Текст книги "Срок приговоренных"

Рассказ десятый

Прежде чем сесть в свою машину, я осмотрел ее, на всякий случай заглянул и под автомобиль. Я предcтавлял себе, как можно устроить небольшую аварию, сделать так, чтобы моя поездка домой была последней в моей жизни. Хотя моя машина все же припаркована на служебной стоянке, и вряд ли Облонков или те люди, что стоят за ним, успели бы так оперативно сработать. А главное, устраивать взрыв там, где почти наверняка можно капитально засветиться. Запутаться так, что потом не ответишь ни на один вопрос прокуратуры. Одним словом – влипнуть наверняка.

Но я все равно проверил свою машину и выехал со стоянки спокойно. Если бы за мной следили, я бы что-то заметил. Ах, если бы они за мной следили, я бы вспомнил, что дома остался Виталик, и, возможно, поехал бы туда, чтобы успеть предупредить своего друга. Но за мной никакого «хвоста» не было. Я несколько раз проверил. Все было чисто. Получалось, что я мог ошибаться относительно шагов и самого Облонкова, и тех, кто стоит за его спиной. Одного из них я знал, и Облонков должен был понимать, что если я слышал их разговор в туалете, значит, могу догадаться и о его собеседнике. Он не знал, насколько подробно слышал я их разговор. Но он уже понимал, что я о многом догадался и успел рассказать об услышанном Семену Алексеевичу. И, наконец, я мог догадаться, почему убили Семена Алексеевича. А значит – был опасным и крайне нежелательным свидетелем.

Пока я сидел в машине, пистолет лежал на переднем сиденье рядом со мной. Если они решат, что меня удобнее всего убрать по дороге домой, то явно просчитаются. Я неплохо стреляю, и им придется ловить меня на неожиданности. Или еще лучше – на светофоре. Но за мной никто не следил. И я решил, что у меня пока есть время. И поехал к Алене. Заехав в знакомый двор, я попросил соседских мальчишек последить за моей машиной и, оставив автомобиль во дворе, отправился в свою бывшую квартиру.

В последние дни я как-то стал мягче, добрее к бывшей жене. Да и она резко изменилась. Господи, почему обязательно должно случиться несчастье, чтобы люди осознали, как мало они живут на белом свете! Мы все такие хрупкие, беззащитные и так зависим друг от друга. Почему только перед лицом беды мы понимаем, как необходимо относиться друг к другу по-человечески. Наверное, это оттого, что мы много суетимся, так напряженно живем. Летим по жизни, будто обречены на вечность. А на самом деле живем-то по-настоящему всего двадцать – двадцать пять лет. Это если считать от тех лет, когда, собственно, становимся вполне взрослыми, и до пятидесяти, когда подступающие болезни заставляют нас больше думать о своем бренном теле, чем о воспарении духа и об удовольствиях, в частности, и об удовольствии общения. Я уже не говорю о том, что некоторым приходится умирать именно в этом счастливом возрасте.

Человечество, увы, заражено вирусом безразличия. Безразличия к собственной жизни, к судьбам окружающих нас людей, к судьбам нашей планеты. Мы живем как во сне. И когда приближается смерть, вдруг в последний день с ужасом понимаем, что вся наша жизнь была долгим и тусклым сном, что прожить ее надо было совсем иначе.

И вот моя собственная жизнь не стала такой. И это чудо случилось со мной из-за болезни Игоря, после которой и началась моя новая судьба, о которой я вам рассказываю.

Приехав к Алене, я узнал, что сегодня у Игоря опять болело сердце. Он лежал в своей комнате, и сестренка, сидевшая рядом, со страхом смотрела на него. Я вошел в комнату и взглянул на Игоря. Писать об этом невозможно – страшно и не нужно. У него были такие все понимающие глаза. Если хотите знать, что такое настоящий ад, – загляните в глаза больного ребенка. Вашего ребенка. А вообще, лучше никому и никогда этого не видеть. Зрелище не для слабонервных! Я стоял и чувствовал, как у меня все дрожит внутри. И лицо начало дрожать. Игорь, видимо, что-то понял. Он улыбнулся и спросил:

– Как у тебя дела?

– Все хорошо, – ответил я чужим, незнакомым голосом. – А у тебя?

– Ничего, – пожал он плечами, – сердце немного болит. Но мама говорит, что все пройдет. Мы уезжаем в Германию.

– Я знаю. Все будет хорошо, – сказал я идиотскую фразу, сказал и подумал, что успокаиваю себя, а не его.

– Я еще не закончил читать книгу твоего друга, – сказал Игорь, и я вспомнил, что Виталик ждет меня дома. Наверное, его родственник-грек уже привез остальные деньги.

– Ничего страшного. – Я подошел поближе и дотронулся до его головы.

Как мне хотелось наклониться и поцеловать сына. Но я боялся, что не смогу сразу уйти. Боялся, что не сдержусь. А это было самое худшее, что я мог сделать в такой ситуации.

– Выздоравливай, – сказал я бодро и даже выдавил жалкую улыбку на дергающемся лице. – А за книги не волнуйся.

Его сестренка смотрела на меня непонимающими глазками. Малышка думает, наверное, что это такая непонятная игра, в которую мы все играем. Игорь играет в больного. А мы – в заботливых взрослых. Я выхожу из комнаты и вижу Алену. Вернее, сначала вижу ее глаза. Если мне плохо, то ей во сто крат хуже. Я все понимаю по ее глазам.

– Нам уже проставили визы, – сообщила Алена, – в воскресенье мы улетаем. Мы заказали билеты.

Андрей не вышел из кухни. Вообще он мне нравится все больше и больше. Как правильно он себя ведет! Я бы комплексовал, не разрешил бы своей жене встречаться с ее первым мужем. Идиот.

– Вот деньги. – Я достал обе пачки и передал их Алене. – Только оформите как положено. Еще лучше, если поменяете их на рубли, а потом снова на доллары. Конечно, немного потеряете, но зато будет справка. Или положите в банк на карточку. У Андрея есть пластиковая карточка?

– Есть.

– Тогда никаких проблем.

– Спасибо. – Она взяла обе пачки долларов и положила в ящик на книжной полке, прилепленной в коридоре. В этот момент деньги для нее – только лекарство для сына. Другой цены они не имеют.

– Завтра привезу оставшиеся тридцать.

– Не нужно, – твердо говорит она, – мы тоже не бедствуем. Решили кое-что продать. Вообще немного еще сумеем набрать.

– С ума сошла! – разозлился я, повышая голос. – Откуда вы наберете тридцать тысяч? Это же целое состояние. В общем, не спорь. Завтра я привезу оставшуюся сумму.

– Ты сдал квартиру, – поняла Алена.

– Это мое дело. Главное, чтобы он поправился. До свидания, Андрей! – крикнул я в приоткрытую дверь кухни.

Он появился на пороге. Вид у него был виноватый. Он, видимо, слышал наш разговор.

– Она права, Леонид, – сказал он, глядя мне в глаза, – мы должны разделить расходы пополам. Это, конечно, твой сын, но он и наш мальчик.

– Кончайте молоть чепуху, – устало бросил я в ответ, – берите деньги и уезжайте. Думаете, с операцией все кончится? Вам еще деньги понадобятся. И следить за ним нужно будет. И диеты какие-то соблюдать.

– При такой болезни диеты не бывает, – улыбнулся Андрей.

– Соки будете покупать, – решил я на прощание, – ему и себе. Только деньги обязательно на карточку положите. Сейчас в аэропортах строго проверяют. Такую сумму наличными вам вывезти не разрешат.

– Сдадим, – успокоил меня Андрей.

– Завтра я оставшиеся деньги привезу, – сказал я и вспомнил про Виталика.

Выйдя за дверь, я уже в лифте достал свой мобильный телефон и позвонил домой. Никто не отвечал. Я позвонил к Виталику. Он сразу взял трубку.

– Как у тебя дела? – спросил я его.

– Все в порядке. Получил оставшиеся деньги. И ключ от квартиры, где деньги уже не лежат. Я даже посмотрел новую твою квартиру. Должен тебе сказать, что ожидал увидеть нечто худшее. Хорошая однокомнатная квартира, неплохая кухня, встроенная мебель. И даже очаровательная соседка, которая живет одна.

– Твой родственник просто благодетель, – пошутил я.

– Какой он, к черту, благодетель, – засмеялся Виталик, – все равно кровосос. За такую квартиру, как твоя, можно было взять даже три с половиной. А он только две дает. Он внакладе не останется. Я его, гаденыша, знаю.

– Деньги получил?

– Да, все у меня. Еду к тебе. Внизу меня кровосос ждет. Он даже подвезти меня согласился. Еду к тебе и буду там ждать. Заодно и помогу собраться.

– Только скажи, чтоб твой родственничек убрался. Мне его помощь не нужна.

– Обязательно, – засмеялся Виталик.

Если бы в этот момент я что-то почувствовал, если бы чувство тревоги шевельнулось в моем сердце. Но Виталик был уже на пути ко мне. Со своим двоюродным братом ехал в мой дом, который охранялся милицией и в котором проживало столько ответственных работников, включая сотрудников службы охраны. Мог ли я беспокоиться? Да и понятно, что все мои мысли занимал Игорь, его болезнь, отчасти отношения с Аленой и Андреем. О деньгах, которые должен был передать мне Виталик, я думал меньше всего. О самом Виталике, увы, тоже.

Я спустился во двор, поблагодарил мальчишек, которые присматривали за машиной. Многие уже знали, что Игорь тяжело болен, срабатывала мальчишеская «полевая почта». Они у меня ничего не спрашивали, но каждый старался мне угодить. Я кивнул им в знак благодарности, сел за руль своей «девятки» и поехал домой. По дороге я сделал два круга, проверял возможное наблюдение. Но все было чисто. Я подумал, что Облонков должен доложить по цепочке, а это займет довольно много времени. Завтра днем должен вернуться наш генерал, и мой рапорт наверняка попадет ему на стол. А там мы еще посмотрим, как Облонкову удастся свалить на меня убийство Семена Алексеевича. Главное – продержаться до завтрашнего утра.

Я подъехал к своему дому минут через двадцать пять. Уже у дома я заметил милицейские машины и «Скорую». Еще какие-то машины.

«Кому-то из моих высокопоставленных соседей наверняка стало плохо, сердце или давление, – подумал я. – Большинство чиновников страдают этими болезнями. И им ставят шунты, чтобы избавиться от последствий ожирения и малоподвижного образа жизни. А вот рабочие болеют в основном язвой и циррозом печени, что имеет свое объяснение: плохое питание и неумеренное потребление алкоголя. Конечно, есть и спившиеся чиновники, и умирающие от сердечной недостаточности слесари, но это исключение из правила».

Въехав во двор, я остановил автомобиль рядом с будкой дежурного сотрудника милиции. Пост у нас установили давно, как только сдали наш дом и в него вселилась элита постсоветских времен. Я увидел, как из дома выносят тело на носилках. Тело было покрыто простыней, но подошедший человек, очевидно следователь прокуратуры или ФСБ, вдруг резко сдернул простыню с лица покойного. И я чуть не упал. Виталик! Мой друг. Мой Виталик, который должен был ждать меня в моей собственной квартире. Я машинально сделал несколько шагов вперед. И в этот момент сотрудник прокуратуры обернулся, уставившись на меня.

– Вы Литвинов? – резко спросил он меня.

– Да, – сказали за меня несколько голосов: соседи, дежурный милиционер, еще кто-то из толпы.

– Его убили у вашей двери, – безжалостно продолжал сотрудник прокуратуры. – Вы случайно не знаете, кто это?

Эпизод восемнадцатый

Резо никогда не работал в правоохранительных органах. Но, как дипломат, служивший за рубежом, он знал некоторые тайны офицеров службы безопасности и смежных ведомств. Именно поэтому, назвав адрес адвокату, он вышел из квартиры старичков, предупредив их, чтобы не открывали дверь чужим. Предусмотрительно зафиксировал в памяти код подъезда. Затем спустился вниз, вышел из дома, пересек двор и встал у гаража, расположенного по торцу дома. Проверил оружие. После отказа Нодара, его опасений можно было ожидать чего угодно.

Резо стоял, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, когда увидел незнакомца, который вошел во двор с другой стороны. Он сразу понял, что это адвокат, о котором ему говорил Демидов. На вид лет пятьдесят, среднего роста, плотно собранный. Седоватые волосы только подчеркивали зрелую стать его фигуры. Может, этому Чупикову и чуть больше пятидесяти, подумал Резо. Адвокат явно раньше серьезно занимался спортом, держался он уверенно, с достоинством бывалого человека. В руках согласно договору он держал свернутую газету.

Чупиков не смотрел по сторонам и не оглядывался. Подойдя к дому, он точно направился к третьему подъезду, встав так, чтобы его было отовсюду видно. Резо огляделся по сторонам. Он все еще колебался. Но адвокат появился один – следом за ним никто во двор не входил. Резо проверил вспотевшими ладонями оружие. Если его попытаются задержать, он не задумываясь пустит в ход свой пистолет. Сдаваться не имело смысла. Он знает, как они умеют убивать «заложников». С другой стороны, вряд ли они захотят взять его живым. Живым он им не нужен. Скорее всего они начнут стрелять сразу же. И если Чупиков не тот, за кого себя выдает, то, возможно, стрелять первым начнет именно он.

Резо переложил пистолет из внутреннего кармана пиджака за пояс, чтобы удобнее было выхватить его в случае необходимости. И медленно двинулся навстречу адвокату. Чупиков все еще стоял к нему спиной. Когда Резо был совсем рядом, в нескольких шагах от адвоката, Чупиков обернулся и увидел его.

– Здравствуйте, – несколько резко сказал Резо, глядя на руки адвоката.

– Добрый день. – Чупиков смотрел на незнакомца, не выказывая ни страха, ни удивления.

– Зайдемте в дом, – предложил Резо, нервно озираясь по сторонам.

Чупиков, видимо понимая его состояние, кивнул. Они сделали несколько шагов по направлению к подъезду.

– Наберите код, – предложил Резо, называя набор цифр.

Чупиков удивленно посмотрел на него, но не стал спорить и быстро набрал код. Замок щелкнул, дверь открылась. Адвокат прошел первым, следом вошел Резо, напоследок оглянувшись. Все было по-прежнему спокойно.

– Поднимемся на второй этаж, – предложил Резо.

Чупиков кивнул и молча пошел первым. Если бы он стал комплексовать или задавать ненужные вопросы, возможно, Резо вообще отказался бы от идеи что-либо рассказывать адвокату. Но Чупиков вел себя сдержанно и вместе с тем уверенно. Спокойствие адвоката постепенно начало передаваться и Резо.

Они поднялись на второй этаж. Чупиков остановился на площадке, обернулся к Резо и наконец спросил:

– Кто вы такой?

– Я Резо Гочиашвили, – ответил тот. – Вам Демидов про меня ничего не говорил?

– Нет. Кажется, ничего, – удивился адвокат. – Вы сотрудник милиции?

– Я был арестован по подозрению в убийстве своего напарника по бизнесу и знакомой женщины, – объяснил Резо. – Меня арестовали и привезли к Демидову.

– Так вы тот самый грузин, который сбежал из ФСБ, – вспомнил Чупиков. – Все правильно, Демидов мне о вас говорил. Мы должны были встретиться еще там, но я позвонил и узнал, что вы сбежали. Хотя самого Демидова я тогда не нашел. Он был на задании.

– Я вам все расскажу, – шумно выдохнул Резо. – Они охотятся за мной по всему городу. По всему городу. Они перекрыли мне все каналы. Даже заблокировали моих друзей, всех моих знакомых.

– Давайте-ка по порядку, – предложил Чупиков. Он развернул газету, отделил половину, протягивая ее Резо. – Вот видите, нам даже газета пригодилась. Садитесь и рассказывайте по порядку.

– Нет, – заколебался Резо, – нас могут здесь увидеть. Лучше пройдем в другое место. У меня в этом доме живут знакомые.

– Я так и подумал, – улыбнулся Чупиков. – У вас, очевидно, здесь родственники?

– Случайные знакомые, – признался Резо. – Пойдемте к ним, и я вам все расскажу. Здесь нас все же могут увидеть.

Адвокат согласно кивнул. Они спустились вниз к лифту, когда хлопнула входная дверь. Чупиков нажал кнопку вызова кабины лифта, и в этот момент Резо увидел, как по лестнице поднимается Вера. Она тоже увидела Резо и замерла, не веря своим глазам. Он стоял и смотрел на Веру, боясь шевельнуться…

Чупиков, понявший, что произошло нечто непредвиденное, убрал руку. Кабина лифта спустилась вниз, двери автоматически открылись. Потом снова закрылись. Резо и Вера смотрели друг на друга.

– Вы вернулись, – произнесла она испуганно.

– Да, – кивнул Резо. – Мне некуда идти, и я пришел к вашим соседям.

– А это кто? – спросила она, указывая на Чупикова.

– Это мой адвокат, – пояснил Резо. – Мы хотели подняться к вашим соседям. К вашим старикам.

– Зачем? – Она медленно поднималась к нему. – Можете посидеть и у меня. Не нужно никого беспокоить.

– Я не хотел, чтобы стало известно о нашем знакомстве, – признался Резо.

– По-моему, уже поздно, – улыбнулась она, – так что идемте. Раз вам все равно некуда идти.

Вера прошла к лифту и первая шагнула в кабину. Чупиков, галантно пропустивший женщину, шагнул следом. Резо вошел последним. В кабине было тесно, и Вера с Резо невольно оказались слишком близко друг к другу. Говорить при Чупикове не хотелось, и он все время прятал глаза. Ему было стыдно, что он второй раз пришел в этот дом, второй раз подставил женщину, которая ему помогла. А ее, похоже, даже забавляла такая ситуация, и она улыбалась, никак не комментируя его возвращение.

В ее квартире все было по-прежнему. Она только успела убрать его постель с дивана, и они вместе с адвокатом устроились в той комнате, где он накануне ночевал. Потом был долгий и длинный разговор. Резо рассказал все. Понимая, что это его последний шанс, рассказал все без утайки. Он не стал скрывать ни собственной трусости, когда прятался в шкафу, ни того, как ворвавшиеся убийцы вели себя в его квартире, о чем они говорили. Рассказал о своем разговоре с Демидовым, о своем побеге. О наколке Бурого, которую он увидел на руке опознанного убийцы. Он даже не стал скрывать, что после побега провел здесь первую ночь. Только о Нодаре не стал рассказывать Резо. Он справедливо рассудил, что нельзя подставлять земляка, оказавшего ему некоторую услугу. Резо понимал, что тот не мог поступить иначе. Понимал, что его загнали в такой угол, откуда Нодар не мог выбраться без потерь. И то, что он все равно помог ему, дал денег и нашел телефон адвоката, – одно это было уже проявлением высоких душевных качеств Нодара, решившегося на большой риск.

Собственно, мужество – это не отсутствие страха, всегда помнил Резо, а при осознании опасности и реальное преодоление страха – этого постыдного чувства. Такого мужества и не хватило Резо, когда он сидел в шкафу. Ведь Нодар мог просто отпустить его, не оказав никакой помощи, мог и просто отказать. Необязательно быть героем, но порядочным человеком надо быть всегда. Нодар поступил не просто как порядочный человек и земляк, он поступил, несомненно, мужественно.

Резо закончил рассказ, когда часы показывали уже шестой час вечера. За это время Вера дважды появлялась в комнате, подавая им горячий чай. Когда Резо закончил свой рассказ, Чупиков молчал. Молчал минуты полторы, возможно, чуть больше. Наконец сказал:

– Из сказанного вами я понял, что в группе убийц, которые появились в вашем доме, были сотрудники ФСБ.

– Да, – кивнул Резо, – так оно и есть. Я ведь сразу узнал этого типа по наколке. Жаль, что я его не убил. Но у меня не было времени. А стрелять я не мог, они бы наверняка услышали.

– Кто оформлял ваши документы в милиции? Вы помните какие-нибудь фамилии?

– Нет. Там не назывались фамилии. Они приехали целой группой, взяли меня, посадили в машину и повезли. Если бы мне не стало плохо, они бы меня наверняка где-нибудь прибили.

– Это не так просто, – возразил Чупиков. – Раз они вас официально забрали, то должны были доставить по назначению. Иначе подозрения пали бы в первую очередь на них. Может быть, что они специально организовали ваш побег, чтобы потом убрать. Такое возможно, как вы считаете?

– Не думаю. Нельзя так все подстроить. И потом, это я сам попросился выйти.

– Будем исходить из того, что вам действительно повезло. В таком случае они вас наверняка будут искать. И не просто искать, а пытаться найти во что бы то ни стало.

– Я тоже так думаю, – согласился Резо.

– Значит, вы считаете, что вас пытались убрать из-за этих паспортов?

– Вполне вероятно, но я точно не знаю. Это только мое предположение.

Чупиков помолчал, потом сказал:

– Мне нужно проверить ваши показания.

– Конечно, – согласился Резо, – но только находясь в этой квартире. Раз мы сюда вошли, я вас отсюда больше не отпущу. Вы должны понимать, что я не могу никому доверять.

– Вы хотите взять меня в заложники? – улыбнулся Чупиков.

– Нет. Я хочу гарантировать жизнь этой женщины. – Резо показал на дверь. – Одна женщина уже погибла из-за меня. По-моему, вполне достаточно.

– Может, вы и правы, – согласился Чупиков. – Хорошо, давайте телефон, я позвоню своему секретарю. Хотя сейчас уже довольно поздно, и узнать какие-то подробности будет достаточно сложно. Но мы попытаемся. Кстати, в вашей «камере» кормят заключенных или вы будете морить меня голодом?

Резо улыбнулся и, поднявшись, пошел на кухню. Вера уже хозяйничала за плитой.

– У меня только суп из пакетиков, – виновато сказала она. – Я как раз начала его готовить.

– Спасибо. – Он вернулся в комнату, когда Чупиков, набрав номер, ждал ответа от своего секретаря.

– Никого не могу найти, – признался адвокат, – ни моего помощника, ни секретаря. Они, наверное, решили, что я сегодня уже не появлюсь на работе. Разрешите позвонить Демидову? Я не стану ему говорить, где именно я нахожусь.

– Позвоните, – согласился Резо.

Чупиков набрал номер, Но, когда попросил позвать к телефону Демидова, ему ответили, что тот вышел. Чупиков положил трубку и озабоченно посмотрел на Резо.

– Попробую другой вариант, – сказал он. – У меня есть знакомый в их управлении. Я ведь раньше там работал.

– Вы работали в милиции? – изумился Резо.

– Четырнадцать лет. Вместе с Демидовым. Потом мне пришлось уйти. В последние десять лет реорганизации в МВД проводились слишком часто, и во время одной из них мне пришлось уйти. А почему вы так удивились?

– Теперь я понял, почему он рекомендовал именно вас.

– Мы с ним большие друзья, – признался Чупиков. – Сейчас я попытаюсь выяснить, кто именно вас забирал.

Резо снова направился в кухню. Он уже почти доверял адвокату, который вел себя так естественно, словно каждый день встречался с такими сложными клиентами. Вера улыбнулась ему.

– Скоро будем обедать, – пообещала она, – скорее ужинать, ведь уже поздно.

Когда Резо вернулся в комнату, Чупиков уже разговаривал с кем-то из офицеров милиции, попросив выяснить, кто именно из ФСБ приезжал за подозреваемым Гочиашвили и, соответственно, чья фамилия была в документах, удостоверяющих передачу. Чупиков не стал оставлять свой телефон, а пообещал перезвонить через несколько минут.

– Я думаю, что они оставили засаду и на вашей квартире, – предположил адвокат. – Мне трудно будет работать, сидя в этой комнате.

– Пойдемте пообедаем, – предложил Резо почти на правах хозяина квартиры.

За обедом он больше молчал. Говорили в основном Вера и Чупиков. Да и то перекидывались односложными репликами. Лишь один раз Чупиков поинтересовался у нее:

– Кто к вам приходил? Вы помните его фамилию?

– Помню. Майор Рожко.

– Он вам показывал свое удостоверение?

– Кажется, показывал. Да, точно показывал. Майор Рожко.

– Значит, они действительно из ФСБ, – помрачнел адвокат. – Спасибо за обед. Постараюсь все же дозвониться и узнать, кто именно забирал вас из милиции.

Он пошел к телефону. Резо не стал следовать за ним. Если даже Чупиков решится его предать, то все равно он не сможет ничего сделать. Он не просто решил довериться адвокату, ему хотелось верить этому человеку.

– Они дали вам адвоката? – спросила Вера. – Вам помогли ваши соотечественники?

– Нет. Человек, на которого я рассчитывал, не смог мне помочь. Его предупредили, чтобы он этого не делал.

– Понятно. Вы влипли в историю. – Вера вздохнула. – И снова пришли ко мне.

– Мне некуда было больше идти. Извините, я не хотел вас так подводить. Мы думали даже сначала разговаривать на лестнице.

В этот момент в комнату вошел Чупиков.

– Фамилия офицера, командовавшего группой, которая вас забрала, майор Брылин. Есть даже его подпись на документах. Итак, теперь у нас уже есть две фамилии. Брылин и Рожко. Теперь мне нужно позвонить человеку, чей телефон может прослушиваться. Поэтому я не хотел бы звонить по вашему телефону или по своему мобильному.

– У вас есть мобильный телефон? – удивился Резо. – Вы мне про него не говорили.

– А зачем? Вы бы стали меня подозревать еще больше. Поэтому я звонил только по вашему телефону. Но теперь мне нужно позвонить одному человеку, который работает в ФСБ. А его телефон вполне может прослушиваться, поэтому я не хочу звонить от вас.

– Спасибо вам за все, – поднялся Резо и протянул руку адвокату. – Вы извините, что я вам не доверял. Но вы меня, надеюсь, понимаете. Вы вполне свободны. Я буду ждать вашего звонка.

– Давайте сделаем так, – решил Чупиков, – я оставлю свой мобильный телефон у вас. И если мне понадобится, то позвоню по этому телефону. С ФСБ лучше не шутить. Они вполне могут взять на прослушивание телефоны всех подозреваемых. А хозяйку квартиры они, судя по всему, подозревают, если успели здесь побывать. На звонки по моему телефону можете отвечать, что я сейчас занят, и пусть мне перезвонят попозже, уже домой.

Резо согласился. Он только благодарно кивнул и взял протянутый телефон. Когда Чупиков ушел, он достал пистолет, проверил его и положил на стол.

– Я постелю вам на вашем диване, – усмехнулась Вера, доставая белье.

Он оценил, что она постелила ему свежее белье. Резо включил телевизор и, усевшись в кресло, постарался забыть о сегодняшних неудачах, смотрел одну передачу за другой. Она пошла принимать душ. Уже поздно вечером Вера позвала его пить чай. Снова кухня и снова уже привычный халатик.

– Я не думал, что снова вернусь к вам, – признался Резо.

– Ничего, – кивнула она, – может, это и к лучшему. Куда вам идти? Я сегодня звонила, пыталась узнать, где находится тело Никиты. Никто ничего не знает. Прокуратура посылала в ФСБ, те в милицию, а милиция вообще куда подальше.

– Сволочи, – взорвался Резо, – ведь погиб человек!

– Они спрашивают, кто я ему? Поскольку не родственница, со мной даже говорить не хотят.

– Понятно, – уныло кивнул Резо. И вдруг ни с того ни с сего заявил: – Я, наверное, так смешно выгляжу в этом костюме. Спасибо, конечно, вам большое за него, но я в нем, кажется, выгляжу как попугай.

– У вас редкий размер, – улыбнулась Вера. – Если хотите, я завтра пойду и поменяю вам костюм.

– Хочу, – кивнул Резо. – Сколько нужно денег, я вам дам. У меня теперь денег много. Мне их одолжил земляк.

– Значит, все-таки чем-то помог?

– Немного, – покраснел Резо, сообразив, что проговорился. – Вот только деньгами и помогли. И дали телефон адвоката.

– Он мне понравился, – сказала Вера.

– Мне тоже. Кажется, я могу ему доверять.

Она поднялась, посмотрела на часы.

– Завтра постараюсь купить вам костюм получше, – пообещала она. – Только дайте побольше денег.

– Сколько хотите, – сказал он, благодарно глядя на нее.

Они еще сидели перед телевизором, когда раздался звонок мобильного телефона. Резо бросился к телефону. Кто-то просил позвать Чупикова. Резо ответил, что адвокат сейчас занят, и попросил перезвонить ему на квартиру через полчаса. Через некоторое время раздался еще один звонок. Когда раздался третий, Резо уже привычно поднял трубку, чтобы сообщить о том, что Евгений Алексеевич занят. И услышал голос самого Чупикова.

– У нас неприятности, Резо. Только что я узнал: кто-то пытался убить Демидова. Я еду к нему домой, позвоню попозже.

Резо опустил трубку, взглянул на Веру.

– Плохо? – поняла она.

– Очень, – кивнул Резо, – я думаю, мне нужно уходить. Они убивают всех, кто был со мной знаком.

– Кого еще убили? – испугалась Вера. – Чупикова?

– Нет. Но кто-то пытался убить подполковника Демидова. Это тот самый офицер, который мне поверил.

– Его убили?!

– Не знаю, – он упрямо замотал головой. – Мне нужно уходить. Рано или поздно они могут появиться и здесь.