Текст книги "А может, в этот раз?"

Глава 12

Кристина резко отодвинула стул, поднялась и опрометью выскочила из комнаты, будто за ней гнались. Если бы Джо не знал о легендарном искусстве владения собой своей бывшей жены, он бы подумал, что она вот-вот расплачется.

Сэм повернулся к Нонне:

– Я что-то не то сказал?

Нонна похлопала мужа по руке:

– Дело не в тебе.

– Пока речь шла о ранчо, все было вроде нормально… – задумчиво произнес Франклин.

– Может, она после перелета еще не пришла в себя? – предположила Анна.

– Или ее вдруг затошнило, – сказала ее младшая дочь, восемнадцатилетняя Нелли.

– Может, ей просто стало скучно, – пробормотал Сэм, и Джо, услышав его слова, бросил на многозначительно ухмылявшегося фотографа убийственный взгляд; искушение вскочить и открутить ему голову становилось сильнее с каждой минутой.

Слейд отодвинул стул, поблагодарил за обед и юркнул за дверь. Сукин сын был моложе, но Джо не дал ему форы. Опередив фотографа, Джо преградил ему выход в коридор.

– Даме нужен друг.

– А мне сдается, дама хочет остаться одна.

Слейд нырнул под руку Джо, но не успел сделать и нескольких шагов, как Мак-Марпи снова встал у него на пути.

– Ты больше ей не муж, Бойскаут.

Напоминание пришлось вовремя. Марина оставалась в столовой одна, в окружении чужих людей, которые к тому же были родственниками ее предшественницы. Ситуация словно из мыльной оперы. Наверное, Джо поймет, что пора бы остановиться.

Но этого не случилось.

– Слейд!

Джо и фотограф обернулись одновременно. В дверях кухни стояла Нонна.

– Марина говорит, что вы могли бы ответить Сюзанне на ее вопросы о принцессе Ди.

– Делай, что тебя просят, – с тихой угрозой произнес Джо.

Джо успел выскочить из дома с черного хода еще до того, как Слейд уселся на свое место в столовой. Ночное небо над Невадой всегда приводило Мак-Марпи в трепет, но на сей раз красоты природы не трогали его душу, ему было не до них. Он знал, где найдет ее. Джо обогнул конюшню, затем пошел вниз по склону к ручью. Там среди тополей было местечко – спрячься там, и можешь быть уверен, что тебя никто не найдет, если только не пойдет туда специально, как сейчас Джо.

Она сидела, прислонившись спиной к стволу, с прижатыми к груди ногами, опустив голову на колени. Волосы упали на лицо. Джо не мог разглядеть ее лица, но ему показалось, что она плачет. Или собирается заплакать.

– Вот так уход, – сказал Джо, присаживаясь рядом с ней.

– Оставь меня, – отвернувшись, попросила Кристина.

– Наш общий друг Слейд собрался уже спасать тебя, но я отослал его получше экипироваться.

– Я не могу, Джо, – проговорила она с такой болью в голосе, что у Джо что-то заныло внутри. – Это невыносимо. Куда бы я ни посмотрела, где бы ни остановилась, все напоминает мне о том, что мы потеряли.

– Я знаю, – сказал Джо и погладил ее по щеке.

– Не верю.

Джо не двигался с места.

– Ты думаешь о ребенке.

Кристина медленно развернулась к нему:

– Я что, прозрачная?

– Для меня да.

Он провел кончиком пальца вдоль ее щеки и подбородка.

– Я был там с тобой, Кристина. Я знаю, что ты чувствуешь.

– Ты не знаешь меня, Джо. Не знаешь, какая я на самом деле. По крайней мере не знаешь, какой я стала теперь. Ты не представляешь, кто я, чего хочу, куда двигаюсь.

– Люди не меняются.

Кристина приподняла голову и встретилась с ним взглядом.

– Ты ошибаешься. – Смех ее отдавал горечью. – Люди меняются, и ты ничего с этим поделать не можешь.

– Меняются обстоятельства, – настаивал он, – а не мы.

– Ты дурак, Джо, – без злости сказала она; он предпочел бы, чтобы она вспылила: так было бы легче для него. – Неужели ты никогда не устаешь преследовать недостижимые цели?

– Нет.

В ночном воздухе ощущался аромат ее духов. Она опустила голову.

– Даже для тебя, Джо, я совершенно недостижима. Возвращайся к Марине. Там твое место.

Скажи ей, Мак-Марпи, она была твоей женой, ты можешь ей доверять.

– Вещи не всегда то, чем они кажутся, Кристи. Марина не…

– Не понимает тебя? Я уже слышала это раньше, Джо. Слышала тысячи раз от тысяч разных мужчин.

Внутри у него словно повернули нож.

– Ну что ж, твоя личная жизнь весьма богата.

– Нет, – ответила она, и в голосе ее почувствовались отблески прежнего огня. – Если бы ты действительно хорошо знал меня, то никогда не утверждал бы этого!

Джо усмехнулся:

– Я такого не говорил.

– Я знаю, что не говорил.

Кристина помолчала немного.

– Они расстроились?

– Из-за того, что ты убежала из-за стола?

Кристина кивнула.

Джо пожал плечами:

– Они решили, что ты не успела акклиматизироваться, но я бы на твоем месте не стал повторять подобного завтра.

– Я не думаю, что смогу выдержать до завтра.

Кристина на мгновение закрыла глаза.

– Завтра я думаю уехать домой. Терри сказала, что я могу остановиться у нее, пока мою квартиру не приведут в порядок.

Джо потрепал ее по голове так, как делал это, когда они еще были женаты. Странно, как давно забытый жест может показаться до боли знакомым и чертовски нужным.

– Ты сможешь. Ты должна остаться на праздник, и ты останешься.

Кристина приподняла бровь:

– Как ты можешь говорить так уверенно?

– Ты любишь Сэма и Нонну, – спокойно объяснил Джо. – И ты знаешь, что для них очень важно твое присутствие на празднике.

– Ты так легко все объясняешь.

– На самом деле все просто. Это твоя семья, Кристи, и здесь твое место.

– Никогда я не чувствовала, что здесь мое место. С самого начала я была белой вороной. И в этом смысле ничего не изменилось.

– Чушь.

– Ты даже не понимаешь, о чем я говорю.

– Ты часть этой семьи, этого ранчо, и все, что есть ты, все, чем ты будешь, все это коренится здесь.

Наступила тишина. Болезненная, трудная пауза.

– Тебе не кажется, что пора возвращаться к жене?

– Я скоро пойду.

– А почему бы не пойти прямо сейчас? Я пришла сюда, чтобы побыть одной, Джо.

– Ты знала, что я пойду за тобой.

– Ничего такого я не знала.

Он услышал надежду в ее голосе, или это шесть лет пустоты эхом отдавались в его голове?

– Ты знаешь, я хочу рассказать тебе всю эту проклятую историю, все до последней мелочи.

– Что тут рассказывать? – раздраженно бросила Кристина. – Ты счастливый молодожен.

– Наполовину ты права.

Кристина отшатнулась:

– Я не хочу слушать. Не думаю, что это было бы справедливо по отношению ко мне, и уж, во всяком случае, совершенно несправедливо по отношению к Марине.

– Между мной и Мариной все не так, как ты думаешь.

Джо знал, что ступил на скользкий путь, но никогда еще чувство опасности не было таким увлекающим.

– Мы не спим вместе.

– Мне нет до этого дела.

В глазах ее появился свет, который отсутствовал раньше. Вспышка надежды, безумной и нелогичной, вдруг озарила ее.

– А я думаю, есть.

Он посмотрел на нее, она – на него. Неожиданно Кристина размахнулась и ударила ему локтем в живот.

– Господи! За что? – пробормотал он.

– Я не сплю с женатыми мужчинами, Джо. Даже если этот мужчина – мой бывший муж.

– Доверься мне, Кристи.

Он говорил с настойчивой убедительностью, надеясь заставить ее понять.

– Ты знаешь меня, ты знаешь, что я за человек. Я не стал бы…

– Ты женат, – повторила она, оглядываясь в поисках спасения.

– Между мной и Мариной ничего нет, – повторил он, – но ты не хочешь поверить мне.

– Я не могу слепо полагаться ни на кого, даже на себя самое.

– Но ведь хочется, – сказал он, подталкивая ее. – Признайся, Кристина. Тебе хочется мне поверить.

Кристина вскочила на ноги:

– Да, я хочу поверить тебе! Да только что это изменит? Ничего не изменит. От того, что я поверю тебе, ты не станешь «меньше женатым». Как бы я тебе ни поверила, мне все равно не превратиться в женщину, которая тебе нужна. Ни черта это не изменит!

– Я ее не люблю.

Глаза ее заволокли слезы, и взгляд стал нежнее и мягче.

– Господи, Джо. Ради ее же блага молю Бога о том, чтобы и она тебя не любила.

– Она терпеть меня не может.

– Тогда почему ты на ней женился? – настаивала Кристина. – Твои слова звучат как признание безумца. Это слишком даже для тебя.

– Похоже, в этом ты мне доверяешь, Кристи.

Он встал и обнял ее. Она не сопротивлялась.

– Я не обижу тебя, Крис.

– Еще как, – прошептала она, откинувшись, чтобы взглянуть ему в глаза.

Губы ее оказались нежными, слегка приоткрытыми. Он принял это за приглашение к действию и накрыл ее рот своим в поцелуе, в котором было слито все: долгая жажда возмездия, тоска, желание и вопрос. Она не поднимала рук, прижав их к бокам. Он слышал, как отчаянно бьется ее сердце, как судорожно она дышит, чувствовал запах ее духов, запах несбывшихся надежд и неистребимой мечты.

Он знал и помнил, как она вскрикивала, как вздрагивала после, и все это осталось в ней, все ждало, когда он отогреет ее и разбудит.

Марина наблюдала за ними, стоя в тени деревьев. Она чувствовала томление и тоску каждой клеточкой своего тела, чувствовала то же, что всегда испытывала с Зи. Желание, древнее и сильное, как сама жизнь, желание быть с любимым человеком рвалось из ее измученного сердца.

Жизнь не была к ней справедлива, и во многом тут виноват ее отец. Кристина и Джо принадлежали друг другу. И единственное, что разлучало их, этот фарсовый брак. Жалкое подобие супружества, что разделяло теперь и ее с Зи.

Марина отошла подальше. У нее вдруг заболела спина, и она потерла ноющую поясницу. Последнее время она чувствовала себя постаревшей и жалкой. В американских журналах часто пишут о болезнях, вызываемых стрессом. Раньше Марина считала все эти болячки блажью. На ее родине, где постоянно приходилось бороться за существование, сам процесс выживания не давал времени задуматься о стрессе, и подобные проблемы выглядели крошечными, как в обратной перспективе. Но сейчас она ловила себя на том, что у нее вечно что-то болит: спина, голова, желудок. Ее даже стала мучить бессонница.

Кристина опустила голову на плечо Джо. Слезы заволокли глаза Марины. Они так хорошо смотрелись вместе, словно сам Бог накрыл их своей дланью, благословив союз этих двоих. И вдруг маятник ее чувств резко качнулся, и она с удивительной остротой испытала отчаяние от жестокой, немыслимой несправедливости.

Кристина и Джо обнимались под луной, а Марина и Зи были разлучены по воле ее отца, не желавшего вникнуть в чувства своих ближних. У Кристины было все: красота, богатство, призвание, мужчина, который, вне всяких сомнений, босиком пройдет по горящим угольям, лишь бы быть рядом с ней. У Марины не было ничего, кроме щемящей уверенности в том, что она никогда не увидит ни Зи, ни своей родины. Если только… Если только не взять свою судьбу в собственные руки.

Все, что сейчас ей было нужно, – вернуться в Нью-Джерси. Здесь ей нечего было делать. Она скопила довольно, чтобы купить билет на самолет. Как только они вернутся в Хакетстаун, она начнет действовать. Даже если для этого придется взять в союзники Слейда.

Надо изо всех сил избегать Джо.

Кристина заперлась на ночь в спальне и чуть было не выбросила ключ в окно, чтобы избежать искушения. Джо действительно стал посланником дьявола, искусителем, и она была на волоске от того, чтобы совершить грех. Но она, добрая католичка, серьезно относилась к подобным вещам. В жизни ей не раз приходилось идти на компромиссы, и конформизм давался ей труднее, чем другим. Но в одном она сохраняла твердые позиции – женатые мужчины не для нее – и не собиралась поступаться принципами.

Марина не заслуживала предательства ни с той, ни с другой стороны.

Не важно, почему он женился на Марине. Достаточно было самого факта. И он говорил сам за себя. Конечно, Кристина могла бы переспать с ним, но куда это ее заведет? Эта сторона их семейной жизни была наиболее благополучной. Секс между ними всегда был страстным, импульсивным и запоминающимся. Не было оснований считать, что сейчас было бы по-другому.

Кристина присела на край кровати и стала дожидаться, пока утихнет возбуждение. Она была зла на себя, и ей было грустно, она испытывала разом все оттенки эмоций, что лежат между гневом и отчаянием. Но вот на что она не могла пожаловаться сейчас, так это на отсутствие нужных гормонов. Она чувствовала себя как никогда живой. В каждой клеточке ключом била жизнь.

И она желала Джо сильнее, чем когда бы то ни было.

Если они переспят, то это лишь усложнит и так запутанные отношения. Кристина начала было верить в возможность невозможного, спрашивая себя, бывает ли повторная вспышка любви к одному и тому же человеку более яркой, чем первая.

Но Кристина слишком разумна, чтобы позволить увлечь себя во что-то, что может разбить ее сердце… и заодно и Маринино.

При этом до Марины ей, честно говоря, не должно было быть никакого дела. Девчонка не приходилась ей ни родственницей, ни другом. Три недели назад она вообще не знала о ее существовании. Эти невесть откуда взявшиеся материнские чувства по отношению к новой жене бывшего мужа – просто нелепость какая-то.

Когда все наладится и она поселится в своей нью-йоркской квартире, она заведет себе кошку, чтобы не чувствовать одиночества.

– Куда это ты смотришь? – спросил Джо, стягивая брюки, под которыми были сатиновые трусы.

Он устал, проголодался и никак не мог отогнать недавних воспоминаний о вкусе губ Кристины.

– Что это ты делаешь? – с ужасом глядя на него, спросила Марина. – Немедленно надень штаны!

– Послушай, детка, довольно с меня и того, что я сплю на полу. Я не собираюсь к тому же еще и спать одетым.

– Ты спал одетым в Нью-Джерси.

– В Нью-Джерси я спал в шортах.

– Но ты снимал брюки в соседней комнате.

– Не вижу разницы.

– Разница есть. Смотреть, как ты стягиваешь штаны, – все равно что подсматривать за очень интимными вещами.

– Закрой глаза, если не хочешь смотреть.

Какая разница, где снимать штаны: здесь или в ванной, или еще где-нибудь? В конце концов ему хотелось только одну женщину, и этой женщиной не была его жена.

Марина сидела на кровати в одной из своих серых холщовых ночных рубах, простых, без единого украшения, с пуговицами впереди, и эта рубашка была ей так велика, что тело девушки совершенно терялось в складках.

– Ты не пробовала приобрести что-нибудь из вещей по размеру? – спросил Джо, укладываясь на матрас, который постелил возле окна. – Советую обдумать предложение.

– Мне есть о чем подумать, – огрызнулась Марина.

– Надеюсь, это не связано с чем-нибудь таким, для чего бы понадобился паспорт?

Что-то в ее взгляде насторожило Джо.

– Я буду делать то, что сочту нужным.

– Ты говоришь загадками, стрекоза, – сказал Джо, – а ведь вроде мы с тобой говорим на одном языке, не так ли?

Марина легла и закрыла глаза.

– Что до меня, так я тоже только и мечтаю о том, когда все это кончится, детка, – со вздохом произнес Джо.

Он не был уверен, но, кажется, Марина улыбнулась.

– Это была великолепная мысль.

Кристина беседовала с отцом, заводящим грузовик. Разговор проходил утром через несколько дней после их прибытия на ранчо.

– До сих пор у нас все никак не хватало времени поговорить.

Сэм смерил Кристину взглядом.

– А мне показалось, будто ты меня избегаешь, Крис.

– Как ты мог подумать? – Кристина изобразила беспечную улыбку.

– Не надо мне улыбаться как в телевизоре, дочка. Может, ты и способна обмануть своих городских друзей, но своего отца – никогда.

– Я не стараюсь обмануть тебя, папа, – сказала Кристина чуть менее уверенно. – Согласись, все это время мы все крутились как белки в колесе.

– Но в этом нет ничего необычного.

– Ты же знаешь, что я имею в виду, папа.

Грузовик тронулся с места, и Кристина схватилась за переднюю панель.

– С этим праздником много хлопот.

– Сдается мне, ты львиную долю времени сидела на телефоне.

– Я же объясняла вам с мамой, что мне необходимо держать контакт с офисом. Когда готовится премьера шоу, надо, как в цирке, жонглировать всеми имеющимися шарами.

– Мне казалось, что у тебя есть кому жонглировать шарами.

– Это мое шоу, – терпеливо поясняла Кристина, пока они подскакивали на кочках, – а это значит, что в основном работать должна я.

Не совсем точно, но по-другому и не объяснишь.

– А как с этим английским парнем? – спросил Сэм, которому всегда хотелось расставить все точки над i. – Он всюду таскается со своим фотоаппаратом, да только не видно, чтобы он много снимал.

– Думаю, он ждет праздника.

Сэм искоса взглянул на дочь.

– А я думаю, что он слишком много времени проводит с женой Джо.

– Я этого не заметила.

– Наверное, потому что ты проводишь много времени с мужем Марины.

Кристина чуть не взвилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, кроме того, что сказал, – ответил отец. – Слепой пес, и тот разглядит, что этот брак долго не продержится.

Кристина рассмеялась.

– Да они молодожены, – с нажимом в голосе произнесла она. – Им еще предстоит привыкнуть друг к другу.

– Марина и ее дружок-англичанин только этим и занимаются. А Джо был с тобой, вместо того чтобы помочь нам заменить стекла в доме для работников.

– Ты стареешь, папа, – беззаботным голосом сказала Кристина, когда они съехали с проселочной дороги на шоссе. – Воображение заводит тебя не в ту сторону.

Сэм нажал на тормоза, и грузовик развернуло поперек дороги.

– Черта лысого! – заревел он. – Не смей разговаривать со мной, как с дураком, Крис! У меня пока все в порядке и с глазами, и с мозгами. Я пока еще понимаю то, что вижу, а то, что я вижу, пророчит беду. Ты все еще его любишь.

– Это вопрос?

– Не играй в слова, Кристи. Ты говоришь со своим отцом. Я заслуживаю лучшего отношения.

Кристина откинулась на спинку обшарпанного сиденья.

– Ты прав, – сказала она. – Ты действительно заслуживаешь лучшего отношения. Прости меня.

Сэм потянулся к ней, чтобы погладить по голове, и Кристина, к ужасу своему, обнаружила, что плачет.

– Он сказал, что они… не женаты по-настоящему, что за всем этим стоит целая история, которую он не может мне прямо сейчас рассказать, но я…

Кристина закрыла лицо руками.

– Я верю ему, – сказал Сэм.

Кристина взглянула на него сквозь прижатые к лицу пальцы.

– Правда?

– Я ему верю, – повторил Сэм с очевидным убеждением. – Я знаю этого парня вдоль и поперек и уверен, что он любит тебя так же, как любил в тот день, когда вы связали себя браком.

– С тех пор много воды утекло, папа.

– Возможно, но вы как принадлежали друг другу, так и сейчас принадлежите.

– Знаешь, папа, я не удивлюсь, если ты скажешь мне, что зачитываешься романами.

– А что плохого в романах? Нам с твоей мамой порой помогало то, что мы оба – романтики.

– Семеро детей, – сказала Кристина. – Трудно предположить, что вы находили время для романтики, а тем более для чтения романов.

– Жизнь – это не только дети, – сказал Сэм, встретив ее взгляд.

– Я знаю, – прошептала Кристина.

– Я любил бы твою мать в любом случае.

– Ты не можешь знать, что бы ты чувствовал к ней, если бы…

– Еще как могу. Если уж на то пошло, я не могу и представить свою жизнь без вашей мамы.

Красивые слова не убедили Кристину. Хотел или нет признаваться в том ее отец, его семья была его миром. Сама жизнь на ранчо прямо зависела от усилий каждого члена семьи.

За исключением Кристины.

– Нет смысла об этом говорить, – сказала она. – Джо женат не на мне. Дело закрыто.

– Дело не закрыто. Не закрыто до тех пор, пока вы не выясните отношения.

– Да нет у нас никаких отношений, папа. У нас вообще нет ничего общего.

– У вас есть самая лучшая вещь на свете, – возразил Сэм. – У вас есть прошлое.

– Возможно, – сказала Кристина. – Но Марина – его будущее.

– Ты в это веришь не больше, чем я.

– Я уже не знаю, во что верить, папа. Мое сердце говорит мне одно, а голова – другое.

Кристина рассмеялась сухим неискренним смехом.

– Это брак не по любви, Кристина. Он ненадолго. Какая бы ни была предыстория у этого супружества, любовью тут и не пахнет.

– Так что ты по этому поводу думаешь? – спросила Кристина у Слейда после обеда, когда они оба прогуливались возле пруда.

– Секс, – сказал Слейд, мгновенно засняв ее реакцию.

– Все вздор, – плеснув на Слейда водой, сказала Кристина.

Кроссовки его покрывал слой пыли. Не для таких прогулок он бы надевал свои туфли от Гуччи.

– Бойскаут говорил тебе, будто дал обет целомудрия в браке?

– Джо мне ничего не говорил. Я полагаюсь на женскую интуицию.

Надо ловить момент.

– Я сплю в комнате по соседству с молодоженами, – напомнил ей Слейд.

– Спишь, наверное, прижавшись ухом к стенке.

– Ты обижаешь меня, любовь моя. Я слишком воспитан для этого.

И гораздо более опасен.

Слейд с приятным удивлением наблюдал, как холодная, неприступная Кристина тщетно пытается справиться с эмоциями. Что же прячется в этой каменистой унылой земле такого, что заставляет янки забывать об осторожности?

– Я не заметила особого… чувства между ними. А ты? – спросила она, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия.

– Не знаю, Кристина, любовь моя. Меня больше интересуете вы.

Она встретилась с ним взглядом и одарила яркой свежей улыбкой.

– Ждать не так уж долго. Празднество в конце недели, а на следующее же утро, обещаю, мы отсюда уедем.

– Ради меня не стоит так спешить, любовь моя, – сказал он. – Я становлюсь заправским ковбоем.

Оба они засмеялись над абсурдностью этого высказывания, но в нем было больше правды, чем показалось Кристине. С каждым днем Слейд все больше подбирался к правде, и уезжать отсюда он не собирался, пока не выяснит все до конца.