Текст книги "Опасность для сердец"

Глава 11

Маркиза одевалась к обеду. Марта украсила ее прическу цветами из драгоценных камней. Иветт суетилась вокруг маркизы, примерявшей новый наряд из газовой ткани серебристого оттенка, который только днем был закончен. К туалетному столику маркизы подошел негритенок, держа в руках поднос, на котором стоял хрустальный графин с вином.

– Немного вправо, женщина, – с недовольством сказала маркиза Марте. – Фу, какие у тебя неумелые руки! Ты сейчас так потянула меня за волосы, что у меня голова разболелась.

– Извините, ради Бога, миледи, но если вы не будете спокойно стоять, вас трудно не задеть.

– Не спорь со мной, – оборвала ее маркиза, – аргументы – оружие дураков. Чего ты там возишься, Иветт?

Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

– Подол, миледи, впереди хорошо, но сзади слишком длинно. Ваша светлость должны иметь немножечко терпения.

– Именно! Терпение – это единственное, чего у меня нет, – сказала Хэриет. – Так что, потарапливайся, ради Бога, быстрее.

– Ваша светлость, успеете, у вас останется еще много времени, – произнесла Марта, пытаясь успокоить госпожу.

– Я хорошо это знаю, но мне хочется поговорить с мадам Роксаной.

Марта фыркнула. Она недолюбливала цыганку, ворчала при малейшем упоминании о ней. Хэриет, как ни старалась, не могла отучить ее от этой привычки.

– Не помню ни одного случая, – сказала маркиза скорее самой себе, чем горничной, – чтобы что-то серьезное из того, что предсказывала мне Роксана, действительно сбывалось.

– Только то, что для вашей светлости имело не столь большое значение, – заметила Марта, – если бы она могла читать вам карты более правдиво, было бы больше пользы.

– То, что звезды пока туманны, это правда, – вздохнула маркиза. – Но она уверяет меня в том, что расположение планет еще будет благоприятным для меня. Скоро, скоро, Марта, всем твоим ворчаньям наступит конец.

– Надеюсь, ваша светлость, что это вас не разочарует, – чопорно ответила Марта тоном, который передавал ее уверенность в своей правоте.

Маркиза рассмеялась, и ее раздражение исчезло.

– Ох, Марта, ты не меняешься. В самый яркий солнечный день всегда доказываешь, что идет дождь. Я верю в мадам Роксану. Она обещала, что сегодня вечером я получу золото. Да, сегодня... мы все увидим.

– Ваша светлость уверены в сегодняшнем выигрыше?

– Нет, Марта, я этого не говорила. Просто жду золота.

Служанка с недоумением уставилась на нее.

– Ваша светлость, вы случайно не задумали чего-то нового?

Она бы сказала больше, но понимала, что Иветт и негритенок могли услышать, и крепко сжала губы, пытаясь встретиться взглядом с маркизой, чтобы догадаться по ее лицу.

– Ну, чего ты так волнуешься, Марта. У меня новый план, и он просто великолепен.

Она посмотрелась в зеркало.

– Я еще не старая и не дряхлая и могу привлечь не только внешностью, но и умом, а сегодня вечером мы увидим, насколько я удачлива. Выйди вон, старая ворона, и приведи ко мне мадам Роксану. Иветт, я больше не собираюсь ждать ни минуты.

– Все готово, ваша светлость.

Портниха встала с колен и отошла в сторону. Иветт, француженка средних лет, приходила в восторг, когда смотрела на свою госпожу. И сейчас она всплеснула руками:

– Мадам, вы восхитительны, вы очаровательны!

– Да, Иветт, наряд великолепен.

– Ваша светлость будет самой красивой женщиной вечера.

Маркиза самодовольно улыбнулась, любуясь своим отражением в зеркале. По правде говоря, немного бы нашлось женщин, которые могли бы соперничать с ней красотой, элегантностью и умом. Красота, власть и деньги! У нее было все, и хотя в последнее время деньги ее подводили, она могла рассчитывать на то, что вечером удача к ней вернется. Маркиза повернулась к негритенку и налила в бокал немного вина из графина. Выпив, Хэриет почувствовала легкость и возбуждение. Но все же она не могла избавиться от страха. Но чего ей бояться? Ее план был великолепным и хорошо продуманным. И все же она не могла отделаться от одной мысли, которая преследовала ее. Что скажет Джастин? Может, он и не будет против, но его действия непредсказуемы.

Как он разозлился на нее вчера! Хэриет пыталась держаться увереннее, но вновь почувствовала замешательство, в которое ввел ее сын, когда кричал на нее. До вчерашнего дня она надеялась, что ему не известны ее дела с контрабандистами. Маркиза чуть не упала в обморок, когда увидела в пещере Серину, доложившую ей о предупреждении сына.

Значит, Джастин знал! Как она старалась скрывать от него все свои дела! Как хорошо у нее до сих пор это получалось! И все же была ли она действительно такой умной? Неужели он все знал, подозревал и закрывал на это глаза, потому что ничего не мог сделать, чтобы остановить ее?

Хэриет отшучивалась, притворяясь, что ткани для новых платьев, бренди и другие вещи, которые случайно попадались ему на глаза, завозились для нее друзьями или рыбаками, которые промышляли вдоль побережья.

Ей было забавно отвлекать его внимание, поэтому он ни на миг не задумывался над тем, откуда действительно появлялось все это, и не подозревал о существовании налаженной организации. Даже сейчас она говорила себе, что могла бы держать Джастина в неведении. Но утром ей пришлось убедиться в обратном.

Он вошел к ней злой, как никогда. Его глаза светились стальным блеском, губы были крепко сжаты, а каждое слово, которое он произносил, действовало на нее, как удар хлыстом.

Впервые в жизни она поняла, что боится своего сына, что он уже не мальчик, который слепо подчинялся матери и обожал ее, как любовник. Сейчас это был мужчина, который строго ее осуждал, видел ее без прикрас и защищал не потому, что хотел уберечь ее от неприятностей, а потому, что спасал честь рода, к которому принадлежал.

Она даже пролила несколько слезинок, чтобы задобрить сына, надеясь, что лицо его смягчится и не будет таким холодным, но и это не помогло. Ей оставалось только молиться о том, чтобы он не узнал большего. Хэриет побаивалась и того, что Серина могла проговориться об убитом контрабандисте, но, скорее всего, девушка пребывала в шоке и, конечно же, молчала. Но и того, что Джастин знал точно, было достаточно, чтобы прийти в ярость, он бушевал и кричал на нее.

– Пора с этим покончить, – властно заявил он.

– А если я не соглашусь? – спросила маркиза, потупившись.

– Ну тогда я забью все потайные ходы под замком.

Маркиза чуть не лишилась рассудка.

– Ты не посмеешь! Эта тайна хранилась веками. Это часть самого Мэндрейка.

– Это касается чести нашей семьи, мы правили на этой земле веками, и в Мэндрейке мы всегда стояли за достоинство и порядок. Отцу не следовало раскрывать вам секрета подземных пещер. Эту тайну должен был унаследовать только я. Но вы разузнали обо всем и стали использовать эти пещеры в собственных интересах. По своей слабости я до сих пор не вмешивался и всегда был слаб, когда дело касалось вас. Я позволял вам использовать меня, играл для вас, мирился с репутацией жестокого и расчетливого человека, забирал деньги у каждого глупца, готового поставить на карту все свое состояние в игре против меня. Презирая азартные игры, я все-таки играл, потому что верил, что деньги нужны Мэндрейку. Даже когда у меня возникали подозрения о том, что не все в порядке, я, по глупости, продолжал верить вам, хотя внутренний голос подсказывал мне, что вы лжете. Теперь все кончено. Больше я не дам денег. Вы прекратите заниматься контрабандой.

– Ты смеешь говорить со мной таким тоном! – закричала маркиза.

– Да, смею, – ответил ей сын, – и на этот раз, мама, вы послушаетесь меня.

Он ушел, а Хэриет долго лежала, уткнувшись в подушки, вцепившись в кружевные простыни. Что она могла поделать? Что могла сказать? Она знала, что отступать некуда и уже нельзя остановить эту бешеную погоню за золотом. Это было частью ее самой, такой же частью ее тела, как рука или нога, а жить без игры означало заживо себя распять. Маркиза старела. Она могла завести еще нескольких любовников, но всю ее поглощала страсть к игре. Она жаждала карт так же, как пьяница – глотка спиртного.

Хэриет еще долго металась в постели, но вдруг вспомнила, что задумала еще один план, благодаря которому она сможет отвлечься от мрачных мыслей, если удастся, и который, по крайней мере, покроет ее нынешние расходы. План удастся наверняка. Хэриет была настолько уверена в его успехе, насколько ощущала себя в новом серебристом наряде по-прежнему молодой и красивой. Когда-то одной красоты было достаточно. Все, что ей нужно было от жизни, – знать, что в ее присутствии сердца мужчин бьются быстрее. Маркизе доставляло удовольствие замечать в их глазах огонь желания, понимать, что они жаждут прикоснуться своими губами к ее губам и что ей остается только улыбаться или хмуриться. Сила красоты не захватывала ее. Но вскоре маркиза поняла, что ей нужно не только отвергать или привлекать мужчину. В ней легко возбуждалась страсть, но эта женщина жаждала большего, ей хотелось любви.

Хэриет быстро теряла интерес не к любви или страсти, а к самому мужчине, который разделял с ней эту страсть. Любовник искал любовника. Она одурманивала мужчин, давала им почувствовать себя, как в раю, а затем холодно отвергала, не придавая никакого значения их страданиям и разбитым сердцам.

Но время шло, она не успела почувствовать, что подкрадывается старость. Любовников становилось все меньше, и они были уже не такими пылкими. Страсть полностью вытеснила любовь, и те, кого она бросала, больше не умоляли ее о милости, а пожимали плечами и искали других женщин, моложе и красивее.

Горько сожалела маркиза о том, что теряет власть. Теперь она должна была прилагать усилия и пытаться удержать любовника, тогда как раньше она только властвовала над ним. Хэриет искала нечто такое, что могло заменить ей мужчин... и нашла.

Однако, даже охваченная азартом игры, она изо всех сил старалась сохранить жизнерадостность и гордость, уверенность в своей красоте. Сегодня вечером она почувствовала прилив энергии. Зеркало говорило ей, что она снова молода и красива, она снова желанна и обожаема.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказала маркиза.

В комнату вошла мадам Роксана. Сегодня она казалась ей более мрачной и зловещей, чем обычно. Нос как-то странно бросал тень на ее губы, а глаза сверкали. Как только она вошла в комнату, негритенок так сильно задрожал, что стакан, который он держал на подносе, стал биться об графин. Услышав позвякивание, маркиза рукой сделала нетерпеливый жест, и тот благодарно опустил поднос на туалетный столик и забился в свой любимый угол.

– Ты мне нужна, Роксана, – тихо произнесла маркиза, – сегодня я делаю большую ставку. Разложи карты и скажи мне, что увидишь.

– Я утром уже их спрашивала, моя королева, – ответила цыганка, – но они молчат. Нехорошо заставлять карты и требовать от них ответа.

– Но почему они молчат? Ничего ведь плохого не должно произойти. Ты говорила, что этот человек принесет мне золото – человек-левша. Помнишь, ты предсказывала это за два дня до его приезда.

Цыганка подошла к камину и протянула руки к пламени.

– Ночь теплая, но я продрогла до костей.

– Ты хочешь сказать, что мой план не удастся? – спросила маркиза.

– Я этого не говорила, – ответила Роксана. – Вот, подержите карты в руках, если вам угодно, мы их снова спросим.

Маркиза взяла колоду и перетасовала.

– Раскрой карты, Роксана. Раскрой! – воскликнула она, протягивая ей колоду...

Серина, спускаясь к обеду на пять минут раньше, увидела мадам Роксану, выскользнувшую из спальни маркизы. Она наклонилась вперед, сжав плечи, и девушке показалось, что цыганка чем-то напугана. В ее движениях было что-то лукавое и обманчивое.

Девушка понаблюдала за ней и убедилась в своей правоте. Роксана боялась и, очевидно, от чего-то бежала. Серина медленно спускалась по Главной лестнице. Из Серебряной гостиной доносились голоса гостей, собравшихся к обеду, лакеи сновали, поднося гостям бокалы с шерри. Спустившись вниз, Серина по привычке высоко подняла голову и расправила плечи. Она всегда с трудом входила в комнату одна. Иногда при ее появлении разговоры смолкали.

Для Серины всегда было облегчением видеть улыбающиеся лица Изабель, Николаса. В этот раз Николас стоял в одиночестве, Изабель еще не спустилась. Серина поспешила к нему.

– Как тебе идет этот наряд, Серина, – одобрил он.

– Спасибо, дорогой кузен, мне льстит, что ты замечаешь, как я выгляжу.

– Между нами, говоря, я становлюсь опытнее, – ответил Николас, – для меня все женщины одинаковы, но Изабель нравится, когда мужчина разборчив. Я уже почти так же хорошо разбираюсь в бальных нарядах, как и в галстуках.

Серина рассмеялась.

– Дорогой Николас! А ты не тоскуешь по тем беззаботным прекрасным дням в Стэверли, когда мы лежали в сене и болтали или катались в парке на пони и совершенно не думали о том, как мы выглядим?

– Здорово было, правда? – сказал Николас. – Но когда я вспоминаю, какие это были счастливые дни, жалею, что тогда с нами не было Изабель.

– О, Николас, неужели она должна разделить с тобой не только будущее, но и прошлое?

Николас улыбнулся, но тут же нахмурился.

– Мне кажется, что в последнее время я интересую ее чуть больше, чем раньше, но иногда я впадаю в такую немилость, что начинаю жалеть о том, что вообще появился на свет.

В ответ Серина только молча пожала ему руку, и в этот момент в комнату вошла маркиза. Со всех сторон раздались возгласы восхищения ее новым нарядом, но Серина заметила, что она немного бледна и как будто чем-то взволнована.

В этот день опять были танцы, и Изабель расстроила Николаса, отказывая ему до тех пор, пока не потанцует с маркизом. Серина слышала, как она говорила:

– Если вы откажетесь, Джастин, я буду сидеть одна и тосковать весь вечер, и все будут знать, что я в плохом настроении из-за вас.

– Ни в коем случае нельзя этого допускать, – ответил Джастин, – я потанцую с вами, Изабель, и эти джентльмены свидетели того, что к моему виску приставлен пистолет.

Молодые люди, которые всегда окружали Изабель, дружно рассмеялись, а Николас, разозлившись, отошел в сторону.

– Ну вот, теперь обижен Николас, – сказала Серина лорду Джиллинхэму.

– Обижать такого парня просто несправедливо, – ответил он, – но Изабель обязательно потанцует с ним попозже. Пойдемте в гостиную, я принесу вам чего-нибудь попить.

– Спасибо, мне так хочется пить, – обрадовалась Серина.

Она обернулась и увидела, как Изабель улыбается Джастину. Маркиз редко танцевал, но, несомненно, был изящным танцором.

Лорд Джиллинхэм ушел поискать для Серины бокал пунша со льдом, и на некоторое время девушка осталась одна. В это время к ней спешно подошел слуга.

– Простите, мэм, но ее светлость велели передать, что с вашей собакой что-то случилось и вас попросили немедленно прийти.

– Торко! – вскрикнула девушка. – Где? Что случилось?

– Пожалуйста, мэм, пойдемте со мной.

Он провел ее в коридор, ведущий в Большой зал. Серина шла очень быстро. В зале ее ждал негритенок маркизы, и как только он ее увидел, вывел через парадную дверь во двор. Было темно.

Серина хотела спросить его, что случилось? Почему Торко не в конуре? Но ей до сих пор не доводилось разговаривать с мальчиком, и она подумала, что тот вообще не говорит по-английски. К тому же он шел так быстро, что девушка, с трудом дыша, еле поспевала за ним.

Они прошли по внутреннему двору и через железные ворота вышли к аллее. Луна уже взошла и заливала серебряным светом весь парк, а морская гладь поражала своей завораживающей красотой.

Серина шла и шла, острые камни больно впивались через тонкую подошву бальных туфелек, но она не обращала внимания ни на что и думала лишь о Торко. Его сбила карета? Он попал в капкан? Что же все-таки с ним случилось?

Вдруг она увидела карету. Все ясно. По-видимому, его лягнула лошадь или переехала карета. Перегоняя негритенка, девушка бросилась к карете.

– Торко! – закричала она. – Торко!

Увидев лакея, открывавшего дверь, она крикнула:

– Моя собака! Где она?

Лакей жестом пригласил девушку в карету. Она быстро подошла к двери и стала всматриваться. С минуту не могла ничего различить в темноте. Вдруг Серина почувствовала, как сильные руки схватили ее и, подняв в воздухе, бросили на сиденье. Дверца быстро захлопнулась, лошади рванули.

Она едва оправилась от удивления, так как была слишком ошеломлена, чтобы что-то предпринять. Потом девушка наклонилась к двери, пытаясь открыть ее, но дверь не поддавалась, и из темноты раздался голос:

– Боюсь, что вы не сможете ее открыть, моя маленькая Серина.

Девушка в ужасе вскрикнула. Из темноты вытянулась рука и сняла с лампы абажур. С минуту царило молчание, слышен был только цокот копыт.

– Что вам от меня нужно? – прошептала Серина.

Лорд Ротхэм, сидевший в углу салона, откинулся назад и многозначительно рассматривал ее.

– Ну вы ведь женщина, моя милая Серина, вы знаете ответ.

– А Торко? Мне сказали, что с ним случилось несчастье.

– Маленькое недоразумение, дорогая. Мне было легче вызвать вас сюда таким способом, чем пригласить на прогулку.

– Вы знали, что я откажусь, довольно фарса. У меня нет никакого желания ехать вместе с вами в такое время ночи.

– Очень жаль, – нагло произнес лорд Ротхэм, – зато у меня есть огромное желание путешествовать с вами, Серина, и, если ничто не помешает, нам предстоит долгое путешествие. Почему бы нам не насладиться обществом друг друга?

Он подался вперед, и Серина, инстинктивно отодвинувшись, прижалась к стене кареты. Девушка была до смерти напугана, но решила этого не показывать. Голос ее был почти спокоен.

– Путешествие, лорд Ротхэм? Может быть, объясните, что вы имеете в виду? Мое отсутствие могут в любую минуту обнаружить.

– Думаю, вряд ли! Хозяйка дома убедит всех, кто за вас волнуется, в том, что у вас разболелась голова и вы ушли в свою спальню. Ваше отсутствие, моя милая Серина, не будет обнаружено до завтрашнего утра, а к этому времени мы отъедем уже далеко.

– Куда вы меня везете?

– В очень милое местечко, – ответил лорд Ротхэм, – там вам будет немного одиноко, но, пока я рядом, вам скучать не придется. А когда мы поживем вместе, чтобы получше узнать друг друга, вернемся в свет вместе... как муж и жена.

– Муж и жена! Вас, наверное, сильно огорчит, если я скажу, что не собираюсь идти с вами под венец.

– Боюсь, у вас нет другого выхода, дорогая, – сухо произнес он, и хотя он больше ничего не говорил, девушка ужаснулась при мысли о том, что же все это значило. Лорд Ротхэм увозил ее, увозил куда-то, где она будет полностью в его власти, и после этого...

Если она не выйдет за него замуж, какая ей доля выпадет или какое положение займет она в роли брошеной любовницы лорда Ротхэма? Она выглянула в окно. Карета уже выехала из ворот парка. С одной стороны простирались обширные поля, с другой – заборы с высокими кустами шиповника. Редко попадались дома, меньше становилось прохожих. Если бы она закричала, кто бы ее услышал? К тому же кто бы вмешался при виде кареты высокопоставленного господина, окруженной лакеями? Лорд Ротхэм, как бы прочитав ее мысль, снова улыбнулся.

– Нет смысла, Серина, я поймал вас, моя маленькая птичка. Вам лучше согласиться на неизбежное и любить меня так, как мне хочется быть любимым вами.

– Любить вас, милорд? – спросила Серина. – Я скорее умру, прежде чем произнесу подобное слово по отношению к вам. Я вас ненавижу, неужели вы не понимаете? Я ненавижу вас, и лучше отпустите меня, пока я не приложила все силы и не навредила вам.

Лорд Ротхэм рассмеялся.

– Мне нравится ваш темперамент. Я немало позабавлюсь, наблюдая, с каким отчаянием и как тщетно вы попытаетесь помешать мне сделать то, что я хочу. Иногда устаешь от легких побед, моя милая Серина, а немного ненависти придаст разнообразия и особую прелесть нашей совместной жизни, это как новое блюдо для пресыщенного гурмана.

Он приближался к ней, и хотя девушка отодвигалась, ей некуда было деваться.

– Если вы дотронетесь до меня, милорд, я...

– Ну, что вы сделаете?

Не успела она шевельнуться, как он взял ее под руку и притянул к себе с такой силой, что Серина оказалась в его объятиях, как в тисках. Лорд Ротхэм заглянул ей в лицо.

– Такая прелестная, – улыбнулся он, – и такая нетронутая. Удивительно, что Джастин так и не заинтересовался своим выигрышем.

Он прижался губами к ее губам. Она почувствовала его жадные, грубые и властные губы, с трудом отводя голову в сторону от отвращения и испуга.

– Отпустите меня!

Изо всех сил девушка пыталась освободиться, однако поняла, что это невозможно и что сопротивление не только забавляет, но и возбуждает его. Ее жалкие попытки вырваться из объятий ни капельки его не волновали. Лорд Ротхэм крепко держал ее, проводя рукой от подбородка к шее и обнаженным плечам. Терпению девушки наступил конец, на глазах ее выступили слезы, и с мольбой в голосе она произнесла:

– Отпустите меня, милорд, ради Бога.

– А, ну так-то лучше, – мягко ответил он, – вы уже не сердитесь. Вы уже не так грубы со мной и немного напуганы, кажется, моя рука чувствует, как бьется ваше сердце.

– Сжальтесь, милорд.

– Сжалиться! – лорд Ротхэм рассмеялся. – А вы надо мной сжалились? И я ведь просил вас об этом! Нет, милая Серина, вы были грубы и жестоки со мной; но именно поэтому я еще больше желал вас. Как будет приятно учить вас повиновению, и я обещаю, что со временем вы полюбите меня – почти так же, как Хармина.

Эти слова привели девушку в бешенство, слезы исчезли.

– Вы животное! – обрушила она на него свой гнев. – Как вы смеете напоминать мне о девушке, которая любила вас и которую вы так безжалостно бросили! Вы соблазнили ее... вы...

– Не представляло особого труда сделать это, уверяю вас, – заметил лорд Ротхэм. – Это та самая податливость, которая быстро надоедает. А вот вы, моя милая Серина, не успеете мне надоесть. И потом, вы прелестны, вы красивее всех женщин, которыми я до сих пор овладевал.

Его рука, нежная, ласкающая, вновь коснулась ее шеи, а затем медленно спустилась ниже, к тоненьким кружевам на ее плечах. Серина отбивалась и изворачивалась. И вдруг она услышала треск лопнувших кружев и вожделенный голос лорда Ротхэма:

– Вы прелестны, Серина! Как вы прелестны!

Серина закричала, закричала отчаянно, и вдруг карета остановилась. Снаружи послышались голоса, шум перебранки.

– Черт возьми, что происходит? – воскликнул лорд Ротхэм, но не успел он задать этот вопрос, как дверца распахнулась. В карету заглянул человек с лицом, закрытым черным платком.

– Выходите, и потарапливайтесь! – приказал он.

Лорд Ротхэм нагнулся и заглянул под сиденье, где были спрятаны пистолеты, но разбойник опередил его.

– Делай, как я тебе приказываю, – грубо произнес грабитель, – или я прострелю тебя.

Лорду Ротхэму ничего не оставалось делать, как подчиниться, бормоча себе под нос проклятья. Он вышел из кареты и увидел своего извозчика и двух лакеев с поднятыми руками.

– У меня с собой мало денег, парень, – раздраженно сказал он, – вот, возьми кошелек и убирайся.

– Ах, так джентльмен торопится, – ответил разбойник, – ну, мне и самому частенько приходится спешить. Давайте ваш кошелек, кольцо, часы и эту великолепную брошь на галстуке. Теперь ваша леди. – Он бросил взгляд на Серину.

– У нее нет драгоценностей, – произнес лорд Ротхэм.

– Эх, Боже мой, как мне не везет сегодня. Такой щеголь, как ты, не может быть скупым на драгоценности. Ты что, не можешь купить ей пару дорогих безделушек? А может, ты прячешь их под сиденьем? Старый простофиля рассказывает мне сказки.

Серина пыталась привести в порядок разорванный наряд. Руки ее были в синяках от пальцев лорда Ротхэма, а на груди виднелась царапина от бриллиантовой пуговицы на его пиджаке.

– Это правда, – спокойно сказала девушка, – у меня нет драгоценностей.

Разбойник спрятал кошелек лорда в карман своего черного пиджака.

– Ни выпивки, ни закуски, – пошутил он, – я надеялся, что сегодня мне повезет больше.

– Надеюсь увидеть тебя за это повешенным, парень, – проговорил лорд Ротхэм, – ну, ты разрешишь нам теперь поехать дальше?

– Как вам угодно, любезный сударь, – ответил разбойник.

Он отступил на два шага назад, не отводя пистолета.

– Руки держать вверх, – приказал он извозчику, – пока я не скроюсь из виду.

Разбойник вскочил на лошадь, которая ждала его под деревом, и вдруг, когда он собрался ускакать, Серина решилась заговорить:

– О, подождите, подождите, пожалуйста, подождите.

Он с удивлением посмотрел в ее сторону.

– Ну, леди, в чем дело?

– Не могли бы вы помочь мне? Этот человек похищает меня. Если только вы дадите мне возможность, я избавлюсь от него.

Лорд Ротхэм подошел к Серине и взял ее за руку.

– Боже праведный, Серина, вы в своем уме? Как можно просить о милости такого человека?

– Лучше вор, – ответила Серина, – чем такое животное, как вы, милорд.

Разбойник смотрел то на него, то на нее.

– Вот загадка! – хмыкнул он. – В чем же все-таки дело? Это правда, леди, что он увозит вас против вашей воли?

– Совершенно верно, – взволнованно говорила Серина, – этот джентльмен увез меня из Мэндрейка. Вы, наверное, знаете, где он находится, это недалеко отсюда.

– Ага, я знаю Мэндрейк, – ответил разбойник, – и вы хотите, чтобы я отвез вас обратно?

– Да, пожалуйста, я и пешком пойду, если вы будете столь любезны показать мне дорогу и дать возможность избавиться от преследований этого джентльмена.

– О, если вы пойдете пешком вашими прелестными ножками, это будет слишком долго.

– Довольно чепухи, – вмешался лорд Ротхэм, – Серина, я приказываю вам вернуться в карету и не переговариваться с этим простолюдином. Вы попадете в еще большую беду, если доверитесь этому разбойнику с большой дороги.

– Нет ничего хуже, чем зависеть от вас, милорд, – воскликнула Серина и, подойдя к разбойнику, дотронулась до его коня.

– Пожалуйста, помогите мне, сэр, – взмолилась она.

Луна освещала ее лицо, девушка выглядела почти ребенком с растрепанными волосами, одной рукой придерживая разорванные кружева на груди.

Разбойник уставился на нее, а затем запрокинул голову и расхохотался.

– Это самая странная просьба, которую я когда-либо слышал от леди, ударьте меня, если это не так. Но кто потом посмеет сказать, что джентльмен с большой дороги не смог помочь даме в беде? Я верю вам, леди, во всяком случае я на это решаюсь. Вы умеете держаться в седле?

– Ну конечно. – ответила девушка.

– Серина, глупышка, – вскрикнул лорд Ротхэм. – Ты совсем спятила? Этот негодяй не привезет тебя в Мэндрейк.

Он шагнул вперед, разбойник прицелился прямо ему в живот, и тот остановился.

– Черт бы тебя побрал, – разозлился лорд Ротхэм.

– Возьми свои грязные слова обратно, – проговорил разбойник, – или они вытекут из тебя вместе с твоей поганой кровью. Отойди, мерзавец. – Разбойник спешился, продолжая держать его под прицелом, и усадил Серину на лошадь. Затем он вскочил в седло, и девушка обняла его за талию. Разбойник подобрал поводья, спрятал пистолет в кобуру и приподнял шляпу, вежливо раскланиваясь.

– Спокойной вам ночи, милорд.

– Ты еще горько пожалеешь об этом безумном поступке, Серина, – яростно произнес лорд Ротхэм.

Серина не удостоила его ответом. Разбойник пришпорил лошадь, и через минуту оба скрылись из виду.