Текст книги "Пономарь"

Глава 15.

1.

Елизавета Игнатьевна смотрела в потолок.

В ее памяти проносились воспоминания недавнего прошлого. Страшные сцены группового секса, в которых она была главным действующим лицом. Или, даже, лицом бездействующим. Предметом, лишенным разума и воли, который позволял делать с собой все, что угодно.

Женщина с омерзением ощупала свое тело. Болели все мышцы, все суставы. Нестерпимо чесались воспалившиеся следы уколов на руках.

И не было спасения от звучавших в ушах гнусных приказов, которые она еще вчера безропотно выполняла. Не в силах больше бороться с заполонившими ее рассудок унизительными картинами, Дарофеева встала. Каждый шаг отдавался мукой в ногах, спине, но женщина добралась-таки до окна. Отдернув штору, она посмотрела вниз.

Хрущевки внизу были залиты солнечным светом. Ветер гонял по узким асфальтовым полоскам желтые листья. Влажная чернота дорожек притягивала взгляд и манила решением всех проблем. С трудом открыв окно, Елизавета Игнатьевна попыталась вскарабкаться на подоконник. С первого раза это не удалось. А второй не дал сделать прибежавший на шум Дарофеев.

Он захлопнул окно, обнял жену и повел ее обратно на кровать:

– Ну, что же ты… Все устроится…

– Ты не представляешь, что я пережила…

Игорю Сергеевичу не надо было это представлять, он видел. Возможно, Лиза и догадывалась об этом, но целитель решил, что лучше будет промолчать.

– Такой позор!.. Я не переживу…

Слез не было. Покрасневшие глаза Дарофеевой смотрели затравленно и умоляюще. Пономарь не выдержал и отвел взгляд.

– Хочешь… Забыть обо всем? – Предложил Игорь Сергеевич.

Ожидая реакции, он, потупившись, смотрел в пол, словно сказал что-то недостойное.

– Забыть? – Переспросила Лиза.

– Ну, да… Или я могу сделать так, будто это было не с тобой. Будто ты проспала все эти дни. И видела сон…

– Этот сон слишком страшный…

Она с остервенением ударила себя по ноге:

– Я хочу забыть все! Полностью! Этого никогда не было! Этого не должно было быть, и не было! Сделай так, Игорек!..

– Сделаю. Улыбнулся Дарофеев. – Главное, ты согласна…

Гипноз не вызывал у целителя затруднений. Он нередко пользовался этим методом для снятия различного рода страхов, для вывода пациентов из депрессии, да и общее оздоровление шло гораздо лучше, если больному удавалось внушить, что он в силах справиться со своими недугами.

Множество приспособлений, облегчающих достижение гипнотического транса остались на Филях, но и здесь Пономарь смог кое-что наскрести. Посадив Елизавету Игнатьевну в удобное кресло, Дарофеев поставил перед ней метроном, у которого к концу маятника был прикреплен блестящий шарик елочной игрушки. Установив период колебаний в одну секунду, и включив магнитофон со спокойной инструментальной музыкой, целитель задернул плотные шторы.

Попросив Лизу не отрываясь смотреть на шарик, Игорь Сергеевич зажег свечу, установив ее так, чтобы Лизе был виден только отсвет огня на серебряной поверхности качающегося шара.

– Твое тело расслабляется. С каждой секундой твое тело расслабляется все сильнее. Ноги становятся расслабленными и тяжелыми. Ты смотришь на шар и не можешь отвести от него глаз. И с каждой секундой растет расслабление твоего тела. Ты начинаешь хотеть спать. С каждой секундой тебе все сильнее хочется спать. Ты не сопротивляешься этому желанию…

За несколько минут целитель усыпил Дарофееву. Убедившись затем, что женщина глубоко спит, он приказал ей отвечать на его вопросы.

– С каждой секундой твой сон становится глубже и глубже. И во сне ты ясно и четко слышишь мой голос. Ты слышишь только мой голос.

После того, как я скажу “раз”, ты сможешь спать и отвечать на мои вопросы.

Раз.

Слышишь ли ты меня?

– Да. – Ответила женщина.

– Что ты сейчас делаешь?

– Я сплю.

– Сейчас я буду спрашивать тебя. Готова ли ты отвечать на мои вопросы?

– Да.

– Какой сегодня день недели?

– Среда.

– Помнишь ли ты то, что происходило последние пять дней.

– Да.

– Какие чувства вызывают у тебя эти дни?

Елизавету Игнатьевну передернуло:

– Страх… Мне страшно… Я не хочу…

– После того, как я скажу “два”, ты перестанешь испытывать любые отрицательные чувства, связанные с воспоминаниями о последних пяти днях.

Два!

Что ты чувствуешь, вспоминая последние дни?

– Ничего.

– Можешь ли ты описать то, что с тобой в эти дни происходило?

– Да.

– Расскажи, что произошло, когда ты вечером пятницы вышла от Марины.

– Марина закрывает за мной дверь. Я подхожу к двери лифта.

Нажимаю кнопку вызова. Ничего не происходит. Жму кнопку еще раз. Она не загорается. Поворачиваюсь. Иду вниз по лестнице. Останавливаюсь. Достаю из кармана брелок с ключами от машины. Выхожу из подъезда. На моем пути лужа. Обхожу ее. Подхожу к машине. Отключаю сигнализацию.

Открываю левую переднюю дверцу. Забрасываю на заднее сидение два свертка. Вижу, что на лобовое стекло прилип крупный лист дерева. Снимаю его.

Кто-то подходит сзади и хватает меня. Я пытаюсь звать на помощь. Меня бьют по лицу. Рука в перчатке зажимает мне рот. Я чувствую укол в левую сторону шеи. Больно. Вижу летящий шприц. В ногах слабость.

Вижу потолок. Пытаюсь переменить позу. Не получается.

– Хватит.

Лиза замолчала, а Игорь Сергеевич несколько раз прошелся по комнате, составляя формулу внушения.

– Слышишь ли ты меня?

– Да.

– Ты будешь подчиняться моим приказам. Отвечай.

– Да.

– Сегодня вечер пятницы. Ты выходишь от Марины. Она закрывает за тобой дверь. Ты спускаешься по лестнице. Выходишь на улицу. Садишься в машину. Едешь домой. Дома ты чувствуешь, что отравилась. Ты ложишься спать и проснешься только после окончания сеанса. В состоянии бодрствования и обычного сна ты не помнишь ничего, что было последние дни, после того, как ты приехала домой от Марины.

В состоянии гипнотического сна ты сможешь вспомнить об этих днях. Но только после моего прямого приказа. Эти воспоминания будут тобой восприниматься как события, случившиеся с другим человеком.

Проснувшись, ты будешь знать, что случайно отравилась каким-то наркотиком. Чтобы поправиться, тебе нужно лечь в больницу для очистки крови. Если тебя будут спрашивать о том, как ты отравилась, ты будешь отвечать, что не помнишь.

Сейчас я буду считать. При счете “три” ты проснешься и будешь делать то, что я тебе приказал.

Один.

Целитель помолчал, прикидывая, все ли он сделал. Света! Она же будет о ней беспокоиться!

– Ты не будешь вспоминать о дочери до выписки из больницы. Это приказ.

Два.

Осмотревшись, Игорь Сергеевич вдруг понял, что Лиза будет встревожена окружающей обстановкой. Она поймет, что ее гипнотизировали.

Допускать этого было нельзя и, Дарофеев быстро убрал весь антураж, раздернул занавески и лишь после таких приготовлений, сказал:

– Три!

Женщина проснулась.

– Ты как? Спросил Дарофеев.

Попытавшись встать, Елизавета Игнатьевна чуть не застонала от боли:

– Ой, плохо!.. Меня прямо выкручивает…

– Да что с тобой? – Разыграл непонимание Игорь Сергеевич.

– Отравилась я, наверное…

– Полечить тебя?..

– Нет. Не надо… В больницу позвони… Ой, как мне плохо…

Кинувшись к телефону, Дарофеев нашел в записной книжке номер заведующего наркологическим отделением больницы имени Святителя Алексея.

Он оказался на месте.

– Слушай, Лев Семенович, у меня беда случилась. – Поздоровавшись начал целитель.

– Я могу тебе помочь?

– Поэтому и звоню. Мне сегодня же надо жену к тебе устроить.

– Ко мне? – Удивился заведующий. – Но ты же знаешь нашу специфику. Алкоголики да наркоманы.

– Во-во, последнее!

– Да, ты что?! А конкретнее ты можешь?

– При встрече.

– Хорошо. У меня выписались сегодня двое, так что места есть.

– Я твой должник.

Наскоро собрав вещи для больницы, они спустились на улицу.

– Где наша машина? Огляделась Елизавета Игнатьевна.

– Сломалась. Я ее в ремонт отогнал. Неуверенно соврал Дарофеев.

Женщина была настолько поглощена болью, что не заметила фальши, а целитель выругался про себя, что забыл упомянуть во внушении такой важный момент.

Без проблем поймав такси, они помчались по солнечным улицам.

2.

Преодолев крутой подъем, машина въехала на больничную территорию.

Устроив Лизу на банкетке в приемном покое, Пономарь отправился на розыски Льва Семеновича.

Заведующий уже ждал его в своем кабинете.

– Рассказывай, что стряслось?

Игорь Сергеевич как мог пересказал беды своей супруги.

– Значит, говоришь, она теперь ничего не помнит…

– Абсолютно. Я еще забыл, что у нее на руках следы от инъекций с гематомами и сепсисом. Она не знает, откуда они взялись…

– Да, дела…

Лев Семенович, пожилой еврей, сухощавый, с проницательным взглядом, погладил небольшую лысинку на макушке:

– Ей же гемосорбцию надо делать…

– Так сделай.

– Не так просто…

– Сложности я оплачиваю.

– Ну, раз так… Будем оформлять.

Палата, в которую поместили Елизавету Игнатьевну, была двуместной, чистой, с букетиком астр на подоконнике. Соседкой оказалась молодая алкоголичка. Она, видя состояние Дарофеевой, не стала приставать с расспросами. Вскоре пришла медсестра и сделала Дарофеевой внутримышечный укол морфия. Наркотик вскоре подействовал, боль отступила, остались лишь неприятные ощущения в мышцах.

Присев на койке, женщина попыталась вспомнить, откуда она знает, что отравилась, и отравилась именно наркотиком. Но между уходом от модельерши и сегодняшним днем в памяти была странная пустота.

Откуда-то она знала, что сейчас уже вечер среды. Но что же она делала эти несколько дней? Не найдя ответа, она автоматически почесала руку. Внезапно предплечье пронизала острая боль.

Закатав рукав больничного халата, Дарофеева с удивлением обнаружила несколько гноящихся нарывов.

“А это откуда?”

У Елизаветы Игнатьевны появились смутные подозрения. Она резко встала и пошла искать врача. Перехватив спешащую куда-то медицинскую сестру, женщина потребовала провести ее к врачу.

Врач, молодая сварливая, попыталась с ходу избавиться от докучливой пациентки, но Дарофеева вцепилась в нее бульдожьей хваткой, и той ничего не оставалось делать, как вызвать заведующего.

Когда пришел Лев Семенович, Елизавета Игнатьевна набросилась на него:

– Что это у меня такое?

Она обнажила руки с язвочками.

– Следы нестерильных инъекций… – Ляпнула врачиха. Заведующий чуть не испепелил ее взглядом.

– Не надо так на нее глядеть! Я и сама могла догадаться, что это такое. Вы объясните мне, откуда они взялись? Это мой муж виноват?

Лев Семенович пришел в замешательство от такой постановки вопроса. Дарофеева истрактовала его молчание по-своему:

– И он заплатил вам, чтобы вы тут меня уморили! Думаете, я не знаю, чем у вас тут занимаются! Залечиваете здоровых людей так, что они становятся невменяемыми!

Опешив от таких обвинений, заведующий неожиданно тихо произнес:

– Замолчите, пожалуйста.

– По какому праву?!.. – Начала Елизавета Игнатьевна и осеклась.

– Если бы вы поговорили с нашими пациентами, вы бы убедились, что никого, по вашему выражению, мы тут не “залечиваем”. К нам приходят добровольно, чтобы снять абстинентный синдром. Который, как я вижу, имеется и у вас.

– Вот-вот! Откуда он у меня взялся? Откуда эти ужасные следы?!

Потупившись, Лев Семенович обдумывал, что бы сказать. Перед уходом Дарофеев попросил его клятвенно пообещать, что Лиза не узнает правду. Хотя бы до выписки. За это время острота ситуации, надеялся Игорь Сергеевич, спадет и будет можно что-нибудь придумать.

С другой стороны, думая, что в непонятностях ее нынешнего положения повинен муж, Дарофеева может совершить непредсказуемые поступки. А скандала с побегом пациента лучше избежать.

– Почему вы что-то от меня скрываете? Вы же врач, вы обязаны рассказать мне всю правду!

Решившись, заведующий обратился к врачихе:

– Оставьте нас, пожалуйста.

– Но она агрессивна! – Возразила женщина.

– Не беспокойтесь. Покиньте нас, пожалуйста.

– Как хотите. Но я, как лечащий врач, обязана знать!..

– Если это будет необходимо, я вам это тоже сообщу. Недовольная, она удалилась, чуть не хлопнув дверью. Заглядывая в глаза Дарофеевой, Лев Семенович доверительно произнес:

– Если я вам поклянусь, что ваш муж ни в чем перед вами не виноват, вы поверите мне?

– Хорошо, Задумалась Елизавета Игнатьевна:

– Что же тогда со мной произошло?

– Поверьте, это будет для вас нелегко выслушать…

– Говорите правду, доктор, я вынесу все!

Врач припомнил о рассказанной Игорем попытке самоубийства и провел рукой по волосам, пытаясь оттянуть неприятный момент.

Наконец, решив рассказать часть правды, Лев Семенович начал говорить:

– Вы попали в очень неприятную ситуацию… Видите ли, ваш Игорь очень известный человек. Неудивительно, что у него иногда бывают неприятности из-за завистников.

– Он никогда ничего такого мне не рассказывал!.. – Уверенно возразила Дарофеева.

– Поверьте, он лишь щадил ваши нервы. Но сейчас у Игоря были действительно очень крупные… Э-э-э… Как это сейчас называется? Наезды.

– У него все в порядке? – Забыв про обвинения, забеспокоилась Лиза.

– Да-да… Теперь – да. Милиция с ними разобралась.

– Милиция?!

– Видите ли, к Игорю пришли вымогатели. Их сейчас модно называть рэкетиры.

– Но он, конечно, не поддался! – Гордо сказала женщина.

– Да. Не поддался… В этом-то и была вся беда… Милиция не смогла вовремя обезвредить преступников и… Короче, они похитили вас.

– Что?! Похитили? Но… Я этого не помню!

– В том-то все и дело. Они держали вас под наркотиками. Вы спали все эти дни. Пока, с помощью Игоря, вас не освободили.

– Значит, я спала… – Задумалась Дарофеева:

– Это все ставит на свои места! Но постойте, почему мне об этом не рассказал сам Игорь?

– Он очень добрый человек. Он не хотел вас травмировать… И, кроме того… Нежелательно, чтобы об этом знали остальные пациенты и персонал. Это может отрицательно сказаться на эффективности лечения. А вы, я вас очень уважаю… Но вы могли бы случайно проговориться…

– Постойте, но я тогда не понимаю, откуда я знаю, что у меня отравление именно наркотиками? И почему, если я спала, я знаю, что сегодня среда?

– Видите ли… Это трудно объяснить так, с ходу… Во сне человек все равно как-то воспринимает окружающий мир. И вполне естественно, что бандиты, которые вас окружали, говорили о днях недели, о наркотиках… А ваш спящий мозг воспринял эту информацию. Это, на мой взгляд, единственное разумное объяснение. – Заведующий в упор посмотрел на женщину. Казалось, она была удовлетворена объяснениями.

“Ну, гипнотизер, – Думал врач, – Столько накладок в одном внушении! Хорошо еще, что выпутался… Дарофееву это обойдется в лишнюю сотню…”

– Хорошо, а могу я узнать, как вы будете меня лечить?

На эти вопросы Лев Семенович отвечать умел. Он расписал прелести гемосорбции, очистки крови от продуктов разложения наркотиков в организме, физиотерапии, механотерапии, гидротерапии. Дойдя до описания достижений современной фармакологии, он обнаружил, что ужин для пациентов уже кончается и, под этим предлогом, выпроводил Елизавету Игнатьевну.

Глава 16.

1.

Вернувшись домой и перекусив, Дарофеев проверил автоответчик.

Звонили несколько пациентов и Лев Семенович. Заведующий пересказал содержание разговора с Елизаветой Игнатьевной и заверял, что она успокоилась.

Это сообщение встревожило Игоря Сергеевича.

“Но, наверное, так лучше… – Подумал он. – Лиза все равно ничего не будет помнить. Спала себе, и спала… Хотя это и травмирует ее психику, но гораздо слабее…”

Слегка отдохнув, Пономарь решил, что пора решать свои проблемы. Переодевшись в одежду для медитации, он помолился и начал работу. Первым делом, по совету брата, Дарофеев локализовал Мустанга.

Ясновидение показало, что тот жив, здоров и пьян. Парень отдыхал в развеселой компании со спиртным и размалеванными девицами.

Такой вид отдыха никогда не прельщал Игоря Сергеевича. Закончив наблюдение, он переместился на другой уровень восприятия. Здесь, мутной красной линией, отражались перемещения рэкетира по городу. Путаный узел покрывал центр Москвы и область Ленинградского проспекта.

Но завтрашним утром линия упиралась в дарофеевский дом. Целитель визуализировал Мустанга в момент, когда он должен был подходить к двери его квартиры. На этот раз бандита сопровождали четыре мощных парня. Но, что удивило Дарофеева, оружия у них почти не было. Один газовый пистолет на всех. Зато у каждого имелась толстая резиновая дубинка.

“Убивать не хотят. – Понял Игорь Сергеевич. – Но намерены искалечить… Ну-с, мы еще посмотрим, кто кого.”

Вся необходимая информация была уже получена. Заглядывать в собственное будущее, чтобы узнать, чем кончится это противостояние, Дарофеев не хотел. Однажды он уже попытался это сделать. Результатом было исчезновение ясновидения на месяц.

Вернув себя в нормальное состояние, Игорь Сергеевич позвонил брату.

– Ну, Константин, скоро ты у меня хлеб отобьешь…

– Да ни в жисть! Чтобы родного брата, да без корки оставить!.. В случае чего – поделюсь… А что такое?

– Ты как в воду глядел, на кофейной гуще гадал, птичек отпускал…

– Давно я тебя таким веселым не видел! С Лизой все в порядке?

– Я устроил ее к моему приятелю в больницу. Она подлечится – и будет как новенькая. Но дело сейчас не в этом. Помнишь, ты с утра говорил, что эти гаврики могут снова прийти?

– Было.

– Так вот. Завтра с утра они меня навестят.

– Откуда такая информация?

– Из первых рук информационного поля.

– А у него, разве, их несколько?

– Да сколько хочешь!

– Ладно. Я сейчас обзвоню ребят и в шесть утра – жди. Да, а тебе там не сказали сколько их будет, чем вооружены, во что одеты, будут ли на них парики или какая другая маскировка?

– О! Явится целая куча! Пять богатырей плюс-минус десяток. Несут они дубье. А лица их разрисованы по последней моде индейского племени мачу-плачу. Как представлю их, так дрожжу и трепетую. Нет, трепетаю и дрожжаю.

– Ну, если так, то мои ребята не ошибутся!

– Спасибо.

После разговора с братом, сил у Дарофеева прибавилось.

“Ну, Гнус, бойся меня! Теперь я уже могу с тобой сразиться!”

Как берсеркер [5]5
  Берсеркер – так называли древних скандинавских воинов, которые перед битвой вводили себя в состояние неистовства, и сражались с нечеловеческой энергией.


[Закрыть], настраивая себя перед схваткой, Игорь Сергеевич проделал несколько дыхательных упражнений, заряжающих силой. Он представил себе Гнуса, как горбатого старика, отвратительного, уродливого. Доведя ненависть к этому существу до высшей точки, целитель разом сбросил это чувство.

Теперь, когда злобы не было, остался холодный рассудок. Рассудок, готовый моментально и наилучшим образом отреагировать на опасность. Игорь Сергеевич был готов.

Зазвонил телефон.

После второго сигнала Дарофеев схватил трубку и, не выходя из боевого настроя, резко сказал:

– Да!

И услышал далекий голос дочери.

На определителе светились прочерки.

2.

Света изнывала от скуки.

Если в первый день у нее еще были какие-то занятия, то к исходу вторых суток пребывания на даче, делать было совершенно нечего. От непрерывного смотрения видака болела голова, фаллоимитатор только раздражал, есть не хотелось…

Она прислушалась к своим ощущениям. Утренний укол действовал. Тело было легким, зато голова – тяжелой. Морфий, конечно, хорош, но девушке хотелось разнообразия. Пройдя на кухню, она вытащила из холодильника коробку с наркотиками.

Сев прямо на пол, девушка поставила картонку между ног. Вынимая упаковки ампул, она придирчиво разглядывала каждую. Надписи почти ничего ей не говорили.

Разложив наркотики вокруг себя, она пыталась выбрать. Наконец, Света взяла зеленую коробочку. Внутри находился флакончик из темного стекла, полный прозрачной жидкости.

Вздохнув, она достала шприц.

Проткнула иглой резиновую пробочку и начала оттягивать поршень. Выбрав четыре миллилитра, она сообразила, что этого будет много и стравила половину обратно.

Пройдя в комнату, Света нашла какой-то поясок, обмотала им руку выше локтя, потянула концы и зажала их под коленом. Синяк еще был виден, но под ним просматривалась набухающая на глазах вена.

Поудобнее перехватив шприц, она нацелилась иглой на серый жгутик. Закусив губу, Света проткнула кожу.

Кровь тут же потекла в пластиковый баллончик шприца. Девушка разжала колено, поясок соскочил с руки и она немедленно надавила на поршень.

Не зная, что ожидать от этого раствора, она замерла, стараясь поймать начало действия.

И тут она потеряла сознание.

Перед глазами закрутились цветные квадраты. Потом их движение как-то упорядочилось, они превратились в кубы, и Света полетела сквозь них. Она неслась по пространству заполненному красными, оранжевыми, желтыми ящиками. Ящики разлетались от ее тела. Начальный испуг прошел, и теперь девушка наслаждалась невиданным зрелищем.

Вскоре она вдруг поняла, что эти коробки каким-то образом уменьшают ее тело, или что-то что проносилось сквозь их бессчетные ряды. Ячейки стали заметно меньше, и Света вдруг оказалась в абсолютно пустом пространстве. Лишь где-то далеко-далеко маячила светлая точка.

“Меня нет… – Подумала девушка. – Осталось только мое сознание…”

Через мгновение она поняла, что возвращается. Появлялись ощущения в теле, но перед глазами находился угол, составленный из трех пересекающихся стен ярко-красного цвета. Стены постоянно деформировались. На них появлялись и исчезали, составленные из мельчайших кубиков, выпуклости. Некоторое время Света созерцала эту фантасмагорию. Затем она заметила, что краски потускнели. Вскоре ей удалось пошевелить ногой. А еще через некоторое время сознание и способность двигаться вернулись полностью.

Открыв глаза, девушка увидела спину прокравшегося мимо нее “дяди Володи”. А она даже не заметила, что он пришел!

Шприц до сих пор оставался воткнутым в вену. Света выдернула его, быстро согнув руку в локте. Но выкатившаяся из ранки капля крови все же упала на ногу. Растерев ее по коже, девушка отправилась вслед за хозяином дачи.

Он уже убрал наркотики обратно в холодильник и, повернувшись к плите, что-то жарил.

Девушка прислонилась к косяку и стала наблюдать за его манипуляциями.

Гнус уже давно почувствовал, что за ним наблюдают, но не подавал вида, притворяясь, что занят исключительно бифштексом. Наконец он обернулся. Разыгрывая удивление, скользнул взглядом по обнаженному телу Светы.

– Отошла?

Девушка кивнула.

– И как полеты?

На такой вопрос потребовался словесный ответ:

– Хорошо…

– Только не надо мне говорить, что пробовала его первый раз!..

Света пожала плечами.

“Пусть думает, что хочет! Лишь бы ширнуться давал!..”

– Перекусишь? Спросил Гнус, кивком головы показывая на шипящий на сковородке кусок мяса.

– Не-а.

– Ну, как знаешь.

Он вооружился ножом и вилкой, ловко перекинул поджарившийся бифштекс в тарелку и начал его резать. Повернувшись, девушка хотела было уйти, но Гнус остановил ее.

– Оденься.

– Зачем? Удивилась Света.

В доме было жарко натоплено, и одежда казалась лишней.

– Поедем звонить твоему отцу…

– Я не хочу! – Взорвалась девушка. – Я не хочу его ни видеть, ни слышать!

– Ты ставишь меня в неловкое положение… Игорь хочет чтоб ты вернулась. А я, оказывается, тебе препятствую. Что твой отец может обо мне подумать? Что я предатель. Но ты можешь мне помочь!

– Да ка-ак?

– Мы ему позвоним. Ты скажешь, что от меня сбежала и не хочешь возвращаться.

– Ну, ладно… – Насупившись пробормотала Света.

Пока Гнус ужинал, она надела джинсы. Вдруг, что-то сообразив, прибежала к нему обратно.

– А ты меня уколешь?

Выигрывая секунды для размышления, Гнус посмотрел на часы.

“Если отказать, она может воспринять это как шантаж. Нельзя пока портить с ней отношения. Я должен быть добр, как Дедушка Мороз…”

Такое сравнение развеселило Гнуса и он усмехнулся.

– Рановато… – “Дядя Володя” почмокал губами. – Но пока мы возвращаемся, тебе может стать плохо… Подожди, пока я доем.

В предвкушении укола, Света нетерпеливо ерзала в кресле. Ей казалось (или это было на самом деле?), что ее организм уже требует очередной дозы. Руки слегка тряслись и она сцепила их в замок на коленях. Но пот, вдруг обильно начавший выступать по всему телу, унять было невозможно.

Услышав, что Гнус уже идет в комнату, она кинулась к дивану, легла и, откинув руку, прижала подмышечную вену.

– Ого! Вся уже готова… – Хмыкнул Гнус, поигрывая наполненным шприцем.

Меньше чем через полминуты наркотик уже был в крови Светы. Блаженствуя, она потянулась к “дяде Володе”, но тот властно отвел ее руки:

– Сейчас не время… Надо ехать!

– Приходнуться-то можно? – Недовольно пробурчала девушка.

– Приходнуться можно. – Позволил Гнус.

Минут десять девушка лежала неподвижно, прикрыв глаза. Наконец, она встала:

– Я готова.

3.

Они пересекли всю Москву и остановились в районе Речного Вокзала. Найдя свободный телефон-автомат, Гнус и Света вышли из машины и направились звонить.

Гнус набрал номер, опустил в прорезь жетон и передал трубку девушке. Дарофеев ответил почти сразу.

– Да! – Услышала Света ненавистный голос.

– Это я…

– Света?! Где ты? Что с тобой?

– У меня все в порядке.

– Тебя никто не похитил?

– Нет, никто меня не похищал.

Девушку уже начала бесить тупость отца.

– Я жду тебя!..

– Не жди. Я не приеду.

– Светочка, что случилось?

– Я хочу жить без тебя!

– Как? – Опешил Игорь Сергеевич.

– Вы все мне опротивели! Я вас ненавижу! – Крикнула Света и с размаху бросила трубку на рычаг.

– Какой же он гадкий! – Разрыдалась она, прижавшись к плечу Гнуса.

– Да. Да. Успокойся, пожалуйста. – Он гладил ее по голове и прикидывал, как бы побыстрее посадить ее в машину и смыться с этого места. – Ну, пойдем отсюда!..

Света кивнула. Она забралась на заднее сидение и, свернувшись там, продолжала плакать. Выехав на Кольцевую и пройдя по ней несколько километров, Гнус свернул на обочину и затормозил. Кто-то пытался пробить его защитную оболочку. Он был готов к астральному нападению Дарофеева, но прогнозировал его несколько позже.

“Что ж, Пономарь, попытайся…”

4.

Сразу после светиного звонка, Игорь Сергеевич набрал номер Дроздова.

– Петр Никитович, мне только что звонила дочь.

– Хорошо. А я тут причем? Недоумевал Дроздов.

– Она же похищена!

– Что ж вы раньше молчали?!..

– Коле я говорил, кажется…

– Ладно, с этим потом разберемся. Я перезвоню.

С минуту Дарофеев разглядывал свой телефон. Наконец он зазвонил.

– Звонили с Речного Вокзала. – Сообщил капитан. – Туда уже выехала группа, но вряд ли они там кого-нибудь застанут. Но остается вероятность, что остались отпечатки пальцев. А это уже след.

– Спасибо… – Проговорил Игорь Сергеевич.

– В общем так, бросайте все свои дела и завтра к десяти я вас жду. Потом, на похоронах, договорим.

Лишь потом, очищая сознание от посторонних мыслей,

Дарофеев вспомнил, что не рассказал капитану о завтрашнем визите рэкетиров. Решив, что брат и его друзья и так с ними справятся, целитель продолжил погружение.

Выход в тонкие миры прошел на удивление легко. Сказался предварительный настрой.

Дарофеев легко нашел непроницаемую черную сферу Гнуса.

Сам Игорь Сергеевич был окружен таким же блоком.

Атака началась.

С разгона две защиты врезались друг в друга.

Пономарь понимал, что так, в лоб, вряд ли можно прошибить такую структуру, но никаких других способов у него в запасе не было, и он решил идти напролом.

Соприкоснувшись обе “черные дыры” начали силовую борьбу. Победителем должен был стать тот, чья “дыра” сможет брать на себя больший поток энергии. При равенстве сил они могли объединиться. Это тоже устраивало Дарофеева.

Но ситуация развивалась для него совершенно непредсказуемо. Оболочки действительно образовали общую псевдоповерхность, но под ней у Гнуса оказалась вторая такая же! Она тут же поглотила микродыру, от которой зависела стабильность защиты Игоря Сергеевича. Он на мгновение остался беззащитен перед рушащимся водоворотом энергий.

Тонкое тело Дарофеева находилось уже в опасной близости от границы, из-за которой нет возврата, когда он построил новую оболочку. Она получилась пока слабой, но опасное падение почти прекратилось.

Усилив защиту, Пономарь смог отдалиться от несущего гибель блока. И в этот раз победа осталась за врагом.

Измочаленный, Дарофеев вернулся в свое тело.

После такого сокрушительного поражения надо было восстановить силы.

Игорь Сергеевич немедленно вообразил себя деревом. Его корни уходили глубоко в землю. Листва смотрела прямо на ярко светящее солнце.

Он почувствовал, как энергия светила проникает сквозь тонкую кожицу листьев и разносится по всему организму. Одновременно из влажной почвы, через разветвленную корневую систему, поднималась другая энергия. Несколько минут такого упражнения, и Дарофеев стал ощущать себя, если не полным сил, то вполне отдохнувшим.

5.

Гнус чуть не рассмеялся, наблюдая примитивные потуги самовосстановления Игоря Сергеевича. Он так спешил, что не надел свою защиту и был виден во всех диапазонах восприятия. Перед тем, как отправиться в путь, черный маг переместил астральное видение на телефон, по которому он звонил. Около него стояла милицейская машина, в которой лаяла овчарка. Двое людей в форме возились с телефонной трубкой.

“Если они найдут отпечатки девчонки, – Подумал Гнус, – Особого вреда не будет. Но если они догадаются вытащить жетон – меня могут определить по запаху. Это уже неприятно…”

Он обернулся. Света тихо спала на своем заднем сидении. Тихо тронувшись с места, Гнус не спеша покатил обратно на дачу.