Текст книги "Пролетая над орочьими степями"

Глава 27

Эльфийский посол говорил неторопливо, не забывая попивать лорийское вино. Непатриотично, конечно, но здесь же все свои, никто не узнает о поступке, прямо скажем, не красящем истинного эльфа. Но эльфийские вина лучше употреблять с чем-нибудь этаким – чтением длинных мелодичных поэм, к примеру, но никак не к неторопливому обстоятельному рассказу, касающемуся главным образом дел людских. А если дела людские, то и вино должно быть тоже их. Это справедливо. Эльф Таринель, единственный собеседник и слушатель посла, молча внимал. Свой бокал опустошать не торопился. Но не потому, что был патриотом Золотого Леса, просто считал, что сейчас нужна трезвая голова, а даже небольшое опьянение помешает понять что-то важное.

– И доказать ничего не удалось, – закончил рассказ посол. – Никаких следов магии не сохранилось. Да там их сразу не было видно, можешь мне поверить. Зелья у тебя уникальные.

Он посмотрел почти влюбленными глазами на клетку с двумя филларами, стоявшую тут же в кабинете. Филлары приникли к решетке и слушали ничуть не менее внимательно, чем Таринель. Даже более – ведь их все это непосредственно касалось.

– Девушка была точно Виттория Вивиани? – наконец спросил Таринель. – Не верится, что действие зелья могло пройти бесследно после какого-то обычного поцелуя.

– Нет никаких сомнений. Ее опознал не только управляющий, но и слуги в доме. В том, что Павоне превратил в филлара свою падчерицу, ты же не сомневаешься?

Таринель нервно дернул ухом. Посол принял это за согласие и, не став дожидаться более внятного ответа, продолжил:

– И не совсем бесследно. Осталась связь между ней и парнем, к которому привязывали филлара. Странная такая связь. Я раньше ничего подобного не видел.

– Посмотреть бы, – задумался Таринель и наконец сделал глоток из бокала. – Может, что прояснилось бы.

– Может, – с сомнением сказал посол. – Но лучше бы посмотреть кому-нибудь с более сильным Даром. Дракон этот, Ардарион, явно что-то знает, но молчит. Я уверен, что поцелуй непростой. Столько условий должно совпасть – магическая привязка, чувство искренней симпатии к филлару, возможно, влияние фаз лун, мы не знаем. Я дату записал, проверим, что еще необычного случилось. И тот, кто целует, не должен думать о филларе, как о девушке, а только как о милом домашнем питомце.

Посол вспомнил жену Таринеля, которую он видел в свой последний приезд в Золотой Лес, и сильно засомневался в успехе ее превращения обратно в эльфийку. Звериное тело отрицательно сказалось на характере, она не только пакостила как могла, но и кусалась в порыве злости, когда ее не понимали. А как понять бессловесное существо? Здесь обычную эльфийку, в совершенстве владеющую речью, иной раз понять невозможно. Он порадовался, что его прекрасная половина не захотела покидать любимый особняк в Золотом Лесу, а то у супруги была примечательная особенность подразумевать совсем не то, что говорит, а потом еще и мужа обвинять в непонимании…

– Милом домашнем любимце? Не думаю, что моей жене понравится такой подход, – Таринель тоже засомневался.

– А что делать? – участливо вздохнул посол, хотел было похлопать собеседника по плечу в знак поддержки, но вовремя вспомнил, что эльфы так не поступают, и сделал вид, что просто хотел поднести руку к лицу. – Другого шанса стать опять эльфийкой у нее не будет. Захочет вернуть свое тело – будет милой и пушистой, и вы заживете долго и счастливо.

– Разве что, – мрачно сказал Таринель. – Но надеюсь, что пушистость с нее сойдет вместе с филларовым обликом.

Посол хохотнул и налил новую порцию вина. В то, что эльфийка останется пушистой после расколдовывания, он не верил. Человеческая девушка ни капельки не изменилась – не осталось ни усов, ни хвоста, ни золотистой шерстки на видимых участках тела. Про те участки, что спрятаны под одеждой, посол не мог сказать ничего определенного, но почему-то был уверен, что шерсти нет и там.

– А с этими что будем делать? – спросил Таринель кивнув в сторону клетки.

– Пусть поработают на благо Золотого Леса, – важно объявил посол. – Привяжем к магам послабее, да и все. Мужского пола, разумеется, и несклонных целовать животных, как бы хороши те ни были. А то мало ли… Все же для нас предпочтительней филлар, чем человеческий жулик. Так что забираешь с собой.

Он вытащил из сейфа разовый артефакт-телепорт, который использовался для немедленного возвращения бывших преступных элементов в Золотой Лес.

– В Унарру заедешь, или отсюда пойдешь?

– Заеду, – решил Таринель, – вещи заберу. Там много ценных ингредиентов для зелий, да и так, по мелочи. Или боишься, что меня арестуют?

– Наше участие не доказать без их показаний, – посол кивнул на клетку. – А как с них показания снять? В розыск их объявили, но вот беда, сбежали, негодяи, с места преступления и скрываются от правосудия.

Он укоризненно поцокал языком. Павоне раздраженно зашипел, жалея, что не добрался в свое время до тощей эльфийской шейки. Вот как эти длинноухие отблагодарили за все хорошее, что он для них сделал. Никогда он, Павоне, больше не будет связываться с выходцами из Золотого Леса, да и другим закажет.

– Это который такой злой? – полюбопытствовал посол. – Вот, казалось бы, почти одинаковые, но сразу видно, кто есть кто.

– Тот, что постарше, – ответил Таринель. – Видишь, он и помощнее немного. Быстро мелкого прижал.

Паренте поначалу, оказавшись в зверином теле, попытался выместить зло на компаньоне, но получил такой жесткий отпор, что филларова шерсть летела бы клочьями, не будь она столь устойчива к выдиранию. Теперь он старался держаться от Павоне подальше, насколько это позволяли размеры клетки, конечно. Вид имел довольно жалкий и униженный, но Таринель был уверен, что при малейшей возможности мелкий отыграется на всех, до кого дотянется. Существование в виде животных новоиспеченных филларов не прельщало. Ни молодого, ни уже пожившего.

– Ничего, недолго вам в клетке сидеть, – сказал посол. – Привязку сделают, да выпустят. Будете пользу приносить Золотому Лесу.

Известие филларов не порадовало. Раньше они жили, принося пользу исключительно себе, и очень надеялись, что и дальше будет так же. Становиться бессловесным магическим приспособлением, через которое прокачивают магию? Павоне притворился, что упал в обморок, Паренте недолго думал и полностью повторил действия сокамерника. Вон они какие хилые и несчастные, разве можно над ними так издеваться? Да они вообще не доживут до Золотого Леса… Какая уж тут привязка?

– Может, воды дать? – неуверенно предложил посол. – Вон как тяжело дышат.

– Еще чего, – ответил Таринель. – Еще на дилижансе ехать. Потерпят до конечной точки. Филлары – существа живучие. А и сдохнут – невелика потеря.

Филлар-Павоне чуть заметно приоткрыл глаз и пристально посмотрел на эльфов, искренне надеясь, что сможет использовать полученную магию хотя бы для уничтожения противника. Но сколько он ни смотрел на цель, зажигаться та не хотела. Посол все с таким же удовольствием попивал вино, больше не предлагая налить собеседнику. Кроме телепорта-артефакта, посол дал Таринелю еще с десяток ценных указаний, касающихся поведения в людских землях, и с облегчением отпустил. Он очень надеялся, что пока тот будет добираться до Золотого Леса, больше ничего не случится.

Таринель был в этом уверен. Он с удовольствием разместился на мягких подушках дилижанса, клетку, прикрытую плотной цветастой тряпкой, засунул под сиденье. Филлары вели себя так тихо, что он даже засомневался на мгновение, там ли они, но проверять не стал. Все равно сбежавший филлар – легкая добыча для первого же встреченного мага. А уж маг, обзаведясь столь полезным приспособлением, не станет искать в нем признаки разумности и не потащит в Лорийский Совет Магов. Нет, человеческие маги свою выгоду не упустят. Виттории просто повезло, что на ее пути встретились дракон и дипломат, который теперь неожиданно стал магом. Таринель задумался, а нельзя ли таким способом увеличивать магический резерв. Было бы удобно, сразу так намного. И ведь делать-то ничего особенного не нужно – превратить близкого тебе в филлара, который при обратном превращении передаст тебе всю накопленную магию. Но пока посмотрим, на сколько облагодетельствовали везунчика-дипломата. Возможно, через месяц от его Дара и следа не останется, тогда и думать не о чем. Таринель откинул голову на мягкий валик спинки сиденья дилижанса и задремал с чистой совестью. Не переживать же из-за двоих негодяев, которые к тому же до превращения в филларов были людьми.

Проснулся эльф, уже когда дилижанс добрался до Унарры, замедлил ход и прогрохотал по мостовой до центральной площади, где и остановился. Таринель потянулся, вытащил клетку и направился в дом, который снимал последние годы. Собираясь, он испытывал некоторое сожаление, что приходится покидать такое уютное, обжитое место. Даже появилась мысль, не лучше ли отвезти этих двоих в Золотой Лес, а жену привезти сюда. Это способствовало бы как его душевному равновесию, так и улучшению ее характера. Но тут он вспомнил, что старейшины вряд ли разрешат сюда вернуться, и отбросил сожаления. Он старательно увязывал книги и размышлял, как активировать телепорт, если руки будут заняты. А ведь еще клетка с филларами! Ему вдруг подумалось, что те давно не подают признаков жизни. Может, действительно напоить, как предлагал посол? Таринель снял тряпку и обнаружил, что филлары лежат в той же позе, как и в кабинете посольства. Более того, выглядят подозрительно неподвижными. Неужели одно место в багаже освободилось? Эльф решил проверить и размотал проволоку, которой была прикручена дверца. Саму дверцу он даже приоткрыть не успел, как из клетки вырвались две золотистые молнии. Одна из них, более плотная, пролетая сильно цапнула мучителя за руку, пропахав по ней кровавую борозду. Но даже ради мести задерживаться рядом с эльфом они не стали, тут же выскочили в окно. Ведь магу, даже такому слабому, ничего не стоило вернуть пленников в клетку, если они будут рядом.

– Интересно, как они сговорились? – спросил Таринель себя самого, посасывая поврежденное место. – Неужели филлары могут общаться друг с другом?

Побег узников его не сильно обеспокоил, и в погоню он не бросился. Скажет старейшинам, что сдохли по дороге, и все. Зато будет намного комфортнее возвращаться в Золотой Лес. Клетка вон какая огромная, а теперь ее спокойно можно оставить.

Филлары действительно общались между собой, но передавали не мысли, а образы. Приказ Павоне притвориться мертвым Паренте выполнил беспрекословно, хоть у него и затекла правая задняя лапа от неудобного положения, но он не шелохнулся ни разу. А дальше была команда «вперед», и младший филлар просто следовал за старшим, пытаясь не отстать. Ведь у Павоне явно были какие-то идеи. Они остановились через три сада, в густых кустах, и Паренте требовательно уставился на собрата. Тот послал образ магички, молодой, красивой, которая целует филлара и получает равноценную замену в виде мужчины в полном расцвете сил. Паренте подумал, что для Павоне расцвет был столь далек, что сейчас говорить можно уже о закате, а вот он, Паренте, обрадует своим превращением молодую магичку намного больше. Но в целом идея ему понравилась, и он даже знал, где такая магичка в Унарре. Вариантов не было, разве что бежать в другой город. Но единственная местная магичка была молода и довольно хороша собой, так что поцелуи от нее Паренте согласен был принимать в любом количестве, а в другом городе такой могло не найтись. Он послал образ Павоне, тот согласно кивнул. И вскоре два филлара деловито трусили в нужном направлении.

Нашли они свою спасительницу в весьма плачевном состоянии, в обнимку с бутылкой, которой она рассказывала о своей нелегкой жизни. Судя по состоянию инориты, собеседник был у нее уже не первый, зато молчаливый, понимающий и способный если не утешить, то дать забыться.

– Ну неспрраведливо же это, согласись, – заявляла она початой бутылке, подруги которой стояли совершенно пустыми под столом. – Когда одним – все, а таким, как я, ничего крроме шишек не достается. Вот скажи, хоть раз жизнь сделала мне подарок? Фигушки! Все сама! Вот этими руками! Верртеться приходилось только так!

Тут в ее руку, которую она старательно показывала бутылке в доказательство чего-то, понятного только ей, что-то ткнулось, она перевела взгляд вниз и увидела филлара.

– Еще и иллюзиями кто-то дразнится, – чуть не заплакала магичка. – Да, от филлара я бы не отказалась. Вон, он даже у Тино был… Или не был? Действительно, зачем ему филлар, он же не маг? Или теперь маг? Ох, я запуталась…

Она опять посмотрела на филлара, огляделась в поисках подшучивающего мага, никого не нашла, зато увидела второго, который выглядел еще более дружелюбным, чем первый. Его морда просто лучилась от счастья.

– Помечтать-то все равно можно, – решила Паола. – Пусть я завтра ничего не вспомню, зато сегодня побуду хозяйкой филларов.

И она произнесла формулу магической метки сначала над одним, а потом над другим зверьком. Они никуда не исчезли, а лишь ласково стали в нее тыкаться.

– Какие вы милые, – нетвердо сказала Паола и чмокнула одного в черный мокрый нос.

А потом обняла обоих и уснула совершенно счастливая. В самом деле, зачем страдать по мужчине, который не любит, если у нее теперь есть филлар? Нет, даже два филлара…

Глава 28

Глава Магического Совета недоверчиво глядел на собеседника. Чтобы маг – и не хотел изучать магию? Да еще предлагал Дар запечатать? Такого за всю его долгую жизнь не было. Да он уверен, что никто добровольно на такое не пошел бы. Это же все равно, что руку отрезать или ухо. Жить будешь, но какая это жизнь? Неполная…

Разговор шел уже несколько часов. Сначала ему представили девушку, которая была филларом, чего никто не смог увидеть, потом лорда Санторо, внезапно ставшего магом, причем очень даже сильным магом. И это было намного интереснее, чем превращение филлара туда-обратно. В Лории ощущалась нехватка сильных магов. А теперь этот везунчик смотрит страдающими глазами и требует забрать у него то, что ему сама Богиня подарила.

– Лорд Санторо, вы меня удивляете, – магистр Фоти наконец сумел облечь в слова свое недоумение. – Любой на вашем месте был бы счастлив получить такой Дар просто так.

– А я вот не счастлив, – довольно сварливо ответил Роберто. – У меня планы, знаете ли, в которые никак не входят пять лет на учебу. Я уже выучился, моя профессия меня устраивает.

– Дорогой мой, – снисходительно сказал магистр Фоти, – с вашим Даром – и заниматься какой-то там дипломатической ерундой? Мы из вас такого мага сделаем, что Туран от зависти удавится. Надо же, какие перспективы открываются перед владельцами филларов. Я в ближайшем же «Магическом Вестнике» опубликую статью о столь поразительном эффекте перетекания магии от филлара к владельцу при превращении животного в человека!

Роберто невольно поморщился. Ему совершенно не нравилась идея Ардариона с обманом магического сообщества, хоть он и признал в конце концов ее необходимость. Пусть уж маги лучше целуют своих филларов, чем гибнут толпами под орочьими стрелами. У Лории магов не так много.

– Не забывайте, что данный филлар испытал повторное превращение, – с еле уловимой насмешкой напомнил Ардарион. – До того как стать филларом, инорита Вивиани была девушкой.

Фоти раздраженно постучал пухлыми пальчиками по столу, ему ужасно не нравилось, когда его блестящие идеи подвергались сомнению или, пуще того, – осмеянию. Он же глава Магического Совета, а не какой-то там обычный маг, и заслуживает уважения и всяческой поддержки.

– Мы не можем знать, сколько людей бегает под видом филларов, – парировал он. – Как выяснилось, такое превращение на магическом плане отследить невозможно, скорее всего, из-за природы самого животного. Так что маг может и не подозревать, что его питомец когда-то ходил на двух ногах и мог разговаривать.

– Маловероятно, – заметил Роберто. – Донести до мага, что он был раньше человеком, смог бы любой филлар. Сделала же это Виттория. Мы ее, правда, не сразу поняли, но довольно быстро.

– Вот именно, – подтвердил Джанни. – В тот же день.

Но Главу Магического Совета сбить с намеченного пути было не так просто. За долгие годы, что стоял у власти, он научился придумывать нужное возражение еще до того, как оппонент заканчивал свою речь.

– Инорита Вивиани просто очень сообразительная особа. Сообразительная и везучая, – отрезал Фоти. – Ей удалось и сбежать от преступников, и попасть к нужным людям, и донести до вас, что она не животное, а человек. Поверьте, в таком положении многие бы растерялись и не смогли ничего сделать. А потом привычка взяла бы свое.

– Какая привычка? – возмутился Джанни. – Кто в здравом уме согласился бы остаться филларом?

– А кто говорит о здравом уме? Возможно, пребывание в животном облике столько времени приводит к необратимым изменениям в психике, и через пару недель мы бы имели существо, по поведению ничем не отличающееся от природного филлара.

Виттория вспомнила, как поймала мышь, ничего подобного не желая, и подумала, что в словах магистра есть зерно истины. Если уж у нее инстинкт сработал через не такое уж большое время после превращения, то что было бы, пробудь она в шкуре филлара неделю? Или две? Вдруг кроме инстинктов и ничего не осталось бы? Никаких человеческих размышлений? Вдруг действительно все филлары – превращенные люди?

– Думаю, это очень легко проверить, – небрежно бросил Ардарион. – Филлар – существо недешевое, его продажа и покупка сопровождается подписанием кучи бумаг. Привозят его с другого материка, где они водятся в природе.

– И все равно, – упрямо сказал Фоти, – даже если людьми не были, то с удовольствием станут, а хозяева не откажутся от такого увеличения Дара.

– Превращенным филларам прямая дорога в психушку! – не выдержал Джанни.

– И не факт, что у мага произойдет увеличение Дара, – заметил Ардарион. – Ведь у лорда Санторо своей магии не было. Это тоже надо учитывать.

Фоти хмуро посмотрел и сказал:

– Я все это укажу в статье, будьте уверены. А там уж каждый для себя решит, хочет ли он получить возможный рост Дара и несколько ненормального человека вместо филлара.

– Вы еще конкурс объявите, – не сдержался Джанни, – кто первый правильно поцелует своего филлара!

– Конкурс? – на мгновение задумался Фоти и тут же просиял. – Замечательная идея! Мы выделим из казны нашего сообщества деньги на приз, и маг не будет бояться потерять питомца. Так что, думаю, первое превращение уже вскоре увидим.

Джанни, который не рассчитывал на такой результат, открыл было рот, чтобы сказать нечто едкое не понимающему сарказма магистру, но взглянул на предостерегающе поднявшего бровь Ардариона и подумал, что, в сущности, какая разница, будут ли целовать маги своих филларов? Не вылезет же у магических зверюшек от этого шерсть? А нежности им перепадет в достаточном количестве. Может, и вкусным чем-нибудь накормят, чтобы целовать приятнее было.

Фоти, понявший, что противоречить дальше не будут, расслабился, замечтался и забыл даже, зачем они, собственно, здесь собрались. Роберто подождал некоторое время, но убедился, что Глава Магического Совета думает о чем угодно, только не о нем. Он деликатно прокашлялся и спросил:

– Магистр Фоти, так что там с запечатыванием моей магии?

– Какое запечатывание? – очнулся тот. – Это делают только преступникам. А вам надо учиться владеть Даром. Мы вам даже персональную стипендию выделим. Такими магами не разбрасываются.

Роберто с тоской подумал, что этого твердолобого старикашку невозможно убедить. Он как вбил себе в голову, что главное в жизни – магия, так и будет стоять на этом до конца. А главное в жизни – это сама жизнь, а он, Роберто, уже не столь юн, чтобы перечеркивать свои прошлые достижения и гробить столько лет на изучение того, что не нужно.

– Магистр Фоти, у меня есть работа, которая меня полностью устраивает. Я собираюсь жениться в ближайшее время. Да я банку еще не все деньги вернул за мебель! О какой учебе может идти речь?

Фоти снисходительно на него посмотрел:

– С банком мы договоримся, они дадут отсрочку на время учебы. Жениться вам никто не запрещает, в нашем Университете множество студентов имеют семью, и это им никак не мешает. А новая работа вас будет устраивать еще больше.

– А жену я буду кормить и одевать на стипендию, да? – взвился Роберто.

– Вас никто не заставляет жениться прямо сейчас, тем более что невеста столь юна и ей бы ожидание пошло только на пользу. А на четвертом курсе студенты уже вовсю подрабатывают. Без денег не останетесь.

Фоти был уверен, что доводы привел достаточно убедительные, и искренне не понимал, почему лорд Санторо не рад свалившемуся на него счастью. Ведь маги – самая уважаемая часть населения Лории! Каждый из них буквально на вес золота, а уж таких сильных, какой получился из лорда Санторо, вообще очень мало.

– Я не хочу ждать четвертого курса! – возопил Роберто.

Фоти смотрел на него, как умудренный годами старец на несмышленого правнука, любимого, но пока еще никак не проявившего свой ум и понятливость. Но дедушки всегда надеются на лучшее…

– Полноте, лорд Санторо, да даже обычная житейская мудрость должна вам подсказать, что не стоит жениться столь скоропалительно, нужно проверить свои чувства, поближе узнать друг друга. Может, вы через пару месяцев поймете, что брак был бы ошибкой?

– Мы достаточно близко узнали друг друга за это время, – запротестовал Роберто. – Чтобы я понял, другую видеть рядом с собой не хочу.

– А о чувствах девушки вы подумали? – вкрадчиво спросил Фоти. – Она же замуж собиралась, значит, влюблена была. А за вас ее заставляет выйти простое чувство благодарности. И женившись вы с, вполне возможно, сделаете ее несчастной на всю оставшуюся жизнь, – и видя, что девушка пытается что-то возразить, торопливо добавил: – А на ее месте, я бы задумался, не из-за приданого ли вы собрались жениться. Ведь случившееся должно было ее чему-то научить.

Он победно осмотрел молчащую компанию. Уж из-за такой глупости, как женитьба, он не упустит потенциального мага. Если бы тот хотя бы на магичке собрался жениться, так нет – выбрал девицу совсем без Дара. Ну и что, что дракон твердит, что между ними осталась связь. Все эти тонкие структуры могут сойти на нет и порваться. Не за день, конечно, но лет за пять – точно. Уж в этом он не сомневался.

– Я думаю, магистр Фоти, что молодые люди разберутся без вас, – усмехнулся Ардарион. – Сейчас нужно решить другой вопрос. С магией лорда Санторо.

– С ней пусть преподаватели Университета разбираются, – небрежно бросил маг.

– Я уже сказал, что не хочу туда, – мрачно ответил Роберто.

Слова магистра Фоти о том, что девушка согласилась выйти замуж исключительно из благодарности, неприятно поразили его, и он не мог думать ни о чем другом. Мысли о том, что Виттория подумает, что он женится только ради ее приданого, он старательно от себя отгонял.

– Видите ли, лорд Санторо, – уже несколько раздраженно сказал Фоти, – при том уровне Дара, что у вас есть, нельзя просто так отмахнуться от обучения. У вас может быть спонтанный выплеск, опасный для окружающих. Вы должны научиться контролировать силу, – он посмотрел на Роберто, пытающегося что-то возразить, нахмурился и добавил: – И никакого запечатывания!

– Мне кажется, – вкрадчиво сказал Ардарион, – что все же возможен компромисс, открывающий широкие перспективы для вашего ведомства…

Он сделал выразительную паузу. Фоти, на лице которого отразился весь запас упрямства, что удалось скопить за прожитые годы, невольно заинтересованно уставился на дракона.

– Член магического сообщества будет одновременно и в дипломатическом корпусе, чего не было ни у одного рикайнского государства в послевоенное время. Не допускают туда магов…

Тут он немного слукавил. Маги сами не очень-то хотели идти на такую работу, где Дар используется слишком однобоко. Но «не допускают» было сказано не случайно, на главу Магического Совета это произвело магическое же действие. Как это магов куда-то не допускают? Задумался Фоти лишь на мгновение, достаточное, чтобы вспомнить, что в Дипломатическом ведомстве магов действительно нет. Но это же совершеннейший непорядок!

– Но лорду Санторо все равно придется учиться, – уже не так уверенно сказал он.

– Думаю, основы может дать лорд Скарпа, – предложил Ардарион. – Он весьма успешен в вопросах образования, а лорд Санторо довольно быстро все понимает, что редкость среди людей.

Фоти нахмурился. Межрасовые вопросы его всегда ужасно беспокоили – то эльфы начинают показывать превосходство, то вот теперь – драконы. Он бы не сказал, что ученик самого Ардариона так уж легко и просто обучается. К примеру, за столько лет так и не смог понять, что не все шутки дозволены в магическом сообществе. Только недавно была очередная жалоба. Хотя, она же от того специалиста по филларам, что не увидел в зверьке девушки, да еще и к эльфам побежал. Таким жалобщикам веры нет, и быть не может. Этот случай можно вычеркнуть из проступков молодого дракона…

– Основ ему мало, – хмуро возразил магистр. – Он, конечно, научится контролировать Дар и не будет представлять опасность для окружающих, но наша задача – научить еще и эффективно использовать возможности. Не развивать то, что дала Богиня – преступление!

– Так он сам будет заинтересован развивать, – сказал Ардарион. – Только систему обучения надо другую. В самом деле, не сядет же он за одну парту с только оперившимися юнцами? Это унизительно для человека, столько лет зарабатывающего своим трудом.

– Вы меня совсем запутали. Как вы предлагаете его обучать?

– Без отрыва от основной работы. Пусть шлифует навыки и в магии, и в дипломатии. Назначьте ему персонального учителя. Только так вы добьетесь нужного результата.

– У меня времени на все не хватит, – запротестовал Роберто. – На основную работу иной раз не хватает, а вы мне еще дополнительную нагрузку хотите всучить.

Но его протесты никто не слушал. Фоти с жаром обсуждал с Ардарионом, возможно ли такое в принципе. Потом – упор на какие дисциплины делать. И наконец – кто же будет отвечать за обучение новоявленного мага-дипломата. Скарпа подходил для этого, пожалуй, лучше других. Да и опыт у него уже был с обучением мужей превращенных эльфами девушек…