Текст книги "Книга поддержки. Как справиться с любыми потрясениями и стать сильнее"

Отцу современных поисков смысла жизни Виктору Франклу в 1909 году было четыре года, он жил в доме № 6 по улице Чернин в Вене, в нескольких кварталах от того места, где Иоганн Штраус сочинил свой знаменитый вальс «Голубой Дунай». Однажды ночью перед сном его пронзила безжалостная мысль: «Мне тоже суждено умереть». «Что беспокоило меня тогда, – писал он позднее, – как и на протяжении всей моей жизни, так это не страх смерти, а вопрос о том, может ли преходящая природа жизни разрушить ее смысл».

Его ответ будет определять жизнь его и десятков миллионов других людей в грядущем столетии: «В некоторых отношениях именно смерть делает жизнь осмысленной».

Вена была родиной смысла. Там Фрейд положил начало психотерапии; там родился Гитлер; там вырос Франкл и произвел переворот в «науке о душе» человека. В 16 лет Франкл прочитал свою первую лекцию «О смысле жизни». В 28 лет он основал «Третью венскую школу психотерапии». Его основная идея: мы не должны спрашивать, в чем смысл жизни, потому что спрашивают именно нас. Каждый из нас несет ответственность за то, чтобы найти свою собственную причину жить.

Во многих отношениях Франкл ближе всех подошел к решению многовекового спора о том, что значит жить полноценной жизнью. Аристотель описал противоречие между гедонизмом (стремлением к счастью) и эвдемонией (поиском достоинства, подлинности и того, что позднее стало называться смыслом). Франкл был выдающимся современным поборником идеи о том, что поиск смысла является основной мотивацией людей и ключом к самому нашему выживанию.

В 1941 году Франкл как раз заканчивал книгу, когда нацисты начали систематически реализовывать свой план «Окончательное решение еврейского вопроса». Как врач, Франкл мог получить разрешение на въезд в Соединенные Штаты, но ему была невыносима даже мысль о том, чтобы бросить родителей. Выйдя из посольства после получения визы, Франкл прикрыл еврейскую звезду на своем пальто (Желтая звезда или «знак позора» – особый отличительный знак, который по приказу нацистов должны были носить евреи на подконтрольной властям Германии территории в период Холокоста. – Прим. пер.) и нырнул в собор, молясь о знамении от Бога. Вернувшись домой, он застал отца в слезах, тот сидел и неотрывно смотрел на кусок мрамора, лежащий на кухонном столе.

– Что это? – спросил Франкл.

– Сегодня нацисты сожгли нашу синагогу, – ответил он. Кусок мрамора был тем, что осталось от Десяти заповедей над бимой (Бима – возвышение в центре синагоги для чтения Торы. – Прим. пер.).

– Я даже могу сказать тебе, какая заповедь была на нем начертана, – сказал его отец. – Только в одной используются эти буквы.

– И какая же? – спросил Франкл.

– Почитай отца твоего и мать твою.

Франкл тут же порвал свою визу. В следующем году всю семью депортировали в концлагерь, где отец Франкла умер у него на руках. Два года спустя Франкла, его жену и мать перевели в Освенцим. Их казнили в газовой камере. Франкла направили на каторжные работы, он спал на нарах и питался жалкими объедками. Однажды ночью он стал свидетелем того, как человеку приснился кошмар, но не спешил его будить. «Никакой сон, каким бы плохим он ни был, не может быть настолько ужасным, как реальность лагерной жизни».

И все же, по его словам, именно стремление к смыслу позволило ему выжить. Франкл зашил единственный экземпляр своей рукописи в пиджак, но она была конфискована и уничтожена. По ночам он занимался тем, что повторял про себя отрывки из будущей книги. Когда его освободили в 1945 году, он сел и написал отчет о своем опыте. На это у него ушло девять дней. Сначала он написал его анонимно, но друзья убедили его указать свое имя.

Книга была опубликована в 1946 году и мгновенно стала определяющей книгой века. Книга Man’s Search for Meaning (Виктор Франкл. Человек в поисках смысла. М. Прогресс, 1990) разлетелась тиражом более 12 миллионов экземпляров. Послание Франкла заключалось в том, что даже перед лицом невообразимо мрачной ситуации люди способны сохранять надежду. «Чтобы учиться, вам не обязательно страдать, но если вы не учитесь на страданиях… тогда ваша жизнь становится поистине бессмысленной». По его словам, главное – представить себе лучшие времена, чтобы появилась причина жить. Он цитирует Ницше: «Если у человека есть “зачем” жить, он может выдержать почти любое “как”».

Книга Франкла увидела свет посреди тлеющих руин Хиросимы и Холокоста, во время того, что многие считали эпидемией бессмысленности. Франкл назвал это «болезнью века». Карл Юнг назвал это «недугом». «Бессмыслица препятствует полноте жизни, – писал Юнг. – Смысл многое – если не все – делает терпимым».

С этой «нулевой отметки» («Нулевая отметка» – это выражение впервые было использовано в газете New York Times в 1946 году, чтобы описать разрушения в эпицентре ядерного взрыва. – Прим. пер.) начало расти современное стремление к смыслу, которое в конечном итоге расширилось, включив в себя философию, психологию и нейробиологию. Если симптомами бессмысленности были отчуждение и пустота, то бальзамом становились самореализация и поиск человеком смысла своей жизни. «Центральным понятием человеческой психологии является смысл», – писал Джером Брунер (Джером Сеймур – американский психолог и педагог, крупнейший специалист в области исследования когнитивных процессов. Президент Американской психологической ассоциации. – Прим. пер.). И главная задача каждого индивида – найти смысл своей собственной жизни. Единой формулы не существует.

Но есть определенные ориентиры. 75 лет глубоких размышлений и исследований породили прочную совокупность идей о том, что значит жить осмысленной жизнью. На наших сеансах обработки информации мы сопоставляли эти идеи со словами, фразами и выражениями, которые люди чаще всего использовали в наших беседах. Затем мы сравнили полученные результаты с темами, выбранными ими для своей жизни.

В конце концов мы определили три ключевых ингредиента хорошо сбалансированной жизни. Назовем их азбукой (AБВ) смысла. А – это свобода воли: автономия, независимость, творчество, мастерство; вера в то, что вы можете повлиять на мир вокруг вас. Б – принадлежность: отношения, сообщество, друзья, семья; люди, которые вас окружают и подпитывают. В – идеалы: призвание, миссия, направление, цель; трансцендентная устремленность за пределы себя, делающая нашу жизнь оправданной.

Эти три основных понятия, какими бы мощными они ни были, не единственные средства, которые мы используем для того, чтобы жить в состоянии гармонии, внутреннего удовлетворения и радости. Они соотносятся с другим инструментарием: тремя направлениями нашей повествовательной идентичности. Первая – это наша «я»-история: та, в которой мы герои, деятели, творцы; мы проявляем свободу воли и в порядке вознаграждения ощущаем полноту жизни. Следом идет наша «мы»-история: та, где мы являемся частью сообщества, семьи, команды; мы принадлежим к группе и в результате чувствуем себя нужными. Третья – это наша «божественная» история: та, в которой мы служим идеалу, вере, правому делу; мы отдаем себя другим и, соответственно, чувствуем себя частью чего-то большего.

Оказывается, внутри каждого из нас живут все эти три буквы смысла и все эти три личные истории. Более того, мы постоянно взвешиваем и заново оцениваем эти элементы в ответ на жизненные события. В этом смысле мы похожи на богиню правосудия с тремя весами вместо двух. Если наши источники смысла находятся в равновесии, наша жизнь протекает устойчиво. Если же они разбалансированы, наша жизнь лишена гармонии.

Я узнал также кое-что еще: мы склонны ставить один из данных элементов выше других. У каждого из нас есть то, что мы можем считать своей базой, стержневым конструктом, как могли бы назвать это психологи. У одних людей на первом месте стоит А (свобода воли), у других Б (принадлежность), у третьих В (идеалы). У нас также имеется и второй приоритет, и третий. (Согласно этой модели я являюсь AБВ, а моя жена – ВAБ.)

Есть еще один способ понять и визуализировать эти источники смысла. Это имеет отношение к последнему вопросу, который я задавал в каждом своем интервью.

Одна примечательная особенность науки о хаосе состоит в том, как исследователи, пытающиеся понять, как на самом деле устроен мир, продолжают возвращаться к формам. Посреди порядка они обнаружили хаос, но затем посреди хаоса они нашли порядок. Турбулентность воды порождает сложные омуты и водовороты; облака дрейфуют в виде волн, гряд и клубов; периметр страны сверху выглядит как знакомый контур, изображенный на карте, но чем ближе вы подходите, тем четче видите бесконечное множество выступов, изгибов, бухт и заливов. Хаос создал совершенно новый словарь форм, чтобы отразить эти явления: фракталы, перемежаемость, диффеоморфизмы свернутого полотенца, гладкие карты лапши, странные аттракторы, кривые изгибы, спиральные вихри, метавобуляция, походка пьяницы.

Именно это увлечение формами в науке и вдохновило меня спрашивать людей, какая форма лучше всего отражает их жизнь. Самые первые ответы меня озадачили – казалось, что они слишком бессистемны. Они включали дом, пилу для валки деревьев, спираль, сердце, закат, извилистую дорогу, Бруклинский мост, круг и, согласно Брайану Вехту, самому настоящему исследователю хаоса, ответившему на мой вопрос еще до того, как он стал звездой YouTube, – многообразие Калаби-Яу. Это начинало напоминать бессмысленную игру на вечеринке.

Тем не менее я продолжал задавать этот вопрос, отчасти потому, что ответы были такими яркими, но в большей степени по причине того, что то, как люди объясняли свои ответы, являлось крайне показательным. Было очевидно, что люди занимают непримиримые позиции и что их формы отражают нечто важное о том, как они себя воспринимают. Сравнивая свою жизнь с диаграммой фондового рынка, или сердцем, или Иисусом на кресте, вы сообщаете что-то существенное о том, что имеет для вас наибольшее значение.

Но что конкретно содержится в этих посланиях? Последнее, что я хотел бы сделать, – это освободить людей от ограничивающих рамок прошлого лишь для того, чтобы надеть им на глаза новые шоры. Но в условиях, когда преобладающие формы прошлого (ранее царившие циклы, лестницы и стрелы прогресса) устарели, выяснение того, могут ли им на смену прийти некие новые модели, представляется целесообразным. Эти формы указывают на приоритеты, которыми люди дорожат больше всего.

По сути, все формы можно разделить на три категории. Первая включает в себя формы, отражающие нечто вроде траектории. Эта группа людей характеризовала свою жизнь как движение во времени, подъемы и падения, обычно в ответ на их личный успех или неудачу. Я бы и сам выбрал эту форму, и она была самой популярной. Примеры включают реку, извилистую дорогу, зигзаг, горный хребет. Из-за линейного характера этой категории я помечаю ее линиями.

Какой бы очевидной ни казалась эта форма (особенно для тех, кто ее выбрал!), эта категория отнюдь не единственная. Вторая группа состоит из форм, имеющих объемно-пространственный характер. Эти формы замкнуты; у них есть границы, очертания, стены или другие конструктивные особенности, способствующие тому, чтобы хранить предметы, обычно любимые. Эту категорию выбрали двое из пяти. Примеры включают сердце, дом, корзину и, как в случае Кристиана Пиччолини, чашу. Учитывая то, как эти формы предполагают объединение людей, я обозначил эту группу кругами.

Последняя группа включает в себя формы в виде определенных предметов. Для выбравших эту категорию людей форма означает символ, образ и, если хотите, логотип, представляющий собой руководящий принцип или цель их жизни. В этом лагере оказались трое из десяти, включая мою жену, которая управляет глобальной некоммерческой организацией по поддержке высокоэффективных предпринимателей; она выбрала лампочку, отдавая дань своему интересу к новым идеям и открытиям. Другие примеры включают глобус, крест, знак бесконечности, бабочку. Учитывая вдохновляющее качество этих предметов и то, что люди воспринимают их в качестве путеводной звезды, я называю эту категорию звездами.

Как оказалось, эти группы хорошо соответствуют азбуке смысла и трем основным историям, которые мы рассказываем о себе. Те, кто выбрал линии, как правило, больше сосредоточены на свободе воли; они в большей степени ориентированы на работу и достижения. «Я»-история для них превыше всего. Те, кто выбрал круги, по большей части сосредоточены на принадлежности; они больше ориентированы на отношения. Первое место у них отведено «мы»-истории. У тех, кто выбрал звезды, чаще всего в приоритете стремление к идеалам; они больше ориентированы на свои убеждения, спасение мира или служение людям. Для них важнее всего «божественная» история.

Наглядная демонстрация слов, которые люди из каждой категории используют для описания своей жизни, представлена иллюстрацией на предыдущей странице.

Тот факт, что человек выбирает одну форму, вовсе не означает, что он не ценит другие. У всех нас есть множество источников идентичности. Я считаю, что это говорит о том, что в определенные периоды нашей жизни мы выдвигаем на первый план одну из этих форм. Мы все знакомы с этой идеей. Все мы знаем людей, строящих свою идентичность вокруг своей работы, или таких, кто жертвует своими амбициями ради воспитания детей или ухода за больным родственником, или тех, которые отказываются от карьеры с высокой финансовой отдачей в пользу преподавания в школе, распространения Евангелия или спасения окружающей среды.

Я считаю, что мы еще не до конца осознали то, что, делая конкретный выбор, мы уделяем приоритетное внимание определенному столпу смысла, придаем особое значение особой личной истории и превозносим соответствующую форму жизни. Вместо одного-единственного определения осмысленной жизни, которую нас всех учили ожидать, теперь у нас есть множество определений.

Давайте же подробнее рассмотрим эти различные аспекты смысла и то, как люди расставляют между ними приоритеты.

Деб Копакен выросла в Потомаке, штат Мэриленд, в разноуровневом доме в стиле ранчо в точности как у семейки Брейди («Семейка Брейди», англ.: The Brady Bunch – американский комедийный телесериал, транслировавшийся на канале ABC с 1969 по 1974 год. – Прим. пер.), который был пронизан напряжением. «Все там ходили по струнке и не было никакого выхода», – рассказывает она. В 14 лет она садилась за руль машины своих родителей, просто чтобы уехать подальше; в 17 лет сбежала в Японию, преподавала английский язык и продала свою первую журналистскую работу журналу Seventeen. «Я подумала: “Черт возьми, я могу это делать. Могу путешествовать, могу продавать статьи, и могу найти кого-то, кто за это заплатит”».

Она вернулась домой, закрутила роман с парнем с обложки интернет-издания Tiger Beat и поступила в Гарвард, где эксперименты с ЛСД открыли ей новые миры. «Я наконец-то поняла, кто я такая, – продолжает она. – И я хотела изучать этого человека, а не ту, какой меня хотели видеть другие». Она отказалась от своей благоразумной специальности в пользу фотографии и направила свой гнев от пережитой попытки изнасилования в смелую, отважную работу, рискуя отправляться в опасные районы и снимать полные сурового реализма портреты. «Я чувствовала себя добычей, – говорит она, – поэтому стала охотницей».

И она серьезно увлеклась. Она переехала в Париж и стала военным фотографом: Израиль, Афганистан, Зимбабве, Румыния. «Моя жизнь уже была войной, потому что я женщина в этом мире, – рассказывает она. – Так почему бы не отправиться на реальную войну? Мне пришлось проявлять инициативу».

Но через семь лет ей надоели секс без любви и неистовые домогательства. Лежа лицом в грязи в Москве, пока над головой свистели пули во время попытки переворота (той самой, в результате которой Лев Свиридов оказался бездомным на Манхэттене), она поняла, что хочет со всем этим покончить. Она вышла замуж, переехала в Нью-Йорк и родила троих детей. Даже тогда она была основным кормильцем. Когда через 15 лет ее семейная жизнь пошла прахом, именно она стала инициатором развода. «Я достигла точки, когда просто не могла жить в отношениях, не предлагавших любви взамен на любовь, которую я в них вкладывала». На нее обрушился целый поток проблем со здоровьем: рак груди, гистерэктомия, больное сердце; она закрутила полугодовой роман с молодым любовником и снова с успехом перенесла свой гнев в искусство – фотографию, прозу, живопись.

Деб мечтала о кругах – она все еще тосковала по серьезным отношениям, – но в основе своей она была линией. «Я представляю себе лист миллиметровой бумаги: бывают хорошие и плохие времена, синусоидальная волна идет вверх, вниз и вверх».

Свобода воли – первая и, возможно, даже самая важная составляющая осмысленной жизни. «В основе американской мечты лежит вера в индивидуальную свободу воли», – пишет историк Стивен Минц. Добрая половина людей, с которыми я беседовал, выбрали форму, указывающую на то, что они отдают предпочтение этой категории. Эти цифры отражают небольшой гендерный разрыв: 51 процент мужчин и 47 процентов женщин.

Психолог Бессель ван дер Колк определяет свободу воли как «чувство ответственности за свою жизнь: понимание своего положения, веру в то, что вы имеете право голоса в том, что с вами происходит, знание того, что у вас есть определенная способность формировать свои обстоятельства». Доказано, что люди, демонстрирующие свободу воли, являются более счастливыми и здоровыми, а также имеют более высокое качество жизни.

Свобода воли настолько важна, что даже простое убеждение себя в том, что она у вас есть, может улучшить вашу жизнь. Простое понимание проблемы, даже если вы ничего не можете с ней поделать, создает у вас чувство контроля. Заставляя себя понимать, что с вами происходит, вы в конечном счете это принимаете. Вы становитесь деятелем в собственном смыслообразовании. Как человеку, тоже относящемуся к этой категории, мне это знакомо. Всякий раз, когда я сталкивался с кризисом, будь то осложненная беременность жены или моя собственная опасная разновидность рака, я начинал планировать, исследовать, описывать.

Работа – самая важная область, в которой люди выражают свободу воли. Как и Деб, знакомые мне люди-«линии» обычно определяются их работой: они строители, творцы, деятели, «люди действия», как сказал Аристотель. Этот вывод подтверждается множеством современных исследований. Сотрудники, считающие, что у них больше автономии и контроля, работают с большим рвением и сосредоточенностью. Работники, имеющие возможность украсить собственное рабочее место, более счастливы и продуктивны. Исполнители, которым предоставлено больше свободы в планировании своего рабочего времени, с большей вероятностью согласятся на работу и с меньшей вероятностью уволятся.

Но свобода воли не ограничивается работой. В 1950-х годах компания General Mills обнаружила, что их слишком легкая в приготовлении порошкообразная смесь для торта лишает домашних поваров энтузиазма. Команда психологов обнаружила, что требование к домохозяйкам добавить к смеси одно яйцо создает у них ощущение успешно завершенного дела. Дэн Ариэли и его коллеги наблюдали то же самое с мебелью IKEA: сборка товара доставляла людям большее чувство удовлетворения. Жители домов престарелых, которым предоставляется даже малая толика свободы действий, например уход за растением, становятся более счастливыми и здоровыми и живут дольше.

От работы до дома свобода воли является доминирующим источником смысла для тех, кто видит свою жизнь в некой линейной форме «вверх и вниз», колеблющемся личном повествовании.

Это такие люди, как Генри Феррис, который сбежал из проблемной семьи в Джорджии, пережил пересадку почки и стал элитным редактором книжного издательства в Нью-Йорке – он редактировал книгу Барака Обамы Dreams from My Father («Мечты моего отца»), – а затем в течение одного года потерял работу и пережил развод. «Я смотрю на свою жизнь повествовательно, как на линию со спадами и подъемами».

Как Антонио Грана, дитя гей-рейв-культуры из Сан-Франциско (Рейв – масштабная танцевальная вечеринка под электронную музыку. – Прим. пер.), который пострадал от абьюзивного любовника-алкоголика, вступил в программу «12 шагов», женился на женщине, а затем основал ИТ-компанию. Форма его жизни – детская игра «горки и лесенки». «Вы должны принять тот факт, что в вашей жизни случаются знаки препинания, а затем откатиться назад и пойти другим путем».

Такие, как Джон Эвенхейс, топ-менеджер компании IBM из Сан-Франциско, который после того, как вместе со своей женой вырастил детей в сообществе с высоким уровнем стресса, предложил им сменить городской образ жизни на загородный. После этого они переехали на окраину национального парка Глейшер в Монтане, где он работает удаленно, и все они каждые выходные проводят на природе. Он сказал, что его жизнь – это хоккейная клюшка. «Все шло хорошо, как вдруг – вжик! – и все в одночасье изменилось и стало просто феноменальным».

И Серена Стир, которая после самоубийства мужа осталась с тремя детьми младше восьми лет, но впоследствии получила ученую степень в области психологии и права, написала несколько детективных романов и стала судебным медиатором. «Моя жизнь подобна волнам в океане. Бывают бурные времена, бывают спокойные, но в целом красиво».

Люди свободы воли свирепы и решительны, им нравится все контролировать. У них есть четкое представление о своей «я»-истории. Но они не всегда должным образом сосредоточены на своих отношениях – это отличительная особенность второй группы людей.