Текст книги "Новые надежды для мертвецов"

Глава 22

Когда Хок через неделю пришел на службу, он первым делом подошел к доске объявлений. По понедельникам на ней вывешивали план работы управления на всю грядущую неделю. На самом видном месте на доске объявлений висел приказ о присвоении очередных званий. Слейтер стал капитаном, Хендерсон – коммандером, а на освободившуюся сержантскую должность назначили Армандо Кеведо.

Новый чин – коммандер – появился в результате компромисса, на который пошли мэр города и шеф полиции. Мэр отказался вводить полковничьи должности, но шефу полиции удалось выклянчить коммандерскую должность. Коммандер был по званию выше сержанта, но ниже лейтенанта. Теперь в каждом отделе управления было по одному коммандеру. Младшие по званию полицейские обязаны были обращаться к коммандеру «сэр» и отдавать ему честь при встрече, однако на самом деле в прямом подчинении у коммандера не было ни одного человека. Он был призван в основном заниматься бумажной работой, чтобы освободить от нее лейтенантов и капитанов. Тогда лейтенанты и капитаны смогут больше времени уделять работе с подчиненными – а попросту говоря, у них появится больше свободного времени, и им не придется днями напролет торчать в офисе. Надо же и им дать возможность заниматься личными делами в служебное время.

«Да, похоже, не видать майору Браунли полковничьих орлов в петлицах», – подумал Хок. Зато за Хендерсона он был искренне рад. Хок нашел его в стеклянном кабинете. Билл наливал в пластмассовый стаканчик кофе.

– Доброе утро, сэр, коммандер, сэр! – браво выкрикнул Хок и отдал Хендерсону честь.

– Иди ты на хер, – добродушно отозвался Билл. – Ума не приложу, Хок, почему они выбрали именно меня. У тебя и у двух других сержантов гораздо больший стаж работы. Я не просил об этой должности, не сдавал никаких экзаменов…

– А мы вот спросим у майора Браунли, почему он кинул тебе такую подлянку, Билл, – пошутил Хок. – Он вызывает нас к десяти часам. Прими мои поздравления, Билл. Без дураков. Если кто в нашей конторе и заслуживал повышения, то это ты.

– Но я не уверен, хочу ли я этого повышения, Хок. Как можно называть человека коммандером, если у него в подчинении нет ни одного полицейского?

– Надо же им было как-то назвать эту должность, Билл. Конечно, они могли бы назвать тебя унтер-офицером, но сейчас офицерами зовут всех подряд, вплоть до постового на улице.

– И знаки отличия у меня какие-то дурацкие – ромбы, которые больше смахивают на конфеты-подушечки. Кошмар.

– Взгляни на это с другой стороны, Билл, – улыбнулся Хок. – Зато будешь зарабатывать на пятьдесят баксов больше.

– Сумасшедшие деньги, что и говорить. Да я пятьдесят баксов зарабатывал за одну ночь в польско-американском клубе. Всего-то делов – нацепил униформу и приглядываешь за бабульками и старыми пердунами, танцующими польку.

– А что тебе мешает продолжать зарабатывать «бабки» тем же способом?

– Должность и звание не позволяют, Хок. Что ты смеешься? Коммандерам запрещено заниматься охраной частных вечеринок. Ты знаешь, я ведь согласился на эту должность только ради Марии и детей. Я только что разговаривал с Марией по телефону, и она уже писает кипятком.

– Я тоже рад за тебя, Билл. Серьезно.

– Спасибо, Хок. Но на самом деле коммандером должен был стать ты.

– Думаю, Браунли хочет оставить меня на «висяках». А вот тебя на «висяках» теперь вряд ли оставят.

– Это точно. Кстати, где Эллита? Вы разве не вместе приехали?

– Нет. – Хок покачал головой. – Она пошла к врачу. Ей назначено на десять, так что Эллита и на совещание к Браунли не успеет.

– Ну как вы, устроились уже на новом месте? В новом доме, я имею в виду.

– Обустраиваемся понемногу. Мебель из дома Эллиты, правда, еще не перевезли, но на неделе, думаю, с этим разберемся. Представляешь, Сью Эллен удалось в субботу устроиться на работу в автомойку по соседству от дома. Сегодня выходит на работу.

– И чем она будет заниматься? – спросил Билл.

– Они там на мойке работают парами. Полдня Сью Эллен пылесосит салоны автомобилей, а ее напарница вытирает уже вымытые машины, а после обеда они меняются. Сью Эллен говорит, что выгоднее пылесосить салон, потому что в это время можно уговорить владельца автомобиля купить дезодорант или полироль, а с каждого проданного баллончика девчонкам причитается по пятьдесят центов. Естественно, им и чаевые платят, но эти деньги они в конце дня делят поровну.

– Что ж, неплохая работенка для девушки, – сказал Билл. – А у младшей как дела?

– Пока никак. Может быть, удастся пристроить ее разносчицей дневных газет. Но я не хочу, чтобы она работала далеко от дома, а в нашей районе вакансий почтальона пока нет. А в остальном все нормально.

– Что мне делать сегодня? – спросил Билл. – Я как-никак, пока что твой подчиненный.

– Даже не знаю. Может, составишь краткий отчет о тех папках, которые успел прочесть? Мы вроде пришли к единому мнению насчет пяти дел, с которых надо начинать, но поскольку ты теперь с нами работать не будешь, то я, честно говоря, не знаю, что тебе и сказать.

– Отчет уже готов, Хок. Осталось его только напечатать.

– Да не надо его печатать, Билл. Просто выскажешь свое мнение, и все. Только надо дождаться Эллиты. Сегодня ее не будет, так что я «висяками» до завтра заниматься не буду. Закрою дело Джеральда Хикки – там банальная передозировка.

В открытую дверь почему-то постучался Армандо Кеведо. Его было не узнать. Он коротко подстригся и переоделся в роскошный коричневый костюм. Встав на пороге, он широко развел руки и ослепительно улыбнулся:

– Поздравляю, Билл! – сказал он. – Благодаря твоему повышению и меня произвели в сержанты. Теперь у меня новая униформа – с тремя нашивками.

– И новая стрижка, – заметил Хок.

– Ты получил бы три нашивки независимо от того, кого именно из сержантов произвели бы в коммандеры. Так что можешь меня не благодарить, – сказал Хендерсон. – Прими и ты мои поздравления, сержант.

– Послушайте, ребята, если вам нечего делать, то может быть, вы будете поздравлять друг друга где-нибудь в другом месте? – сказал Хок. – Мне еще работать, а к вам сейчас начнут толпы с поздравлениями валить.

– Действительно, Билл, – согласился с Хоком Кеведо. – Почему бы нам не спуститься в буфет? Я угощу тебя завтраком.

– Идет, – согласился Хендерсон, вставая из-за стола. – Тебе что-нибудь принести из буфета, Хок? Кофе, например?

– Нет, спасибо. Я уже пил кофе дома. Эллита угостила.

Когда двое детективов удалились, Хок закрыл дело Джеральда Хикки, написал кратенькую аннотацию и положил ее рядом с пишущей машинкой. Эллита перепечатает ее завтра, вложит в папку, и дело о случайной передозировке уйдет в архив. И Хоку можно будет забыть о нем на четыре года. А через четыре года ему останется четыре года до пенсии. Может быть, Хоку повезет, и Лоретта Хикки не вернется больше в Майами. Через пару месяцев, а может через год, когда Хок поднакопит деньжат, он напишет Лоретте Хикки письмо с предложением продать ему дом в Грин Лейкс.

В десять утра Хок и Хендерсон постучались в кабинет майора Браунли. Тот пригласил их войти, поднялся из-за стола, подошел к Хендерсону и пожал Биллу руку.

– Поздравляю, Билл, – сказал майор.

– Спасибо, сэр, – сказал Хендерсон, горой нависая над майором.

– Присаживайтесь, – предложил Браунли. Он обошел стол, опустился в кресло и сунул в рот дымящуюся сигару. – А где офицер Санчес?

– Она у врача, сэр, – сказал Хок, садясь на стул.

– Разве нельзя было выбрать для визита к врачу другое время? – буркнул Браунли.

– Женские дела, сэр. Она на приеме у гинеколога.

– А-а… Это меняет дело. Впрочем, мы можем поговорить и без нее. Вы потом сами сообщите ей о нашей беседе, Хок. Итак, господа, Хендерсон отныне становится заместителем Слейтера. Билл, вы будете теперь сидеть за столом капитана Слейтера, и в ваши обязанности будет входить работа со всеми входящими и исходящими документами.

– Господи Иисусе, – пробормотал Хендерсон и, достав из кармана платок, вытер лицо.

– В чем дело? – удивился Браунли.

– Я же утону в этом море бумаг.

– Не утонете. У всякой работы есть свои преимущества, Билл. Теперь тебе не надо будет бегать под палящими лучами солнца по черному гетто и копаться в трупах. Привыкнете, Билл. К тому же, вам по штату положен секретарь. Вы предпочитаете иметь в секретарях мужчину или женщину?

– А зачем мне на службе педераст? – удивился Билл.

– Мужчина-секретарь не обязательно педераст, Билл. При нынешней безработице я могу запросто подыскать тебе в секретари парня с университетским образованием и с ученой степенью.

– Я бы все же предпочел секретаря-женщину.

– Ради Бога. Но если будешь давать объявление о вакансии, ни в коем случае не указывай, что нужна именно женщина. Иначе нас обвинят в дискриминации.

– Понятно, сэр.

– Теперь что касается вас, Хок. Вы с Санчес продолжаете заниматься «висяками». Комната для допросов теперь официально становится вашим рабочим кабинетом. Можете перенести туда большой стол из стеклянного кабинета. Билл, позаботьтесь, чтобы Хока и Эллиту обеспечили всем необходимым. Вопросы есть?

– Должен ли я отчитываться непосредственно перед вами, майор, или мне следует рапортовать Слейтеру?

– Отчитываться будете передо мной. А копии отчетов отныне будете направлять Хендерсону, – сказал майор. – Еще вопросы? Нет? Тогда вы свободны.

Хок с Биллом направились к дверям, но тут Браунли окликнул Мозли:

– Хок, задержись, пожалуйста, на минуту.

Хок вернулся, сел на стул, достал из кармана пачку сигарет, закурил и бросил обгоревшую спичку в пепельницу майора.

– Насколько я понимаю, Хок, – начал майор, – офицер Санчес теперь живет с тобой. Это правда?

– Она снимает у меня комнату, сэр. Но это не означает, что она живет со мной в том смысле, на который вы намекаете. Я живу в своем новом доме с двумя дочками, поэтому не могу, да и не хочу житьс Эллитой, как вы изволили выразиться.

– Я ни на что не намекаю, Хок.

– Еще как намекаете, сэр. Но это ваши проблемы. Я понимаю, что вы ревностный христианин и все такое, но что-то я не слышал о том, что напарникам запрещено жить под одной крышей. На нашей работе совместное проживание никак не скажется.

– Может быть, я немного старомоден, но я не хочу, чтобы вдруг поползли слухи. Люди любят чесать языками, ты же знаешь.

– Вы слишком плохо думаете о людях, майор. Впрочем, лучше вам обсудить эту проблему с Эллитой. Она сама хотела поговорить с вами.

– Понятно. Передай ей, что дверь в мой кабинет для нее всегда открыта. – Браунли встал и протянул руку Хоку: – Спасибо, что зашли.

– До свиданья, сэр, – попрощался с майором Хок и отправился в свой кабинет готовиться к переезду в комнату для допросов.

В это время зазвонил телефон. Это была Эллита.

– Я уже звонила, Хок, но ты был у Браунли. Я только-только освободилась, представляешь? Я была в клинике уже в девять сорок пять, но в кабинет к врачу попала только в половине одиннадцатого. Слава Богу, медсестра сразу взяла у меня банку с мочой, а то пришлось бы расхаживать с ней по всей клинике.

– Что тебе сказал врач, Эллита?

– У меня все нормально. В ближайшие полтора месяца в клинику ходить не надо.

– Отлично. Тогда подъезжай в контору, поможешь мне разобраться со старыми бумагами и прочим хламом. Нас переселяют в комнату для допросов. Навсегда. А вечером я приглашаю тебя вместе с девочками в ресторан.

– И что мы будем праздновать? Переезд в новый кабинет?

– Нет. Биллу Хендерсону присвоили звание коммандера.

– Биллу? А почему не тебе? – спросила Эллита.

– Фортуна – тетка слепая, Эллита, но должно же было и мне когда-то повезти. Это мы сегодня и отпразднуем.