Текст книги "Пламя возмездия"

Конверт был запечатан, но это ни о чем не говорило. Люс должен был знать о ее содержании, иначе с чего ему так трястись. Рот Майкла был готов растянуться в улыбке – он знал ее содержание.

– О чем она? – поинтересовался Майкл.

– Но, простите, дон Майкл, ведь телеграмма адресована вам. Я лишь случайно оказался на телеграфе, когда ее принимали. Дело в том, что я надеялся, что это пришел ответ на мой запрос из банка в Лондоне. От Кауттса. И…

– Это от Кауттса, вы правы. Да не притворяйтесь вы, что ничего не знаете – все вы знаете, Люс. Ведь так?

Люс смущенно кивнул.

– Мне отлично известно и уже очень давно, что телеграфист этот – у вас в руках. И, будь я на вашем месте, я вел бы себя точно также.

Люс продолжал кивать, в его глазах застыл ужас, на глаза наворачивались слезы.

– Да. Телеграфист сказал мне, это от Кауттса. Они пишут… – он судорожно глотнул, не в состоянии продолжать.

– Люс, я хочу вам помочь, – негромко сказал Майкл. – Ведь они информируют вас о том, что у них нет денег, так? Они говорят, что не могут выплатить миллион фунтов стерлингов на мой счет?

Люс кивнул с разнесчастным видом.

У Майкла вырвался возглас восторга. Старуха изменила ритм храпа, как бы протестуя против шума. Бармен тоже бросил на них короткий быстрый взгляд.

– Все в точном соответствии с планом, – едва слышно произнес Майкл, стараясь сдержать свой восторг, свое ликование. Ему хотелось петь, плясать, кричать. – Все по расписанию.

– Но, мой банк, сеньор, – раздался сдавленный шепот Люса.

Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит, потом наклонился к Майклу.

– В банке нет денег, чтобы работать сегодня, понимаете? Все здесь в страшной нервозности из-за американцев. Все вынимают свои сбережения и пытаются покинуть остров. Если бы у меня были указания Кауттса, те, которые я жду, я пошел бы к генерал-губернатору и попросил его…

– Послушайте меня, – Майкл говорил раздельно, в упор глядя на банкира немигающим взором, пытаясь отрезвить его, избавить от страха и паники. – Слушайте меня внимательно. Возьмите себя в руки. Мой миллион основывается на облигации займа, принадлежащей мне и в свое время выпущенной Мендоза. По предъявлении ее миллион должен быть выплачен. В десятидневный срок. Если денег нет, то, стало быть, Мендоза неплатежеспособны.

Люс уставился на него. От изумления он лишился дара речи. Он качал головой.

– Нет, не может быть, – прокаркал он. – Мендоза? Нет, ни за что и никогда.

– Это так. Все именно так и есть, Люс. – Майкл вскрыл конверт и быстро пробежал глазами по листку бумаги… – Да, все именно так, как я вам сказал. Хаммерсмит, человек от Кауттса, проявил себя как очень осмотрительный. Это стиль их работы. Но все остается как есть – Мендоза не могут выплатить этот миллион.

– Но…

– Но ничего особенного. Все в точности с моими намерениями.

– С вашими? Но, сеньор, я ведь доверял вам. Вы же мне говорили…

– Я говорил вам, что вы извлечете выгоду из моих предложений. Вы ее извлекли. И получили с этого ваши пятнадцать тысяч фунтов. Добавьте к ним то, что у вас на счету в Нью-Йорке. А теперь пришло время уходить, Люс. Садитесь на ближайший корабль. Отправляйтесь в Нью-Йорк и заживите там так, как мечтали все эти годы.

– Как я могу уехать? Банк… Мои клиенты… Да они меня на куски разорвут.

– Не разорвут, если не найдут. Берите с собой. Берите с собой лишь то, что позарез вам нужно, без чего вы не обойдетесь, и, разумеется, деньги, – Майкл замолчал и пристально посмотрел на собеседника. – Ведь вы не использовали свои деньги, чтобы покрыть дефицит наличности в банке? Нет?

Люс в ужасе затряс головой.

– Нет, нет, конечно. Еще нет. Конечно, если бы я был уверен…

– Отлично. Тогда все в порядке. Ложитесь на дно, Люс. Укройтесь где-нибудь, пока не придет время покидать остров. Я помогу вам это сделать.

– Сеньор, я не понимаю. Ведь банк, плантаторы…

Он уже на самом деле плакал, по впалым, небритым, желтым его щекам потекли крупные слезы.

– Да не распускайтесь вы! – требовательно сказал Майкл. – Прекратите, вы же не женщина.

Сила женщины – самое святое. – Эти слова вспышкой озарили сознание Майкла. Он отогнал их. Не сейчас. Сейчас – не время.

– Послушайте меня. Плантаторам вашим от этого ни холодно, ни жарко. Не забывайте, что у каждого из них свои пятнадцать тысяч, полученные от меня в качестве компенсации за риск на тот случай, если я не выполню своих обязательств и не смогу приобрести их гасиенды. Это выделено особым пунктом в договоре.

– Вы все это знали наперед, – шептал Люс. – Вы ведь никогда по-настоящему не собирались…

– Правильно. Но сейчас это неважно. Сейчас это уже не имеет никакого значения. – Майкл достал часы. – Уже почти семь. У вас времени чуть больше часа. Идите домой, берите деньги и самое время в дорогу. Уходите. – Он помолчал. – У вас есть на примете какое-нибудь укромное местечко, где бы вы могли переждать, пока не сможете сесть на пароход или корабль?

– Конечно, есть, – мрачно сказал Люс. – Я родился и вырос здесь, на Пуэрто-Рико. Я найду место, где пересидеть.

– Вот и хорошо. Закройте банк на все замки, а ключи оставьте в запечатанном пакете, на котором напишите мое имя.

– И по пути… – Люс пытался было что-то возразить, но Майкл, подняв руку, призвал его к молчанию. – Ничего мне не говорите, я ничего не желаю знать. – Так вот, когда будете уходить, занесите эту посылочку мне в гостиницу. И передайте ее лично в руки моему человеку, его зовут Бриггс. Нет, подождите… Подождите, – Майкл раздумывал, потом продолжал: – Разыщете Бэт, ну, донью Изабелу, и отдадите пакет с ключами ей. Никому, кроме нее, ясно вам? И смотрите, чтобы вы пришли туда раньше восьми. А потом уносите ноги из Сан-Хуана.

– Банк… – безнадежно напомнил ему Люс.

– Банк теперь мой, – улыбнулся Майкл. – Я присмотрю за банком.

До открытия банка оставался еще час. Даже чуть меньше. На его часах было пять минут восьмого. Времени для того, чтобы сходить на Калле Крус, не оставалось. Ничего, Самсон присмотрит за Нурьей. Да и Бэт тоже подождет, за Бэт он не беспокоился. «Сила женщины – самое святое…»

Майкл отправился в сторону Ла Форталезы. На улице стали появляться первые пешеходы. Майкл шел, ни на кого не обращая внимания, он был настолько поглощен предстоящим визитом и так спешил, что едва удерживался от того, чтобы не пуститься во дворец генерал-губернатора бегом.

У парадного входа в личные апартаменты губернатора стояла охрана.

– Мне необходимо видеть генерала Девегу. Передайте ему, что Майкл Кэррен желает быть принятым по вопросу чрезвычайной важности.

Солдат вытянулся перед ним.

– Генерал до девяти никого не принимает. В девять он будет у себя в рабочем кабинете.

– Он примет меня. Передайте ему мою просьбу.

– В девять часов, сеньор. В его рабочем кабинете. Вход там, за углом.

Иисус Мария! У него не было времени на перебранку с военным. Уложить его – означало бы иметь серьезные неприятности. Военные здесь, как и везде, были достаточно защищены своими привилегиями.

Майкл сунул руку в карман и достал горсть песет. Он понятия не имел, сколько, во всяком случае, достаточно, чтобы послужить добавкой к мизерному содержанию этого служивого.

Солдат, не взглянув на деньги, мгновенно спрятал их в кармане униформы.

– Обождите здесь. Я передам генералу вашу просьбу. Это все, что я могу сделать.

Майкл кивнул и стал ждать. Ждать пришлось недолго, но эти секунды, казалось, длились вечность. В голове его, напряженно гудя, работала мысль. Он начинал постепенно понимать, что все работало, что дело было сделано. Боже праведный! Значит, такая у него судьба. Это ему на роду написано.

– Подойдите сюда, сеньор. Генерал примет вас.

Майкл последовал за солдатом по длинному коридору, пока они не пришли в солнечную комнату с видом на море. Девега завтракал. Перед ним стояли чуррос и кофе. Еще одна чашка предназначалась для Майкла, и в момент, когда он входил в комнату, дворецкий наливал кофе для него.

– Что же там у вас такое срочное, сеньор Кэррен, что вы не смогли дождаться девяти часов и придти ко мне в приемную?

Майкл подождал, пока дворецкий не выйдет из комнаты и потом заговорил.

– «Банко Мендоза» не может сегодня утром открыться. У них нет наличных денег.

Девега молча смотрел на него.

– Этого не может быть, – не сразу ответил он.

– Уверяю вас, что это так.

Генерал приподнялся.

– Люс… Это он растратил все фонды. Я сейчас прикажу своим солдатам…

– Присядьте, сэр. Пожалуйста, выслушайте меня. Люс ни в чем не виноват. Во всяком случае, он не совершил ничего противозаконного, что могло бы задеть вас. Дело в том, что Мендоза, которые в Лондоне, прогорели.

– Мендоза? Откуда вам это известно?

– У меня с собой есть телеграмма.

Кэррен показал ему телеграмму в руке, но не стал отдавать конверт генералу. В ней было ясно и недвусмысленно сказано о том, что он сейчас сказал. Все равно Девега не понял бы всех этих хитросплетений между Кауттсом и Мендоза, о которых сообщал Хаммерсмит.

– Кроме того – я член семьи Мендоза…

– Вы – Мендоза?

– Именно так. Я родился в Кордове. Моим отцом был Хуан Луис Мендоза Калеро. Мое действительное имя – Мигель Мендоза Кэррен.

– Я знал вашего отца, по крайней мере, слышал о нем. Но вы ведь никогда…

– Прошу простить меня. В моем положении было удобнее не выставлять напоказ эти родственные связи в течение определенного времени.

Девега откинулся на спинку стула, взяв чашку, отпил кофе. Потом медленно и раздельно сказал:

– Я начинаю думать, что очень многие из ваших планов мне неизвестны, сеньор Кэррен, простите, сеньор Мендоза. Может, вы соизволите меня в них посвятить?

– В данный момент лучше все же Кэррен, чем Мендоза. Признаюсь, я не был до конца откровенным. Но сейчас это уже не имеет значения, разве не так? Ведь срок вашего пребывания в должности подходит к концу, если я не ошибаюсь?

– Полагаю, вы делаете ссылку на американцев?

– Конечно, на них.

Девега кивнул.

– В этом есть доля правды. Для таких прогнозов есть все основания.

– И вы ведь не собираетесь призывать к военным действиям? Насколько я понимаю, вы никогда не собирались этого делать?

– Есть битвы настолько неравные, что они абсурдны. Вы со мной согласны?

– Вполне согласен. Разумные люди способны это понять. Так что вскоре вам придется отправиться домой в Испанию. Вероятно, нам даже придется встретиться. Я сам собираюсь в Испанию.

Генерал никак не мог понять, к чему весь этот разговор. Но он приготовился терпеливо выслушать Майкла до конца:

– Вот как? Вероятно, в Кордову?

– Совершенно верно. В Кордову. Это в Лондонском банке сложности. А «Банко Мендоза» в Испании, как всегда, полон сил.

– Рад это слышать, – тихо произнес Девега. – Надежный банк. Это очень хорошее занятие для мужчины. Особенно для того, кто возвращается домой после долгого отсутствия.

– Согласен с вами. А мне предстоит право стать патроном этого банка в Кордове. Это мое право, право сына Хуана Луиса.

– Все это, несомненно, представляет большой интерес, сеньор. Но пока мы еще в Пуэрто-Рико и на этом острове лишь один частный банк, а вы говорите мне, что у него нет денег, и он не может распахнуть свои Двери сегодня утром, как всегда. Следовательно, мне потребуется сейчас собрать моих людей и подумать о том, как предотвратить беспорядки.

– Никаких беспорядков может и не быть, генерал.

– Правда? Рад это слышать. А как вы предлагаете их предотвратить?

– Я собираюсь сейчас взять управление банком на себя, а фонды его пополнить за счет моего личного капитала.

– Понимаю. Очень хорошо. Но, позвольте спросить, сеньор, где находится ваш личный капитал? Если в банке, а у банка нет денег… – Он пожал плечами и не докончил фразу.

– Мой капитал в Лондоне, генерал. Что мне необходимо, так это наличные, в данном случае – песеты, здесь в Пуэрто-Рико. Не очень много, лишь для того, чтобы обеспечить платежеспособность банка до тех пор, пока я не смогу принять другие, обычные для такой ситуации меры.

– А как вы полагаете, сколько вам на это может потребоваться, сеньор Кэррен?

– Около двухсот тысяч песет, приблизительно пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.

– Понимаю. Хорошо, сеньор. Будь в моем распоряжении такая сумма, я бы с радостью ссудил бы вам. Но…

– Тридцать дней, – сказал Майкл с нажимом. – Прибыль – семь процентов. Вся сумма будет переведена на ваш личный счет в «Банко Мендоза» в Кордове.

Глаза губернатора сузились и превратились в совсем маленькие щелочки.

– Американцы, – едва слышно произнес Майкл, – они ведь все конфискуют, все мало-мальски ценное, не так ли? И прежде всего валюту, деньги…

– Это обычный процесс при любом вторжении.

– Стало быть?

Девега подумал немного, потом, не говоря ни слова, поднялся и вышел из комнаты. Минут через пять бы вернулся с небольшим переносным сейфом.

– Деньги здесь. А вот ключ. Я пошлю с вами кого-нибудь из моих людей в качестве охраны. Они проводят вас в банк. И молитесь любому из ваших богов, сеньор Кэррен, чтобы этот солдат не мог догадаться, что в этом сейфе лежит все месячное содержание за август его и его братьев из полиции. Вот так-то…

– Я не стану ему об этом говорить, генерал. Да и к тому же никакого августа не будет. Вернее, никакой полиции в августе уже не будет. Теперь, как я полагаю, нам необходимо кое-что написать и подписать?

Генерал принес бумагу и чернила. Майкл написал расписку в двух экземплярах – одну для себя, другую – для генерала. Затем оба поставили под ними свои подписи. Когда дело было сделано, он, улыбаясь, встал и кивнул губернатору в знак благодарности. В голове у него уже был текст телеграммы, которую он сегодня отправит Норману Мендозе в Лондон.

В патио гостиницы его ждала Бэт.

– Я мало что поняла из того, что сказал мне сеньор Люс, – сказала она ему, – но мне кажется, это предназначено для тебя, ты должен это получить до восьми часов.

Майкл взял у нее пакет, довольно тяжелый и завернутый в засаленную косынку.

– И то, и другое верно. Спасибо. Жаль вот только, что я сейчас не могу тебе все как следует объяснить. Как твои дела? Все в порядке? Никаких остаточных явлений?

– Да нет, ничего такого, что меня бы донимало.

Бэт удивительно выглядела – ни следа пережитых волнений – как всегда красивая. Волосы ее были собраны сзади в шиньон, на ней было сегодня очень элегантное голубое платье, этот цвет очень контрастировал с датой наступавшего дня, казалось от него самого даже веяло холодом.

– Ты выглядишь так, будто явилась сюда прямо из сказки, – сказал Майкл, и он не обманывал при этом ни себя, ни ее. – Нет, Бэт Тэрнер, тебе равных нет и не было, может разве моя мать.

– Мне кажется, что это самый значительный из всех твоих комплиментов, Майкл Кэррен.

Он усмехнулся.

– Еще несколько дней назад я на него не был способен, а вот сейчас, пожалуйста. Но мне нужно идти. Мы поговорим позлее, – пообещал он ей. – Позже обязательно поговорим обо всем.

Майкл наклонился и поцеловал ее. Губы Бэт были шелковистые, мягкие, чудесные, как и она сама.

– Потом, – повторил он и выбежал на улицу, где его ожидал солдат с сейфом.

«Банко Мендоза» открылся в этот день в пять минут десятого. Пятиминутная задержка произошла по причине опоздания Майкла, да и то лишь потому, что он никак не мог подобрать нужный ключ из почти десятка тех, которые оставил ему Люс. Служащие ждали его, стоя перед толпой клиентов. Когда Майкл отпер двери банка, он жестом попросил персонал банка подойти к нему.

– Сеньора Люса сегодня не будет, – спокойным голосом сказал он. – Его обязанности исполняю я. Сейчас вы должны разойтись по своим местам и приготовиться к работе, – он повернулся к стоявшей позади толпе людей и заговорил громче: – Через десять минут все войдут в банк, а пока служащие должны подготовиться к работе. Пожалуйста, извините за задержку и немного потерпите. Для беспокойства нет никаких оснований – все под нашим контролем.

В толпе раздался сдержанный ропот – задержка им явно не нравилась, но они верили этому иностранцу, просто у них не было выхода, кроме, как поверить ему. Все они хорошо знали Майкла и не сомневались в его богатстве, что в их представлении связывалось с могуществом. И коль он исполнял обязанности Люса, то уж как-нибудь сумеет разыскать их деньги.

Майкл провел в банк троих служащих, аккуратно закрыв за собой двери. Когда Майкл направлялся в кабинет Люса, один из служащих прошептал ему вслед.

– Сеньор Кэррен, сеньор Кэррен.

– Слушаю вас, – обернулся к нему Майкл.

Человек посмотрел на улицу, где собрались клиенты и, ничего не говоря, выдвинул ящик стола – ящик был пуст. Служащий с мольбой смотрел на Майкла.

– Ничего страшного. Сейчас я принесу для вас наличные.

Служащий кивнул ему, но недоверие в его глазах оставалось. Но, как и толпа снаружи, он был вынужден поверить.

Зайдя в кабинет Люса, Майкл запер за собой дверь. В кабинете имелась и еще одна дверь, выходившая в переулок позади здания банка. Он надеялся, что она будет заперта лишь на задвижку, но Люс в точности выполнил предписания Майкла – она была закрыта на замок. Теперь снова он был вынужден перебирать эту чертову связку. Прошло уже семь минут. Снаружи все тот же солдат ожидал его с грузом наличных. Вооружен он был мушкетом. Боже мой, мушкеты! Испанская армия до сих пор была вооружена тем, что у нее оставалось после Наполеона. В самой Испании было тяжело, а что уж до колоний… Неудивительно, что Девега не питал никаких иллюзий относительно исхода сражения с американцами. Кэррен взял металлический ящичек и, бросив взгляд на солдата, вернулся в кабинет. После того, как он запер дверь, открыл сейф и на глазок прикинул сумму – не было времени пересчитывать ее. Взяв три увесистых пачки, он направился в клиентский зал, где его с нетерпением ожидали служащие.

– Вот. Это вам для начала. Если понадобится еще, я вам немедленно выдам. Не суетиться, обслуживать клиентов, как обычно, каждому из них уделять столько времени, сколько потребуется. И вести тщательные записи выдаваемых сумм. Вы поняли меня?

Все трое служащих кивнули в унисон. У Майкла отлегло от сердца, и он пошел отпирать двери банка. Толпа устремилась вперед, каждый испытывал естественное желание быть обслуженным в первую очередь, раньше остальных, но ни суеты, ни давки не наблюдалось. Он сам являл собой пример спокойствия и собранности. Он был здесь, банк был открыт, и им уже не казалось необходимым срочно выгрести отсюда свои песеты. Кэррен несколько минут наблюдал, как идут дела, затем вернулся в кабинет, теперь уже не Люса, а его.

Принадлежавший Люсу письменный стол, стоял перед портретом Марии Ортеги. Майклу казалось, что глаза старухи сверлили ему спину, когда он составлял телеграмму в Лондон.

РАЗРЕШЕНИЯ ГЕНЕРАЛЬНОГО ГУБЕРНАТОРА ОСТРОВА ВЗЯЛ РУКОВОДСТВО БАНКОМ СЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПАНИКИ тчк ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОСТЬ ГАРАНТИРОВАНА МОИМ ЧАСТНЫМ КАПИТАЛОМ тчк ВОЗВРАЩАЮСЬ ЛОНДОН ПЕРВОЙ ВОЗМОЖНОСТИ ВЫПОЛНЕНИЯ НЕОБХОДИМЫХ ФОРМАЛЬНОСТЕЙ тчк ПОДПИСАНО МАЙКЛ МЕНДОЗА КЭРРЕН

Майкл усмехнулся, еще раз почитав это послание. Вот теперь Норману придется задуматься! И об этом скоро узнает весь остров, стоит лишь этому телеграфисту передать текст. Все тут же узнают.

Он прошел к двери и заглянул в клиентский зал, где кипела работа. Убедившись, что она кипела нормально, он вернулся и через заднюю дверь отправился на телеграф.

Тилли пожаловала в банк на несколько минут до полудня. Майкл находился за стойкой, где работали служащие. В течение последнего получаса даже стал наблюдаться определенный перевес вкладчиков над съемщиками. Ему удалось остановить начинавшуюся панику, и еще две трети наличности, предоставленной в его распоряжение Девегой, оставались нетронутыми. Тилли подбежала прямо к нему, пробравшись через толпу клиентов.

– Меня прислала сюда мисс Бэт, мистер Кэррен. Она мне сказала, что вы должны быть здесь. Она велела вам передать, что вы должны идти…

– Зайдите сюда, Тилли.

Майкл втащил женщину в кабинет. Что бы ни желала она сообщить, ему никак нельзя было стоять и трепаться с ней посреди зала, хоть присутствовавшие и не понимали по-английски.

– Что вам угодно? – спросил он, плотно прикрыв дверь. – В чем дело?

– Не могу сказать, что и к чему, мистер Кэррен. Только вот этот черный мальчишка прибежал искать вас в гостиницу, совсем недавно это было. Мисс Бэт с ним говорила. Во всяком случае, пыталась. Я ничего не смогла разобрать, что этот ребенок бормотал.

– Авдий? Этого парня зовут Авдий?

– Кажется так его мисс Бэт и называла. Понятное дело, и она не сразу поняла, что он там болтал, он все ее тащил за платье, и она с ним куда-то пошла. Я ей сказала, чтобы она вас обождала или хоть меня или Тома с собой захватила, но она только сказала, чтобы я шла к вам. – Тилли как всегда, когда была недовольна, фыркнула.

Майкл поставил сейф в стол и запер стол на ключ. Лучше, конечно, было бы использовать для хранения денег сейф кабинета, тот, что был за портретом Марии Ортеги, но его замок был номерной, он открывался при помощи определенной комбинации цифр, а эту комбинацию Люс не успел ему передать, запамятовал. Но, ничего, сойдет и письменный стол.

Майкл показал Тилли дверь, которая выходила в переулок.

– Благодарю вас, Тилли. Теперь, пожалуйста, отправляйтесь домой. Все время прямо по Калле Форталеза, а оттуда – в гостиницу. Оставайтесь в гостинице, пока мы с мисс Бэт не вернемся.

– Но она не сказала мне, куда пошла, – недоумевала женщина. – Я же не…

Майкл запер за ней дверь, затем прошел через зал банка, придав себе беззаботный вид. Идти он старался помедленнее, чуть ли не прогулочным шагом. Но, оказавшись на улице, ускорил шаг и направился в сторону Калле Крус. Ему очень хотелось понестись во весь опор, но бежать он не отважился – слишком много глаз сейчас наблюдали за ним, а теперь и подавно. Жизнь в Сан-Хуане теперь могла воспламениться в любую секунду, достаточно было любой, даже незначительной малюсенькой искорки, а Майкл, в нынешней его роли, мог послужить тем положительным фактором, который сдерживал это шаткое равновесие. Да и идти, слава Богу, было недалеко. Через некоторое время он уже сворачивал к главному входу большого дома. Майкл постучал, но на его стук никто не отозвался. Он повернул ручку и дверь неожиданно открылась. Где же эта хваленая охрана, черт бы их всех взял?

– Самсон! – крикнул он. – Бэт! Есть здесь кто-нибудь? – продолжал он звать.

– Майкл! Слава Богу, ты здесь. Я пришла сразу же, но остановить ее не могла – было уже поздно. Она… – Бэт замолчала.

Майкл положил ей руки на плечи. Как бы ни был он взволнован, но не мог не заметить ее кремовой кожи в вырезе платья сзади, ему нестерпимо захотелось прикоснуться к ней, обнять ее.

– Что произошло? С тобой все в порядке?

– Со мной все в порядке. А вот Нурья…

– Что случилось? Где Самсон?

– Пошли. Я тебе не могу этого объяснить, ты должен это видеть сам.

Она потащила его за собой, и он понял, что она вела его к патио, отделявшему бордель от домика Нурьи Санчес. Оттуда доносилось квохтанье и щебетанье попугаев. Майкл ощущал его с тем же чувством, с которым вчера вечером слушал эту отвратительную барабанную дробь.

– Птицы, – пробормотал он, догадываясь, в чем дело. – Эти ее проклятые птицы.

Бэт не отвечала. Они уже были в патио, в воздухе стоял гомон и было темно от носившихся вокруг крылатых существ. Добрая половина клеток, стоявших и висевших вдоль стены была открыта, а бывшие пленники и пленницы летали, отчаянно взмахивая крыльями. Весь патио переливался причудливой палитрой красок, макао, какаду – все эти птицы словно взбесились, и в первые секунды он не смог даже обратить внимание на главное.

Старик Самсон стоял на коленях на полу патио. Рядом с ним, подобрав под себя колени, сидел Авдий, чуть поодаль стояла вчерашняя троица, прибывшая для охраны доньи Нурьи. Они в ужасе закрыли лицо руками, не на шутку испугавшись этих сумасбродных летающих тварей.

– Самсон, объясни мне, в чем дело? Что случилось здесь?

Майкл подошел к нему, отмахиваясь от назойливых птиц, норовящих усесться ему на голову или на плечи. Старик не поднимал головы. У его ног лежала Нурья, ее тело было от головы до пят завернуто в черное покрывало. Он, будто не слыша Майкла, обращался лишь к ней.

– Мисс Донья, – повторял он. – Мисс Донья, ведь я говорил вам не приходить сюда. Не надо приходить сюда. Но вы не слушать старый Самсон. Старый Самсон родился в цепях. Что старый Самсон может знать? И вот…

Майкл присел на корточки. Голова Нурьи лежала у Самсона на коленях, он укачивал ее, словно ребенка. Майкл сразу же понял, что она была мертва – черты ее лица заострились, образовав на лице неповторимую посмертную маску – закрытые глаза, бескровные губы.

– Как это случилось? – повторил он.

Самсон пальцем отодвинул покрывало с затылка доньи Нурьи. Майкл увидел глубокую, рваную рану, с запекшейся кровью по краям. Он долго смотрел на эту зловещую отметину смерти и не мог понять и поверить в жуткую трагедию, недавно разыгравшуюся здесь. И плечи Нурьи все были в царапинах, ранах, оставленных, без всякого сомнения, клювом – ее заклевали до смерти.

– Боже мой, – бормотал он в отчаянье, его душили слезы. – Боже мой.

Самсон качался взад и вперед и, не стесняясь никого, плакал.

– Я ведь говорил ей, говорил. Уходите, мисс Донья, уходите из этого места. Они ведь странные. Может Ассунта их проклинала, она присылала им свое проклятье. Не ходите туда. Этот синий попугай был худший. Порча пришла с ним в дом.

Майкл отвел взор от Нурьи. Он был не в силах больше выносить эти следовавшие одна за другой немыслимые сцены – слишком много их было за последние сутки. Казалось, птиц, летавших над патио, стало больше, крыши здесь не было, но ни одна из них не улетала. Вдруг Майкл заметил гиацинтового попугая. Птица сосредоточенно ходила, ступая когтистыми лапами от клетки к клетке, и открывала клювом их дверцы.

– Боже милостивый, – как в трансе проговорил Майкл. – Если бы я не видел этого своими собственными глазами, я ни за что бы не поверил, что такое может быть.

Он встал на ноги, его охватил страх за Бэт. Она попятилась назад и сейчас стояла в дверях, ведущих в дом. Птицы туда не приближались, словно их отделял невидимый барьер. Майкл направился к ней, отмахиваясь от налетавших птиц.

– Вон тот самый синий попугай, это он открыл все клетки, – Майклу приходилось кричать, настолько сильный шум стоял в патио.

– Я видела. Как это все ужасно. Нурья, она что…

– Да. Это птицы. Во всяком случае, одна из них, – Майкл замолчал, не желая посвящать ее в этот ужас.

– Майкл, посмотри, – Бэт вцепилась ему в рукав.

Он повернулся к патио. Теперь все до одной клетки стояли раскрытыми, и птицы уже не носились беспорядочной стаей над их головами, они образовывали что-то вроде колонны, какую-то целостную конфигурацию. Майкл и Бэт смотрели вверх. Они вдруг увидели, как птицы выстроились в косяк, во главе которого находился знаменитый гиацинтовый попугай. Теперь этот ведомый им косяк спикировал туда, где лежала несчастная донья Нурья в молчаливом окружении стоявшей челяди. Гиацинтовый попугай, хлопая переливавшимися в солнечном свете крыльями, опустился так низко, что почти коснулся ее лица и, казалось, был готов усесться на бездыханное тело своей хозяйки, как вдруг поднялся ввысь и за ним, как по команде, последовали остальные птицы. Разноцветный косяк сделал несколько прощальных кругов над патио, затем вожак издал короткий резкий вскрик и птицы скрылись из виду.

– Он прощался с ней, – сказала Бэт. – Я понимаю, это звучит очень странно, но я уверена, что он прилетал попрощаться с ней.

Они были в кабинете Кэррена-Мендоза в банке. Уже темнело, Майкл и Бэт сидели одни.

– Вообще, все произошедшее за последние сутки – безумие, – задумчиво сказал Майкл. – Ведь всему этому можно поверить лишь пройдя через это; надо сказать, что на тебе это никак не отразилось, во всяком случае, внешне. Ты выглядишь так, словно ничего и не было.

– Не могу сказать это про вас, Майкл Кэррен – вы не бриты и от вас пахнет.

– Прости, я не успел, это был ужасно долгий день. После того, как улетели птицы, они еще некоторое время оставались в патио. Самсон отправился тем временем договариваться насчет похорон.

– А что, здесь разве не требуется ставить в известность городские власти о смерти человека? – удивленно спросила Бэт.

– Что-то я не припомню, чтобы кто-то здесь ставил об этом в известность власти, – ответил Майкл. – Это общество, как было, так и остается довольно примитивным. Тем более, сейчас, когда все только и думают о том, что скоро явятся американцы и все пойдет прахом, все их шаткое государственное устройство, если его таковым вообще можно назвать. Губернатор и его войска заняты тем, чтобы не допустить погромов или беспорядков. Кому дело до того, что умерла какая-то женщина, сама посуди.

– Умерла, – повторила Бэт. – Майкл, а ты считаешь, что она умерла? Мне кажется – это было убийство.

– Кто ее убил? – его голос выражал неуверенность. – Уж не птица ли? Как это может быть?

– Да нет, это конечно никакое не убийство – Нурья, мне кажется сама искала смерти.

– Может и так. Я знаю, что с этим попугаем они были очень дружны. Вообще, это длинная-предлинная история, я ее тебе должен как-нибудь рассказать. И расскажу обязательно. Но я не думаю, что этот красавец-гигант, этот гиацинтовый попугай мог сделать что-то против ее воли.

Они сидели и разговаривали, тем временем вернулся Самсон и привел с собой нескольких старух, которые должны были подготовить тело Нурьи к погребению. Похороны должны были состояться на следующий день.

– Я говорил и просил пастора дать мисс донье хорошие христианские похоронные обряды. Он сказал, что сделает это.

Мнение Кэррена об этом пасторе-иезуите существенно изменилось в лучшую сторону, когда он услышал это. Пастору ведь ничего не стоило отказать Нурье Санчес в похоронах по католическому обряду, и ведь ни один человек не вступился бы за покойную, за исключением разве что самого Майкла, Самсона и нескольких бывших рабов.

После этого Майкл и Бэт ушли с Калле Крус. Они не хотели мешать Самсону, Авдию и всем остальным переживать их горе, понимая, что они здесь лишние. Чужестранцы.

– Мне нужно заглянуть в банк, – объяснил Майкл. – Но сначала отведу тебя в гостиницу.

– Нет, нет, – горячо запротестовала Бэт. – Нет. Ты возьмешь меня с собой.

И он взял ее с собой. Теперь они сидели в бывшем кабинете Люса и никого, кроме них, в здании не было.

– Не хочешь завтра пойти на похороны? – спросил он.

– Хочу. Майкл, послушай, – Бэт наклонилась к нему, потом притворно отпрянула, скорчив гримасу. – Майкл, извини, но от тебя пахнет ужасно.

Майкл усмехнулся.

– Ничего удивительного. Я по-настоящему со вчерашнего утра не мылся, а с тех пор чего только не произошло. В апартаментах Люса есть ванная, и я намерен сейчас туда сходить. А ты что, действительно хочешь остаться здесь со мной?