной мыслью никогда не отрицался.

С целью обеспечения паритетности сторон в мировоззренческой сфере законодательно закрепляется очень важное и справедливое положение, отменяющее государственное финансирование деятельности по пропаганде атеизма. Кроме того, закон не допускает ограничений на ведение научных исследований, в том числе финансируемых государством, пропаганду их результатов либо включение их в общеобразовательные программы по признаку их соответствия или несоответствия канонам той или иной религии или атеистическим положением (195, с. 31).

Следующим шагом советской власти в правовом развитии свободы совести после Декрета стало специальное законодательство – так называемое «Законодательство о религиозных культах», принятое Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. (302, с. 353). В течение почти 61 года оно почти не претерпело никаких изменений за исключением некоторых дополнений, внесенных Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 июня 1975 г. (38, с. 572), которые не затронули сущности самого Постановления, а лишь несколько расширили права религиозных объединений. В некоторых союзных республиках в конце 70-х годов были приняты новые положения о религиозных объединениях, которые мало чем отличались от законодательства о религиозных культах РСФСР 1929 г.

Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. подробно регламентировало права религиозного общества на приобретение, пользование и распоряжение имуществом, указывая при этом, что правом юридического лица оно не пользуется. Профессор М. А. Рейснер по данному поводу писал: «Лишение религиозных организаций прав юридического лица включало в себя запрещение церковным и религиозным обществам вступать в какие бы то ни было имущественные сделки и договоры, имеющие официальный характер и отказ в защите, основанные на каких бы то ни было сделках имущественных прав на суде. Этим церковная власть поставлена вне общегражданского оборота и принуждена отказаться от всякого вмешательства в мирские дела» (277, с. 115).

Однако в своей деятельности религиозные общества все-таки должны были вступать в различные договорные отношения. В связи с этим государство, вопреки своему же решению о лишении религиозных обществ прав юридического лица (п. 3), в том же Постановлении (п. 10, 11) предоставило им следующие права: право на приобретение транспортных средств, право аренды, строительства и покупки в собственность строений для своих нужд, право приобретения и производства церковной утвари, предметов религиозного культа, а также продажи их обществам верующих. Это можно объяснить тем, что сразу после победы Октябрьской революции правительство, опасаясь использования церковного имущества контрреволюционными силами, вынуждено было пойти на такую временную меру, как лишение церкви права владеть и распоряжаться имуществом, накопленным за долгие годы.

Впоследствии было забыто, что лишение прав юридического лица религиозных организаций планировалось только на время борьбы с контрреволюцией, и это ограничение благополучно просуществовало до распада СССР, хотя многие религиозные и общественные деятели неоднократно ставили вопрос об отмене данного ограничения.

Юридический статус религиозной организации, не имеющей прав юридического лица, был совершенно новым и незнакомым для судебных органов союзных республик. Многие юристы, судьи не понимали исключительность правого положения церковных организаций. Они допускали религиозные организации к участию в судопроизводстве на равных правах с другими организациями, обладающими правами юридического лица.

Еще одной проблемой, возникавшей при применении законодательства о религиозных культах, являлось вольное толкование п. 9 ленинского декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, где сказано, что обучение религии разрешается «частным образом». Однако возможные формы обучения «частным образом» законодательством не были раскрыты, что являлось поводом для самых различных толкований, особенно в вопросах обучения несовершеннолетних.

Указанный пункт Декрета истолковывался таким образом, что верующие родители по обоюдному согласию могли сами обучать религии детей, не достигших совершеннолетия, но при условии, чтобы это обучение не принимало форму группового, а проводилось со своими детьми в строго индивидуальном порядке, без приглашения преподавателей. Фактически верующие родители были лишены возможности дать своим детям религиозное воспитание и образование, кроме как посредством собственного примера, своих знаний и представлений о религии, ибо преподавание каких бы то ни было религиозных вероучений не допускалось ни в общественных, ни в частных учебных заведениях, за исключением специально богословских. А специальные богословские учебные заведения, в которых давалось такое образование, были далеко не в каждом городе; религиозным же организациям запрещалось (согласно п. 17 (в) Постановления от 8 апреля 1929 г.) создавать общие библейские, литературные группы, кружки, отделы по обучению религии, а также открывать библиотеки и читальни.

В разъяснении отдела Наркомюста по данному вопросу говорилось: «Преподавание религиозного вероучения детям до 18 лет ни в коем случае не должно принимать формы учреждения правильно функционируемого учебного заведения» (51, с. 72).

Таким образом, священнослужители, которые обладали знаниями для того, чтобы обучать детей Закону Божьему, делать этого не имели права под страхом уголовного наказания. В уголовных кодексах всех союзных республик были установлены статьи, относящие «организацию занятий и их систематическое проведение по обучению несовершеннолетних религии с нарушением, установленных законодательством, правил» к перечню преступных нарушений Правил об отделении церкви от государства.

Воспитание родителями детей в религиозном духе преследовалось еще долго. Это считалось нарушением ст. 57 Основ законодательства о народном образовании, которая обязывала родителей воспитывать детей «в духе высокой коммунистической нравственности», и ст. 18 Основ тогдашнего законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, обязывающей родителей воспитывать детей «в духе морального кодекса строителей коммунизма» (в 1979 г. была изменена) (195, с. 32).

Запрет на коллективное обучение детей религии с приглашением квалифицированных преподавателей, конечно же, был неоправданным; он ущемлял права верующих родителей на воспитание своих детей в соответствии со своими убеждениями, формирование их поведения и мировоззрения, согласно своему пониманию жизни и видению мира.

Кроме того, в течение многих десятилетий отлучение целых поколений от изучения Библии, Корана и других священных книг обеднило нашу культуру и отнюдь не повысило общественную нравственность.

Вернемся к Декрету. Проблемой для верующих в то время был также вопрос об альтернативной воинской службе, т. е. о возможности заменить воинскую службу гражданской по причине религиозных убеждений.

Хотя в п. 6 Декрета было сказано, что «никто не может, ссылаясь на свои религиозные убеждения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей», но существовало и продолжение этой статьи, а именно: «Изъятия из этого положения, под условием замены одной гражданской обязанности другою, в каждом отдельном случае допускаются по решению народного суда», которое исчезло в последующем законодательстве о религиозных культах.

Данный пункт был разъяснен Декретом Совнаркома от 4 января 1919 г. «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям». В п. 1 декрета говорилось: «Лицам, не могущим по своим религиозным убеждениям принимать участие в военной службе, предоставить право по решению народного суда заменить таковую на определенный срок призыва его сверстников санитарной службой, преимущественно в заразных госпиталях, или иной соответствующей общеполезной работой по выбору самого призывника» (273, с. 29).

Следовало бы отметить, что в сложный период гражданской войны правительство нашло возможность положительно решить вопрос об освобождении от воинской службы по религиозным мотивам, уважая тем самым религиозные убеждения своих граждан.

Продолжением Декрета от 4 января 1919 г. явился Закон об обязательной военной службе от 1 сентября 1928 г., которым «граждане, входящие по рождению и воспитанию в состав семей, принадлежащих к сектам, религиозные учения которых запрещали до 1917 г. и запрещают в настоящее время отбывание воинской службы с оружием в руках», освобождались от отбывания обязательной военной службы по постановлению губернских, окружных судов» (300, с. 449).

Эти лица могли быть направлены на работу по борьбе пожарами, эпидемиями и другими стихийными бедствиями, а в военное время – в особые команды по обслуживанию тыла и фронта. Постепенно альтернативная служба была сведена на нет, а юридически она была отменена Законом о всеобщей воинской обязанности 1939 г. Вряд ли это объяснялось сложной международной обстановкой в преддверии войны, скорее всего, это явилось отражением существовавшей в то время политики гонения верующих – «ярых врагов советской власти».

В результате анализа некоторых проблем применения и толкования, ранее существовавшего законодательства о религиозных культах противоречий и отступлений от ленинского декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» мы убедились в том, что Постановление ЦИК и СНК РСФСР, аналогичные постановления других союзных республик о религиозных объединениях, «Инструкция по применению законодательства о культах» урезали права верующих; связывали деятельность религиозных организаций по рукам и ногам, запрещая традиционную для любой церкви благотворительную деятельность и религиозное воспитание детей; допускали вмешательство местных органов власти в дела религиозных обществ, вплоть до назначения старост и запрещения колокольного звона. Это законодательство о религиозных культах закрепило положение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой-либо иной деятельностью, кроме как удовлетворением религиозных потребностей верующих, фактически они были вытеснены из жизни общества.

Некоторые статьи законодательства о религиозных культах и правах верующих на местах всячески извращались. Так, постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» 1929 г. не содержало запрета на благотворительную деятельность. В нем речь шла о недопустимости создания религиозными объединениями касс взаимопомощи, оказания материальной, лечебно-оздоровительной помощи своим членам. Однако политика жестких ограничений деятельности религиозных организаций, проводившаяся органами власти в течение многих десятилетий, фактически распространила запрет на благотворительность. Имелась ведомственная инструкция, которая содержала пункт: «Религиозные объединения и служители культов… не вправе: а) создавать кассы взаимопомощи и заниматься благотворительной деятельностью». Инструкция в точности была усвоена не только должностными лицами, но и представителями религиозных организаций. Только в январе 1988 г. эта и ряд других подобных ей инструкций были отменены. Религиозные организации получили право осуществлять благотворительную деятельность и милосердие как самостоятельно, так и через общественные фонды. Благотворительность находит все большую поддержку со стороны государственных органов и различных общественных организаций (195, с. 31).

В 30-е годы укреплялась командно-административная система. Бюрократизм и волокита при рассмотрении законных заявлений и жалоб верующих становились обычным делом, как и произвол местных властей в вопросах закрытия церквей без достаточных оснований, снятия с регистрации религиозных обществ без согласия его членов.

Массовые репрессии второй половины 30-х годов не минули священнослужителей и рядовых верующих. Антирелигиозные кампании содержали политический подтекст, они имели в виду и устранение из сознания масс любой альтернативы культу личности И. В. Сталина (1879–1953 гг.), даже религиозного культа.

Основополагающие принципы ленинского декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» закономерным образом нашли свое отражение в конституциях союзных республик, а позднее – и в Конституции СССР 1936 г., в ст. 124 которой было указано: «В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».

В ст. 135 Конституции было установлено, что вероисповедание не оказывает влияния на избирательные права гражданина. Тем самым право на свободу совести было предоставлено не только трудящимся, но и всем гражданам СССР. Служители культа, ранее не имевшие избирательных прав, были уравнены в правах со всеми гражданами СССР.

Принимая во внимание активную роль глав церквей в пробуждении высоких патриотических чувств советских людей с самого начала Великой Отечественной войны, правительство предприняло ряд мер по расширению прав религиозных организаций. Но коренной поворот в деле нормализации государственно-церковных отношений наступил лишь в 1943 г., после известной встречи И. В. Сталина с руководством Русской Православной Церкви. Принятые на ней решения стали быстро претворяться в жизнь. Но «потепление» отношений между государством и церковью продолжалось недолго. В конце 40-х годов этот процесс приостановился.

В реальной жизни органы власти при решении вопросов, связанных с деятельностью религиозных обществ, пользовались печально известной «Инструкцией по применению законодательства о культах» с грифом «не для печати», утвержденной постановлением Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР и постановлением Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР от 16 марта 1961 г. (87). В соответствии с этим нормативным актом верующие граждане, достигшие 18-летнего возраста, в числе не менее 20 человек образовывали «религиозное общество» для совместного удовлетворения своих религиозных потребностей. То есть если число лиц одного вероисповедания не превышало 20 человек, то им предоставлялось право образовать группу верующих. Свою религиозную деятельность указанные общества и группы верующих могли начать только после принятия решения о регистрации Советом по делам религий при Совете Министров СССР. Но и после этого деятельность общества находилась под постоянным контролем и надзором местных органов власти. Без их разрешения религиозные объединения и служители культа не имели права устраивать общие собрания верующих для обсуждения вопросов, связанных с жизнью объединения. В противном случае они (руководители общин и священники) привлекались к административной ответственности.

С середины 70-х годов государственно-церковные отношения начали меняться в связи с вступлением СССР в Хельсинкское Соглашение по безопасности и сотрудничеству в Европе (01.08.1975 г.). В «Декларации принципов», в разделе VII под названием «Уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений», содержалось обязательство участников этого соглашения «уважать права человека и основные свободы». Существование и деятельность религиозных организаций начали рассматриваться как необходимое условие обеспечения свободы вероисповедания, а оно, в свою очередь, как одна из составляющих комплекса «права человека». В целях единообразия законодательства о религиозных культах в 1975–1977 гг. в союзных республиках принимаются соответствующие акты «О религиозных объединениях».

В Конституции СССР 1977 г. статья о свободе совести была дана в новой редакции (ст. 52): «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, т. е. право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа – от церкви». Так, впервые в Конституции СССР дана новая конституционная гарантия свободы совести – запрещение возбуждать вражду и ненависть в связи с религиозными верованиями.

В 1985–1987 гг. религиозная политика советского государства в основном была направлена на осуществление всестороннего контроля за религиозной жизнью общества. Новая редакция Программы КПСС, принятая в 1986 г., декларировала, что формирование научного мировоззрения и атеистическое воспитание являются важными задачами в области идейно-воспитательной работы. С 1988 г. начинаются смена приоритетов религиозной политики, переход советского государства к признанию религиозных прав граждан и лояльному отношению к церкви. В итоге, постановлением Верховного Совета СССР от 1 октября 1990 г. был принят Закон «О свободе совести и религиозных организациях», который в соответствии с нормами международного права гарантировал права граждан на определение и выражение своего отношения к религии, устранял многочисленные ограничения и противоречия, препятствующие практическому осуществлению свободы совести (407, с. 354). Закон положил начало процессу глубоких перемен в государственно-церковных отношениях. Снятие ограничений, которые на протяжении многих лет связывали деятельность религиозных организаций, способствовало активизации различных сфер деятельности религиозных организаций всех конфессий, действующих на территории СССР. Считаем, что в этот исторический период формировалось понимание одного из основных прав человека – права выбирать религию или отказываться от нее.

В Постановлении Верховного Совета СССР о введении в действие Закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях» было дано поручение соответствующим комитетам Верховного Совета СССР – подготовить предложения по законодательному обеспечению введения различных форм общественно-полезной альтернативной службы гражданского характера по соображениям совести. Однако не со всеми положениями закона можно было согласиться, некоторые принципиальные положения не получили своего отражения в тексте закона. Тем не менее Закон о свободе совести и религиозных организациях открыл новую эру взаимоотношений между государством и церковью, основанную на политике благожелательного диалога и уважения сторон. Все верующие люди СССР с удовлетворением восприняли этот шаг правительства, свидетельствующий о признании права на свободу совести государством.

Вслед за союзным законом Верховные Советы союзных республик приняли законы о свободе вероисповеданий, опирающиеся на основные положения Закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях».

Итак, резюмируя содержание главы I, приходим к выводу, что в разные периоды истории человечества господствовали отличные друг от друга идеологии, которые непосредственно влияли на понимание и значение свободы совести в общественном сознании. С развитием общества существенно изменялось не только идейное содержание свободы совести, но и ее правовое воплощение. В объем понятия «свобода совести» в разные эпохи вкладывалось различное значение. Первоначально свобода совести означала веротерпимость, т. е. право исповедовать любую другую религию, наряду с господствующей. Затем, после буржуазных революций в результате демократизации общества, свобода совести отождествлялась со свободой вероисповедания, т. е. правом на свободный выбор религии. Наконец, по мере совершенствования общественных отношений, расширения объема демократических прав и свобод в развитых государствах Европы и Америки свобода совести стала рассматриваться не только как свобода вероисповедания, но и как право личности на свободу убеждений и на свободное проявление своего отношения к религии. В содержание современного понимания свободы совести на законодательном уровне был включен, помимо свободы вероисповедания, качественно новый элемент – свобода атеизма.