Текст книги "Любовь-победительница"

Глава 12

– Будь проклят этот герцог!

Мэри воткнула лопату в рыхлую после дождя землю и выдернула еще один сорняк. Воздух был пронизан запахом сырой земли. На кирпичной стене полосатый одноухий кот лениво нежился на солнышке, не обращая внимания на малиновку, усердно клюющую только что вскопанный пласт земли. Неподалеку спал Принни, положив лохматую голову на лапы.

Небольшой садик позади дома Джо постепенно терял вид унылой заброшенности. Раскидистая яблоня покрылась розовыми бутонами. Освободившись от плена сорняков, кусты роз и маргаритки готовились показать себя во всей красе. В тенистом уголке стал заметен островок ландышей, крошечные белые колокольчики которых выглядывали из плотных темно-зеленых листьев.

Но сегодня Мэри не могла наслаждаться плодами своего труда. И она не напевала, как обычно, когда работала в саду.

Сейчас она с яростью набросилась на особенно упрямый сорняк, приговаривая при этом:

– Будь проклят герцог Сент-Шелдон! – Это было самое сильное из известных ей ругательств. – Будь проклята вся знать! Папа был прав. Они все порочны, все до последнего. Они снобы и лгуны.

Яростно выдернув сорняк, она отбросила его в сторону. Тяжело дыша от гнева и усталости, она подставила лицо полуденному солнцу. Но даже его теплые лучи не могли растопить в ее душе лед.

Адам Брентвелл использовал ее самым наглым образом. Он обманом заставил ее довериться ему. Он делал вид, что его интересует благополучие ее сестры, и так умело околдовал Мэри, что она поддалась его обаянию и даже поцеловала его.

Поцеловала человека, который хочет смерти Джо!

Судорожно проглотив комок в горле, Мэри смахнула слезы и взглянула на комья грязи, прилипшие к ее серой юбке. В душе она чувствовала себя такой же грязной, запятнанной ложью герцога. Она поверила ему, когда он называл ее смелой, умной и прекрасной. Но хуже всего то, что она начала думать о нем как о своем друге. Друге!

Как она могла так ужасно ошибаться?

Мысленно Мэри снова переживала унизительную сцену накануне, когда она бросилась к нему, торопясь сообщить радостную весть о том, что лорд Сирил пришел в себя. Слова Адама приковали ее к месту. Он стоял перед гостями в парадной гостиной, высокий и внушительный, в темно-синем костюме с серебряными пуговицами, в белоснежном галстуке.

Джозефин Шеппард – интриганка и убийца… Я добьюсь, чтобы ее повесили.

Казалось, мраморный пол разверзся под ногами Мэри. Никогда ей не забыть этих жестоких слов, не забыть, как она с трудом сдержалась, чтобы не обвинить его во лжи.

Она, должно быть, застонала, Потому что он резко обернулся и увидел ее. Жесткие линии его рта смягчились. Черные брови приподнялись над синими глазами, которые еще накануне смотрели на нее с добротой и теплом.

Он шагнул к ней.

– Мэри?

В его голосе зазвенело удивление и еще что-то, похожее на раскаяние. Нет, он не способен на обычные человеческие чувства. Герцог вовсе не собирался помогать ей. Им руководила лишь жажда мщения.

Шепот собравшихся, словно шорох листьев, разнесся в гулкой тишине. Софи замерла, держа у розовых губ пирожное. Лорд Гарри оставил свою томную позу и выпрямился. Женщина с лисьим лицом кисло опустила уголки губ. А лицо изящной леди в кресле выражало холодное презрение.

Они все воззрились на Мэри так, словно она была нищенкой, посмевшей явиться пить с ними чай. Она не могла вымолвить ни слова, не могла даже пошевелиться.

– Вам было категорически приказано не приходить сюда, – сказала герцогиня и, опершись на ручки кресла, встала. – Кто впустил вас в этот дом?

Она выглядела истинной королевой, от роскошного платья цвета лаванды до царственно поднятого подбородка. Но ее стареющее лицо явственно говорило о перенесенных страданиях.

И Мэри, несмотря на то что сердце ее разрывалось от боли, ощутила, как в ней просыпается сочувствие к этой женщине. Как бы высокомерно ни вела себя герцогиня, все же она была матерью, переживавшей за раненого сына.

Мэри нашла в себе силы войти в гостиную. Она намеренно не смотрела на Адама, хотя кожей чувствовала его пристальный взгляд.

– Прошу прощения, миледи герцогиня, но у меня для вас хорошая новость. Я только что была у лорда Сирила…

– И сейчас покинете дом. – Адам подошел к ней, и его пальцы впились в ее обнаженную руку. – Пока вы еще больше не расстроили мою мать.

Мэри подняла голову и посмотрела в самую глубину его синих глаз. Все мечты предыдущей ночи – желание снова оказаться в его объятиях, познать его нежные прикосновения и пылкость его поцелуя – нахлынули на нее теплой волной. Ей хотелось верить, что он тоже охвачен приятными воспоминаниями.

Но его нежность оказалась ложной. Он лишь хотел усыпить ее подозрительность, а потом отослать прочь, пока она не обнаружила его обман.

– Адам, – произнесла герцогиня, – прежде чем мисс Шеппард уйдет, я хочу услышать ее новость.

– Это мисс Шеппард? – заверещала дама с лисьим лицом. – Кокотка, что выстрелила в лорда Сирила? Почему ее допустили в его личные покои?

– Это мисс Мэри Шеппард! – резко возразил Адам. – Сестра Джозефин. – Он отпустил Мэри, и она, демонстрируя почтительное уважение, присела в реверансе перед вдовствующей герцогиней.

.– Ваша светлость, простите мне мое появление. – Вблизи Мэри отчетливо видела, как тяжело далось герцогине это испытание. – Я должна сказать вам, что ваш сын… лорд Сирил пришел в себя.

В комнате на мгновение воцарилось молчание, а потом все разом заговорили.

– Она, конечно, обманывает нас, – сказала молодая дама уверенным, мелодичным голосом. – Женщины такого сорта способны на любой скверный обман.

– У тебя получилось! – воскликнула Софи, обняв сначала Мэри, потом лорда Гарри. – У нее правда получилось!

Лорд Гарри, вспыхнув, удержал Софи за талию.

– Неужели чудесам не будет конца?

– Я не могу поверить… – Герцогиня прижала дрожащие руки, к груди. В глазах ее появилась несмелая надежда. – Я должна пойти к Сирилу. Я должна увидеть сына.

Она прошла мимо Мэри, словно ее вовсе и не было, и устремилась к холлу. Леди Софи улыбнулась и сжала руку Мэри, а потом поспешила на помощь матери. Лорд Гарри поддерживал герцогиню под руку.

Мэри медленно повернулась к Адаму. Она сейчас не станет думать о том, как он предал ее доверие. Не сейчас. Прежде она насладится его восхищением, его благодарностью за то, что она вернула к жизни его брата.

Но он даже не взглянул на нее и покинул гостиную.

– Как вы посмели ворваться на частный вечер и потревожить герцога? – Спокойный аристократический голос ворвался в мысли Мэри. – Немедленно покиньте этот дом!

Молодая дама взирала на Мэри с презрением. И эту даму Адам намерен просить стать его женой! Странная тоска охватила Мэри. Перед ней была женщина, которой Адам будет улыбаться за завтраком, которая родит ему детей, с которой он вместе состарится. Но пока она еще не стала герцогиней.

Мэри вздернула подбородок.

– Вы не имеете права здесь распоряжаться, – заявила она, удивившись собственной решительности. – Если только вы не занимались чем-либо предосудительным с герцогом.

Леди Камилла резко вздохнула, ее карие глаз наполнились злобой, пальцы сжались в кулаки.

– Ах ты, невоспитанная девица!..

Мэри не стала дослушивать и зашагала прочь. Ее гордости уже был нанесен удар. Все внутри ее сжалось, словно туго закрученная пружина. Как бы она ни боялась последствий, ей непременно нужно быть рядом с Адамом у постели его брата.

Повернув в холл, Мэри тут же налетела на Адама. На мгновение она ощутила его крепкую грудь, запах сандала, мужественность его тела. Растерявшись, она отступила и наткнулась спиной на стену.

Адам преградил ей путь. Усталые складки на лбу и у рта лишь усиливали его опасную притягательность. Он выглядел как истинный джентльмен… и как дьявол.

– Почему вы не уехали с отцом? – требовательно спросил он приглушенным голосом.

– Потому что у меня было предчувствие, что нельзя доверять вам судьбу сестры. – Ее голос показался хриплым даже ей самой, так у нее перехватило горло от боли. – И я оказалась права.

Что-то едва уловимое промелькнуло на его суровом лице.

– Полагаю, рано или поздно вы все равно узнали бы правду.

Он смотрел на нее с таким ледяным высокомерием, что боль, сжимавшая ей сердце, словно пружина, вырвалась наружу, и она толкнула его в грудь.

– Прошу вас отойти. Я хочу слышать, как ваш брат расскажет о невиновности Джо.

– Я не позволю вам тревожить Сирила расспросами. Ему снова станет плохо, если вы напомните ему о предательстве Джозефин. И вообще вам не следовало являться сюда.

Его рука обвилась вокруг ее талии, словно железные тиски, и он решительно подтолкнул Мэри к холлу с потолком в виде купола.

Лакей с непроницаемым лицом открыл высокую дверь, и, прежде чем Мэри успела запротестовать, Адам выставил ее за порог, туда, где между возвышающимися колоннами виднелась высокая железная решетка, защищавшая особняк от простолюдинов Лондона.

Даже сейчас, спустя день, металлический щелчок закрывающейся двери звенел в голове Мэри.

И она вновь ощутила горечь унижения. Адам выгнал ее, как попрошайку. Он даже не признал ее заслуги в возвращении к жизни его брата. Он и не подумал извиниться за то, что использовал ее. Вместо этого он запретил ей находиться рядом с единственным человеком, который мог бы оправдать Джо.

Мэри с силой воткнула лопату в землю. Ей хотелось, кричать от возмущения и обиды. Это желание, словно ком, не давало ей вздохнуть. Будь проклят этот герцог!

Большая тень вдруг заслонила солнце. Мужская тень.

Мэри вздрогнула и, повернувшись, увидела перед собой пару сверкающих черных сапог, широкую грудь в темно-синем сюртуке и элегантно завязанный галстук. А потом дьявольски красивое лицо своего врага.

Боже милостивый, ее мысли о герцоге Сент-Шелдоне стали явью!

Он поклонился.

– Добрый день, мисс Шеппард, – сказал он глубоким баритоном. – Прошу прощения за то, что испугал вас.

Адам решил, что она выглядит просто очаровательно с размазанным пятном грязи на щеке и крошечными веснушками, рассыпанными на переносице. Ветерок играл ее волосами, вытягивая рыжие пряди из туго заплетенных кос. На ней было выцветшее серое платье, но сегодня она ничем не напоминала ему пугливую мышку.

Враждебность сверкала в ее зеленых глазах. Адаму было тяжело видеть осуждение во взгляде Мэри, но он заслужил его за ту боль, которую причинил ей.

Лохматая дворняга затрусила к нему, виляя коротким хвостом. Нагнувшись, Адам почесал пса за ухом и приготовился выслушать яростную отповедь Мэри.

И она не заставила себя ждать.

Мэри, снова взявшись за лопату, бросила через плечо:

– Обедайе следовало подумать, прежде чем пускать в дом всяких никчемных людей.

– Я не оставил ему выбора.

– А вы никому не оставляете выбора, ни единому человеку! Вы привыкли к немедленному, безоговорочному подчинению.

Адам хмуро смотрел ей в спину. Это бесформенное платье могло бы ввести в заблуждение кого угодно, но только не его. Женственные изгибы ее фигуры, нежность ее тела навсегда отпечатались в его памяти.

– Не могли бы вы встать? – попросил он. – Мне не хотелось бы обращаться к вашей спине.

– Нет, мне нужно работать.

В его голосе послышались примирительные нотки:

– Я пришел, чтобы просить прощения за мое грубое поведение. В тот момент я чрезвычайно тревожился за брата.

– Извинение принимается. – Не поднимая головы, Мэри махнула лопатой в сторону двери дома. – А сейчас можете идти.

Адам напрягся, несмотря на решение сохранять спокойствие. Да кто она такая и как смеет вот так отсылать его?

Но опять-таки, может, он и заслуживает, чтобы ему отплатили той же монетой.

– Не сейчас. У меня к вам важное дело.

– Нам нечего обсуждать, если только вы не пришли сказать, что моя сестра вовсе не убийца.

Адам постарался тщательно подобрать слова. Он не мог себе позволить еще больше настроить Мэри против себя.

– Разумеется. Джозефин совершенно определенно не убийца. А мой брат полностью пришел в себя благодаря вам. – Радость от чудесного пробуждения Сирила была омрачена гневной тирадой, которой он тут же разразился, но Мэри об этом знать не обязательно. – Я рад сообщить, что он снова ест, и доктора говорят, что не пройдет и двух недель, как он совсем поправится.

Мэри атаковала очередные заросли сорняков.

– Слава Богу за это.

Адам, переминаясь с ноги на ногу, добавил:

– Я также хотел бы поблагодарить вас.

– За то, что позволила вам одурачить себя? – Она выдернула пучок травы из земли. – Что вы! Рада была услужить, ваша светлость. Я живу ради того, чтобы служить вам и таким, как вы.

Он удержался от резкого ответа.

– Сирил сказал, что он вас услышал и именно ваш голос вернул его из забытья.

При этих словах Мэри посмотрела на него, сжимая в руке сорняки. Движением запястья она смахнула прядь волос со лба, оставив еще одну очаровательную грязную отметину. Настороженная незащищенность в ее глазах пронзила его сердце.

– Что еще он сказал?

– Очень мало. Я не хотел, чтобы он слишком напрягался.

– Вы должны были спросить, что произошло той ночью, когда в него стреляли.

– Разумеется. – Адам сжал зубы. Именно это мучило его, заставило полночи мерить шагами спальню. – Боюсь, что последовательность событий несколько смешалась в его памяти. Когда я очень мягко предположил, что Джозефин могла убежать с новым любовником, он сказал, что будет говорить только с вами.

На самом деле слова, произнесенные Сирилом, шокировали бы Мэри. Он обрушился на Адама с таким яростным гневом, что Адам до сих пор не отошел от этого удара. Это так было непохоже на Сирила, с его извечной готовностью улыбаться, шутить даже в самых серьезных обстоятельствах, с его непередаваемым очарованием, которое согревало холодные коридоры дома Брентвеллов.

Конечно, ему всегда был свойствен юношеский задор, и с момента безвременной кончины их отца Адаму приходилось держать Сирила в жесткой узде. Он привык, что младший брат относится к нему с уважением и даже видит в нем героя. Но с появлением Джозефин Шеппард влиянию Адама пришел конец. Сирил перестал прислушиваться к разумным доводам. Охваченный романтическими иллюзиями, он выполнял каждое ее желание, даже когда она потребовала невозможного – брака с аристократом, который был недосягаем для нее, если учесть ее положение в обществе.

Раскаяние терзало Адама. Да поможет ему Господь, если Сирил вдруг узнает, какими средствами Адам пытался помешать этому браку. Его брат никак не хотел понять, что им руководило лишь желание помешать Сирилу совершить ужасную ошибку.

Балансируя на пятках, Мэри сердито смотрела на Адама, и ему вдруг стало не по себе, словно этот все понимающий взгляд проник в его мысли.

– А, теперь я понимаю, почему вы снизошли до визита. – Мэри ткнула в сторону Адама лопатой, словно Господь Бог, указующий перстом в грешника в Судный день. – Вы хотите снова использовать меня. Точно так же, как тогда, когда вы бросили меня Питерборну и всем тем похотливым господам.

Адама все еще преследовала картина, когда Питерборн рвал на ней платье.

– Я не должен был подвергать вас такому испытанию. И я вновь покорнейше прошу у вас прощения.

– Как замечательно вы извиняетесь! Вы заставили меня думать, что заботитесь только об интересах моей сестры, – и все это время стремились повесить ее на ближайшем столбе.

Адам твердил себе, что ему нечего стыдиться своего желания наказать преступника. Он сцепил руки за спиной:

– Суд определит ее судьбу. Если она невиновна, ей нечего бояться.

– Но вы, однако, уже осудили ее.

У него возникло искушение не согласиться, ему так хотелось увидеть в ее глазах нежность, а не осуждение. Но он не станет прятаться за еще одной ложью.

– Да, осудил.

– Вы… вы…

Мэри поджала губы, словно старая дева, хотя ее вздымающаяся грудь и отдаленно не напоминала что-то подобное. С высоты своего роста он не мог не заметить ложбинку между ее грудей в открытом вороте платья. Ему нужно отвернуться. Нечего вспоминать о том, какой мягкой и нежной она была в его руках.

– Аристократ!

Вскочив на ноги, Мэри швырнула в него пригоршню сорняков. Внезапность ее атаки застигла Адама врасплох. Он отшатнулся и едва не упал, наткнувшись на пса, отскочившего с громким визгом. Но Адам опоздал. Грязь и листья попали ему в грудь, запачкав одежду. Комья земли прилипли к галстуку.

– Боже милостивый! – Адам двумя пальцами снял с плеча увядший сорняк, оставивший полоску грязи. – Нет необходимости вести себя столь нецивилизованно.

Мэри отряхнула руки, имея при этом наглость выглядеть весьма довольной собой.

– Прошу прощения, ваша светлость. Мы, простые девушки, не знакомы с приличиями светского общества.

– Вы должны знать, что не следует бросаться грязью.

– Вы, вероятно, предпочли бы, чтобы я ударила вас по щеке и потребовала встречи на рассвете с пистолетами. Разве не так вы, аристократы, решаете свои проблемы?

Адам вытащил накрахмаленный носовой платок и начал стирать грязь с сапог.

– Дуэль – не женское дело. Ее цель – уладить дело чести между двумя джентльменами.

– Замечательно! Можно было бы подумать, что вы причисляете себя к людям чести.

Адам, вытиравший сапоги, выпрямился. Никто никогда не осмеливался ставить под сомнение его честь. Никто.

Он тщательно сложил запачканный платок, убрал его в карман и посмотрел на нее ледяным взглядом.

– Я сделаю вид, что не слышал этого.

– Ну тогда позвольте мне продолжить. Вы мне солгали. Вы заставили меня поверить, что вы – спаситель моей сестры, а на самом деле оказались, ее врагом. – Она сопровождала каждое обвинение загибанием измазанных землей пальцев. – Вы лишены принципов и, совершенно определенно, всякой морали, а о приличиях вы и не слышали никогда!

Это стало последней каплей. Схватив Мэри за руки, Адам притянул ее к себе, его руки скользнули на ее талию, удерживая ее на месте. В его крови бушевал огонь. Он не выносил мужчин, использующих силу в отношении женщин, но сейчас все его благоразумие куда-то испарилось.

– Вам, возможно, будет интересно узнать, как низки мои моральные устои.

Мэри настороженно взглянула на него из-под густых ресниц, затем вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

– Кстати, могу назвать еще одно ваше прегрешение. Вы едва не лишили меня целомудрия.

Ее искреннее негодование развеяло гнев Адама. Он мгновение молча смотрел на нее, потом улыбка тронула его губы, и он вкрадчиво поинтересовался:

– О, неужели? И когда же едва не случилось это эпохальное событие?

Ее щеки порозовели.

– Вам прекрасно известно, что вы поцеловали меня. Три раза. И все ради удовлетворения вашего желания.

Всколыхнувшаяся в душе нежность сломала его оборону. Он не удержался и провел большим пальцем по ее губам, таким мягким и нежным.

– Поцелуй никак не сможет удовлетворить мужчину. Вам еще многое предстоит узнать о наслаждении, мистрис[7]7
  Игра слов: «мистрис» – от англ. mistress – госпожа, любовница.


[Закрыть] Мэри.

Она вспыхнула и оттолкнула его руку.

– Перестаньте так ко мне обращаться! Я вам не любовница.

– И мы оба должны быть рады этому.

Но Адаму внезапно до боли захотелось овладеть ею. Он жаждал увидеть, как раскинутся по подушке эти роскошные рыжие волосы. Он хотел ощутить, как ее неопытное тело пробуждается под его телом, услышать ее голос, взывающий к нему в момент наслаждения. Он хотел насытить неуемное желание, не дававшее ему спать по ночам.

И ему хотелось услышать ее смех. Она одновременно и раздражала его, и вносила оживление в его жизнь, потому что он никогда не знал, чего от нее ожидать. Симпатия к ней растопила холод в его душе.

Как нелепо! Мэри Шеппард совсем не походила на тех женщин, которые привлекали его. Он предпочитал опытных обольстительниц, умевших доставить мужчине удовольствие. И он предпочитал получать наслаждение с минимальным шумовым оформлением. А не когда ему досаждает самонадеянная девственница, перечисляющая его недостатки. Адам отпустил ее и вдруг ощутил пустоту.

– Хватит препирательств, – решительно сказал он. – Мой брат хочет поговорить с вами. И если вы действительно решили отыскать сестру, вы пойдете со мной.

Глава 13

Спустя час Мэри вновь очутилась в роскошных покоях лорда Сирила. Портьеры были наполовину раздвинуты, и в открытое окно врывался теплый, пронизанный солнцем воздух. Она устроилась на стуле у кровати, с пологом из прекрасного кремового шелка, который сейчас был перехвачен золотистым шнуром.

Она быстро умылась, удалила землю из-под ногтей и сменила испачканное старое платье на безупречно чистое из бледно-зеленого шелка. Волосы она оставила уложенными в корону; ей претила мысль о том, что герцог может вдруг решить, что она прихорашивается ради него. По пути к своему дому он почти все время молчал и только сказал, что убедил свою мать вместе с Софи отправиться на прогулку в Гайд-парк.

Сейчас он энергично расхаживал у изножья кровати. Он, как всегда, выглядел безупречно, исключение составляла лишь полоска грязи на его голубом жилете. И Мэри чуть не засмеялась, вспомнив, как он испуганно отшатнулся, когда она швырнула в его прекрасный сюртук сорняки и комья грязи.

Конечно, лишь Господь имеет право наказывать. Но она не сожалела о своей вспышке. Совершенно не сожалела.

Скромно расправив юбку, она взглянула на жениха сестры. Лорд Сирил, побледневший после ранения, полулежал на горе подушек. Мэри было подумала, что он спит, но в этот момент его светлые ресницы приподнялись.

Глаза лорда Сирила были цвета ясного летнего неба. Повязка вокруг головы придавала ему несколько залихватский вид. Губы растянулись в дружеской улыбке, превратив его в полную противоположность старшему брату.

– Мисс Шеппард, – проговорил он хрипло. – Я надеялся, что вы вернетесь.

А она ведь почти упустила этот шанс! Она почти позволила герцогу настолько вывести ее из себя, что гнев заставил ее забыть, о сестре.

– Милорд, я молилась о вашем выздоровлении. И прошу, зовите меня просто Мэри.

– Хорошо, Мэри. – Он взглянул на брата, и лицо его посуровело. – Я хотел бы поговорить с ней наедине.

Адам ухватился рукой за столбик полога.

– Я имею право находиться здесь, чтобы заботиться о твоих интересах.

– Моих интересах или твоих? – Пальцы Сирила сжались в кулаки. – Тебя заботит только твоя драгоценная репутация.

– Пожалуйста, не ссорьтесь, – вмешалась Мэри. – Пусть он останется, если хочет. И так уже слишком много было секретов. – Она коснулась сжатой в кулак руки Сирила. – Ему давно пора смириться с правдой о Джо.

Лицо лорда Сирила смягчилось. Сейчас он казался еще бледнее, словно ожесточение отняло у него последние и без того скудные силы.

Взяв Мэри за руку, он вглядывался в ее лицо, словно сравнивая ее со своей возлюбленной.

– Мэри-миротворец. Вы в точности такая, как о вас рассказывала Джо.

Мэри с грустью вспомнила, сколько раз она вмешивалась в спор между отцом и сестрой, чтобы примирить их.

– Значит, она говорила обо мне?

– Часто. Она так хотела снова увидеть вас и попросить прощения за то, что уехала, не попрощавшись.

Мэри, устыдившись, опустила голову. Она хотела признаться в своем прегрешении, но губы не повиновались. Она мечтала о Викторе. Она отвергла сестру. Из-за своей влюбленности и самоуверенности она не последовала за своей второй половинкой.

– Джо все время недоумевала, – лорд Сирил замолчал и откашлялся, потом хрипло продолжил: – почему вы не отвечали на ее письма.

Мэри резко подняла голову, поразившись его словам.

– Письма? За три месяца я получила от нее всего одно письмо.

– Но она много писала вам… разве что со всеми вашими переездами почта не дошла до вас, – пояснил он и снова закашлялся.

Мэри вскочила и стала наливать воду в стакан из графина, стоявшего рядом с кроватью. Когда она повернулась, Адам уже был рядом с Сирилом и приподнимал его голову.

Лорд Сирил сделал несколько глотков, потом, откинувшись на подушки, несколько раз глубоко вдохнул.

– Горло болит, но теперь лучше.

Адам отступил, не сводя глаз с брата.

– Постарайся не тратить силы на воспоминания. Только расскажи нам, что произошло в ту ночь, когда в тебя стреляли.

Лорд Сирил надменно приподнял бровь, точно так же, как это делал Адам.

– Со вчерашнего дня я только об этом и думаю и постепенно начинаю вспоминать кое-что.

– Например? – спросила Мэри, затаив дыхание. Он устремил взгляд куда-то вдаль.

– Тем вечером мы с Джо поссорились за ужином. Видите ли, я хотел дать в газету объявление о нашей помолвке и устроить для нее настоящую свадьбу в церкви Святого Георга в присутствии всего высшего света. Но она решила разорвать помолвку.

Мэри удивленно заморгала.

– Почему? Она же любит вас.

Он грустно улыбнулся.

– В этом-то и проблема. Ее потрясло то, с каким осуждением отнеслась к ней моя семья. Ей была невыносима мысль, что мне придется порвать с дорогими для меня людьми.

Конечно, Джо переживала разрыв с собственной семьей, с тяжелым сердцем, подумала Мэри. Она взглянула на Адама, стоявшего у кровати с непроницаемым лицом. Ей хотелось наброситься на него, высказать ему все, что она думает о человеке, отказавшемся благословить брак по любви.

Однако Мэри не могла переложить всю вину целиком на его плечи. Ведь и она сама причинила сестре много горя.

– А что случилось потом? – прошептала Мэри.

– Как капризный ребенок, я убежал из ее дома, несколько часов бродил по улицам. Я злился и страдал от того, что она так легко может отказаться от меня, что она не хочет использовать свою красоту, ум, тепло, чтобы очаровать общество. Но потом, постепенно, я понял, что Джо, не принадлежа к этому обществу, станет его главной жертвой. И тогда я признал, что нам следует обвенчаться без шума и жить в моем загородном имении. Для меня счастье Джо было гораздо важнее долга перед семьей.

Его слова породили в Мэри желание самой испытать такую же любовь. Питает ли Виктор к ней сильные чувства? Он целовал ее с таким пылом, что ей даже стало страшно. Если бы она рассказала ему о своей тайной мечте – жить в домике с садом, – согласился бы он? Пожертвовал бы он ради нее местом в миссии отца?

Теперь она никогда не узнает ответа, потому что не любит его. Как сильно отличались ее взгляды на брак от представлений Адама! Он, несомненно, выбрал леди Камиллу ради ее высокого происхождения.

Сейчас он медленно расхаживал по спальне, вглядываясь в пол так, словно в нем скрывались все тайны мироздания.

«Любовь едва ли имеет значение при выборе жены, – сказал он ей. – Для человека знатного происхождения брак – это династический союз, объединение двух видных семей».

С трудом отмахнувшись от этих мыслей, Мэри снова взглянула на лорда Сирила.

– И тогда вы вернулись, чтобы рассказать Джо о своем решении.

Он мрачно кивнул.

– Я не хотел будить слуг и сам открыл ключом дверь. В доме было тихо, только Принни скулил и царапался в заднюю дверь. – Он нахмурил каштановые брови. – Помню, что мне это показалось странным, потому что, когда меня не было рядом, Джо пускала собаку в свою комнату.

– Она терпеть не могла оставаться одна, – прошептала Мэри. – Говорила, что это пугает ее.

– Я знаю. – Лорд Сирил, прижав руку к горлу, сглотнул. – Я поднялся в ее спальню. С порога я увидел Джо, лежащую в постели. Луна освещала ее лицо. Она спала. – Его лицо смягчилось при этом воспоминании. – А потом я увидел его. Темный силуэт человека, склонившегося над ней.

– Похититель, – выдохнула Мэри.

Адам перестал расхаживать по комнате и спросил:

– Ты узнал его?

Лорд Сирил потер перевязанный лоб.

– Нет. Его лицо было закрыто капюшоном. Я был ослеплен яростью и жутким страхом, что он причинит боль Джо. Когда я бросился вперед, он повернулся ко мне и выстрелил. – Стукнув кулаком по постели, лорд Сирил воскликнул: – Черт бы его побрал! Кто он? Куда увез Джо? Почему вы не нашли ее?

Слезы заблестели в его глазах, и он отвернулся, пощипывая себя пальцами за переносицу.

Мэри чувствовала его боль так, словно это была ее боль. И ей действительно было больно. Их объединяла любовь к Джо и еще более глубокое чувство утраты. Она сидела на постели, не зная, как утешить его… и себя.

Матрас заскрипел, когда Адам сел на кровать позади нее, и его колено коснулось ее бедра. Он вытащил носовой платок и протянул его брату.

Лорд Сирил оттолкнул его руку.

– Знаете, Мэри, должен вам сказать, что не распускал нюни с тех пор, как мне исполнилось семь лет.

– В тот раз я как следует выпорол тебя, – сказал Адам. – Потому что ты спрятался в комоде и подглядывал за гувернанткой, когда она купалась.

Мимолетная улыбка тронула губы лорда Сирила.

– Безобидная шалость.

– Да? Она верещала во все горло и в тот же день спешно покинула наш дом.

– И слава Богу.

Слушая их, Мэри чувствовала себя посторонней. Они так непринужденно говорили о жизни, которой она никогда не знала и не узнает. Если бы она родилась в другой семье, она могла бы расти в мире, где детей держат в детской в окружении слуг. Ее собственное детство казалось ей в сравнении с этим милым и теплым, когда они втроем жили в тесноте, питаясь вместе у костра.

Лорд Сирил снова хмуро посмотрел на брата.

– У Джо нет другого возлюбленного. Если только ты снова намекнешь на это, то я тебя отлуплю так, что тебе и не снилось.

Какое-то мгновение братья хмуро смотрели друг на друга, и Адам первый отвел взгляд. Мускул задергался на его щеке, когда он пытался осмыслить услышанное.

– Полагаю, что, если бы она собиралась бежать с другим мужчиной, она бы не спала и была готова к путешествию. Следовательно, ее вполне могли похитить, – наконец признал он.

Это неохотное признание возмутило Мэри. Он должен сожалеть, извиняться.

– Напротив, – резко возразила она. – Я уверена, что Джо специально все подстроила. Она нарочно надела ночную рубашку и притворялась спящей. Чтобы это было похоже на похищение.

– На тот случай, если я окажусь рядом, – язвительно добавил Сирил.

Адам на мгновение замер, потом ледяное выражение на его лице сменилось улыбкой раскаяния.

– Ну ладно, я заслуживаю самых колких насмешек за то, что так плохо думал о Джозефин.

Волна облегчения захлестнула Мэри, и она, не успев подумать, обняла Адама за шею.

– О, Адам! Вы действительно так думаете? Вы наконец поверили в то, что я говорила вам с самого начала?

Его руки сомкнулись вокруг ее талии.

– Вы вдвоем не оставили мне выбора, – ворчливо сказал он ей на ухо.

Его теплое дыхание щекотало ее щеку. Его близость обволакивала ее. Его сердце билось у ее груди сильно и ровно. Томное, тягучее желание разлилось в ней, стремление познать то, что находилось где-то совсем рядом, то, что она испытывала только с ним.

Лорд Сирил откашлялся. Мэри и Адам отшатнулись друг от друга, и она с виноватым видом посмотрела на лорда Сирила. Тот молча наблюдал за ними, приподняв бровь.

Адам торопливо встал с кровати. Густой румянец окрасил его щеки.

– Итак, теперь, когда мы выяснили, каким дураком я был, давайте разгадывать эту тайну. Ты помнишь что-нибудь еще, Сирил? Был ли на улице экипаж?