Текст книги "Драгоценности"

По рассказам очень мило, и тут Сара обратилась к Уильяму с вопросом:

– Уильям, а кто там живет?

Он помедлил, а потом широко улыбнулся.

– Я. Ну, вообще-то я провожу там как можно меньше времени, но мама живет постоянно. Она живет в главном доме. Я предпочитаю охотничий домик, он как-то прочнее. Я решил, что вы, возможно, захотите пообедать с мамой, раз уж у вас выдался свободный день.

– Уильям, вы везете меня на обед к вашей матери и ни словом не обмолвились! – Сара пришла в ужас, внезапно даже испугавшись того, что он натворил.

– Мама будет само очарование, обещаю вам, – сказал он невинным голосом. – Уверен, она вам понравится.

– Но что она обо мне подумает? Зачем я явилась на обед? – Сара снова испугалась Уильяма, его неудержимых чувств и того, куда они могут завести.

– Я сказал, что вы ужасно проголодались. Вообще-то я звонил ей вчера и сообщил, что вы хотите с ней познакомиться перед отъездом.

– Зачем?! – с укоризной спросила Сара.

– Зачем? – Он казался удивленным. – Потому что вы мой друг и вы мне нравитесь.

– Признавайтесь, это все, что вы сказали? – проворчала она и ждала ответа.

– На самом деле нет. Я сказал, что в субботу мы поженимся, и я решил, что ей будет приятно познакомиться с будущей герцогиней Уитфилдской до свадьбы.

– Уильям! Хватит! Я серьезно! Не хочу, чтобы она подумала, будто я охочусь за вами и собираюсь разрушить вашу жизнь.

– Ой, нет, я все это ей сказал. Предупредил, что вы придете на обед, но категорически отказываетесь от титула.

– Уильям! – взвизгнула она и внезапно рассмеялась. – Что вы со мной делаете?

– Пока ничего, моя дорогая, но как бы хотелось!

– Вы невозможны! Стоило предупредить, что мы едем сюда. Я даже не в платье!

На ней были широкие брюки и шелковая блуза, в некоторых кругах подобный наряд сочли бы вызывающим. Сара не сомневалась, что вдовствующая герцогиня Уитфилдская не одобрит ее.

– Сказал, что вы американка, и это все объясняет. – Уильям дразнил, притворяясь, что успокаивает ее, на самом деле ему показалось, что Сара восприняла новость благосклонно.

Уильям немного беспокоился, что она еще сильнее расстроится, когда услышит, что он ее везет на обед с матерью, но на самом деле Сара нос не вешала.

– Вы предупредили, что я развожусь, раз уж рассказали все остальное?

– Черт, забыл! – широко улыбнулся он. – Но не сомневайтесь, я упомяну об этом за обедом. Она захочет подробностей. – Уильям улыбнулся, сейчас он любил ее еще сильнее и плевать хотел на все ее страхи и возражения.

– Вы отвратный тип!

– Спасибо, любовь моя. Всегда к вашим услугам.

Вскоре они уже добрались до главных ворот поместья, и Сара была впечатлена его величием и красотой. Поместье окружала высокая каменная стена, построенная, похоже, еще при норманнах. Здания и деревья казались очень старыми, но везде царил безупречный порядок. Размах потрясающий! Главный дом напоминал скорее крепость, чем жилище, а когда они проехали мимо охотничьего домика, где Уильям останавливался с друзьями, Сара увидела, насколько это милое местечко. По размерам больше, чем их дом на Лонг-Айленде! Особняк, в котором жила матушка Уильяма, был чудо как хорош и наполнен французским и английским антиквариатом. Сара поразилась, заметив среди редкой мебели невиданной красоты маленькую, хрупкую, но все еще очень красивую герцогиню Уитфилдскую.

– Рада видеть вас, ваша светлость, – нервно сказала Сара, не уверенная, нужно ли присесть в реверансе или пожать руку, но пожилая дама сама осторожно взяла ее за руку.

– И я, моя дорогая. Уильям говорил, что вы очаровательная девушка, и вижу, что он совершенно прав. Входите!

Она проводила их внутрь, опираясь на трость, которая некогда принадлежала королеве Виктории и которую в качестве небольшого подарка преподнес герцогине Берти. Герцогиня показала Саре три гостиные внизу, затем они вышли в сад. День выдался приветливый, солнечный, да и вообще лето было необычно теплым для Англии.

– Долго вы пробудете тут, дорогая? – любезно спросила миссис Уитфилд, но Сара покачала головой с сожалением.

– Мы уезжаем в Италию на следующей неделе. В конце августа вернемся на пару дней в Лондон перед отплытием. Отцу нужно быть в Нью-Йорке в начале сентября.

– Уильям рассказал, ваш отец – банкир. Мой тоже был банкиром. А отец Уильяма возглавлял палату лордов. Он был чудесный человек… Уильям очень похож на него. – Она взглянула на сына с нескрываемой гордостью, а тот улыбнулся матери и с любовью обнял.

– Хвастаться нехорошо, – поддразнил он, но было ясно, что для герцогини сын был центром мира. Он был смыслом ее жизни с момента рождения и наградой, воплощенной радостью ее счастливого брака.

– Но я же не хвастаюсь, милый! Я просто думала, что Саре интересно было бы узнать о твоем отце. Возможно, однажды и ты пойдешь по его стопам.

– Вряд ли, мама. Слишком много головной боли. Да, я займу должность, но не думаю, что буду баллотироваться.

– Возможно, однажды ты сам себя удивишь.

Она снова улыбнулась Саре, а немного погодя они отправились обедать. Герцогиня оказалась обаятельной женщиной, невероятно живой для своего возраста и не скрывающей своей любви к единственному сыну. При этом она не цеплялась за него, не жаловалась на недостаточное внимание или постоянное отсутствие сына. Казалось, она с удовольствием позволяла своему любимчику вести свободную жизнь и слушала новости с интересом. Она поведала Саре о некоторых забавных юношеских проделках Уильяма и о том, как хорошо он учился в Итоне. Потом он поступил в Кембридж, занимался историей, политикой и экономикой.

– Да, а теперь я только и делаю, что хожу на званые вечера и танцую танго. Просто потрясающе, сколь полезным оказывается образование.

Но Сара уже знала, что вечерами танго дело не ограничивается. Он занимался своими угодьями, в том числе фермой, приносившей немалый доход, активно участвовал в деятельности палаты лордов, путешествовал, много читал и интересовался политикой. Уильям был интеллектуалом и эрудитом, и Саре не хотелось признаваться себе, что ей нравилось в нем абсолютно все. Даже его мать, а та, в свою очередь, была, похоже, просто очарована Сарой.

Они втроем долго гуляли в саду, и Аннабель Уитфилд рассказала Саре все о своем детстве в Корнуолле, а также о поездках к бабушке с дедушкой во Францию и летних каникулах в Довиле.

– Иногда я скучаю по тем местам, – призналась герцогиня с ностальгической улыбкой двум молодым людям.

– Мы были в Довиле только в июле. Там все еще мило. – Сара улыбнулась в ответ.

– Рада слышать. Я не была там уже пятьдесят лет. А после рождения Уильяма я и вовсе сидела дома. Хотелось быть с ним каждую минуту, заботиться о нем, восхищаться каждым словом и звуком. Я чуть не умерла, когда мое несчастное дитя отправилось в Итон. Я пыталась убедить Джорджа, что Уильяма нужно оставить здесь, чтоб он занимался с гувернером, но супруг настоял на своем и, думаю, был прав. Уильяму было бы слишком скучно дома, со своей старой матерью. – Она посмотрела на сына с любовью, а он поцеловал ее в щеку.

– Мне никогда не скучно с тобой, мама, и ты это знаешь. Я всегда тебя обожал и сейчас души не чаю.

– Глупый мальчишка. – Она улыбнулась, как всегда радуясь таким словам.

Они уехали из поместья, и герцогиня попросила Сару еще раз навестить ее перед отъездом из Англии.

– Может быть, после вашего путешествия в Италию, моя дорогая. Хотелось бы услышать про вашу поездку по возвращении в Лондон.

– Я буду рада увидеться, мэм!

Сара отлично провела время, и они с Уильямом обсуждали визит по дороге «домой».

– Она чудесная, – улыбнулась Сара, размышляя над тем, что говорила мать Уильяма. Она была приветлива, доброжелательна и слушала Сару с искренним интересом.

– Правда? В ней нет злости. Я никогда не видел, чтобы она на кого-то сердилась, кроме разве что на меня… – он засмеялся, вспомнив что-то, – … и никогда не слышал злого слова о ком-то. Мама отца обожала неистово, всем сердцем, и это было взаимно. Жаль, что вы не смогли застать его, но счастлив, что вы нашли время познакомиться с матушкой. – Взгляд был куда красноречивее слов, но Сара притворилась, что не заметила. Она не хотела, чтобы они стали еще ближе, чем уже были.

– Я рада, что вы меня привезли, – тихо промолвила Сара.

– И она. Вы ей очень понравились. – Он взглянул на нее, тронутый испуганным видом девушки.

– Я бы понравилась ей, если бы она знала, что я разведена? – с горечью произнесла Сара, в этот момент Уильям мастерски преодолел крутой поворот на «Бугатти».

– Не думаю, что она стала бы возражать, – честно признался Уильям.

– Что ж, я рада, что вы решили не проверять это. – Сара снова улыбнулась с облегчением, однако Уильям не мог противиться желанию поддразнить ее.

– Думал, вы сами признаетесь за обедом.

– Забыла. Признаюсь в следующий раз, обещаю, – пошутила Сара в ответ.

– Славно. Она будет в восторге от подобной новости.

Они рассмеялись и всю обратную дорогу проболтали, а у отеля он с сожалением расстался с ней. Вечером Сара вместе с родителями ужинала у их друзей. Однако Уильям договорился увидеться с Сарой на следующий день прямо с утра.

– Вам больше нечего делать? – снова поддразнила Уильяма Сара, когда они стояли перед отелем «Кларидж» и выглядели как счастливые и легкомысленные юные влюбленные.

– На этой неделе – да. Хочу провести с вами каждую минуту до вашего отъезда в Рим, если только вы не возражаете. – В душе Сара признавала, что ей стоило бы возразить ради его же блага, но так не хотелось! Уильям был слишком притягателен, и соблазн слишком велик.

– Тогда давайте махнем завтра в Гайд-парк! Потом в Национальную галерею, короткая поездка в Ричмонд и прогулка по ботаническому саду. Обед в отеле «Беркли».

Уильям все распланировал, а Сара рассмеялась. Ей было все равно, куда ехать, лишь бы быть рядом с ним. Ей хотелось быть с ним постоянно, несмотря на страх, что все зайдет слишком далеко, Сара понимала, что рядом с ним ее охватывает восторг. Уильяму было тяжело противиться, да и в любом случае они вскоре уедут. Как ей заставить забыть его? Но что плохого в том, чтобы побыть счастливой хотя бы пару дней! Почему бы и нет?! И это после целого года одиночества и еще одного года, когда она была так несчастна.

Уильям почти постоянно ходил всюду с ними. Время от времени случались деловые встречи, которые нельзя было отложить, но в основном он был полностью в их распоряжении. Уильям с Эдвардом в последний день Томпсонов в Великобритании пообедали в клубе для джентльменов «Уайтс», членом которого был Уильям.

– Было весело? – спросила Сара, когда отец вернулся.

– Уильям очень добр. И клуб просто потрясающий. – На самом деле Эдварду больше всего понравилась не атмосфера и не еда, а собеседник и то, что он сказал. – Вечером он приглашает нас на ужин, а потом тебя – на танцы. Думаю, в Италии тебе будет крайне скучно без него, – серьезно добавил он, с тревогой наблюдая за выражением лица дочери.

– Что ж, привыкну, – твердо ответила она. – Было весело, он ужасно добр, но это не может длиться вечно.

Она обняла отца и вышла из номера, а вечером они с Уильямом отправились ужинать в «Савой Гриль», а после ужина завезли родителей в отель и рванули в ночной клуб на обещанные танцы. Однако теперь в его объятиях Сара вела себя очень тихо, несмотря на все попытки развеселить ее. Было заметно, как она погрустнела, и в итоге молодые люди вернулись за столики и, держась за руки, проговорили, засидевшись глубоко за полночь.

– Будет ли твоя следующая неделя столь же трудной, как и моя? – спросил Уильям, и Сара кивнула. – Не представляю, как останусь без тебя, Сара.

Они так сблизились за пару коротких недель. Их обоих по-прежнему изумляло, насколько быстро это произошло. Уильям все еще пытался переварить случившееся. Никогда и никого он еще так не любил.

– Вы найдете еще какое-то занятие, – храбро улыбнулась она. – Может, вы просто устроитесь работать гидом в Британском музее или в лондонском Тауэре.

– Отличная идея! – подхватил он шутку, а потом обнял Сару и притянул к себе. – Я буду скучать по вас, безумно, безнадежно, каждую минуту следующих трех недель, а потом вы вернетесь в Лондон совсем ненадолго. Проведете здесь меньше недели.

При этой мысли он сник. Сара молча кивнула. Она жалела о многом: о том, что они не встретились много лет назад, что она не англичанка, что в ее жизни был Фредди. Но сожалениями ничего не исправить, придется взять себя в руки и уехать. Это так тяжело, сложно даже представить, как это не видеться с ним каждый день, не смеяться и не подшучивать, не ездить с ним в новые места, не знакомиться с его друзьями. Да, он не возьмет ее с собой в сокровищницу в Тауэре или к своей матери в родовое имение, да даже просто посидеть спокойно в уютном ресторанчике и поболтать они не смогут.

– Может, однажды вы приедете в Нью-Йорк, – с тоской сказала Сара, понимая, что это маловероятно, а даже если визит и состоится, то будет очень коротким.

– Может быть! – Он дал ей краткий луч надежды. – Если у нас в Европе не начнутся беспорядки. Нацисты обрели настоящего лидера и вскоре могут сделать трансатлантическое путешествие крайне рискованным предприятием. Не ровен час. – Уильям не сомневался, что в конце концов грянет война, и Эдвард Томпсон не мог не согласиться с ним. – Возможно, стоит спланировать поездку до этого.

Но Сара понимала, что увидеться с Уильямом в Нью-Йорке – это несбыточная мечта. Пришло время прощаться, и она это знала. Даже если они увидятся снова после возвращения из Италии, все будет иначе. С этого момента пора отдаляться и жить своими жизнями.

Они в последний раз станцевали танго, причем идеально, но даже это не вызвало у Сары улыбку. Затем был второй «последний» танец, щека к щеке, оба погрузились в свои мысли, а когда вернулись к столику, то Уильям поцеловал ее долгим поцелуем.

– Я так сильно люблю вас, милая девочка. Я не могу перенести разлуку с вами. – Оба вели себя две недели как невинные агнцы и не предпринимали никаких попыток вести себя как-то иначе. – Что я буду делать остаток жизни без вас?

– Будьте счастливы… Проживите хорошую долгую жизнь… Женитесь… Заведите десять детей. – Сара лишь наполовину шутила. Она спросила с грустью: – Будете писать мне?

– В начале каждого часа. Обещаю. Возможно, ваши родители возненавидят Италию и вернутся поскорее.

– Сомневаюсь.

И он тоже сомневался.

– Знаете, Муссолини почти такой же неприятный тип, как Гитлер, все так говорят.

– Не думаю, что он нас ждет, – улыбнулась Сара. – Я даже не уверена, что мы его увидим в Италии. – Она снова шутила, но не знала, что еще сказать Уильяму, поскольку все, что им нужно было сказать друг другу, причиняло слишком сильную боль.

Обратно в отель они ехали в молчании, сегодня за рулем снова был сам Уильям. Ему не хотелось, чтобы водитель помешал последним минутам наедине с Сарой. Они еще долго просидели в машине, говоря о случившемся и о том, что хотели бы сделать, что они должны сделать и что непременно сделают, когда Сара вернется в Лондон.

– Я проведу с вами каждую минуту до отплытия, обещаю. – Она улыбнулась, глядя на Уильяма снизу вверх. Он был такой аристократичный и такой красивый. Герцог Уитфилдский. Возможно, однажды она расскажет внукам, что в юности была в него влюблена. Но сейчас она особенно явственно ощущала, что их роман не стоит престолонаследия.

– Я напишу вам из Италии, – пообещала Сара, не зная, что сказать. Нужно сдерживаться в обсуждении дальнейших планов. Она не могла себе позволить поведать обо всех своих чувствах, чтобы не провоцировать Уильяма на безумные поступки.

– Если получится, я вам позвоню. – Уильям заключил ее в объятия и не отпускал. – Моя милая… как же я вас люблю.

Сара закрыла глаза, и слезы медленно катились по щекам, пока они целовались.

– Я тоже люблю вас… – прошептала она, когда их губы на краткий миг разомкнулись, и увидела, что его глаза увлажнились, и нежно дотронулась до щеки Уильяма кончиками пальцев. – Нужно быть благоразумными. Выбора нет. Вы ответственны перед многими, Уильям. Нельзя это игнорировать.

– Можно, – тихо возразил он. – А если бы у нас был выбор? – Это отдаленно напоминало обещание будущего.

– У нас нет выбора. – Сара прижала палец к его губам, а Уильям поцеловал его. – Не делайте этого, Уильям. Я вам не позволю.

– Почему?

– Потому что я люблю вас, – твердо произнесла она.

– Тогда почему вы отказываете нам в том, чего мы оба жаждем, и говорите о будущем.

– У нас нет общего будущего, Уильям, – с грустью сказала Сара.

Когда он помог ей выбраться из машины, они медленно, рука об руку, пересекли фойе отеля. Сегодня Сара снова надела то самое белое атласное платье и выглядела прелестно. Глаза Уильяма, казалось, были не в силах оторваться от нее, словно бы он впитывал в себя каждую деталь, чтобы не забыть, когда Сара уйдет.

– Скоро увидимся. – Он поцеловал ее прямо на виду у портье. – Не забывайте, как сильно я люблю вас, – прошептал он и поцеловал ее снова.

Входить без него в лифт – пытка. Двери с тяжелым стуком закрылись, и Сара, поднимаясь к себе, ощущала, будто сердце без наркоза вырывают из груди.

Уильям простоял в холле долго, уставясь на двери лифта немигающим взглядом. Потом повернулся и зашагал к «Даймлеру» с невеселым, но решительным видом. Сара была упряма, пусть даже она считала, что действует во благо, но Уильям Уитфилд еще упрямее.

Глава восьмая

Поездка в Рим на поезде показалась Саре бесконечной. Она была бледной и молчаливой, а родители переговаривались на пониженных тонах, но редко обращались к дочери. Оба понимали, насколько она несчастлива и как ей не хочется участвовать в беседе. Уильям позвонил перед самым отъездом на вокзал. Разговор получился кратким, и, когда Сара взяла сумочку и вышла из номера, по щекам ее текли слезы. Как бы сильно они друг друга ни любили, Сара понимала, что это начало окончательного расставания. Она как никто другой знала, насколько безнадежной была ситуация и как глупо с ее стороны было позволить себе влюбиться в Уильяма.

Теперь ей придется заплатить высокую цену, какое-то время страдать и в итоге заставить себя забыть Уильяма. Сара не была уверена, захочется ли ей снова увидеться с ним, когда они вернутся в Лондон, перед отплытием. Возможно, эта встреча принесет одну лишь боль.

Сара смотрела в окно, пока они ехали в поезде, заставляла себя думать, как там дома Питер, Джейн и малыши Джеймс и Марджори, и даже о Фредди. Но как ни старалась девушка отвлечь себя, мысли все равно возвращались к Уильяму… его матери или друзьям… или же тому дню, что они провели в поместье Уитфилдов… о поцелуях и о танцах.

– Ты в порядке, дорогая? – заботливо спросила мать, когда они оставили ее, чтобы пообедать в вагоне-ресторане.

Сара настаивала, что не проголодалась, и проводник собирался принести ей тарелку фруктов и чашку чая – больше, по словам Сары, ничего не хотелось. Мать заподозрила, что даже фрукты Сара есть не будет.

– Все хорошо, мамочка. Правда.

Но Виктория понимала, что это не так, и за обедом она сказала Эдварду, как ее волнует состояние Сары, которая снова очень страдала. Даже после истории с Фредди ее сердце не было так сильно разбито. Возможно, не стоило попустительствовать роману с герцогом.

– Может, важно, чтобы она четко поняла, какие чувства к нему испытывает? – тихо спросил Эдвард.

– Зачем? – Виктория нахмурила брови. – Какая разница?

– Никогда не знаешь, как повернется жизнь, Виктория, правда?

Виктория задумалась, не сказал ли Уильям мужу чего-то в приватной беседе, но не стала уточнять, решив, что это маловероятно. После обеда они вернулись в свое купе и обнаружили Сару с книгой. Она читала только вышедший роман «Брайтонский леденец»[14]14
  «Брайтонский леденец» – роман Грэма Грина, непростая история ненавидящего весь белый свет уличного мальчишки Пинки Брауна, главаря молодежной шайки Брайтона. Под пером Грина она превращается в жестокое и умное размышление о природе добра и зла, о вине и невинности, о «пути наверх» и цене, которую приходится платить за успех.


[Закрыть], которую дал ей в дорогу Уильям, но не могла сосредоточиться и запомнить имена героев. На самом деле она вообще не понимала, что читает, и в итоге отложила книгу.

Они миновали Дувр, Кале и Париж, где их состав прицепили к другому, и посреди ночи Сара лежала без сна в темноте, слушая стук колес, пока поезд пересекал северную Италию. С каждым стуком, с каждой милей, с каждым поворотом колес она могла думать только об Уильяме и минутах, проведенных с ним. Ей было куда хуже, чем после расставания с Фредди! Разница в том, что Уильяма она по-настоящему любила и знала, что он тоже ее любит. Сара понимала, что за их совместное будущее Уильяму пришлось бы заплатить слишком дорогую цену, и не могла допустить этого.

Она очнулась, усталая и бледная, после пары часов беспокойного сна, поезд подъехал к вокзалу Термини, выходящему на площадь Пьяцца-деи-Чинквеченто.

Отель «Эксельсиор» прислал за гостями автомобиль, и Сара равнодушно поплелась к шоферу, держа в руках небольшой дорожный чемодан и сумку. На голову она надела большую шляпу, чтобы защититься от римского солнца, но не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Водитель показывал им достопримечательности по дороге в отель: термы Диоклетиана и палаццо Барберини, парк виллы Боргезе. Но, по правде говоря, Сара ужасно жалела, что они вообще сюда приехали. Учитывая ее состояние после расставания с Уильямом, ее пугали предстоящие три недели: водоворот достопримечательностей Рима, Флоренции и Венеции.

Когда они оказались в отеле, Сара уединилась на какое-то время в номере и ощутила облегчение. Она закрыла дверь, легла на кровать и прикрыла глаза, но в тот же момент всеми ее мыслями завладел Уильям. Похоже на преследование. Сара встала, умылась холодной водой, причесалась, приняла ванну, которая показалась просто райским наслаждением после долгой поездки, переоделась в чистое хлопковое платье и спустя час вышла из номера, чтобы найти родителей. Они тоже приняли ванну и переоделись, и теперь все трое казались бодрыми, несмотря на удушающую августовскую жару.

В этот день отец запланировал поездку в Колизей, и под палящим солнцем Томпсоны подробно изучили каждую деталь. В отель вернулись ближе к вечеру. Сара с матерью изрядно устали от жары. Отец предложил им выпить что-нибудь, а потом уже подняться в номер, но даже прохладительные напитки не помогли. Сара выпила две порции лимонада, но чувствовала себя столетней старухой, когда вышла из-за стола и отправилась одна в свой номер. Она оставила родителей поболтать за стаканом вина, а сама побрела через фойе, держа в руках огромную соломенную шляпу, предусмотрительно прихваченную в город утром, ощущая усталость и мечтая лишь о покое.

– Синьорина Томпсон? – спросил тихонько один из портье, когда она проходила мимо стойки регистрации.

– Да? – Она рассеянно посмотрела в их сторону, удивившись, что портье к ней обратился.

– Вам сообщение.

Он протянул ей письмо, подписанное знакомым твердым почерком. Сара уставилась на конверт, недоумевая, как письмо могло дойти так быстро. Она открыла конверт прямо на месте и обнаружила послание: «Я буду любить вас вечно, Уильям». Сара улыбнулась, медленно сложила листок и сунула обратно, поняв, что Уильям, должно быть, отправил весточку еще до ее отъезда из Лондона. Пока Сара медленно поднималась по лестнице на второй этаж, сердце ее было полно им. На нее нахлынули воспоминания, и тут кто-то проскочил мимо, задев ее.

– Простите, – пробормотала Сара, даже не подняв головы, и тут внезапно была в прямом смысле сбита с ног и оказалась в чьих-то объятиях.

Это был Уильям! В их отеле! В Риме! Он целовал ее так, словно никогда больше не отпустит от себя. Сара не могла поверить в произошедшее.

– Что… я… вы… Уильям, откуда вы… то есть… Господи, что вы тут делаете?

У Сары перехватило дыхание, она была шокирована поступком Уильяма, но очень-очень рада, как и он сам.

– Собираюсь провести с вами в Италии три недели. Могли бы догадаться, глупышка. Прошли мимо меня в фойе.

Он был доволен, что Сара в тот момент выглядела такой несчастной и потерянной. Именно такое чувство испытал и он сам, когда простился с ней в отеле «Кларидж» в Лондоне. Менее часа ушло на то, чтобы отбросить все меры предосторожности и ехать за ней в Рим. И сейчас при виде Сары он был доволен собой вдвойне.

– Знаете, у меня плохие новости для вас, дорогая. – Он с серьезным видом дотронулся до ее щеки, и на мгновение Сара заволновалась, уж не случилось ли чего с его матерью.

– Что такое?

– Боюсь, я не смогу без вас жить.

Уильям широко улыбнулся, и Сара улыбнулась в ответ. Они все еще стояли на ступеньках, и остальные постояльцы в фойе улыбались, глядя, как они беседуют и целуются. Это была красивая пара влюбленных молодых людей, и при одном только их виде у окружающих становилось теплее на душе.

– Почему бы нам по крайней мере не попытаться противостоять этому? – самоотверженно спросила Сара, но она была слишком счастлива его видеть, чтобы отталкивать.

– Это невыносимо. Хватит того, что вы уедете в Нью-Йорк. Давайте этот месяц радоваться жизни.

Уильям обнял ее и снова поцеловал, и тут на лестнице появились родители Сары, которые застыли, глядя на них с удивлением. Сначала они даже не поняли, кто это, видели лишь, что дочь обнимает какой-то мужчина, но Эдвард тут же узнал Уильяма и довольно улыбнулся. Они медленно поднялись по лестнице и через мгновение уже стояли вчетвером. Сара раскраснелась от счастья и все еще держала Уильяма за руку, когда подошли ее родители.

– Добрый вечер, Уильям! Вы приехали, чтобы провести нам экскурсию по Италии, как я понимаю, – с изумлением сказал Эдвард. – Вы очень заботливы, ваша светлость. Большое спасибо за визит.

– Я решил, что это мой долг, – ответил Уильям со счастливым и слегка смущенным видом.

– Мы рады видеть вас. – Эдвард говорил от лица всей семьи и, разумеется, от лица Сары, которая сияла от счастья. – Теперь наше путешествие будет намного веселее. А то, боюсь, Саре не слишком понравился Колизей.

Сара рассмеялась. На самом деле ей была невыносима каждая минута, прожитая без любимого.

– Завтра я постараюсь вести себя лучше, папа.

– Не сомневаюсь. – Эдвард обратился к Уильяму: – Полагаю, ваша светлость тоже сняли номер в отеле?

Они уже подружились, и старшему Томпсону Уильям позволял подшучивать над собой.

– Да, сэр, даже не номер, а апартаменты. Великолепные. Бронировал мой секретарь. Бог знает, что он наплел. Как минимум сделал меня вторым в очереди на корону, судя по тому, как они расстарались.

Все четверо рассмеялись и пошли вверх по лестнице, обсуждая, где им поужинать. Уильям все это время нежно сжимал руку Сары, размышляя о будущем.