Текст книги "Зовите меня Джин Миллер"

– В этот четверг, как вы помните, у меня день рождения… – начал Сухов в среду на большой перемене.

– Разве о таком событии реально забыть? – скептически осведомилась Мирослава, и Женька пихнула ее в бок. Они всё еще почти не разговаривали и вообще встречались только когда между ними была Высоцкая. А сегодня так получилось, что и Емельянова околачивалась тут же – и вся компания была снова в сборе.

– Предки укатывают в деревню, так что разрешили мне на выходных устроить маленькую вечеринку.

– Маленькую? – всё тем же скептическим голосом осведомилась Мирка.

– Ну не маленькую, да. Но им это неизвестно. В общем, хоть в последнее время всё как-то разладилось и вы меня все маленько бесите… – Очередное фырканье Мирославы. – Я приглашаю вас к себе на день рождения. И только попробуйте все не прийти! Все, – с нажимом повторил он, посмотрев на Сашу, наверно, впервые за последнюю неделю.

Женька подняла голову, посмотрела на Емельянову, та несмело улыбнулась и пожала плечами.

– Если получится…

– Ну да. Если…

– Так ты пойдешь? – спросила она Сашу на следующий день в радиостудии. На этой неделе Емельянова выпускала ее в эфир, больше в студии никого не было, и подвернулась отличная возможность поговорить.

– Ты о чём?

– О дне рождения Сухова. Знаю, вы в ссоре…

– Трудно назвать это просто ссорой. Это больше похоже на окончательное прекращение отношений.

– Как пафосно, – улыбнулась Женька. – Вадик может быть редкостным придурком, но он хороший друг. Я знаю. И раз он сейчас так себя ведет – значит, что-то его задевает и мешает увидеть и свою неправоту тоже. Вы хоть раз нормально разговаривали с тех пор, как между вами началась эта война?

– Да мы только и делали, что разговаривали!

– Нет, вы орали. Как наблюдающий со стороны могу это сказать точно.

Саша задумчиво покрутилась в кресле, вздохнула в ответ на свои мысли.

– В любом случае, ничего уже не поправишь. Телестудия закрыта…

– Знаешь, – добавила Женька после паузы, – он пригласил весь наш и ваш классы. Народу там будет тьма. Очень легко затеряться. У Вадика большая квартира.

– К чему ты это?

Высоцкая пожала плечами.

– Просто к тому, что не обязательно идти туда ради одного Сухова с его днем рождения. Преподнесешь подарок, а дальше мы просто будем веселиться, и всё. И оторвемся как следует. Когда еще удастся куда-то выбраться всем вместе? Скоро ведь конец года.

– Знаешь, мне кажется, Мирослава права. Ты действительно как-то изменилась.

– Правда? – Женька усмехнулась, надела наушники. – А я не заметила. Мне кажется, вы придумываете.

– Знаете, друзья, сегодня на стене в группе оказалось очень много необычных пожеланий и поздравлений друзьям. Мне было довольно трудно выбрать, а всё прочитать, как вы понимаете, я не успеваю. Так что не обижайтесь на меня, если ваше послание не прозвучало в эфире. Но, судя по тому, что за последние недели количество приветов увеличилось, можно смело сказать, что нашу программу вы, похоже, действительно слушаете. Хотя, с другой стороны, я всё время забываю, что у вас ведь нет особого выбора. И последнее на сегодня поздравление я хочу передать одному своему очень хорошему знакомому Вадиму Сухову. У него сегодня день рождения. С подарком, как и положено, я поздравлю его в субботу на его вечеринке (если что, я ничего не говорила), а сейчас просто хочу пожелать ему исполнения всех его мечт. Мечтай, Вадик, и у тебя всё сбудется. И да, эта песенка звучит для тебя. А я на этом прощаюсь с вами. В студии была Джин Миллер, до свидания, друзья!

21

Несчастная Вадикова квартира разрывалась от грома музыки и эмоций бешеных школьников, оставленных без присмотра родителей. Народу понабилось достаточно много, и все очень быстро распределились по четырем комнатам, кухне, коридору, запихнулись на балкон. В одном месте ели, в другом – танцевали, в третьем – играли, целовались и снова танцевали. Везде звучали тосты за именинника, а сам именинник, находясь в самом легкомысленном из своих состояний, носился между гостями, успевая со всеми фотографироваться, есть, принимать поздравления, играть в фанты и прочие шумные игры.

Женька побывала во всех этих островках бурного веселья, выскочила из комнаты с целующейся парочкой, покукарекала из окна в фантах, схватила бутерброд и забилась в угол дивана в зале с танцующими, думая, что теперь точно понимает, что значит чувствовать себя одинокой в толпе. Непривычно ходить по комнатам одной – это было совершенно не свойственное ей поведение. Раньше она постаралась бы обязательно найти кого-то, чтобы прийти с ним, вцепилась бы в Мирославу, которая сейчас очень бурно играла в фанты, или в одну из Драконих, но так как это был день рождения одного из ее лучших друзей, она искренне считала, что сопровождение ей не нужно. И стесняться и зажиматься тоже нечего. Это же квартира Вадика, привычная с детства. Здесь они коротали дни и вечера, будучи еще в начальной школе, а в тот год, когда Вадик сломал ногу и просидел на домашнем обучении, она вообще здесь практически жила.

Надо же… Вадику исполнилось семнадцать! Еще пару лет назад семнадцатилетие виделось Женьке солидным возрастом, но нет, всё оказалось довольно прозаично. Вот он, тот же Вадик. Разве стал он взрослее? Разве стал менее легкомысленным, менее болтливым и более ответственным? Что-то не похоже.

– Женька, – позвали ее вдруг. Высоцкая подняла глаза и поняла, что напротив стоит Стрельников. – Потанцуем?

– Да, – выдавила она и встала, взявшись за протянутую руку. Звучали первые аккорды медленной песни, и многие танцующие разбежались по углам, другие, парочки, автоматически оказались в центре комнаты. И вот она, Женька, тоже была среди этих парочек. Танцевала медленный танец с Максом. Танцевала с Максом.

Разве это возможно?

Впрочем, в последние дни ее представления о возможном и невозможном существенно пошатнулись, и всё же… Сотни раз она воображала себе такое в самых различных фантазиях, а ведь знала: фантазии редко сбываются. Почти никогда. Но это сбылось.

Он обнимал ее за талию и казался таким близким… И его глаза в этот раз смотрели только на нее, а не на кого-то еще, и думал он явно только о ней. У Женьки опять возникло ощущение, что это всё не по-настоящему. И разговаривать не хотелось, а точнее… она просто не знала, что ему сказать. Но… надо ведь сказать, да?

– Странно всё это, – вырвалось у нее.

– О чём ты?

– Топчемся на Вадиковом ковре и будто правда танцуем. Школьный лагерь почему-то напоминает. Или детский день рождения, когда родители заставляют танцевать.

– Ты себя чувствуешь как на детском дне рождения? – ехидно поинтересовался Стрельников. – Это здесь-то? Где Лешка Иванов смешивает коктейли из разных напитков?

– Правда? Мне не наливали.

– И хорошо. Хотя, может, и нет, раз тебе это напоминает детский праздник.

Они одновременно рассмеялись, и между ними снова повисло молчание. Его руки касались ее спины и казались ей жаркими, будто из духовки выдернутыми. Или это ее бросало в жар от смущения – она не знала. Но знала, что каждая секунда этого танца запомнится ей. Жалко только, что разговоры казались ей сейчас неуместными.

И в этот момент Макс сказал:

– Я давно хотел тебя попросить… помочь мне.

– Меня? – удивилась она.

– Да, почему-то именно к тебе хочется обратиться с просьбой, словно только ты и можешь помочь.

– Что-то случилось?

– Нет, просто… – Стрельников казался непривычно серьезным – ни намека на его обычные шуточки. – Один я уже не знаю, как действовать, а больше и обсудить-то не с кем.

– Ты можешь попросить о чём хочешь, – сказала Женька. На мгновение оглянувшись, увидела, что они привлекли внимание. Своим танцем, серьезными разговорами. Но Макс будто ничего не замечал. Словно пытаясь собраться с мыслями, он смотрел на нее внимательным взглядом. Взглядом, пробирающим насквозь. Только от романтики, придуманной Женькой, не осталось и следа.

– Есть одна девушка, – вдруг выпалил он. – И она мне нравится. Я знаю, что ты общаешься с ней. Близко.

…Высоцкая выбралась из толпы танцующих и оказалась в коридоре. Воздуха не хватало, окружающее веселье казалось посторонним шумом. Хаосом, не стоящим внимания, фоном, в котором с легкостью можно убавить звук. Постепенно реальность возвращалась к ней, и под звуки ритмичной музыки из танцующего зала, где еще несколько мгновений назад была она сама, она окончательно пришла в себя.

– Поговори с ней, Жень. Не прямо, в лоб, а просто… Спроси, как я ей вообще…

– Ты просишь меня? – тупо повторила Высоцкая под музыку, разрывающую сердце.

– Да, пожалуйста. Ведь Сашка – она… никогда не поймешь, нравишься ты ей или нет. Она со всеми в хороших отношениях!

«Как и ты…» – сказала себе Женя. Внутри было пусто. Так пусто, что хотелось плакать. Пусто и холодно.

Она постояла у зеркала в темном коридоре, видя и не видя себя, находясь в тени и немного на свету, льющемся из двери кухни. Туда-сюда ходили какие-то люди, и никто не обращал внимания на Женьку, неотрывно смотрящую на себя в зеркало миллион лет.

Внезапно раздался звонок в дверь, и, так как Вадика на горизонте не было, а Женька стояла ближе всех к входу, она и отправилась открывать. Она уже готовилась к встрече со скандальными соседями, но это оказался Артур Раевский с еще одним их одноклассником, Ильей. Увидев их, она ощутила, как внутри у нее что-то вдруг с легкостью расслабилось. Как будто не было этих темных, непроглядных минут стояния в коридоре, как будто только вот сейчас она вынырнула из глубокого дурманящего сна-омута.

– Удивительно, Раевский, – радостно сказала вдруг она. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

– А меня, меня ожидала? – влез Илья. – Я-то один пришел, в отличие от некоторых… Мне компания не помешает!

– Что? – не поняла Женька, но тут Артур развернулся в темноту лестничной площадки и насмешливо позвал:

– Поторопись, а то вечеринка закончится без тебя.

– Да иду уже, – раздался в ответ девчачий голос, и на пороге показалась Алиса – девушка, с которой они познакомились в поезде по дороге в Москву. – Ого, а здесь весело! Привет, Женька!

Новая знакомая бодро тараторила что-то, одноклассники раздевались, закрывали дверь, спрашивали про именинника, а Женька словно на секунду выпала в астрал. Очнулась, только когда Раевский пощелкал пальцами перед ее глазами.

– Уснула? Так где Вадик?

– Наверно, где-то от тебя прячется, – машинально съязвила Женька.

Артур фыркнул, схватил за руку Алису, пританцовывающую перед зеркалом под аккорды песни, льющейся из зала, и пришедшие разошлись по разным комнатам. С этой минуты все чувства Высоцкой отключились окончательно. Словно эмоциональный отсек ее души, наполнившись, перекрылся и оказалось, что и без эмоций тоже можно прекрасно жить. Женька снова заглянула в кухню, стащила еще один бутерброд и принялась ходить по комнатам кругами. Сделала попытку оторвать Мирославу от бурного веселья, но той явно было не до нее.

В зале прошел еще один медляк, в комнате Вадика играли в бутылочку, но без самого Вадика, в кухне наливали коктейли, и подруга Макса Надя Сорокина уже была не в самом вменяемом состоянии. Потом Женька наткнулась на Сашу, и дело пошло веселее. Они танцевали, подпевая песням, комментировали всё и вся и так же бродили, подкрепляя свои жизненные силы едой. Попробовали было один коктейль Лешки Иванова и тут же побежали его выплевывать – уж больно ядреной была смесь. Зарулили в комнату Вадика посмотреть на игру в бутылочку, но быстро сбежали. Наблюдать за этим процессом оказалось не так уж и интересно.

– Идем отсюда, – прошептала одними губами Саша, и Женька с легкостью согласилась.

По дороге они решили заглянуть в кабинет отца Вадика, со смехом строя предположения, кого они там увидят, подначивали друг друга открыть дверь – предчувствовали, что, если там слишком тихо, это не к добру. А потом разом отпрянули от того, что увидели. Вадик целовался на диване с Викой Вершининой – Драконихой, как он сам ее любезно называл. Звук открывшейся двери отвлек парочку, прервал их увлекательное занятие, и Женька встретилась взглядом с побледневшим, ошарашенным Вадиком.

Саша за Жениной спиной кинулась куда-то прочь, и Высоцкая пошла за ней, всё еще не веря в то, что увидела. Это было странное космическое перекрестие – некоторое время назад она узнала, что Максу нравится Саша, а теперь та вдруг наткнулась на симпатии Сухова.

«Санта-Барбара!» – всегда восклицала мама, глядя на дивно запутанные и очень нелогичные отношения героев в телесериалах, и именно эти два слова и лезли ей сейчас в голову. Впрочем, все слова на некоторое время сами выскочили из головы, когда она заметила, как Саша лихорадочно копается в верхней одежде в коридоре, явно не отличая одну куртку от другой. Наконец нашла свою, но та оказалась слишком высоко, и доставать ее было неудобно. Девушка всхлипнула и дернула за куртку еще раз, сильнее.

– Давай я, – раздался за их спинами голос Артура. Одноклассник Жени нарисовался из ниоткуда, но был выше обеих и достал куртку без труда.

– Спасибо, – поблагодарила Саша, даже не глядя на Раевского, уткнувшись взглядом в пол.

– Саш… – начала Женька.

– Увидимся в школе, ладно? – сказала Емельянова. – Пока, ребят.

Женька постояла на месте, покачиваясь с носков на пятки – глупая привычка, прилипшая к ней в последнее время.

– Значит, ты знал, – сказала она Артуру, который всё еще стоял за ее спиной.

– Видел.

– Вадика и Вику? – поразилась Женька. – У них это что, давно?

– И Вику? – переспросил Раевский. Помотал головой. – Нет. Просто на одном из снимков видно Сашино лицо, когда она замечает его с девушкой.

– Так Сухов у нас ловелас, – констатировала Высоцкая. – Стоит дружить с человеком, чтобы понять, что ничего о нем не знаешь?

– А он много знает о твоих путешествиях в Москву?

Женька покачала головой. Артуру удалось нащупать ее слабое место. И она словно решила расковырять его еще сильнее, когда спросила:

– А про то, что Стрельникову нравится Саша, ты тоже знал?

– Стрельникову? – он озадаченно нахмурился, внимательно глядя на Женю, но потом вдруг его словно пронзило понимание. – Нет, не знал.

Они помолчали, и в этом молчании сквозило странное ощущение – когда не нужно ничего объяснять, всё ясно и без слов. И от этого – от того, что кто-то всё понимает, просто понимает, – ей вдруг стало по-настоящему легче. Она ощутила, что эмоции, накрытые крышкой, снова начали прорываться наружу. Она по-прежнему способна испытывать их, всё в порядке.

– Потерял Алису? – осторожно спросила она.

– Нет. Она танцует с нашими девчонками.

– А тебя, значит, признали непригодным?

Женька села в коридоре на пол прямо там, где стояла – хотела сначала пойти поговорить с Вадиком, но вспомнила, что он выбрал не кого-нибудь, а Вершинину. Если честно, ей всё больше хотелось уйти отсюда, но она понимала, что не должна – Сухов как-никак был ее другом (пусть и бесячим). Макс тоже всё еще был здесь, но со своими чувствами на его счет она разберется позже, да.

Артур уселся рядом с ней.

– Какая-то ты слишком злобная сегодня.

– Зато ты милашка, – отвлекаясь от своих мыслей, заметила Женька. – Это на тебя так девушка влияет? Кстати, не думала, что ты продолжишь общение…

– А почему нет? Мое правило на нее не распространяется.

– И что же это за правило?

– Не встречаться с девушками из школы.

Женька поперхнулась.

– Серьезно, что ли? У тебя есть такое правило? Но… Почему?

– Хочешь сыграть в игру? – внезапно спросил Артур вместо ответа.

– Издеваешься? Ты же не серьезно? – на секунду ей, Женьке Высоцкой, сидящей на полу посреди полного бедлама, всё происходящее показалось абсурдным. – Еще несколько месяцев назад мы с тобой и не общались ни разу. С чего вдруг такой интерес к моей персоне?

– Мне кажется, ты встала на путь исправления, Высоцкая, – фыркнул он и вскрикнул, когда она ему врезала.

– Так что за игра?

– Мы раньше в нее частенько играли с мамой. Особенно в дороге. Правила такие. Например, я начинаю и предлагаю тебе представить какую-то картинку. А ты мне должна подробно расписать, что представила.

– А потом меняемся?

– Ну да.

– Ладно, только не смейся.

– Как это? И испортить себе всё удовольствие?

– Еще получить захотел?

– Ладно, ладно. Представь, что тебя приглашают на танец. Но не на нашей школьной вечеринке, а в реально крутом месте. Что это будет за танец и под какую песню?

Женька засмеялась. Еще час назад (нет, она не считала минуты) она танцевала с Максом, и вот теперь… Хотя Раевский верно подметил – школьная вечеринка. Она закрыла глаза.

– Это был бы такой танец, чтобы не совпадал с общим ритмом толпы. Чтобы все двигались под быструю музыку, а я, например, под медленную или наоборот. Чтобы… ну знаешь, словно быть на своей волне.

– Как некоторые чудики в комедиях.

– Или в мелодрамах. Когда все танцуют под одну музыку, а парень вставляет в уши ей наушники и там звучит медляк.

– А где?

– Ну… даже школьная вечеринка сойдет для такого танца, – решила Женька.

– Отлично, – заметил Артур и, помолчав, добавил: – Мы на вечеринке, и она школьная. Так что вперед.

– Чего? – фыркнула Высоцкая.

– Второе условие игры – вообразив что-то, ты должна это исполнить.

Женька задохнулась от возмущения.

– Это нечестно! Надо было сразу рассказать правила!

– Тогда ты не согласилась бы играть.

– Я и сейчас не соглашаюсь!

– Ну как хочешь, – Артур откинулся назад, оперся на руки. – Но я напоминаю, что ты мне тоже проиграла раз в споре. Мое желание – сыграть до конца.

– Вот придурок! – прошипела Женька, поднимаясь с пола.

– Зато это захватывающе. И столько воспоминаний останется, – заверил ее Артур.

Но Высоцкая уже не слушала его. Она вошла в зал, где все бесились и прыгали, прошла в самый центр. Да нет, глупость какая-то! Как она может танцевать медленный танец сама с собой? Она уже повернулась, чтобы пойти и сказать балбесу Раевскому, что она обо всём этом думает, как вдруг он сам возник перед ней и быстро надел ей на голову большие наушники, висевшие у него на шее.

– Не могу же я оставить тебя танцевать в одиночестве, – сказал он.

И тут ей в уши полились первые звуки «Never Let Me Go». Артур улыбнулся ее ошарашенному виду, но, если бы он что-то сказал, она бы точно сейчас не услышала.

Но он не стал ничего говорить – слегка наклонил голову и подал руку.

– Мы что, правда будем танцевать? – спросила она, и он кивнул, видимо, в окружающем грохоте понял, что она говорит.

И тогда он придвинулся ближе и положил руки ей на талию. Это было странное ощущение – более чем странное. Она ведь знала, что ее музыку он не слышит. И всё же они двигались синхронно. Она закрутила головой – все вокруг прыгали и бесились, но и на них никто не показывал пальцами. Танцевать с Артуром оказалось совсем не так, как с Максом. Со Стрельниковым она постоянно думала, что говорить и что делать, как не выставить себя дурой, как показаться привлекательнее в его глазах… до определенного момента. А с Раевским она об этом не думала совершенно. Ей было легко. Наверно, потому, что она была в нем не заинтересована. Как и он в ней.

Он был на голову выше нее, и танцевать с ним было приятно – не нужно было ничего произносить, если не хотелось, и вообще – чувствовалось, что вся эта ситуация его скорее развлекает. Она изучающе взглянула на него. Он ответил ей таким же изучающим взглядом, незнакомым ей. Действительно ли ей так легко, как казалось?

Он притянул ее к себе ближе, она вдруг ощутила удары его сердца под рубашкой. Так странно – сердце другого человека. Она подумала о том, что сердце может не только биться чаще, но еще и болеть. В том числе и от несчастной любви.

Ее сердце не болело.

Женька стянула с головы наушники.

– Ты прав, – стараясь перекричать музыку, сказала она. – Это захватывает.

– Вот видишь. Но музыка не закончилась!

– Это неважно, – она улыбнулась, и почему-то он внимательно вгляделся в ее улыбку, как будто она показалась ему неуместной.

Они вышли из зала и наткнулись на Мирославу, выходящую из кухни. У нее глаза округлились при виде Женьки вместе с Артуром.

– Очень интересно, – прокомментировала она.

– Где? – закрутил головой Раевский, кося под дурачка, и тут у него зазвонил телефон. Когда он отошел ответить на звонок, Мирослава спросила:

– Он что, клеится к тебе?

– А тебе полегчало бы, если бы да?

– То есть это правда?

– То есть отстань, Слав, – пробормотала Женька. – Ты бы лучше Вадиком так интересовалась, как мной.

– А что с ним? – она явно еще ничего не знала.

Но Высоцкая не успела ответить. Артур вернулся забрать у Женьки наушники. Она сразу заметила, что он изменился в лице.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Да. То есть… Всё в порядке. Но мне нужно уйти, – сказал он, не глядя на нее. – Доиграем в другой раз.

– Ладно… – растерянно отозвалась Женя, а в голове тем временем закрутились десятки предположений о случившемся. Отец приехал? Денис опять что-то учудил? Неслабаки объявились? Но спросила она внезапно другое:

– А как же Алиса? Ты же с ней пришел?

– Ничего, Илья проводит, – он обувался в коридоре. Подняв голову, посмотрел пристально. – К тому же именно на это она и рассчитывала, когда мы столкнулись с ним по дороге сюда. Пока.

– Так что там с Вадиком? – дернула ее за руку Мирослава. – Эй. У вас какие-то секреты?

– Нет, – пробормотала Женька, отводя взгляд от Раевского. – Никаких секретов.