Текст книги "Trust. Опека"

Алекс посмотрела на дату интервью, указанную на конверте. Его брали больше двадцати лет назад.

Жива ли она до сих пор? Вышла замуж? Или живет на ферме своего дяди в Пенсильвании?

Алекс обратилась к библиотекарю:

– Где я могу снять копию? Мне необходимо…

– Я же сказала вам: копировать устные истории запрещено. – Женщина подошла к столу Алекс. – Согласно законам о тайне личной жизни.

– Зачем тогда записывать чьи-то устные истории, если вы не собираетесь их издавать? – Алекс встала. – А если записали, то зачем закрывать доступ широкой публике?

– По правде говоря, мы собираемся их опубликовать. Нужно перевести их на цифровые носители, но у нас пока не хватает средств для этого.

– Если я найду Магду Коган, уверена – деньги на это найдутся.

– Не думаю. Если бы вы видели, как живет госпожа Коган…

– Вы на самом деле были у нее дома?

– Да. Я пошла записать ее рассказ. Это я вела запись беседы. – Библиотекарь широко улыбнулась. – Это не женщина, а фейерверк. Удивительно, как ей удается так хорошо жить на столь скудные средства.

– Так она до сих пор жива? – Сердце Алекс учащенно забилось. – Как мне с ней связаться? Это чрезвычайно важно…

– Не так быстро. Федеральный закон о тайне личной жизни запрещает разглашать какую бы то ни было информацию об участниках проекта «Устные предания».

– Но если она до сих пор жива, мне необходимо с ней встретиться.

– Извините. – Библиотекарь убрала конверт в шкаф и вернулась за свой стол. – Больше я вам ничего не могу сказать. Я потеряю работу.

– Послушайте… – Алекс посмотрела на имя библиотекаря: оно было на табличке, стоящей на столе. Она решила воспользоваться уловками Шандора. – Вы понимаете насколько это важно, госпожа Рэгсдейл? Как только я увидела имя этой женщины в вашем списке, я первым же самолетом вылетела из Цюриха. Я целую ночь провела в лондонском аэропорту, чтобы успеть на первый самолет и оказаться в Америке как можно раньше. Мне просто необходимо с ней встретиться – и как можно скорее.

– Думаю, я могла бы передать ей, что вы ее разыскиваете, и если…

– Пожалуйста, передайте. Речь идет о банковском счете в Швейцарии. Нужно встретиться немедленно. Это чрезвычайно важно.

– Я попробую.

– Спасибо вам! – Алекс схватила бланк и стала писать. – Вот мой телефон. Это Йельский клуб – я там остановилась, пока я тут в Нью-Йорке.

К счастью, Нэн и Сьюзан – обе члены клуба – разрешили Алекс воспользоваться правом останавливаться там, если она когда-нибудь будет в Нью-Йорке.

– Передайте ей, чтобы она мне позвонила, как только сможет. Договорились? – Алекс протянула номер библиотекарю. – Я буду ждать.

Глава 20

Нью-Йорк

Среда, позднее утро

Войдя в номер, Алекс увидела горящую кнопочку на телефоне – оставлено сообщение. Она тут же набрала номер оператора.

– Йельский клуб, Мари слушает.

– Мне было сообщение? – спросила Алекс. – Я увидела горящий…

– Да. Звонила некая госпожа Раймер.

– Раймер?

– Да. Она оставила телефон: 212-989-8453.

– Что-нибудь еще?

– Нет, просто сказала, что звонила Магда Раймер. Все.

Через десять минут Алекс уже стояла перед домом Магды – осыпающейся старой громадины из армированного кирпича, пересекающей на западе 24-ю улицу. Магда, очевидно, предупредила швейцара. Он пригласил Алекс подняться, как только она назвала себя.

– 8-эйч. Можете сразу подниматься.

Позвонив в дверь, Алекс отступила на шаг и собралась с духом. «Я вот-вот вручу этой милой старушке ключи к несметным богатствам, – говорила она себе. – Шанс вернуться к той жизни, которую она потеряла».

Алекс заметила, как что-то мелькнуло в дверном глазке над потускневшей золотой буквой «эйч». За дверью раздался голос:

– Вы Алекс Пейтон?

– Да.

Алекс услышала, как отпирают несколько замков.

– Одну минуточку. – Дверь чуть приотворилась. На нее была накинута толстая медная цепочка. Пара цепких глаз внимательно изучала Алекс, и еще две пары глаз смотрели на нее на уровне щиколоток женщины.

– Входите, пожалуйста! – Магда хлопнула дверью, сняла цепочку, затем снова открыла. Из комнаты выбежали два кота, потом остановились как раз за обвалившимся мраморным подоконником.

– О них не волнуйтесь. – Она легким жестом пригласила Алекс войти (точно, как Жужи). – Они никуда не денутся. Им просто любопытно, но не настолько, чтобы куда-то бежать. Понимаете, они никогда не были на улице.

Одета Магде была элегантно: твидовый костюм, красная шелковая блуза, тяжелые туфли. Она была красивой, живой, улыбающейся. Совсем не такой скромной серенькой мышкой, как Жужи. Если уж на то пошло, Магда выглядела ослепительно. Волосы тщательно уложены, на щеках румяна, на лацкане – яркая брошь с красными камнями.

Когда Алекс очутилась внутри, Магда тщательно заперла за пей дверь.

– У меня всегда закрыто на три запора, видите – два дверных замка и еще накидываю цепочку. Знаете, три – мое счастливое число.

– Да, знаю. Я только что читала вашу устную историю.

– Правда? – Магда определенно разговаривала с венгерским акцентом, особенно когда произносила «р» – точно, как Шандор.

Она взяла Алекс за руку и повела к кушетке, стоявшей вдоль длинной стены.

– Чувствуйте себя как дома. И, пожалуйста, простите за беспорядок. – Она расчистила местечко для себя на кушетке и присела рядом с Алекс. – Сейчас меня уже не так часто посещают.

В квартире было жарко и душно, воняло котами.

– У меня для вас важные новости, госпожа Раймер – или пас следует называть госпожа Коган?

– Не имеет значения, как вы будете обращаться ко мне. Мой брак с Ричи длился недолго. Но несмотря на это, даже в телефонном справочнике я значусь под его фамилией. Она улыбнулась. – Зовите меня лучше Магдой.

– Хорошо, Магда. У меня хорошие новости. – Алекс полезла в свою сумочку. – Я только утром прилетела из Цюриха – надеялась вас найти.

– О да. Та любезная женщина из проекта «Устные истории» сказала, что у вас есть какое-то сообщение для меня. Она такая милая. Звонит мне время от времени, чтобы справиться, как я. Она уже завершила свой проект?

– Пока еще нет. – Алекс достала свою копию договора между отцом Магды и господином Тоблером. – Откровенно говоря, им не хватает денег.

– Вы что? Правда? Я думала, у них денег куры не клюют.

– К сожалению, это не так. – Алекс передала ей письмо. – Может, вы смогли бы помочь им деньгами?

Магда ласково улыбнулась.

– О денежном пожертвовании не стоит и говорить. – Она оглядела неприбранную комнату. – Видите? Это все, что у меня есть. Я могу позволить себе эту квартиру лишь потому, что арендная плата здесь регулируется. Челси стал модным райончиком.

Она взяла на руки одного из своих пушистых любимцев и стала поглаживать его; письмо упало ей на колени.

– Я все оставлю вам, когда умру, правда, мои дорогие? – Она ткнулась носом в кошачью шерсть.

– Подозреваю, вы можете передумать, – Алекс подняла письмо и снова вручила его Магде. – Прочтите – увидите сами.

– А что тут думать? Они мои самые близкие друзья. Когда я умру, мои нехитрые пожитки продадут, чтобы оплатить их содержание.

– У вас нет детей? Внуков?

– Нет. – Магда слегка качнула головой. – Мой муж был болен, когда мы поженились. Мы много лет дружили. А поженились незадолго до его смерти. Скорее, для того, чтобы все выглядело официально. Хотя он даже после свадьбы по-прежнему жил у себя. Как Вуди Аллен, n'est-ce pas?[53]53
  Не правда ли? (фр.)


[Закрыть] – Магда похлопала Алекс по руке. – Понимаете, он был музыкантом. Джазменом.

– Я спросила о наследниках, потому что…

– Зачем мне волноваться о наследниках? То, что вы видите здесь, – это все, что у меня есть. – Магда указала на ворох старых газет и журналов, разбросанных по всей квартире. Книжные полки были битком набиты старыми книгами и пластинками. – Я превратилась в Lebensküstler – человека, который может обходиться практически без ничего. Это целое искусство, говорят мои друзья – искусство, которым я неплохо овладела. – Магда улыбнулась. – Моя семья когда-то была очень богатой. Но в войну мы все потеряли. Даже квартиру. Когда я вернулась в Будапешт… в 1945-м? А может, в 1946-м? – Очевидно, память Магды ухудшилась, с тех пор как она рассказывала свою историю.

Алекс взяла Магду за руку.

– Магда, у меня для вас хорошие новости.

– Вы уже говорили. Но сначала позвольте угостить вас чаем. – Магда встала, и кот спрыгнул на пол. – Уже так давно я не получала хороших новостей. Если на то пошло, то и плохих тоже – никаких. Я хочу насладиться этим.

Напевая, она пошла в кухню.

На столе рядом с кушеткой Алекс увидела старую фотографию. Она сняла пластинку с деки проигрывателя: Рей Чарльз: «Золотые годы». На пластинке была кошачья шерсть.

– О, вам нравится джаз! – Магда выглянула из дверей. – Это моя страсть. Когда я переехала в Челси, летом 1955-го… Думаю, тогда это было… а может, и в 1956-м. Память меня уже подводит. Вот тогда это был Нью-Йорк! Джаз в самом расцвете. Можно было бродить везде – в Гарлеме, по Гринич-Вилидж. Когда-то я посещала все клубы. Была лично знакома с Герби Хэнкоком.[54]54
  Хэнкок, Герберт Джефри (р. 1940) – популярный афроамериканский пианист и композитор, основатель джазового стиля фьюжн.


[Закрыть] Он познакомил меня с Ричи Раймером, моим будущим мужем. – Глаза Магды заблестели. – Он аккомпанировал на рояле Уэйну Шортеру, потом – Майлзу Дэвису.[55]55
  Шортер, Уэйн (род. 1933) – саксофонист; Дэвис. Майлз (1926–1991) – трубач. Звезда американского джаза второй половины XX в.


[Закрыть]

Магда подошла к Алекс и достала из кипы джазовых альбомов старую обложку: Майлз Дэвис. «Quiet Nights». Она с гордостью подняла ее вверх.

– Видите? Автограф. Самого Майлза. – К ней снова вернулась память. – У меня даже есть оригинальные записи Ширли Хорн.

Магда вернулась в кухню, напевая: «Если любишь меня, не меняйся ничуть». Спустя несколько минут она принесла в гостиную поднос, уставленный чашками, блюдцами и двумя тарелочками с печеньем.

– Знаете, Ширли играла на собственном пианино. И Оскар Питерсон.[56]56
  Питерсон. Оскар (р. 1925) – канадский джазовый пианист и композитор, очень популярный и в США.


[Закрыть] Он называл меня своей маленькой певчей птичкой – так меня звали в Румынии.

– Я знаю. Прочитала в вашем рассказе. Он-то и привел меня к вам.

– Вы должны это послушать. – Магда поставила поднос на стопку бумаг и принялась искать пластинку.

– Магда! Мне нужно вам что-то рассказать. Это очень важно. И для вас, и для меня.

Магда с тревогой в глазах обернулась к Алекс.

– Что?

Алекс снова передала ей копию попечительского договора.

– Пожалуйста, прочтите – это все объяснит.

– Вы точно не хотите, чтобы ваш паспорт был у меня? – Алекс видела, как Магда дважды его роняла, с тех пор как они вышли из квартиры.

– Не беспокойтесь, я всегда ношу его с собой. И никогда не теряла. – Магда гордо держала паспорт, пока Алекс вела ее к центральному представительству цюрихского банка «Гельвеция» в Америке, на углу Медисон-авеню и 55-й улицы. – Но если вам так спокойнее, возьмите его. – Она передала Алекс свой паспорт. – Только не потеряйте! Вы не можете себе представить, как важен для меня американский паспорт. Хотя я и поклялась, что больше не вернусь в Европу, но все равно хочу быть уверена, что в любой момент могу уехать, если только пожелаю. Думаю, вы меня понимаете.

– Понимаю.

Магда заглянула Алекс в глаза.

– Вы нервничаете?

– Немного. Мы должны быть там очень осторожны. – Алекс провела Магду к лифту. – Просто делайте то, что я вам скажу, договорились? И все будет в порядке.

– Перестаньте, неужели так трудно унаследовать солидный счет в швейцарском банке?

В лифте Магда вытянула из дамской сумочки несколько потрепанных документов.

– Я принесла все, что они могут попросить. Свидетельства о рождении, свидетельства о смерти, завещание моего мужа. Видите ли, у меня есть кое-какой опыт в таких делах. – Она улыбнулась. – Вам известно, что мою жизнь спас дефис?

– Да, я знаю. – Дверцы разъехались, и Алекс направилась к красивой негритянке, сидевшей за конторкой. На столе не было никаких бумаг – только телефон и большая ваза, полная красных орхидей.

Алекс написала на бумажке номер счета и попросила пригласить менеджера по счетам физических лиц.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – пригласила негритянка. – Сейчас к вам выйдут.

Едва сев в кресло, Магда вновь стала перечитывать письмо. Читая, она кончиками пальцев поглаживала подпись отца.

– Странно, что они никогда мне ничего не говорили. – Она подняла глаза, в них стояли слезы. – Если бы я знала… насколько все было бы проще.

Она смахнула слезинку, упавшую на щеку.

– Возможно, родители считали, что вы слишком юная. Ведь вам было только десять, когда они открыли счет в Цюрихе.

– Откуда вы знаете? – Глаза Магды расширились от удивления.

– В «Устном предании» вы указали свой день рождения. Я просто подсчитала.

– Вы молодчина! – Магда вытерла глаза носовым платком. – Я не смогла бы подсчитать хоть убей. Тут я не пошла в отца. Он мог назвать высоту почти любой горы в Европе: Монблана, Эйгера, Юнгфрау, большинства карпатских вершин.

– Магда, когда мы войдем, окажете мне услугу?

– Конечно, все что хотите. – Магда перестала вытирать глаза и положила платочек в сумочку.

– Чтобы удостовериться, что по вашему счету не осталось незавершенных дел, мы должны позволить банку провести все начатые операции. Таким образом вы будете избавлены от старых обязательств, когда…

– С какой стати я должна позволять им хозяйничать на моем счете? После того как они обошлись со мной в Цюрихе, после войны… могли бы мне сказать… обязаны были мне сказать о счете. – Ее глаза гневно сверкали. – Я ведь приходила к ним после войны, в банк «Гельвеция» в Цюрихе.

– Знаю, об этом я тоже читала.

– Я назвала себя. Мне ответили, что все документы в порядке, но на счету, к которому мне открыли доступ, не было практически ничего. Если им было известно, что я наследница всего имущества, почему не рассказали мне и об этом вкладе? Как они посмели? – Она укоризненно покачала головой. – Я просмотрела все списки депозитных счетов – этот не упоминался, не упоминалось и мое имя. Никаких Коганов или Блауэров. Как такое возможно?

– Честно говоря, этот счет не депозитный. Это опекунский счет. Поэтому он никогда и не всплывал.

– А какая разница?

Алекс собралась с духом.

– Ваш отец, по-видимому, открыл этот счет на имя Рудольфа Тоблера – отца человека, который…

– Но почему он не связался со мной? – гневно спросила Магда. – И почему в банке ничего не сказали мне о счете, когда я заходила туда после войны?

– Кажется, банку не было известно, что это опекунский счет, – в этом-то и суть самого счета. В случае если бы Гитлер захватил Швейцарию, фашисты никогда не узнали бы…

– Тогда почему Рудольф Тоблер не разыскал меня после войны?

– Так повелось, что швейцарские банкиры не разыскивают своих клиентов по всему свету.

– Он знал, кому принадлежит вклад. Он должен был найти меня.

– Кажется, он пытался. Так сказал его поверенный. Он даже посылал людей в Будапешт.

– Ну, значит, они не очень усердно искали. Я хочу сказать: даже вы смогли меня найти, верно?

– Мне повезло. Без Интернета, уверена, это было бы невозможно.

– Ладно, в любом случае, слава Богу, что вы объявились. – Магда крепко сжала руку Алекс. – Как я могу вас отблагодарить? Сколько я вам должна за хлопоты?

– Дело в том, что сын господина Тоблера согласился разделить со мной – если вы не против – гонорар его отца, а он составляет пять процентов от общей суммы. – Алекс достала обязательство Руди.

Магда внимательно прочла документ и вернула его Алекс.

– Конечно, я не против. На мой взгляд, вы заслуживаете получить его весь.

– Поскольку отец Руди Тоблера так ничего и не получил за свою работу, возможно, было бы только справедливо…

– Вы уверены, что пяти процентов вам достаточно? – спросила Магда. – Может, увеличить сумму?

Она полезла в сумочку и достала чековую книжку.

– И выписать вам премию за все то, что вы сделали.

– Пяти и правда будет достаточно.

– Вы уверены?

– Вы понимаете, сколько это – пять процентов от общей суммы такого счета? – спросила Алекс.

Магда непонимающе смотрела на нее.

– Моя половина от пяти процентов составляет почти десять миллионов долларов.

– Господи! – Магда покачала головой. – Это правда?

– Правда.

– Интересно, откуда отец взял такие деньжищи? Я знаю, что семья моей матери была богатой, но не настолько же! Только подумать – все это могли украсть фашисты!

– Дело в том, что сумма вклада росла в геометрической прогрессии. В отличие от депозитных вкладов, на вашем счете накапливались проценты и дивиденды, которые, в свою очередь, вновь инвестировались. Ваша треть миллиарда долларов начиналась с суммы меньше миллиона – возрастая в геометрической прогрессии, она достигла сегодняшнего уровня.

– Ну уж точно, там денег больше, чем я могла бы потратить. – У Магды на глаза вновь начали наворачиваться слезы. – Спасибо вам.

– Не за что. – Алекс почувствовала, как ее охватила гордость. Ее усилия, даже помимо воли, доставили радость этой милой женщине. Магда была счастлива – и жива. «Убедись, что ей ничего и не будет угрожать», – сказала себе Алекс.

– Знаете, что я думала об этих деньгах? – Магда промокнула глаза. – Я считала, что мама потратила их все, чтобы заплатить за дорогу в Румынию. Думала, что она все отдала фашистам. Тем, кто ее предал. – Она снова убрала носовой платочек в сумочку. – В кошмарном сне мне виделось, что любимое мамино колье с бриллиантами оказалось у какого-то нациста. Я представляла себе, что некий немецкий солдат дарит мамино бриллиантовое колье своей жене… или девушке.

– На самом деле оно может находиться в Цюрихе.

– Что вы имеете в виду? – Глаза Магды округлились.

– Кажется, к счету прилагается еще и сейф.

– Не может быть!

– Сейфы расположены в подвалах центрального отделения банка «Гельвеция» в Цюрихе. Вам всего-то и нужно – прийти и спросить.

– Правда?

– Даже если у вас нет ключа, вам, несомненно, его откроют… если заплатите небольшую компенсацию за новый замок.

– Это было бы чудесно. Вы мне поможете?

– Конечно, но прежде нам нужно подтвердить в банке, что вы – владелица счета. Потом можете делать все что угодно.

Из боковой двери вышел высокий шикарно одетый мужчина и протянул Магде руку.

– Здравствуйте. Меня зовут Майкл Нойманн – я менеджер по счетам физических лиц. – В его английском слышался легкий швейцарско-немецкий акцент.

Он пожал руку Магде, потом повернулся к Алекс.

– Вы, должно быть, приятельница Рудольфа Тоблера из Цюриха?

– Откуда вам это известно? – Алекс, колеблясь, пожала руку мужчине.

– Я только что звонил в Цюрих своим коллегам. Поверьте, до них нелегко было дозвониться. Там уже конец рабочего дня. – Он повернулся к Алекс. – Господин Версари рассказал мне о счете и о вашем визите в банк в понедельник.

– Правда? – Алекс собралась с духом. – Тогда, наверное, в банке сообщили и то, что нам обещали: как только мы найдем владельца-бенефициария, господин Тоблер тут же будет восстановлен в своих правах попечителя.

– С разрешения владельца. – Клерк посмотрел на Магду. – Вы не против?

– Откровенно говоря, я бы хотела назначить управляющей счетом вот эту девушку. – Магда улыбнулась Алекс.

– Прекрасно, можем обсудить все внутри. – Менеджер взял Магду за руку и помог подняться.

– Думаю, у вас есть документы, удостоверяющие личность? – спросил он бесстрастно.

– Конечно, я всегда ношу их с собой. – Магда передала ему паспорт и свидетельство о рождении. Нойманн внимательно изучил документы и слегка поклонился.

– Хотите пройти со мной, госпожа Коган? Внутри вам будет удобнее.

– Нам будет внутри удобнее. – Магда взяла Алекс за руку и потянула за собой. – Видите ли, она мой личный консультант.

Нойманн провел их в элегантно обставленный конференц-зал с мебелью и старинными картинами. Он на минуту покинул их, чтобы снять копии с документов Магды.

– Удивительно! – Магда нежно потрепала Алекс по плечу. – Жаль только, что родители не дожили до этого дня.

– Уверена, они бы очень гордились вами.

– А где живут ваши родители? – поинтересовалась Магда.

– Отец – в Калифорнии, мама жила в Сиэтле. Она умерла несколько месяцев назад.

– Боже мой! Примите мои соболезнования. – Магда не отпускала руки Алекс. – Уверена, она вами очень гордилась.

– Возможно. – Алекс собралась с духом. – Магда, пожалуйста, не забудьте, когда вернется клерк, дать ему поручение завершить все начатые операции.

– Но я не хочу, чтобы банк «Гельвеция» прикасался к моему счету. После того, как они со мной обошлись. Первое, что я сделаю, переведу все со своего счета из Цюриха в Нью-Йорк.

– Магда, я не прошу позволить банку вечно управлять вашим счетом. Просто распорядитесь, чтобы все начатые сделки были завершены.

– Как скажете.

– Это дело нескольких дней. Потом можете делать с деньгами все, что захотите.

– Отлично. – Магда кивнула. – Но могу я снять немного со счета сейчас?

– Конечно. – Алекс погладила ее по руке. – Снимайте сколько нужно. Теперь это ваш счет.

– И я хотела бы расплатиться с вами и с сыном господина Тоблера.

– Прекрасно. Уверена, мы сможем это уладить с господином Нойманном. Им лишь придется снять деньги с одного из фидуциарных депозитов. Если не ошибаюсь, на вашем счету их несколько.

– А они переведут деньги?

– Они сделают все, что вы скажете. Теперь вы их клиент. – Алекс записала на листке бумаги номер своего счета в банке «Гельвеция» и номер счета Руди в одном из цюрихских банков. – Покажите только эти номера счетов, и перевод денег будет выполнен автоматически. И поскольку все банки находятся в Швейцарии, операция совершится мгновенно.

Магда взяла листок и крепко сжала руку Алекс.

– Если возникнут какие-то вопросы, я скажу, что вы мой консультант и, пока я жива, им придется выполнять ваши распоряжения. Я могу так сказать?

– Если вы напишете доверенность, то да.

– Тогда я напишу. Но когда все будет улажено, я собираюсь перевести деньги в свой банк в Нью-Йорке.

– Очень хорошо.

– Я им покажу, вот увидите! – Магда потянулась и взяла несколько печений с маленького серебряного подноса.

Дверь открылась, и Магда тайком засунула печенье в карман.

– Госпожа Коган? – обратился к ней Нойманн.

– Да? – Магда виновато посмотрела на него.

– Теперь вы полновластный владелец счета 230-SB2495. 880-О1L. – Он передал Магде ее документы. – Можете распоряжаться средствами по своему усмотрению.

Когда они покинули здание банка, Алекс предложила Магде пообедать. Впервые за эти дни она почувствовала, что голодна.

– Прекрасная мысль! – Магда радостно захлопала в ладоши. – Пойдемте в мой любимый маленький парк, он недалеко – прямо здесь за углом.

Она взяла Алекс под руку и повела к парку.

– Это на 53-й улице. Или на 54-й? А может, на 55-й? Знаю, что где-то здесь. Его легко найти – в нем хранится часть Берлинской стены и есть чудесный маленький фонтанчик. И продаются лучшие хот-доги в Нью-Йорке.

– Ну, мы и две чудачки! – Алекс теснее прижалась к Магде. – Две миллионерши пошли пообедать в самом богатом искушениями городе мира, и куда они идут? В парк. Что едят? Хот-доги.

– Живи как живется, дорогая. – Магда перешла на «ты». У входа в парк, рядом с вызывающим сентиментальные чувства водопадом, Магда увидела ларек и заказала два хот-дога.

– Тебе со всем? – спросила Магда, стараясь перекричать шум воды.

– Конечно.

– А почему бы и нет? – Магда улыбнулась. – Мы теперь богатые женщины – можем себе позволить.

Алекс смотрела, как Магда кладет на булочку кислую капусту, лук, редис, добавляет горчицу. «Что за женщина!» – твердила про себя Алекс. Несмотря на возраст, Магда выглядела такой свежей, полной жизни к энергии.

Магда протянула Алекс ее хот-дог и присела рядом.

– Правда, тут красиво? – Магда протянула руку и коснулась кусочка плиты, разрисованной граффити. – Знаешь, ее специально привезли в Нью-Йорк. Когда-то эта стена разделяла Запад и Восток. Заметь – какая серая и скучная та сторона стены, которая была обращена на восток. А та, что на запад, раскрашена яркими красками. Теперь тебе понятно, почему я так и не вернулась в Европу?

– Ну, теперь, если хотите, можете вернуться. – Алекс откусила большой кусок хот-дога. – Вы можете позволить себе все, что вам заблагорассудится.

– Мы обе можем. – Магда аккуратно слизнула горчицу и специи с пальцев. – Мы обе теперь можем делать все, что захотим. Мы миллионерши!

Она задорно улыбнулась Алекс.

До Алекс наконец начал доходить смысл того, что произошло. Скорее всего, на ее счет уже переведены десять миллионов долларов со счета Магды в банке «Гельвеция». Поскольку оба счета открыты в одном банке, операция совершается мгновенно. Теперь она богатая женщина и может делать все, что пожелает.

– Знаете, чего бы мне хотелось? – обратилась Алекс к Маг-де. – Пригласить вас сегодня вечером на ужин, на роскошный ужин в лучший ресторан Нью-Йорка. Я угощаю.

– Ой, даже не знаю. – Магда откусила маленький кусочек и кивнула. – Уверена, у тебя есть дела повеселее. Ведь я тебе в бабушки гожусь. Как бы там ни было, теперь ты член моей семьи. – Магда скинула туфли и шагнула в воду. – Не хочешь ко мне присоединиться? Водичка отличная!

– Сейчас, только доем хот-дог. – Алекс наблюдала, как Магда по колено в воде стоит в бассейне у подножия водопада. Она выглядела такой счастливой! После всего, что ей пришлось пережить, после всех страданий Магда ни на минуту не переставала наслаждаться жизнью. Казалось, она до конца дней будет жить полной жизнью. Невзирая ни на что.

Алекс подумала о своей матери, которая умерла такой молодой.

– Знаешь что? – Магда повернулась к Алекс и, махнув рукой, прокричала что-то вроде: «Она тоже оплакивает семью».

– Что вы сказали? – прокричала Алекс в ответ.

– Неважно, – улыбнулась Магда. – Может, залезешь сюда ко мне? У тебя же нет больше дел на сегодня, верно?

– Честно признаться, нет. – Внезапно она вспомнила о Руди, который ждет ее звонка. – Секундочку. – Алекс взглянула на часы. В Цюрихе раннее утро. Зная Руди, можно предположить, что он с ума сходит, ожидая новостей от нее. – Мне необходимо сделать один звонок. Я быстро.

Алекс увидела телефон-автомат у входа в парк и воспользовалась кредитной карточной, чтобы оплатить звонок. «Пора купить мобильный, – сказала она себе, набирая номер Руди. – У тебя на счету десять миллионов долларов, можешь купить хоть все телефоны. Можешь полететь к Марко в Париж. Поехать с ним, куда он пожелает. Останавливаться в лучших гостиницах».

– Тоблер слушает.

– Руди, я нашла ее, – сообщила Алекс, стараясь перекричать шум фонтана. – Все улажено. Мы только что были в нью-йоркском отделении банка «Гельвеция» – все получилось, мы…

– Подожди! Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Мы сделали все, что нужно. Магда подписала форму «А». Теперь счет ее. Она написала доверенность на мое имя, так что я имею право давать распоряжения банку, чтобы тот позволил завершить все сделки Финакорпа. Все в порядке.

– Нет, не все.

– Да нет, все. Даже наши с вами счета пополнились той долей гонорара, который причитался вашему отцу. Мы оба богаты, у каждого по девять миллионов девятьсот двадцать пять тысяч долларов.

– Почему ты не отвечала на мои звонки? – спросил Руди. – Где ты была весь день? Я оставил для тебя в гостинице несколько сообщений, чтобы…

– Я же только что вам сказала: я искала Магду Коган, или теперь Магду Раймер. Собственно говоря, я сейчас с ней, и догадайтесь, что мы едим…

– Он звонил мне. – Голос Руди прозвучал зло.

– Кто вам звонил?

– Шмидт. Он старался изменить голос, но я знаю – это был он.

– И?

– Он угрожал мне. Сказал, чтобы я перевел…

– Дайте догадаюсь – двадцать один миллион триста тысяч долларов.

– Тебе тоже звонил? – спросил Руди взволнованно.

– Нет. Но совершенно очевидно, что произошло. Он узнал, что счет заблокирован. – Алекс поплотнее прижала трубку телефона. – Но это не имеет значения. Теперь, когда счет в руках Магды, инвестиционное распоряжение будет выполнено. Не нужно объяснять Финакорпу почему, но их операция будет проведена, как и планировалось. Все будет хорошо.

– Но Шмидт заявил, чтобы я перевел деньги немедленно, сегодня же. На счет брокерской фирмы в Нью-Йорке, она называется «Молли бразерс». Он даже назвал мне номер счета. – Руди быстро продиктовал номер.

– Никогда не поверю, что он дал вам номер счета своего клиента в США. Должно быть, он действительно запаниковал, узнав, что счет заблокирован.

– Не поверишь? А если он знает, что преступники могут его убить?

– Не волнуйтесь. Теперь, когда счетом владеет Магда, перевод денег будет осуществлен. Это займет два, от силы три дня. Об этом я уже позаботилась.

– Но он велел перевести деньги сегодня же. – Руди помолчал. – Иначе он не ручается за последствия.

– Руди, я же только что сказала вам, что обо всем позаботилась. Перевод денег со счета Магды состоится даже без ее участия. Она не потеряет деньги.

– Но я беспокоюсь.

– Доверьтесь мне. Все будет в порядке.

– Я сказал ему, что достану деньги, даже если придется продать еще несколько картин.

– Что-что вы сказали ему?

– Я попросил его не паниковать… обещал, что переведу…

– Вы с ума сошли?

– Если я продам своего Уорхола, будет достаточно… правда, это займет несколько недель…

– Вы что, ничего не понимаете? Своим обещанием перевести деньги вы признали, что в курсе происходящего. Что мы оба в курсе.

– Я не знал, что ответить.

– Почему бы просто не промолчать?

– Не волнуйся, я достану деньги. Плевать, если даже придется продать все.

– Дело не в деньгах, Руди. Если бы вы подождали и промолчали, перевод денег был бы осуществлен автоматически. Мы бы делали вид, что и понятия не имеем…

– А откуда мне было знать, что ты нашла Магду?

– Значит, это я виновата?

– Почему ты не позвонила раньше? – не унимался Руди. – Если бы я знал, что счет попал в руки Магды…

– Я нашла ее всего два часа назад. – Алекс посмотрела на Магду, которая по-прежнему стояла в бассейне. Она кормила печеньем маленькую стайку воробьев, усевшихся на краю фонтана. – Я сразу же повела ее в нью-йоркский филиал банка «Гельвеция», чтобы подписать бумаги, и она сделала все, о чем я ее просила. Даже выписала мне доверенность на управление счетом, пока она жива. Даже выплатила нам наш гонорар.

– Тогда давай возьмем эти деньги и заплатим!

– Вы с ума сошли?

– Если ты дашь десять и я десять – остальное, уверен, как-то наскребу.

– О чем вы говорите?

– Если ты пойдешь в нью-йоркский филиал банка «Гельвеция» и переведешь деньги сегодня… мне уже поздно переводить свои, но я сделаю это первым же делом завтра с утра. Тогда мы…

– Я ничего никому переводить не буду. Нет причины для паники.

– Алекс, речь идет о международных преступниках. Ты и представить себе не можешь, на что они способны…

– Но мы знать не знаем, кто стоит за отмыванием денег. Может, кто-то совершенно безобидный.

– Ты так считаешь?

– Да, так.

– Тогда ты должна это выяснить.