Текст книги "Маскарад"

Глава 22
Шокирующий визит

Лизи сидела одна в гостиной, пытаясь читать роман, но сконцентрироваться было просто невозможно. Был день после Рождества, и она чувствовала себя странно потерянной и одинокой, хотя ее сестра с тетей были дома. Она постоянно думала о Тайреле и Нэде, представляя, как они провели Рождество. Буквы на странице перед ней продолжали смешиваться и расплываться. Она как раз закрыла роман, сдавшись, когда вошел Jle-клерк. Он держал букет цветов.

– Мисс Фицджеральд? – улыбнулся он ей. – Это только что принесли.

Лизи понятия не имела, кто может прислать ей цветы.

– Как мило, – сказала она, радуясь, что ее отвлекли. Серый и пасмурный день только ухудшал ее мрачное настроение. – Давай поставим их в вазу на столе.

Когда он ушел, она достала маленькую открытку из конверта и поняла, что цветы не для нее. Они были для Джорджи – и Рори подписал открытку красивым росчерком, так типичным для него.

Слишком поздно – она уже читала открытку. «Моя дорогая мисс Фицджеральд, – писал он, – я подумал, Вам понравятся эти цветы, маленький знак моего признания поражения и большой знак моего восхищения Вами. Ваш преданный слуга, Рори Макбейн».

Лизи была в восторге. Рори действительно ухаживал за ее сестрой, и она решила помочь ему в этом преуспеть. Несмотря на то что ее сестре было лучше выйти замуж за человека обеспеченного, они были прекрасной парой.

Леклерк вернулся к двери гостиной, выражение его лица было странным.

– Мисс Фицджеральд? К вам гостья. – Он передал ей серебряный поднос с визитной карточкой.

Лизи взяла ее и застыла, потрясенная.

Пришла Бланш Хэррингтон. Бланш Хэррингтон теперь в ее главном холле.

Леклерк, должно быть, все понял, потому что спросил:

– Мне сказать ей, что вас нет, мисс Фицджеральд?

Лизи посмотрела на него, чувствуя головокружение.

Что ей могло быть нужно? Как это может быть?

– Нет, – выдохнула она. – Нет. Просто дай мне минуту, Леклерк. Затем пригласи ее войти. И принеси чай.

Он кивнул, поклонился и вышел.

Лизи поняла, что чуть ли не приросла к полу, и побежала к единственному зеркалу в комнате. Она ущипнула себя за бледные щеки и спрятала выбившиеся локоны в прическу. Она расправила корсет светло-зеленого платья, внезапно обрадовавшись, что Элеонор заказала подходящую городскую одежду для нее и ее сестры. Она больше не выглядела обедневшей деревенской мышью – она казалась модной и элегантной, хотя предпочла бы изумрудные серьги желтовато-зеленым, которые были сейчас на ней. Лизи сделала глубокий вдох, больше для храбрости, чем для спокойствия, и ущипнула себя за щеки еще раз. Затем, улыбнувшись, повернулась к двери.

В этот момент Леклерк пропускал в двери Бланш.

– Леди Хэррингтон, – объявил он.

Лизи резко сглотнула и сделала реверанс, поскольку Бланш была намного выше по положению. Бланш слегка поклонилась, и затем обе леди уставились друг на друга.

Она выглядела точно так же, как в начале прошлого лета, когда Лизи шпионила за ней на балу. Была невероятно красива, и ее потрясающее, но простое пастельно-голубое платье и сапфировые серьги в тон заставили Лизи чувствовать себя неловко. Она изучала Лизи, а Лизи изучала ее.

Не зная, сколько времени прошло с тех пор, как они стали рассматривать друг друга, Лизи поспешила подойти к ней:

– Входите же, миледи. Это полная неожиданность. – Она заставила себя говорить медленнее и дышать спокойнее. Она сделала глубокий вдох, но не могла вернуть самообладание. – Я не думаю, что мы встречались.

– Нет, у нас не было возможности познакомиться, и я здесь случайно.

Лизи не могла найти намека на двойное значение ее слов. Ее манера была понятна – у Бланш не было дурного намерения, и, пожалуй, Лизи видела сострадание в ее глазах.

– Вы здесь вряд ли случайно, – сказала Лизи, жестом приглашая Бланш пройти и краснея оттого, что знает о прошлом этой помолвленной женщины.

Бланш села в кресло, Лизи села в другое, напротив нее. Обе женщины расправили юбки, шелестя шелком, чтобы заполнить тишину. Затем Лизи наконец подняла глаза, и их взгляды встретились.

Лизи все еще не понимала, что Бланш могло быть нужно, почему она пришла. Но, к сожалению, ей нужно знать об отношениях Лизи и Тайрела.

– Я недавно узнала, что вы – мать Нэда, – мягко проговорила Бланш, подтверждая худший страх Лизи. Ее щеки порозовели. – Я подумала, нам лучше встретиться – мы бы и так встретились рано или поздно, – так почему бы не сделать это сейчас?

Лизи не видела осуждения в глазах Бланш и не слышала его в ее тоне, но ее сердце бешено забилось. По крайней мере, Бланш точно ее презирает, хотя бы немного.

– Да, – удалось сказать ей. Что еще ей сказать? Она слишком ослепительно улыбнулась. – Поздравляю вас с Тай… лордом де Уоренном с помолвкой.

Бланш отвела взгляд. Лизи это показалось странным.

– Мне очень повезло, – пробормотала она.

Повисло неловкое молчание. Бланш говорила без эмоции или страсти, и Лизи удивлялась, почему она открыто не радуется свадьбе с Тайрелом. Она не знала, что сказать.

– Думаю, вы отличная пара, – добавила она. – Я слышала, свадьба в мае.

– Да, – сказала Бланш, встретившись с ней взглядом. – Вы очень великодушны, мисс Фицджеральд.

Сердце Лизи тревожно забилось.

– Вряд ли.

Бланш медлила.

– Могу я спросить, как вы встретили Тайрела?

Что это? Что ей нужно? И как Лизи ответить?

– Я не хочу вмешиваться, конечно, и если мой вопрос оскорбителен…

– Нет! – Лизи закусила губу. Она не могла понять, что хочет Бланш, но она казалась доброй и даже обеспокоенной, а совсем не ревнивой. – Я выросла всего в нескольких милях от «Адара». Я знаю лорда большую часть своей жизни. Но он, конечно, не знал меня! – Она вспыхнула. – Когда я была маленькой девочкой, он спас меня от смерти – я чуть не утонула, – сказала она, и внезапно ее глаза заблестели. Она все еще помнила тот день так, словно он был вчера.

Вы принц? Нет, я не принц.

Лизи облизала губы, которые казались очень сухими.

– Это то, что женщина моего класса никогда не сможет забыть. Я благодарна ему с тех пор.

– Это очень романтично, – сказала Бланш.

Лизи вскочила в ужасе.

– Это совсем не романтично! – воскликнула она, чувствуя себя как дурочка. В конце концов, она не может отрицать, что романтика присутствовала.

Бланш также встала.

– Извините. Но это история, на которой строятся любовные романы. – Она улыбнулась. – Я могу понять, как маленькая девочка благодарна такому героическому поступку, – и могу понять, как это чувство могло вырасти за годы. И вы – мать Нэда. Я понимаю.

Лизи знала: эта женщина не заслуживает того, чтобы ее оскорбляло их с Тайрелом прошлое.

– Я очень счастлива за вас обоих! – нервно произнесла она. – Я всегда знала, что однажды он найдет себе прекрасную пару, и я так рада, что Тайрел женится на такой высокородной леди, как вы! Он заслуживает счастливой жизни, и я уверена, что найдет ее с вами!

Выражение лица Бланш было сейчас напряженным.

– Вы говорили так откровенно, – наконец сказала она. – Можно я сделаю то же самое?

Лизи сжала руки:

– Миледи, я не могу указывать, что вам делать…

– Хорошо, – перебила Бланш. Она ободряюще улыбнулась. – Мой отец рассказал мне о вас, мисс Фицджеральд. Я должна была приехать и увидеть вас сама. Вы кажетесь очень правильной. Я ожидала кого-то постарше, искушеннее и опытнее.

Лизи не знала, что ответить. Она беспомощно пожала плечами.

– Вы, должно быть, очень любите его, – сказала Бланш.

Лизи отвела взгляд:

– Да. Но это в прошлом. Я полностью поддерживаю вашу свадьбу, миледи. Полностью, – подчеркнула она.

Бланш наконец немного потеряла самообладание и обхватила себя руками.

– Это так великодушно с вашей стороны. Потому что, я думаю, вы все еще любите Тайрела.

Внезапно Лизи стало трудно дышать, и она была готова заплакать. Ей нужно отрицать это. Но она не могла говорить.

– Поскольку мы обе откровенны, вы, разумеется, знаете, что эта свадьба была организована. Это не брак по любви.

Лизи медленно обернулась. Она была шокирована, когда увидела слезы в голубых глазах Бланш, ее перекошенный рот.

– Миледи! Вы в порядке! Присядьте же. – Она бросилась к ней, взяв ее за руку.

– Нет, я не в порядке, – прошептала Бланш, отказываясь садиться. – Видите ли, мисс Фицджеральд, я поняла, что не хочу замуж – ни за Тайрела, ни за кого-либо еще.

Лизи выдохнула. В ее сердце было столько надежды, казалось, у нее разорвется грудь.

Она быстро отказалась от надежды, потому что надеяться было не на что. Слова Бланш не изменили того факта, что Тайрел совсем не заботился о Лизи.

– Почему вы говорите мне все это?

Бланш медлила.

– Прошлым вечером мой отец сделал шокирующее признание. Он специально вмешался, чтобы разлучить вас двоих.

Лизи застыла. Она никогда не забудет тот ужасный день, когда Хэррингтон приехал в Уиклоу для разговора с ней, но он вряд ли заставил ее уехать.

– Миледи, я уехала из Уиклоу, потому что это было правильно с моральной точки зрения.

Бланш улыбнулась ей:

– Я думаю, вы очень хорошая женщина, мисс Фицджеральд, и теперь понимаю, почему Тайрел так любит вас. Мне нужно ехать. Моему отцу нездоровится, и я действительно должна убедиться в том, что он отдыхает.

Лизи никогда не была более смущенной. Какой странный визит! Она должна была спросить:

– Почему? Почему вы приехали ко мне, миледи?

Бланш встретилась с ее взглядом.

– Я должна была увидеть кое-что сама, – ответила она.

– Где он? – спросила Джорджи; ее сердце бешено билось. Она не могла поверить, что Рори пришел навестить ее. Она сделала все возможное, чтобы забыть о том, что случилось три дня назад. Она отказывалась думать об их поцелуе – отказывалась думать о нем вообще.

В конце концов, она не была глупой, жеманной, помешанной на свадьбе девицей. Она была благоразумной, умной, благовоспитанной и очень старомодной ирландской женщиной, ей в самом деле нравилась жизнь старой девы. Кроме того, Рори Макбейн не был подходящим кандидатом в мужья – у него не было ни единого собственного пенни, да это и не имело значения. И она была не похожа на Лизи. Она не влюбится по уши до такой степени, что пожертвует своим добрым именем и всей жизнью ради постыдной связи, которая может привести только к разбитому сердцу.

– Он ждет в библиотеке, – ответил Леклерк. – У вашей сестры гостья, и я подумал, что она не захочет, чтобы ее отвлекали.

Джорджи не смогла придумать ответ. Вместо этого она не переставала думать о потрясающем поцелуе Рори и о том, как она ощущала его тело своим. Она спустилась вслед за Леклерком, пытаясь восстановить дыхание и находя это невозможным. Она жалела, что он поцеловал ее; она жалела, что он вообще пришел. Что ему могло быть нужно?

Джорджи пришло на ум, что он хочет извиниться. Она с радостью примет извинение. Поскольку он дорогой друг для Лизи, значит, они смогут избежать любой неловкости между ними.

Он ходил туда-сюда по библиотеке. К сожалению, был по-прежнему щегольски красив, заставляя ее сердце биться учащеннее. И, к сожалению, он был очень умен, а Джорджи восхищалась остроумием и эрудицией больше, чем какой-либо другой чертой характера в мужчине или женщине. Леклерк ушел, и Джорджи у дверей наблюдала за Рори.

Он повернулся и покраснел.

– Как вы? – Он поклонился. – Взгляд был испытующий. – Вы получили цветы?

Она заморгала:

– Цветы?

– Я отправил вам цветы, Джорджина. Я думал, вы уже получили их.

– Вы отправили мне цветы? – повторила она.

Его удивленные зеленые глаза заблестели.

– Да, розы. Красные розы. – Он подошел к ней.

Она не двигалась.

– Но… почему?

Это сон? Или какая-то уловка? В конце концов, она не кокетка, и он это знал. У него просто не было причины отправлять ей цветы.

– Почему вообще джентльмен отправляет цветы леди? – просто спросил он.

Она отступила.

– Не знаю, – выдохнула она, начав дрожать. Это не могло означать, что он подразумевал… разумеется, он не ухаживал за ней!

Взгляд его глаз был очень нежным.

– Вы не знаете? – весело спросил он.

Она решила, что должна уйти – а на самом деле убежать! Джорджи развернулась и направилась к двери, но он схватил ее сзади за плечи. Он резко развернул ее, и она оказалась в его объятиях. Сердце не слушалось ее. Она по уши влюбилась. Теперь она осмелилась признать, что восхищалась им и хотела его с того момента, как положила на него глаз.

Но из этого не могло выйти ничего хорошего. Он был не для нее. Она знала это с самого начала.

– Я отправил вам цветы, Джорджина, как знак моей симпатии и моего восхищения вами, – произнес он, глядя ей в глаза.

Должно быть, он шутит. Она отстранилась и оказалась спиной к стене.

– Рори, пожалуйста! – Она подняла дрожащую руку. – Мы оба знаем, что я не та женщина, которая вызывает симпатию или восхищение мужчин.

Он заморгал.

– Я думала, вы пришли извиниться за прошлый вечер! – воскликнула она и почувствовала, как ее щеки краснеют от одного лишь упоминания того вечера.

– «Извиниться»? – в удивлении эхом повторил он.

Она кивнула:

– Да, извиниться за такие вольности.

– «Вольности»?

– Ваше извинение принято, – торопливо сказала Джорджи. – Я знаю, вы лучший друг Лизи и любимый родственник Элеонор, поэтому наши пути будут пересекаться. Но лучше, если мы больше никогда не будем говорить об этом!

Он покачал головой и схватил ее за руку.

– Я не прошу прощения за то, что поцеловал вас, Джорджина Мей, – проворчал он.

И она знала, что он собирается сделать. Он притянул ее к себе, и она напряглась, отчаянно желая избежать его поцелуя и еще отчаяннее желая принять его. Он проигнорировал ее и быстро приник к ее рту.

Джорджи сдалась. И когда он целовал ее, она почувствавала желание внизу живота, бесстыдное и настойчивое. Она прижалась к нему, открыв рот, желая еще большей близости. Он отстранился, тяжело дыша, его взгляд был разгоряченный и пристальный.

Джорджи не могла говорить. Ее губы дрожали, все тело дрожало. Она прижала руку ко рту.

– Почему? – спросила она; она не могла дышать после такого потрясающего поцелуя. – Почему вы делаете это со мной?

Он взял ее за руку:

– Потому что я не хочу притворяться, будто между нами ничего нет! С момента нашей первой встречи я пытался не видеть то, чем вы действительно являетесь, – самой удивительной женщиной, которую мне когда-либо посчастливилось встретить.

Джорджи вскрикнула в страхе и все-таки смея надеяться.

– Вы не можете так считать! Пожалуйста, не льстите мне, если вы так не думаете!

– Я не охотник за женщинами, как вы, кажется, думаете обо мне, – сказал он. – Когда вы будете доверять мне?

Джорджи уставилась на него. Ей потребовалось время, чтобы собрать свои разрозненные мысли.

– Я боюсь.

Он смягчился:

– Почему? Я никогда не восхищался женщиной больше – и никогда не желал ее больше.

Она почувствовала дрожь в коленях и самое острое желание. Он обнял ее.

– Не бойтесь, – прошептал он. – По крайней мере, меня.

Джорджи положила руки ему на грудь, хотя ничего хорошего из этого не вышло, поскольку большая часть его тела была прижата к ее. Смела ли она верить, доверять ему сейчас?

– Я только и делаю, что думаю о вас последние три дня, – сказал Рори, встретившись с ее глазами. – Я только и делаю, что думаю о нас.

Джорджи застыла; ее сердце билось с взрывной силой.

– Я не понимаю.

– Я беден, Джорджина, – прошептал он, – и по многим стандартам я даже не джентльмен.

Джорджи с недоверием покачала головой.

– Я бы никогда не стала судить о мужчине по его финансовому состоянию, – твердо произнесла она.

– Вы могли бы – и вам следует – добиться большего, – резко сказал Рори.

Что, если он откровенен?

– Я не хочу добиваться лучшего, – прошептала Джорджи. И это была правда – правда, которой она больше не могла избегать.

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Затем посмотрел на нее, его взгляд сделался томным, и Джорджи почувствовала полуобморочное состояние от желания.

– Я обедневший дворянин, – прошептал он. – Я зарабатываю себе на жизнь. Может, я унаследую состояние Элеонор, а может, и нет. Я не имею право делать это – не сейчас, не при таких обстоятельствах.

– Делать что? – воскликнула Джорджи, но она догадывалась, что ее самая смелая и сокровенная мечта становится реальностью.

Он наклонился и поцеловал ее в губы; Джорджина думала, что умрет от такого сочетания желания и любви.

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Джорджина, но я пойму, если ты откажешь мне.

Джорджи выдохнула.

Рори приник к ее губам в поцелуе.

Бланш уехала, а Лизи стояла в холле, не понимая, что случилось. Она была поражена признанием Бланш о том, что та не хочет выходить замуж. Однако поняла она и то, что это вовсе не означает, что Бланш и Тайрел не поженятся. Только одно было ясно наверняка – Бланш очень милосердна, добра и достойна. Самообладание постепенно возвращалось к ней, и теперь, оглядываясь назад, она жалела, что не спросила Бланш, как дела у Нэда с Тайрелом.

Проходя мимо библиотеки, Лизи услышала оттуда какой-то шум. Она не придала этому значения, подумав, что служанка убирает комнату. Дверь была закрыта, что было странно, но она не задержалась возле нее. Затем Лизи услышала голоса.

Она не могла ошибиться в мужском голосе, – он принадлежал Рори. Внезапно Лизи вспомнила, как пристально он смотрел на Джорджи несколько вечеров назад. Инстинкт переполнил ее, и она не медлила. Она открыла дверь, уверенная в том, что Рори и ее сестру нельзя оставлять одних.

Джорджи была на диване в объятиях Рори; они страстно целовались.

И Лизи испугалась. Ее собственная жизнь пролетела у нее перед глазами – ее любовь к Тайрелу, их короткая, страстная и достойная порицания связь, ее падение и позор, горе и разрыв.

В тот момент Лизи знала, что никогда не позволит Джорджи страдать так, как она. Она знала, что защитит свою сестру любой ценой. Хотя дверь была открыта, она громко постучала в нее, четыре или пять раз.

Рори вскочил с дивана, повернувшись к ней. Он покраснел.

Лизи недоверчиво посмотрела на сестру, которая была так ошеломлена, что могла лишь моргать.

Лизи начала злиться. Она попыталась держать себя в руках.

– Прошу прощения, что помешала, – язвительно произнесла она. Потом не выдержала. – Что ты делаешь, Джорджи? – воскликнула она. – Ты совсем рассудок потеряла?

Джорджи покачала головой, широко раскрыв глаза и не в состоянии говорить.

Лизи повернулась к Рори.

– Не знаю, какие у вас намерения, – натянуто сказала она, – но я не позволю вам опозорить мою сестру, сэр. Одной падшей женщины для этого дома вполне достаточно.

Рори оставался красным, но он заговорил с Лизи очень спокойно:

– Я только что попросил твою сестру выйти за меня.

Джорджи встала, заулыбавшись, по-прежнему потрясенная.

И Лизи начала понимать. Она улыбнулась, хотя на самом деле ей хотелось прыгать и кричать от восторга.

– Джорджи?

Джорджи смотрела только на Рори.

– Да, – прошептала она, и на ее глазах выступили слезы. – Да. Да!

И Лизи запрыгала:

– Вы поженитесь!

Рори подбежал к Джорджи, взяв ее за руки.

– Ты согласна? – воскликнул он.

Джорджи облизала губы.

– Да. Но только если ты действительно серьезен.

– Разумеется, я серьезен. Я никогда до этого никому не делал предложение. – Он сглотнул, притянув ее к себе. – Я никогда себя так не чувствовал раньше, Джорджина.

Джорджи кивнула, не в состоянии говорить; по ее щекам текли слезы.

Рори опустил руку в карман, и она увидела, как он достает красивое бриллиантовое кольцо. Камень был около карата, и она удивилась, как он смог себе его позволить.

Джорджи увидела его и выдохнула.

– Кольцо принадлежало моей маме, – хрипло сказал он. Он взял ее левую руку и надел на палец кольцо.

Глаза Джорджи вновь наполнились слезами. Она попыталась скрыть их, потому что Лизи знала: она не хочет, чтобы Рори видел их, но он протянул руку, чтобы вытереть их.

– Ты заставила меня поохотиться, – дрожащим голосом произнес он.

– Только потому, что ты очарователен для собственного же блага, – прошептала она.

Лизи подошла к ним:

– Это чудесно! Я молилась об этом дне. О, мы должны сейчас же рассказать Элеонор – и маме с папой! О! Как жаль, что они уехали навестить Анну!

Рори сделался очень серьезным.

– Я еще не поговорил с мистером Фицджеральд ом, – сказал он.

– Папа не станет возражать, – с улыбкой произнесла Джорджи. – Нужно победить маму, но ее можно легко очаровать.

Лизи знала, что папа будет рад за Джорджи, а мама с легкостью поддастся силе убеждения Рори. Ведь поскольку он любимчик Элеонор, она может рассчитывать на наследство. Теперь Лизи стала думать о будущем и о свадьбе.

– Где вы думаете пожениться? И когда?

Джорджи и Рори держались за руки.

– Мне бы хотелось провести свадьбу дома, в Ирландии! – воскликнула Джорджи. Она повернулась к Рори: – А как тебе эта идея? Рейвен-Холл очень маленький, но, возможно, мы сможем пожениться в Глен-Берри.

– Я сделаю все, что тебе понравится, – очень серьезно ответил он.

Она покраснела. Затем повернулась к Лизи:

– Так много, о чем нужно подумать, что нужно решить, что нужно сделать! О боже! Я выхожу замуж!

Тайрел как раз вышел из детской, где завтракал вдвоем с сыном. Нэд стал светом в его жизни. Он был его единственным источником радости и глубочайшим источником гордости. Пока спускался, он думал, сможет ли когда-нибудь забыть то лето, что они провели в Уиклоу, притворяясь единой семьей и глупо не желая думать о будущем.

У него перед глазами появились образы Элизабет – на лужайке с Нэдом, в его объятиях, смеющейся с ним за ужином. Воспоминания были нежелательны, и он стал раздражен. Это когда-нибудь закончится?

Дворецкий встретил его у спуска широкой извивающейся лестницы.

– Милорд, у вас посетитель.

Он протянул Тайрелу карточку, которую тот сразу же узнал. Она была довольно потрепана и неряшлива и могла принадлежать лишь Рори Макбейну. Он был рад, что его друг пришел, но в то же время напрягся. Когда-то Макбейн и Элизабет были друзьями. Он не видел Рори с лета и не знал, оставались ли он и Элизабет по-прежнему друзьями. Ему было интересно, что Рори знал о ней. Он не нравился себе за такую слабость.

– Где он?

– В Зеленой комнате, сэр, – ответил дворецкий.

– Принеси нам, пожалуйста, бутылку вина. Бургундского, – сказал Тайрел, отворачиваясь. Он вошел в большую гостиную с удивительно темными изумрудными стенами и бледно-золотистыми потолками. Рори стоял, облокотившись о белую мраморную полку камина, не замечая жара, потерянный в мыслях.

Рори выпрямился, повернувшись к нему.

– Ты хмуришься, Тайрел? – Казалось, его это веселит. – Разве я не бальзам для глаз? Неужели ты не скучал по мне? Хотя бы немного? У тебя нет другого такого же радикального друга, как я. Без меня ты конечно же помираешь от политического консерватизма?

Тайрел был вынужден улыбнуться. Он забыл, каким остроумным и смешным может быть Рори.

– Я не хмурюсь, Макбейн. Это был луч света, поскольку ты самый шокирующий бунтарь, кого я знаю. Я не окружен реакционерами, как тебе хочется думать.

Рори усмехнулся и окинул его взглядом:

– Если ты проводишь время здесь, то ты в самом деле окружен опасно консервативными взглядами. Как твои дела?

– Очень хорошо, – солгал Тайрел. – А у тебя?

Улыбка Рори стала шире.

– Очень хорошо.

Тайрел поднял брови, но Рори продолжил:

– Но это между нами говоря. Этот разговор о слиянии финансов наших стран невероятно взволновал меня! – И он посмотрел на Тайрела так, словно тот был ответствен за приближающийся союз ирландского казначейства с национальным.

– Если ты надеешься на дебаты, ищи их в другом месте, – рассмеялся Тайрел. – Я отказываюсь обсуждать достоинства союза.

Рори странно улыбнулся, опустив глаза в плиточный пол:

– Если мне понадобятся оживленные дебаты, мне нужно будет лишь прийти к моей невесте. – Он поднял глаза и улыбнулся: – Я женюсь, Тайрел.

Тайрел схватил его за плечо, по-настоящему удивленный. Хотя Рори и не был убежденным холостяком, он точно не был распутником. Его страстью была политика, а не женщины. Он был слишком беден, чтобы позволить себе любовницу, и Тайрел знал, какими скоротечными были его связи, очень часто они даже не длились целую ночь.

– Должно быть, это любовь с первого взгляда, – с удивлением произнес он, радуясь встрече с другом. – Поздравляю.

Рори широко улыбнулся:

– Признаюсь, что влюбился по уши. Теперь я начинаю понимать, что значит влюбиться. – Он потер виски. – Я плохо сплю эти дни.

Появился слуга с вином.

– Как вовремя, – сказал Тайрел, и Рори взял протянутый стакан. – И кто же этот образец добродетели и, я полагаю, остроумия, который захватил тебя?

Улыбка Рори исчезла. Он помедлил.

– Джорджина Мей Фицджеральд.

Если бы он пил, то поперхнулся бы. Тайрел застыл, не в состоянии ответить. Он уставился на Рори, но вместо него увидел Элизабет с сестрой, когда он в последний раз видел их, пьющими чай в саду Уиклоу. Что, черт побери, это такое?

– Тайрел. – Рори поставил стакан и тронул его за рукав. – Я люблю сестру Лизи. Мы планируем пожениться этой весной.

Тайрел начал соображать. Его лучший друг женится на сестре Элизабет. Рори ухаживает за сестрой Элизабет. Они в городе? Он почему-то был уверен, что Лизи живет с Джорджиной. А если это так, то Рори, должно быть, знает о ней все.

Впервые в жизни он был в растерянности.

Тайрел чувствовал обиду и гнев; и было слишком много вопросов, ни один из которых он не должен задавать.

Чтобы восполнить потерю самообладания, он сказал:

– Я не очень хорошо ее знаю, но могу понять, почему ты влюбился в нее. – Его сердце бешено билось, он понял. Было волнение и тревога, смятение и ужас.

– Я никогда не встречал более яркой женщины! – воскликнул Рори. – И ты заметил, как она элегантна и красива?

Джорджина в городе? А Элизабет с ней? Он отвернулся; он пил вино и спорил с собой, спросить это или нет. Чтобы дать себе больше времени, он попытался сфокусироваться на женитьбе Рори.

– Она очень высокая, – сказал он. Хотя он был одержим Элизабет, он прознес: – Ты единственный друг, который повторно использует визитки. – Полностью контролируя себя, он медленно повернулся: – Рори, как ты будешь содержать ее и себя? Она такая же бедная, как и ты. – Это был серьезный вопрос, и, поскольку Рори его друг, задать его было его долгом.

– Мы как-нибудь будем сводить концы с концами. Поскольку за мои карикатуры платят мало, я ищу работу получше.

Он был удивлен, поскольку знал, как Рори увлекается политической сатирой.

– Ты бросишь свои остроумные рисунки?

– Не совсем, но я перестану рисовать для «Тайме» регулярно. Поверь мне, Тайрел, до того, как сделал ей предложение, я долго спорил с собой. Я же не глупец. Очевидно, мне следовало влюбиться в богатую наследницу. Но я не влюбился. – Его взгляд потемнел. – И она могла добиться лучшего! Но ее не волнует мое положение. Она сказала мне, что никогда не думала выходить замуж или влюбляться. – Внезапно он улыбнулся. – Она любит меня, – сказал он так, словно был удивлен. – Она даже сказала так.

Тайрел узнавал влюбленного мужчину. Он решил, что его свадебным подарком будет значительная сумма, но это не решит их проблем, а только отложит на некоторое время.

– Я попробую помочь тебе найти прибыльную должность, – сказал он. – Дай мне подумать об этом.

Рори подошел к нему:

– Я не за этим пришел, но спасибо тебе. Тебе кто-нибудь говорил, что ты идеальный друг? Спасибо, Тайрел.

– Не думай об этом, – ответил он. – Мне будет приятно помочь вам обоим. – Ему на ум пришли серые глаза; от этого образа было не скрыться. Он медленно прошелся по комнате, потягивая вино.

Что он сделает, если снова ее увидит?

– Тай, – твердым голосом произнес Рори; он подошел и встал рядом с ним. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты был на свадьбе. Однако, учитывая случившееся прошлым летом, я не думаю, что это хорошая идея.

Тайрел обернулся:

– Джорджина в городе?

Рори заметно напрягся:

– Да. Она живет в доме Элеонор.

Сердце Тайрела забилось. Белгрейв был совсем рядом. Он сложил на груди руки и спросил, пытаясь казаться равнодушным:

– Элизабет там?

Рори помедлил, и этого было достаточно для ответа.

Тайрел отошел от друга, неспособный отрицать горячий, сильный приток адреналина в кровь. Он чувствовал себя как охотник, увидевший дичь. Она была в двадцати минутах езды.

– Как твой сын? – спросил Рори. – Должно быть, он вырос на целый фут. – Было видно, что он пытается сменить тему.

Тайрел повернулся к нему с другого конца комнаты:

– Как она?

Глаза Рори вспыхнули.

– Не делай этого, – предупредил он.

– Не делать чего? – Тайрел улыбнулся и почувствовал себя очень неуютно. – Я хочу знать, как она. Вопрос достаточно простой. Я имею полное право знать.

– У тебя нет никакого права, вообще никакого! – воскликнул Рори. – У тебя есть право только на то, что связано с твоей невестой. Ты разбил Элизабет сердце. Как ты думаешь, каково ей? – с жаром добавил он.

Тайрел почувствовал, как его охватывает опасный гнев.

– Вынужден тебя поправить. Это она бросила меня. Я не разбивал ей сердце.

Рори приблизился, выглядя сердитым:

– Она моя кузина и мой друг. Я никогда не одобрял вашу связь – это было позорно! Лизи всегда заслуживала большего. Она заслуживала мужа и дом, а не позор.

Он не двигался.

– Она пришла ко мне уже опозоренная, – сказал он, хотя и знал, что это ложь. Рори был прав. Элизабет заслуживала большего, чем банальная связь.

– Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой Лизи! Я хочу, чтобы ты оставил ее в покое, – предупредил Рори.

– Почему ты думаешь, что я не оставлю?

– Ты начинаешь задавать мне все эти вопросы о Лизи и удивляешься, почему я подозреваю, что ты собираешься преследовать ее снова?

Сердце и разум Тайрела заработали согласованно. Но он лишь сказал, слишком спокойно:

– Я не заинтересован в возобновлении связи.

– Тогда что ты собираешься делать? – спросил Рори.

В тот момент, наконец, он знал, что ему делать.