Текст книги "Песнь песков"

– А ты, может, откроешь нам, как все-таки выбраться на поверхность в целости и сохранности? – проворчал Роман.

– Идите за мной след в след. Я участвовала в составлении этой программы, я знаю каждую подробность. Так что не пытайтесь от меня избавиться.

– Одним словом, куда ни кинь, все клин, – мрачно бросил Ян, бросая взгляды то на логовище пауков, то на мостик-ловушку.

– Вот именно. Все было задумано как игра, но это отнюдь не игра. Позволите? Я пойду впереди.

И, подтверждая слова действием, они начала спускаться в яму с белыми пауками, осторожно отодвигая переплетенные серебряные нити, которые закрывали доступ в их нору.

Они медленно продвигались среди плотных полотнищ паутины конусообразной формы, вытканных пауками-птицеедами; сами пауки сидели внизу и ткали, скрестив лапки, – массивные волосатые матроны в ожидании неосторожного путника, который попадется в их тенета.

Даже если знать, что все это всего лишь иллюзия, зрелище все равно отвратительное, подумал Роман. У них был ужасающе правдоподобный вид, с их лапками-щупальцами, этими шуршащими ножками, мельтешащими в воздухе, ниточками слюны, вытекающими из хелицер, соединенных с ядовитыми железами; при их приближении пауки разбегались.

Однажды во время прогулки Роман подобрал на выстриженном газоне маленького паучка, спрятал его в карман и принес в камеру. Он смотрел, как приземистый красноватый паучок бегает по стенам. Он реагировал на малейшую вибрацию и, когда Роман стучал по перегородке, начинал метаться. В конце концов он принялся ткать паутину под зарешеченным окном, но не пережил надзирательского щелчка.

Казалось, голографические картинки разбегаются под их ногами и карабкаются на стену, и он еще подумал: как глупо, зачем было задавать им такую программу поведения?

Внезапно фонарь в руках Неи метнулся, и луч остановился на большом камне.

– Люсинда! – прошептала она.

Большая и круглая, размером с суповую тарелку, восемь выпученных, молочного цвета глаз, поджатые мохнатые лапки, сама вся белая, как привидение, острые крючки в маленьком ротовом отверстии, спрятанном под густой шерстью, все время в движении, будто паучиха постоянно что-то глотает.

– Великолепно! – оценил Ян. – Только никакого подарка мне от нее не нужно!

– Она бы все равно не выжила на поверхности, пещерные твари не выносят солнца, оно их убивает, прямо как ваших старых добрых вампиров.

Люсинда медленно поднялась, покачиваясь на своих тоненьких ножках, вытянув лапки-щупальца; они поспешили пройти мимо, а паучиха с белой взъерошенной шерстью опять упала на пол.

Они начали подниматься мимо обрушившихся каменных блоков, слыша под ногами шелест мохнатых лапок.

– Все помните? Первую ступеньку пропускаем, – сказала Нея, когда они добрались до лестницы. – Теперь дело пойдет быстрее, – добавила она, глотая две таблетки болеутоляющего и еще один опиумный шарик, а Ян и Роман подкрепились таблетками кофеина, время от времени с опаской поглядывая на суетливое мельтешение голографических картинок под ногами, как будто эти очаровательные малютки могли погнаться за ними по пятам, потрясая крючковатыми лапками.

Они поднимались медленно, мышцы ныли от боли, кожа была влажной от пота, они останавливались, когда останавливалась Нея, перешагивали ступеньки, на которые она молча указывала, Роман не переставал думать о ее словах: «Она бы все равно не выжила на поверхности…» Несколько странно для голограммы. Разумеется, эту фразу можно было понимать в переносном смысле: оптическая иллюзия рассеется на солнце. Но он не был уверен на сто процентов, что ее не надо понимать буквально… А вдруг Люсинда и ее бледная команда были настоящими пауками, которых Нея, чтобы не пугать своих спутников, превратила в иллюзию! Ты совсем сошел с ума, старина. Нея такая же колдунья, как ты, никакой магии не существует, мир прочен, мир материален, а если бы дух правил материей, мы были бы бессмертны, бубнил он про себя, как вдруг услышал голос Яна:

– Мы почти наверху, Роман! Я вижу выход!

– Спасибо, Господь, в которого я не верю, – пробормотал Роман сквозь зубы. Все лучше, чем эта проклятая подземная могила.

Они выбрались на свет из расщелины, щуря глаза, как совы. Роман шумно перевел дух. Какой все-таки многоцветный мир! После этих бесконечных скитаний по сумеречным подземельям цвета били в лицо, яркие и четкие, как гуашь на детских рисунках. Пронзительная синева неба, золотистая желтизна дюн, яркая охра скалы, далекая белизна соленых болот… и оливковая зелень двух джипов, стоящих в десяти метрах от них.

Сделав другим знак пригнуться, Роман, остолбенев, не мог отвести от них взгляд: рядом с шофером Реза, с левой рукой на перевязи, всматриваясь вдаль, курил сигарету. Двое солдат меняли колесо у второго джипа. Третий, с ручным пулеметом через плечо, оглядывался по сторонам.

Ни звука вокруг, только шелест ветра. Они вот-вот должны были незаметно добраться до укрытия, нагромождения камней, как вдруг, широко раскинув крылья, пролетел коршун, огромный черный коршун. Часовой с автоматом наперевес повернулся, как на стенде экспозиции, подпрыгнул от неожиданности, закричав с вытаращенными глазами: «Шеф! Шеф!»

Бежать поздно. Реза уже обернулся, спрыгнул на землю и наставил оружие на Романа.

– Вы как раз вовремя! – бросил он, усмехнувшись уголком рта. – Вас ждут на исполнении Обряда.

ГЛАВА 21

Значит, все оказалось бесполезно, думал Роман, карабкаясь в джип, в котором пахло бензином и жарой. Нея села рядом с ним, очень бледная, разъяренная и до предела измученная. Солдат бесцеремонно втолкнул Яна в машину. Они все трое теснились на заднем сиденье, в наручниках, нелепые и жалкие.

Реза разместился на переднем сиденье, рядом с шофером, держа их на прицеле.

Второй джип с замененным колесом ехал за ними, с четырьмя солдатами в салоне, и любая мысль о побеге представлялась бессмысленной.

Как и вся их подземная одиссея. Из-за какого-то лопнувшего колеса все полетело к черту. А что, если Реза оказался возле якобы ультрасекретного хода Магов отнюдь не случайно?

Господи, это было бы совсем глупо! Скакать в темноте галерей много часов, как обезумевшие тараканы, чтобы вот так оказаться прямо под носом врага! Роман, готовый на все, что угодно, повернулся к Нее, но она опустила глаза, отрицательно покачав головой.

Понятно.

Оставалось только наслаждаться прогулкой.

Железные лестницы, тычки в спину, удары прикладом, освещенные неоновым светом коридоры, мужчины и женщины в униформе, сидящие перед мерцающими экранами, патрули, охрана, шум грузового подъемника, зацементированная набережная, серая резиновая моторка с мощным прожектором.

Стремительное и бесшумное плавание. Они причалили к узкой полоске мелкого песка. Снова коридоры, на этот раз освещенные факелами, утрамбованная земля под ногами, запах кладбища.

Наконец они оказались в огромной пещере с настенными рисунками, где многие тысячелетия терпеливо ждал мальчик со сциталом. Из котелка поднимался ароматный дым. Вокруг выстроились стражники, с черепами характерной формы, с мускулистыми торсами, в белых, с напуском, брюках, в руках у каждого была заточенная сабля. За ними стояли мужчины и женщины, с волосами, заплетенными в косички, в одинаковых фиолетовых туниках. Раздавался глухой стук больших барабанов. В дальнем, затемненном углу над ведром на крюках была подвешена какая-то туша, наполовину скрытая спинами бородатых стражников в спортивных костюмах. По четырем углам золоченые конусы, в которых курился ладан, источая одуряющий запах. И над всем этим пение сирен, гортанное и мелодичное. Никто не шевелился.

Ты бредишь, приятель, подумал Роман, ты сейчас просто спишь, начитался книжек о путешественниках, слишком много смотрел фильмов, теперь ты спишь, и в голове у тебя все перемешалось. Под нашими ногами не существует никакого подземного мира, на планете не осталось неизведанных земель, у тебя в мозгу опухоль, которая провоцирует галлюцинации, вызванные книжками из детства. Печального и одинокого детства, проведенного рядом с печальным и одиноким отцом. Неудивительно, что ты без оглядки доверился Антонии, признался он себе впервые. Неудивительно, что ты ухватился за первого же человека, который проявил к тебе интерес, подобно тому как утопающий хватается за соломинку. Ты был готов на все, на все, что угодно, лишь бы она продолжала тебя любить. А она была готова на все, чтобы тобой манипулировать.

Мотнув головой, он вернулся в настоящее.

Пещера.

Возле котелка Реза, массивный, прямой. И в углу они трое, закованные в цепи, грязные, измученные.

Нескончаемый грохот барабанов.

– Где Маги? – решительным и сильным голосом внезапно произнесла Нея.

– Их не пригласили, – не поворачивая головы, ответил ей Реза.

– Это противоречит Закону, и ты это знаешь. Все это знают! Ни одно решение, касающееся будущего Народа, не может быть принято без согласия Магов.

– Скажи это Царю, а не мне.

– Признайся, Реза, ведь ты приказал убить Магов? Ты приказал уничтожить нашу память и нашу мудрость?

Роман заметил, что при этих словах некоторые из присутствующих на собрании задрожали и раздался возглас удивления. Возможно, тактика Неи была правильной. Посеять раскол.

– Маги придут, когда наступит время, – пророкотал Реза.

– На Ассамблеях Маги должны сидеть рядом с Воинами и Эдилами, таков Закон! – настаивала она и, увидев, что он пренебрежительно пожимает плечами, добавила: – Я королевской крови, как и ты. Как смеешь ты заковывать в наручники равного и угрожать ему?

– Я исполняю приказ. Ты обвиняешься в предательстве, и Царь будет тебя судить.

– Только в присутствии Магов! Ты забыл наши обычаи?!

Реза вздохнул, явно раздраженный. Так может раздражать назойливая муха.

– Времена Магов миновали, Нея. Сейчас устанавливается новый закон.

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья», – чуть было не пропел Роман, думая о том, что, когда количество странностей и нелепостей зашкаливает, когда воспринимаемая информация кажется слишком уже нереальной, человеческий мозг перестает испытывать стресс. Это своего рода защита. Мозг просто автоматически регистрирует происходящее, никак эту информацию не перерабатывая. Он словно отказывается реагировать на невообразимые ситуации. И как можно поверить, если ты, ну, скажем… известный, уважаемый всеми врач, как можно поверить, что тебя могут бросить в товарный вагон, убить всю семью, убить тебя самого в газовой камере и сделать мыло из твоих внутренностей?! Слишком жестокие потрясения, слишком невероятные мысли тормозят восприятие реальности, снова подумал он. Так что он не боялся. Он просто смотрел.

– Развяжите меня! – приказала Нея решительным голосом, привыкшим повелевать.

Один из охранников неуверенно сделал шаг вперед. Его напарник преградил ему путь, приставив к груди саблю. Тот отступил. Грохот барабанов нарастал.

– Тихо! – прокричал Реза. – Поприветствуем Великую Жрицу!

Вся разодетая в пурпур, от кожаной маски до ажурных сандалий, в помещение торжественно вступила стройная миниатюрная женщина, в сопровождении других женщин, дующих в золотистые рожки.

Это ее весталки, подумал Роман. Облаченные в безразмерные синие одеяния, с косичками на голове и в белых вуалях. За ними следовали четыре обнаженных атлета, с бычьими рогами на голове, толстые члены болтались между мускулистых ляжек, в руках они вертели трещотки.

– Вот мы и участвуем в обряде, достойном Конана Варвара! – шепнул ему Ян, и этот шепот стоил ему удара от стоящего за спиной охранника.

– Жаль, что уже заранее известно, кто именно окажется привязан к пыточному столбу, – шепнул ему в ответ Роман и тоже получил удар в бок.

Это уже не имело значения. Охранник не мог слишком уж докучать им, это было не в его власти.

Они сконцентрировали свое внимание на Великой Жрице, которая неподвижно стояла возле котелка и выводила, как и все, медленную, монотонную мелодию.

Почему все примитивные ритмы планеты так похожи? Возможно, наш образ мыслей налагает обязательные для всех поведенческие стереотипы? И каким бы способом ни пытались мы повлиять на ход истории, чтобы ее изменить, мы все равно неизбежно приходим к тому же результату, к тому же будущему?

Ян не мог оторвать взгляд от хрупкой миниатюрной фигуры, от черных волос, подстриженных каре, от ее манеры двигаться и петь, слегка склонив голову набок.

Способность воспринимать очертания, которая позволяет нам узнать кого-то знакомого, увидев всего лишь его затылок или какую-нибудь другую часть тела, навела его на мысль, что эта женщина очень похожа на Лейлу. Заметь он ее на углу улицы, он мог бы поклясться, что это именно она.

Он был настолько увлечен, рассматривая ее, что не сразу заметил, как она перестала петь и как все присутствующие пали ниц. Охранники вновь нанесли им по удару, чтобы заставить встать на колени, но Нея отказалась повиноваться.

– Ты больше не подчиняешься нашим ритуалам? – произнесла Великая Жрица на безукоризненном английском.

Ян смертельно побледнел. Сомнений не оставалось. Это действительно Лейла. Он повернул голову к Роману и по его отвисшей челюсти понял, что и тот догадался. Лейла в одеянии Великой Жрицы некоего доисторического племени? Полный бред.

– Мне нечего сказать той, которая покинула свой Народ! – высокомерно ответила Нея.

– Меня похитили и спрятали, меня скрывали ради моей безопасности! – возмутилась Великая Жрица. – Я никогда не покидала Народ!

– Это ты так говоришь. У нас есть только твои слова. Ты ждала тридцать лет, прежде чем вспомнить о нас. Возможно, ты предпочла бы жить в верхнем мире?

– Это ложь! Как только с души моей оказалась омыта навязанная мне личность, я вернулась и заняла свое место среди Народа!

Как они омывают душу? – задал себе вопрос Роман. У них наверняка есть какие-нибудь особые способы. Какое счастье понять, что ты не тот, кем считал себя! Он чувствовал чудовищную усталость. Он ничего не понимал. Возможно, если бы в нем самом столкнулись противоборствующие силы, его сознание тоже не выдержало бы. Во всяком случае, приговор был ему известен заранее: смерть во всей своей определенности.

Крещендо барабанов вернуло его к действительности. Одна из весталок указывала на змейку зеленоватого пламени, которое поднималось над котелком, и Лейла подняла руки.

– Оракул будет говорить! Тише! – крикнула она.

Дымок все еще вился, похожий на кобру, вставшую на хвост перед заклинателем. Роману показалось, что он видит, как в холодном воздухе витает что-то вроде «М».

При виде этой буквы присутствующие издали страшный крик, который заставил его вздрогнуть. Подняв руки, Лейла принялась что-то говорить на незнакомом языке, в трансе, с закрытыми глазами.

– Это наш язык, – шепнула ему Нея и стала переводить: – «Благословенна будь Богиня, благословен будь Великий Бык. Пусть силы Небесного Быка осеменят Мать и будут и дальше течь в наших венах! Великий Цикл завершен, небесное колесо повернулось, время Народа настало вновь! Смотрите, смотрите на Знаки, слушайте Песнь песков, поднимающуюся к небесам! Небо заговорило, Мать-Вода вернулась, омоемся вновь в ее источнике, омоемся во вновь нахлынувшей Живой Воде, и пусть будет оттиснута наша печать на Земле».

Опять рев толпы, опять она бросается на колени, а Нея поясняет: «Солнце вернулось туда, где было двадцать пять тысяч семьсот восемьдесят лет назад…» Роман стоял в недоумении, а губы Лейлы вновь стали напевать протяжную песню сирен.

25 780 лет. Именно с этой даты, с даты Исхода, Народ исчисляет свое время. 25 780 лет… Он смутно помнил, что приблизительно такое время требуется Солнцу, чтобы совершить полный зодиакальный круг. Древние называли его «Великий Год». Так, значит, Солнце совершило полный оборот по эклиптике. «В начале был конец, в конце будет начало».

Допустим.

Но что означает вторая часть пророчества: «Небесный Бык появится в Тринадцатом»? Антуан идентифицировал совершенно верно: Небесный Бык – это Солнце. Но… Тринадцатый? Тринадцатое созвездие? Созвездие Офиуров, о котором говорила Нея?

Ну да, ведь сегодня 13 декабря! С днем рождения, старина. Повеселись хорошенько.

Итак, Солнце завершило Великий Год, который продолжался 25 780 земных лет, и оказалось в созвездии Офиуров. Два знака разгаданы. Но что означает: «Когда вновь встретятся Мать и Море»? Ты совсем спятил, Роман, спятил в ту самую минуту, когда решается твоя судьба! Вместо того чтобы разглагольствовать, лучше посмотри, что происходит вокруг!

Лейла широко раскрыла глаза, две щелки за красной кожаной маской, схватила факел и приблизилась к предмету, подвешенному к потолку, внезапно осветив его ярким светом.

Роман прищурился. То, что висело на крюке, не было ни мешком, ни частью говяжьей туши. Это было частью человеческой туши, вернее, человеческое тело целиком, и он даже узнал этого человека: соломенного цвета волосы, узловатые плечи и майка.

Влад. Они повесили Влада за ноги над ведром. Внезапно ему вспомнился рецепт приготовления Аль-Густов. Народ разгневался. Народ мстил. Из Влада будут выпускать кровь, пока тот не умрет.

– Слушай, о Народ! – на фарси закричала Лейла. – Этим вечером Мать окажется в полной фазе.

– Луна! – шепнула Нея.

– О Царица морских приливов и живительных сумерек, этим вечером, когда ты поднимешься во всем своем величии среди сестер-звезд, мы принесем жертву кровью! И тогда Царь предскажет нам нашу судьбу.

Восклицания.

В котором часу встает Луна?

Словно услышав его мысли, Нея шепнула ему:

– У нас есть время до двенадцати минут девятого. Прекрасно. Как будто они могли что-нибудь сделать!

Лейла приблизилась к пленникам, направив на них обвиняющий перст:

– Что же касается вас, захватчики, похитители вечности, грабители истории, и тебя, предательница, отступница, вы узнаете страшный гнев Богини, которая говорит моими устами! Да будет сделано так, как сказано!

– Они отрежут нам головы! – уронила Нея.

Барабанный стук не прекращался, весталки вновь принялись дудеть в свои золотистые рожки, и Лейла вышла в окружении четырех обнаженных атлетов.

Реза поднял свою здоровую руку, и установилась тишина, помощники молча исчезли. Подхватив длинные цепи, свисающие с их закованных в наручники запястий, охранники подтащили пленников к большому кольцу, вбитому в стену.

– До скорого! – бросил Реза, но тут же вернулся, специально для того, чтобы добавить, усмехаясь: – Эту фразу вы слышите в последний раз!

И ушел.

Выходит, у них было время до двенадцати минут девятого, до того момента, когда им отрежут головы по приказу Царицы, такой же безумной, как Королева из сказок про Алису в Стране чудес.

– Почему вы перестали защищаться? – спросил Ян у Неи.

– Это бесполезно, вы же сами видите, все было решено заранее. Как только заиграла музыка, мы уже могли считать себя мертвыми.

– А ваш Царь? Вы не можете попытаться сделать так, чтобы он передумал?

Нея иронично улыбнулась:

– Царь всего лишь орудие в руках оракулов. Он ушел из-под контроля Магов, чтобы попасть в зависимость от Реза и его клики.

– А Лейла? Она-то что делает в этой истории? – не унимался Ян.

– Когда ей было шесть месяцев, после того как Ассамблея Магов признала в ней будущую Великую Жрицу, с ней стали происходить всякие неприятности. Маги догадались, что ее хочет убить какая-то ревнивая женщина, чей ребенок не был выбран. Они решили спрятать ее в семье кочевников. Она ничего не знала о своем происхождении и о своем даре до того дня, когда ее отыскал Реза. Он привел ее к Колодцу Облаков и омыл ее там, и туман, который окутывал ее разум, рассеялся.

– Но женщина, которой она стала, та, воспитанная кочевниками Лейла, которую мы знаем, она ведь никуда не исчезла! Она ведь не исчезла, не испарилась в вашем проклятом Колодце Облаков! – возмутился молодой человек.

– Великая Жрица – это воплощение Богини на этой Земле. То, что мы называем индивидуальностью, ничего для нее не значит. Для нее это не более чем пестрые лохмотья, которыми мы прикрываем свою ограниченность.

– Дерьмо! Даже если она перенесла так называемое промывание мозгов, Лейла – это Лейла, со своей собственной совокупностью нейронов.

Нея неопределенно пожала плечами. Ян никак не хотел признать очевидное. Она повернулась к Роману, который кричал:

– Влад! Влад! Ты нас слышишь?

В ответ – невнятное приглушенное бурчание.

– Мы попытаемся выбраться отсюда, ты понял?

Ответа не было.

– Возможно, он без сознания, – заключил Роман.

Нет, нет, я вас слышу. Но мое горло… я больше не могу говорить! Умоляю, помогите мне, помогите, мне очень больно, мне плохо! – безмолвно кричал им Влад.

– Мне очень жаль, правда жаль, – произнесла Нея.

– Ты ни в чем не виновата, – ответил он, спрашивая себя, как лучше использовать время, которое еще осталось.

Минуту они молчали, уставившись в темноту.

– О чем ты думаешь? – спросила Нея у Романа.

– А ты?

– Мы прикованы цепями, и за нами наверняка следят.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского, – ответил он ей, медленно обводя взглядом помещение.

Нея улыбнулась ему, подавляя желание погладить его по щеке. Через несколько часов они умрут, а ведь даже ни разу не поцеловались. И никогда не займутся любовью.

Ян потянул за конец цепи, пробуя ее на прочность. Шансов никаких. Их тщательно обыскали и забрали все, что можно: бронежилет, паек и оружие. На этот раз не отыщется никакого ножа за голенищем. И никакого инструмента, чтобы попытаться расковырять стену. И Влад, подвешенный на крюке в нескольких метрах от них, истекающий кровью. Сирены замолчали, и в полной тишине пленники слышали, как размеренно капает кровь в ведро, как будто это был не Влад, а плохо закрученный кран. Ян сглотнул слюну, с трудом сдержался, чтобы не заткнуть уши, и, последовав примеру Романа и Неи, сел прямо на пол, пытаясь дышать как можно глубже.

Говорить. Они могли только говорить, чтобы хоть как-то скрасить невыносимое ожидание, повернувшись спиной к Владу, чтобы не видеть его мучений.

– Есть кое-что, чего я не могу понять, – внезапно сказал Роман Нее. – Присутствие в нашей маленькой научной экспедиции трех представителей Народа – это слишком много, чтобы быть простым совпадением. Татьяна, Лейла, Ли… трое из девяти!

Она подняла на него свои зеленые глаза:

– Ну разумеется, это нельзя назвать естественным! Настоящей целью экспедиции было отыскать Пророчество. Именно ради этого Царь финансировал ее через Фонд Ллойда, как и многие экспедиции до нее. И точно так же, как и в предыдущие группы, он внедрил своих людей, чтобы они работали рядом с настоящими учеными. На всякий случай… Чего я не понимаю, – добавила она, оборачиваясь, – так это почему Татьяна не убила вас, Ян.

– Должно быть, она исполняла приказ. В тот момент Реза еще хотел, чтобы наша смерть выглядела естественной.

Она внимательно разглядывала его.

– А как вам удалось избежать действия кетамина?

– Ничего мне не удалось избежать, – ответил Ян с сердитым видом. – Просто я к тому времени был накачан кофеином, это смягчило действие транквилизатора.

– Так вы заранее предвидели то, что должно произойти? – иронично усмехнулась Нея, между тем как Роман тщетно пытался догадаться, к чему она клонит.

Ведь не был же Ян, в самом деле, тоже агентом Народа!

– Нет, не беспокойся, – сказала она, словно, как всегда, читая его мысли, – Ян не является одним из наших, нет, но ты, как и Реза, дал себя обмануть. Ты увидел лишь прикрытие. Позволь представить тебе капитана Яна Холмса из Тайной службы британской разведки.

Роман выпрямился. Ян – тайный агент! Теперь понятно, почему они тут оказались и каким дураком был он сам!

– Великолепное прикрытие, – вновь заговорила Нея. – Настоящий ученый. Законсервированный агент, который активируется, только когда настанет день «Ч».

– Как вы узнали? – мрачно осведомился тот.

– Как только стало известно, что экспедиция сформирована, я провела собственное расследование, чтобы узнать о ее участниках. У Магов тоже имеется своя агентура. Я связалась с министерством иностранных дел, и это позволило мне раскрыть его тайное лицо, настолько тайное, что даже Фонд не догадывался о нем. Участие Яна в экспедиции являлось лишь прикрытием для проведения расследования по поводу иранской атомной бомбы, – пояснила она Роману. – С тех пор как инспектора Международного агентства ядерной энергии обнаружили следы обогащенного урана, они буквально сбились с ног! И подумать только: сейчас вы находитесь как раз в непосредственной близости от ядерного заряда! – поморщилась она.

– Я все-таки думаю, что Реза пришел к тем же выводам, что и вы. Именно потому, конечно, он в меня и не стрелял. Учитывая нынешнюю обстановку борьбы с терроризмом, он явно не был заинтересован в том, чтобы где-то здесь пропал агент Запада, – сказал Ян. – Он не испытывал никакого желания видеть моих коллег, которые будут повсюду совать свой нос. Его бы гораздо больше устроила моя смерть от перегрева и обезвоживания, после того как я будто бы заблудился в пустыне. Естественная смерть, которую подтвердило бы вскрытие. И если он сегодня передумал, это может означать только одно: намеченная атака неотвратима.

Роман осторожно помассировал виски:

– Ли работал на Народ, Татьяна и Лейла были его представительницами, Ян – агент британских секретных служб… А другие? То есть я хочу сказать: был ли здесь кто-нибудь, кроме, разумеется, руководителя-идиота, кто не носил маски? Да, Омар, Маттео и Антуан, и они мертвы, бедняги! – добавил он, прежде чем она успела ответить.

Как и я умру, подумал Влад, который смутно, как через вату, слышал их разговор. В голове шумело, боль становилась все сильнее, взгляд туманился, он больше не чувствовал ног. Русская свинья подыхает, как выразился бы один из его мучителей. Может быть, перед самым концом боль закончится, может, судьба окажется милосердной и он потеряет сознание.

– Как твоя рука? – спросил Роман у молодой женщины.

Кто она? – думал Влад. Похоже, она понимает, что происходит. Но она будет казнена вместе со всеми. А виновата во всем Лейла! Лейла, без всякого сомнения, одержима дьяволом. И верховодит этой шайкой бесов. Он попытался приподнять голову, чтобы увидеть Романа, но не получилось. Он видел только узкую полоску земли под ногами, кусок стены, на которой резвился желтый козел в обрамлении двух черных змей, в тени финиковой пальмы. Измученный, он закрыл глаза, не в силах унять дрожь во всем теле.

– Что они сделают с Владом? – прошептал Роман на ухо Нее.

– Напишут Книгу Плоти, – ответила она. – Для Народа мир состоит из пяти стихий: вода, воздух, земля, огонь и плоть. Вы нашли Книгу Земли, Алебастровую Книгу. Ее должны посыпать специальным порошком и поджечь: это будет Книга Огня, которую Лейла потушит, осторожно на нее подув, – Книга Воздуха. Потом она выльет на нее стакан соленой воды: Книга Воды. И наконец, Пророчество оросят кровью Влада: Книга Плоти. Пока пять стихий не наслоятся одна на другую, ничто не может свершиться.

– А Маги им для этого не нужны?

– В принципе нужны. На обряде должны присутствовать тринадцать Магов, их должно быть именно тринадцать! Но, судя по всему, Реза и Царь собираются обойтись без «старых, избитых суеверий», так они это называют. В самом деле, из нашей веры они оставили только то, что их устраивает, как и ваши церковники.

– Но почему это должно состояться именно сегодня? – настаивал Роман.

– Потому что Народ пришел в Мюиртобар двадцать пять тысяч семьсот восемьдесят лет назад, в начале зимы, когда Солнце соединилось с полной Луной в созвездии Повелителя Змей. После этого Солнце совершило полный зодиакальный круг. Как и тогда, сейчас оно вступает в эру Воды, ваш Водолей, где через несколько десятилетий будет располагаться точка весеннего равноденствия.

– Это я понял, – пробормотал он, – но что означает «Мать вернется в Море»?

– Еще одно свершившееся предзнаменование. Когда Народ начинал свой Исход, Европа переживала стадию потепления в разгар последнего ледникового периода. В январе тысяча девятьсот девяносто пятого года обрушилась часть антарктического припая, известного под названием Ларсен А, площадью две тысячи квадратных километров. Через какое-то время, в феврале две тысячи второго, в море обрушился еще кусок, Ларсен Б, три тысячи двести пятьдесят квадратных километров. Царь увидел в этом первый знак.

Так, значит, Народ из глубин своей подземной Атлантиды подстерегал знаки, позволяющие ему вновь занять свое место в истории человечества, при мерцающем свете месяца Повелителя Змей. И, подобно легендарным атлантам, Народ и его цивилизация оказались поглощены песками в одну ночь, одну из этих тринадцатитысячелетних ночей, дорогих сердцу Платона. Он вновь повернулся к Нее:

– Ты говорила, что у тебя есть теория по поводу Повелителя Змей?

– Да, на Западе думают, что греки имели в виду Эскулапа, своего бога медицины. Но в действительности речь идет о космических змеях: змее времени, который до бесконечности разматывает свои кольца, змее вселенной, образующем круг, у которого никто не может отыскать ни голову, ни хвост, змее времен года, не имеющем ни начала, ни конца. Это суть тринадцатого созвездия. Оно управляет зодиаком. В действительности…

– Потрясающе! В другое время я бы с превеликим удовольствием слушал вас веками, черт побери, – прервал их Ян, притягивая к себе цепи. – Но сейчас я хочу знать одно: у нас есть хоть какой-нибудь шанс выбраться отсюда?

– Я не вижу, какое чудо… – начала Нея.

– Да не надо чуда, может, магия, а?

– Магия – это состояние духа, а не действие!

– Боже, как примитивно!

– Хватит! – бросил Роман, потому что в пещере появился охранник с автоматом через плечо.

Он надвигался прямо на них, и пленники инстинктивно втянули головы в плечи. Но охранник внезапно опустился на колени, улыбаясь им во весь рот.

– Уул! – почти задохнулся Роман, узнав монгола. – Но…

– Уул прийти вас искать, – пробормотал тот на своем отвратительном английском. – Быстро!

Ян поднял кулаки, демонстрируя цепи. Уул какое-то время разглядывал их, затем, приблизившись к кольцу, засунул в него приклад автомата и сильно надавил, пытаясь выкрутить или отбить кусок бронзы. Бесполезно.

– Здесь нужен лом, – вздохнул Роман.

Но Уул делал новые и новые попытки, его мощные мускулы были напряжены от усилия и блестели; наконец от стены откололся небольшой кусочек.

– Да будут благословенны известковые пещеры! – воскликнул Ян, пытаясь, по очереди с Романом, тянуть свои цепи.

Когда на пятнадцатом рывке из стены показался паз кольца, Уул принялся долбить мягкую стену дулом своего автомата, чтобы освободить металл. Последнее усилие, и кольцо оказалось у него в руке.

– Быстро! – повторил Уул, увлекая их за собой.

– Мы не можем оставить Влада! – прошептал Роман.