Текст книги "Плохие дети"

20

Детский дворец

Дождь смыл кровь во внутреннем дворе, а вместе с ней и главные улики.

Было ясно, что даже чудом девочку к жизни не вернуть. Врач «скорой помощи» констатировал смерть. Разбираться с телом предстояло полицейским. Основываясь на характере травм, те установили, что жертва упала с верхних этажей. Проверили туалеты, и в женских не нашли никаких следов. Оставался мужской туалет на пятом этаже, где были обнаружены признаки борьбы.

Полицейские с самого начала подозревали, что это не несчастный случай, а после того, что нашли в туалете, срочно связались с начальством. На место прибыл капитан Е Цзюнь с несколькими подчиненными. Они отнесли туфли Цзинцзин на пятый этаж и приложили к подоконнику, где остались отпечатки подошв. Отпечатки совпали. Самые худшие опасения подтверждались.

Доктор Чэнь, судмедэксперт, осмотрел тело. После этого он, не снимая плаща, поднялся к капитану Е на пятый этаж и отвел его в сторону.

– У девочки во рту лобковые волосы.

– Что? – Глаза Е Цзюня расширились. – Вы хотите сказать, что ее изнасиловали в Детском дворце?

– Знаю, это невероятно. Я уже велел криминалистам из Окружного департамента общественной безопасности бросить все дела и как можно скорей обработать наши улики. Думаю, это первый случай сексуального насилия над несовершеннолетней, с которым нашей команде придется иметь дело.

Е Цзюнь был в ярости. Его собственной дочери было тринадцать, и она часто приходила в Детский дворец. Ему хотелось как можно скорей раскрыть дело, чтобы защитить других детей и успокоить общественность. В противном случае во Дворец больше никто не станет ходить.

– Мне плевать, какие ресурсы для этого потребуются. Мы должны поймать этого монстра!

Доктор Чэнь снял плащ и открыл чемоданчик с инструментами. Капитан Е и остальные полицейские запоздало натянули резиновые перчатки и бахилы, готовясь собирать вещественные доказательства. Но за день через туалет прошло множество народу, и сложно было понять, что имеет важность, а что нет. С бетонного пола было практически невозможно снять отпечатки обуви; кроме того, многие из них оставили чересчур ретивые офицеры, первыми оказавшиеся на месте и позабывшие огородить его.

Полицейские осмотрели писсуары и кабинки, но ничего не нашли. Куча дерьма, плававшая в одном из унитазов, по их мнению, не имела отношения к делу. Улик оказалось кот наплакал; все надежды полиция возлагала на следы на подоконнике. Один из офицеров держал над ним зонтик, чтобы следы не смыл дождь. Доктор Чэнь снял с подоконника и со стекла отпечатки пальцев. Плитки на стенах не было, и снять с них отпечатки не получилось. Еще раз внимательно оглядев помещение, доктор Чэнь отбыл.

* * *

Вечером в Департаменте общественной безопасности Нинбо состоялось совещание. Чэнь представил факты: жертва упала с пятого этажа. Ее глаза опухли, предположительно, от слез; во рту были лобковые волосы; ее били по лицу и в живот. Все указывало на преступление – вероятно, растление малолетних и убийство. Отпечатки пальцев и волокна, принадлежавшие Цзинцзин, остались на подоконнике. Версий могло быть две: либо ее силой поставили на подоконник и столкнули, либо, спасаясь от нападения, она сама забралась туда и спрыгнула либо упала. Криминалисты также нашли отпечатки как минимум десяти человек, но не могли сказать, относятся ли они к делу. По данным вскрытия можно было сделать предположение, что насильник пытался заставить Цзинцзин заняться с ним оральным сексом.

Всех присутствовавших на совещании охватил праведный гнев – кем надо быть, чтобы покуситься на девятилетнюю девочку?

– Во рту жертвы присутствовала сперма? – спросил капитан Е.

– Нет, – ответил доктор Чэнь.

– Это потому что… насильник не эякулировал?

– Даже если так, следы спермы должны были остаться. Эксперт, с которым я говорил, считает, что Цзинцзин могла выплюнуть ее или проглотить, но где-то следы все равно должны были присутствовать. Меня волнует другой вопрос: кому могло прийти в голову напасть на несовершеннолетнюю в общественном месте?

– Извращенцу! – воскликнул один из офицеров.

– Но почему он не затащил девочку в кабинку, вместо того чтобы заниматься этим у окна? Ведь в кабинках нет никаких следов! Он делал все в открытую, в туалет в любой момент могли войти… Это предельно странно.

Следователи так и не пришли ни к какому выводу. Возможно, убийце нравился риск.

– На зубах Цзинцзин были найдены клетки крови и кожи. Они совершенно точно принадлежат преступнику. Экспресс-анализ показал, что это кожа руки, не гениталий. Вероятно, она укусила убийцу за руку, и тот столкнул ее. Персонал лаборатории сейчас работает над извлечением ДНК.

ДНК из клеток крови, обнаруженной у Цзинцзин во рту, могла определить ход расследования. Вот только им требовался подозреваемый, чтобы сравнить образцы.

После того как доктор Чэнь закончил с докладом, другие офицеры поделились собранной ими информацией.

Чжу Цзинцзин привезла во Дворец мать, Ван Яо, около 9 утра. Девочка посещала во Дворце занятия по каллиграфии. В тот день это были единственные занятия, проходившие на пятом этаже, и обычно там присутствовали десять учеников. Учитель каллиграфии сказал, что Цзинцзин отпросилась в туалет, а спустя некоторое время другие ученики слышали какие-то крики, но нельзя было сказать, доносятся они из коридора или с другого этажа, так что проверять никто не пошел.

Поскольку здание Дворца было старым, там стояла всего одна камера наблюдения: в главном холле на первом этаже. Никто не видел падения девочки и, соответственно, не мог указать на ее убийцу.

Полицейские покривились – сведений было совсем мало. Оставалось надеяться на камеру наблюдения, мимо которой убийца неизбежно должен был пройти. Тем не менее будет крайне тяжело отыскать его в толпе – летом в Детском дворце всегда полно народу.

Е Цзюнь задумался, а потом отдал приказ своим подчиненным опросить всех учеников, родителей и учителей, которые были во Дворце, – вдруг кто-нибудь что-нибудь видел. Сам он первым делом собирался завтра обратиться к начальству с просьбой назначить награду за любую информацию, которая может привести к аресту. Также он отправил нескольких офицеров просмотреть съемки с камеры наблюдения, обращая внимание на всех подозрительных лиц мужского пола, особенно находившихся во Дворце в одиночку.

21

Квартира Чаояна

Дождь, начавшийся утром, не утихал до самого вечера. В прогнозе погоды сказали, что он прекратится только на следующий день. Капли со звоном лупили в оконные стекла. Чжу Чаоян неподвижно сидел перед телевизором. Дин Хао выяснил, что на старом ноутбуке есть несколько игр, хоть тот и не подключен к интернету, поэтому прекратил болтать и сосредоточился на играх. Кажется, он забыл и об утренних событиях, и о прокушенной ладони. Пупу читала книгу. Все трое молчали.

Так продолжалось, пока не стемнело; потом Пупу посмотрела на часы – было уже восемь.

– Дин Хао, братец Чаоян, я собираюсь приготовить лапшу. Вы будете?

– Да, спасибо, – бросил Дин Хао, не глядя на нее.

– Ага, – с отсутствующим видом сказал Чаоян.

Пупу фыркнула:

– Братец Чаоян, перестань уже думать об этом. Если они узнают, что это ты, то придут за тобой. А если не узнают, то не придут. Твои тревоги ничего не изменят. Поэтому давайте вести себя так, будто ничего не было. Ты ребенок. Детей не казнят за преступления.

Единственное, чего боялась Пупу, – это казнь через расстрел.

– Детей не казнят за преступления, – повторил Чаоян, по-прежнему пребывая в ступоре. Потом вдруг вскочил и побежал к своему книжному шкафу. Открыл учебник по обществознанию и пролистал до страницы о тяжких преступлениях, которую уже смотрел раньше. Раз семь прочел и перечел один абзац, отложил книгу и поднял голову на Пупу.

– Мне еще нет четырнадцати! Нет четырнадцати!

– Что? – спросила она.

– Уголовная ответственность начинается с четырнадцати лет, поэтому за тяжкие преступления меня привлечь к ответственности не могут, – торопливо объяснил он.

Дин Хао оглянулся на них.

– Что это значит?

– Это значит, что, даже если полиция узнает про меня, ничего страшного не случится, потому что четырнадцать мне исполняется только в январе. Меня не накажут строго, потому что мне нет четырнадцати лет.

Дин Хао покачал головой.

– Мне четырнадцать через пару месяцев, а Пупу – через несколько лет. Ты хочешь сказать, что мы можем убить кого-нибудь на улице, и это ничего страшного?

– Нет, это страшно, конечно. Но по крайней мере я не попаду в тюрьму. Просто в исправительный центр для несовершеннолетних.

– Ну и какая разница между тюрьмой и исправительным центром? – спросил Дин Хао.

– Не знаю, но хотя бы не в тюрьму. Думаю, я все равно смогу ходить в школу, а когда мне исполнится восемнадцать, меня отпустят.

– Это все равно что жить в приюте? – поинтересовался Дин Хао.

– Точно не могу сказать, но в любом случае уголовной ответственности я не подлежу. – Чаоян испытывал искреннее облегчение.

Пупу улыбнулась.

– Вот видишь? Самое худшее, что может случиться, – поедешь в этот центр, как его там, на пару лет… Так что можешь расслабиться.

– Вот только неприятностей мне все равно не избежать, – сказал Чаоян.

– В каком смысле? – спросил Дин Хао.

– Если мой отец узнает, что это я столкнул Мелкую Сучку, он сдаст меня полицейским, и я прямиком отправлюсь в исправительный центр. Отец откажется от меня, а мама останется совсем одна и будет сильно тосковать.

– Не переживай. Они не узнают, – сказал Дин Хао, снова разворачиваясь к ноутбуку.

Пупу бросила еще пару утешительных слов и отправилась готовить лапшу. Когда ужин был готов, Дин Хао съел его, сидя перед компьютером, а Пупу с Чаояном – за телевизором. На короткое время тягостная атмосфера развеялась.

* * *

Потом зазвонил телефон. Все застыли на месте. Было уже без двадцати девять: кто мог звонить в такой час? Чаоян на цыпочках подошел к аппарату, крепко стиснув зубы. Пупу встала рядом с ним, даже Дин Хао остановил игру. Телефон зазвонил во второй раз.

Чаоян сжал кулаки, потом разжал и, набравшись храбрости, ответил.

– Алло?

– Чаоян, я хотела тебе кое-что сказать. Ты же знаешь девчонку, которую ведьма родила твоему отцу? Сегодня она разбилась. – Звонила его мать. Чаояну стало жутко от плохо скрываемой радости в ее голосе.

– Разбилась… насмерть? – глупо переспросил он.

– Мне коллега рассказала. Говорит, девчонка выпала с пятого этажа в Детском дворце и погибла. Твой отец никогда не беспокоился о тебе, а теперь, когда его дочка умерла, рыдает так, будто лишился собственного отца, – продолжала Чжоу Чуньхун. Ей стало немного неловко за сказанное, потому что родители Чжу Юнпина неплохо обращались с ней и ее сыном. Свекор сильно болел, и ее слова были неуместными, поэтому она добавила: – Я имею в виду, что твой дедушка хороший человек, это твой отец никчемный. Думаю, теперь, когда девчонки не стало, он будет получше относиться к тебе.

– Угу, – слабым голосом подтвердил Чаоян.

Чжоу обратила внимание, что сын разговаривает странно.

– В чем дело? Твои друзья еще с тобой?

– Ага.

– Вы поругались?

– Нет, все прекрасно.

– Тогда что с тобой?

Он не ответил.

– Вы куда-нибудь ходили сегодня? – продолжала настаивать Чжоу.

Чаоян, поколебавшись, ответил:

– Да, в Детский дворец. Но это было утром, а потом мы играли дома.

– Вы были в Детском дворце? Ты видел несчастный случай?

– Мы видели, что кто-то упал, но я не знал, что это она. А потом мы сразу поехали домой.

– О, ты, наверное, расстроился, – сказала мать, быстро найдя оправдание для своего любимого сына.

– Да, немного.

– Все хорошо. Ты сегодня будешь ночевать не один, так что не переживай. Выше нос!

– Мы еще немного поиграем.

– Мне и самой полегче, оттого что вы вместе. Через пару дней приеду домой. Веди себя хорошо.

– Конечно, – сказал Чаоян, повесил трубку и громко выдохнул.

22

5 июля

Профессор Янь Лян купил новый телефон взамен украденного, но на то, чтобы восстановить все контакты, у него ушло два дня. Он вспомнил про текстовые сообщения, которые отправила ему Сюй Цзин, и перезвонил ей.

– Сюй Цзин, дорогая, я потерял телефон два дня назад. Как у тебя дела?

– О, всё в порядке. Давайте я вам позже перезвоню, – сказала она и повесила трубку.

Янь Лян нахмурился. Это было на нее непохоже. Полчаса спустя племянница перезвонила. В ее голосе слышалась паника:

– Дядя Янь, простите, что не смогла сразу с вами поговорить. Но мне надо было найти тихое место, потому что я хотела вам сказать, что с мамой и папой произошел несчастный случай.

– Несчастный случай?

– Они… они скончались.

– Скончались? Но они оба были здоровы…

– Дуншэн повез их на гору Саньминшань. Они упали с обрыва и погибли. – Казалось, Сюй Цзин вот-вот заплачет.

– О, моя бедняжка Сюй Цзин! Скажи, когда будет поминальная служба, я хочу присутствовать.

– Дядя Янь? – поколебавшись, продолжила Сюй Цзин. – Вы не могли бы приехать ко мне? Как можно скорее. Я понимаю, это большое одолжение, но…

– Что я могу для тебя сделать? – Яню это показалось немного странным, потому что он был лишь двоюродным братом, а похоронами обычно занимались ближайшие родственники. К тому же он считал себя неподходящей кандидатурой для подобной задачи.

– Мне кажется, это не был несчастный случай.

Янь медленно произнес:

– А что, по-твоему, произошло?

– Их убили, – прошептала Сюй Цзин.

– Убили? Но кому могло понадобиться убивать твоих родителей?

– Чжан Дуншэну.

– Чжан Дуншэну? – Янь закашлялся. – Вы что, поссорились? Я знаю, что, когда происходит что-то неожиданное, может разыграться воображение. Но тебе не стоит говорить такие вещи; если Дуншэн узнает, это сильно его заденет. Вы женаты, постарайтесь все наладить.

– Я не собираюсь ничего налаживать. Я уже сказала ему, что хочу развода. Он зол на меня за то, что я не хочу жить с ним, и я уверена, что он убил моих родителей!

Янь понятия не имел, что их брак разваливается. Он прекрасно помнил, как сильно они хотели пожениться – несмотря на неодобрение ее родителей. Чжан Дуншэн родился в деревне, и работа у него была непрестижная; родители Сюй Цзин считали, что она могла найти кого-то получше. Но хотя они и были против, эти двое любили друг друга. Сюй Цзин уперлась и стояла на своем: Дуншэн – ее единственный. Она предпочитала просить прощения, а не разрешения. И как все могло настолько измениться за каких-то четыре года?

Что бы ни говорила Сюй Цзин, Янь не мог поверить, что Чжан Дуншэн убил ее родителей.

– А что думают в полиции?

– Они уже оформили это как несчастный случай. Но знают только его версию событий.

Янь поморщился.

– И ты не поверила полицейскому отчету? Зато веришь в свои фантазии?

– Дядя Янь, я боюсь за свою жизнь! Мне кажется, следующей Дуншэн собирается убить меня. Я не могла сразу сказать вам об этом по телефону, потому что он сидел рядом. Вы – единственный, к кому я могу обратиться. Мы можем где-нибудь встретиться? Пожалуйста! Я приеду в Ханчжоу, если вам так удобнее… – Голос Сюй Цзин дрогнул, как будто она подавила плач.

– Но чем я могу тебе помочь?

– Только вы сможете разобраться, что на самом деле произошло на Саньминшане.

– Сюй Цзин, ты же знаешь, что я больше не работаю в полиции. Ты должна доверять следователям – они знают, что делают.

Сюй Цзин помолчала, потом всхлипнула:

– Я думала, хоть вы мне поверите, дядя Янь! Никто меня не слушает…

– Не плачь, дорогая. Все будет хорошо. Я приеду, и мы с тобой встретимся. Ладно?

Сюй Цзин немедленно взяла себя в руки.

– Спасибо, дядюшка Янь! Я найду место, где мы сможем повидаться, только не говорите Дуншэну, что приезжаете. Даже не знаю, что он сделает, если проведает об этом.

Янь неохотно пообещал ему не говорить и согласился встретиться с племянницей в кафе в тот же вечер.

23

– Дядюшка Янь! – Сюй Цзин повисла у него на шее, громко всхлипывая.

Янь, не зная, как на это реагировать, сдержанно похлопал ее по спине. Он заметил, что официантка исподтишка косится на них, что еще сильнее его разозлило, и постарался не думать о том, что она наверняка сочла Сюй Цзин его молоденькой любовницей. Янь предпочитал все делать правильно – спокойно и разумно. Он отцепил от себя Сюй Цзин, усадил и шепнул ей на ухо:

– Соберись!

Потом сел напротив нее, всем своим видом показывая, что отношения между ними исключительно платонические.

Спустя несколько минут она успокоилась достаточно, чтобы заказать напитки. Сделав глоток, заговорила:

– Дядя Янь, я подозреваю, что Дуншэн убил моих родителей. Вы должны поверить мне!

– Полиция уже прислала тебе отчет об их смерти?

– Да, он пришел вчера.

– Ты его прочла?

– Прочла, но у них были только показания Дуншэна.

Она протянула ему копию отчета. Янь его просмотрел.

– Все указывает на несчастный случай.

– Но это не так! Раньше я его недооценивала, а теперь знаю: у него был злой умысел. В прошлом сентябре я заговорила о разводе, и мы несколько раз сильно поругались. Но потом он перестал спорить и делал все, о чем я его просила. Стал как будто совсем другим человеком. Ходил за покупками и заботился о моих родителях. Когда я снова упомянула развод, он пригласил моих родителей к нам, чтобы они втроем меня отговорили. Даже моя мать встала на его сторону.

– Может, он рассердился, когда ты захотела с ним развестись, а потом понял, что ссоры не помогут вам помириться, и стал хорошо вести себя с тобой и твоими родителями… Ты называешь это злым умыслом? – фыркнул Янь.

– Послушайте, когда мы только поженились, родители его не любили, да и он относился к ним прохладно. Мама никогда не считала его частью семьи. Но стоило мне упомянуть о разводе, как Дуншэн стал другим человеком. Я не понимала, с какой стати он так увивается вокруг моих родителей. Но теперь мне все ясно – он просто ждал подходящего момента, чтобы избавиться от них.

– Так это все было частью большого плана? Ты рассказала полиции о своих подозрениях?

– Нет, я боюсь, что они мне не поверят.

– Да, здравый смысл у тебя пока есть. – Янь холодно кивнул.

Его слова потрясли Сюй Цзин. Она заговорила медленно и безнадежно:

– Дядя Янь, я знаю, что Дуншэн был вашим студентом, а теперь обвиняю его в серьезном преступлении.

– Давай на минутку отложим это в сторону. Ты говоришь, он столкнул обоих твоих родителей с горы Саньминшань. Но почему никто этого не видел? Наверняка ведь полицейские опрашивали других посетителей.

– Да, его никто не видел. Было утро среды. В это время в парке совсем мало народу.

– Даже не знаю, что сказать… – Янь сделал паузу. – Он не хотел разводиться, твои родители тоже отговаривали тебя от развода, но потом он их убил. Тебе не кажется, что он должен был выжить из ума?

Судя по его тону, он намекал на то, что из ума выжила сама Сюй Цзин.

Она поджала губы.

– Следующей он убьет меня.

– То есть теперь ты делаешь из него серийного убийцу? И зачем ему тебя убивать? – раздраженно спросил Янь.

Сюй Цзин поняла, что дядя на стороне своего бывшего студента – против нее. Слезы побежали у нее по щекам.

– Он… он ненавидит меня. К тому же, избавившись от меня, он завладеет деньгами нашей семьи.

– Так он убивает людей, чтобы добраться до их денег? – Янь скрипнул зубами, теряя последнее терпение.

– Я понимаю, что мне никто не поверит. Но это правда! Мои родители были уверены, что он охотится за деньгами, и заставили нас перед свадьбой подписать брачный договор, чтобы Дуншэн не мог претендовать на семейное состояние. Все наши деньги лежат на счету, к которому имею доступ только я. Если мы разведемся, он ничего не получит.

– Я хорошо знаю Чжан Дуншэна. Если он вобьет себе что-нибудь в голову, то не остановится, пока не получит желаемое. Но если он не любил тебя, то почему пошел работать, а не остался в аспирантуре? Если не любил, то зачем подписал такое оскорбительное брачное соглашение? Зачем рисковал всем, чтобы быть с тобой, если ты считаешь, что он оценивает риски и извлекает пользу из каждого принятого решения? – С каждой фразой голос Яня звучал все громче.

Сюй Цзин, потрясенная, замолчала. Янь окинул ее взглядом и вздохнул.

– Твои родители погибли в результате несчастного случая, и это тебя подкосило. Я понимаю, почему сейчас тебе так тяжело. Но ты должна помнить, что пошла против желания семьи, когда вышла замуж за Дуншэна. Ты поклялась провести с ним всю жизнь. В каждом браке случаются непростые моменты. Ты должна оставаться с ним рядом.

– Я не могу, – ответила Сюй Цзин с горькой улыбкой.

– Почему?

– Я влюбилась в другого. У меня роман.

– Сюй Цзин!..

– Дядя Янь, я понимаю, вы сердитесь. Но любовь не поддается контролю рассудка. Когда я выходила за Чжан Дуншэна, то считала, что по уши влюблена, но тогда я просто… просто потеряла голову. И только после свадьбы осознала, насколько мы с ним разные. Он и правда деревенский парень. А потом я встретила родственную душу, свою вторую половинку. Мне жаль, что я вышла за Чжан Дуншэна и причинила ему боль, но мне тоже больно!

– А он знает про твой роман?

– Думаю, догадывается.

– Но все равно хочет остаться с тобой?

– Он ведет себя так, будто простил меня, но я ему не верю. – Она безрадостно усмехнулась. – Знаете, он настоял, чтобы моих родителей кремировали как можно скорее. Я старалась оттянуть кремацию, но вчера это произошло. Он сказал, что полиция так посоветовала.

– На какой высоте площадка, откуда они упали?

– Мне сказали, около ста метров.

– В таком случае их тела должны быть страшно изуродованы. Думаю, правильно было кремировать их и позволить упокоиться с миром. Или ты считаешь, полиции следовало держать их в холодильнике, чтобы родные могли посмотреть? – спросил Янь.

– Знаю, ничего из того, что я скажу, вас не убедит. У меня нет доказательств. Просто плохое предчувствие. Но если я внезапно умру, это будет дело рук Дуншэна. И тогда вы наконец поймете, что я говорила правду.

Янь покачал головой. Он не одобрял ее поступка, но все равно жалел Сюй Цзин и сочувствовал ее горю. Чжан Дуншэн был умен и, пожалуй, мог бы провернуть нечто подобное, однако у нее не было доказательств, да и мотив, на который ссылалась племянница, показался Яню неубедительным.