Текст книги "Кровавый ветер"

Глава 11

Хотя дверь конюшни и была распахнута настежь, внутри стоял полумрак. Стойл было всего двенадцать, по шесть с каждой стороны, большая часть из них явно давно пустовала. На стене висела упряжь, под ногами шуршало сено. Малдер выглянул наружу, и его ослепил яркий свет: загон и черная лошадь расплывались словно призраки.

Кинтодо стоял рядом с гнедой и чесал ей бок жесткой щеткой. Когда в конюшню вошел Малдер, а следом за ним Скалли, он и бровью не повел. Он не мог взять в толк, почему Малдеру понадобилось говорить с ним именно в конюшне.

– А вы знаете, что значит tonto, господин Малдер? – продолжая заниматься лошадью, спросил Кинтодо.

– Мои познания в испанском, увы, весьма скромны.

– Тупой, – ответил индеец, похлопав лошадь по крупу. – Это значит тупой. – Он достал из кармана кусок сахара и протянул Скалли. – Не бойтесь, она не кусается. Только держите ладонь плоско, не подставляйте пальцы.

Скалли протянула угощение лошади, та, фыркнув, схватила сахар и, ткнувшись носом в ладонь, попросила еще.

– Вот обжора! – усмехнулся Кинтодо. – Съест сколько ни дай, пока не лопнет. – Он ласково потрепал ее по боку. – Tonto.

Скалли переглянулась с Малдером. «Зачем мы здесь?» – «Терпение», – молча ответил он и, встав спиной к двери, произнес всего одно СЛОВО:

– Почему?

– Дело в том, что она оттуда. Малдер приподнял бровь.

– Откуда и мы. Она коночинка. Ее муж, господин Хэтч, познакомился с ней в Старом Городе, в Альбукерке. Ей тогда было пятнадцать, а он приехал из Лос-Анджелеса. Не знаю, как это у них там называется, он искал место, где бы снять кино.

– Искал натуру, – подсказала Скалли. Кинтодо кивнул:

– Да, gracias. Он рассказал ей про кино и предложил сниматься. – Кинтодо улыбнулся. – Что тут началось в Месе! Но господин Хэтч умел уговаривать. Он был красивый и очень добрый. Очень молодой и… – Кинтодо помолчал, подбирая нужное слово. – Мечтательный. Мы и опомниться не успели, как Энни ушла. И стала сниматься в кино. А потом вышла замуж. – Кинтодо бросил взгляд на Малдера. – Они были очень счастливы. Всегда.

Улыбка погасла.

– А детей у них не было? – спросила Скалли.

– Не было.

Лошадь нетерпеливо забила копытом, и Кинтодо, шепнув ей что-то, снова принялся ее расчесывать.

– Она особенная, господин Малдер. Она понимает ветер.

Скалли хотела что-то сказать, но Малдер жестом попросил ее подождать.

Кинтодо молчал, раздумывая, стоит ли говорить дальше.

Наконец он решился:

– Знаете, у нас есть священники. – Лошадь опять забила копытом, в душной жаре прожужжала муха. – Только не католические падре. От этих коночины избавились давным-давно. А свои собственные. Их всегда семь. Они… нам помогают. Com-prendre? Понимаете? Сейчас все семеро мужчины. Но бывают и женщины. Священники не… – Кинтодо нахмурился и, так и не подобрав нужного слова, помрачнел. – Как и мы, они живут, а потом умирают. Когда один из них умирает, проводят обряд, и на место умершего приходит новый.

Снаружи раздался свист, и Кинтодо замолчал. Малдер услышал во дворе топот копыт. Гнедая стояла не шелохнувшись.

– Лошади знают, когда кого зовут, – объяснил Кинтодо. – Сейчас позвали Алмаза.

– Ну и что это за обряд? – спокойно спросил Малдер.

Кинтодо задумчиво опустил голову.

– Недавно провели такой обряд. Как всегда, он продолжался шесть дней. Видеть его никому нельзя. Но ветер… ветер разносит весть о нем во все четыре стороны. Он доносит разговор из кивы note 9Note9
  Кива – ритуальное помещение у индейцев


[Закрыть]. И песни. И молитвы. Миссис Хэтч… – Кинтодо глубоко вздохнул и посмотрел на Малдера. – Вот вы, когда дует ветер, тоже слышите иногда какие-то голоса, верно? И думаете, вам просто показалось, да? – Он покачал головой. – Да. И только немногие, такие как жрецы кивы, понимают ветер. И миссис Хэтч тоже понимает. Мы недавно поняли это, Сильвия и я. Мы догадались, потому что миссис Хэтч очень нервничала и очень… – Кинтодо беспомощно махнул рукой.

– Испугалась? – подсказала Скалли.

– Я не… Нет. Просто ей не понравилось то, что она услышала. – Кинтодо заговорил громче и увереннее. – Она ни разу не была в Месе с тех пор, как перестала сниматься в кино. Ни разу. Когда умер старец, жрецы хотели, чтобы она заняла его место, но она отказалась. Сказала, что у нее есть муж и она хочет жить по-своему. Она не пришла к ним, и больше они с ней не говорили.

– А зачем с ней говорить? – тихо спросил Малдер и подошел поближе к лошади. – Ведь она слышит их с ветром.

Кинтодо пристально взглянул ему в лицо, проверяя, не шутит ли он, и, заметив, что не шутит, прищурил глаза.

– Эти смерти, господин Малдер, начались одновременно с обрядом.

Гнедая ткнулась мордой в плечо Скалли и, задрав на миг верхнюю губу, оскалилась. Вздрогнув от неожиданности, Скалли спросила:

– Что вы хотите этим сказать, господин Кинтодо? Что этих людей убили жрецы? И скот тоже? Для… для какого-то…

– Нет. – Кинтодо не отрывал взгляда от глаз Малдера. – Шесть дней и шесть ночей они сидят в киве. Молятся вместе с тем, кто скоро станет жрецом. Вызывают души умерших, чтобы убедиться, что сделали правильный выбор, и чтобы те направили их, когда придет черед выбирать следующего. Когда они все это делают, поднимается ветер. – И он взмахнул свободной рукой, изображая спираль. – Смерч, господин Малдер. Понимаете, о чем я?

Малдер не понял, и Кинтодо, недовольный собой, плюнул в сторону двери.

– Сангре-Вьенто, господин Малдер. Говорят, они поднимают Кровавый Ветер…

Раздался оглушительный стук во входную дверь. Донна сидела за письменным столом в гостиной, проверяя счета. Дела у нее шли неплохо, но и не так хорошо, как хотелось бы. Раз уж она собралась уезжать отсюда, деньги ей понадобятся, и деньги немалые.

Сначала она не хотела открывать, мол, никого нет дома, но, сообразив, что ее могли увидеть в окно, передумала. Закатив глаза и вздохнув с видом мученика, она запихнула гроссбух и счета в ящик стола и пошла открывать.

И не поверила глазам.

– Что ты здесь делаешь? Средь бела дня?

– Нет, вопросы буду задавать я. Признавайся: ты что, решила меня надуть?

Грубо толкнув ее в плечо, незваный гость вошел в дом.

– И еще ответь мне, chica: как по-твоему, если они обо всем узнают, им это понравится?

По дороге в гостиницу Малдер молчал. Они отказалиеь пообедать у Энни, пообещав заехать к ней еще раз – уже не по делу. Осмотр места, где были найдены трупы молодоженов, не занял у них много времени – осматривать там, в сущности, было нечего. Когда Спэрроу спросил у Малдера, что он думает по этому поводу, тот ответил: делать какие-либо выводы пока слишком рано.

Как только они вышли из машины, Малдер попросил Гарсона договориться о встрече с медэкспертом и тут же пошел звонить по поводу машины напрокат.

– Терпеть не могу, когда меня возят, – объяснил он Скалли по дороге в ресторан. – Тем более шериф. Он все время что-то из себя строит, только вот не пойму что.

Скалли считала, что тут все проще простого: шерифу определенно нравится Энни. И, судя по всему, он не теряет надежды отговорить ее провести остаток дней в одиночестве.

– Думаешь, ему нужны ее деньги?

– Не знаю. Хотя и не исключаю такой возможности. Ты же сам видел, как он ее опекает. А вот любви я что-то не заметила.

Они заняли столик в дальнем углу: Малдер спиной к окну, занавешенному белыми портьерами, Скалли напротив. Они сделали заказ, и Малдер заметил, что Скалли нервничает – перекладывает с места на место ножи и вилки, возится с салфеткой…

– Ну и?.. – задал он наконец сакраментальный вопрос.

Скалли даже не пыталась скрыть свое раздражение.

– Я знаю, о чем ты думаешь, но не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как ты высасываешь из пальца бредовые версии.

«Вот что значит работать с партнером, который понимает тебя с полуслова!» – усмехнулся про себя Малдер.

Впрочем, попытка не пытка. Скалли не раз спасала его, не давая выставить себя полным идиотом и удерживая его необузданное воображение в разумных пределах.

– Ты сама слышала, что он сказал. Скалли кивнула:

– Вполне возможно, что эти молодожены увидели то, чего не должны были видеть. Вполне возможно, за это их и убили. Не они первые погибли, став свидетелями тайного религиозного обряда. – Она предостерегающе подняла вилку. – Малдер, я сказала «возможно». Возможно!

– Хорошо. Возможно. Скалли улыбнулась:

– Вполне вероятно? Малдер тоже улыбнулся:

– Не спеши. Пока что я работаю над возможным.

Скалли хотела что-то сказать, но передумала. Помолчала и все-таки решилась:

– А как же Пол Дэвен? Тебе не кажется, если мы предположим, что он тоже что-то видел, это будет несколько притянуто за уши? А если ты считаешь, что между ним и молодоженами есть некая связь, выходит, Пол тоже что-то видел.

– И значит?..

– Значит, между убийствами и обрядом, Малдер, никакой связи нет. Это ужасное совпадение, только и всего.

– А как же… – Малдер запнулся, и Скалли улыбнулась. – Сангре-Вьенто? – И он поморщился от своего произношения.

Официант принес обед. Малдер посмотрел на мясо, овощи, приправу в соуснике, и ему показалось, даже на расстоянии он чувствует жар специй. Он знал заранее, что за удовольствие придется платить, а попробовав, понял: если хочешь спокойно спать, надо запастись таблетками. Но удержаться было выше сил.

С безмятежным видом отправив в рот стручок мексиканского перца, Скалли заметила:

– Недурно, совсем недурно. «Хорошо, что Скалли того же мнения о Спэрроу, что и я», – порадовался Малдер, забыв на время о Сангре-Вьенто. Непонятно, к чему вся эта игра: неужели шериф всерьез полагает, что ему удастся их одурачить? Все это так грубо сработано, словно позаимствовано из дрянного кинобоевика или дешевого телесериала. Сам собой напрашивается вопрос – независимо от его чувств к Энни: уж не замешан ли он сам в этой истории? Или фараон лезет из кожи вон, чтобы прикрыть свою задницу, и бьет на жалость из боязни, что начальники отберут у него звезду шерифа?

– Несколько надуманно, – вынесла вердикт Скалли, когда со стола убрали грязную посуду и подали кофе. – Это мы уже проходили.

– Нет, Скалли! Пока не знаю, в чем тут дело, но это что-то новенькое.

– Да весь этот треп про кровавый ветер просто бред!

Малдер открыл было рот возразить, но передумал, взял ложку и, постучав ею по бедру, спросил:

– Ну откуда такая уверенность? – Откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на груди. – Известно немало случаев так называемых экстраординарных явлений, когда во время сборищ, особенно религиозных, в результате обострения чувств и концентрации внимания на определенном предмете создается некое поле…

– А тебя не смущает, что известно об этих фактах непосредственно от самих участников сборищ, а не от посторонних наблюдателей?

– Нет, а ты попробуй представить себе этих жрецов в киве. Темное помещение, без окон и дверей, свет и воздух поступают только через отверстие в крыше. Не исключено, что они находятся под воздействием наркотических трав, например, кактуса мескала. Представь себе, Скалли, шесть дней и шесть ночей они сидят и думают об одном и том же: о человеке, которого наделяют своими знаниями. Своей историей. Властью над соплеменниками. – Наклонившись вперед, он положил руки на стол. – Ты можешь себе это представить? Изо дня в день! Представляешь, какая там аккумулируется энергия?

Скалли долго молчала. Потягивала кофе, смотрела в окно, оглядывала уже опустевший зал. Когда же собралась ему ответить, в дверях показалась женщина – небольшого роста, полноватая, в строгом костюме, черные с проседью волосы собраны в пучок, на левой руке сумка.

Немного поколебавшись, она с деловым видом направилась к их столику. Кивнув вместо приветствия, женщина спросила:

– Вы и есть агенты из Вашингтона?

– Да, – ответил Малдер, – а вы…

– Доктор Риос. Элен Риос. Я производила вскрытие трупов этих несчастных.

Малдер встал, предложил ей стул и представил Скалли. Когда они сели, он сказал, что очень рад ее видеть: он как раз попросил Гарсона договориться с ней о встрече.

– Вряд ли бы ему это удалось, – заметила Риос.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы прочли мой отчет? – спросила она у Скалли.

– Прочла. Если честно, там не так уж и много…

– Там все неверно.

Скалли уставилась на стол, потом на доктора Риос:

– Что-то я вас не понимаю.

Элен Риос открыла сумку и достала сложенный лист бумаги.

– Вот мой первоначальный отчет. Тот, что прочли вы, меня заставили написать уже потом.

Малдер не верил своим ушам.

Он удивился еще больше, когда Скалли, развернув лист и пробежав его глазами, выдохнула:

– Господи, какой ужас!

Глава 12

Расплатившись за обед, Малдер повел женщин в свой номер – подальше от любопытных глаз и ушей.

Женщины сели за круглый столик у окна, занавешенного темно-зелеными портьерами, а Малдер примостился на краешке огромной кровати.

В комнате горели все четыре светильника.

Доктор Риос сразу перешла к делу:

– Местные власти неусыпно бдят, поддерживая имидж Нью-Мексико, отработанный годами, а то и десятилетиями. Люди до сих пор спрашивают, нужен ли паспорт, чтобы к нам приехать. А жители северо-востока всерьез полагают, что в горах можно нарваться на стычку ковбоев и индейцев. Политики и бизнесмены как огня боятся слухов, сплетен и загадочных историй про НЛО и таинственные секты: не дай Бог, если кто решит, что все это цветет и пахнет в нашем штате. У нас ничего подобного нет и быть не может: не путайте нас с Аризоной.

«Теперь понятно, каким образом подобные дела попадают к нам в руки», – мысленно усмехнулся Малдер.

– Мало того, что эти несчастные умерли такой страшной смертью, – продолжила Риос. – Я сразу поняла, как это случилось. Да что я – любой студент и то бы догадался. Однако, зная, что информация тут же попадет в газеты, начальство приказывает мне составить второй отчет: специально для читающей публики.

В комнате было прохладно, но Риос достала из сумки носовой платок и промокнула вспотевший лоб.

Малдер, как никто другой, понимал, как и чем рискует эта женщина и как на нее давят.

– И я составила. Из шкурнических побуждений: не хочу потерять работу. – Риос мрачно улыбнулась Скалли. – Ведь я женщина, да еще и латиноамериканка. И живу в штате, где бал правят белые чужаки. Я не горжусь, но и не стыжусь своего поступка.

Скалли промолчала, и доктор Риос вновь промокнула лоб.

– По официальной версии, агент Малдер, с этих людей сняли кожу. Но на самом деле это не так.

Малдер вскинул брови:

– Освежевали?

– Нет, отшелушили.

Малдер недоуменно хмыкнул:

– Извините, я вас не понимаю. Риос взглянула на часы:

– У меня мало времени. Частички грязи, камней и прочие измельченные осколки инородных тел обнаружены у убитых не только в мышечной ткани, но и во рту и на задней стенке горла. Да и круговые бороздки на обнаженной мышечной и костной ткани, и обугленные кровеносные сосуды свидетельствуют все о том же.

– Значит, отшелушили. Риос кивнула и встала.

– Их как будто прокрутили в обдирочном барабане. Отшелушили, как зерно в обоечной машине. Одного я никак не пойму: откуда взялась грязь. – Мрачно улыбнувшись, Риос взглянула на часы. – Благодарю за внимание. И прошу вас, не говорите никому, что я у вас была. А если вы придете ко мне на работу (агент Гарсон, возможно, будет настаивать на встрече), вы услышите от меня только то, что прочли в официальном отчете. – Она взяла сумку под руку. – Между прочим, агент Гарсон тоже знает правду.

Риос ушла не оборачиваясь. Малдер вскочил на ноги.

Отшелушили, как зерно в обоечной машине!

– Скалли…

– Не надо.

– Но ведь ты видела…

– Да, я видела снимки. И читала отчет. Но, учитывая жесткие временные рамки, этого просто не могло быть. Разумеется, если отец и сестра Пола не утратили реального представления о времени.

Малдер вгляделся в бледное при электрическом свете лицо Скалли.

– Но ведь это случилось, Скалли. Случилось!

– Тогда объясни мне вот что. Каким образом убийца умудрился соорудить здоровенный агрегат, незаметно принести его к реке, засунуть туда мальчика, прокрутить его там, вынуть оттуда и скрыться. И никто ничего не заметил.

– Девочка…

– …не увидела ничего такого, что можно было бы использовать как доказательство. Только одни призраки, Малдер. Она сказала, что видела призрак.

– А шепот? – напомнил он. – Ведь она сказала, что слышала чей-то шепот.

Устало откинувшись на спинку стула, Скалли покачала головой:

– Ну и что дальше? Не понимаю.

– Я тоже. – Малдер рывком раздвинул портьеры, выключил свет и сел напротив Скалли. – Но пока что все, с кем мы имели дело, нам… – Он вдруг замолчал, закрыл на миг глаза и подошел к кровати.

– Малдер?

– Коночины! – выпалил он и снял трубку телефона на прикроватном столике. – Почему мы все время упираемся в коночинов?

– Кстати, позвони Гарсону и спроси, почему это он утаивает от нас факты.

Донна беспомощно оглядела две дюжины картонных коробок, сложенных в комнате для гостей. Все готово к погрузке и отправке в окрестные магазины. По спине пробежал ставший уже привычным холодок. Донну забил озноб. Разумеется, она ни в чем не призналась и в доказательство своей невиновности даже показала ему гроссбух. Но она подошла совсем близко к краю! Уходя, он и не подумал извиниться, а лишь посмотрел на нее с угрозой и хлопнул дверью.

Ей надо бежать отсюда!

А то не придется истратить денежки, которые она рассчитывает получить за содержимое этих вот коробок.

Донна посмотрела на часы. Если поторопиться, то к полуночи она успеет снять деньги со счета, собраться и унести ноги из этого Богом забытого штата. Плевать на дом, вещи… Просто снять деньги и бежать.

Но сначала надо позвонить. Нельзя же уехать не попрощавшись.

Гарсона на месте не было, и никто не знал, где он. Секретарша высказала предположение, что он у медэксперта.

Малдер позвонил в справочную.

После третьего звонка положил трубку и задумался.

– Что? – спросила Скалли.

– Сестра Пола сказала, что он купил украшение в одном местном магазинчике. Какой-то серебряный медальон. – Малдер поднял голову. – Она сказала, это амулет коночинов.

– Ну и?..

– Среди личных вещей Пола я его что-то не видел.

– Да что там осталось!

– Что бы ни осталось, амулета там не было. – Малдер вскочил и забегал по комнате.

Скалли застонала, и он сел на стул напротив.

– Помнишь женщину, которая продает поделки?

– Фолкнер, – подсказала Скалли, заглянув в блокнот.

– Хочешь прокатиться?

– Малдер…

– Вот она, связь, Скалли! Не станешь же ты отрицать, что мы все-таки нащупали связь.

Машину напрокат уже доставили. Малдер попросил у портье карту и узнал, как проехать по адресу, который он разыскал в телефонном справочнике. Стоянка была с северной стороны гостиницы, прямо за стеной. Сев за руль и увидев навороченную приборную панель, Малдер подумал, что у этого шедевра автомобилестроения есть все – не хватает лишь навигационной системы.

Через пару секунд он разобрался что к чему, еще через пять убедил себя, что поступает правильно. Даже после разговора с доктором Риос он не мог понять, каким образом были совершены убийства, и решил сосредоточиться на «кто?» и «почему?». А потом, глядишь, и «как?» придет, никуда не денется.

Надо верить в успех.

Когда они выехали на улицу и повернули на север, Скалли прерывисто вздохнула.

– Что? – спросил Малдер.

В это время они проезжали мимо длинного одноэтажного магазина. Перед одной из витрин стоял мужчина и с нескрываемым интересом рассматривал их машину.

– Я видела его прошлой ночью. У ворот стоял мужчина и следил за мной. По-моему, это был он.

Малдер покосился в зеркало заднего вида.

Мужчина стоял и смотрел им вслед. Лицо скрывал козырек кепки.

Не говоря ни слова, Малдер лихо развернулся и затормозил рядом с незнакомцем.

Тот стоял как изваяние.

Скалли опустила ветровое стекло и спокойно спросила:

– Вам что-нибудь нужно? Незнакомец качнулся и наклонился.

– Вы из ФБР? – ответил он вопросом на вопрос.

Не отрывая руки от руля, Малдер выглянул в окно, заинтересовавшись сеткой шрамов на его лице, и представился за двоих:

– Специальный агент Малдер, специальный агент Скалли. А вы кто?

– Леон Сиола.

– Вы за нами следили. Зачем?

Сиола развел руками и нагло улыбнулся:

– Просто хотел узнать, кто это к нам приехал, atnigos, только и всего. Здесь, знаете ли, такая скукотища! Заняться нечем. Жара! Да и работы для таких, как я, нет.

– Для каких таких? – полюбопытствовала Скалли.

– Из тюряги. А разве вам еще не сказали? «Нет, – подумал Малдер, – нам много чего не сказали».

Тут он обратил внимание на характерные черты лица Сиолы, напомнившие ему Нандо Кинтодо.

– Вы из Месы? Сиола ухмыльнулся:

– Отлично, amigo. Многие говорят, я похож на апачей. – Он пробежал пальцами по лицу. – Все дело в шрамах. Это из-за них у меня такой зловещий вид.

– А на самом деле? Улыбка сползла с его лица.

– Я сукин сын, агент Малдер. Примите это к сведению.

«А ведь он не рисуется, – подумал Малдер, – и не пытается запугать…»

Сиола осмотрелся и положил руку на опущенное стекло.

– Шериф Спэрроу скажет вам, что я убил человека. Это правда. Может, и не одного. Кто знает? А еще он может сказать, что этих глупых туристов тоже убил я. Но их я не убивал, агент Малдер. У меня есть дела и поважнее.

Поклонившись Скалли, Сиола отошел от машины, давая понять, что интервью окончено.

Кивнув на прощание, Малдер выпрямился и не спеша отъехал от тротуара. Ну и тип! Нет, а шериф-то каков! Ни словом о нем не обмолвился. Сиола явно проходит по делу как подозреваемый: он отсидел срок за убийство и, похоже, этим гордится. А Спэрроу о нем ни гугу!

– Скалли, у тебя нет ощущения, что мы, как Алиса из Страны Чудес, упали в кроличью нору?

Скалли молчала.

Малдер бросил на нее взгляд: бледная, в плотно сжатых губах ни кровинки…

Малдер не стал ее ни о чем спрашивать. Что-то в этом человеке испугало Скалли. Придет время, и она сама все расскажет. Сейчас ему не до того: дорожные знаки здесь такие мелкие, что он с трудом их различает и ползет еле-еле. Вон за ним уже целый хвост выстроился.

А тут еще это солнце!

Слепит глаза, обесцвечивает все, что уже и так давным-давно выцвело.

Тут и там мелькали то новые магазины, то закрытые старые дома в разной стадии постройки или ремонта: город напоминал выросшего из одежды ребенка. Ничем не примечательное местечко. Не лучше и не хуже прочих.

– Нам туда, – указала пальцем Скалли, сверившись с картой.

Малдер свернул налево, к реке, и очутился на улице, где все еще пустовали многие участки и лишь изредка попадались небольшие одноэтажные домики – из кирпича или имитации под саман. Обитатели этих жилищ явно не отличались большим вкусом и фантазией: близнецы-дома, близнецы-палисадники с неестественно яркими цветами. Тишина и скука. На подъездных аллеях не видно детских игрушек. Машины у тротуара кажутся заброшенными.

Малдер притормозил у дома, спрятавшегося за живой розовой изгородью. Перед домом на разбитой подъездной дороге стоял носом на улицу джип «чероки». Выйдя из машины, Малдер заметил на его переднем сиденье чемодан.

– Кое-кто собрался в отпуск.

– Не думаю, – возразила Скалли, кивнув на пару внушительных чемоданов на крыльце. – Разве что на целых полгода.

Малдер постучал в дверь. Молчание.

Он постучал еще раз. Дверь открыла молодая женщина с портфелем в руке.

– Мне ничего не надо, – выпалила она, приняв их за коммивояжеров.

– Мы из ФБР. – Скалли показала ей удостоверение. – Специальный агент Скалли, специальный агент Малдер. Вы Донна Фолкнер?

Было заметно, что женщина напугана.

– Нам бы хотелось с вами поговорить, миз note 10Note10
  Ms (англ.) – миз, госпожа. Введенное феминистками обращение к женщине независимо от ее семейного положения


[Закрыть] Фолкнер, – вежливо пояснил Малдер. – Мы не отнимем у вас много времени и не задержим ваш отъезд.

– А откуда вы знаете? – Голос Донны дрогнул. Малдер кивнул на чемоданы, и она устало выдохнула: – А-а.

– Всего несколько минут, – заверила ее Скалли.

Женщина обреченно опустила плечи.

– Ну ладно, один черт. Хуже уже не будет…