Текст книги "Освобождение шпиона"

Через минуту Семга, одетый и обутый, забежал на дорожку в туалет. Уже оттуда, из туалета, он услышал, как в двери громко повернулся ключ. Наташка вернулась.

– Сереженька-а! Ногами, чур, не бить! Мы с Надькой Буровой два сеанса в сауне взяли! – весело пропела она с самого порога. – Нажрались пива, представляешь?

Хлопнула дверь. Вошла. Бросила сумку у порога – бум! Положила ключи на полку – дзынь! Семга спустил воду, вышел из туалета, выключил за собой свет.

– Пьяные, ка-а-ак две деревенские лошки!.. Я полдня потом… просыхала в баре… за руль… сесть… боялась…

Голос ее постепенно затухал по мере того, как Семга медленно, в гробовом молчании, приближался к ней из темноты коридора.

– Говорю же, с Надькой Буровой, ну… Позвони, если не веришь… – пролепетала она, с испугом уставившись на мрачное Семгино лицо.

Он встал перед ней, постоял. Наташка смотрела из-под свежевымытой челки, старалась выдержать его взгляд, зарумянилась даже – то ли от напряжения, то ли от смущения. Потом сразу побледнела, отвела глаза.

– Дорогая, тебе случайно не мешает та статуэтка, ягуар на капоте? – спросил Семга ласково. – В жопу не врезается? Ну, когда тебя там имеют в той самой позе «зет»? Что это за поза, кстати?

– Какая еще поза? – буркнула Наташка и отступила к двери, рукой нащупала замок. Она все поняла.

– Хрен ее знает, солнышко. Я даже примерно не представляю, что за поза такая, отстал от жизни, понимаешь, старый скучный пень… А вы тут экстремалы все, асы продвинутые…

Его кулак прошел в сантиметре от ее головы, грохнул в дверь, которую Наташка только что приоткрыла, собираясь улизнуть. Дверь захлопнулась.

– Это Гарик тебя научил, что при входе в поворот надо за яйца держаться, а не за рулевое колесо? Серьезно, да? Ну и как, помогает?

– Чего? – моргнула Наташка.

Он взял ее лицо в ладонь, легонько сжал. Лицо смялось, губы сложились в бантик, глаза округлились. Она попыталась вырваться. Семга сжал сильнее.

– Сефёфенька!.. Я ффё объяфню!..

– Дура ты тамбовская. Была дура и осталась дурой. С ноутбуком, на «ягуаре», в шмотках своих дизайнерских – все равно дура. Вычистила список контактов на «Скайпе», думала, все шито-крыто, да? А сообщения удалить забыла. Надо инструкции читать. Изучать мат-часть. Думать надо головой, а не жопой, ясно?

Семга развернул ее спиной к коридору, толкнул. Наташка запнулась ногами о свою сумку, чуть не упала, схватилась за стену. На бледных щеках краснели следы от Семгиных пальцев. Глаза горели.

– У нас ничего не было!! – взвизгнула она.

Семга расхохотался.

– Хочешь сказать, просто играли в «почту»? Как детишки в пионерском лагере?

– Да! Да-а!!

– А в «папу-маму» не играли, нет? – просюсюкал Семга страшным шепотом.

– Не-ет!!

Она была только напугана. Ни тени раскаяния, ни слез, ничего такого. Впрочем, это Семгу даже не удивило.

– Ну что ты мне мозги е…шь, сучка ты тамбовская? Чего отпираешься? – Он надвигался на нее, она отступала, ощерившись, как кошка. Коридор, гостиная, опять коридор, спальня.

– Может, про Дуську какую-нибудь опять вспомнишь? Как тогда в ванной, когда ты цыцками перед ним трясла по «Скайпу»… а я тебя ждал, как последний идиот? Думаешь, я все схаваю? Перетопчусь? Буду и дальше горбатиться на своей работе, бабки отстегивать на всякие кардены с живаньшами – а Гарик твой Х…ярик их с тебя будет сдирать под музыку! Машины тебе буду покупать за полсотни «тонн» – а он тебя оттрахает на капоте! Так, что ли?!

– Ага, перегорбатился он на работе!! – заорала вдруг Наташка, вскочила на кровать, как Ленин на броневик. – Только и знаешь, что водку там жрать с главко-ном своим, с Гуляевым! Являешься потом в позе питекантропа, рожей в пол! Эту позу ты хорошо изучил, ага! Вот так ты и горбатишься!

Семга попробовал схватить ее за ногу, но кровать, как назло, слишком широка – Наташка отскочила.

– Водку жрешь! Больше ничего!

Он быстро переполз по кровати, но Наташка оказалась еще проворней, соскочила на пол, метнулась в ванную, заперлась.

– А деньги твои – ворованные! – проверещала она из-за двери. – Сливаешь секреты налево, вот тебе и деньги! Кто тебе еще заплатит, болвану такому!

Он, что было сил, саданул ногой. Дверь выстояла.

– Ага! Испугался! – обрадовалась Наташка. – Значит, правду говорю!

– Выходи, сука!! – раненым тигром взревел Семаго.

– Я ментам позвоню! Или даже этим, фээсбэшникам! Все про тебя расскажу!! – Она просто ликовала там у себя, в ванной. – Пусть разбираются с тобой! Ага! Как с этим дружком твоим, с Мигуновым!

– Выходи-и-и, су-у-ука!!!

* * *

Продолжая разговаривать по телефону, Гуляев вынул папку из ящика, положил на стол. Семга потянулся было взять ее, но этим и ограничился. Торопиться в таких делах не стоит. Он спокоен, он трижды спокоен.

– …Так с наладчиков и спрашивай тогда! – рыкнул в трубку Гуляев. – А я что? Мои люди, что ли, упороли? Не-ет!..

Он поднял невидящие глаза на Семгу, медленно и широко раскрыл рот, словно собираясь то ли зевнуть, то ли загнуть тринадцатиэтажным. Затем рот захлопнулся, Гуляев обмяк и сказал устало:

– Хорошо, вызывай начальника цеха и старшого. Я сейчас буду.

Бросил трубку, встал, суетливо похлопал себя по карманам. Оглянулся на Семгу – вспомнил. Отдал ему папку.

– Два часа тебе хватит? После проверки сразу вернешь. Только без всяких там закидонов, Серега… Ты меня хорошо понял? Ты же знаешь, что эти сведения нельзя передавать в обход секретного отдела!

– О чем речь! – сказал Семаго. – Все понял, Борь. Я мигом.

Гуляев быстро вышел из-за стола, открыл дверь перед Семгой.

– Я на четвертый побежал, к наладчикам… – бросил он уже в коридоре, широкими шагами удаляясь в сторону лифтовой. – Вернусь, расскажешь!

– Ага, – сказал Семга.

Он повернулся, пошел к себе. Ну вот, данные по испытаниям, считай, в кармане. Хорошо. Перед глазами ясно нарисовался ядовито-зеленый сейф в его кабинете, а в сейфе – бутылка коньяка. Это правильное решение. Наташка ему вчера нервы вымотала, руки вон до сих пор дрожат… Чуть не придушил ее. И придушил бы, наверное, если бы она не опомнилась, в колени не бросилась, прощения просить не стала. Сообразила, наверное, что если деньги ворованные, значит и «ягуар» ее, и брюлики, и тряпье дизайнерское – все под конфискацию пойдет. Ладно, хоть вовремя опомнилась…

Семга вдруг остановился. Вернулся на несколько шагов назад. Так и есть – Гуляев не запер свой кабинет. Дверь осталась приоткрытой, через щель виден край его стола. Не закрыл. Ай-яй-яй, это ведь…

Ну? Что?

Он оглянулся: коридор пуст. Вошел, притворил за собой дверь и тут же отставной майор Семаго, по курсантскому прозвищу Семга, превратился в агента иностранной разветки Близнеца.

Близнец прошел к столу, глянул на компьютер. Черт, похоже, сегодня его день… Гуляев не вышел из внутренней кодированной сети, так называемой «сети государственной важности», где находятся данные по двести девяносто первому проекту и куда Семге, с его допуском первой формы, путь заказан… А здесь есть все. Техдокументация, чертежи, подробные технологические карты, отчеты и рапорты по испытаниям… Наверняка и данные по СППО имеются… Это шанс! Одним махом взять и разделаться с опасным заданием…

В кабинете было душно, в бровях запутались капли пота. Близнец вытер лоб рукавом пиджака. Ну же!.. Решать нужно быстро. Уходить подобру-поздорову, пока его никто здесь не застал, или – была не была?

Он решился. Информация «государственной важности» не копируется, изъять ее из памяти жесткого диска невозможно. Но у него есть специальная флеш-карта с системой взлома программы «Замок»…

Близнец вставил флешку, тронул «мышь», глянул на открывшееся окно программ. Некстати вспомнил, как вчера подвесил Наташкин компьютер. Он же не компьютерщик, мать вашу, не программист какой-нибудь, он – ракетчик!.. Но заказчики позаботились о нем, программа – взломщик управляется по русским надписям… Он нашел папку «Х-291М», кликнул мышью по красноречивому названию «Взлом», отдал команды: «Выделить». «Скопировать»… Блин, ну и духота. «Переместить»…

По монитору забегал штрихованный круг.

– Борис Валерианович?

Близнец вскинул голову, будто ему врезали снизу в челюсть. В дверях стояла массивная, как гипсовая статуя из парка, женщина с лошадиным лицом и высокой прической, которые лет десять как никто не носит. Томашевская – секретарша генерального.

– А-а… Бориса Валериановича нет? – она смотрела на шпиона с чугунным выражением лица, которое предназначается всем без исключения подчиненным ее босса.

– Гуляев на четвертый участок отбежал, к наладчикам, – буркнул Близнец, старательно изображая из себя коммерческого директора Семаго. Кажется, в одно мгновение он похудел килограммов на пять. – У них там что-то не ладится…

Томашевская выдвинула массивную нижнюю челюсть.

– А вы что делаете за его компьютером?

«Да какое твое дело?! Ты что, начальник первого отдела?! Почему секретутка лезет в дела главного конструктора и коммерческого директора?!» – рявкнул Семаго. Но только мысленно. А вслух смиренно произнес:

– Борис попросил подготовить справку по двигателям «тысяча четвертого»…

– Надо было оформить через режимную службу, как положено…

– Так ведь сроки горят, Валерия Ивановна, – просительно взмолился Семаго. – Квартальная премия может накрыться…

Челюсть вернулась на место.

– Ладно, готовьте свою справку… Так он у наладчиков?

– Да.

Томашевская на секунду задержалась в дверях, будто хотела спросить что-то еще. Нет, вышла.

«Копирование закончено» – вспыхнула надпись на мониторе.

Близнец выполнил процедуру выхода, отсоединил флешку и положил в карман. Снова вытер лоб, отдышался. Спина тоже была мокрой, руки дрожали. Принесла же нелегкая эту дуру… Насколько все плохо? Он пока не знал. Контроль программы «Замок» обязательно выявит след взлома, другое дело, что его не делают каждый день. Плановые проверки проводятся раз в квартал, да и то самими пользователями, без фанатизма, иногда просто записывают в журнал – и все. Гуляев никогда не проверяется по всей форме. Другое дело, если эта дура настучит режимникам…

Он тяжело вздохнул. Надо выбираться отсюда. Подошел к двери, послушал. Тихо. Бесшумно выскользнул в коридор.

У себя в кабинете Семга первым делом принял хорошую рюмку «Реми Мартена ХО». Ладно, с Томашевской как-нибудь разрулится. Да она и значения никакого не придала, он уверен. Это все-таки производство, коллективный процесс, кооперация специализированных отделов, а не какое-нибудь там министерство обороны или Лубянка… И это был малый риск. Да, малый – благодаря которому он избежал риска большего, на который, возможно, пришлось бы идти, чтобы добыть сведения по СППО. Все нормально. Он при делах, у него в кармане всё, что хотел Слава и его «заинтересованная сторона». Так, так…

А что не так?

Не так у него с Наташкой.

Да, он предполагал, что Наташка – не Орлеанская дева, это ладно. Время от времени у нее, наверное, завязывались кой-какие интрижки. Перемигивания всякие, зажимания. Может, даже секс. Но сейчас-то у них все в порядке. Он не пьет, как раньше, не дерется, осыпает ее дорогими подарками, ужинают они обычно в ресторане… Почему именно сейчас она запала на этого Гарика? Почему поперла внаглую, как нерестящаяся щука?.. Почему угрожала ему? Шантажировала наугад, что ли? Или в самом деле догадалась?

Нет, Семга и на минуту не мог представить, чтобы Наташка, его Наташка, телка тамбовская, всерьез собиралась стучать на него в органы. Она просто испугалась. Истерила. Он вчера был страшен, наверное, как Отелло…

А ведь мы с ней в одинаковом положении, подумал он. Я трахаюсь налево с «заинтересованной стороной», Наташка трахается налево с Гариком. Оба шифруемся. Оба обманываем. Она меня, я – Борьку Гуляева. И обманываем, и подставляем. И если Борька припрет меня к стенке, я тоже, наверное, буду орать и угрожать ему…

«Погоди, а программное окно после скачивания я закрыл?» – вспомнил вдруг Семга. Там, кажется, выскочила какая-то надпись с кнопкой «ОК»… Да, кнопку нажал. Окно закрыл. Можно было, конечно, и кабинет захлопнуть, чтобы главкон ничего не заподозрил. Ну да теперь ладно, возвращаться туда он не станет.

* * *

– Очень хорошо. Даже скорее, чем обещали. Приятно иметь дело с профессионалом, – отозвался Слава со своего водительского сидения.

Флешка просто растворилась у него в руке, как у фокусника, Семга и не заметил, куда он ее спрятал.

Сегодня Слава прикатил на встречу на «гольфе», и прокатная контора другая. Отрыжкой не воняет. Но запах трубочного табака тот же – кисло-сладкий, с черносливом.

– Какие-нибудь сложности были?

– В общем-то, никаких, – сказал Семга.

На работе все было тихо, Томашевская и не вспомнила, что он торчал в кабинете у Гуляева, по крайней мере виду не подавала.

– А вообще как обстановка вокруг? Соседи, сослуживцы, девушки…

Семга напрягся. «Неужели они прознали про Наташку?!»

– Все нормально. А девушка моя, так… Болтала просто под горячую руку…

– Что? – спросил Слава. – Что она болтала?

«Точно, прознали! Может, они мне „прослушку“ поставили?»

Семга помялся, но деваться было некуда.

– Во время ссоры стала орать, что я секреты государственные продаю, отсюда, мол, и деньги появились…

Некоторое время Слава молча рулил по Кутузовскому, будто не расслышал.

– И что? – спросил он, наконец.

– Что они все кричат в скандалах… Милицией грозилась, ФСБ, – нехотя признался Семга. Он уже жалел, что затронул эту тему.

– Фэ-эс-бэ, – задумчиво повторил Слава, округляя губы, будто пробовал каждую букву на вкус. Лицо у него вытянулось – видно, буквы были пронзительнокислыми. Или очень солеными.

– Но мы давно помирились, все пучком у нас, – торопливо добавил Семга. – Она все забыла…

Слава снова замолчал на некоторое время.

– Вы с ней говорили о нашей работе?

– Нет, вы что! Ни слова, ни полслова. Ни намеков, ни-ни.

– Может, во время интимной близости? Игры всякие…

– В шпионов, что ли? – Семаго усмехнулся. – Нет. Вряд ли бы это Наташке вставило…

– Значит, речь идет о Наталии Колодинской? – Слава пристально смотрел на него в зеркало.

– Конечно, о ком же еще? Я с ней давно живу. А откуда вы про нее знаете? – насторожился Семга.

– Ну, а как же, Сергей Михайлович, я все про вас обязан знать. Чтобы в любой момент помочь, подстраховать. Ну, помирились и, слава Богу. Главное, не обострять отношений, живите дружно…

Слава впервые обернулся к Семге, улыбнулся широко, дружески.

– В этом мире нет ничего важнее любимого человека… Ни-че-го! – провозгласил он с неожиданным подъемом. – Работа, деньги, карьера – все суета! Верьте мне! Любимый человек, вот ради чего стоит жить и умирать! Это я вам как старый холостяк говорю!

Слава рассмеялся и смеялся долго, со вкусом. А Семга до самого конца поездки, не переставая думал, что он всем этим хотел сказать.

Глава 3
Тайны «Минуса двести»

Московские подземелья

В добротном, возведенном еще в шестидесятые годы коллекторе арбатской теплотрассы произошло обрушение. Точнее, вначале лопнула труба, и кипяток несколько дней под давлением бил из трещины во все стороны, отчего случилась просадка грунта, потом провалился кусок квадратной трассы – два на два метра, обложенный специальным обожженным кирпичом, рассчитанным на века. Но и такой замечательный кирпич не может висеть без опоры, поэтому часть коридора ссыпалась красными прямоугольниками в непроглядную черную бездну. И на поверхности, прямо на Арбате, в асфальте образовалась воронка, диаметром четыре метра, куда косо съехал грузовик-мусороуборщик.

Дело, как говорится, житейское – горячую воду перекрыли, грузовик извлекли без особых потерь, на место происшествия съехались представители коммунальных служб, МЧС, милиции, и поскольку провал случился не в Черемушках, а в самом сердце Москвы, напичканном правительственными спецкоммуникациями, экранированными кабелями ВЧ-связи и другими важными артериями и венами, от которых зависела государственная безопасность, то прибыли и представители специальных служб, которые эту самую безопасность обеспечивают.

В такой роли выступили командир спецвзвода «Туннель» майор Синцов по прозвищу Леший и боец подразделения Пыльченко по прозвищу Палец. Выглядели они неприметно – в темно-синих комбинезонах, касках, с широкими поясами и мотками страховочного троса. Их можно было принять за подземных монтажников, хотя знающие люди могли определить, что для обычных работяг у них слишком дорогое и качественное снаряжение. Но особо знающих здесь не было, а если и были, то занимались своими делами и не отвлекались на праздное изучение чужой амуниции. Вокруг воронки столпилось много любопытных, они заглядывали в провал, светили фонариками, некоторые, цокая языками, говорили, что такого кирпича давно не выпускают, и если ночью вывести пару грузовиков, то на даче он очень и очень пригодится.

Коммунальщики расчистили воронку и начали обследовать теплотрассу, прикидывая, как минимизировать причиненный аварией ущерб. А «монтажники» незаметно юркнули в нижнюю дыру, дав понять, что их интересуют более глубокие горизонты. Через некоторое время они вернулись, но подписывать общий акт не стали, а испарились так же незаметно, как и появились. Зато дальнейшие события развивались отнюдь не по обычному сценарию, и чувствовалось, что в их ход вмешалась длинная и могущественная рука того ведомства, которое испокон веку зовется «Конторой».

К вечеру коммунальщиков, эмчээсников и милицию как ветром сдуло, не говоря о праздных зеваках, которых сдуло ураганом. Подтянутые, коротко стриженые парни в темно-синих комбинезонах спустили в провал несколько мощных рефлекторов. Сперва там что-то искрило и коротило, но к моменту прибытия основной группы светильники уже работали, издавая резкую пластиковую вонь. Сквозь оцепление пропускали только своих, поэтому у любопытных граждан без служебного удостоверения в кармане не было никаких шансов.

Капитан ФСБ Рыженко, несомненно, был своим, правда, смотря для кого. Вряд ли для спецвзвода «Туннель», деятельность которого должен был проверять. Член комиссии по служебному расследованию старался держаться молодцом, даже табельное оружие получил. И в коллектор спустился молодцевато, огляделся, провел перчаткой по зеленоватому бетону тюбинга, вытер ее о комбинезон. И задиристо спросил:

– Вы знаете мои полномочия, товарищ майор?

Он был ниже Лешего и по званию, и по росту, а в «минусе» был ниже даже карлика Бруно Аллегро. Но он являлся доверенным лицом полковника Огольцова, много раз проводил служебные проверки и привык распоряжаться чужими судьбами: «Приготовить документы, открыть сейфы! А это что у вас такое?! Вы понимаете, что значит бутылка коньяка в служебном сейфе?! Да еще початая?! Значит, вы пьянствуете на работе?! Я отстраняю вас от службы, извольте написать объяснение!»

Но все предыдущие расследования он проводил на поверхности и еще не понял разницы, а потому держался уверенно, даже слишком.

– Знаю, товарищ капитан, – кивнул Леший.

– Я должен проверить ваше утверждение, что Коптоев упал в пропасть!

– Упал, – подтвердил Леший. – Это написано в рапорте и подтверждается членами группы.

– Думаю, члены группы подтвердят все, что вы им скажете… Даже про подземных человечков с красными глазами!

Рыженко оглянулся на спускавшихся один за другим бойцов «Тоннеля», одетых по «форме 1» и похожих на героев какого-нибудь фантастического сериала – Пыльченко, Рудин, Зарембо, Середов, Полосников. Судя по их каменным лицам, в своем предположении капитан был недалек от истины.

– Человечки с красными глазами под землей действительно встречаются, – кротко сказал Синцов. – Это карлы. Я их видел.

– Сейчас фантастическими рассказами и легендами дело не обойдется. Мне нужно получить объективные подтверждения! Обнаружить труп, зафиксировать его на фотокамеру, взять образцы ДНК, снять отпечатки пальцев…

Майор Синцов кивнул еще раз.

– Мы предоставим вам любую необходимую помощь. Только… Вы сможете спуститься на четвертый уровень? Чисто физически? Это далеко не каждому под силу…

– Что значит «четвертый уровень»? – насторожился проверяющий и потрогал необмятую кобуру.

– Подземелья – это вроде как вывернутые наизнанку горы, – терпеливо объяснил Леший. – Четвертый уровень – это вроде как восьмитысячник. Например, Джомолунгма. Вы можете подняться на восемь тысяч метров? Снаряжением мы вас, конечно, обеспечим. Вот, это я специально захватил для вас…

Он протянул капитану увесистый черный ранец запасного регенератора. Черная маска с загубником болталась на черном гофрированном шланге и выглядела довольно зловеще.

Рыженко аппарат не взял.

– У меня нет соответствующего разрешения на проведение всяких ваших подземных, понимаете, трюков! – буркнул он, кося глазами в сторону черного пролома, за которым открывалась неизведанная и страшная бездна.

– Половина пути нормальная, может, там даже тоннель окажется, – доброжелательно сказал Леший. – Есть такая информация.

Капитан недобро смотрел на майора. Спускаться вниз он явно не собирался.

– Да вы, как командир спецвзвода… вы просто не имеете права вести меня туда! У меня даже допуска нет!

– Я готов сделать исключение, – пожал плечами Синцов. – Исключительно из уважения к полковнику Огольцову и из желания оказать максимальное содействие работе комиссии…

– С исключений из правил начинается беспорядок и анархия, – назидательно сказал Рыженко.

– Тогда будем их соблюдать, – опять согласился Леший. Сегодня он был покладист, как никогда. – Жду ваших указаний.

Проверяющий задумался. Он начал кое-что понимать. Четвертый уровень. Сейфы, которые сегодня надлежало открыть, были для него недоступны.

– Поручаю документально зафиксировать факт гибели Коптоева и отобрать экспериментальные образцы для его дактилоскопической и генетической идентификации! – наконец, сформулировал он.

– Есть! – кивнул Леший. И, повернувшись к своей группе, гаркнул:

– Начинаем спуск! Порядок движения обычный. Регенераторы надеваем по моей команде или самостоятельно, по объективным показателям. Пыльченко идет первым, я замыкающим. Вперед!

Он проводил взглядом капитана Рыженко, который с явным облегчением вылезал из коллектора по грубой деревянной лестнице: подальше от неизведанного четвертого уровня и карлов – к свету, солнцу, птичкам… А сам привычно нырнул в черную дыру второго уровня.

«Хоть двадцать комиссий для „минуса“ создавайте, толку не будет, – злорадно подумал он. – Потому что, кроме нас, вниз спускаться некому! Посуетитесь, щеки понадуваете, а напишете то, что мы скажем…»

И он был прав.

* * *

Сначала под уклон шли узкие карстовы пустоты и тесные штольни каменоломен старой Москвы, потом группа вдруг вышла в бетонный туннель, под ногами захлюпало. Воздух здесь был более сырой, с запахом болота и канализации. Через полчаса послышался шум падающей воды, вскоре приблизились к водопаду: из отверстия в стене бил довольно сильный поток, исчезающий в проломе в полу.

– Куда это все девается? – удивился Пыльченко. – Как бы в один не прекрасный день вся Москва не ушла в «минус»…

– Есть такая проблема, – угрюмо подтвердил Леший. – В городе 800 артезианских скважин. Раньше вода близко к поверхности подходила, а сейчас опустилась на 70–80 метров. Воду выкачали, осталась депрессивная воронка…

– Это что такое?

– Пустота. Под гигантским мегаполисом существуют огромные пустоты. Наверху город, под ним пустое место. Значит, что?

– Значит, действительно может сложиться?

– Вот именно.

Туннель стал посуше, на стенах появились змеящиеся к неизвестной цели провода, бетонные стены сменились кирпичными с выщербленной от времени кладкой и темными пятнами сырости. Путь шел под уклон, и все время пересекался с какими-то ответвлениями, коридорчиками, закоулками. Стены снова оделись в бетон, появилась железнодорожная колея, вдоль стен стали попадаться сложенные штабелями ржавые рельсы и беспорядочно наваленные куски арматуры.

– Похоже, это та линия, про которую мне мухомор тот говорил – ветеран «подземец», – наморщил лоб Леший. – Первухин. Только какая-то она странная…

– Значит, сам Лаврентий Берия раскатывал здесь на своем электрическом шарабане? – спросил Полосников. – Спецметро? Правительственная ветка?

– Нет, товарищ Берия здесь ни на чем не катался. Диаметр туннеля маленький – два с половиной метра, не больше. Узкоколейка опять же… Тут даже провода правительственной связи не предусмотрены, – со знанием дела объяснял Пыльченко, обшаривая бетонные стены лучом фонаря. – На стенных держателях всего по два крюка под силовой кабель. И контактного рельса нет…

Он уже бывал в спецметро вместе с Лешим, на разных ветках.

– Ну, и что если нет? – Полосников попал на такой объект впервые и не разбирался в нюансах.

– Да то, что здесь поезда не на электрической тяге, а на механической, – терпеливо разъяснял Пыльченко. – В «Метро-2» такого быть не может.

– Почему? – не унимался Полосников.

– Для удобства высшего начальства, – пояснил Леший. – У них там наверху контактный провод, и даже лампы под потолком, чтобы все видно было, как на ладони!

– А чего там рассматривать?

– Ну, это для особых случаев. Например, пешая эвакуация руководства из правительственного бункера.

– Пешая эвакуация? – хмыкнул Полосников. – Представляю.

– Жить захочешь – пойдешь и ножками! – хмыкнул Леший и уже другим голосом приказал: – Середов и Полосников, за вами обследование и картографирование этой линии! А сейчас все вперед!

Легкой трусцой группа направилась вдоль тоннеля. Он резко спускался вниз, потому передвигаться было нетрудно. Воздух сухой и спертый, но для дыхания его вполне достаточно. Через час они поравнялись с небольшим составом: электрическая дрезина с четырьмя вагонетками. Одна перевернулась и сошла с рельсов.

– Это вспомогательный тоннель, – сделал вывод Леший. – По этой ветке перемещали какие-то грузы, скорее всего, строительные. Возможно, он и ведет к Хранилищу.

Они сделали привал, подкрепились сухим пайком и горячим чаем. С собой всегда брали не предусмотренную инструкциями фляжку с коньяком, но ее использовали только в случаях действительной необходимости. Потом доложились дежурному о продолжении движения.

– Что там у вас? – поинтересовался тот. – Говорят, вы вскрыли заброшенную ветку «Метро-2»?

– Кто говорит? – поднял бровь Леший.

– Огольцов доложил самому Директору! Мол, обнаружен секретный объект сталинской эпохи… «Метро-2»!

– Это Рыженко, – усмехнулся Леший. – Слышал звон, да не знает, где он. Зато свою роль выпятил, может, благодарность получит… Не вскрыли мы «Метро-2», и никому я об этом не докладывал. Грузовая ветка с узкоколейкой, пустые вагонетки, – это да. Но мы еще на полпути…

Группа продолжила движение. Через некоторое время рельсы кончились, на бетонном полу валялись лопаты, ведра, кучи окаменевшего бетона… Потом кончилась бетонная облицовка – они вышли в сырой, похожий на средневековые копи, широкий коридор, пробитый в обычном грунте. А вскоре наткнулись на давний, слежавшийся завал.

Пыльченко включил сканер, провел замеры.

– Пятьдесят метров сплошняком, – доложил он. – Грунт плотностью 75. Камни, осколки бетона. Без специальной техники не вскроешь!

Леший задумался, достал карту, всмотрелся в отмеченную крестиком синюю жилку водовода с кирпичным коридором. Ветеран подземных подразделений Первухин указал ее как один из ориентиров. Потом он с севера на юг проходил двойное русло Москвы-реки. Потом миновал два мощных бетонных тоннеля. И там сразу спуск на шесть метров, а потом вертикальная штольня, та самая труба со скобами…

Включив GPS-навигатор, он определил местонахождение группы и, привязываясь к ориентирам, проложил новый маршрут.

– Возвращаемся! – наконец, приказал он. – Разделимся и поищем другие пути…

* * *

– Ты тоже слышишь, Рудин?

– Что?

– Стук этот. Тах-тах-тах.

Рудин поднял голову и замер, прислушиваясь.

– Точно! – он посмотрел удивленно на Лешего. – Будто машина. Или это… Трактор работает… Да?

Леший махнул рукой: не останавливайся, пошли. Луч фонаря рисовал в темноте белый столб, наполненный кружащимися частичками пыли, которую они с Рудиным подняли своими рифлеными ботинками. Иногда там пролетали какие-то мелкие насекомые, похожие на белые бесформенные хлопья, как снег или пепел. Летающих насекомых на такой глубине Леший никогда не видел. Наверное, если показать такую козявку какому-нибудь специалисту-инсектологу, тот сходу накатает докторскую диссертацию и прославится на весь инсектологический мир. И полезут они сюда пачками, кафедрами и факультетами, и с ними всякая журналистская шушера полезет, а следом рванут уже все остальные. И вся первозданность накроется медным тазом… Нет уж, пусть лучше эти козявки летают себе здесь, в тишине и спокойствии.

– Не знаю, – сказал Леший. – Машина, трактор или какой-нибудь придурок сидит под землей и бьет в барабан. Но что-то здесь есть.

Рудин остановился и поднял кверху палец в перчатке.

– О! А теперь пропал! Слышите?

Далекий механический стук, доносившийся словно ниоткуда, настолько тихий, что его можно принять за стук собственного сердца или другие шумы в организме, – он внезапно прервался.

– Уже раз третий то стучит, то замолкает, – сказал Леший. – Пошли, не стой. Нам сегодня эту ветку надо до конца пройти, чтобы потом время не тратить.

Рудин, не меняя удивленного выражения лица, отправился за ним следом. Это было северное ответвление штольни, которая шла от синего водовода – одного из ориентиров по пути к Хранилищу – мифическому или реальному. Всего таких ответвлений он насчитал шесть – если, конечно, у каких-то нет собственных ответвлений. Пока что пройдена только одна ветка длиной в полтора километра. Пыльченко с Середовым и Зарембой топчут вторую. Это – третья. Позади больше двух километров, а конца-края ей пока что не видно. Что Лешего, если честно, совершенно не напрягает, даже наоборот.

– Так серьезно, что это такое может быть, а, товарищ майор?

– Понятия не имею.

Рудин прошел несколько шагов молча, потом спросил:

– Может, где-то тоннель под метро бьют или что-то в этом роде?

– Ты охренел, Рудин. Сто восемьдесят метров глубина – какое тут тебе может быть метро?

– Так они, может, и выше бьют, просто мы их слышим…

– Нет. Сверху мы бы ничего не услышали, через эту глину ни один звук не пробьется. Стук где-то тут, поблизости…

– Может, шпионы в Кремль пробираются… – Рудин на всякий случай улыбнулся.

– Инопланетяне, – подсказал Леший.

Судя по показаниям GPS-навигатора, они находились в районе «Адской щели», выше ведущего к ней главного тоннеля с рельсами, который соединяется с верхним уровнем вертикальной шахтой – Леший прозвал ее про себя «Бухенвальд», сам не зная почему. Наверное потому, что высокая и широкая, чем-то трубу в крематории напоминает… Вообще он любил придумывать названия всяким новым местам, которые открыл. Путешественник какой-нибудь находит неизвестный остров в море, – и дает ему имя, какое сам придумает. И все потом будут называть остров именно так, а не иначе, и на картах его пометят этим названием. Так и здесь.