Текст книги "Арктические конвои. Северные морские сражения во Второй мировой войне"

В 10.12 немецкий разведывательный самолет передал сообщение об обнаружении нескольких кораблей, один из которых крупный, остальные – меньших размеров. Возможность визуальной идентификации не представилась из-за темноты, но были указаны их координаты. В действительности корабли адмирала Фрейзера в это время находились в 49 милях к востоку-северо-востоку от указанной точки и в 107 милях от «Шарнхорста». Из-за сильного юго-западного ветра ошибка в определении координат вполне возможна, тем более для экипажа самолета, не получившего специальную подготовку для действий над морем. Неизвестно, получил это сообщение адмирал Бей на «Шарнхорсте» (все зависит от того, имелась ли на корабле приемная аппаратура для прослушивания информации на частотах, используемых авиацией) или продолжал сам искать конвой, однако представляется более вероятным первый вариант. Он подтверждается свидетельством Гедде, уцелевшего моряка с «Шарнхорста», который сообщил, что между 11.00 и 11.30 на «Шарнхорсте» стало известно о появлении в 150 милях к западу группы британских военных кораблей. Из других источников следует, что новость не разглашали до 15.00. Не исключено, что за обедом просто повторили уже ранее объявленное сообщение. В 11.58 Бей получил координаты от старшего офицера группы эсминцев, сообщил ему свои и приказал атаковать конвой, проследовав в район с координатами, полученными от подводной лодки два часа назад. К этому времени эсминцы находились далеко к западу от конвоя, поэтому им пришлось повернуть и снова вступить в схватку со стихией, идя против ветра и волн.

В полдень адмирал Фрейзер проанализировал ситуацию с наличием топлива у эсминцев и оказался перед необходимостью решения нелегкой задачи: куда идти за топливом – в Кольский залив или в Исландию. Существовала вероятность, что после короткой схватки с крейсерами вражеский корабль покинул район операции и вернулся в Альтенфьорд, в этом случае перехватить его почти не оставалось шансов, и не было смысла подвергать корабли риску в Баренцевом море. Проблема выбора была снята с повестки дня, когда вскоре после полудня поступило сообщение с «Белфаста» об обнаружении «Шарнхорста», который находился в 15 милях от британского крейсера на востоке-северо-востоке. Адмирал Фрейзер решил не упускать подвернувшийся шанс. Вражеский корабль шел со скоростью 20 узлов в западном направлении, крейсеры двигались навстречу, и расстояние между ними быстро сокращалось. В 12.21 «Шарнхорст» заметили с «Шеффилда», и на расстоянии 5,5 мили все три крейсера открыли огонь. Вражеский корабль отреагировал на нападение, как в первый раз: развернулся и попытался уйти, но этому маневру помешали корабли адмирала Фрейзера, начавшие торпедную атаку. Перестрелка длилась двадцать минут. За это время было отмечено два попадания в «Норфолк», в результате которых орудие и все радарные установки, кроме одной, были выведены из строя. В 12.41 Бурнетт приказал прекратить огонь и начал преследование немецкого судна, который удалялся в юго-юго-восточном направлении со скоростью 28 узлов. Курс был выбран очень удачно для перехвата корабля «Герцогом Йоркским». Дёниц снова посчитал, что Бей должен был принять бой с крейсерами, учитывая, что он мог воспользоваться преимуществом в освещении: силуэты британских кораблей были хорошо видны на фоне западного горизонта. Но у Бея опять не было эсминцев, что являлось крупной проблемой. Если бы он сумел уйти от вражеских крейсеров, тогда он смог бы избежать весьма незавидной участи. В 13.06 в эфире прозвучало сообщение, которое уже упоминалось выше, но теперь в нем не говорилось о крупном корабле. Оно было получено на «Шарнхорсте», но мы не знаем, какое влияние оказало на решения адмирала. Если бы он понял, что речь идет о главных силах флота метрополии, и потрудился бы проложить курс от точки с координатами, полученными в 10.12, ему стало бы ясно, что, придерживаясь своего курса, он встретится в море с этими кораблями. Но, судя по всему, Бей не считал ситуацию опасной, потому что «Шарнхорст» остался на прежнем курсе и в 15.25 с него было отправлено сообщение об ожидаемом времени прибытия на базу.

В это время немецкие эсминцы двигались с севера на юг в поисках конвоя. Они были очень близки к цели: в 13.00 они прошли в 8 милях к югу от него, ничего не обнаружив. В 14.18 Бей приказал эсминцам прекратить операцию; к этому приказу капитан Йогансен отнесся с откровенным сомнением, но спустя две минуты ему снова приказали возвращаться на базу. На этом их участие в нашей истории заканчивается.

Всю вторую половину дня адмирал Бурнетт, соблюдая лучшие традиции крейсерской войны, преследовал противника, периодически информируя о его координатах адмирала Фрейзера, который готовился к выполнению давно задуманного плана. Он хотел позволить «Герцогу Йоркскому» скрытно приблизиться к врагу на расстояние 6 миль и тогда открыть огонь. С такого расстояния 14-дюймовые снаряды смогут пробить боковую броню немецкого линкора. В ночном сражении тот, кто сумеет нанести точный удар первым, получает значительное преимущество. Фрейзер понимал, что «Шарнхорст», обладая преимуществом в скорости, непременно попытается уйти; если огонь будет открыт слишком рано, немецкий линкор сможет без особого труда удалиться на относительно безопасное расстояние. В то же время траектория полета снарядов при расстоянии 6 миль не даст им пробить бронированную палубу – самое уязвимое место корабля, что, безусловно, является недостатком. Однако он компенсируется более высокой вероятностью попадания в корпус при небольшом расстоянии.

В 16.17 «Шарнхорст» засекли поисковые радары «Герцога Йоркского». Создается впечатление, что в это время Бей впервые заподозрил, что его корабль является объектом преследования. Расстояние между противниками продолжало сокращаться, и капитан британского линкора с нетерпением ожидал возможности открыть огонь. В соответствии с приказом адмирала Фрейзера 4 эсминца увеличили скорость и вышли вперед. Теперь они находились чуть впереди линкора по два с каждой стороны в самом выигрышном положении для торпедной атаки на противника. В 16.32, судя по показаниям радара, расстояние между противниками составляло 14 миль. Через двенадцать минут линкор отвернул на 30 градусов вправо, и в сторону предполагаемого местонахождения противника с «Белфаста» и «Герцога Йоркского» полетели осветительные снаряды. Через несколько секунд стал ясно виден «Шарнхорст», торопившийся к берегам Норвегии. Ровно в 16.50 десять 14-дюймовых орудий «Герцога Йоркского» и двенадцать 6-дюймовок с «Ямайки» открыли ураганный огонь. Нападение явилось неожиданным для немцев, которые в первый момент опять сделали попытку уйти, но им помешал огонь с двух британских крейсеров («Шеффилд» к этому времени отстал из-за технической неисправности). Они вынудили «Шарнхорст» лечь на восточный курс. «Герцог Йоркский» и «Ямайка» устремились в погоню. Оправившись после шока от неожиданности, капитан Хинтце начал действовать, в боевую готовность были приведены палубные орудия. Сначала стрельба с «Шарнхорста» велась неточно, но только в первые минуты. Затем огонь стал удручающе точен. Оба корабля применяли одинаковую тактику: поворот направо, чтобы взять под обстрел противника, бортовой залп, возврат на прежний курс для подготовки следующего залпа. Командиры 4 эсминцев получили приказ адмирала Фрейзера не расходовать свои торпеды до особого распоряжения. Как впоследствии объяснил главнокомандующий, он не хотел, чтобы торпеды были выпущены по кораблю, когда он без труда мог их избежать. Теперь 4 эсминца оказались вовлеченными в затяжное преследование противника, в 17.13 они получили приказ атаковать, но им было не так легко догнать свою цель. Расстояние между ними сохранилось одинаковым – 6 миль. Адмирал Фрейзер, наблюдая за их перемещением на экране радара, почувствовал, что, несмотря на превосходную координацию всех сил, действующих под его руководством, противник может ускользнуть. Крейсеры Бурнетта через двадцать пять минут после начала боя были вынуждены прекратить огонь: расстояние стало слишком большим. В результате сражение фактически стало дуэлью между двумя мощными противниками, только вражеский корабль обладал серьезным преимуществом в скорости – в 4 узла. Несмотря на то что «Шарнхорст» представлял собой трудную мишень, стрельба с «Герцога Йоркского» велась на удивление точно, и попадания отмечались часто. Впрочем, противник отвечал тем же. Обе мачты британского корабля были сломаны попавшими снарядами, к счастью неразорвавшимися, но один из них повредил антенну радара. К счастью, ее сумел отремонтировать лейтенант Бейтс, проявив при этом чудеса героизма. С увеличением расстояния между кораблями увеличились шансы каждого получить фатальную пробоину, потому что траектория движения снарядов становилась параболической, а угол падения при ударе позволял им пробить бронированную палубу. Неожиданно в 18.20 «Шарнхорст» прекратил огонь. Адмирал Фрейзер увидел, что эсминцы, от которых теперь так много зависело, медленно приближаются к своей цели. Считается, что в результате второго или третьего залпа «Герцога Йоркского» корабль противника получил пробоину в корме в районе ватерлинии, и поступившая в помещения забортная вода заставила судно снизить скорость. Эсминцы «Дикий» и «Сомарес» приблизились с северо-востока и приняли на себя всю мощь вспомогательной артиллерии противника. А в это время эсминцы «Скорпион» и «Сторд» подошли незамеченными со стороны правого борта на расстояние 3 тысяч ярдов. При этом вражеский корабль возвышался над ними, как великан над пигмеями. Неожиданно с «Шарнхорста» заметили подошедшие непозволительно близко эсминцы, и линкор резко изменил курс вправо, на что другие два эсминца отреагировали весьма оперативно и выпустили торпеды, как минимум, одна из них попала в цель. В результате поворота крейсеры «Дикий» и «Сомарес» оказались у него на правом траверзе. Такую возможность нельзя было упустить, и по линкору выпустили 12 из 16 торпед. Из них, как минимум, три попали в цель. (На «Сомаресе» несколько труб было повреждено орудийным огнем.) Это решило судьбу «Шарнхорста».

Стало очевидно, что события складываются весьма благоприятно для британцев. Адмирал Фрейзер, обдумывавший возможность направить корабли к норвежскому побережью, чтобы отрезать вражеский линкор от базы, приказал капитану Расселу взять курс на сближение с «Шарнхорстом». В 19.01 «Герцог Йоркский» и «Ямайка» вновь открыли огонь, только теперь с расстояния 3 миль, посылая один за другим снаряды в поврежденный корабль. Было видно, что на крейсере во многих местах вспыхнули пожары. Происходящее уже больше походило на бойню, чем на сражение. Но нельзя не отметить, что, когда все основное вооружение на «Шарнхорсте» было выведено из строя, линкор продолжал отстреливаться до конца, используя вспомогательную артиллерию. В 19.19 адмирал Фрейзер передал приказ на «Белфаст» и «Ямайку» потопить вражеский корабль торпедами. Их было выпущено 6. Через несколько минут свою лепту внесли эсминцы коммандера Фишера, а «Герцог Йоркский» прекратил огонь и отошел от тонущего корабля. Всего по «Шарнхорсту» было выпущено 55 торпед, из которых 11 попали в цель. В 19.45 линкор затонул. Из команды, численность которой составляла около 2 тысяч человек, удалось спасти лишь 36 старшин и матросов.

В это время конвой JW-55B следовал своим курсом и спустя трое суток достиг Кольского залива без потерь. Командующий флотом метрополии на «Герцоге Йоркском» прибыл туда 27 декабря, причем весть о блестящей победе смягчила извечную русскую сдержанность.

Глава 13
УГРОЗА УСТРАНЕНА

Пока орудийная платформа располагается горизонтально, корабль может остаться на плаву.

Гросс-адмирал фон Тирпиц

В промежутке между 1 и 3 января 1944 года Дёниц посетил ставку Гитлера. Ему предстояло дать объяснения по поводу гибели «Шарнхорста». Существуют свидетельства, что фюрер не только сожалел о потере корабля, но был крайне недоволен тем, что Бей не принял бой с британскими крейсерами, повстречавшись с ними накануне рокового дня. Он приписывал происшедшее тому, что «мы слишком много думаем о безопасности кораблей, как в случае с «Графом Шпее». Очевидно, фюрер слишком быстро забыл о своих наставлениях относительно возможных встреч с противником.

Учитывая, что «Шарнхорст» затонул, а «Тирпиц» еще не был готов к выходу в море, проблема русских конвоев стала заметно легче. Больше не было необходимости обеспечивать прикрытие линкорами, но вечный враг всех моряков, бороздящих северные моря, погода сохранила прежнюю силу, что в полной мере ощутил на себе первый конвой нового года – JW-56A. 20 судов вышли из Лох-Ю 12 января и через три дня угодили в полосу жесточайшего шторма. Суда оказались разбросанными по огромной территории, а многие из них получили такие серьезные повреждения, что коммодор принял решение о заходе в исландский порт Акурейри, чтобы произвести необходимый ремонт и заново закрепить не смытый за борт палубный груз. Пассажир с одного из судов так выразил свои впечатления от перехода: «Сначала серые тротуары воды стали подниматься и с глухим ревом биться о борт судна; не прошло и часа, как все дороги, недавно спокойно бегущие в разных направлениях, вздыбились, перемешались и начали с грохотом обрушиваться на нас. Конвой рассредоточился. Причем никто не отдавал такого приказа. Его просто разметало ветром и волнами на отдельные части. Вздымающиеся со всех сторон гигантские стены воды ограничили видимость сотней ярдов, а кипящая пена, венчающая каждый водяной вал, наполняла воздух влагой, повисающей в нем мокрым снегом. Шум ветра можно было сравнить разве что с пронзительным гудком паровоза, не замолкавшего в течение многих часов…»

После производства ремонта 21 января в море вышли 15 судов. Оставшиеся 5 получили повреждения, которые невозможно было устранить собственными силами, а серьезной ремонтной базы в Исландии не было. Эскорт состоял из 11 кораблей. Немцы узнали о выходе конвоя от своего агента, и на пути судов у острова Медвежий была устроена засада из подводных лодок. По этой причине, а также из-за отсутствия достаточного опыта у команд кораблей эскорта 3 судна было потоплено, а эсминец «Ожесточенный» получил серьезные повреждения. Тем временем вышел в море конвой JW-56B. Из-за повышенной активности вражеских подводных лодок адмирал Фрейзер задержал отправку конвоя RA-56B и приказал эсминцам из его эскорта отправиться навстречу конвою JW-56B, который входил в самую опасную зону. Также он отдал приказ конвою следовать самым северным маршрутом. Для атаки на конвой вокруг него собралось 15 подводных лодок. Капитан Кэмпбелл, командовавший кораблями эскорта, прослушивая радиопереговоры противника, не сомневался, что переход предстоит нелегким. Поэтому подошедшее подкрепление оказалось более чем кстати. Появилась возможность создать вокруг конвоя внешнее кольцо эсминцев.

В сентябре 1943 года у немцев на вооружении появилась новая торпеда, получившая название «гнат». Она была оборудована акустическим прибором и двигалась на шум винтов корабля. Эти торпеды предназначались специально для атаки на корабли эскорта и, хотя уже применялись в Атлантике, в Арктику поступили значительно позже. Они были очень опасны для скромных трудяг – эсминцев, шлюпов, корветов – и нанесли им серьезный урон.

Отклонившись к северу, конвою почти удалось обойти ожидавшую его засаду, но с занимавшей самое северное положение подлодки «U-956» все-таки заметили конвой. Это произошло 29 декабря в 9.34. «Волчья стая» стала собираться для атаки. Однако эсминцы действовали быстро и эффективно и отогнали вражеские субмарины. Конвой прибыл в порт назначения без потерь. Англичане потеряли эсминец «Стойкий», который пришлось затопить после попадания «гната» в корму.

Противник лишился «U-314», потопленной эсминцами «Уайтхолл» и «Метеор».

Уже 37 торговых судов ждали в Кольском заливе возвращения домой. Командующий приказал собрать все в конвой RA-56, который с эскортом из 26 эсминцев вышел в море 2 февраля и благополучно прибыл в порт назначения. В полдень б февраля его обнаружил самолет противника, пилот доложил, что суда идут восточным (а не западным) курсом, поэтому подводные лодки, спешно собранные для перехвата этого русского конвоя, ожидали его зря.

С наступлением весны вновь появилась необходимость обеспечить защиту от нападения с воздуха. Адмирал Фрейзер решил вернуться к прежней тактике формирования одного большого конвоя с максимально сильным эскортом. Разделение конвоев на части больше подходило темным зимним месяцам. Поэтому в конвой JW-57, отправившийся в плавание 20 февраля, вошли 42 судна и танкер. В составе сил ближнего эскорта были крейсер «Черный принц» под флагом вице-адмирала Гленни, пришедшего на смену вице-адмиралу Бурнетту, эскортный авианосец «Морской охотник» и 17 эсминцев. Ближнее прикрытие осуществлялось 3 крейсерами под командованием вице-адмирала Паллизера, а самолеты береговой авиации обеспечивали противолодочное патрулирование до границы своей зоны вылета. Ожидалось, что противник предпримет серьезную попытку добиться успеха, тем более что это ему не удавалось уже довольно давно. Предположение оказалось верным. 23 февраля после получения разведывательной информации о скорости и курсе конвоя на его перехват устремилось 14 подводных лодок. Но снова умелые действия кораблей эскорта при поддержке самолетов с авианосца не позволили ни одной из вражеских субмарин подойти достаточно близко, чтобы атаковать. Более того, при попытке приблизиться к торговым судам были потоплены «U-713» и «U-601». Ввиду невозможности пробиться к торговым судам, подводные лодки атаковали корабли эскорта. В ночь с 25 на 26 февраля «U-990» торпедировала эсминец «Махратта», который вскоре затонул с большими человеческими жертвами, несмотря на принятые меры по спасению. Только 17 человек из 200 удалось вытащить живыми из ледяной купели.

Адмирал Фрейзер обоснованно предположил, что, в очередной раз потерпев неудачу, противник постарается отыграться на обратном конвое RA-57, который вышел в море 2 марта, имея в своем составе 31 судно. Хотя гибель судна в балласте приносила противнику меньше удовлетворения, чем когда оно было загружено военными грузами для СССР. Адмирал договорился с советским командованием об охране конвоя с воздуха в районе Кольского залива и приказал кораблям сделать большой крюк, первоначально отклонившись в восточном направлении. Эти меры предосторожности оказались даже более успешными, чем на это можно было рассчитывать. Ожидавшие конвой вражеские подводные лодки, число которых достигло 15, обнаружили суда только 4 марта, когда в 70 милях юго-восточнее Медвежьего потопили «Эмпайр Турист». К этому времени погода, ранее не позволявшая взлетать самолетам с авианосца, несколько улучшилась. Поднявшийся в воздух самолет противолодочной обороны нанес повреждения «U-472», которую вскоре потопил эсминец «Натиск». На следующий день «свордфиши» потопили «U-336», вслед за ней «U-973». 10 марта конвой прибыл в Лох-Ю.

С точки зрения противника потеря 4 подводных лодок в обмен на эсминец и торговое судно была возмутительным результатом. Военно-морской штаб потребовал срочно вернуть в Северную Норвегию разведывательные самолеты с большой дальностью полетов и бомбардировщики-торпедоносцы. Однако авиационное командование оставило это требование без внимания. Любопытно, что Дёниц в это время был так поглощен другими делами, в частности угрозой вторжения, что этот вопрос даже не поднимался на совещаниях у фюрера. Впоследствии штабу ВМФ пришлось вернуться к тактике подводной войны против русских конвоев, слегка видоизменив ее. Присутствие в составе эскорта авианосца делало опасным пребывание субмарин на поверхности в светлое время суток, поэтому они получили приказ оставаться под водой в течение дня, а ночью атаковать и быстро уходить. Противник не догадывался, что для таких нападений уже выработана контрмера – ночные полеты. К тому же постоянно увеличивающаяся продолжительность светового дня должна была добавить подлодкам трудностей.

Эскортные авианосцы появились исключительно вовремя и на практике доказали свою полезность. В эскорт следующей пары конвоев адмиралтейство включило два таких авианосца – «Активити» и «Трэкер». С палубы «Активити» могли взлететь 3 противолодочных «свордфиша» и 7 истребителей «уайлдкэт». На «Трэкере» находилось 12 противолодочных «эвенджеров» и 7 «уайлдкэтов». Следует отметить различие в возможностях этих кораблей. «Эвенджеры», хотя не имели реактивных снарядов, смертоносных для подводных лодок, имели преимущество в скорости и дальности полета, а также закрытую кабину, что делало их значительно более удобными, чем старенькие «свордфиши». Американские «уайлдкэты» были лучше приспособлены к операциям с палубы авианосца, чем переоборудованные для этой цели «харрикейны», применявшиеся на британских кораблях. В состав эскорта вошли две группы кораблей сопровождения из Западной группы, причем одной из них командовал один из самых удачливых и результативных морских охотников британского флота – капитан Ф. Уокер.

Конвой JW-58, состоящий из 49 судов, вышел в море 27 марта. Вместе с ним переход совершал американский крейсер «Милуоки», передаваемый СССР. В составе эскорта было 20 эсминцев, 5 шлюпов, 5 корветов и 2 эскортных авианосца, о которых уже говорилось. Им командовал вице-адмирал Ф. Далримпл-Гамильтон, поднявший свой флаг на крейсере «Диадема». Вражеская разведка обнаружила конвой 30 марта, после чего истребители с авианосцев сделали задачу вражеских самолетов-преследователей не только сложной, но и очень опасной. Не менее б из них были сбиты. 16 вражеских подводных лодок образовали 300-мильную патрульную линию к юго-западу от Медвежьего. Они должны были атаковать конвой 31 марта. Действительность опередила планы противника. 29 марта капитан Уокер на шлюпе «Скворец» нанес первый удар, потопив подводную лодку «U-961». Через два дня самолет с «Трэкера» совместно с эсминцем «Бигль» отправили на дно «U-355», а 2 апреля эсминец «Кеппель» потопил «U-360». На следующий день «свордфиш» с «Активити» вместе с «Мстителем» потопили «U-288». Таким образом, приказ немецкого военно-морского командования о том, что конвой не должен пройти без потерь, не был выполнен. Вместо этого противник понес серьезные потери. Сообщения командиров немецких субмарин слишком часто бывали, мягко говоря, не точными. Вот и теперь они заявили об уничтожении нескольких эсминцев, поэтому односторонний характер сражения некоторое время оставался скрытым от немецкого командования. Тревожные новости поступили от командира «U-277». Это была первая информация о специальном генерирующем шум устройстве, названном «фоксер». Его буксируют вслед за кораблем для отвлечения на себя акустических торпед «гнат». Позже была доказана его высокая эффективность для отражения этих опасных атак.

Обратный конвой RA-58 из 36 судов вышел из Кольского залива 7 апреля в сопровождении того же эскорта, что и JW-58. Противнику стало известно об этом на следующий день, и 10 немецких лодок заняли позицию к югу от Медвежьего. Конвой прошел южнее патрульной линии незамеченным. Узнав об этом, адмирал Шнивинд приказал организовать преследование. Однако субмарины не сумели догнать конвой, и он благополучно прибыл в Лох-Ю. Таким образом, зимой 1943/44 года обещание, данное Черчиллем Сталину, было выполнено. В Россию было доставлено 188 судов. Не приходилось сомневаться в укреплении военно-морской мощи Великобритании и сдаче позиций немцами. Но сражение за господство в Арктике еще не завершилось.

В конце марта, когда конвой JW-58 готовился к выходу в плавание, в адмиралтейство поступила информация о завершении ремонта «Тирпица», которая соответствовала действительности. Немцы «залатали» пробоины в корпусе, не ставя корабль в сухой док; однако скорость корабля теперь была ограничена 27 узлами. Этого было достаточно для использования «Тирпица» против конвоев. Тогда адмиралтейство приняло решение сделать еще одну попытку вывести из строя зловредный корабль. 3 апреля по нему был нанесен бомбовый удар с подошедших авианосцев. В корабль попало 14 бомб. Хотя они не пробили верхнюю палубу и не вывели из строя жизненно важное оборудование, серьезный ущерб был нанесен надстройкам и некоторым орудиям. 128 человек погибли, 300 получили ранения. Постоянные отказы Геринга обеспечить защиту кораблей с воздуха дали свои плоды.

На летние месяцы подвоз грузов в СССР, наконец, переключили на Персидский залив, поэтому в портах Великобритании и Исландии пока не было груженых судов, ожидавших отправки. Но в советских портах еще оставались суда, которые следовало вернуть на родину. Этого перехода также с нетерпением ждал экипаж американского крейсера «Милуоки» и советская команда, готовившаяся принять линкор «Королевский соверен», передаваемый СССР вместо части итальянского флота. Эскорт, в который вошли 2 авианосца «Активити» и «Защитник» и 16 эсминцев, возглавил контр-адмирал Р. Макгригор, поднявший свой флаг на крейсере «Диадема». Корабли прибыли в Кольский залив 23 апреля. Через пять дней в море вышел конвой RA-59, в который вошло 45 судов. Учитывая, что «Тирпиц» был выведен из строя, было решено обойтись без сил прикрытия. Эскорт был достаточно силен, чтобы отразить воздушные атаки и нападение подводных лодок. Уже в 90 милях от Кольского залива конвой был обнаружен разведкой противника, но плохая погода помешала наблюдению. А задача немцев была достаточно простой, для ее решения не требовалось обладать даром предвидения. Получив информацию о выходе конвоя в море, достаточно было послать в район Медвежьего подводные лодки на перехват. Именно так и поступили немцы, расположив 12 подводных лодок вдоль 120-мильной линии, которую должен был пересечь конвой. 30 апреля самолет-разведчик, который сильно потрепали истребители с авианосцев, все-таки успел передать весьма точные координаты конвоя, дав возможность подводным лодкам сконцентрироваться на сравнительно небольшом участке. Несмотря на сильное волнение, штормовой ветер и периодически налетавшие снежные заряды, самолеты продолжали взлетать с палуб авианосцев. Благодаря им немецкий подводный флот дорого заплатил за свою единственную жертву – американский пароход «Вильям С. Тейер», потопленный «U-307». В течение следующих двух дней «свордфиши» потопили «U-277», «U-674» и «U-959». Свидетелем этого блестящего успеха стал советский адмирал Левченко, который вместе со своей командой находился на борту «Защитника». Шансы на успех немецких подводных лодок, атакующих арктические конвои, стремительно уменьшались, причем за успех приходилось платить все более дорогой ценой.

После успешной атаки на «Тирпиц» в ставке Гитлера состоялось очередное совещание. Дёниц высказал предложение отремонтировать линкор и оставить его в Северной Норвегии, поскольку факт его присутствия заставлял противника держать здесь значительные силы. В то же время он признавал, что у линкора вряд ли появится повод выйти в море, разве что произойдут глобальные политические катаклизмы. Он подчеркнул беспомощность линкора без прикрытия с воздуха и сделал вывод, что, если корабль вернется в Германию, он увеличит опасность воздушного налета на тот порт, в котором будет находиться. Эта позиция была одобрена Гитлером. Вернувшись к арктическим конвоям, Дёниц обратил внимание Геринга, который присутствовал на совещании, на тактику, используемую британскими самолетами с эскортных авианосцев, чтобы не подпускать немецкие подводные лодки к конвоям, и подчеркнул, что люфтваффе будет достаточно легко атаковать авианосцы. При поддержке фюрера Дёниц сумел довести свою точку зрения до не проявившего энтузиазм рейхсмаршала, который пообещал время от времени перебрасывать свои авиационные подразделения в Северную Норвегию, причем делать это по первому требованию. В качестве подтверждения Дёниц привел историю конвоя RA-59, указав, что только слабость присутствовавших в регионе военно-воздушных сил не позволила успешно атаковать авианосцы. Он также высказал мнение, что эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев принесут в настоящее время больше пользы в районе Северного моря, чем на Средиземноморье. С этим Геринг был вынужден согласиться весьма неохотно, лишь потому, что фюрер выразил свое полное одобрение.

12 мая адмирал Моор предпринял еще одну попытку атаки на «Тирпиц», но ударная группа авиации не смогла пробиться сквозь облака, нависшие над целью, поэтому операцию пришлось прекратить. Еще одной попытке, на этот раз силами только двух авианосцев – «Победного» и «Яростного», тоже помешала ужасная погода. При этом союзники старались создать впечатление начала захвата Норвегии, чтобы отвлечь внимание противника от подготавливаемой грандиозной операции – высадке своих войск во Франции.

14 июня, спустя восемь дней после вторжения союзных войск в Нормандию, адмирал Моор сменил адмирала Брюса Фрейзера на посту командующего флотом метрополии. За время пребывания Фрейзера в этой должности в значительной степени была уменьшена угроза арктическим конвоям со стороны крупных немецких кораблей: при нем был потоплен «Шарнхорст» и поврежден «Тирпиц». Правда, линкор уже снова был отремонтирован и весьма неплохо показал себя на ходовых испытаниях, проведенных 22 июня. Поэтому первая задача, которую пришлось решать новому командующему, была снова связана с пресловутым линкором. «Тирпиц» необходимо было, как минимум, обездвижить: его присутствие на Крайнем Севере представляло собой угрозу арктическим конвоям, отправка которых должна была возобновиться с приближением полярной ночи. «Тирпиц» может помешать усилиям адмиралтейства отправить часть флота на Дальний Восток, чтобы помочь американцам в борьбе с японцами. 14 июля адмирал Моор вышел в море из Скапа-Флоу, чтобы еще раз атаковать немецкий линкор, но и на этот раз успех не был достигнут. Отличная выучка, опыт и мужество летчиков военно-морской авиации не могли компенсировать низкие технические характеристики самолетов, на которых они были вынуждены летать. Допотопные аэропланы не обладали ни высокой скоростью, ни навигационными приборами, которые позволили бы им добраться до цели раньше, чем ее надежно скрыла дымовая завеса.

Представлялось очевидным, что на обратном пути вражеские подводные лодки будут ожидать не выполнившие своей исторической миссии авианосцы. Поэтому по предложению адмиралтейства береговая авиация организовала патрулирование, в результате которого три немецкие лодки были потоплены. Две «каталины» были повреждены артиллерийским огнем с вражеских подлодок, причем пилот одной из них старший лейтенант авиации Дж. Круикшэнк, несмотря на полученные ранения, сумел долететь до базы. За этот подвиг он получил крест Виктории. Но по мере замены эксплуатируемых на севере подводных лодок новыми, оборудованными шноркелями (а этот процесс шел довольно быстро), успешные атаки, наподобие упомянутых выше, становились более редкими. Во время этих патрулирований произошел весьма прискорбный инцидент. Одна из 4 британских субмарин, переданных СССР и с советским экипажем на борту, вышла из «безопасной» зоны, где воздушные атаки были запрещены, и была потоплена.