Текст книги "Некроскоп"

– Вам удалось выяснить, какое имя он тогда носил? Я имею в виду в 1204 году в Константинополе?. – В голосе Драгошани отчетливо слышалось благоговейное уважение к вампиру, возможно, некоторая доля зависти.

Гирешци склонил набок голову:

– Драгошани, насколько хороши ваши знания истории?

– Едва ли прекрасны. Но думаю, вполне сносны.

– Гм-м-м... История донесла до нас имена многих участников Четвертого крестового похода, однако вы не встретите среди них ни Ференци, ни Ференцига. И все-таки, будьте уверены, он участвовал в нем. Откуда мне это известно? Знаете, вполне возможно, что вы разговариваете сейчас с лучшим в мире знатоком тех кровавых событий – мне удалось обнаружить много такого, на что другие историки не обратили внимания. У меня, правда, было преимущество перед ними – я знал, что искал, мой интерес был сугубо специфическим. Однако в своих поисках мне пришлось перерыть целые горы разного рода документов и материалов. Мальчик мой, да я могу написать о Четвертом крестовом походе целую книгу – по крайней мере о той его части, которая прошла от Венгрии до Константинополя. Бог мой! Какая жестокая битва разразилась под Константинополем – это был настоящий ад! И этот человек и орда извергов, которой он командовал, находились в самой гуще, там, где бой был наиболее ожесточенным. Он был там в момент падения города, когда он и его банда наемников потеряли всякий контроль над собой. Их примеру последовала вся армия, и в течение долгих трех дней они грабили, насиловали, убивали...

Папа Иннокентий III, призвавший к Крестовому походу, увидев, во что он превратился, не в силах был что-либо изменить. Крестоносцы поклялись захватить Святую землю, но Иннокентий и его легаты вынуждены были освободить их от клятвы. Папа умыл руки, однако он использовал кое-какую оставшуюся у него власть и отдал секретный приказ о том, что те, кто проявил “особенную жестокость”, не должны снискать “ни славы, ни наград” за свое варварство и что “их имена никогда не должны быть упомянуты”, что “они недостойны ни уважения, ни почитания”.

Искать козла отпущения не пришлось: список открыл, конечно же, “кровожадный валах, нанятый в Заре”. Его поведение никак нельзя было назвать безупречным. Однако поначалу крестоносцы высоко оценивали его заслуги и оказывали ему почести, втайне, возможно, завидовали или боялись его. И вот теперь его имя было вычеркнуто отовсюду, опозорено, его лишили всех заслуг и наград. В ответ он обвинил их в двуличии и надругался над символом Крестового похода – крестом на своем медальоне. После этого, собрав свою банду головорезов под знаменем с изображением дракона, летучей мыши и дьявола, с гордо поднятой головой и кипя от ярости, возвратился домой.

Закусив губу, Драгошани некоторое время молчал, затем произнес:

– Предположим, что так или иначе, но все это правда, либо по меньшей мере основано на известных вам достоверных фактах. Однако тогда остаются невыясненными некоторые весьма важные вопросы.

– Например?

– Ференци был вампиром. А вампир нуждается в жертвах. Когда он голоден, он убивает всех без разбора, словно лиса цыплят, жестоко и бездумно. Но, судя по всему, Ференци ни в чем подобном замечен не был. Как же ему удалось, прожив здесь столько лет, ни у кого не вызвать подозрений? Вы же помните, Гирешци, что кровь для него – это жизнь! Неужели здесь не было случаев вампиризма?

– Поблизости от Плоешти? Ни одного! Во всяком случае, за тот период, который мне удалось проследить по документам. – Мрачно усмехнувшись, Гирешци наклонился к Драгошани. – Но подумайте, Драгошани, если бы вы были вампиром, стали ли бы вы убивать на пороге собственного дома?

– Не думаю, что я стал бы это делать, – нахмурился Драгошани. – Но где же тогда?

– На севере, друг мой! Где же еще, как не в Трансильванских Альпах, откуда берут начало все легенды о вампирах? Сланиц и Синайя – у подножия, Брашов и Сацем – за перевалом, и все они расположены не более чем в пятидесяти милях от дома Ференци, а их темная репутация заставляет людей держаться подальше от этих мест.

– Даже сейчас? – Драгошани сделал вид, что удивлен, однако он хорошо помнил, что говорила по этому поводу три года назад Маура Кинковши. – Легенды существуют много лет, особенно если это легенды о призраках. Жители горных районов давно к ним привыкли. Если кто-то по непонятной причине умирает молодым, не нужно искать объяснений – они уже есть. В действительности же последний ребенок погиб от укуса вампира в Сланице зимой 1943 года. Девочку похоронили с колом, воткнутым в сердце, как и многих безвинных жертв до нее. В тот же год в окрестных деревнях таким же образом погибли еще одиннадцать человек!

– Вы говорите, это было в 43-м? Гирешци кивнул:

– Вижу, вы уловили связь. Да, это случилось всего за несколько месяцев до смерти Ференци. Та девочка стала его последней жертвой, во всяком случае, насколько это нам известно. Конечно, когда вокруг шла война, он обладал гораздо большей свободой, ему было легче находить свои жертвы. Многих из них вполне могли отнести к без вести пропавшим во время воздушных налетов или обстрелов, которых, поверьте, было великое множество. – Он минуту помолчал. – Еще вопросы?

– Вы сказали, что те городки, о которых вы упомянули, находятся в горах, примерно в пятидесяти милях от Плоешти. Местность здесь очень неровная, много труднопроходимых участков, иногда приходится преодолевать подъемы до двух тысяч футов. Как удавалось Ференци делать это? Он что, превращался в летучую мышь и летел к месту своей охоты?

– Народные предания утверждают, что он обладал такой способностью – мог превращаться в летучую мышь, волка, привидение, даже в блоху, жука или паука. Но... сам я так не думаю. Достоверных свидетельств мне обнаружить не удалось. Вы спрашиваете, каким образом он оказывался в тех местах, где совершал убийство? Не знаю. У меня есть кое-какие идеи на этот счет... но доказательств пока нет.

– Какие именно идеи?

Драгошани, явно волнуясь, ждал ответа. Сам он уже знал правильный ответ на свой вопрос, – или, во всяком случае, ему казалось, что знал, – но ему хотелось проверить, насколько в действительности умен и догадлив Гирешци. И насколько опасен... Что это? Он снова с трудом заставил себя выпрямиться на стуле. Что, черт возьми, с ним сегодня происходит?!

– Вампир, – медленно, тщательно подбирая слова, начал Гирешци, стараясь как можно точнее формулировать мысли, – по природе не человек. В ту ночь, когда умер Ференци, я видел достаточно, чтобы убедиться в этом. Так кто же он тогда? Это совершенно чуждое человеку существо, которое сожительствует с его умом и телом. В лучшем случае это своего рода симбиоз, а в худшем он является паразитом, отвратительным слизняком.

"Правильно!” – согласился с ним Драгошани, но сделал это про себя, в душе. И снова почувствовал себя нехорошо, почувствовал какое-то смущение. Он точно знал, что Гирешци совершенно правильно определил сущность вампира, но вот откуда это ему известно? Размышляя о том, что же все-таки с ним происходит, Драгошани с удивлением услышал собственный голос:

– Но разве он не является сверхъестественным существом? Он обязательно должен быть таковым, если ему в течение многих лет удавалось безнаказанно заниматься своим делом, ни у кого не вызывая подозрений.

– Нет, только не сверхъестественным, – покачал головой Гирешци. – Скорее, сверхчеловеческим! Он обладает гипнотическим и магнетическим даром. Он – плод фантазии, ни в коем случае не волшебник, но поистине великий фокусник, иллюзионист. Он не летучая мышь – он молчалив, как летучая мышь. Он не волк, но быстр, как, волк. Он не блоха, но чудовище, столь же жаждущее крови, только поистине в фантастическом количестве. Вот что такое, по-моему, вампир, Драгошани! Разве преграда для подобного существа какие-то пятьдесят миль? Легкая вечерняя прогулка – не более. Свою человеческую оболочку он может заставлять делать такое, что нам и в голову не придет...

"Верно, все верно!” – снова мысленно согласился с ним Драгошани. А вслух сказал:

– Это имя – Ференци. Вы сказали, что оно достаточно известно. Неужели вам, при всем вашем уме, с учетом известных вам фактов, не удалось найти еще кого-нибудь, носящего то же имя. Вы говорили, у каждого вампира была своя территория, и здесь были владения Фаэтора. Но тогда должны существовать и другие территории – кто же владел ими?

Голос Драгошани стал вдруг хриплым, резким, скрипучим. Гирешци снова растерялся, он был обескуражен.

– Знаете, вы опережаете ход моих мыслей, Драгошани! Очень тонкое замечание. Вы весьма проницательны. Если Ференци в течение более чем семисот лет единолично владел и держал в полном подчинении Молдавию и восточную Трансильванию, как же обстояли дела на остальной территории Румынии? Вы это имеете в виду?

– Румынию, Венгрию, Грецию – любые другие места, где до сих пор обитают вампиры.

– До сих пор обитают!? Боже сохрани!

– Думайте, как хотите, – фыркнул Драгошани. – Пусть будет – где они обычно обитали.

Гирешци слегка отодвинулся от него.

– Замок Ференци в Альпах взлетел на воздух и рухнул с горы в конце двадцатых годов. Считалось, что причиной взрыва стал болотный газ – метан, скопившийся в подземельях и фамильных склепах. Насколько известно, хозяин замка погиб вместе с ним. Он был бароном, графом или еще кем-то в этом роде. Звали его Янош Ференци. Но документы? Исторические свидетельства? Летописи? Забудьте об этом! Всякие сведения об этом событии были уничтожены с не меньшей тщательностью, чем свидетельства об участии Фаэтора в Четвертом крестовом походе. Именно поэтому Янош Ференци вызывает у меня большие подозрения.

– Вы, несомненно, правы, – быстро согласился Драгошани. – Старого Яноша взорвали к чертям! Прекрасно! Удалось ли вам, Гирешци, обнаружить следы других вампиров. Скажите-ка, знаете ли вы кого-нибудь из рода Ференци, кто заплатил за свои преступления и был убит в расцвете лет? Что вы на это скажете? Может быть, вам известно что-нибудь о Западных Карпатах, ну, скажем, за Олтулом?

– Но эти места должны быть хорошо известны вам, Драгошани, вы же там родились. С вашими знаниями, умом и при чрезвычайном интересе ко всему, что связано с вампирами, вы, несомненно, успели предпринять собственные поиски и расследования?

Драгошани кивнул:

– Да, это так, и в самом деле так. Пятьсот лет назад на западе действительно существовала подобная фигура. Он устроил кровавую резню, уничтожив тысячи мерзких турков, и был умерщвлен за этот так называемый “противоестественный” поступок.

– Прекрасно! – Гирешци с силой стукнул кулаком по столу, казалось, не замечая перемены, произошедшей с его гостем. – Вы совершенно правы: его имя было Тибор и он был одним из могущественных бояр, уничтоженным Владами. Он обладал большой властью над преданными ему шекелами – слишком большой, и поэтому другие князья его боялись и завидовали ему. К тому же они, похоже, подозревали, что он принадлежал к числу вампиров. Это только мы, современные, образованные люди, сомневаемся в возможности существования чего-либо подобного. Примитивные народы и варвары знали об этом гораздо больше.

– Что еще вам известно? – почти прорычал Драгошани.

– Немногое. – Гирешци глотнул виски, взгляд его утратил прежнюю остроту, и от него уже прилично попахивало. – Пока. Он у меня следующий на очереди. Знаю только, что он был казнен...

– Предательски убит! – резко оборвал его Драгошани.

– Пусть будет предательски убит. Где-то к западу от реки, за Ионешти. В него воткнули кол и похоронили в тайном месте, но...

– Ему, этому Тибору, тоже отрубили голову?

– Что? Я не нашел пока никаких сведений на этот счет. Я...

– Нет, он не был обезглавлен, – сжав зубы, прошептал Драгошани. – На него наложили серебряные и железные цепи, воткнули в него кол и заключили в склеп. Но оставили ему голову. Вам как никому другому известно, что это означает, Ладислав Гирешци! Он не умер! Он остался жив! Он до сих пор жив!

Гирешци с трудом выпрямился на стуле. До него наконец дошло, что происходит что-то нехорошее. Его затуманившиеся глаза вновь прояснились. Увидев злобное выражение лица Драгошани, он задрожал и стал задыхаться.

– Здесь очень темно, – выдохнул он. – Слишком душно...

Дрожащей рукой он толкнул створки ставней. Солнечный свет залил комнату.

Драгошани вскочил и наклонился к Гирешци. Перегнувшись через стол, он железной хваткой вцепился в грудь Гирешци.

– Следующий на очереди, старый дурак? А если ты найдешь его, найдешь его могилу, что тогда, а? Старый Фаэтор подсказал тебе, как следует поступить, не так ли? И ты снова сделаешь это, Ладислав Гирешци?

– Вы что, с ума сошли? – Гирешци отпрянул, непроизвольно подставив солнечным лучам державшую его руку Драгошани. Тот мгновенно отпустил его, резко выпрямился и отскочил в темный угол комнаты. Солнце словно обожгло ему руку, и в этот момент он все понял!

– Тибор! – он с отвращением выкрикнул это имя. – Ты?!

– Молодой человек, вы больны, – Гирешци безуспешно пытался подняться на ноги.

– Ну нет, старый ублюдок, старый дьявол, древняя развалина! Тебе не удастся воспользоваться мной! – Драгошани как в бреду разговаривал сам с собой. Но в глубине сознания он ощутил, как что-то внутри его сжимается, съеживается...

– Вам необходим врач, – задыхаясь прошептал Гирешци. – Вам нужен психиатр.

Драгошани не обращал на него никакого внимания. Теперь он все понял. Подойдя к столику, куда он перед этим положил пистолет, Борис торопливо затолкал его обратно в кобуру, под мышкой. Направившись было к выходу, он вдруг остановился и повернул назад. При его приближении Гирешци отскочил.

– Слишком много! – бормотал старик. – Вы знаете слишком много. Понятия не имею, кто вы, но...

– Выслушайте меня!

– Я даже не знаю, чем вы занимаетесь, Драгошани, я...

Драгошани наотмашь ударил его, разбив губы и свернув голову на сторону.

– Я сказал – слушайте!

Гирешци обратил к нему широко раскрытые от ужаса слезящиеся глаза.

– Я... я слушаю...

– Две вещи. Во-первых, вы никогда и никому больше не расскажите о Фаэторе Ференци и обо всем, что вам известно о нем. Во-вторых, вы никогда больше не произнесете имя Тибора Ференци и не будете пытаться узнать о нем больше, чем знаете сейчас. Вам все понятно?

Гирешци кивнул, в следующую секунду глаза его еще больше расширились.

– Он – это вы? – спросил он. Драгошани пронзительно расхохотался:

– Я? Послушайте, если бы я был Тибором Ференци, вы были бы уже покойником. Нет, но мне многое известно о нем, а ему теперь известно о вас. – Он снова повернулся к двери, на минуту замер, а затем бросил через плечо:

– Думаю, мы с вами еще встретимся. А пока – до свидания. И хорошенько запомните все, что я вам сказал, Гирешци.

Выходя из дома навстречу солнечному свету, Драгошани застонал и крепко сжал зубы, но... солнце не причинило ему никакого вреда. И все-таки он сомневался в том, что когда-либо в будущем будет спокойно чувствовать себя под его лучами. В доме Гирешци солнце обожгло не Драгошани, а Тибора, старого дьявола, лежащего под землей. Тибора, под чьим контролем и в чьей власти он в тот момент находился. Драгошани с облегчением вздохнул, оказавшись в тени в салоне “Волги”. Внутри было жарко, как в печке, но жара не была нестерпимой. Драгошани опустил стекла и тронул машину с места в направлении шоссе. Температура в салоне упала, ему стало легче дышать.

И только тогда в голову ему пришло, что ему следует откопать прячущегося под землей червяка. Он понял, что если Тибор может" добраться до него, значит, и он может добраться до Тибора.

– Да, теперь мне известно твое имя, старый дьявол! – вслух произнес Драгошани. – Ведь там, в доме Гирешци, был ты! Ты управлял моим языком и задавал ему вопросы?

Минуту длилась тишина, потом он услышал:

– Не стану этого отрицать, Драгошани. Но будь справедлив: я не слишком-то старался скрыть свое присутствие. И никому не причинил вреда. Я просто...

– Ты испытывал свою власть! – прервал его Драгошани. – Ты хотел овладеть моим разумом! Ты стремился к этому последние три года, и, наверное, тебе удалось бы это сделать, не будь я так далеко от тебя. Теперь я все понял.

– Что? Ты меня обвиняешь? Вспомни, Драгошани, это ты пришел ко мне, по своей воле пригласил меня войти в твое сознание. Ты просил о помощи во время твоего свидания с женщиной, и я с готовностью тебе ее оказал.

– Слишком уж велика была твоя готовность! – с горечью ответил Драгошани. – Я причинил девушке боль, или это ты сделал с моей помощью. Мое тело горело твоею страстью... я не владел собой. Я мог бы убить ее!

"Тебе же это нравилось!” – раздался коварный шепот.

– Нет, это ты получал наслаждение! Ты увлек меня за собой! Вполне возможно, что она это заслужила, но я ничем не заслужил того, чтобы ты, как вор вползал в мою голову и воровал мои мысли. Но твои желания по-прежнему будоражат мое тело. Мое приглашение не было постоянным, старый дракон. Так или иначе, я получил урок и теперь знаю, что тебе нельзя доверять. Ни в чем. Ты вероломный предатель!

«Что? – Голос в голове Драгошани открыто насмехался над ним. – Я – предатель? Драгошани, я твой отец...»

– Лживый отец, – ответил Драгошани. “В чем я тебя обманул?"

– Во многом. Три года назад ты был слаб, и я приносил тебе пищу. Я вернул тебе силы. Ты с презрением отзывался о свиной крови и утверждал, что она годится только для освежения земли. Ложь! Она освежала твои силы. И ты восстановил их настолько, что смог сейчас, через три года, проникнуть в мое сознание при ярком свете дня! Что ж, больше я тебя кормить не буду. Кроме того, ты говорил, что солнечный свет тебя только раздражает. И снова ложь! Теперь я знаю, что солнце жжет тебя. А сколько еще вранья я от тебя услышал? Нет, Тибор, ты делаешь только то, что выгодно тебе. Я всегда это подозревал, но теперь знаю наверняка!

«И что ты собираешься делать?»

(Действительно ли в голосе, звучавшем в голове, Драгошани уловил нотки страха, или это только ему показалось? Неужели старик боится?) – Ничего, – ответил он.

"Ничего?” – (Вздох облегчения.) – Вообще ничего. Наверное, я совершил большую ошибку, стремясь стать таким же, как ты, решив стать одним из Вамфири. Скоре всего, я сейчас же уеду отсюда и на этот раз постараюсь держаться от тебя как можно дальше, предоставив времени покончить с тобой. Возможно, я на время подарил твоим смердящим костям частицу плоти, но, уверен, годы вернут свое.

«Нет, Драгошани! – (Это была настоящая паника, в голосе слышался неподдельный страх.) – Послушай, я вовсе не испытывал свою силу. Я вообще никого и ничего не испытывал! Помнишь, я говорил тебе, что я не один, что есть и другие Вамфири, и они существуют до сих пор? Я сказал, что много веков ждал, надеялся, что они придут и освободят меня, отомстят за меня, но они не пришли. Ты помнишь это?»

– Да, ну и что из того?

«Да разве ты не понимаешь? А ты бы смог устоять на моем месте? Ты дал мне возможность узнать судьбу остальных. Мой отец, старый Фаэтор, наконец-то умер! Мой брат Янош, всю жизнь ненавидевший меня, взлетел на воздух благодаря содержимому его подземелий. Да, оба они мертвы, они ушли навсегда – и больше всех рад этому я. Разве не они бросили меня на произвол судьбы, оставив гнить в земле целых полтысячелетия? А ведь они прекрасно слышали, как я звал долгими томительными ночами, но они не пришли и не освободили меня. Ладислав Гирешци воображает себя великим искателем вампиров. Но, если бы только мне удалось выбраться отсюда, я бы подсказал ему, как это делается, как отыскать тех, кто оставил меня в этой грязи, позволив червям и времени уничтожить меня. Что ж, теперь, когда их нет, моя жажда мщения угасла...»

Драгошани мрачно улыбнулся.

– Меня все время мучает один вопрос, Тибор: почему они отказались от тебя и бросили здесь на произвол судьбы? Кому как не твоему отцу, Фаэтору Ференци, лучше знать тебя? А почему тебя так ненавидел твой брат Янош?

Не так все просто с тобой, да, Тибор? Ты как черная овечка среди вампиров. Неслыханно! С другой стороны, почему бы и нет? Ты не раз говорил, что иногда выходил за рамки дозволенного. Да я и сам кое-что знаю. Неужели тебя мучит совесть по поводу содеянного? Или у Вамфири, и у тебя в том числе, совесть полностью отсутствует? “Ты делаешь из мухи слона, Драгошани!"

– Да? Не думаю. Я только теперь начинаю кое-что узнавать о тебе, Тибор. Даже тогда, когда ты не врал, ты все равно говорил не всю правду. По-другому поступать ты не умеешь.

Вампир был в ярости.

«Тебе легко оскорблять меня, зная, что я не могу ответить ударом на удар! Что я мог от тебя скрывать, какую правду?»

– Разве ты не сказал, что я дал тебе возможность узнать, что сталось с твоими родственниками? А на самом деле это твоих рук дело. Уезжая из Москвы, я вовсе не собирался идти в библиотеку в Питешти, Тибор. Это ты вбил мне в голову эту идею, не так ли? А когда ты узнал о Ладиславе Гирешци, мне не оставалось ничего другого, кроме как навестить его, да?

«Послушай, Драгошани...»

– Нет, это ты послушай меня. Ты меня использовал. Использовал точно так же, как в популярных романах вампиры используют подчиненных своей воле людей, как пятьсот лет назад ты использовал своих рабов-шекелов. Но я не раб, Тибор Ференци, и ты совершил большую ошибку. Ты о ней горько пожалеешь.

«Драгошани, я...»

– Я больше ничего не хочу слышать, старый дракон, так что перестань болтать своим раздвоенным языком. А сейчас я хочу от тебя только одного – чтобы ты немедленно убрался из моей головы.

Драгошани обладал вполне развитым, натренированным умом, острым, как скальпели, которыми он пользовался для своей работы. Закаленный некромантией – даром, переданным ему старым вампиром, – ум Драгошани был быстрым и поистине смертоносным, беспощадным. Но был ли он достаточно сильным? Теперь Драгошани решил испытать его. Напрягая все силы своего ума, он изгнал из него чудовище, заставил его отступить.

«Неблагодарный! – покидая его сознание, осуждающе проговорил Тибор. – Настанет день, когда я тебе понадоблюсь, и тогда ты вернешься. Только не жди слишком долго, Драгошани. У тебя есть максимум год, а потом ты можешь забыть о возможности постичь тайны Вамфири, будет слишком поздно. Только год, сын мой, не более года. Я буду ждать, и, возможно, к тому времени я... прощу тебя... Драгоша-а-а-ни!..»

И он исчез.

Драгошани расслабился, глубоко вздохнул и неожиданно почувствовал, что очень устал. Не так-то просто было освободиться от власти Тибора. Вампир сопротивлялся, но Драгошани оказался сильнее. И все же проблема состояла не в том, чтобы изгнать его, а в том, чтобы не позволить ему овладевать сознанием Бориса в будущем. А может быть, и нет. Теперь, когда Драгошани знал о способности Тибора тайно вторгаться в его сознание, он способен держать старого дьявола под наблюдением и быть настороже. Похоже, его “отдых” в Румынии закончился, не успев еще начаться. Он резко нажал на тормоза, развернул “Волгу” на сто восемьдесят градусов и поехал обратно. Он очень устал, но со сном придется подождать. Прежде всему следовало уехать как можно дальше от старого дьявола.

* * *

Возле Бухареста Драгошани остановился, чтобы заправиться, и попытался разбудить Тибора. День был в самом разгаре, но все же он сумел кое что уловить: слабый отклик, легкое шевеление в голове. В Брайде, уже в сумерках, он попытался снова. Теперь, с приближением ночи, присутствие Тибора ощущалось отчетливее. Тибор появился, он мог бы ответить, если бы Драгошани позволил ему это сделать. Однако он не позволил. Борис вновь исключил его из своего сознания и продолжил путь. Покончив с таможенными формальностями в Рени, Борис отключил защитные силы сознания и предложил Тибору войти в него. Была глубокая ночь, но он услышал лишь слабый шепот, словно доносящийся за тысячи миль:

«Драгоша-а-а-а-ни! Трус! Ты сбежал от меня! От сидящего в ловушке под землей старика!»

– Я не трус! И я не убегаю. Я просто хочу быть недостижимым для тебя, быть там, где ты не сможешь до меня добраться. А если тебе это все-таки удастся, я буду знать об этом. Ты, Тибор, нуждаешься во мне больше, чем я в тебе. А пока полежи и все обдумай. Может быть, в один прекрасный день я вернусь к тебе, а может быть, и нет. Но если я вернусь, то поставлю тебе свои условия.

«Драгошани... – (шепот был слабым, но настойчивым) – я...»

– Прощай, Тибор!

Шепот Тибора Ференци растаял вдали, и вскоре Драгошани решил, что пришла пора остановиться и спокойно поспать.

И увидеть во сне свои собственные сны.