Текст книги "Евангелие дня. Толкования на Евангельские чтения церковного года"

Таких людей немного. Но как ярко сияют они на тусклом фоне тепло-холодного отношения к Евангелию большинства современников, вялых, дряблых, слабых в добре, и как возвысило и просветило их душу слово Божие, которому они отдались беззаветно и которое исполнили до конца!

Свт. Василий Кинешемский. Беседы на Евангелие от Марка.

Мф., 90 зач., 22, 15—22

Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Иисуса в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице; итак скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, лицемеры? Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли.

С того времени, как первосвященник Каиафа изрек свое невольное пророчество, что лучше одному умереть за людей, – не проходило дня, чтобы члены Синедриона не собирались обсуждать вопрос: как уловить Иисуса и во что бы то ни было погубить Его. Фарисеи не погнушались войти в соглашение с ненавистными иродианами, приверженцами царя Ирода: до такой степени они пламенели ненавистью к нашему Господу! Тогда, говорит св. Матфей, «когда всего более надлежало сокрушаться сердцем, придти в изумление от человеколюбия Божия, устрашиться будущего Суда, и смотря на то, что уже совершилось, поверить тому, что должно совершиться» (свт. Иоанн Златоуст) – тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах, чтобы предать начальству и власти игемона. Они прибегли к одной из самых опасных и хитро задуманных уловок. Зная, с какой прямотой и откровенностью Иисус Христос всегда высказывал свои мысли, они придумали пред всем народом предложить Ему такой вопрос, на который, по их мнению, Он должен был ответить: да или нет, причем как в том, так и в другом случае подвергался опасности – или от народа, или от римлян. Хитрость фарисеев прежде слов открывается уже в тех лицах, которых они подослали к Иисусу Христу: и посылают к Нему учеников своих с иродианами.

И вот искусители подходят к Господу и делают вид, что между ними учениками и иродианами возник спор, для решения которого они и обращаются к мудрости Учителя Иисуса, говоря: Учитель! Есть один вопрос, о котором никто не говорит откровенно, нам бы хотелось узнать, что Ты думаешь об этом предмете. Мы знаем, что Ты справедлив, для Тебя правда выше всего, и истинно пути Божию учишь, безбоязненно, как истинный Учитель Израилев, учишь тому, чего Бог требует от человека, и не заботишься об угождении кому-либо, не обращаешь внимания на то, как думают другие люди, ибо не смотришь ни на какое лицо; Ты ничего не скажешь в угоду Пилату или Ироду…

«Смотри, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – с какой лестью они приступают к Нему и как хитро прикрывают свое намерение. Знаем, что Ты справедлив. Как же они прежде говорили, что Он обманщик, обольщает народ, одержим бесом и не от Бога? Незадолго перед этим они Его спрашивали: какой властью Ты это творишь? И не смогли получить ответа; потому теперь надеются лестью надмить Его и склонить к тому, чтобы Он сказал что-нибудь противное закону и верховной власти. Потому и говорят: «справедлив», – и таким образом признают Его тем, что Он и есть на самом деле, только не от чистого сердца и неохотно. Присовокупляют: не заботишься об угождении кому-либо, чем они намекают на Ирода и кесаря». Тщеславные ученики гордых фарисеев судили о Господе по себе: они льстили Ему похвалами, не подозревая, как это противно Тому, Кто был кроток и смирен сердцем. Так их лесть изменяла сама себе.

Они продолжают: итак скажи нам: как Тебе кажется, позволительно ли (народу Божию) давать подать кесарю или нет? Давая эти подати не делаемся ли мы рабами язычников, не оскорбляем ли своей совести? Свт. Иоанн Златоуст замечает: «Посмотри, как они коварно действуют – не говорят: скажи нам что хорошо, что согласно с законом, но – как Тебе кажется? они только и думают, как бы уличить Его в противлении власти и предать. Но Тот, Кого хотят уловить, видит не только вопрос, но и сердца и намерения вопрошающих. Он видит, что злоба уже созрела и открыто обнаружилась, и потому глубже рассекает их рану, открывает их тайные мысли, обнаруживает перед всеми с каким намерением они пришли к Нему, и, таким образом, в самом начале приводит их в замешательство.

Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня лицемеры? – одним этим гневным словом лицемеры, Господь сразу обнажает их замысел, обличает лукавство и заставляет молчать. Потом, чтобы заставить их самих произнести приговор и сознать, что должно платить дань кесарю, Он говорит: покажите Мне монету, которой платится подать.

Фарисеи едва ли носили при себе римские монеты, но они были у иродиан. У меновщиков возле храма тоже можно было получить требуемую монету. Они принесли Ему динарий с изображением на одной стороне кесаря Тиберия, а на другой – его титула. Господь взял монету, посмотрел на изображение и надпись. И отдавая ее обратно, говорит им: чье это изображение и надпись? Вопрошающие не знали к чему ведет этот вопрос и говорят Ему: кесаревы. Тогда Господь разрешил их коварный вопрос самым простым образом: говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Они спрашивали, позволительно ли давать? Он поправляет их и говорит: отдавайте, т. е. давайте назад. Платить дань не значит свое добровольно дарить, но отдавать должное; это – законная обязанность, необходимость. Ваши же раввины учат: чья монета, того и царство». «А дабы они не сказали: Ты подчиняешь нас людям, – присовокупляет: И Божие Богу. Ибо и людям надобно воздавать должное, и Богу – то, чем мы в отношении к Нему обязаны. Потому и Павел говорит: отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. (см.: Рим. 13, 7). Кесарево не противоречит Божию: кесарь требует своего, когда требует дани, и не запрещает Божия, не препятствует исполнять Божии заповеди. «Впрочем, – замечает свт. Иоанн Златоуст, – когда ты слышишь: «отдайте кесарю кесарево» – разумей под этим только то, что нимало не вредит благочестию, ибо все противное благочестию не есть уже дань кесарю, но дань и оброк дьяволу».

«Ответ этот удивил всех, потому что сотворен был, так сказать, из ничего», – говорит архиеп. Иннокентий. Враги Господа были обезоружены совершенно. «На что теперь пожалуется ревность фарисейская? Сказано: «отдавайте Божие Богу». Что донесут игемону иродиане? Сказано: «отдавайте кесарево кесарю». Тем и другим должно быть стыдно, что предлагали такой как будто необычайно трудный вопрос, который разрешается одним взглядом на монету».

Услышав это, они удивились, – говорит евангелист, – сами вопрошающие должны были признаться, что сказано весьма благоразумно и обдуманно; они невольно удивлялись незлобивой мудрости ответа, который превзошел и обманул их ожидания. «После этого, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – надлежало бы им уверовать и признать себя пораженными, потому что Он предоставил им очевидное доказательство Своей Божественности, открыв их тайные мысли и кротким образом заставив их молчать. Что же? Поверили ли они? Нет: и, оставив Его, ушли, говорит св. Матфей, удалились в мрачном настроении. Ничто так полно не раскрывает всю глубину гнусного лицемерия этих иудейских совопросников, как то, что они, несмотря на этот Божественный ответ и несмотря на свое тайное внутреннее убеждение в истинности его, впоследствии не постыдились обосновать на нем злостное обвинение против Иисуса Христа, будто Он запрещал давать подать кесарю.

Особенного примечания достойно то, что, хотя вопрос фарисеями был предложен об обязанности к кесарю, и хотя этот вопрос указанием на подать и заповедью: отдавайте кесарево кесарю разрешался достаточно и непобедимо, Господь однако этим не удовлетворился, но присовокупил другую заповедь: и Божие Богу, означая этим союз обеих заповедей и неполноту первой без последней. Нетрудно усмотреть, что вторая половина этой заповеди: отдавайте Божие Богу еще обширнее, поскольку власть Божия выше и обширнее власти кесаря. Все – Божие по праву сотворения, по праву сохранения, по праву управления; потому никаким изъятием не может быть ославлен вопрос апостола: Что ты имеешь, чего бы не получил? (см.: 1 Кор. 4:7). А следовательно – что же имеешь ты, что не был бы ты обязан воздать вседаровавшему Богу, в чем бы ты мог отказать Богу? Бог дал тебе ум: отдай его Богу, посвящая его на познание Бога, на помышление о Боге. Бог дал тебе волю: отдай ее Богу; да будет в законе Господни воля твоя; употребляй ее на исполнение заповедей Господних. Бог дал тебе сердце: отдай его Богу, иначе сказать, возлюби Бога всем сердцем. Бог дал тебе земные блага: отдавай их Богу, предпосылая к Нему избыток их через руки нищих, и то из благ, что употребишь на себя, употребляй с благодарением Богу…

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.

Мф., 87 зач., 21, 33– 42

Сказал Господь такую притчу: был некоторый хозяин дома, который насадил виноградник, обнес его оградою, выкопал в нем точило, построил башню и, отдав его виноградарям, отлучился. Когда же приблизилось время плодов, он послал своих слуг к виноградарям взять свои плоды; виноградари, схватив слуг его, иного прибили, иного убили, а иного побили камнями. Опять послал он других слуг, больше прежнего; и с ними поступили так же. Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили. Итак, когда придет хозяин виноградника, что сделает он с этими виноградарями? Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои. Иисус говорит им: неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших?

Не понять этой притчи было нельзя: смысл был слишком ясен. Еще древний пророк Исаия изображал избранный народ под видом виноградника и обращался к нему от лица Божия с таким вопросом: что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего бы Я не сделал ему? (Ис. 5, 1–7). Винограднику, виноградной лозе уподобляли его и другие пророки: Иеремия, Иезекииль, Осия. Подобие это встречается даже в Законе Моисеевом и у Псалмопевца. Виноградная лоза – это самое скромное и, в то же время, самое благородное растение требует от виноградаря постоянной, неусыпной заботы и ухода во все времена года: так и Бог, избрав народ еврейский из всех народов земных, являл во все времена Свое дивное о нем попечение. «Но, – говорит свт. й Иоанн Златоуст, – рассуди, как велико было Божие о них попечение, как непомерна их беспечность. Ибо, что надлежало делать земледельцам, то сделал Он Сам: насадил виноградник, обнес оградой и прочее. Ибо, когда иудеи вышли из Египта, Бог дал им Закон, дал им гражданское бытие, устроил жертвенник (который и означал “точило”, ибо на нем проливалась кровь животных, прообразовавших кровь Христову) и храм воздвигнул (в притче под именем “башни”)». Чрез ограждение посредством Закона иудеи сделались народом отдельным, так что Закон, ставши «стеной огненной», явно охранял их от языческих племен, от заразы идолопоклонства и служил залогом покровительства Божия. В чудесах при исходе из Египта, при Синае, при завоевании земли обетованной Бог Сам являлся вождем народа в постоянных явных чудесах и знамениях; но потом, все благоустроив, Господь поручил Свой народ его духовным вождям, первосвященникам, священникам и левитам, которым и дал право сидеть на седалище Моисеевом и с него поучать народ и толковать Закон, и отлучился, т. е. «долготерпел, не всегда и не тотчас по преступлению наказывал. Под отшествием разумеется великое Божие долготерпение» (свт. Иоанн Златоуст). И послал Своих слуг, т. е. пророков, этих великих избранников Божиих, которые возвещали иудеям волю Божию, призывали их к покаянию, открывали будущее, указывая на грядущего Спасителя мира – единородного Сына Божия. Эти посланники Божии требовали от иудеев плодов, т. е. исполнения воли Божией, «повиновения, доказываемого делами. Но иудеи не только не дали плода после таких попечений, но даже вознегодовали на пришедших, и не только вознегодовали, но еще обагрили свои руки кровью; сами заслуживая казнь, предали казни посланных» (свт. Иоанн Златоуст). «Но почему Бог не тотчас послал Сына? – спрашивает свт. Иоанн Златоуст, и отвечает: – Для того, чтобы они почувствовали, как несправедливо поступали с посланными рабами, и, отложивши гнев, устыдились Его Пришествия Словами постыдятся Сына Моего показывается не неведение в Боге, а только намерение обнаружить великость греха и совершенную неизвинительность иудеев. Ибо Бог знал, что убьют Его Сына, однако же послал. Если они были непризнательны к рабам, то, по крайней мере, должны были почтить достоинство Сына».

В этом послании Сына Своего Отцом Небесным является последнее, уже окончательное усилие милосердия Божия. «Но как же поступили они? (свт. Иоанн Златоуст). Им должно было придти и просить помилования, а они ведут себя по-прежнему, даже задумывают новые злодеяния, ужаснейшие прежних. Что говорят, увидев Сына? Пойдем убьем Его» Для чего и за что? Можно ли было им обвинять Его в чем-нибудь великом или малом? Разве в том, что Он почтил вас? Будучи Богом, сделался для вас Человеком и совершил бесчисленные чудеса? Или в том, что призывал в царствие? Смотри, как они, при всем своем нечестии, крайне безумны и как безрассудно их побуждение к убийству: убьем Его, – говорят они, – и завладеем наследством Его! Так некогда совещались и братья Иосифа, злоумышляя против него: увидев его издали, они сказали друг другу: вот идет этот сновидец. Пойдем теперь и убьем его… и увидим что будет из его снов (Быт. 37, 19–20). Подобно тому, как братья Иосифа, думая разорить намерения Божии относительно своего меньшего брата, способствовали их исполнению, так и законники иудейские, восставая против Христа, сделались орудиями осуществления намерений Божиих. Это наследник, – говорят злые виноградари. Иисус Христос есть Наследник всего, не как Бог, но как Человек, ибо как Бог, Он есть Творец всего.

Каким поразительным пророчеством являются слова притчи: пойдем, убьем… и завладеем наследством Его – для иудейских вождей, которые спустя несколько дней услышали от Каиафы на тайном совещании Синедриона: что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него. Лучше нам, чтобы один человек умер… (Ин. 11, 47–50). И вывели его вон из виноградника и убили. Видишь, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – как Иисус Христос предсказывает о самом месте, где будет убит?» Известно, что Он пострадал вне врат (Евр. 13, 12). В Своей притче Господь говорит как всеведущий. Он изображает перед иудеями их будущее преступление точно так, как оно через несколько дней будет ими совершено. Он читает их злые намерения и в притче показывает им, как в зеркале, весь ужас этих намерений, чтобы, если можно, устрашить их. Он ставит перед судом их совести все их поведение и предлагает прямо вопрос, решающий их собственную участь: когда придет хозяин виноградника, – когда истощится великое Божие долготерпение, и Он явится грозным карателем неправды, – что сделает Он с этими виноградарями?

Что же после этого книжники и фарисеи? Они поняли притчу, поняли, к чему ведет этот заключительный вопрос; вопрос был поставлен в присутствии народа, так что нельзя было на него не ответить, и они ответили… С видимым спокойствием, но на самом деле с удивительным бесстыдством они в другой раз произносят приговор против самих себя. Говорят Ему: злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям, которые будут отдавать Ему плоды во времена свои. Видно, их сожженная совесть позволила им и тут показать вид, будто они не узнают себя в этой притче и рассуждают беспристрастно. И Господь подтвердил их решение: так, сказал Он, придет и отдаст казни негодных виноградарей, и отдаст виноградник другим. Но строгий тон голоса и Его взор показывали, что эти грозные слова относятся прямо к членам Синедриона. Это так поразило одного из слушателей, что он воскликнул: «избави Бог!» Видно, что притчу поняли не одни фарисеи, но и народ: это восклицание невольно вырвалось у какого-нибудь из учеников фарисейских: сами фарисеи были слишком осторожны и себя не выдали бы. Господь взглянул еще раз на Своих собеседников взором, проникающим сердца… Иисус говорит им: вы считаете невозможным, чтобы у вас были отняты ваши преимущества? Но неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Вы должны знать, о каком Камне говорит здесь Псалмопевец, вы сами относите эти слова к Мессии. Вам было поручено строение духовного храма – Церкви Божией, но вы отвергли Меня, краеугольный Камень этого храма. Несмотря на это отвержение, сей Камень ляжет в основу угла, соединяющего две стены: в Моей Церкви Я соединяю верующих из иудеев и язычников. Так благоугодно Самому Богу, Отцу Моему: Это от Господа, и есть дивно в очах наших. А вы, за ваше ожесточение, за неверие, сами будете отвержены: Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царствие Божие, которого вы так ждете, но в чем оно – не хотите понять, и дано будет народу, приносящему плоды его.

Так, наконец, притворство и лукавство фарисеев заставило Господа сказать со всей ясностью, что они будут отвержены, что Царствие Божие отнимется у народа иудейского и перейдет к другим народам. После такого открытого заявления посланникам Синедриона уже невозможно было притворяться непонимающими: личина их лицемерия спала сама собой. Свт. Иоанн Златоуст при этом замечает, что и теперь Господь не назвал прямо язычников как наследников Царствия Божия, чтобы не раздражить иудеев против Себя, но намекнул только, сказав: «дано будет народу, приносящему плоды его». Без сомнения, для того и притчу сказал, чтобы иудеи сами произнесли приговор, как и Давид произнес свой суд, уразумев притчу Нафана. Суди по этому, как справедлив приговор, когда повергаемые наказанию сами себя обвиняют! Потом, дабы вы видели, что не только самая справедливость этого требует, но что это давно уже предрекла благодать Святого Духа и Бог так определил, Иисус Христос приводит пророчество. Камнем называет Себя, а строителями – учителей иудейских; тоже сказано и пророком Иезекиелем: «когда он строит стену, они обмазывают ее грязью» (Иез. 13, 10).

Как же отвергли? – Когда говорили: не от Бога Этот Человек (см.: Ин. 9, 16); Ты самарянин и бес в Тебе (см.: Ин. 8, 48). Наконец, чтобы они знали, что им угрожает не одно только отвержение, указывает на самые казни: И тот кто упадет на этот камень, разобьется; а на кого – Камень этот – упадет, того раздавит. «Здесь, – говорит свт. Иоанн Златоуст, – Иисус Христос представляет двоякую гибель: одну от преткновения и соблазна, что значат слова: тот кто упадет на этот камень; а другую – когда подвергнется пленению, бедствиям и конечной пагубе, что ясно выражает в словах: того раздавит, и этим Он указал на Свое Воскресение».

Претыкались об этот Камень те, которые соблазнялись смирением Христа и погибали духовно. А те, на которых Камень падал, были нераскаянные враги Христовы, которые знали, Кто Он, однако же, до конца упорно вооружались против Него. Преткнувшийся может, хотя и не без вреда, встать: соблазнившийся может еще вразумиться, одуматься, покаяться, но на кого упадет камень, как с неба, тот будет разбит, раздавлен на смерть, как прах на летних гумнах (см.: Дан. 2, 35), т. е. погибнет на веки. Враги Христовы сами произнесли на себя приговор, «и это самое было ясным доказательством того, что не Наказывающий, но сами наказываемые были виновниками ниспосылаемой на них казни» (свт. Иоанн Златоуст).

Можно себе представить, какой стыд, какое замешательство овладело посланцами Синедриона, какая злоба закипела в их ожесточенных сердцах при этих грозных словах Господа. И слышавши, говорит св. Матфей, притчи Его, первосвященники и фарисеи поняли, что Он о них говорит. Они готовы были употребить силу, чтобы схватить Обличителя, и старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за пророка. И они удалились от Господа с таким видом, какой только можно было принять на себя людям, всенародно посрамившимся и, однако же, не желающим, чтобы к ним все относились с презрением. А Господь и теперь, как и всегда, действовал с любовью ко врагам Своим. Что было бы, если бы Он теперь же решительно и прямо объявил Себя Мессией, как того желали книжники и фарисеи? Им хотелось, конечно, в таком объявлении найти низкий предлог к обвинению Его перед римлянами; но какой опасности подвергали они Иерусалим и самих себя? Народ, услышав из Его уст, что Он Мессия, тотчас возмутился бы против чужеземного владычества, и в этом возмущении легко могли погибнуть и первосвященники, и книжники.

Господь все предвидел, и враги Его услышат эти решительные слова: «Я – Сын Божий», но услышат уже тогда, когда эти слова не поведут ни к какому народному возбуждению, а только ускорят Его собственный крест. А между тем все, что нужно было Синедриону знать, он и теперь узнал. Из притчей Господа само собой следовало, что Он – Мессия, мало того: что Он знает все, что у них на сердце, знает, что они Ему готовят, и что Он добровольно идет на смерть. Если бы они хотели послушать голоса своей совести, она сказала бы им, что Иисус есть не кто иной, как Сын Бога Живого – истинный Мессия Христос. Но они не хотели этого знать и шли на явную гибель. И камень упал на них всей своей тяжестью: через 40 лет по Вознесении Христовом, Иерусалим был разрушен, страшные бедствия обрушились на Иудею, сотни тысяч иудеев погибли и миллион был отведен в плен. Царство Иудейское перестало существовать. Поистине, тогда сбылись слова притчи Христовой: «злодеев сих предаст злой смерти, а виноградник отдаст другим виноградарям» – апостолам Своим.

Так отнято от евреев Царствие Божие и дано народу, приносящему плоды его».

Какой это народ, избранный Богом на место неблагодарного и вероломного Израиля? Этот народ – мы, христиане; мы – новый виноградник, насажденный от Самого Господа по слову Его: Я есть лоза, а вы ветви. Мы – сыны нового Израиля; нам теперь присвоены все достоинства и преимущества Израиля древнего – еще большие преимущества. Мы, по словам апостола, род избранный, царственное священство, люди взятые в удел; наследники Божии, сонаследники же Христу; храм Божий, и Дух Божий живет в нас (см.: 1 Петр. 2, 9; Рим. 8, 17; 1 Кор. 3, 16). Нам даны все средства к тому, чтобы мы могли приносить добрые плоды: святая Церковь – столп и утверждение истины (см.: 1 Тим. 3, 15) есть наша ограда; животворящая Кровь Иисуса Христа и благодать Святого Духа, как из точила, в Церкви подаются для душ алчущих и жаждущих правды. Для приношения добрых плодов веры – дел благих – Господь поручил делателям – пастырям и учителям, призванным к совершению святых, на дело служения (см.: Еф. 4, 12). Так, все нам дано для того, чтобы мы могли жить свято и целомудренно, отвергшись нечестия и мирских похотей, как свойственно сынам нового благодатного царства. Но все эти достоинства и преимущества принадлежат только тем из нас, которые живут достойно своего высокого звания. Если же мы одним только именем отличаемся от жестоковыйных иудеев, если только одними устами исповедуем Христа, а сердцем и делами отметаемся от Него, если, будучи искуплены крестной смертью Спасителя, вторично распинаем Его своими грехами и неблагодарностью; то не только все осуждения и клятвы, произнесенные Богом на ожесточенных иудеев, падут на нас, но постигнет нас участь еще более горькая.

Еп. Мефодий (Кульман). Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея.