Текст книги "Драгоценности"

Глава девятая

Время в Риме летело как на крыльях: экскурсии в соборы, музеи, посещение холма Палатин[15]15
  Палатин – центральный из семи главных холмов Рима высотой 40 м, одно из самых древнезаселенных мест в Риме.


[Закрыть], поездки к друзьям Уильяма на очаровательные виллы. Они побывали на пляже Остии, ужинали в элитных ресторанах, а временами совершали налеты на необычные траттории.

В конце недели они поехали во Флоренцию, и там все продолжилось. А на третьей неделе наконец отправились в Венецию. К этому времени стали еще ближе друг другу и влюбились без памяти. Тем, кто не был с ними знаком, трудно было поверить, что они не женаты.

– Было очень весело, – сказала Сара, когда они сидели возле бассейна отеля «Ройял Даниели» как-то вечером. – Обожаю Венецию.

Все путешествие напоминало медовый месяц, если не считать присутствия родителей и того, что они с Уильямом не занимались ничем эдаким, хотя сдерживаться было нелегко. Но они с самого начала пообещали друг другу вести себя как положено.

– Я влюблен в тебя по уши, – признался Уильям, греясь на солнышке. Он в жизни не был так счастлив. – Не думаю, что тебе нужно уезжать в Нью-Йорк с родителями, – полушутя продолжил он, приоткрыв один глаз, чтобы понаблюдать за реакцией Сары.

– И что ты предлагаешь? Переехать к твоей маме в Уитфилд?

– А ведь это хорошая идея! Честно говоря, я бы предпочел, чтобы ты жила в моем доме в Лондоне.

Сара улыбнулась. Она бы тоже втайне этого желала, но это мечта, которой не суждено стать явью.

– Мне бы тоже этого хотелось, Уильям, – тихо ответила она, а Уильям перекатился на живот и приподнялся на локтях, чтобы продолжить дискуссию.

– И почему не можешь? Напомни мне.

У нее наготове был длинный список возражений, которые он поднимал на смех, первым пунктом значился ее развод, а вторым – его право на престол.

– Ты знаешь почему.

Но он не хотел ничего слушать. Наконец Сара целовала его и уговаривала быть благодарным за то, что они имеют.

– Некоторые не испытывают такого и за всю жизнь.

Сара была бесконечно признательна ему за каждую минуту, проведенную вместе. Она как никто знала, как редко такое случается и маловероятно, что когда-нибудь в ее жизни опять произойдет что-то подобное.

Уильям сел рядом, и они наблюдали за лодками и гондолами и любовались куполом собора Святого Марка, поднимавшимся к небу.

– Сара… – Он взял ее руку в свою. – Я не шучу.

– Я знаю.

Он наклонился и нежно поцеловал девушку в губы, а потом произнес то, чего никогда не говорил раньше открыто:

– Я хочу жениться на тебе.

Уильям снова поцеловал ее так, чтобы она поняла, насколько серьезно его намерение, но Сара вырвалась и рассерженно покачала головой.

– Ты же знаешь, что мы не можем, – прошептала она, отвечая на поцелуи.

– Можем! Я не позволю остановить нас ни моему чувству долга, ни твоему комплексу разведенной женщины. Это полный абсурд! Всем в Англии безразлично, кто я. Единственный человек, чьим мнением я дорожу, – это моя мать. Еще до вашего знакомства я сказал, что хочу взять тебя в жены, а после она сказала, что это вполне разумное решение. Она одобрила мой выбор и благословила меня.

– Ты сказал ей еще до того, как отвезти меня на обед в ваше имение? – Сара пришла в ужас, а Уильям озорно улыбнулся.

– Я решил, что мама должна знать, как много ты для меня значишь. Я никогда ни о ком ей не рассказывал, и она сказала, что благодарна судьбе за то, что дожила до того дня, когда я влюбился в такую милую девушку.

– Если бы я знала об этом тогда, то выскочила бы из машины и пешком отправилась в Лондон. Как ты мог так поступить с ней? Она знает о моем разводе?

– Теперь да, – серьезно ответил Уильям. – Я потом рассказал ей. Перед твоим отъездом из Лондона у нас с матерью состоялся серьезный разговор, и она полностью со мной согласилась. Мама сказала, что истинная любовь бывает в жизни каждого человека лишь раз. И это именно такой случай. Мне почти тридцать шесть, а я никогда не испытывал к женщине ничего, кроме проходящего желания и постоянной скуки.

Сара рассмеялась над его словами и удивленно покачала головой, размышляя, как же непредсказуема жизнь, но чудесна и изумительна.

– Но что, если из-за меня ты станешь изгоем? – Сара ощущала свою ответственность за Уильяма, хотя и испытала облегчение, узнав о реакции его матери.

– Тогда переберемся сюда и поселимся в Венеции. Это может быть очень мило. – Он и слышать не хотел ее возражений, они его не беспокоили.

– Уильям, твой отец возглавлял палату лордов. Подумай, какой позор я навлеку на твою семью и предков.

– Не говори глупостей! Место в палате лордов у меня никто не отнимет. Милая моя девочка, единственное – я не смогу быть королем. Но позволь заверить тебя, на это и так не было ни малейшего шанса. И слава богу! Мне это претит. Если бы я считал, что шанс есть, то сам бы отказался много лет назад. Четырнадцатый по праву престолонаследия – исключительно вопрос престижа, моя дорогая. Я и без этого прекрасно проживу.

Но Сара все же не хотела, чтобы за их любовь пришлось расплатиться чем-то, что важно для него или его семьи.

– Тебя не волнует, что люди начнут судачить, мол, твоя жена уже была замужем?

– Честно сказать, нисколько. Да я плевать хотел! И как все узнают, если я им сам не расскажу. Ты, слава богу, не Уоллис Симпсон, несмотря на то, что ты там себе надумала. Я ответил на все твои смехотворные возражения, любимая?

– Я… ты… – Сара запуталась, пока пыталась заставить себя прислушаться к голосу разума, но правда в том, что она любила его до безумия. – Я так тебя люблю.

Она крепко поцеловала Уильяма, а он долго держал ее в объятиях и отстранился ненамного, только чтобы пригрозить шепотом:

– Никуда тебя не отпущу, слышишь? Пока ты не согласишься стать следующей герцогиней Уитфилдской, будешь сидеть тут. А если будешь долго упрямиться, то я растрезвоню всем у этого бассейна, что ты и есть Уиллис Симпсон… Прошу прощения, герцогиня Виндзорская. – Ее титул все еще застревал у него в горле, как кость, и Уильям радовался, что этой особе не позволили называться Ее Королевское Высочество, что привело в ярость Дэвида. – Так ты согласна? – настойчиво прошептал он, продолжая целовать ее, а Сара кивнула. Уильям еще долго не отпускал ее, а потом улыбнулся, отвернувшись, быстро завернулся в полотенце и поднялся. – Решено, – спокойно сказал он, протягивая руку Саре. – Когда свадьба?

Слова Уильяма ошеломили Сару. Она поверить не могла, что они и впрямь поженятся. Как такое возможно? Как они на это отважились? Что скажет король? А родители? А Джейн? И все их друзья?

– Ты серьезно? – Она посмотрела на него, все еще ошарашенная, но невероятно счастливая.

– Боюсь, да, дорогая моя. Ты увязла на всю жизнь, птичка. – Любить его всю жизнь. О боже! – Я хочу услышать от тебя лишь дату свадьбы.

Ее глаза на мгновение затуманились, а потом она немного понизила голос и ответила:

– Развод вступает в законную силу девятнадцатого ноября. Значит, после этого.

– Ты свободна двадцатого? – Он спросил почти серьезно, а Сара рассмеялась, почувствовав, как голова кружится от радости.

– Думаю, можно на День благодарения.

– Отлично. Что вы едите в этот праздник? Индейку? Тогда будем есть индейку на свадьбе.

Сара подумала обо всех приготовлениях, которые необходимы перед свадьбой, о том, сколько у мамы работы сразу после Дня благодарения, и робко улыбнулась.

– А что, если первого декабря? Тогда мы сможем отпраздновать День благодарения с моей семьей, и у тебя будет время познакомиться со всеми до свадьбы.

Но оба понимали, что в этот раз свадьба будет скромной. Особенно после ужасных событий на праздновании годовщины Саре не хотелось закатывать пир горой.

– Значит, первого декабря. – Уильям снова притянул ее к себе на фоне потрясающего венецианского пейзажа. – Все, мисс Томпсон, мы помолвлены. Когда скажем вашим родителям?

Уильям веселился, как школьник, и Сара ответила с легкомысленной улыбкой:

– Сегодня за ужином?

– Отлично!

Проводив Сару в номер, Уильям отправил телеграмму матери: «Счастливейший момент моей жизни тчк Хочу сразу поделиться с тобой тчк Мы с Сарой поженимся в Нью-Йорке первого декабря тчк Надеюсь зпт ты сможешь совершить это путешествие тчк Храни тебя бог тчк С любовью зпт Уильям».

В тот вечер в ресторане отеля он заказал первоклассное шампанское и распорядился подать перед ужином, хотя обычно они предпочитали пить шампанское на десерт.

– Хорошо начинаем вечер, да? – прокомментировал Эдвард, сделав глоток отличного шампанского.

– Мы с Сарой хотим вам кое-что сказать, – тихо сообщил Уильям. Таким счастливым Сара его еще не видела. – С вашего разрешения и благословения, как мы надеемся, мы хотели бы пожениться в Нью-Йорке в декабре.

Глаза Виктории Томпсон распахнулись, когда она смотрела на дочь в изумлении и восторге. Буквально за долю секунды, так, что ни одна из женщин не заметила, между мужчинами возникло полное взаимопонимание. Уильям поговорил с отцом Сары до их отъезда в Рим, и Эдвард сказал, что если Сара этого хочет, то он с удовольствием благословит их союз. А теперь он возликовал, услышав новость.

– Разумеется, мы вас благословляем, – официально заверил его Эдвард, а Виктория кивнула в знак согласия. – Когда вы решили?

– Сегодня вечером у бассейна, – ответила Сара.

– Отличное место, – пошутил Эдвард, и все засмеялись. – Мы за вас очень рады!

Господи! Эдварда вдруг осенило, Сара будет герцогиней. Он радовался за дочь, да и Уильям ему очень нравился как человек.

– Простите меня, я попытаюсь как-то все уладить. Хотел бы познакомить вас с моей матушкой, когда мы вернемся. Надеюсь, ей хватит здоровья приехать в Нью-Йорк на свадьбу. – Уильям в этом сомневался, но должен был спросить маму и попробовать уговорить ее, хоть и понимал, что для женщины ее возраста это очень долгое и утомительное путешествие.

Тут в разговор встряла Виктория. Она желала узнать, какую свадьбу они себе представляли, какие даты обговаривали, где устроят прием, куда поедут на медовый месяц – все то, отчего у матерей прибавляется седых волос во время подготовки к свадьбе. Сара поспешно объяснила, что они решили пожениться первого декабря, но Уильям приедет на День благодарения.

– Или раньше, – добавил он. – Не могу ни дня без нее, если уж на то пошло. Не уверен, как я выдержу, когда она уедет в Нью-Йорк.

– Приезжайте в любое время, – заверил Эдвард, после чего все четверо провели отличный вечер, празднуя помолвку Уильяма и Сары.

Наконец чета Томпсонов ушла, а молодая пара сидела на террасе, танцевала под романтические мелодии в исполнении оркестра и обсуждала свои планы при лунном свете. Сара все еще не могла поверить, что это происходит с ней. Это напоминало сон, причем совершенно непохожий на тот кошмар, что ей довелось пережить с Фредди. Уильям вернул ей веру в жизнь. Он дал ей любовь и счастье больше, чем она когда-либо мечтала.

– Я хочу, чтобы ты всегда была счастлива, – сказал Уильям, пока они держались в темноте за руки и пили шампанское. – Я всегда буду рядом по первому твоему зову. Как было у моих родителей. Они никогда не разлучались и очень редко сердились друг на друга. – Он улыбнулся. – Надеюсь, нам не придется столько времени ждать первенца. А то я успею состариться.

Ему скоро исполнялось тридцать шесть, а Сара только что отпраздновала с ним во Флоренции свой двадцать третий день рождения.

– Ты никогда не будешь стариком, – улыбнулась Сара. – Я так тебя люблю, – прошептала она, когда они снова поцеловались. Она ощущала волны желания и страсти, которые теперь было еще труднее подавлять, зная, что совсем скоро можно будет броситься в них с головой. – Я хотела бы уединиться с тобой на несколько дней, – бесстыдно заявила она.

Уильям снова улыбнулся, его белоснежные зубы поблескивали в темноте. У него была чудесная улыбка. По правде говоря, ей нравилось в нем все.

– Я пару раз порывался предложить тебе это, но совесть не дала. И бдительность твоих родителей сдерживала меня, по крайней мере за границей. Но я не могу гарантировать, что буду вести себя пристойно после возвращения в Лондон.

Она рассмеялась над его полным раскаяния тоном и кивнула:

– Знаю. Думаю, для взрослых людей мы ведем себя более чем прилично.

– Но не рассчитывай на это в будущем. Мое приличное поведение, как ты это называешь, вовсе не признак безразличия, позволь тебя заверить, а просто хорошие манеры и выдержка. – Уильям всем своим видом демонстрировал страдание, и он крепко поцеловал ее в губы, чтобы доказать это. – Я думаю, нам нужен исключительно долгий медовый месяц где-нибудь на краю земли… на Таити? На пустынном берегу, представь, мы одни в обществе нескольких праздных туземцев.

– Звучит волшебно.

Но она знала, что Уильям шутит. В тот вечер они говорили о путешествии по Франции, и идея показалась им привлекательной, там будет хорошо даже в декабре. Сара не возражала против пасмурной погоды: на самом деле ей казалось, что так будет даже уютнее. Уильям серьезно обсудил с ней болезненные темы, что они никогда не затрагивали раньше, но сейчас Сара сама дала повод.

– Не хочу, чтобы ты думала, что я мог бы воспользоваться тем, что ты разведена. Мне хочется, чтобы все было как положено. Так что я не манипулировал этим раньше и не собираюсь. Надеюсь, ты понимаешь.

Сара понимала и была благодарна. Все бы усложнилось, если бы она закрутила с ним короткий роман, а потом разорвала бы эту связь и вернулась из Европы в Нью-Йорк. Теперь жалеть не о чем, впереди их ждет целая жизнь, и она не могла дождаться дня свадьбы.

Они заговорились далеко за полночь, после чего Уильям проводил ее в номер, и сегодня ему было еще тяжелее оставлять ее одну, но они заставили себя прекратить целоваться, и Уильям с грустью смотрел, как Сара закрыла за собой дверь.

Они насладились последними деньками в Венеции, а потом в победоносном настроении поехали на поезде обратно в Лондон. В отеле «Кларидж» их ждала телеграмма от Питера и Джейн с поздравлениями Саре по случаю помолвки, а Уильям получил в Венеции весточку от матери, которая также поздравляла его, но сообщала, что вряд ли сможет отправиться в Нью-Йорк на свадьбу, но будет с ним мысленно, как она заверила Сару и Уильяма.

Следующие дни были сплошной суматохой: они ходили в гости к друзьям, строили планы и объявляли о помолвке. Уильям и Эдвард сочинили официальное объявление, которое появилось в «Таймс» и расстроило дебютанток и вдовушек, преследовавших Уильяма уже пятнадцать лет, поскольку им было сказано отстать от него навеки. Его друзья были очень рады за него, и секретарь не справлялся с потоком звонков, телеграмм и писем, хлынувших, как только стало известно о помолвке. Все хотели устроить вечеринку в его честь и, разумеется, познакомиться с Сарой, так что Уильяму приходилось снова и снова объяснять, что она американка и уезжает через пару дней в Нью-Йорк, так что все познакомятся с ней уже после свадьбы.

Кроме того, Уильяму удалось побывать на долгой аудиенции у своего кузена Берти, короля Георга VI, до отъезда Сары и объявить, что он отказывается от своего права на престолонаследие. Король был недоволен (переживал выходку монаршего брата очень долго), но воспринял новость не так трагично и согласился, хотя и с некоторым сожалением, просто в дань традиции и из-за глубокой привязанности между ним и Уильямом. Уильям спросил, может ли он представить Сару, и король сказал, что он был бы рад встрече. На следующее утро Уильям в полосатых брюках и сюртуке (как того требует этикет) привез Сару в Букингемский дворец на аудиенцию. Она надела простое черное платье, была без косметики, в жемчужных серьгах и ожерелье, выглядела очаровательно и держалась с достоинством. Сара присела в глубоком реверансе перед Его Величеством и попыталась забыть, что Уильям всегда называл его Берти, хотя сейчас он так и не делал, обращаясь к кузену исключительно «Ваше Величество» и представив Сару со всеми формальностями. Только спустя несколько минут король отбросил чопорность и стал мило беседовать с ней об их планах и предстоящей свадьбе, а еще сказал, что надеется увидеть их в замке Балморал по возвращении. Ему нравилось там, поскольку обстановка была менее официальной, и Сару поразило и тронуло это приглашение.

– Вы ведь вернетесь в Англию, чтобы поселиться здесь? – спросил он ее, прищурившись.

– Разумеется, Ваше Величество.

Казалось, король вздохнул с облегчением и даже поцеловал ей на прощание руку.

– Вы будете элегантной невестой… и очаровательной женой, моя дорогая. Пусть ваш союз будет долгим, счастливым и благословленным множеством ребятишек. – Его глаза блеснули, и Сара снова сделала глубокий реверанс, когда король пожимал руку Уильяму, после чего он ушел, чтобы заняться более важными делами.

Уильям улыбнулся Саре с неприкрытой гордостью, когда они остались одни в комнате. Он очень гордился ею и был счастлив, а теперь еще испытывал и облегчение, что брак получили благословение короля, несмотря на его отказ от права престолонаследия.

– Ты будешь прекрасной герцогиней, – тихонько сказал Уильям, а потом еще сильнее понизил голос: – Вообще-то ты была бы и чертовски хорошей королевой!

Они оба нервно рассмеялись, а потом появился камергер, чтобы проводить их на выход. Сару потрясла собственная нервозность. Да, подобное определенно переживаешь не каждый день. Позднее, в письме, она попробовала объяснить это Джейн, просто чтобы не забыть случившееся. Хотя это звучало абсурдно и претенциозно: «…а потом король Георг поцеловал мне руку, казалось, и сам слегка разволновался, и произнес…» В это невозможно было поверить. Сара и сама не была уверена, что все это правда.

Они снова поехали в родовое имение Уильяма, чтобы ее родители познакомились с его матерью. Вдовствующая герцогиня устроила в их честь потрясающий ужин. Она усадила отца Сары по правую руку от себя и весь вечер нахваливала его красавицу-дочь, невесту Уильяма.

– Знаете, – сказала она с ностальгией, – я уже отчаялась, не верила, что смогу иметь детей… достигнув определенного возраста… Когда Уильям появился на свет, он был необычайным благословением. Он ни на минуту меня не разочаровал. Так всю жизнь и был благой вестью. А теперь он нашел Сару, и это чудо вдвойне.

Это было так мило, что у Эдварда слезы навернулись на глаза, и к концу вечера они чувствовали себя как старые друзья. Эдвард уговаривал ее приехать в Нью-Йорк вместе с сыном, но герцогиня настаивала, что она слишком стара и слаба, так что долгая дорога чересчур утомит.

– Я даже в Лондоне-то не была четыре года. Боюсь, Нью-Йорк – это уж слишком. Забота о старухе станет обузой для всех, а дел и так полно. Я лучше дождусь их возвращения. Хочу кое-что переделать в доме Уильяма. Кажется, сын понятия не имеет, что им потребуется, чтобы Саре было здесь уютно и радостно. Я хочу внести кое-какие изменения в его простой дом, чтобы девочке было там лучше. Думаю, им нужен теннисный корт, не так ли? Я слышала, что все поголовно увлечены теннисом, а бедный Уильям так старомоден.

По дороге в отель в тот вечер Эдвард удивлялся, насколько же повезло его дочери найти мужа, которого она так сильно любит и который явно обожает ее в ответ, и в придачу свекровь, которая так печется о ее счастье и комфорте.

– Слава богу, – радостно сказал он жене, пока они переодевались ко сну.

– Ей очень повезло! – согласилась Виктория, но чувствовала, что и они с мужем обласканы судьбой, она нежно поцеловала мужа, подумав о своей свадьбе, о своем медовом месяце и о том, как счастливы они всегда были.

Виктория ликовала: и Сара познает эту радость. Бедная девочка так намучилась с Фредди, хотя совсем этого не заслуживала. Но судьба решила воздать ей за это. Уильям был больше, чем жизнь, он был благословением всей жизни.

В последний день в Лондоне Сара ужасно нервничала, буквально разрываясь на части. Нужно было успеть сделать тысячу дел, а Уильям настаивал, чтобы она посмотрела его дом в Лондоне. Он приобрел его в свои восемнадцать лет, и это было подходящее место для холостяка, но Уильям не представлял, чтобы Саре было удобно в нем на протяжении долгого времени. Ему хотелось знать, не нужно ли начать присматривать дом побольше или же дождаться, когда они вернутся из Франции после медового месяца, то есть после Рождества.

– Дорогой, мне ужасно нравится! – воскликнула Сара, изучив хорошо спроектированные и безукоризненно аккуратные комнаты. Дом был небольшим, но больше их квартиры с Фредди. – Думаю, он превосходен, во всяком случае, на первое время.

Она не могла представить, зачем им больше места до появления детей. Внизу находилась просторная солнечная гостиная, а еще маленькая библиотека, битком забитая редкими книгами в старинных переплетах, которые Уильям привез из Уитфилда несколько лет назад, уютная кухня, чистая столовая, достаточно большая, чтобы принимать гостей камерно или устроить званый ужин, а наверху только одна комната – большая, очень красивая спальня, сразу видно, что мужская. В доме было две ванные комнаты: одна хозяйская и вторая, внизу, для гостей. Саре дом показался идеальным.

– А как же шкафы? – Уильям пытался предусмотреть все, ему это было в новинку, но более всего ему хотелось сделать счастливой Сару. – Уступлю тебе половину моего. Большую часть вещей могу отвезти в Уитфилд. – Он был удивительно покладист для мужчины, который всегда жил один и никогда не был женат.

– Я не привезу с собой одежду.

– Правильно! У меня есть идея получше. Будем ходить голышом! – Уильям стал фривольнее, зная, что скоро Сара будет его женой.

В любом случае Саре понравился его дом, она заверила его, что другой искать не нужно.

– Тебе очень легко угодить.

– Подожди, – озорно заметила она, – может быть, я стану мегерой после того, как мы поженимся.

– Тогда я буду тебя бить, это не проблема.

– Звучит оригинально. – Она приподняла бровь, а Уильям рассмеялся. Он не мог дождаться, когда же он разденет ее и будет заниматься с ней любовью несколько дней подряд. Хорошо, что ее пароход отплывает уже следующим утром.

Вечером они поужинали вдвоем, и Уильям с неохотой отвел ее в отель. Он бы предпочел привезти ее в свой дом в их последнюю ночь, но решил вести себя как джентльмен, чего бы это ни стоило, а стоило это немалой выдержки, когда они стояли возле отеля.

– Это сложно, знаешь ли, – пожаловался он, – я про приличия. Я могу заявиться в Нью-Йорк на следующей неделе и похитить тебя, идея отложить церемонию до декабря начинает казаться бесчеловечной.

– Так и есть, – протянула Сара, но они оба считали, что следует подождать, хотя она теперь не совсем понимала, почему это столь важно для обоих.

Как ни странно, но, если подумать, она стала куда более философски относиться к своему выкидышу. Если бы его не произошло, то она родила бы ребенка от Фредди и, возможно, до сих пор была бы замужем за непутевым парнем. А сейчас она чувствовала себя свободной начать новую жизнь с чистого листа, и она надеялась, что у них с Уильямом будет много-премного детей. Они говорили о пяти-шести, минимум четырех детях, и подобная перспектива явно радовала Уильяма. Все в предстоящей жизни с Сарой волновало его, и они едва могли дождаться, когда он отвел ее наверх и стоял перед дверью.

– Не хочешь войти на минутку? – предложила Сара, и Уильям кивнул.

Родители давно уже легли спать, а ему хотелось провести с ней по возможности каждую минуту до отплытия утром. Уильям зашел за ней в номер, Сара бросила шаль и сумочку на кресло, предложила бренди, но он отказался. Он весь вечер ждал, чтобы вручить ей кое-что.

– Присядь рядом, мисс Сара.

– А ты будешь хорошо себя вести? – Она озорно глянула на него, и Уильям рассмеялся.

– Нет, если ты будешь так смотреть, а может быть, совсем не буду, присядь на минуту. На минуту уж мне можно довериться, если не дольше.

Уильям уселся на обитый ситцем диван, а Сара присела рядом, и тут Уильям достал что-то из кармана пиджака.

– Закрой глаза, – сказал он ей с улыбкой.

– Что ты собираешься со мной делать? – засмеялась Сара, но глаза все-таки закрыла.

– Нарисовать тебе усы, глупенькая… как ты думаешь, что я собираюсь сделать?

Но она не успела ответить, как Уильям поцеловал ее, при этом взял ее левую руку и надел кольцо на палец. Сара ощущала холод металла и после поцелуя нервно посмотрела на свою руку и ахнула от увиденного. Даже в тусклом освещении номера она увидела потрясающий камень классической огранки, которая нравилась ей больше современной. Идеально круглый и чистый бриллиант в двадцать карат красовался на ее пальце.

– Отец заказал его для матери в ювелирном доме «Гэррард»[16]16
  Придворный ювелирный дом британских монархов.


[Закрыть], когда они обручились. Это прекрасный старинный камень. И мама хочет, чтобы он был твоим.

– Это обручальное кольцо твоей матери? – Сара со слезами посмотрела на Уильяма.

– Да. И она дарит его тебе. Мы с ней долго говорили, я хотел приобрести тебе новое, но мама настояла на этом. Она не может его больше носить из-за артрита.

– О, Уильям… – Это было самое красивое кольцо, которое она когда-либо видела. Сара вытянула руку, и камень блеснул в полумраке. Сказочное обручальное кольцо! Никогда еще в жизни Сара не была так счастлива.

– Просто, чтобы напомнить, что ты принадлежишь мне, когда завтра утром ты сядешь на проклятый корабль и уедешь чертовски далеко. Одна мысль об этом вгоняет меня в тоску. Это совершенно невыносимо! Я буду названивать тебе в Нью-Йорк каждый час, пока не приеду.

– Почему бы не приехать пораньше? – спросила Сара, не спуская глаз с кольца.

Уильям улыбнулся. Он обрадовался тому, что Саре явно понравился подарок, а значит, и маме будет приятно. Это был невероятно щедрый жест с ее стороны.

– На самом деле вполне возможно. Я думал об октябре, но здесь очень много работы. Посмотрю, что будет к тому моменту с фермой. – Ему нужно было разобраться кое с какими проблемами, а еще появиться в палате лордов до отъезда. – В любом случае я буду в Нью-Йорке первого ноября, как штык. Уверен, к тому моменту ты уже начнешь сходить с ума от предсвадебных приготовлений. Я буду всем досаждать, но плевать хотелось. Дольше я уже не смогу провести в разлуке. – Уильям страстно поцеловал ее, и они чуть не забылись, упав на диван: его длинные жадные пальцы скользнули по ее тонкому телу. – О, Сара… Боже…

Сара чувствовала, как его распирает от желания, но хотела дождаться свадьбы, чтобы все было как в первый раз, будто и не было ни первой попытки, ни Фредди, а Уильям ее первый мужчина, – так что придется подождать. Она хотела, чтобы все случилось, как было задумано, но в подобные моменты почти забывалась. Сейчас ее ноги инстинктивно раздвинулись, приглашая его, Уильям рванул к ней со всей страстью, а потом заставил себя отстраниться и встал со стоном сожаления. Он и сам хотел подождать и сделать первую ночь особенной из уважения к Саре и их браку.

– Может быть, хорошо, что ты уезжаешь, – хрипло проговорил он, расхаживая по комнате, стараясь прийти в чувство, а Сара, растрепанная и разгоряченная, кивнула, а потом вдруг рассмеялась. И оба захохотали, как подростки.

– Мы ужасны?

– Не особо. Я уже дождаться не могу.

– И я, – призналась Сара.

Тут Уильям задал один вопрос, хотя понимал, что не стоило.

– У тебя было так же… с ним? – Голос был низким и страстным, но на самом деле этот вопрос давно уже вертелся на кончике языка. Да, Сара говорила, что не любила мужа, но Уильяму всегда хотелось узнать об остальном.

Сара покачала головой медленно и грустно.

– Нет, не было. Все было механически… пусто… без чувств… Дорогой, он меня никогда не любил, и теперь я понимаю, что и сама не любила. В моей жизни никогда не было такой любви, как у нас… Я никого не любила и никогда не жила, просто существовала, пока ты не нашел меня. Отныне и до самой смерти ты – моя единственная любовь.

В этот раз в глазах Уильяма стояли слезы, когда он поцеловал Сару. Но теперь он не позволил себе большего и распрощался с ней до утра, чувствуя себя счастливым, как никогда в жизни.

Сара лежала без сна почти всю ночь, думая об Уильяме и в темноте любуясь обручальным кольцом, а на следующее утро она позвонила герцогине Уитфилдской, чтобы сказать, как много значит для нее это кольцо, как она благодарна и как сильно любит Уильяма.

– Это самое главное, милая. Но драгоценности всегда повышают настроение, не правда ли? Счастливого пути… и красивой свадьбы!

Сара поблагодарила ее, закончила упаковывать вещи, а Уильям ждал ее в фойе отеля. Она надела белый шерстяной костюм от Шанель, который сама Коко Шанель изготовила для нее на заказ в Париже, а на пальце красовалось умопомрачительное новое кольцо, и Уильям пожирал ее глазами между поцелуями. Он не мог забыть ту волну желания, которую невеста вызвала у него вчера, пока они лежали на диване в ее номере, и жалел, что не поплывет вместе с Томпсонами на «Королеве Марии».

– Думаю, твой отец рад, что я остаюсь.

– А я думаю, он шокирован твоим безупречным поведением.

– Ну, это ненадолго, – тихонько простонал Уильям. – Я уже почти достиг точки кипения.

Сара широко улыбнулась, и они, держась за руки, пошли вслед за родителями к «Бентли» Уильяма. Он вызвался сам отвезти их в Саутгемптон, а багаж уже отправили заранее, однако двухчасовая поездка пролетела словно миг. Сара снова увидела знакомый силуэт «Королевы Марии» и вспомнила, что приплыла сюда из Нью-Йорка всего два месяца назад совсем с другими чувствами.

– Никогда заранее не знаешь, что приготовила тебе жизнь, – улыбнулся им Эдвард и предложил Уильяму осмотреть корабль, которому куда интереснее было провести время рядом с Сарой, и он вежливо отклонил это предложение. Уильям проводил старших Томпсонов до каюты, а потом они с Сарой вышли на палубу и стояли там обнявшись, с мрачными лицами, пока не прозвучал последний гонг и не взревела пароходная труба. Внезапно Уильяма обуял ужас: вдруг с ними произойдет несчастье. Его кузен был на «Титанике» двадцать шесть лет назад, и Уильяму невыносима была мысль, что с Сарой может что-нибудь случиться.

– Господи… береги себя… я не смогу без тебя жить. – Он вцепился в нее мертвой хваткой, словно в спасательный плот.

– Все будет в порядке, обещаю. Просто приезжай в Нью-Йорк поскорее.

– Приеду. Возможно, уже к следующему вторнику, – с грустью ответил Уильям, а Сара улыбнулась, и на глаза навернулись слезы, когда он снова поцеловал ее.

– Я буду ужасно по тебе скучать, – тихо призналась она.

– Я тоже. – Он никак не хотел ее отпускать, пока наконец один из офицеров с почтением не подошел к ним.

– Ваша светлость, прошу прощения за вмешательство, но… с минуты на минуту мы отплываем. Вам нужно сойти на берег.

– Да. Простите. – Он виновато улыбнулся. – Прошу позаботиться о моей жене и ее родных, хорошо? То есть о моей будущей жене… – Он широко улыбнулся, глядя на Сару и на крупный круглый бриллиант, который величественно поблескивал в свете сентябрьского солнца.