Текст книги "Карма любви"

До Шубы оставалось еще по меньшей мере мили три, когда у Ориссы вдруг появилось странное чувство, что за ними следят.

Может быть, свирепые туземцы засели по обе стороны дороги в холмах и в этот момент направляют на них дедовские длинноствольные ружья или уже держат путников на прицеле?

Теперь она поняла, почему старший сержант сменил свой мундир на простую одежду.

– Очень надеюсь, – прошептала она, – что враги, если действительно они следят за нами, не сочтут нас достойными пули.

– Будем надеяться, мэм-саиб, – согласился старший сержант хриплым голосом.

– Несомненно, ужасные подозрения – плод моей собственной фантазии, – пробормотала Орисса.

Все же ее не покидал леденящий сердце ужас, почти предчувствие, что им, возможно, не достичь Шубы.

Впервые с тех пор, как они выехали из Пешавара, старший сержант стегнул кнутом круп лошади.

Лошадка поскакала во всю прыть, а хрупкий ящичек тика-гхарри мотался под грохот колес из стороны в сторону, наполняя ущелье оглушительным грохотом. Лошадь и повозка мчались с огромной скоростью, спеша укрыться в безопасности под защитой форта.

Орисса вцепилась в борт повозки, стараясь удержаться на жесткой деревянной скамейке.

– Чего мне бояться? – уговаривала она себя. – Вокруг мир и покой!

Форт на холме и горы за ним купались в великолепном свете закатных лучей.

Небо все еще оставалось ясным. Даже вечерняя звезда еще не взошла. Но долина уже окунулась во мглу, и только вершины окаймляющих ее гор сияли, ловя последние лучи дневного светила.

– О Господи, защити, не допусти нашей гибели на пороге дома! – всей душой молилась Орисса.

Она не могла понять, откуда эти страхи, но она боялась, отчаянно боялась.

Она помнила, как в детстве ее преследовали странные видения, несвойственные ни ее возрасту, ни ее пониманию, – она как бы ощущала нечто особенное и необъятное, сознавая, что есть что-то иное за обыденным, повседневным.

Она всегда знала, что за миром будничной рутины скрывается еще один мир – обитель богов и богинь, почитаемых ее няней и слугами-индусами, и что для нее тот, другой мир столь же реален, как и для них.

Вновь оказавшись в Индии и откликаясь душой на незримые струны высшей мудрости, она твердо знала, что сейчас и она и старший сержант находятся на грани жизни и смерти.

– Господи, спаси и помилуй! Господи… спаси и сохрани! – шептала Орисса.

Она не сомневалась: сейчас сикх молится богу своих предков точно так же, как и она своему.

Однако лошадка благополучно проскакала вдоль всей плоской равнины до самого подножия холма, на котором вздымался форт.

Дорога змеилась по склону. Так ее проложили для того, чтобы облегчить подъем волам, втягивавшим тяжелые пушки, лошадям, впряженным в груженые повозки, а также солдатам, измученным долгим дневным переходом по жаркой равнине.

Они ехали по этому серпантину все выше и выше, и Орисса затаив дыхание надеялась, что в последний момент опасность, которую она так живо ощущала, не обернется разящей пулей.

Наконец, когда был сделан последний поворот, она увидела впереди двустворчатые массивные, утыканные гвоздями ворота форта. Ворота были распахнуты настежь, и за ними в ожидании застыли двое часовых.

Орисса повернулась к сикху и с радостной улыбкой произнесла по-английски:

– Благодарю вас, старший сержант. Это была необременительная и легкая прогулка.

– Я счастлив, мэм-саиб, что мы доехали без происшествий, – ответил старший сержант.

Повозка вкатилась в открытые ворота, и к тика-гхарри подошел один из часовых.

– Кто вы и чего вы хотите? – спросил он по-английски.

– Старший сержант Хари Сингх явился для дальнейшего прохождения службы!

– Провалиться мне! – вырвалось у солдата. Но встретив взгляд старшего сержанта, он шагнул назад и отдал честь:

– Проезжайте, старший сержант. Путешественники въехали на территорию форта, и Орисса увидела множество солдат, спешащих к ним.

– Старший сержант! Глазам не верю! – воскликнул кто-то.

– Вы сумели! Вы здесь! Я поставил на вас пять шиллингов и выиграл! – восхищался другой.

Остальные восторженно кричали. К повозке подошел капрал.

– Полковник желает видеть вас немедленно – кем бы вы ни были!

– Ведите, – кивнул старший сержант.

– Следуйте за мной!

Капрал размашисто шагал впереди, а старший сержант ехал прямо за ним, гордо игнорируя всеобщее изумление, град вопросов и радостные восклицания солдат, которые тесной толпой сопровождали их повозку.

Орисса чувствовала, с каким острым любопытством они взирают на нее, и только старательнее прятала свое лицо под сари.

Они проезжали по узким улочкам, мимо мелких магазинчиков и убогих хижин, пока не достигли стен центральной части форта, где располагалась резиденция командующего.

Как это ни странно, но за прочной оградой оказался добротный дом, построенный в английском стиле, с верандой, великолепным парадным въездом и таким же великолепным садом.

Их вновь окликнул часовой, но этот солдат узнал старшего сержанта еще до того, как сикх успел ответить, и когда они выбрались из повозки, часовой уже вытянулся во фрунт.

Капрал забрал повозку, а адъютант, проводив их через огромный зал, открыл дверь в следующую комнату и громко доложил:

– К вам старший сержант Сингх, сэр.

В гостиной царил полумрак, даже масляная лампа не была зажжена, но Орисса увидела, как из-за большого стола, занимавшего центр комнаты, встал ее дядя.

– О Боже, старший сержант! – воскликнул полковник. – Так это вы ехали в той тика-гхарри? Я приказал немедленно доставить ко мне того глупца, который так рисковал своей жизнью, тотчас же, как только он минует ворота, но я и помыслить не мог, что это вы!

Орисса шагнула вперед.

– Это был единственный способ для меня добраться сюда, дядя Генри! – воскликнула она.

Откинув с головы край сари, она подбежала к дяде.

Он, не веря собственным глазам, в изумлении смотрел на нее, словно перед ним была какая-то сумасшедшая.

– Дядя Генри, я Орисса! Вы ведь узнаете меня, даже в этой одежде? – настаивала Орисса. – Мне пришлось приехать к вам! Ничего другого мне не оставалось. Мачеха выгнала меня на снег, вот Чарльз и отправил меня к вам!

Она умолкла и, почти вплотную приблизившись к дяде, взирала на него умоляющими глазами.

– Орисса! – ахнул полковник Гобарт. – Это действительно ты?

– Кажется, вы не рады видеть меня, дядя Генри! – воскликнула Орисса, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться его удивлению. – Но Чарльз твердо обещал отправить телеграмму с предупреждением о моем приезде и, конечно же, забыл. Вы ведь знаете, какова память Чарльза!

Полковник по-отечески обнял ее.

– Дитя мое, – сказал он дрогнувшим голосом, – дорогая моя девочка, я едва могу поверить, что ты здесь, цела и невредима!

– Этим я всецело обязана старшему сержанту, – торопливо проговорила Орисса, – и пожалуйста, не гневайтесь на него за то, что он привез меня сюда. Я заставила его. У меня не было выбора.

– В таком случае приношу вам свою благодарность, старший сержант, – улыбнулся полковник. – Позднее, когда смените эту одежду на мундир, вы все подробно мне расскажете.

– Так точно, сэр.

Отдав честь, старший сержант, чеканя шаг, вышел из комнаты.

Орисса все еще не спускала глаз со своего дяди.

– Не будьте со мной жестоки, дядя Генри, – взмолилась она, – вы же знаете, какова моя мачеха. Она много выпила, шел снег… Я бы умерла от холода, если бы не переночевала у Чарльза в пансионе. Но этот пансион – почти казарма, я не могла там оставаться, да и брат не избежал бы неприятностей, откройся вдруг все!

– О, Орисса, у меня голова идет кругом! – говорил полковник Гобарт. – Понимаешь ли ты, что мы из форта смотрели, как вы едете, и ежеминутно ждали, что вас подстрелят?

– Ах, дядя. Я чувствовала опасность! – воскликнула Орисса. – Но ведь ничего же не случилось.

– Лишь чудом! – раздался глубокий звучный голос.

Орисса так вздрогнула, что едва не выскользнула из объятий дяди.

Она не предполагала, что в комнате может быть кто-то еще, кроме полковника. Но сейчас, осмотревшись, она заметила, как из утопавшей в тени части комнаты со стула поднялся человек.

Это был Рок, сама Судьба. Орисса вновь столкнулась с тем, про которого думала, что больше уже никогда его не увидит. Но этот человек опять вернулся в ее жизнь.

– Это невероятно, не так ли, Мередит? – услышала она голос своего дяди. – Разрешите мне представить вам мою совершенно непредсказуемую и абсолютно неисправимую племянницу. Майор Майрон Мередит – леди Орисса Фейн.

Майор Мередит приблизился к столу и теперь стоял всего в нескольких шагах от Ориссы, глядя на нее в упор.

Потрясенная его внезапным появлением, она побледнела, не в силах отвести от него глаз – обведенные кхолем, глаза ее казались сейчас особенно огромными. На белом как снег лице девушки ярко пылал красный тилак.

Ее руки с натертыми хной ногтями взметнулись к груди, словно стремясь унять бурю, вызванную его внезапным появлением.

– Леди Орисса и я уже знакомы, сэр, – медленно проговорил майор Мередит.

– Через Чарльза, конечно? – предположил полковник Гобарт. – И моя племянница, и мой племянник – настоящие сорвиголовы, но я люблю их!

– Спасибо… дорогой дядя Генри, – с трудом промолвила Орисса.

Она едва обрела дар речи, но встретить стальной взгляд майора Мередита казалось выше ее сил.

– Но теперь, когда ты здесь, – продолжил полковник Гобарт, – меня интересует, что мне с тобой делать.

– О чем вы? – спросила Орисса. – Я не причиню вам никаких беспокойств!

– Беспокойств?! – воскликнул полковник Гобарт.

Вдруг он рассмеялся.

– Не будь все так серьезно, мы бы повеселились от всей души, – с ноткой горечи сказал он. – Мы накрепко заперты в этом форте, все равно как в осаде, и тут являетесь вы со старшим сержантом и лихо проезжаете через то, что мы считали совершенно непроходимым вражеским заслоном…

– Вы хотите сказать… что они были там… за скалами? – в ужасе прошептала Орисса.

– Ив достаточно большом количестве, – сухо подтвердил полковник.

Дверь распахнулась, и на пороге появился адъютант.

– Дежурный офицер желает видеть вас, сэр.

– Пойду узнаю, что ему нужно, – сказал полковник. – Мередит, позаботьтесь о моей племяннице. Наверное, она не отказалась бы чем-нибудь подкрепиться после этой леденящей кровь поездки.

Полковник ласково улыбнулся Ориссе и скрылся за дверью.

Орисса протянула было руку, словно пытаясь остановить его. Она даже шагнула вслед за дядей, но потом покорилась неизбежному, поняв, что вынуждена будет остаться наедине с майором Мередитом.

Собравшись с силами, прекрасно сознавая, как странно она выглядит, Орисса гордо вздернула подбородок и сказала тоном, по ее мнению, самым обыденным:

– Я бы хотела переодеться. Не могли бы вы приказать кому-нибудь проводить меня в мою комнату?

– Да, конечно, – ответил он, – но, простите, я, право же, ошеломлен, и не только вашим появлением здесь, в форте, где, как вы скоро обнаружите, вы являетесь единственным женским разрушительным началом, но также и тем, кто вы на самом деле.

– Я слишком устала, чтобы вдаваться в объяснения, – уклончиво проговорила Орисса.

– Вы мне даже не скажете, что случилось с тем негостеприимным мужем, который вроде бы ждал вас в Бомбее?

С легкой улыбкой на устах Орисса ответила:

– Он по крайней мере был мне защитой от назойливых джентльменов.

– Я вижу, леди Орисса, – сухо проговорил майор Мередит, – что вы чрезвычайно коварная и опытная лгунья!

Орисса очаровательно улыбнулась, прежде чем отпарировать:

– Вы мне льстите, майор Мередит. Впрочем, из ваших слов следует, что меня могла бы ждать неплохая карьера на сцене.

Сказав это, она тут же направилась к выходу, и поскольку ему ничего другого не оставалось, майор прошел вперед и распахнул перед ней дверь.

Он окликнул одного из находящихся в холле слуг и отдал необходимые распоряжения, чтобы Ориссу проводили в верхние покои.

Она поднималась по лестнице, не оглядываясь, прекрасно зная, что майор Мередит смотрит ей вслед.

Втайне она надеялась, что он сумеет оценить, каким изящным было ее сари. Наконец-то она удивила его! Наконец-то она поставила его в неловкое положение!

Теперь ему придется понять, что все его подозрения относительно нее были абсолютно безосновательны, и согласиться, что вел он себя самым предосудительнейшим образом.

– Какой великолепный урок для него! – прошептала Орисса.

И все же она вынуждена была признаться себе, что в глубине души рада его видеть.

Глава 7

В спальне слуга-индиец распаковал ковровый мешок Ориссы.

Она подошла к окну, но вид из него был прескверный, так как дом окружали не только двадцатипятифутовые стены, но еще и огромные деревья с густой, сочной зеленью.

– Желает ли мэм-саиб принять ванну? – осведомился слуга.

– Да, пожалуйста, – ответила Орисса.

Она с удовольствием подумала, как чудесно будет почувствовать себя действительно чистой после такого близкого знакомства с дорожной пылью.

Но раздеться она смогла лишь тогда, когда слуги натаскали большими чанами горячей и холодной воды во вместительную походную ванну. Ванна стояла в маленькой комнатке, прилегающей к ее спальне. Орисса знала, что такие жестяные ванны офицеры часто используют в Индии.

На то, чтобы приготовить ванну, много времени не потребовалось, а Орисса, сидя в комнате и стараясь ни о чем не думать, не могла отделаться от мыслей о майоре Мередите и о том, каким потрясением для нее было встретить его здесь, ведь она меньше всего ожидала этого.

Удивительно, как ему удалось добраться до форта раньше ее.

Наверное, он уехал на том самом скоростном поезде, утреннем, из Бомбея в Дели, а там пересел на Пешаварский экспресс.

Но даже оказавшись в Пешаваре раньше ее, как он мог проскользнуть в форт, если, как говорит ее дядя, они сейчас на осадном положении и все ожидали, что ее и старшего сержанта пристрелят, прежде чем они окажутся в безопасном укрытии?

Все это казалось Ориссе странным и непонятным – она надеялась, что, может быть, ее дядя позднее даст необходимые разъяснения.

А пока слуга сообщил ей, что ванна готова, так что, сбросив свое сари, девушка погрузилась в теплую ванну в восторге от того, что может смыть не только следы долгой дороги, но и хну с рук и ног.

Однако стереть хну с ногтей оказалось не так-то легко, и она решила утром поинтересоваться у прислуги, нет ли какого-нибудь средства, используемого здешними женщинами, которое помогло бы ей полностью отчистить ногти.

Закончив принимать ванну, она налила в таз чистой воды и прополоскала волосы.

Ее потрясло ужасное количество грязи, скопившейся в волосах, но теперь, чистые, хоть и влажные, они вновь поблескивали синими искорками, а не висели грязно-серыми прядями, в которые их превратила дорожная пыль.

Она прошла в спальню, надела муслиновый пеньюар и села перед туалетным столиком, чтобы досушить волосы и затем расчесать их.

Она смотрелась в зеркало, гадая, не была ли она привлекательнее, когда глаза ее были обведены кхолем, как вдруг вечерний покой внезапно разорвала перестрелка, потом один за другим прогремели два оглушительных взрыва.

Орисса испуганно замерла, не в силах пошевелиться. Но тут в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел ее дядя.

– Что это было? Что происходит? – воскликнула Орисса.

– Я знал, что ты испугаешься, – ответил он, – потому и поспешил прийти. Не волнуйся, такая пальба вспыхивает каждый вечер, как только загораются звезды.

– Нас атакуют туземцы? – спросила Орисса.

– Нет, они лишь напоминают нам, что они здесь! – процедил он. – Но штурмовать форт они еще ни разу не пытались.

Дальнейшие объяснения пришлось на время прекратить, потому что слова тонули в шуме пушечной пальбы. Полковник Гобарт молча ждал, пока канонада не прекратится.

– Объясните… пожалуйста, объясните, что происходит? – попросила Орисса.

Она больше не боялась; ее голос прозвучал достаточно твердо, и ей показалось, что дядя взглянул на нее с одобрением.

– На борту корабля были разговоры… я слышала… что ожидаются беспорядки, – продолжала она.

– Да, мы их ждали, и мы их получили! – мрачно проговорил полковник Гобарт.

– От кого? – спросила Орисса, заранее предвидя ответ.

– От русских, конечно, – проворчал полков»-ник. – Они, как ты знаешь, немало постарались за прошедшие годы – завоевали и Бухару, и Хиву, и Коканд. Теперь они сеют смуту среди афганских племен.

– Но зачем? – удивилась Орисса.

– Потому что они намерены угрожать Британии через «черный ход» – ее индийскую колонию, – объяснил полковник Гобарт. – Недавно издан приказ, что каждый, кого можно освободить от службы в других частях Индии, должен находиться здесь.

– Старший сержант говорил мне, что этот форт обычно не используется.

– Малый гарнизон здесь имелся постоянно, – ответил полковник Гобарт, – но это было лишь символическое присутствие. В основном о нашей силе можно судить по таким крупным фортам, как Куелта.

– А кто стреляет в нас сейчас? – поинтересовалась Орисса.

– Племена, которых подстрекают русские эмиссары, просочившиеся через границу. Они изо всех сил стараются, как считает Мередит, развязать газават.

– Нечто подобное тому, что происходит в Судане? – спросила Орисса.

– Именно так! – согласился полковник Гобарт. – И на данный момент обстановка для британских вооруженных сил, а особенно для нас, сложилась не самым удачным образом.

Задумчиво помолчав, он добавил:

– Как ты, вероятно, знаешь, наша конфронтация с Россией известна как «Большая игра», но сейчас лично для нас это не просто игра, а нечто посерьезнее.

– Так мы по-настоящему в осаде? – прошептала Орисса.

– Как я понял, – неторопливо продолжил полковник Гобарт, – вокруг нас в горах разбили лагеря тысячи бунтовщиков, тогда как мои вооруженные силы, моя армия здесь, в Шубе, состоящаяt из англичан и туземцев, не превышает восьмисот человек.

Яростный шквал огня оглушил их, сотрясая, стены комнаты.

Орисса в ужасе молчала, а когда выстрелы стали пореже, чуть слышно вымолвила:

– Они… убили… кого-нибудь… из наших солдат?

– Больше всего пострадали штатские, живущие в форте, среди них действительно много убитых, – вздохнул полковник Гобарт. – Вчера были ранены шестеро моих солдат, двое смертельно. Мы же можем только надеяться, что нанесли врагу хотя бы минимальный урон.

С этими словами он приблизился к ней и, положа руку на ее плечо, сказал:

– Я хочу, чтобы ты знала правду, Орисса, но у меня нет желания пугать тебя. То, что ты явилась сюда именно сейчас, безусловно, создало для меня проблему, но давай порадуемся тому, что мы вместе. Пока это все, что я могу тебе сказать о нашей ситуации; возможно, завтра или послезавтра я буду знать больше.

– Каким чудом вы будете знать больше тогда, чем сейчас? – с любопытством спросила Орисса.

Но ее дядя уже подходил к двери и, видимо, не расслышал вопроса.

– Ужин будет подан через десять минут, – уходя, напомнил он.

Орисса быстро закончила туалет, надев единственное вечернее платье, взятое с собой, которое слуги успели тщательно выгладить, пока она принимала ванну.

Когда она была совсем готова, она посмотрела на себя в зеркало и подумала, что, если бы кто-нибудь взглянул на нее сейчас, этот любопытный ни за что бы не догадался, что еще несколько часов назад она была участницей такого приключения, от которого любая, хорошо воспитанная леди пришла бы в ужас.

И только когда она совсем уж было собралась спуститься вниз по лестнице, она вдруг осознала, что одета в то же самое платье, которое было на ней в ту ночь на корабле, когда майор Мередит поцеловал ее.

Она уповала лишь на то, что майор не сочтет это совпадение как знак того, что она простила ему его вольности.

Потом ее бросило в краску от одной только мысли, что он может принять это за поощрение и повторить былую наглость.

Но легкомысленно пожав плечами, она убедила себя, что не важно, что он подумает сегодня, другого подходящего туалета у нее все равно не было, и так как ежевечерне она будет появляться в одном и том же платье, он скоро поймет, как ограничен ее гардероб.

Полковник Гобарт ждал ее в гостиной, убранство которой было выдержано в строго английском стиле – повсюду были расставлены удобные диваны и чайные столики, украшенные вазами с цветами.

На полковнике была парадная форма королевских Чилтернов – короткий красно-синий китель с лацканами, форма придавала ему и другим офицерам, ожидавшим появления Ориссы, особенно подтянутый вид.

Там были незнакомый майор, капитан и два лейтенанта – все те, кто обычно обедал с полковником. Орисса очень скоро поняла, что в их глазах она выглядит героиней.

– С вашей стороны это было беспримерное проявление храбрости! – воскликнул майор.

И нельзя было ошибиться в выражении восхищения на лицах младших офицеров.

– Пожалуйста, расскажите нам все с самого начала, – попросил капитан. – Кому пришло в голову, вам или старшему сержанту, чтобы вы ехали с ним в повозке, переодевшись индуской?

Ужин в столовой проходил весьма церемонно, но был великолепен. Орисса искренне наслаждалась традиционной английской кухней; впрочем, она с не меньшей охотой отдала бы должное обжигающе пряному тушеному мясу, которым она лакомилась в дороге.

– Жаль, что мы не можем предложить вам свежей оленины, – сказал майор – он все время старался привлечь к себе внимание девушки. – К сожалению, об охоте пришлось забыть с тех пор, как мы сидим здесь.

Желая обратить свои слова в шутку, он рассмеялся и стал перечислять Ориссе все разновидности дичи, водящейся в горах.

Ориссу занимала его болтовня, но в то же время она ловила себя на мысли, что в течение всего ужина то и дело задается вопросом, где может быть майор Мередит и почему его нет за столом.

Возможно, он предпочитает ужинать в офицерской столовой?

Однако зная, как мал гарнизон, она понимала, что за этим столом находится весь офицерский состав форта.

Ответ на свой вопрос она получила позднее. Один из младших офицеров обратился к ее дяде:

– Есть ли какие-нибудь известия, сэр, относительно того, как выросло число наших врагов?

– Боюсь, никаких, – ответил полковник.

– Что ж, надеюсь, майор Мередит сможет уточнить это, – беспечно проговорил лейтенант.

И вдруг поперхнулся, перехватив взгляд полковника, брошенный им исподлобья. Юноша понял, что допустил досадный промах. Краска смущения бросилась ему в лицо, и он надолго умолк.

Остальные же, напротив, заговорили, чуть ли не перебивая друг друга, словно пытаясь загладить оплошность товарища. Орисса решила, что замечание лейтенант получил за болтливость при слугах, снующих в столовой.

Но какова бы ни была причина, очевидно одно: имя майора Мередита являлось на сегодня табу, и до конца обеда его ни разу больше не произносили.

Ожесточенная перестрелка продолжалась почти час, но тишина после нее показалась Ориссе даже более зловещей, чем самая оглушительная канонада.

После ужина все перешли в гостиную, потому что, как сказал полковник, исключительное обстоятельство пребывания Ориссы с ними было достаточным оправданием не пренебрегать ею, пока они пьют портвейн.

Поэтому, когда все расселись, Орисса оказалась в самом центре кружка, и офицеры искренне старались развлечь ее, а поскольку вечера стояли прохладные, как она уже успела убедиться во время путешествия, вовсе не лишним было радостное пламя, пляшущее за каминной решеткой.

Только когда все разошлись и Орисса с дядей остались наедине, она получила возможность рассказать о своем отце и о том, какой невыносимой сделала ее жизнь дома мачеха.

– Я и представить не мог, что дела так плохи, – задумчиво протянул полковник Гобарт. – Я сожалею, что не догадался предложить тебе раньше выехать в Индию и поселиться в моем доме.

– Мне горько было говорить вам, как опустился папа, – извинялась Орисса. – Поэтому я о многом не писала, но теперь пришлось рассказать.

– Мне следовало догадаться, – вздохнул полковник Гобарт, – но я знал, какие тучи собираются на границе, а также то, что Чилтерны станут авангардом, какая бы драка ни завязалась.

Он улыбнулся:

– Откровенно говоря, я полагал, что молодой леди не место на войне, но ты доказала мне, как я ошибался!

– Так вы не сердитесь на меня за то, что я приехала сюда? – спросила Орисса.

– Теперь я согласен: в сложившихся обстоятельствах ты приняла единственно правильное решение, – успокоил ее дядя. – Я испытывал к твоей матери искреннюю и глубокую нежность. С самого раннего детства она была мне не просто сестрой, а самым задушевным другом. В день ее кончины я торжественно поклялся сделать все возможное для тебя и Чарльза.

– Вы не могли обременять себя заботой о ребенке, – прошептала Орисса, зная, что ее слова расстроят дядю. – Но сейчас я выросла, и, пока смогу оставаться с вами, мы будем несказанно счастливы.

– Шуба – не самое лучшее место, которое я бы выбрал для создания уютного дома, – усмехнулся полковник. – Откровенно говоря, Орисса, меня беспокоит, что ты вынуждена была совершить такое рискованное путешествие и оказалась в самой гуще войны.

– Ситуация действительно так опасна?

– Я стараюсь смотреть на все с оптимизмом, – ответил полковник, – но возможно, завтра я смогу более уверенно ответить тебе.

– Как это касается майора Мередита? Орисса не без колебаний задала этот вопрос, но

она была уверена, что обязана выяснить правду.

Ее дядя повернулся спиной к огню и замер. А потом он спросил:

– Что тебе известно о Майроне Мередите?

– Очень немногое, дядя, – ответила Орисса. – Только то, что Чарльз предостерегал меня от него. Брат сказал, что Мередит чересчур любопытен и что его надо опасаться.

Ее дядя презрительно фыркнул.

– Знаешь, дорогая, говоря по чести, Чарльзу следовало бы быть признательным Мередиту за то, что тот не дал парню свалять дурака. Мы с тобой оба знаем, насколько скоропалительно Чарльз может увлечься хорошеньким личиком.

– Это верно! Любовные истории Чарльза никому не под силу сосчитать, слишком уж их много. Но при чем здесь майор Мередит?

Полковник Гобарт не отвечал.

Он хмурился и размышлял, Орисса прекрасно знала, что дядя выбирает, о чем ей рассказать, а о чем следует умолчать.

– Чарльз сообщил мне, – продолжала она, так как говорить ее дядя все еще не решался, – что майор Мередит Оыл истинным виновником самоубийства Джералда Дюара.

– Вздор! – резко возразил полковник Гобарт. – Чарльз не вправе был говорить такое.

– Он сказал, что Джералд никогда бы не наложил на себя руки, если бы его не подтолкнули к этому. Он был не таким человеком.

– Да, не таким, – согласился полковник Гобарт. – Но уж если тебе так много известно, будет лучше, если ты узнаешь и остальное. Только дай мне обещание, Орисса, что все рассказанное мной не выйдет за пределы этих стен.

– Будьте спокойны, дядя Генри.

– Джералд Дюар потерял голову, влюбившись в женщину из Симлы. Он так увлекся, что выболтал ей секретные сведения, касающиеся безопасности наших войск.

– Не верится, что он мог сделать что-то подобное! – воскликнула Орисса.

– Проще говоря, его поймала в свои сети русская шпионка, – ответил полковник. – Она так крепко привязала к себе юного Дюара, что он в ее когтях забыл о благоразумии и стал предателем.

– Не могу в это поверить! – ахнула Орисса. – Он был лучшим другом Чарльза.

– Да, я знаю это, – ответил полковник, – и это сильно меня беспокоило.

– А сведения об этом у вас… только от… майора Мередита? – спросила Орисса.

– Доказательством неосторожности Дюара – чтобы не сказать «его предательства», – ответил полковник, – является гибель отряда под командованием одного из наших опытнейших офицеров. На пути к границе они попали в засаду и были уничтожены.

– О, нет! – с ужасом воскликнула Орисса.

– К несчастью, это так, – заверил полковник. – Разоблачение означало бы трибунал для Дюара, бесчестье для полка и скандал, который не мог не отразиться на боевом духе войск.

Потрясенная Орисса молчала. Она едва могла поверить в то, что рассказывал ей дядя, и все же она чувствовала, что это правда.

– Дюару ничего не оставалось – и он поступил как джентльмен.

Солнечный свет нежно касался волос спящей девушки. Орисса открыла глаза – и сердце ее радостно забилось. Неужели она в Индии рядом с дядей Генри! И пусть здесь опасно, какое это имеет значение, когда наконец рядом с ней человек, который по-настоящему любит ее.

Она звонком вызвала слугу, и тот принес ей утренний чай. Потом Орисса спустилась к завтраку, и они с дядей ели яичницу с ветчиной и тосты с мармеладом.

– Я надеюсь, ты найдешь, чем занять свое время, Орисса, – сказал полковник, – но боюсь, что должен просить тебя ограничиться домом и садом. Тебя не должны видеть в городе. И без того твое прибытие породило массу слухов.

Орисса была несколько разочарована, но, взглянув в окно, увидела веранду, на которой торговцы разложили свой пестрый товар, и с загоревшимся взором повернулась к дяде.

– Я охотно послушаюсь вас, дядя Генри, – сказала она, – если вы проявите ко мне щедрость.

– Так это что же, маленькая плутовка, шантаж? – пряча улыбку, спросил полковник Гобарт.

– Ох, дядя, боюсь, что я окажусь слишком дорогой гостьей, – в тон ему ответила Орисса.

– Зато весьма очаровательной гостьей, – заметил он, – так что мои финансы в твоем распоряжении. Вот тебе достаточно рупий, чтобы обеспечить некоторых из этих мошенников пожизненным содержанием.

Взяв деньги, Орисса поднялась на цыпочки и коснулась губами его щеки.

– Ах, как чудесно будет приобрести красивую одежду! – радостно воскликнула она. – Мачеха ворчала из-за каждого пенни, которое папа давал мне, и я годами ходила в лохмотьях, как Золушка.

– Если мы когда-нибудь благополучно выберемся из этого капкана, я куплю тебе самые красивые наряды, какие только найдутся в Лахоре, Дели или Мадрасе, – пообещал ее дядя.

Потом он ушел, оставив Ориссу заниматься покупками.

Она провела очаровательное утро, зарывшись в шелка, кисею с вышивкой и ярко расцвеченный муслин, которые наперебой предлагали ей торговцы.

Она удивлялась, что в таком маленьком захолустном местечке, как Шуба, оказались столь красивые ткани, но потом догадалась, что для индийских купцов где солдаты, там и деньги.

Скоро она выяснила, что один из торговцев привез товары из Пешавара еще месяц назад. Другие доставили свои великолепные вещицы из Кашмира.

Здесь были и изящные ковры, вышитые тамбурным швом, и ларцы резного орехового дерева, отполированные до зеркального блеска. Такого блеска, как узнала Орисса, добивались, втирая агатовым камнем порошок сандалового дерева.

Здесь была и кашмирская шерсть, пасхмина, спряденная из козьего пуха, и восхитительные шелка – ни в одной другой части Индии не найти столько оттенков этих тканей.

– Смотрите, мэм-саиб, – расхваливал свой товар индиец, – вышитая кашмирская шаль, она настолько тонкая и легкая, что свободно проскользнет сквозь колечко.