Текст книги "Песнь песков"

ГЛАВА 15

Сами не понимая почему, во всяком случае будучи не в силах дать какое-либо логическое объяснение, Ян и Татьяна решили идти искать помощи вдоль трещины, как если бы сама земля указала дорогу, прочертила направление. Вооружившись автоматом мотоциклиста и оружием, которое Роман снял накануне с одного из лжесолдат, взяв запас воды и еды, они пустились в путь. Все лучше, чем бесконечно дожидаться неизвестно чего. Роман снова остался с Д'Анкоссом. От палящего солнца они спрятались в тени небольшого пригорка, появившегося в результате землетрясения, и дремали, погруженные в невеселые мысли.

Роман посмотрел на хронометр. Прошло ровно шесть часов. Д'Анкосс, похоже, спит. Роман бесшумно поднялся и на цыпочках отошел.

Поравнявшись с нагромождением камней, он обернулся: Д'Анкосс не шевелился. Прекрасно. Он поспешно раскидал каменную псевдомогилу, которую не так давно соорудил, и с бьющимся сердцем склонился над неподвижным телом.

Зеленые глаза не повернулись в его сторону. Зрачки были расширены, они неподвижно смотрели в пустоту.

Отчаяние скрутило желудок. Он попытался нащупать пульс: ничего. Приложил ладонь ко рту, надеясь уловить дыхание: ничего. В бессильной ярости он швырнул на землю свою фетровую шляпу. Вытер лоб и выругался сквозь зубы. Просыпайся, черт возьми, ну просыпайся же! Живи! Я приказываю тебе жить! Я приказываю тебе немедленно вернуться в мир живых! Кто бы ты ни была, что бы с тобой ни было, женщина с другим ДНК, возвращайся!

Положив руку на ее холодное обнаженное горло, Роман закрыл глаза, стиснул зубы, удивившись собственному отчаянию и яростному желанию, с каким он хотел видеть ее живой.

Тук.

Он вздрогнул. Там, под его рукой, что-то отозвалось.

Тук. Тук. Тук. Он склонился ниже, приподняв ее за плечи и приблизив ухо к ее груди. Нет, ему не показалось, он действительно слышал Биг-Бен ее сердца, неровные и редкие, но совершенно очевидные удары. Еще не решаясь обрадоваться, он поднял голову.

Она смотрела на него. Ресницы вздрогнули. Раз, потом другой.

– Видишь, я вернулась, – произнесла она.

Потом, улыбнувшись, добавила:

– Настоящий роман, правда, Роман?

– А тебя как зовут?

– Нея, разумеется.

Нея. Новость. Новелла. Новая Ева. Встреча Новеллы и Романа? Черт, да ты сходишь с ума, старик. Он крепко сжал ей плечо:

– Почему ты притворилась, что умерла? И как ты это сделала?

– Как? Просто выпила усни-корень, как мы его называем, там есть тетродоксин, который вызывает состояние, похожее на кому, такое состояние умеют вызывать жрецы вуду. Зачем? Чтобы иметь возможность поговорить с тобой один на один. Кстати… а где остальные?

– Д'Анкосс остался, а Ян с Татьяной опять отправились искать гипотетической помощи.

– Один из них не вернется, – сказала она, встряхнув своими удивительными волосами, светлыми и вьющимися.

– Почему ты так говоришь?

– Посмотри, – ответила она, показывая ему опухшую посиневшую лодыжку. – Видишь место, куда меня укусила змея?

– Да, оно твердое и набухшее.

– Посмотри повнимательнее. Где след протероглифов[27]27
  Протероглифы – крючки, расположенные на передней поверхности верхней челюсти, благодаря которым укус змеи становится более глубоким, а действие яда более опасным.


[Закрыть]?

Он внимательно осмотрел гладкую загорелую кожу и обнаружил только небольшую ранку.

– Стерся, – ответил он.

– Нет, не стерся, – поправила его Нея. – Его просто нет.

– То есть?

– То есть никакая змея меня не кусала. Это след от шприца.

– Ты хочешь сказать…

– Именно. Я предполагаю, что это какое-то лекарство, вызывающее те же смертоносные последствия, что и змеиный яд. Я бы тоже стала жертвой банального несчастного случая, какие происходят в этих местах сплошь и рядом. К счастью, у меня при себе есть все, что нужно, а отдых, вызванный действием усни-корня, помогает телу восстановиться.

– Почему ты подозреваешь Яна или Татьяну, а не меня или Д'Анкосса?

– Д'Анкосс не может быстро передвигаться. А человек, который сделал это, должен был посуетиться, ища так называемую змею. И я уверена, что это не ты.

– Почему?

– Я подумала… Ты не мог убить Ли, а Ян или Татьяна могли. Ergo[28]28
  Значит, следовательно (лат.).


[Закрыть]…

– Где ты выучила латынь?

– Как и английский, по книгам. Большую часть жизни я провела взаперти и много училась.

– Взаперти… под землей? В пещере?

– Хм… Пока я не решила выйти и посмотреть, на что похож этот жестокий мир, о котором мне прожужжали все уши.

Только тут Роман внезапно осознал, что она сказала «Ли», а не «водитель трейлера».

– Откуда ты знаешь наши имена? Ты давно за нами шпионишь?

– Я не шпионю за вами. Я просто слежу. И по возможности защищаю. Я случайно оказалась рядом, когда вы нашли Алебастровую Книгу Пророчества. Ты меня видел тогда, я стояла на склоне горы. Безымянный кочевник.

– У тебя через плечо висел какой-то длинный чехол, я подумал, что это винтовка.

Она улыбнулась:

– Это были всего-навсего принадлежности для рисования.

– Что?

– Я занимаюсь живописью. Знаешь, пишу на холсте кистью. Это еще одна причина, по которой мне захотелось выбраться на поверхность. Мне надоело рисовать при электрическом свете предметы, которые я видела только на фотографиях. Мне хотелось нарисовать гору и ветер, который поет в моих волосах. Мне хотелось нарисовать ручей и укус ледяной воды. И я начала странствовать, как вы выражаетесь. Как и ты, я исходила всю Азию вдоль и поперек. Я смотрела, училась. А потом я услышала эхо войны, вернулась и однажды увидела, как вы выходите из священного грота с куском Книги! Это была настоящая катастрофа, вы подписали себе смертный приговор!

– Что-то здесь не складывается, – задумчиво произнес Роман. – Два раза мы стали жертвами вредительства: гвозди на дороге и сахар в баке. Это явно сделал кто-то из нас. Что означает, что в составе экспедиции кто-то работает на Народ. Причем с самого начала! Кто-то воспользовался экспедицией, чтобы найти Алебастровую Книгу.

– В твоих рассуждениях есть разумное зерно, – согласилась Нея. – Сведения о точном местоположении грота были утрачены, так что экспедиция предоставила шанс его отыскать.

Роман глубоко вздохнул. У него в голове теснилась тысяча вопросов, которые он хотел ей задать, но следовало начать с одного, самого спешного и самого важного.

– Нея, что здесь в действительности происходит? – спросил он, беря ее руки в свои.

– Наш Народ в течение тысячелетий жил изгоем, скрываясь, дрожа, мечтая о возвращении. В отличие от вас, мы верим в оккультные силы, мы полагаем, что мир – это энергия, а мы все ее частицы, что деревья, песок, ветер умеют разговаривать, мы верим в магию, только для нас это вовсе не магия, это просто жизнь, такая, какой вы тоже могли бы ее осознать, если бы умели видеть не только в одном измерении. Существует линейное время материи и циркулярное время духа. Все взаимосвязано, все опирается друг на друга, все есть язык.

Она вздохнула, стиснула ладонями виски:

– Прости, меня куда-то занесло. Я всегда слишком тороплюсь. Народом управляет Царь, мужчина или женщина, который согласует свои действия с Братством Магов, – говорила она. – Нынешний Царь узнал знаки Возвращения. Он отдал приказ начать войну. Вот что происходит.

– Но, судя по тому, что ты мне сказала, если агент Народа затесался к нам в экспедицию, чтобы найти Пророчество, это означает, что никто не знал, где находится священный грот. Видимо, Царю необходимо Пророчество, чтобы вести Народ к победе, во всяком случае, именно так происходит в романах, написанных в жанре фэнтези, – закончил он с улыбкой, словно посмеиваясь над собственными словами.

Она кивнула:

– Именно. Алебастровая Книга крайне нужна. Именно поэтому восемь тысяч лет она хранилась у Несториуса, великого мага Запада и Востока. Мы, Маги, против войны. Царь хочет победы, а не Возвращения. Он хочет воздать кровью за кровь, он хочет услышать, как гомо сапиенс оплакивает свою гибель, сожалеет о своем безумии. Мы же хотим мира и согласия. Я хочу, чтобы мы могли жить вместе, два народа. Я знаю, – продолжала она, видя, как он открыл рот, собираясь что-то возразить, – я знаю, что это утопия, я не так наивна. Но я, пережив геноцид, не могу обрекать на геноцид вас. Месть – всего лишь бумеранг негативной энергии, который разрушает душу того, кто ее осуществляет, – закончила она горячо.

– Ладно, ладно, – согласился он. – Но есть кое-что, чего я не могу понять: ты говоришь, будто вы жили под землей, скрывшись от мира, тайно, но в действительности вы смешались с популяцией гомо сапиенс.

– Большинство из нас – да, которые в меньшей мере генетически маркированы. Мы ведь тоже, разумеется, эволюционировали, и некоторые наши характерные признаки смягчились. Ведь правда, что легче существовать незамеченным в современном мире, с его многообразием и смешением рас. Но ты мне говоришь о последней тысяче лет, а я тебе о предыдущих двадцати девяти. Пещеры были нужны, чтобы сохранить наши верования, обычаи – одним словом, нашу культуру. Но я расскажу тебе обо всем позже. Сейчас надо действовать. Надо помешать миру взорваться.

– Объясни все.

– Вы попали в самое пекло междоусобной войны. С одной стороны люди Царя, с командующим по имени Реза, которая требует вашего полного истребления; с другой – клан лучников, тех, кого вы называете скифами, – они давно уже предпочитают жить вне времени и отказываются участвовать в этой современной войне; и, наконец, Братство Магов, которое не желает ни оставаться в прошлом, ни ввергать планету в огонь и кровь. Словом, война в войне.

– А что мы можем сделать?

– Уничтожить Царя, убить Реза, а что касается Народа, он должен занять свое место среди людей.

– Ничего себе программа! – пробормотал Роман. – И с чего же начнем?

– Иди за Д'Анкоссом, приведи его сюда, здесь нам не угрожают спутники-радары.

Роман чуть не подпрыгнул:

– Так за нами следят?

– Разумеется. Современные небеса буквально напичканы всякого рода спутниками-шпионами. Одним из заданий агента Реза было устранить меня. Отсюда и псевдоукус змеи. Теперь, когда он думает, будто его план удался, мы сможет предпринять контрнаступление.

– Я не воин, Нея. Это долго объяснять, но я не могу даже взять в руки огнестрельное оружие.

Она открыто улыбнулась, обнажая в улыбке широкие зубы неправдоподобной белизны.

– Я знаю о тебе все, Роман. Достаточно немного пошарить в Сети, чтобы получить доступ к твоей подробной биографии. Ты не можешь провести всю свою жизнь в странствиях, пытаясь получить Великое Прощение. Ты за все заплатил, ты свободен. Иди за Д'Анкоссом.

Роман выскользнул из-за каменного укрытия. Да, официально он заплатил свой долг обществу. Но можно ли вообще заплатить долг человеку, у которого отнял жизнь? Смерть возместить невозможно, как нельзя стереть свой поступок. Этот поступок принадлежит прошлому, в котором и растворился, в тысячный раз повторял он себе, шагая по обжигающему песку. Перед ним была его жизнь, новая жизнь. Нея-жизнь?

Он присел на корточки перед зевающим Д'Анкоссом.

– Нужно добраться до тех камней, – сообщил он ему. – Что случилось?

– Сами увидите. Давайте.

Роман взвалил профессора на спину. Он больше не чувствовал усталости. Он был слишком возбужден. До убежища Неи он добрался почти бегом.

Д'Анкосс не мог скрыть удивления, увидев, что мотоциклист жив-здоров, да к тому же оказался женщиной.

– Нам сейчас некогда объяснять все подробно, – сказала она, – просто знайте, что меня зовут Нея, что я принадлежу к Народу и что я пытаюсь помешать катастрофе.

– Какой катастрофе? – вскинулся Д'Анкосс.

– Уничтожению вашего человечества. Наши повсюду внедрились на командные пункты, век за веком мы расползались, как муравьи, добираясь до самых высоких военных званий и самых высоких должностей ваших государств. В настоящее время Реза пользуется своим влиянием, чтобы ускорить появление атомного оружия, которое создается в величайшем секрете. Сегодня мы собрали более сотни знаменитых «ядерных чемоданчиков» бывшего Советского Союза. А благодаря Ли мы заполучили доступ к китайской программе ядерного вооружения.

– Ли?! – воскликнули одновременно Д'Анкосс и Роман.

– Ли был крупнейшим физиком, который чуть не погиб во времена «культурной революции». Ему запретили работать, послали батрачить на ферму, где он пробыл почти десять лет. Наш человек, внедренный туда, поставил его перед выбором: или он помогает нам сформировать наши собственные кадры физиков, или его семья будет уничтожена. Он согласился. Договор был скреплен его мизинцем.

Д'Анкосс поморщился. Какие все-таки варварские методы… Роман чувствовал, будто сам себя отхлестал по щекам. Так, значит, Ли работал на Народ! Ну разумеется, кому, как не ему, было легче всего испортить машины? Он позволил себя заманить в ловушку псевдоразоблачений: как в «Украденном письме» Эдгара По, виновный все время находился перед глазами!

– Но зачем в таком случае было его убивать?

– Думаю, чтобы быть уверенным в его молчании. Передав нам свои знания, он решил поменять жизнь. Жестокая ирония судьбы: предательство ему особенно не помогло – жена вышла замуж за другого, сыновья эмигрировали в Тайвань. Семья, ради которой он пожертвовал честью и дал себя искалечить, все равно для него будто умерла. Он сделался дальнобойщиком, как другие делаются монахами, он все больше и больше противился приказам. Вот почему Реза приказал своему агенту его уничтожить: ему больше нельзя было доверять.

При слове «агент» Д'Анкосс удивленно поднял брови, а Роман быстро пересказал ему гипотезы Неи.

– Это поразительно! – воскликнул Д'Анкосс. – Среди нас все время находился шпион! Но что действительно важно, если я правильно понял, так это то, что ваш Реза собирается предпринять локальную атомную атаку. Но в таком случае что будет с самим Народом?

– Наши подземные убежища полностью готовы и прекрасно оборудованы, – ответила она. – Более того, использование мини-бомб позволяет поражать ограниченные цели, например с точностью уничтожить город, не затронув при этом соседний.

– Мини-бомбы? – повторил Д'Анкосс, который никогда не интересовался подобными вещами.

– Да, В61-11, оснащенная ядерной боеголовкой. Не говоря уже о грязных бомбах, то есть классическом оружии с устройством для распыления радиоактивных элементов.

Д'Анкосс нахмурился. Сколько изобретательности, чтобы убивать друг друга под самыми идиотскими предлогами! Нея вздохнула:

– Как сказал Роман, все это напоминает банальную серию из эпопеи про Джеймса Бонда, с мерзкими доисторическими людьми в роли суперзлодеев, но жизнь зачастую являет мелодрамы в стиле самых дешевых голливудских мыльных опер.

– Но зачем было ждать так долго? – прошептал Д'Анкосс.

– Только в этом веке было изобретено и широко распространено оружие массового поражения. Когда хочешь развязать тотальную войну, это существенное преимущество.

Мысли Романа теснились, словно своенравные волны во время жестокой бури. Подумать только, они отправились всего-навсего в обычную научную экспедицию, это была почти прогулка, приятная и познавательная, и вот они оказались на перекрестке двух миров, в сложнейшем положении.

– Когда окончилась холодная война, нам стало недоставать заговоров и шпионов, но, должен сказать, вы чертовски хорошо заменяете КГБ! – вздохнул он. – Простите, я понимаю, что сейчас не самый удачный момент для шуток, но все это настолько…

Нея подняла руку, успокаивая его:

– Не извиняйся. Я прекрасно понимаю, что вы оказались в центре истории, по вашему мнению, абсолютно бессмысленной. Однако «primum vivere, deinde philosophari» – «сначала действовать, потом философствовать»! Мы должны действовать. И действовать быстро.

– Я не думаю, что могу быть вам особенно полезным, – заметил Д'Анкосс.

– Вы ошибаетесь, профессор. Интеллект – это самое полезное топливо для полководца, которому нужно принять решение. Сейчас нам необходимо спуститься под землю. Наверное, землетрясение много чего разрушило. Я не знаю, может быть, изменилось течение реки или повреждена подземная сеть. Во всяком случае, нам нужно добраться до ближайшего люка.

– Где это?

– В пятистах метрах отсюда.

– И как мы туда доберемся, если ты якобы мертва, а Антуан не в состоянии идти? – поинтересовался Роман.

– Прекрасный вопрос! Значит, нам придется сделаться невидимыми.

Заметив удивленный взгляд мужчин, она улыбнулась, и эта задорная улыбка почему-то взволновала Романа.

– Разве я вам не сказала, что принадлежу к Братству Магов? Вот только сейчас я не собираюсь вытаскивать кролика из шляпы…

– А жаль, рагу из кролика оказалось бы очень кстати, – сказал Роман.

– Придется довольствоваться кусочком рыси.

– Что? – переспросил Д'Анкосс.

– Видите вон там?

Они повернули головы и увидели рысь. Животное лежало на спине, неуклюже подвернув голову.

– Я не знаю, от чего она подохла, но нам понадобятся ее голова и хвост.

– Вы же не заставите нас есть труп, пролежавший на солнце бог знает сколько времени! – возмутился Д'Анкосс.

– Радары, нацеленные на эту зону, снабжены не видеокамерами, а старыми видоискателями из бывшего СССР. Они фиксируют все, что движется, и переносят с помощью световых точек на контрольный экран, – объяснила она мужчинам, которые все равно ничего не понимали. – Другими словами, Реза выслеживает все передвижения двуногих. Но если мы будем передвигаться на четырех лапах…

– Понял! – воскликнул Роман. – А рысь? Какова ее роль?

– Ты сядешь в тени у скалы, как будто ты профессор.

– А, приманка! – догадался Антуан. – Но зачем нам голова и хвост этого бывшего представителя семейства кошачьих?

– Ответ в следующей главе! – бросила ему Нея, хлопнув по плечу.

ГЛАВА 16

– Ну что? – резко спросил Реза у колосса, который наблюдал за зеленоватым экраном.

– Ничего особенного, капитан. Один так и сидит возле этой выпуклости, похожей на скалу, вот, видите? Двое отправились вдоль трещины, направление юг – юго-запад. Четвертый понес пятого к груде камней, вот сюда. Они ждут.

Реза выдохнул через ноздри. Сотовые телефоны в этом регионе не работали. Терминал «Инмарсат», так называемый мини-M, самый легкий из всех существующих и, следовательно, удобный при ходьбе, но весивший тем не менее два килограмма, оказался поврежден, когда солдат, который его нес, был убит стрелой, попавшей ему в живот. Общаться приходилось по радиотелефону, и его агент пока не смог с ним связаться, чтобы сообщить, удалось ли ему выполнить задание. Хотя то, что одного из них им пришлось положить у груды камней, означало, что да, удалось.

– Хм… А это что? – спросил он, указывая пальцем на два светящихся контура, которые перемещались беспорядочными скачками.

– Это какие-то животные. Вот, смотрите, видите этот болтающийся отросток? Это хвост.

– Ладно, следите внимательно! – распорядился Реза и с обеспокоенным видом удалился.

Землетрясение нарушило его планы. Разумеется, это было далеко не первое землетрясение в зоне повышенной сейсмической активности, но, да будет благословенна Богиня, до сих пор подземный город стихия щадила. А сейчас некоторые пещеры, насчитывающие много тысячелетий, оказались затоплены водой, другие обрушились, гидросистема, которая так давно служила Народу, тоже пострадала, и бригаде обслуживания не хватало на все рук. А что случилось бы, окажись ядерное оружие прямо в эпицентре землетрясения? – внезапно пришло ему в голову. К счастью, боеголовки были заключены в бетонный саркофаг – запаянную оболочку в метр толщиной, километрах в пятидесяти отсюда. Он не совершил ошибки, которую приписывали одному диктатору по соседству, к этому времени уже свергнутому: ракеты «земля-земля» с недостаточным радиусом действия, с несоответствующими боеголовками. Нет, его собственные были прекрасно приспособлены к материалу. Никаких жалких «Шехаб-3»[29]29
  «Шехаб-3» – одноступенчатая ракета средней дальности, созданная Ираном.


[Закрыть], способных поразить лишь Израиль. Нет, MIRV (Multiple Independently targetable Reentry Vehicle)[30]30
  MIRV – набор ядерного оружия, перевозимого одной межконтинентальной баллистической ракетой.


[Закрыть] типа M-4, способные нести одновременно шесть боеголовок. «Подарок» французского торговца оружием, который тоже был одним из них. Но нужно проверить, не пострадали ли ракеты.

Другой проблемой была Нея. Он никак не мог поверить, что она мертва, умерла так же глупо, как любой смертный. Он слишком часто не мог найти общий язык с этим реакционным отродьем, что представляла собой каста Магов, но прекрасно понимал, что они гораздо более могущественны, чем может показаться на первый взгляд. Хотя, с другой стороны, они так же приспособлены к современному миру, как мамонты – к тропическому климату.

Мамонты, прекрасно! Согласно самым последним исследованиям, существование Народа было связано с большими ледниковыми циклами, оно стало возможным благодаря изоляции Европы, окруженной льдами. Отсюда и гипотеза об особенностях телосложения, приспособленного для больших холодов. Эта гипотеза в настоящее время опровергнута, но, в сущности, какое значение имеют причины их отличия от других? Возможно, генетическое смещение Народа, изолированного от других людей, за сотни миллионов лет привело к их отличию от прочих, а может быть, они были другими с самого начала, но результат тот, что вследствие значительной миграции на Ближний Восток после начала очередного этапа ледниковой эпохи два различных биологических вида сосуществуют на планете Земля в течение почти пятидесяти тысяч лет.

Мамонты – приземистые, волосатые, крепкие и, подобно им, гонимые, затравленные, забитые этими мясниками, которых почему-то окрестили «сапиенс». Их считали вымершими.

Охваченный яростью, которая не оставляла его никогда, он ударил кулаком в стену.

Мамонты, загнанные страхом и холодом сюда, в самое сердце Центральной Азии, в сердце пустыни, низведенные до положения рабов, открывшие существование подземного моря, куда впадают реки, проглоченные земной корой во время тектонических сдвигов, привыкшие жить скрытно, колонии выживших трусов, мокриц!

А Маги все философствовали, Маги мудрствовали! Маги говорили об экологии и этологии[31]31
  Этология – наука, изучающая поведение животных в естественных условиях.


[Закрыть]! Спасение планеты! Симбиоз! Все слова, слова, за которыми неизбежно следовала резня, с тех пор как мир стал миром и люди превратили его в арену борьбы. Залитый кровью амфитеатр, где под свинцовым небом разворачиваются безжалостные поединки во имя золотого тельца.

Вырождение и разврат; эти безмозглые гомо сапиенс не смогли оценить, до какой степени их склонность к играм Танатоса будет пагубна для них же самих!

Вернувшись в бункер, он вошел в сверхскоростной лифт и вышел в тщательно закамуфлированном ангаре, где стояли два пикапа и три джипа. На карауле стоял колосс с кустистыми бровями, ногой он попирал холмик из окровавленных трупов.

– Я беру джип, – бросил ему Реза и забрался в автомобиль.

Часовой молча кивнул и нажал на кнопку электрического пульта, который управлял металлическими воротами гаража.

– И сожги ты эту мразь! – крикнул Реза, трогаясь с места.

Колосс послушно принялся стаскивать трупы с вывихнутыми руками и ногами в угол помещения и щедро поливать их бензином. «Сегодня мы предадим вас огню», – пели эти идиоты на своих стадионах. Добро пожаловать на великий стадион эволюции!

Реза не нужны были ни карта, ни компас. Он не просто обладал исключительным чувством ориентации, он знал местность. Но прежде чем подтолкнуть Царя, чтобы тот отдал судьбоносный приказ, ему, Реза, нужно восстановить свои силы в Оссуарии.

Продолжая вести джип так быстро, как позволяла плохая дорога, он не переставал думать о Великой Жрице и о том, какие с ней могут возникнуть проблемы. Она так долго находилась среди чужих, что вдруг ее мощь ослабла? Способна ли она будет противостоять чарам Неи?

Нея, Нея, Нея… Это имя вызвало всплеск адреналина. Ну почему она так упорствует в своем пассеизме[32]32
  Пассеизм – отказ от современности, уход в прошлое.


[Закрыть]?

Они вместе играли, когда были детьми, делили радости и горести, свойственные этому возрасту, иногда колотили друг друга, как драчливые щенки, учились бок о бок, делились мечтами. Нея… Воспоминания о ее заразительном смехе, ее лице, крепкой груди, о первом юношеском смятении, когда он, красный от стыда, еще не мог осознать своих смутных желаний… Жестокие воспоминания обо всех невыполненных обещаниях. Все говорило о том, что они созданы друг для друга. Но Нея ушла. Однажды утром она исчезла. Ни письма, ни объяснений. Просто ушла. Взяла с собой рисовальные принадлежности, оружие и мотоцикл. Он не видел никаких причин, он не понимал, что она мечтала о чем-то другом, не об учебе и не о бесконечных ассамблеях Магов. Он не понял, что она просто хотела жить, защищая людей от ненавистных палачей. О, сама она называла это стремлением к Новой Эре, к Великому Космическому Примирению и тому подобной ерундой. Ему следовало бы насторожиться, когда она начала отпускать колкости по поводу его «милитаризма», говорить о Мире и Прощении, в то время как он сам, думая об их геноциде, переполнялся горечью и злобой.

Треск радиотелефона прервал его мысли.

– Да, – раздраженно пролаял он.

– Все в порядке, – произнес голос. – Горза забрал меня в условленном месте.

Значит, Нея действительно мертва.

– Хорошо, – ответил он. – Встретимся в Оссуарии. Соединение прервалось. Прекрасный агент. Энергичный. Быстрый. Которому удалось устранить Нею.

Черт возьми! Нея!

Он хлопнул ладонью по рулю. Но как мог он позволить дышать человеку, который отнял жизнь у единственного любимого им существа, даже если этот человек действовал по его приказу?

Надо взять себя в руки. Он соединился с базой, отдал несколько коротких и точных, как всегда, приказаний.

Реза был прагматичен, предприимчив и энергичен. Военачальник высокого полета. Ястреб, как говорили в США. Ястреб, лишенный малейшей чувствительности. Нея решила встать у него на пути, тем хуже для нее.

Когда перед глазами появилось место, куда он направлялся, он машинально замедлил ход и некоторое время спустя затормозил за каменной дюной. В этой необитаемой зоне, граничащей с национальным парком, случайных людей не было.

Он сделал несколько шагов под обжигающим солнцем. Ослепительно синее небо вызывало в памяти не мягкое перышко, но стальное лезвие ножа. Песок, природный панцирь земли, угрожающе скрипел под сапогами. Он наклонился, взял горсть, пропустил струйку песка между пальцев. Так гаснут звезды, так уходят люди. ДНК – это просто бред, как говорил Царь. Он подошел к холму, у подножия которого, как некий чужеродный предмет, валялась пустая бутылка из-под колы. Холм был испещрен выемками, и Реза, в последний раз обернувшись и внимательно осмотревшись, решительно проскользнул в одну из них, достаточно широкую, чтобы там мог пройти человек.

Он оказался в лабиринте галерей, которые подпирали массивные балки. Бывший песчаный карьер эпохи неолита. Те, кто работал здесь, питались ячменем и финиками, они еще не знали алфавита. Зато знали, что такое любовь. Нежность. Взаимопомощь. И страдания.

Закрыв глаза, аккуратно считая шаги, чтобы на очередном перекрестке выбрать правильное ответвление, бесшумно перемещаясь по темным галереям и между подпорками, он вскоре остановился на пороге огромного круглого зала, огромной черной дыры.

Шум в галереях заставил его насторожиться. Он поднял руку к автомату и надел очки с инфракрасным видением. Его собственное присутствие здесь в объяснениях не нуждалось: капитан Реза, истинный воин и истинный пасдаран, обладал еще и званием полковника контрразведки, а потому мог оказаться когда угодно в любом месте.

Но он не выносил чужаков. Он внимательно прислушался. Из-под его ног метнулась крупная мышь, он расслабился, убрал руку с оружия и даже улыбнулся при мысли о сотнях фильмов, в которых захватчики-чужаки прятались под человеческим обличьем. Пресловутые гомо сапиенс даже представить себе не могут, насколько их фантастические романы и фильмы близки к реальности, ведь что такое чужак, если не живой и мыслящий организм, наделенный структурой ДНК, отличной от официального «человека»? Эти дерзкие гомо сапиенс – а какой педантизм в наименовании! – никогда не смогли бы перенести мысли о том, что исключительное право обладания сознанием следует разделить с другим биологическим видом, и тем более – с другим видом людей!

Он вошел в большой зал и снял очки ночного видения. Он любил темноту, любил легкий запах плесени, свойственный закрытым помещениям. Темнота порой возбуждала в нем желание раздеться донага, встать на четвереньки и, оскалившись, бежать, подняв голову вверх и нюхая воздух. Он поиграл внушительными плечевыми мышцами, покрутил массивным затылком и, поднеся громадные кулаки к груди, с силой ударил, исторгнув низкую, длинную ноту, от которой, казалось, завибрировали стены.

Тарзан, человек-обезьяна Эдгара Райса Берроуза, рычал в точности так же, к удовольствию читателей и зрителей. Так сказать, подражая вырастившим его обезьянам… Но так испокон веков делали еще доисторические люди – все человекообразные, появившиеся в сердце саванны, едва вставшие на ноги, у которых гортань столь недавно оказалась на одной оси с позвоночным столбом, что они еще не научились пользоваться членораздельной речью.

Предки Реза сумели сохранить первичные навыки и силу.

– Но в таком случае, – говорила Нея, когда они сидели над школьными учебниками, – почему другим удалось нас уничтожить?

– Потому что они были жестокими, – отвечал Реза, хлопая ладонью по книжной странице. – Они были жестокими. Хочешь пример?

Она вздыхала, покусывая авторучку, а он уже не мог сдерживаться:

– Около восьми миллионов лет назад наш последний общий предок дал потомство по двум линиям: с одной стороны в результате получились крупные обезьяны, а с другой – люди, разные люди. У крупных обезьян мы наблюдаем горилл и шимпанзе…

– Да знаю я! – перебивала его Нея. – Не принимай меня за идиотку.

– …у шимпанзе, – невозмутимо продолжал он, желая убедить ее во что бы то ни стало, – различают пан троглодитес и пан панискус, более известных под названием бонобос. Первые, как и гомо сапиенс, очень агрессивны. Вторые, как и мы, более миролюбивы. Почему так, неизвестно, но это факт. Подчиняющие и подчиненные. Надо полагать, что у каждого вида имеется своя потомственная линия с психопатическими расстройствами.

Пожимая плечами, Нея вздыхала:

– И это ты, гомо пацификус, проповедуешь истребление других людей?

– Я просто требую справедливости и уверен, что наша планета никогда не узнает мира, пока это проклятое отродье будет осквернять землю. Ежегодно вымирают сотни биологических видов, а загрязнение среды – это уже не детская страшилка, а самый настоящий Страх! Это злокачественные клетки, чья единственная цель – размножаться, разрушая все прочие организмы, это раковая опухоль планеты, – неизменно делал он вывод.

Споры, слова, вздор. Паковый лед обрушился в океан, они нашли Великую Жрицу, она совокупится с Царем, произведя на свет потомство, а он, Реза, очистит землю.

Он открыл глаза и резко стукнул кулаком по кнопке коммутатора справа.

Вспыхнуло электричество, залив помещение белым холодным светом. Огромный зал около восьмидесяти метров в диаметре, с глинобитным полом. Пустой, совершенно пустой, только в самом центре большой каменный стол и рядом конусообразная груда старого железа, должно быть, метра три или четыре высотой. Стены, выкрашенные желтой охрой, от потолка до середины были гладкими и голыми, а от середины до пола покрыты зловещими знаками.