Текст книги "Элегия смерти"

Глава 5
Пропавший карандаш

Тюрьма города Чэнду

После решающей битвы между Ду Минцяном и кодлой Пина расстановка сил в камере 424 изменилась. Черныш был вынужден делить с Шунем кровать у двери, ближайшую к туалетной вони. Пин оставался главным, однако часть своего влияния утратил.

Ду занял вторую ступень после Пина, хотя по-прежнему не принимал участия в стычках, если только не защищал своего друга Хана.

Братец Пин согласился оставить в покое якобы журналиста. Шань сменил Черныша на должности правой руки Пина. У них с Шунем и Чернышом установилось хрупкое равновесие: все знали секреты друг друга и рисковали одинаково.

Жизнь Хана стала намного проще. У него появился компромат на сокамерников, а вот им ответить было нечем. Кроме того, благодаря покровительству Ду никто в тюрьме не осмеливался его тронуть.

Несколько дней миновало без происшествий, наступили выходные. Тюремные правила разрешали принимать посетителей по субботам, а в пятницу вечером охранники объявляли, у кого из заключенных будут гости.

– Ду Минцян, девять утра. Хан Вэньчжи, половина десятого. Чжун Сяошунь, десять утра, – объявил охранник.

Пин, развалившись на своей койке, указал на Ду ногой.

– Эй, журналюга, ты же говорил, что у тебя никого нет. А завтра посетитель придет… Поздравляю.

Раньше Ду Минцяна и впрямь никто не навещал.

– Не факт, что эта новость хорошая, – ответил он.

* * *

На следующее утро заключенные встали и позавтракали, после чего им разрешили подышать свежим воздухом во дворе. В назначенное время тех, кто ждал посетителей, вызывали в комнату для свиданий.

Из камеры 424 Ду пошел первым. Гостем оказался Хуа.

– Я сделал то, о чем ты просил, – сообщил он.

– Неужели? – отозвался Ду, ожидая подробностей.

– Я связался с лучшими врачами и помог ей выехать из страны. Операция на следующей неделе. Девушку встретят в аэропорту, отвезут в больницу, обо всем позаботятся. Я даже нанял переводчика.

Ду улыбнулся.

– Очень хорошо.

Он не благодарил Хуа, поскольку считал его старания не любезностью, а частью сделки.

– Мы в расчете? – спросил Хуа напрямую.

– Да.

Ду чувствовал на себе его взгляд, злой и жаждущий мести.

– Но кое-что еще надо уладить.

Ду понимал, что Хуа имеет в виду: он хотел отомстить за смерть президента Дэна. Что ж, не проблема. На самом деле Ду восхищался преданностью Хуа, именно поэтому и доверил ему заботу о Чжэн Цзя. Он спокойно кивнул.

– Твое право. Я буду ждать.

Хуа кивнул в ответ и вытащил из кармана компакт-диск.

– Это от нее.

Сердце Ду бешено заколотилось.

– Она знает, что я здесь?

Хуа заметил перемену в его настроении.

– Она не знает, кто ты такой, и надеется однажды тебя увидеть, – пояснил он.

Ду облегченно вздохнул, взял компакт-диск и нежно его погладил.

– Что это? – спросил охранник, выглядывая из дверного проема.

– Диск с музыкой, – сказал Ду.

– Нужно проверить, что на нем. Тюремные правила, ты же знаешь.

Ду нахмурил брови, но подчинился и отдал диск. Поскольку говорить с Хуа было больше не о чем, он решил воспользоваться повисшей паузой и уйти. Протянул руки, чтобы на него надели наручники. Охранник улыбнулся.

– Что ж так быстро? Время посещения еще не закончилось.

Обычно продолжительность визита составляла полчаса, которые для всех пролетали в одно мгновение. Очень редко заключенный уходил через пять минут.

– Ну и что? Мне сидеть и ждать, пока не истечет время?

– Нет, у тебя еще один посетитель.

Охранник вышел из комнаты, заложив руки за спину. Через мгновение в дверях появился мужчина средних лет, вежливо кивнул охраннику и сел напротив Ду.

– Здравствуй, капитан Ло Фэй. – Ду искренне обрадовался встрече, хотя и не рассчитывал на нее.

– Я не ради тебя сюда приехал, – не стал лукавить Ло Фэй.

– Значит, следишь за Хуа? – догадался Ду.

Ло Фэй скрестил руки на груди и кивнул.

– Я сижу у него на хвосте уже несколько дней.

– Что он на этот раз натворил? – спросил Ду, подняв бровь.

– Развязал войну между бандами.

– Кто-то пытается развалить «Лунъюй»?

Ло Фэй промолчал, но Ду понял, что попал в точку. Он вздохнул.

– Некоторые люди ни в чем не знают меры. Как бы не подавились таким большим куском…

– За последние дни в городе произошла не одна стычка, – сказал Ло Фэй. – Ситуация серьезная. Если упустим момент, может стать еще хуже.

Ду Минцян задумался. Хотя он сидел в тюрьме, новости Ло Фэя разожгли его любопытство.

– Хуа наверняка в курсе, что ты за ним следишь. Он будет действовать так, чтобы не оставлять улик.

– Ты прав. От слежки вряд ли будет толк, да и людей у меня не так много. Вот почему я хочу прощупать его контакты.

– Вероятно, ничего другого не остается… – Ду рассеянно кивнул. – А ко мне зачем пришел?

Ло Фэй не стал ходить вокруг да около.

– Из-за той записи.

Ду закрыл глаза, предпочитая воздержаться от обсуждения скользкой темы.

– Я знаю, что именно ты украл кассету, – продолжил Ло Фэй.

Ду открыл глаза и притворился возмущенным:

– Я этого не признавал!

– Верно, не признавал. Поэтому я тут бессилен. – Ло Фэй мрачно ухмыльнулся. – Я все удивлялся, зачем ты помогаешь Хуа. Ты ведь должен желать ему смерти. И вот недавно я нашел ответ на эту загадку…

Ду молчал.

– Он заботится о Чжэн Цзя, пока ты в тюрьме, верно? А ты взамен не отдаешь запись полиции.

Ду произнес, тщательно подбирая слова:

– Просто скажи, что ты задумал.

– Я хочу заключить с тобой сделку. На тех же условиях. – Ло Фэй подался вперед. – Я возьму на себя заботу о девушке.

Ду продолжал молчать, но капитан не унимался:

– Хуа – человек серьезный, в его силах сделать для нее больше, чем я. Но тебе не приходило в голову, что в любой момент его могут убить или арестовать? Что тогда будет с девушкой? Тебе нужен кто-то более надежный.

Ду наконец открыл рот.

– Более надежным для нее буду я.

Ло Фэй откинулся на спинку стула. Он хотел переубедить Ду, однако потерпел неудачу. Теперь понятно, почему им не найти общий язык. Ду не смирился с поражением. Он все еще верил, что выйдет из тюрьмы свободным человеком и будет рядом с девушкой-скрипачкой. Такое в планы Ло Фэя не входило.

Он предпринял последнюю попытку.

– Вообще-то, передать запись полиции в твоих интересах. Ты же знаешь, что Хуа не позволит тебе отсюда выйти. А из тюрьмы ты до него не доберешься.

– Это наше с ним дело. Помощь полиции мне не требуется, – отрезал Ду. – Что касается записи… Даже если б она действительно попала мне в руки, я не стал бы ее копировать, прежде чем передать оригинал Хуа. Как тебе известно, это не в моем стиле.

Капитан вздохнул, поднялся на ноги и пошел к двери.

– Если передумаешь, попроси охранников со мной связаться.

Ду промолчал, и Ло Фэй покинул комнату для свиданий. Когда истекли положенные полчаса, охранник надел на Ду наручники и повел его обратно в тюремный блок. На улице они встретили другого охранника, который сопровождал Хана.

Остальные все еще гуляли во дворе. Двором называлась площадка около восьмисот квадратных метров, примыкающая к восточной стене тюрьмы и огороженная с трех сторон кирпичным забором. В центре установили баскетбольное кольцо, и несколько заключенных шумно гонялись за потрепанным мячом.

Охранник вывел Ду во двор и снял наручники. Того не интересовали игры в мяч, поэтому он сел в углу, чтобы насладиться теплом весеннего солнца.

Еще через полчаса охранник увел Шуня, а во двор вышел Хан. Он тоже не стал играть в баскетбол и присоединился к Ду. Тот подвинулся, освобождая место.

– Отдохни. Солнышко греет, да еще бесплатный спортивный канал…

Хан сел и, запрокинув голову, мрачно посмотрел на небо.

– Кто к тебе приходил? – спросил Ду.

Хан опустил глаза.

– Мой коллега. Хороший друг.

– Коллега? Почему не родственник?

Хан замялся.

– У моей мамы инсульт, – глухо ответил он наконец.

Ду сочувственно посмотрел на него, не зная, что сказать. Выдержав паузу, Хан заговорил снова:

– Сейчас мне тридцать два. Старая поговорка гласит, что к тридцати нужно состояться в жизни, а чего я добился? Еще и причинил столько боли родителям… Моя мама никогда не отличалась крепким здоровьем, но инсульт случился, видимо, из-за переживаний. Что я за человек такой? Как мне жить дальше? – Хан волновался все больше и больше, и последние слова произнес уже со всхлипом.

– Не кори себя. – Ду похлопал его по плечу. – Чем хуже обстоят дела, тем больше причин жить. Так должен рассуждать настоящий мужчина.

Хана эти слова будто приободрили, он взял себя в руки.

– Сколько бы нас ни ждало страданий, каким бы безрадостным ни выглядело будущее, мы должны продолжать жить, – добавил Ду. – Мы продолжаем жить благодаря тем, кто за нас волнуется, и особенно благодаря тем, кто причиняет нам боль.

Хан растерянно взглянул на него.

– Что?

– Каждый день, пока мы живы, этим уродам приходится дрожать от страха, – объяснил Ду. – Только наша смерть принесет им освобождение. Понял?

Хан глубоко вздохнул.

– Ты прав. Я должен остаться в живых ради тех, кто причинил мне боль.

Выражение жалости к себе на его лице сменилось яростью.

– Что принес тебе друг? – сменил тему Ду.

– Кое-какую еду и туалетные принадлежности.

– Я-то надеялся на пару очков… – поддел его Ду. – Глядишь, тогда и работать бы стали шустрее.

Хан хлопнул себя по лбу.

– Я расстроился и забыл про них спросить! Теперь придется ждать до следующей недели…

Они болтали, на время забыв о невеселой действительности. Солнце уже поднялось высоко над их головами.

Вскоре вернулся со свидания Шунь. Он бесцельно побродил по двору, затем подошел к Ду и Хану. Они его, разумеется, видели, но решили проигнорировать.

– Братец Цян, братец Чжи, как дела? – вмешался в разговор Шунь.

Хан и Ду замолчали – впервые он назвал их братцами. Ду изучающе смотрел на Шуня, пытаясь понять, что тот задумал.

– Странно ты ко мне обращаешься, – произнес Хан.

– Наоборот, именно так и надо к тебе обращаться. Слыша это по много раз в день, ты в конце концов привыкнешь. – Шунь улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, сел рядом с ними.

– Что у тебя случилось? – спросил Хан.

– Ничего. Родственники принесли сосисок и копченой ветчины, и я подумал, что вы, наверное, согласитесь попробовать…

– То есть ты пришел, чтобы поделиться с нами гостинцами? – Ду не верил своим ушам.

– Я припас кое-что и для остальных, – поспешно добавил Шунь. – К сожалению, недавно между нами возникло недопонимание, и я был неправ, так что хочу загладить вину. Если я могу что-то для вас сделать, просто дайте знать.

Во время разговора Шунь смотрел куда-то в сторону. Ду проследил за его взглядом – там стояли Пин, Шань и Черныш. Вот и перемены, подумал Ду. Шунь искал нового покровителя. Лучше не входить в эти мутные воды.

– Вы тут еще поболтайте, а я пойду прогуляться, – сказал он.

Хан тоже хотел было встать, однако Шунь схватил его за руку.

– Не уходи, братец Чжи. Давай пообщаемся.

Хан, не желая потерять внезапно обретенный авторитет, опять сел на скамейку. Однако не успели они возобновить беседу, как Шуня ударил по голове баскетбольный мяч.

– Кто это сделал? Ты слепой? – заорал Шунь, вскочив на ноги.

Один из заключенных подобрал мяч и произнес с издевательской усмешкой:

– Будь я слепым, не попал бы в цель.

Это был Черныш, и он давал понять, что бросил в Шуня мяч нарочно. Черныш унижал его не впервые, однако пропасть между их статусами теперь сократилась, поэтому Шуню больше не нужно было заискивать и терпеть.

– Ублюдок! – бросил он с презрением.

Другие заключенные подошли поближе – открытые конфликты вносили разнообразие в тюремные будни. Они начали свистеть и улюлюкать.

– Мелкий засранец! – Черныш снова метнул мяч в Шуня.

Тот увернулся, и мяч попал в Хана. Не желая подливать масла в огонь, тот никак не отреагировал. Шунь оказался не так сдержан.

– Кретин! – завопил он. – Если у тебя ко мне вопросы, кидай мяч в меня, а не в моего друга!

– Друга? – Черныш ухмыльнулся. – Быстро же ты друзей меняешь…

– Твое какое дело? – Шунь приблизился к Чернышу. – Может, рассказать про тебя кое-что интересное? Тогда у тебя вообще друзей не останется!

Черныш злобно осклабился.

– А ну закрой свой грязный рот! – заорал он и ударил Шуня.

Глаза у Шуня налились кровью, и он, как обезумевший бык, бросился на Черныша. Они рухнули на землю. Черныш был старше и опытнее, поэтому вскоре начал одерживать верх. Применив борцовский захват, он обездвижил Шуня и рукой вцепился ему в горло.

Хан шагнул было к ним, но кто-то дернул его сзади за воротник.

– Не лезь, пусть сами разбираются, – посоветовал Ду.

В толпе рядом с ними стояли, глазея на драку, Пин и Шань.

– Ну-ка, извиняйся, сопляк! – прошипел Черныш. – И больше не смей на меня тявкать!

Шунь, весь красный от натуги, искал глазами Хана.

– Братец Чжи… помоги мне! – взмолился он.

– Серьезно, ты его просишь о помощи? – рассмеялся Черныш. – Правду говорят, любовь слепа! Красота в глазах смотрящего…

Поток насмешек вдруг прервался: от толпы отделилась фигура, и Черныш получил удар прямо под ребра. Шунь освободился, вскочил и сбил Черныша с ног.

– Ну и кто тут слеп?

Шунь несколько раз пнул Черныша, пока тот хватал ртом воздух.

Все взгляды устремились на того, кто помог Шуню. Это был Хан Вэньчжи.

Его поступку удивился даже Ду Минцян. Когда Хан побежал к дерущимся, Ду решил, что он хочет их разнять. Вместо этого Хан безжалостно пнул Черныша – от скромного архитектора не осталось и следа.

Раздался полицейский свисток, заключенные мгновенно разошлись. Во двор вбежал дежурный охранник, размахивая дубинкой.

– Прекратить драку!

Шунь отскочил в сторону, едва услышав свисток, и теперь как ни в чем не бывало улыбался.

– Мы просто дурачились, не обращайте внимания.

Охранник посмотрел на Черныша, лежащего в грязи, и, не говоря ни слова, ткнул дубинкой в Шуня. Тот забился в конвульсиях, свернувшись калачиком.

– Что за ерунда? – Взгляд офицера пробежался по толпе и остановился на Пине. – Шэнь Цзяньпин, что здесь случилось?

– Ничего, – сказал Пин, добродушно улыбаясь. – Мы просто играли в баскетбол и увлеклись. Мяч упал на землю, а они за него боролись. Какое-то регби, а не баскетбол…

Черныш вскочил на ноги.

– Пин правильно говорит, – вставил он. – Мы боролись за мяч. Шунь не знает правил, поэтому взял мяч и побежал. Я возмутился и хотел мяч отобрать.

Охранник, очевидно, им не поверил, однако их версии совпадали, так что он решил не утруждать себя расспросами. Снова дунул в свисток и закричал:

– Вам дают возможность выйти из камер, а вы тут цирк устраиваете! Что ж, тогда прогулка закончена. Марш по местам!

Заключенные, вздыхая и жалуясь, выстроились в шеренгу. Ду встал позади Хана и прошептал:

– Что за выходки?

– Не выходки, – отозвался Хан. – Я вдруг понял, что не обязан терпеть. Если кто-то хочет причинить мне боль, я по меньшей мере могу ответить тем же!

Ду улыбнулся. Кто бы мог подумать, что его недавний совет подействует так быстро… Правда, он не знал, радоваться ему или волноваться.

* * *

В половине третьего обеденный перерыв закончился, и охранники стали открывать двери камер. Заключенные построились, и тут один из охранников крикнул:

– Ду Минцян, шаг вперед!

Ду послушно вышел из шеренги. Остальных увели на прогулку, а охранник подошел к Ду и вложил ему в руку компакт-диск.

– Вот, это твое.

Ду поклонился.

– Спасибо.

Охранник достал еще квадратную коробку.

– А это от капитана Ло Фэя из уголовного розыска.

От Ло Фэя? Удивленный, Ду взял коробку. Судя по картинке, там был проигрыватель компакт-дисков. Предусмотрительно… На Ду нахлынула волна благодарности.

Охранник явно заметил реакцию Ду.

– Капитан Ло Фэй попросил меня передать: ты и сам знаешь, кто лучше позаботится о твоем друге.

– Понятно, – ответил Ду.

– Я ему так и сообщу. – Охранник взмахнул рукой. – Можешь идти.

Ду направился к дверям. На ходу он нетерпеливо снял упаковку с плеера, вставил компакт-диск, надел наушники и нажал кнопку воспроизведения.

Когда он вышел из тюремного блока, в глаза било полуденное солнце. В ту же секунду из наушников полилась небесная музыка. Казалось, будто он взлетает на крыльях счастья. Зачарованный, Ду прогуливался под теплыми весенними лучами.

– Задумался? – раздался голос, прервав его мысли. Он неохотно выключил плеер – перед ним стоял Хан.

– Мне сделали подарок. – Он показал плеер.

Хана музыка явно не интересовала. Он дернул Ду за рукав:

– У тебя есть минутка? Надо кое о чем поговорить.

– Что случилось? – Ду убрал плеер в карман.

– Давай найдем место потише… – Хан оглядел двор и направился в тенистый угол.

Ду последовал за ним.

– Я все обдумал, – заявил наконец Хан. – Я хочу отсюда выйти!

– В каком смысле?

– Я хочу выйти, – повторил Хан, чеканя слова. – Хочу сбежать из тюрьмы.

– Идея безумная, – недоверчиво сказал Ду. Он осмотрелся, убеждаясь, что никто не подслушивает, а затем прошептал: – Ты с ума сошел?

– Нет, не сошел. – Хан выглядел очень серьезным. – Мне нужно сбежать. Мама перенесла инсульт, а лечение слишком дорогое. У моей семьи никогда не было сбережений. Если я не выйду отсюда, могу никогда больше ее не увидеть.

Ду закатил глаза.

– Ты не увидишь ее, даже если сбежишь! Как думаешь, полиция не догадается установить наблюдение за твоими друзьями и близкими после побега? Ты к маме даже подойти не сможешь. Не глупи! Как только свяжешься с кем-то из родных, тебя тут же схватят.

Хан понурил голову.

– Я не настолько глуп. Видеться с семьей я не собираюсь. Мне просто нужно заставить бывшую невесту вернуть деньги моим родителям. Ради такой цели и жизни не жаль.

– Заставить ее вернуть деньги? Как?

Хан замялся.

– Я еще не придумал… Но должен же быть способ!

Ду казалось, что он разговаривает с незнакомцем. После долгой паузы он смог проговорить лишь одно:

– Ты спятил.

– Нет! – Лицо Хана перекосилось. – Ты сам советовал не щадить тех, кто причиняет мне боль. Ты вселил в меня веру в справедливую месть, а теперь называешь меня сумасшедшим? Неужели ты мне солгал?

– Я не лгал. Нельзя потакать людям, которые причиняют нам боль. Вот только гнев и спешка отомстить не помогут. – Ду протянул руку и постучал Хана по голове. – Отомстить помогут смекалка и терпение. Понял?

Хан сделал несколько глубоких вдохов.

– Хорошо, я успокоился. Что же мне, по-твоему, делать?

– Мотай свой срок, веди себя хорошо и требуй смягчения приговора. Попроси друзей нанять хорошего адвоката и найти доказательства того, что девушка украла у тебя деньги. Тогда решение суда могут вообще отменить.

Хан разочарованно скривился.

– Смягчение приговора? Даже если мне сократят срок, я все равно проведу здесь больше десяти лет. А маме нужно лечение немедленно. Через десять лет месть будет уже не холодным блюдом, а замороженным! И отмены приговора можно не ждать. Будь у меня доказательства, стоял бы я здесь сейчас?

Ду лишь развел руками.

– Есть другие предложения? – спросил Хан.

– Наверное, нет.

– Тогда я сбегу отсюда.

Ду вдруг схватил Хана за руку и вытащил из темного угла, где они разговаривали.

– Что ты делаешь? – испугался Хан.

– Посмотри туда, – указал Ду. – Скажи мне, что ты видишь.

На высокой сторожевой башне стоял вооруженный охранник, его автомат блестел на солнце.

Хан пристыженно молчал. Ду продолжил:

– Такие башни в каждом углу тюрьмы. Оттуда наблюдают за каждым нашим движением. Хочешь бежать? Тебя подстрелят, как зайца.

Хан глубоко вздохнул, но тоска в его глазах не исчезла. Ду сделал шаг назад.

– Даже если ты станешь невидимкой и пройдешь мимо охранников, толку не будет. Дальше понадобится преодолеть стену высотой в два этажа с колючей проволокой под напряжением. Это попросту невозможно. Конечно, можно попробовать с южной стороны. Тогда нужно пройти через контрольно-пропускной пункт, а потом через блокпосты. Я уж не говорю о том, что повсюду охранники и камеры наблюдения. А на выезде у южных ворот и людей, и машины тщательно обыскивают. Мышь мимо не проскочит, не то что человек.

Каждая фраза действовала как ведро холодной воды. Ду подвел итог:

– Это самая охраняемая тюрьма во всей провинции. Отсюда не сбегали почти двадцать лет. Почему ты думаешь, что у тебя получится? Если честно, сомневаюсь, что ты и из камеры-то выберешься.

Хан мучительно подбирал слова.

– Я знаю, сбежать нелегко. Вот почему мне нужна твоя помощь. Вместе мы все сможем.

Ду тут же оборвал его:

– А зачем мне убегать? Я сел всего на пять лет. Через два или три года выйду за примерное поведение. С какой стати я должен рисковать?

Хан посмотрел на него и пробормотал:

– Я надеялся, что ты мне поможешь…

– Помочь тебе? Думаю, я уже достаточно тебе помогал.

Хан не собирался отступать.

– Вообще-то, у меня есть пара идей…

– Пожалуйста, ничего мне не говори, иначе придется на тебя донести. – Ду повернулся и ушел, не оглядываясь.

В углу двора, одинокий и беспомощный, Хан смотрел на высокую стену, на каменные блоки и провода под напряжением, отделяющие его от свободного мира. Несмотря на весеннее солнце, его бил озноб.

Несколько дней он больше о побеге не заикался, а в минуты отдыха сидел, уставившись в пустоту. Впрочем, выражение его лица изменилось: отчаяние исчезло, глаза заблестели, словно какие-то потаенные мысли придавали ему сил.

Пролетали дни, вскоре наступили выходные, и к Хану снова пришел посетитель. Из комнаты для свиданий он вернулся взволнованным.

– Эй, братец Чжи, твой друг принес что-нибудь вкусное? – спросил Шунь.

– Принес кое-что получше, – таинственно ответил Хан. – Увы, только для меня. Тебе от такого гостинца пользы никакой.

Шунь почесал затылок. Впрочем, чуть позже он получил разгадку. Охранники принесли заключенным передачки от родных, и Хану отдали кое-что из еды и туалетных принадлежностей, а также два одинаковых футляра. Хан открыл один и достал пару очков. С тех пор как предыдущая пара разбилась, он жил в размытом мире. С полной слепотой не сравнить, но все же близорукость доставляла ему довольно много неудобств.

– Ну вот, так-то лучше – сказал Черныш, когда Хан надел новые очки. – Теперь снова выглядишь образованным человеком.

Шунь искоса посмотрел на Черныша.

– Братец Чжи и без очков выглядит образованнее тебя.

– Пошел ты, подлиза! Думаешь, он тебя защитит?

Шунь напрягся, готовя хлесткий ответ, однако ему помешал Пин.

– Почему две пары? Одна про запас, чтобы покончить с собой в случае чего? – поинтересовался он.

– Очки легко разбить, так что лучше иметь запасные. – Хан открыл другой футляр, осмотрел вторую пару и убрал под подушку.

Новые очки не только помогали различать лица, но и увеличили скорость работы. Он и так уже поднаторел в изготовлении пакетов, а теперь мог делать их еще быстрее. В знак солидарности, выполнив свою дневную норму, он оставался помочь другим. Этот жест доброй воли сокамерники заметили и начали уважать Хана. Даже Черныш перестал грубить.

В ту пятницу все прибыли в мастерскую на обычную дневную смену и уже встали после обеда к рабочим верстакам, когда послышался крик охранника Хуана:

– Четыреста двадцать четвертая, пришлите двух парней загрузить грузовик!

Бумажные пакеты, которые они делали каждый день, хранились в соседней комнате. В конце недели за ними приезжал грузовик. Посторонние машины не допускали к тюремным корпусам, поэтому они обычно останавливались у главного входа административного здания.

Чтобы перенести пакеты из мастерской в грузовик – несколько сотен метров, – требовалось довольно много времени. Из соображений безопасности на эту работу всегда отправляли только двоих заключенных, и она занимала у них весь день. Бегать туда-сюда с тяжелыми тележками никто не хотел, и камеры получали это задание как повинность, по очереди.

– Черныш, Шунь, идите, – распорядился Пин.

Черныш к такой работе не привык, поскольку раньше занимал гораздо более высокое положение в тюремной иерархии, однако не посмел ослушаться прямого приказа. Зато придумал оправдание.

– Я ночью спал в неудобной позе, спина болит. – Он неловко вытянул шею, желая показать, как она одеревенела.

Шунь посмотрел на него с презрением.

– Бред сивой кобылы! Я видел, как ты крутил головой, учуяв запах из столовой. Ты кого тут обмануть пытаешься?

Пин хмыкнул, но прежде чем он успел наградить Черныша отборными ругательствами, вмешался Ду:

– Ничего страшного. Вместо Черныша пойду я.

Пин прищурился.

– Тебе-то зачем? – пробурчал он.

– Хочу подышать свежим воздухом. Сижу тут целыми днями, уже задыхаюсь, – с улыбкой ответил Ду.

Пин еще немного помедлил. Он вдруг подумал: если отправить Шуня и Черныша, они, чего доброго, снова подерутся. Поэтому решил плыть по течению.

– Хорошо, иди с Шунем.

Хан вскочил на ноги.

– Брат Пин, я тоже хочу пойти. А Шунь пусть отдыхает.

– Вот еще! – сказал Пин. – А кто пакеты будет делать?

Ду догадался, что Хан ищет способ поговорить наедине. Он согласился с Пином.

– Оставайся в мастерской. Ты слишком щуплый, и одного часа не выдержишь.

В его словах был скрытый смысл. Хан услышал четко и ясно: на побег из тюрьмы надежды нет. Разочарованный, он сел на свое место.

Шунь тоже расстроился, когда не удалось отделаться от черной работы, а потом решил воспользоваться случаем и поддеть Черныша:

– Братец Чжи, побереги силы. Мы с братцем Цяном справимся и сами. В конце концов, это по-честному: мы не уклоняемся от своих обязанностей и никого не предаем.

– Хватит болтать. Иди! – одернул его Пин.

Шунь не стал больше ерничать и сразу ушел. Ду не торопясь последовал за ним.

Сначала Шуню и Ду предстояло загрузить тележку ящиками с бумажными пакетами, каждый из которых весил килограммов двадцать, а то и больше. Ду с невозмутимым видом начал таскать ящики, а Шунь, зная, что Черныш за ним наблюдает, старался хотя бы не упасть. После каждого ящика он делал передышку, отдувался и мысленно проклинал пакеты.

Загруженную доверху тележку нужно было дотолкать до грузовика. Ду схватился за ручку тележки, а Шунь втайне обрадовался отдыху и зашагал рядом, держась одной рукой за груз, словно помогая. Их сопровождал молодой охранник – чтобы показать дорогу и чтобы за ними присматривать. Так они втроем и вышли из здания.

Территория тюрьмы делилась на три зоны. У входа находились административные здания и вспомогательные учреждения. Дальше шла зона для содержания заключенных, которая, в свою очередь, тоже делилась на две части. Тюремные блоки с первого по третий предназначались для тех, кто отбывал наказание меньше десяти лет. Этот комплекс, через который сейчас проходили Ду и Шунь, занимал бо́льшую часть территории. Заключенные из него часто привлекались к работам на улице.

Четвертый блок предназначался для преступников, приговоренных к более чем десяти годам заключения. Он занимал относительно небольшой, но тщательно охраняемый участок. Заключенные здесь всегда работали в помещении, под постоянным наблюдением.

Сельскохозяйственные угодья за периметром тюрьмы служили третьей, буферной зоной. Даже если кому-то удастся сбежать из тюремного блока, потребовалось бы пересечь широкое открытое поле, где беглецов наверняка заметят с вышек.

Двое заключенных и охранник прошли через поле. Стояла теплая погода, легкий ветерок приносил с собой чистый аромат трав. Ду и Шунь, давно не бывавшие на природе, не могли не наслаждаться видом. Увы, счастье оказалось недолгим. Вскоре поля закончились, и перед глазами предстали суровые фасады административных зданий.

Между тюремными блоками и главными воротами размещалась дюжина разных строений, ни одно из которых не имело прямоугольной формы. Шести– и восьмиугольные здания стояли группой; проходы между ними образовывали извилистый лабиринт, словно спроектированный не архитектором, а специалистом по фэн-шуй. Очутившись тут впервые, человек полностью терял чувство направления. Побродив какое-то время, все выходили либо обратно в поле, либо к хорошо охраняемым главным воротам.

Ду смотрел, как ложатся на землю солнечные лучи, проникавшие между тесно стоящими зданиями.

– Куда уставился? Голову вниз! – прикрикнул охранник.

Заключенные должны были смотреть под ноги, не оглядываясь по сторонам. Ду послушно опустил голову, Шунь сделал то же самое, и они продолжили толкать тележку, пока охранник вел их по извилистой тропинке. Через пять минут они вышли на более светлое и открытое пространство.

– Ладно, можете посмотреть, – разрешил охранник.

Административные здания остались позади. Отсюда были видны их большие двери и окна – почти уютно по сравнению с тюремным блоком. Ду невольно восхитился работой архитектора, объединившего в одном комплексе зданий два совершенно разных мира.

Прошли еще метров пятьдесят до парковки у главного входа. Грузовик, который забирал товары, стоял неподалеку. Водитель, мужчина средних лет, курил, прислонившись к кабине.

– Грузите ящики в кузов. Господин Шао вам все покажет. – Охранник махнул рукой водителю.

Шао потушил сигарету и открыл заднюю дверь кузова. Ему было за пятьдесят, выглядел он крепким для своего возраста, хотя смуглое лицо уже сплошь покрывали морщины. На его долю, очевидно, выпало немало горя.

– Что мы должны делать? – спросил Ду, подкатив тележку.

Шао запрыгнул на платформу.

– Вы передавайте мне ящики, а я буду складывать.

– Мы передаем, а вы складываете? – переспросил Ду. Вдвоем с Шунем они управились бы быстрее.

– Да, – ответил господин Шао.

Он не стал дальше объяснять, а протянул руки, готовый взять первый ящик.

Ду схватил ящик с тележки и поднял его себе на плечи, чтобы господин Шао мог взять его, не наклоняясь. Водитель отнес ящик в дальний конец кузова.

Шунь схватил другой ящик, однако поднять его высоко не смог, поэтому Ду пришел на подмогу. Вскоре они образовали цепочку: Шунь берет ящик, Ду поднимает, а господин Шао кладет в кузов. Когда понадобилось ставить ящики друг на друга, Шао быстро выбился из сил.

Ду запрыгнул в грузовик.

– Давайте поменяемся местами.

Господин Шао озадаченно посмотрел на него.

– Я молод и силен, – сказал Ду, хлопая себя по груди. – Просто объясните, что делать.

Шао оглядел его с ног до головы и нехотя согласился.

– Ставь ящики друг на друга по четыре штуки. И выравнивай хорошенько, чтобы не упали в дороге.

– Понял!

Ду наклонился, взял у Шуня ящик и поставил его в соответствии с указаниями господина Шао. Благодаря своему росту и силе он справлялся как будто без труда, и Шао посмотрел на Ду с благодарностью.

– Спускайтесь, я дальше сам, – предложил Ду.

Господин Шао спрыгнул на землю и занял место Ду. Они продолжили работу, и теперь дело пошло быстрее. Через десять минут все ящики стояли в кузове.

Подошел охранник.

– Ого, шустро вы управились, – удивился он.

Господин Шао указал на Ду.

– Парень что надо.

Охранник достаточно хорошо знал господина Шао: тот редко открывал рот без острой необходимости, так что его слова следовало воспринимать как высшую похвалу. Однако сам охранник не считал нужным хвалить заключенных, поэтому напустил на себя суровый вид и закричал: