Текст книги "Тайна наследницы"

– Да его со шкурой пару раз видели. Не из путан, приличная вроде дамочка. Почирикают минутку, и в разбег. Наводчица, наверное. На Тарзане две хатенки. На ура взял. Хапанул прилично. Он же гоп-стопник по жизни.

– Но какой кретин его на полкана натравил? – продолжал недоумевать Князь. – Потом сам, видно, и Тарзана положил. Кому-то полкан тропинку перешел по-крупному.

– Малыш улетел? – поинтересовался Поп у парня.

– Ага, – кивнул тот. – Правда, мусора его трясли долго. Все швы прощупали. Малыш спокойно вел себя. В общем, улетел.

Князь продолжал говорить о том, что его сейчас занимало.

– У Песковатских, похоже, неприятности начнутся. Дед не простит смерти братана. Наверняка что-то задумал. А допрашивать он умеет. Не было случая, чтоб ответа не получил. – Князь мрачно усмехнулся. – Кого-то его парни хапнули, ну а узнать, кто послал, для Деда плевое дело. Не зря он Песковатскими интересовался.

– А если Дед к нам обратится? – спросил Поп.

– Что ж, Песковатским давно пора кровь по-крупному пустить, – сказал Князь.

– Нас любой расклад устроит. Из-за Туминой голова и болит, – признался Песковатский-старший. – Хорошо бы ее там грохнули.

– У меня такое чувство, что кто-то из ФСБ решил подставить журналистку. Найдет архив, ее уберут. А не найдет, все равно уберут, – сказал Филипп. – Почему ФСБ так спокойно засветило Тумину? Обычно так не делают. Так что, когда она сдохнет, вопрос времени. Интересно бы знать, кто из бывших решил ее подставить?

– Почему подставить, а не использовать?

– Похоже ты прав, – помолчав, буркнул отец. – Там наверняка очень хотят получить архив. Помнишь, когда одного из бывших взяли и второго прихватили, несколько самоубийств среди офицеров было.

– Помню, – кивнул Филипп.

– А вот про «Три К» никто не помнит. Был такой профессор. Историк. Антисоветчик вроде. Но его не прессовали особо, он не призывал к свержению или чему-то подобному. И про Князя что-то не слышно. Вроде и вор в законе, и авторитет имеет, но как-то не светится нигде, ни на одной сходке, которые мы в последнее время накрывали, не был. Нюх звериный, наверное. Может, что-то знает такое…

– Да тебе-то что до этого? – непонимающе спросил сын. – Нам нужна наследница и архив. Собственно, это одно и то же. Я склонен верить Антоновой, но вопросов все равно полно.

Выслушав сына, Песковатский-старший согласился.

– Нам лучше верить Антоновой. Даже несмотря на то что история с ее мужем выглядит более чем нелепо. Ведь как получается… Она забеременела, он девять месяцев не обращал на это внимания, а потом взял и погиб. Хотя если верить полиции США, в аварии его вины нет. В его машину врезался наркоман. Вроде и убийство. Но если предположить, что из-за рождения дочери, то почему тянули. Главное, никто не может сказать, что видел Антонову вместе с Аляской хоть раз.

– Я недавно вот что вспомнил, – сказал Филипп. – Бурундук незадолго до смерти говорил про какую-то девчонку из Биробиджана. Аляска вроде бы спас детдомовку и с собой в Штаты увез. А у нее потом родня нашлась, хочет бабки Аляски получить, детдомовку ту к наследнице пристроить. Она наверняка имеет свои планы относительно наследства Аляски. – Он неожиданно рассмеялся. – Сколько же наследниц уже появилось в России!

– Да мы сами из каждой русской женщины, родившей в Штатах дочь, делали мать наследницы, – не удержался от смеха и отец.

– А вот ты бы хотел, чтобы Антонова получила наследство Аляски? – спросил Филипп.

– Только не Надька! – хохотнул Валентин Викторович. – Вика меня бы устроила, особенно при погибшем дяде. Если полковник будет жив, то все это быстро закончится. Он не позволит Вике…

– А его никто спрашивать не станет, – не дослушал отца Филипп. – Слушай! А не Надежда ли Сергеевна заказала своего брата?

– Она бы сделала это раньше, – возразил отец. – Это не она. Полковник перешел кому-то дорогу и получил то, что давно заслуживает. А с Антоновой не все понятно, но пока будем держаться ее версии. Аляска всегда был непредсказуем. Но все же главное – архив Куровича. Долина – это большие деньги, но архив – это жизнь. Спокойная до того дня, когда призовет Господь. Я очень хочу умереть своей смертью.

В коридоре больницы Антонову остановила полная женщина в белом халате. Разговор с ней привел Ольгу в смятение. Кивнув, она стремительно вышла на улицу.

– Но почему он ничего не говорил, – садясь в машину, шептала она.

Резкий автомобильный сигнал заставил ее инстинктивно нажать педаль тормоза. Идущий на приличной скорости «форд» врезался в ее «десятку». Машину отбросило на встречную полосу, и она задела маршрутное такси.

– Мама! – вбегая, крикнула Вика. – Тетя Оля в аварию попала! У нее тяжелые травмы. Вот номер телефона больницы.

– Поехали! – рванулась к двери Надежда.

Пока они ехали, кто-то успел сообщить о несчастье Антонову. Он застонал, попытался подняться и потерял сознание. Позвали врача. Он пришел в ярость.

– Кто за язык тянул! Срочно капельницу, а мне успокоительного, черт бы вас всех подрал! Медики называются.

– Как она, доктор? – спросила Вика.

Он взял ее под руку.

– Положение тяжелое, множественные ушибы и переломы. Сотрясение мозга. Конкретно мы можем что-то сказать примерно через полчаса. Сейчас ее обследуют, но ваша мама будет жива и скорее всего все обойдется.

– Это жена моего дяди, – вздохнула Вика. – Он ранен и тоже в больнице. Полковник милиции. А тетя Оля… – Девушка заплакала.

Подошла Надежда.

– Извините, – тихо спросила она, – а где это произошло?

После разговора с Марецким Ирина поспешила поделиться новостью с матерью.

– Господи, Ирка! – обрадовалась звонку дочери женщина. – Как ты там?

– У меня все нормально, – торопливо сказала Ирина. – Раньше не могла позвонить, была занята. Ты, мама, не волнуйся, все будет хорошо.

– Ну как же не волноваться? Тут тебя уже почти похоронили. Твои коллеги такое говорят…

– Мама, – не дала продолжить ей Ира, – во-первых, никому не говори о моем звонке. И ради бога, не слушай никого. У меня есть защита, я в полной безопасности. А теперь главное. Ты горевала, что я старая дева и никому не нужна, а тебе очень хотелось бы понянчиться с внуком или внучкой. Так вот, мне сделали предложение, правда, по телефону Я дала согласие. Скоро я стану Ириной Николаевной Марецкой. Тебе нравится фамилия Марецкий?

– Погоди, – подвинув газету, нацепила очки мать. – Как ты сказала? Вот тут написано: «Марецкий Виктор награжден орденом…»

– Это он! – весело крикнула Ирина. – Разве я могу отказать орденоносцу?

– А почему по телефону предложение? Где он сейчас, этот герой? – всхлипнула мать.

Хабаровский край

Герой в это время садился в вагон пассажирского поезда.

– Вернешься, отпразднуем! – крикнул кто-то из провожавших.

Биробиджан

– Надоело это ожидание, – раздраженно говорил Геракл. – Когда дело?

– Когда Соломон Рудольфович даст команду, – не без иронии ответил Садист. – Хотя не от него это зависит. Нас послал Тугар-паша, он и команду отдает. А Соломон просто хозяин явочной квартиры. Меня беспокоит то, что работа предстоит в тайге. Ведь никто из нас ее не знает.

– А почему не в городе? – спросил Гриф. – Я почти уверен, что это Хабаровск, и все будет вери мач, господа. Кстати, кто куда поедет отдыхать? Получим очень приличные деньги.

– Да не боитесь вы, воины, – сказал Соломон, выходя из соседней комнаты. – Дело обычное. Приехали, постреляли и уехали. Это будет на хуторе. Там семья в большом, окруженном забором доме. Войти просто, ну а уйти еще проще. Единственное, что опасно, стрелять они умеют. Так что действовать надо аккуратно.

– И когда? – спросил Геракл.

– А вот этого я не знаю, – признался Соломон. – Как сообщат, так и поедете. Вас Кристина повезет. Она и войти поможет. Ее знают. Ну, разумеется, постарайтесь не светиться в дороге. Такси возьмете, а таксиста – того… – Он сделал рукой вполне понятный жест.

– И как же мы впятером на такси поедем? – спросил Садист.

– Так водителя же… – Он повторил свой жест. – В общем, время подойдет, все обговорим подробно.

– Кто они такие? – пыхнув трубкой, спросил Дед.

– Песковатские? – прикурив, улыбнулся Малыш. – Отец – бывший генерал МВД. В отставке уже почти два года. Сын Филипп – офицер внутренних войск. В Чечне воевал. Потом там скандал вышел, говорят, из-за него осудили какого-то офицера. Песковатский по пьяному делу на чеченку полез, а потом, когда его чеченцы чуть не прибили, стрелять начал. Один десантник вступился, так его же потом и обвинили, мол, по мирным жителям стрелял. Он, офицер этот, на Колыме сидел. Говорят, его специально подальше отправили.

– Погодь, паря, – остановил его Дед, – уж не Капитан ли энто? Его фамилия Марецкий?

– Точно, – кивнул Малыш. – А вы его знаете?

– Ты энти свои выкания брось, на хрен, – недовольно проговорил Дед. – У нас, паря, тайга, здесь под Богом все ходим. Нет господ, чтоб выкать. Понятно? А тя как кличут-то?

– Малыш…

– Да по имени! – уточнил Дед.

– Леонид, – ответил Малыш.

– Так вот чего, Ленчик, – вздохнул Дед, – ты, паря, как Князь говорит, лихой и драки не боишься. Значится так. У меня к те разговор сурьезный имеется. Энто мы наедине обсудим. – Он покосился на сидевших за столом мужиков и возившуюся у плиты Анну. – Ну так что Песковские…

– Песковатские, – поправил его Малыш.

– Нехай будут как я говорю. Им чаво надо было туточки? С какого лешего они братана мово прибили и якута Михась-ку? Бумаги искали. Значится, как я понял, внук им мой нужен, Мишка. Иначе меня не прижать. Получается, что они вроде как про наследницу Аляски чтой-то прознали?

– Почему вы так думаете? – не понял Леонид.

– Ну хрен с тобой, выкай, – разрешил Дед. – Горбатого токо могила выравнит. Если б они про дочь Аляски не знали, на кой леший им меня за горло брать? С какого будуна-то?

– Я не совсем вас понимаю, – признался Малыш.

– Тупой ты, паря, мать твою веником из крапивы, – недовольно проговорил Дед. – Если б наследницу эти Песковатские не знали, ну что она вскоре объявится, на кой им меня за горло брать? Они внука мово ищут. Потому что нет для меня никого дороже Мишаньки. Четыре годика мальцу, а смышленый уже, – вздохнув, улыбнулся он одними глазами. – А энти Песковские серьезные мужики али так, пристегни-отстегни?

– Он генерал в отставке, – повторил Малыш. – Сын во внутренних войсках был, сейчас в УБОП работает. Майор. Тварь конченная. Может, помнишь, тут недавно загуливали и своего, если раненый был, добивали?

– Как не помнить, – кивнул Дед.

– Песковатский-младший их сюда и нанимал.

– Вона как. Значится, противник сурьезный.

– Серьезный, – подтвердил Малыш.

– Ну пусть сунутся, сучары, – усмехнулся Росомаха. – Мы и не таких серьезных обламывали.

– Цыц, едрена бабуся, – остановил его Дед. – Так что делать надобно? С братаном я неплохо придумал. Инфаркт, мол… А Песковские энти ломают уши, куда парни ихние подевалися. Но ведь по новой могут бойцов послать. К кому?

– К тебе и пошлют, – сказал Якут. – Хотя нет, они наверняка в курсе, что один ты не бываешь. Анку попытаются прихватить, подумают, что она не может не знать, где внук твой.

– А она что, не знает? – Малыш посмотрел на женщину. Та, опустив голову, выскочила из дома. – Понятно… Значит, для вас внук смысл жизни, а женщина, которая ему жизнь дала, так, служанка, не более. А парнишка, вообще, слово «мама» знает?

Дед ударил кулаком по столу.

– Ты, паря, прежде чем рот открыть, думай!

– А я всегда говорю, что думаю, – усмехнулся Малыш. – Кому не нравится, предъявите, могу ответить. Тут, я вижу, только ваше слово верное, остальные должны слушать и соглашаться, чтоб в немилость не впасть. Вы, барин, их кнутом поучаете или как?

Дед побагровел от ярости.

– Заткнись! – привстал Якут и выхватил нож.

Малыш, отскочив в угол, вырвал из левого рукава финку.

– Хватит! – махнул рукой Дед. – Ты не своей смертью помрешь, – сказал он глядя на гостя.

– А я не собираюсь на пенсию жить, – Леонид сунул нож обратно в рукав. – Не в жилу мне вот так с вами сидеть. Короче, отваливаю я. Что Князю передать?

– Не торопись, Ленчик, – усмехнулся Дед. – Ты парень горячий, ну энто от молодости и от желания мужиком быть. А ты убивал кого? Ножиком бил? – кивнул Дед. – Ловко ты его в рукаве содержишь. На его внимания не обращай, – кивнул он на Якута. – Они часто меж собою цепляются. А тепереча вот чо я те сказать хочу. Ты меня вроде как обидеть пожелал. Барином назвал. А не ведаешь, что в десятку попал. Мои предки энти края осваивали с Хабаровым вместе. Токо потом мой прадед вместо того, чтоб в Китай уйти, здеся против красных пять лет оборону держал. А дед воевал с фашистами. Я не смог, мал был, но золотишко вместе с зэками мыл. Заместо армии тюрьму прошел. Тамачки, собственно, и Аляску узнал. Ты вот как мыслишь, наследница в натуре имеется али просто разговоры одни?

– Есть наследница, – кивнул Малыш. – И Песковатские что-то о ней знают, а это уже хреново. Им Долина нужна, сам понимаешь. Ну а что касается внука, зря ты мать сына лишил. Прятать его надо было вместе с ней.

– А совета я не спрашиваю, чтоб потом винить некого было. И не лезь ты в дела энти, – едва сдержавшись, сказал Дед.

– Она тебя скоро ненавидеть будет. Врага хуже, чем мать, обиженная за ребенка, тебе не найти. Зря ты не хочешь меня услышать. В общем, извини, но я все-таки поеду.

– Ты остаешься, – едва слышно сказал Дед. – Не забыл, что у меня к те разговор имеется?

– Забыл, – признался Малыш. – Если разговор есть, тормозну немного.

– Ты мне нравишься.

На губах старика мелькнула страшноватая улыбка. Заметив это, Леонид ответил:

– А ты мне нет. И я не баба, чтоб нравиться. Слышал я, что Дед – мужик классный, правильный во всем, а оказалось… – Малыш махнул рукой. – Сам я мать рано потерял. Ее пьяный фраер на машине сбил. Я его двенадцать лет искал. Нашел. Дали мне восемь. Отсидел пять, вышел по амнистии. В общем, зря ты сына с матерью разлучил. Знаешь, как я ненавидел того гада…

На этот раз Дед смолчал. «Насчет внука и Анки он правильно говорит, – думал он. – Моя маманя под автоматы бросалась, когда за мной солдаты приехали. Прикладом ее тогда остановили. После этого слегла и меня уже не дождалася».

– Анна! – позвал он.

Через минуту она вошла в комнату, тихо спросила:

– Чего принести?

– Собирайся, – буркнул он. – К Мишке поедешь. Пять минут на все про все.

Вскинув голову, она обожгла его вспыхнувшим счастьем взглядом и выскочила из комнаты.

Биробиджан

Соломон давно ждал звонка, но содержание разговора было и неожиданным, и пугающим. Звонивший говорил на иврите и приказал отложить планировавшуюся операцию, так как главная акция переносится в Москву.

– У тебя в Москве есть люди с опытом киллера? – спросил абонент.

– Нет, – сразу ответил Соломон. – У меня и тут нет, поэтому мне и прислали опытных воинов. Но отправлять их в Москву…

– Найди киллера, который сработает в Москве, – настойчиво повторил звонивший. – Пиранья говорит, что это нужно сделать срочно, не более чем в три дня.

– Но, – растерянно начал было Соломон, – как же я…

– Три дня, или сдохнешь сам, – зло бросил абонент и отключился.

Соломон испуганно вздрогнул.

США. Чикаго

Троица детективов с удовольствием слушала разговор Ирины с Марецким.

– Я вернусь скоро, и ты немедленно поведешь меня в загс. Я просто очень, очень хочу быть твоей женой. Я люблю тебя и согласна стать Марецкой. Устроюсь в районную газету и буду постоянно с тобой, где бы ты ни был. Почему ты молчишь?

– Просто слушаю твой голос, – улыбнулся Виктор. – И очень хочу поцеловать тебя. Я люблю тебя, Ирина. Слышишь? Я люблю тебя!

Кет тихо переводила их слова.

– На свадьбу, надеюсь, нас пригласят, – улыбнулся Рони.

– Обязательно, – перейдя на английский, заверила Ирина.

– Ни разу не был на свадьбе у русских, – засмеялся Флэйд. – Но слышал странное выражение: «Какая свадьба без мордобоя». Это действительно так? – Ира рассмеялась.

– В старину родственники жениха делали вид, что хотят отбить невесту, довольно часто из шоу это превращалось в рукопашную схватку. Заверяю, у нас подобного не случится!

На берегу было непривычно многолюдно и шумно, отмечали годовщину открытия пляжа.

– Это она, – сказал бледный мужчина в очках.

Лежавший рядом мулат с биноклем кивнул:

– Милая женщина и виновата только в том, что подобралась слишком близко к архиву Куровича.

– Нам обещали хорошие деньги за эту журналистку Кстати, сколько она платит этим детективам?

– Знаешь, Бейер, – вздохнул мулат, – ты наемник до мозга костей. Заплати тебе за мою смерть, ты также спокойно готовил бы покушение на меня. Но я не ты. Мою мать спас от болезни Аляска и ничего не потребовал от моего отца. Тебе незнакомо чувство благодарности, так что извини. – Он прижал ствол к боку. – Сейчас ты прикуешь себе руку наручником к рулю. Я не хочу стрелять в тебя, не заставляй меня передумать.

– Ты с ума сошел, Ритган, – пробормотал Бейер, – Аляска уже двадцать лет мертв.

– Вставай, – приказал мулат. – Иди к машине и сделай так, как я сказал. Иначе я для начала продырявлю тебе колено левой ноги, затем правой. Криков не услышат. Там весело, шумно, – кивнул он на ярко освещенную часть берега.

Бейер попытался пинком выбить пистолет. Мулат нажал на спуск. Пуля вошла чуть выше левого колена. Взвыв, бледный упал. Мулат выстрелил в другое колено и вытащил из кармана телефон.

– Интересно, кому я понадобился, – услышав звонок, пробормотал Рони.

– Наверху, – сказал Мулат, – один из наемников Пираньи. Ему нужна смерть русской. Причину не знаю, но Аляска спас мою маму и я не хочу выполнять…

– Ты можешь подождать меня? – перебил его Рони. «Жду» – услышал он и кивнул Флэйду: – Я наверх. Там киллер.

– Я подстрахую…

– Нет, я пойду один. Этот человек знает номер моего телефона, и голос мне показался знакомым. Уведи Ирен.

Мулат подошел к джипу и ткнул стволом в перемотанную поверх брючины левую ногу Бледного. Тот, застонав, открыл глаза.

– Сейчас придет человек, и мой тебе совет, по-хорошему расскажи ему все. Иначе я…

Вздрогнув, он упал лицом вперед. Под лопаткой торчало оперение стрелы. Вторая стрела вошла в шею прикованного к рулю Бледного.

Рони быстро поднялся по выбитым в скале ступеням, увидел стоящий джип. Остановился и присел. Затем лег, стараясь на фоне темнеющего неба увидеть того, кто мог находиться на скале. Появился человек с луком. Подойдя к машине, положил лук и вытащил нож.

– Замер! – крикнул Рони. – И не шевелись, а то пристрелю.

Лучник, прыгнув, закатился под машину. Рони вскочил. Из-под машины блеснула вспышка выстрела. Рони упал, ткнулся лицом в землю. Лучник осторожно вылез из-под джипа и, держа оружие в вытянутой руке, пошел к Рони. Он не видел, что сзади появился человек и, пригибаясь, бесшумно двинулся за ним.

Подойдя к Рони, лучник наклонился и неожиданно получил сильнейший удар в голень. Рони вскочил на ноги и увидел бегущего к нему человека. Вскинув руку, выстрелил. Человек, на секунду опередив выстрел, упал и зло заорал:

– С ума сошел! – это был Флэйд. – Я думал, он тебя ранил! А ты, кретин чертов, чуть не всадил мне пулю!

Он подбежал к Рони, связывавшему ремнем руки рослого индейца.

– Это он звонил?

– Тот, что у машины, – кивнул на джип Рони.

Ирина никак не хотела уходить с пляжа.

– Рони и Флэйд просили, чтобы ты зашла в домик, – требовательно повторила Кет.

– Хорошо, – наконец согласилась Тумина. – Пойду помогу Маргарет. Не провожай. – И направилась к себе.

Неожиданно откуда-то сбоку появился плотный мужчина. Ирина отшатнулась, рука с ножом прошла перед ее животом. Мужчина, резко развернувшись, хотел нанести режущий удар, но по пояс голый парень, прыгнув, бутылкой ударил его по голове и пинком сбил на землю. Подбежала Кет.

– Все в порядке, – улыбнулся парень, надевая наручники нападавшему. – Я Боб. Рони просил присмотреть за вами, но я увлекся пивом.

– Дай мне пистолет, Кет, – протянула руку Ира. – Я буду у себя. Прежде чем войти, назовите свое имя. Кто бы ни был.

– А он труп, – склонился к налетчику подошедший полицейский.

– Странно, – удивился Боб. – Вроде череп цел. А ногой я его просто уложил. Тут что-то торчит.

– Не трогай! – крикнула Кет. – Отравленная стрела из трубки. Попали в него, а метили в тебя, – посмотрела она на побледневшую Тумину.

– Какая-то женщина тут была, – сказал полицейский. – Длинноволосая и в длинном платье. Но не видать ее, – пожал он плечами.

Вашингтон

– Получается, что кто-то довольно ловко использует наши с О’Бейли интересы. Сейчас вовсю идет охота на Тумину… Хотел бы я иметь такую сотрудницу. И вот что интересно. Почему ее охраняют наши частные детективы? Что их может связывать? Они всегда работают за деньги, и вдруг бескорыстная помощь. Я в это не верю. Ты говорила с Маргарет? – спросил он Стефани.

– Маргарет не желает разговаривать. Она влюблена в Рони, и он, как мне показалось, тоже неравнодушен к ней. А Тресси пропала. Никто не знает, где она.

– Я бы с удовольствием получил известие о том, что обнаружен ее труп, – признался Бергман. – Уверен, она не оставит все это просто так, будет мстить. И не удивлюсь, если ее желание использует тот, кто пытается убрать журналистку У Тресси есть деньги и люди. Собственно, люди есть потому, что имеются деньги. Кстати, мои, – недовольно добавил он. – Надо разыскать Тресси, она вполне может воспользоваться ситуацией и попытаться убрать нас.

– Не понимаю, почему ты меня вызвала и чего хочешь, – раздраженно сказала Карлита.

– Я хочу знать правду о рождении дочери Аляски, – заявила Тресси. – И воспользоваться этим. Сейчас поиском правды занимается русская журналистка…

– Но при чем тут я? – изобразила удивление Карлита.

– Правду может знать О’Бейли, а ты на него работаешь. Я готова заплатить за информацию любую сумму.

– Правда о рождении наследницы убита вместе с Фальконгом. Мы тут ни при чем, хотя все уверены, что к этому причастен О’Бейли. Вовсе нет. Кто убил Фальконга, неизвестно. А охранника убили мы. Он тоже что-то знал, и мы не хотели, чтобы это узнал Бергман. Кстати, спасибо за информацию о журналистке. Ее пытаются убрать, и тот, кто это хочет, знает многое. Вот на кого бы выйти.

– Но я была уверена, что профессор О’Бейли обладает какой-то информацией, – призналась Тресси.

– Нет. Профессор был в ярости, узнав о смерти доктора. Ведь стоило надавить на Фальконга, все бы выяснилось. Роды принимал он. Теперь, похоже, правду уже не узнает никто.

– Тогда из-за чего пытаются убить русскую? – не поняла Тресси. – И кто?

– Помнишь публикацию русской о могиле дочери Аляски и ее матери? Она устраивала всех. Бергман даже поверил в это. Но потом неожиданно все началось снова. Чертовы бумаги! Если архив Куровича попадет кому-то в руки, в России полетят многие головы.

– Но почему охотятся за журналисткой?

– Она может случайно что-то узнать, хотя сама этого не понимает, – пояснила Карлита. – Но я думаю, что ее смерть поставит точку на поиске наследницы.

– Но ведь ты сама говоришь – бумаги, – напомнила Тресси. – В России где-то.

– Там нет имени наследницы, – сказала Карлита.

– Мне нужен человек, который охотится за журналисткой, – неожиданно заявила Тресси. – Я была уверена, что это ты, по поручению профессора О’Бейли. Но выходит, ошиблась.

– Найдите мне этого человека, – настойчиво повторила Тресси. – Я заплачу пятьсот тысяч.

– Ты думаешь, я соглашусь подписать себе смертный приговор? – засмеялась Карлита. – Да и как ты себе это представляешь? Дать объявление в газету?

– Я кое-что, кажется, придумала, – таинственно улыбнулась Тресси.

– И что же это?

– Надо устроить встречу журналистки и Бергмана. И он, и она желали этой встречи. Надо это устроить, тогда Бергман станет мишенью.

– А ты поумнела, – с удивлением заметила Карлита. – И как ты это сделаешь?

– Позвоню журналистке от его имени, а ему – от ее. Они начнут диалог, а дальше все просто. Бергман погибает вместе с Лаурой, я получаю их состояние. Согласно закону о наследстве.

– А не боишься, что Бергман узнает об этом? Например от меня.

– От тебя? – посмотрела на нее Тресси. – А ведь и правда. Но, знаешь, я не советую этого делать.

– Пугаешь? – насмешливо спросила Карлита. – Выходит, ты хочешь получить деньги Бергмана. Это можно сделать проще. Подпиши бумагу с заявкой на убийство и все. О цене поговорим потом.

– Вот что, – сказала, секунду подумав, Тресси. – Я заплачу полмиллиона долларов за убийство Бергмана и триста тысяч за убийство Лауры, но без всяких бумаг и подписей. Тебе просто придется поверить. Согласна?

– Конечно, – засмеялась Карлита. – Мы же сделаем это, Карлим? – громко спросила она.

– Нет, – вышел из соседней комнаты Эскимос. – Умрет и Бергман, и О’Бейли. Я не люблю, когда меня выбрасывают. Ты говорила, что русская что-то знает и сама не подозревает об этом. И что Бергман делал все, чтобы найти наследницу И ему это не удалось. Но он причастен к похищению русских матери и дочери. Его адвокаты будут заявлять о том, что Бергман, наоборот, спас девушку и мать. Но сделал это не в США, а в Польше, а затем отправил мать и дочь в Россию, где их убили. Кто убил, неизвестно. Русская полиция не нашла преступников и никак не связала это с Бергманом. Теперь О’Бейли. Зачем ему нужно было убивать Фальконга? Почему он не узнал у него правду о рождении наследницы? Почему нет никого, кто бы подтвердил, что та, о ком говорят в России, и есть истинная наследница Аляски? И еще вопрос, – усмехнулся он. – Почему детективы, один из которых был копом, защищают русскую журналистку?

– Я просто хочу получить деньги после смерти Бергмана и Лауры, – растерянно проговорила Тресси.

– Почему ты обратилась с этим к Карлите?

– Она рассказывала, как вы на Аляске убили… – начала Тресси.

От резкого удара в подбородок Карлита грохнулась на пол. Тресси вскочила.

– Сядь, – кивнул Карлим. – И расскажи все, что слышала о наследнице. Вспомни, что говорил Бергман и что он говорил, когда были убиты доктор и его жена.

– Хорошо, – испуганно посмотрев на лежащую без сознания Карлиту, поспешно согласилась Тресси.

– Ничего не придумывай и не ври, – предупредил Эскимос.

Детройт

– Сегодня вам намного лучше, – Ева поцеловала Кузьмича в щеку.

– Просто сегодня я кое-что вспомнил. – улыбнулся он. – Думаю, это поможет наследнице.

– И что же вы вспомнили?

– Где ты была сегодня ночью? – неожиданно посерьезнел Дубицкий.

– Спала, – удивилась Ева. – Почитала и уснула. А почему вы спросили?

– Яне люблю лжи, – вздохнул он. – Тебя в два часа двенадцать минут не было. Я выходил, дверь в твою комнату была приоткрыта, и я случайно увидел, что кровать пуста.

– То, что меня не было в кровати, не говорит о том, что я вам солгала. Я ходила в ванную. – Ева смущенно опустив голову и покраснела. – У меня… Я женщина… В общем… – Она замолчала и закрыла лицо руками.

– Старый пень! – воскликнул Кузьмич. – Ева, милая, прости, – подошел он к ней. – Прости ради Бога. Ты знаешь, как я ценю твою помощь. Без тебя все было бы намного сложнее. И кто знает, дожил бы я до оглашения…

– И все же вы не очень верите мне. Когда нет доверия, со временем это может превратиться в большую жизненную проблему. Сомнения будут возникать снова и снова.

– Сомнения? – задумчиво повторил Кузьмич. – Скорее это вопросы. Например, я вижу, что ты ненавидишь наследницу, и хотел бы знать, за что. Вины на ней нет. В этой истории нет ничьей вины. Аляска решил так, как решил, значит, так и будет. Да, – кивнул он. – Я сначала возражал, даже пытался спорить с ним, но он сумел убедить меня тремя словами. И я согласился. Он разрешил мне сообщить правду одному человеку, но я думаю, что…

В дверь позвонили.

– Пора обедать, – сказала Ева. – Сегодня у вас будет то, о чем вы меня просили. Русский борщ со сметаной. Разумеется, не домашний, как вы хотели, но, говорят, очень вкусный. Я заказала борщ и жареную картошку в ресторане русского квартала.

– Так давай скорее! – потер руки Кузьмич.

Вашингтон

Бергман велел позвать Лауру.

– Тресси видели в городе, – с тревогой сообщил он. – Ради бога, будь осторожней. Я приказал усилить охрану. Странно… Я, богатый, независимый человек, боюсь своей невестки. Действительно, боюсь ее. Сын полностью зависел от нее, за что я его терпеть не мог. И не очень опечалился, когда он погиб. Сейчас думаю, что делать? Обратиться в полицию? Газеты поднимут на смех. Охрана – тоже ничего не гарантирует.

– Сэр, – постучав, вошел в кабинет Ажура, – к вам Карлим Суабе. Вы его не знаете, но он заявляет, что у него для вас важная информация.

– Пригласи, – кивнул Бергман. – Тебе это имя ни о чем не говорит? – спросил он Лауру, когда слуга вышел.

– Нет, – ответила дочь.

– Я по поручению вашей невестки Тресси Бергман, – войдя, сказал Экскимос.

Генри и Лаура переглянулись.

– Она требует перевести на ее счет в Вашингтоне пять миллионов долларов, – продолжал Карлим. – В случае отказа будут переданы в ФБР ваши разговоры с двумя русскими, матерью и дочерью, которых вы похитили, затем отправили в Россию, где обе были убиты.

Генри от неожиданности растерялся, но только на секунду.

– Передай Тресси, что она вправе делать все, что ей угодно, – спокойно заговорил он. – Но также добавь, что ее счет в банке закрыт. Дом и имущество выставляются на торги. А сам убирайся, – указал он на дверь. – Или тебе помогут.

Карлим не двинулся с места.

– Извините, но я не все сказал. Вам, Лаура Бергман, Тресси просила передать, что с вами она покончит лично.

– Задержать его и отдать полиции! – довольно громко проговорил Генри.

Появились охранники.

– Нет! – воскликнула Лаура. – Не трогайте этого человека.

Карлим неторопливо направился к выходу, но вдруг остановился, посмотрел на охранников и быстро пошел назад.

– Ты испытываешь мое терпение, – сквозь зубы процедил Генри.

– Она никуда ни о чем заявлять не будет, – глядя на Лауру, сказал Карлим. – Просто попытается убить вас. Передайте детективам, которые работали на вас, русская журналистка знает ответ, точнее, где и у кого получить ответы, если вспомнит свой поступок. Я не знаю, что означают эти слова, но это так. Рони Рональд оказал мне одну услугу, и я пытаюсь сделать то же самое. До свидания и помните, Тресси клятвенно пообещала разделаться с вами, и я ей верю. Ненависть и зависть всегда были плохими советчиками.

Поклонившись, он вышел.

Тресси ждала Карлима в машине.

– Куда? – спросил он, садясь за руль.

– К вам, – ответила она.

– К нам нельзя. И вообще, для тебя будет лучше, если забудешь, что мы когда-то пересекались. Зря ты вообще вспомнила о Кар лите, да и обо мне тоже. По заказам мы не работаем, а общение с тобой ничего хорошего не сулит. Я высажу тебя здесь, – остановил он машину. – И запомни, если кто-то узнает о Карлите, я перережу тебе глотку.