Текст книги "Мальтийская звезда"

Мальчик был юным и неопытным – судя по акценту, гасконец, – и ложь с трудом давалась ему. Он густо покраснел. Но герцог Бургундский ничего ему не сказал, а наградил его за услуги мелкой монетой. Паж с благодарностью поклонился и убежал смеясь. Жан знал, что мальчик запомнит его доброту, а это может когда-нибудь пригодиться.

– Особенно в преддверии войны, – вслух продолжил он свою мысль.

Северин, погруженный в собственные мысли, повернулся к герцогу и вежливо спросил:

– Вы что-то сказали, лорд Жан?

– Только то, что эта поездка в Рим дело чрезвычайной важности. – Натянув на лицо приятную улыбку, он кивнул в сторону холмов. Он сделал это на случай, если за ним кто-нибудь наблюдает. Два гуляющих рыцаря могут говорить просто о погоде. – Для Генриха, планирующего вторжение в Кале, чрезвычайно важно иметь благословение папы. Но это еще не гарантирует поддержки. Следует ожидать сильного сопротивления со стороны англичан – даже если он больше норманн, чем англосакс, – чтобы он сел на трон такой гордой страны, как наша.

– Как ваша, – поправил герцога Северин. – Я англичанин.

– Но англичанин, рожденный в Италии. – Герцог помолчал. – В это ужасное время мне нужен человек, для которого итальянский язык родной. Акцент, будь то французский или английский, вызывает подозрение. Когда ты будешь задавать вопросы, которые должен задать, хитрые люди всегда найдут в них то, что поможет им понять твои истинные намерения.

– Но ведь весь христианский мир знает, что «Золотая армия» состоит на службе у вашей светлости, – удивился Северин. Пот на его лице высох, и он снова выглядел холодным и неприступным. – Они догадаются, что все вопросы, поставленные мной, исходят от вас.

– Ты так считаешь? Но у тебя есть жена, а у нее есть свой интерес в Италии. Это ее родная земля. Сначала я подумывал предложить ей убежище в Дижоне, а сейчас думаю по-другому. Она должна поехать с тобой. Она будет прекрасной сопровождающей. Ее визит в принадлежащий ей замок Бельведер послужит хорошим прикрытием.

Над их головами ровным косяком пролетели гуси. Они были хорошо различимы на фоне надвигающихся туч.

– А сейчас давай, вернемся к нашим людям, – закончил разговор герцог. – Как хорошо, что твоя жена наблюдает за нами.

Аликс смотрела на своего мужа из окна спальни, надеясь, что он ее не видит. Его тело завораживало ее. Удивленная своей смелостью, она наблюдала, как он сначала работал мечом, а затем пикой. Он тренировался долго, и она все это время смотрела на него. Тысячи мелочей привлекали ее внимание. Никогда прежде она не позволяла себе глазеть из окна. Но сейчас она это делала. Она смотрела на его перевязанную рану. Ей хотелось самой ее перевязать. Ей хотелось ему помочь.

Он пришел к ней с уже умело наложенной свежей повязкой на плече. Он не попросил у нее помощи.

– Леди.

Аликс не слышала, как в комнату вошла молодая Софи. Услышав голос служанки, она отпрянула от окна и покраснела.

– Мы принесли вам ванну, – проговорила девушка, присев в реверансе. – Мы ждали, потому что думали… Потому что мама сказала… – Софи покраснела. – Она сказала, что вам понадобится ванна, чтобы избавиться от боли.

– Рыцарь Бригант ушел рано. Ему надо подготовиться к путешествию. Как твоя мать? – тихо спросила Аликс.

– Хорошо, но лучше не говорить о ней сейчас, и не так громко. Пусть все утрясется. Она хочет увидеться с вами. Сегодня, если это возможно. Она просит вас прийти к нам.

– Я и сама собиралась, – прошептала Аликс. – Приду сегодня днем, когда все будут отдыхать.

Они замолчали, так как пришли слуги, неся медные кувшины с горячей водой и ванну. Аликс села в ванну, а Софи пошла к сундуку. Набрав сухих цветов и лекарственных трав, служанка опустила их в горячую воду. Только сейчас Аликс поняла, что все ее мышцы болят и она все еще чувствует на себе тяжесть тела Северина. Она машинально поднесла руку к носу и вдохнула его запах.

Софи, наблюдая за ней, рассмеялась:

– Моя мать сказала, что горячая вода пойдет вам на пользу.

– Так оно и есть, – ответила Аликс, глубже погружаясь в ванну. – Я говорила е герцогом о моем муже. Сегодня он уезжает в Италию, и я жду от него указаний, где мне лучше находиться во время его отсутствия. Возможно, в Пикардии. Ходят слухи, что там очень хороший монастырь. Моя мать была знакома с венецианской дамой, которую заточили туда.

– В монастырь? – Софи перестала расправлять платье Аликс и повернулась к ней. – Разве вы ничего не слышали?

– Слышала – что? – спросила Аликс.

За последние два дня она не слышала ничего, кроме сплетен о резком повороте в ее судьбе. Она даже стала подумывать, неужели так будет всегда. Нужно, чтобы прошли годы и годы – а может, и целая вечность, – чтобы в ее жизни наступил покой. И вот случилось что-то еще.

– Только не говори мне, что Ланселот де Гини будет сопровождать моего мужа в Италию.

Это была последняя сплетня, которую она вчера вечером слышала от дам герцога, после того, как они перестали судачить о ее браке с рыцарем Бригантом.

– Но неужели вы не знаете? – Этот факт, казалось, не только потряс Софи, но и доставил ей удовольствие. Она даже раскраснелась, предвкушая, как сообщит Аликс важную новость. – Неужели они вам не сказали?

Она не удовлетворила Северина. Он отсылает ее, и не только на время своего отсутствия, а навсегда.

Все в голове Аликс смешалось. Разве он не ушел от нее ночью, как всегда это делал Робер?

Но она была совершенно спокойна, когда задала Софи следующий вопрос:

– Расскажи мне, какую сплетню ты услышала на кухне?

– Вовсе не на кухне, – ответила Софи с ноткой торжества в голосе. – Рыцарь Бригант сам приходил к нам домой сегодня утром. Сам, а не послал одного из своих людей. Он спросил мою мать, не согласится ли она поехать в От-Флер. Он считает, что ей лучше находиться в монастыре, так как здесь ей оставаться опасно. Никто не знает, что может сделать этот монстр де Гини, когда герцог уедет отсюда. – Голос Софи стал еще более заговорщическим: – Но он спросил мою мать, не может ли она меня отпустить…

– Отпустить тебя?

– …чтобы поехать в Италию.

– Мой муж хочет взять тебя с собой в Италию? – Аликс почувствовала укол ревности, что весьма ее удивило. – Хотя ему будет нужен уход во время путешествия, чтобы кто-то готовил ему, чтобы…

– Он берет меня для вас.

– Для меня?

– Потому что вы будете сопровождать его в Италию. Он отвезет вас в Бельведер.

Леди Бригант не видела своего мужа весь день; он не прислал ей даже весточки о ее изменившихся обстоятельствах. Она не слышала ничего ни о нем, ни от него. На поле для турниров под ее окнами его тоже не было. Она высматривала его из окна, но не нашла.

После того как она приняла ванну, ее пригласили присоединиться к другим знатным дамам из свиты герцога – они трудились над гобеленом для вдовствующей герцогини, которая сопровождала своего любимого сына. Это было большое панно, изображавшее тщательно продуманную сцену из сельской жизни, пасущихся единорогов, игроков на флейтах и цветущих деревьев, сотканную из серебряных и золотых нитей. Рисунок был скопирован с гобелена, хранившегося в Клюни, в монастыре, содержавшемся на деньги ее мужа, покойного герцога. Филипп Смелый, отец Жана Бесстрашного, хотел, чтобы там каждый день служили мессы за упокой его души. Учитывая преступления, которые он совершил, это было, по мнению многих, хорошим вложением капитала. Всемилостивый. Господь мог бы проявить сострадание, отпустив ему часть грехов, но лучше действовать наверняка, прося у него прощения при помощи ежедневного чтения молитв. Не было никаких оснований называть Филиппа Смелым. Старый герцог пользовался такой же дурной славой и был столь же кровожадным, как и его сын. Молва гласила, что старый герцог завещал своей вдове следить, чтобы монахи каждый день читали заранее, оплаченные молитвы.

Сейчас, когда она вторично вышла замуж, Аликс уже не была хозяйкой Мерсье и могла исполнять свои обязанности в качестве хозяйки только тогда, когда Ланселот де Гини – а она все еще не могла называть его графом де Мерсье, хотя твердо, решила быть вежливой с ним, – попросит ее об этом. Он этого не делал, и у нее не было предлога отказаться от общества вдовствующей герцогини и ее дам. Именно по этой причине она проводила свой первый день замужней жизни, работая вместе с дамами над гобеленом под неусыпным надзором вдовы.

Аликс, которая любила заниматься рукоделием, вдруг обнаружила, что отчаянно скучает. К тому же она очень нервничала. Каждый раз, когда кто-то входил в комнату, Аликс вскакивала и поворачивала голову в том направлении. Она не замечала ни перешептывания дам, ни того, что они толкали друг друга локтями.

Но ни единого слова не пришло от ее нового мужа, и он сам так и не появился.

– Нет, моя дорогая, серебряная нить должна проходить здесь, а не там. Иначе картина будет испорчена, не так ли?

Голос герцогини был звонким, и все захихикали. Ее невестка сказала:

– Я была точно такой же после свадьбы. Я едва могла усидеть на месте и весь день вертелась, даже несмотря на ванну из сосновых иголок, которую няня приготовила для меня. У меня тогда еще была няня, так как меня выдали замуж, когда у меня еще молоко на губах не обсохло.

– Да это было сто лет назад! – воскликнула одна из ее подруг, поддерживая общее веселье.

– Я была старше тебя на целых десять лет, – произнесла герцогиня, – но травяная ванна мне не помогла, Я едва сидела и все же не могла дождаться, когда наступит ночь… – Она замолчала, давая другим возможность вволю посмеяться, затем продолжила: – Я слышала, что во время второго брака дела обстоят совершенно по-другому – женщина становится более опытной и поэтому не испытывает такого удовольствия, как в первом браке, – но, судя по реакции леди Бригант, я думаю, это не тот случай.

– Возможно, потому, что на сей раз леди оседлал опытный наездник, – хихикнула одна из дам.

– Вполне возможно, – высказалась другая дама, – но никто не знает, есть ли у него опыт. Рыцарь Бригант кажется мне серьезным человеком, не умеющим угождать женщинам. О нем ходят слухи, но никаких сплетен. Это очень странно, особенно если учесть, что он весьма привлекателен.

– Какие широкие плечи!

– Какие чудесные руки!

– А от его глаз можно просто умереть!

– Не говоря уж…

Женщины замолчали в надежде, что уж теперь-то леди Бригант прольет свет на другие достоинства своего мужа, более интимные.

Но она промолчала.

Вскоре в огонь общего разговора было брошено новое полено.

– Ходит много слухов, – раздался звонкий голос с сильным нормандским акцентом, – и весьма противоречивых. Но я слышала, миледи Бригант, что ваш муж единственный человек из благородных – и не урод, – кто не проложил себе дорогу в спальню королевы.

– Легче найти живого единорога, – вмешался другой голос, – чем человека, который бы не спал с королевой.

Вдова подняла подведенные брови. Ее унизанные кольцами пальцы продолжали работать, а хитрые глазки впились в Аликс. Ее тонкие губы были грубо накрашены ярко-красной помадой. Она растянула их в кошачьей улыбке.

– Нам не следует дразнить леди Аликс, – промурлыкала она. – После Робера де Мерсье…

Вдова замолчала в надежде, что теперь наконец Аликс подхватит разговор о муже, который публично избегал ее при жизни, а сейчас лежал в могиле. Но Аликс продолжала молчать, хотя щеки ее покраснели. И вдовствующей герцогине снова пришлось самой продолжить разговор:

– Если хотите знать мое мнение, то Робер де Мерсье был холодным огнем – много романтики, но полное отсутствие настоящей страсти. Как говорят наши друзья в Ломбардии: много дыма, но мало тепла. Лично я никогда не верила фантазиям трубадуров, будто его флирт с Соланж перерос в грандиозный роман. Нетрудно завоевать женщину, которая смотрит на тебя как на бога и будущее которой, как и будущее ее семьи, зависит от твоих прихотей. Гораздо труднее заставить полюбить себя женщину, которая является тебе ровней.

– Или женщину более высокого ранга, которая может использовать свою власть для твоего продвижения, – добавила привлекательная рыжеволосая дама. – Так, как это часто делает королева. Возможно, такое произошло и с рыцарем Бригантом. Явного скандала вокруг него не было, но его быстрое продвижение по службе, когда он стал генералом «Золотой армии», заметили. Он ведь еще молод, а уже генерал.

Аликс вскочила на ноги. Шелковые нити, которые лежали у нее на коленях, упали на пол.

– Северин завоевал свое положение благодаря усердию и тяжелой работе! Мой муж не спал с королевой, чтобы продвинуться по службе! Он бы не лег в постель с женщиной, которая давала клятву верности. Он вовсе не принадлежит к подобному типу мужчин!

Аликс и не знала, что способна на такой отпор.

– Хорошо сказано! – воскликнула одна из дам. – Леди Бригант молодец, что защищает своего мужа. Должно быть, он и в самом деле хороший наездник!

Веселье вспыхнуло с новой силой. Вдова похлопала Аликс по руке.

– Надо отдать ей должное, – ласково произнесла она. – Леди Аликс хорошо защищает мужа. Она стоически держалась, пока мы сплетничали о Робере и Соланж. Но когда мы стали плохо говорить о рыцаре Бриганте, она сразу бросилась на его защиту.

Но может, эти дамы правы? Не слишком ли быстро она сменила одного мужа на другого? Неужели она потеряла голову и забыла Робера де Мерсье, который, женившись на ней, дал ей высокий титул, о чем он неустанно ей твердил? Неужели поцелуи Северина и его прикосновения так быстро стерли из ее памяти прошлую жизнь?

А кем в действительности был ее новый муж? Кем был этот мужчина, который вернул ее к жизни?

Аликс размышляла над этим, разгуливая по маленькому садику внутри замка. День выдался теплый, и шпалерник, покрывавший серые стены замка, уже зеленел. Она никак не могла успокоиться и продолжала ходить взад-вперед, вытаптывая дорожку на оттаявшей земле.

«Я что-то вижу».

Она внезапно вспомнила слова колдуньи.

Быстро оглядевшись, Аликс бросилась к воротам и побежала по тропе, ведущей в деревню. Пусть ее муж и не поделился с ней своими планами, но есть человек, который знает их и все ей расскажет.

– Вам опасно находиться здесь, миледи, – прошептала молодая Софи, оглядываясь вокруг.

– Это скорее опасно для тебя, чем для меня, – ответила Аликс. – Я хочу повидаться с твоей матерью до того, как она уедет в От-Флер. Разве не туда она уедет? Она еще здесь?

– Да, она здесь, и ей значительно лучше. Я знаю это, потому что не могу удержать ее в доме. Она захотела даже прогуляться к ручью. Возможно, у монахов ей станет еще лучше, потому что они привыкли иметь дело с непокорными душами.

– К ручью? – удивилась Аликс, вспомнив, как мать Софи искалечили во время пыток по приказу Ланселота де Гини.

– Ей сейчас лучше, – повторила молодая Софи. – Идите по этой тропе, и она приведет вас к ней.

У ручья росло несколько ив, но они уже вовсю зеленели и, склонившись над водой, давали тень, защищая от солнца, которое пробивалось сквозь их листву. Лучи солнца падали на колдунью, которая, сидя на льняной подстилке, опустила ноги в ледяную воду. Не поднимая глаз, она сделала Аликс знак присесть рядом.

– Вы выглядите лучше, – улыбнулась Аликс, садясь на землю. Она посмотрела на воду, по не решилась снять туфли и опустить в нее ноги.

– Мне уже лучше, – пожала плечами Софи. Хрипота наконец исчезла из ее голоса. – Еще бы несколько дней, и он бы совсем меня изувечил. Они пытали тамплиеров много лет, прежде чем уничтожить их.

– Я слышала, вы собираетесь в От-Флер?

Софи кивнула. И хотя колдунья выглядела намного лучше и даже успела загореть в эти солнечные дни, Аликс видела, с каким трудом дался ей этот кивок. Присмотревшись внимательнее, она обнаружила на шее колдуньи след от веревки. Считалось, что женщину, не замешанную в колдовстве, веревка не выдержит, поэтому эта пытка была санкционирована инквизицией и любой мог ее применить, чтобы добиться признания. Аликс даже вообразить не могла, какие муки пришлось испытать Софи от рук де Гини.

– У монахов вы будете в безопасности, – проговорила Аликс.

Софи улыбнулась, и на долю секунды прежнее радушие осветило ее лицо.

– Они дали приют Иврену и, возможно, предоставят его мне, хотя бы на время. Однако монахи лучше умеют обращаться с ребенком, чем со взрослой самостоятельной женщиной.

Обе женщины рассмеялись над правдивостью этих слов.

– Они будут докучать мне молитвами за спасение моей души, – вздохнула Софи, – но с ними я буду в безопасности. Генрих Английский скоро высадится в Кале, но он там не задержится, а двинется на Париж. Мерсье лежит на его пути, и он будет вынужден его захватить. Рыцарю Бриганту пришла в голову добрая мысль посоветовать мне уехать в безопасное место. Я поеду туда завтра в сопровождении его людей. Он добрый человек, Северин Бригант, пожалуй, даже слишком добрый.

Легкий ветерок прошелестел листвой над их головами. Софи посмотрела вверх и нахмурилась:

– Твой муж берет тебя с собой в Италию?

– Эту новость сообщила мне ваша дочь, – ответила Аликс. – Он попросил ее сопровождать нас, но ни словом не обмолвился со мной о своих планах.

– Это ерунда, – отмахнулась Софи, – и тебе не стоит обижаться. У тебя есть сила. Она проявляется все больше, и ты должна к ней прислушиваться.

– Вы об этом? – Аликс дотронулась до амулета. – Это он дает мне силу?

– В какой-то мере, – ответила колдунья. – Правда, всего лишь его малая часть.

Листва над их головами снова зашумела, и Софи придвинулась ближе. Она крепко схватила Аликс за руку изуродованными пальцами:

– Ты должна поехать с мужем в Рим! Смотри не сделай ошибки. Ты будешь в безопасности с рыцарем Бригантом. В Риме ты встретишь Серебряного человека. Я видела его, и это все, что я могу сказать. Но хорош он будет для тебя или плох, этого я не знаю. Ты сама все узнаешь. Но твердо могу сказать одно: ты должна держаться за своего мужа. Он твоя защита, а ты – его.

Аликс не видела мужа весь день после первой брачной ночи. Его не было и в компании герцога на вечерней трапезе.

– Это я сделал вас соломенной вдовой на один день, – извинился герцог Бургундский, сидя с ней рядом. – Я послал его подготовить армию. Через два дня он уезжает в Рим, и вы вместе с ним. Но вы, впрочем, наверняка об этом уже знаете. Он настоял, чтобы вы сопровождали его, хотя я предлагал ему отправить вас в мою крепость в Дижоне. Сейчас, когда Мерсье перестал быть вашим домом, вам лучше укрыться там.

Ланселот де Гини, сидя на противоположной стороне стола, с интересом смотрел на них. Он вернулся в середине дня и сейчас был одет с подчеркнутой элегантностью: в камзол из легкой красивой шерсти и с новыми перстнями на пальцах. По крайней мере, в одежде он походил на великолепного графа де Мерсье. Сияя улыбкой, он смотрел на своего единственного брата. Казалось, что мужчины окончательно помирились и не держат друг на друга зла.

– Леди Бригант всегда получит кров и теплый прием в Мерсье, – проговорил де Гини с подчеркнутой любезностью. – Кто старое помянет, тому глаз вон. В конце концов, каждый из нас получил то, что хотел. Она освободилась от меня, а я владею Мерсье.

– Будешь владеть, – поправил его брат, цепляя кончиком ножа кусок жареной свинины. – Как только наш кузен приплывет из Англии, и мы будем уверены в нашей победе.

Из-под опущенных ресниц Аликс видела, каким жестким стало лицо де Гини, но когда он снова заговорил, его голос был таким же приятным и любезным, как и прежде.

– Конечно! – воскликнул он. – Тогда титул Мерсье наконец станет моим.

Слова его были встречены звоном ножей и стуком кружек по столу: так рыцари и дамы из свиты герцога Бургундского приветствовали короля Генриха. Герцог оглядел их хитрыми темными глазками и улыбнулся.

Аликс не могла дождаться, когда сможет уйти к себе в покои, но наконец встала из-за стола и попросила герцога дать ей охрану. Никому не разрешалось уходить раньше герцога, а он мог просидеть за столом всю ночь, поэтому Аликс, сославшись на свой новый статус новобрачной, попросила у него разрешения.

– Ваш муж занят сейчас со своей армией, – заверил ее герцог, – но к ночи он освободится. Он от вас просто без ума.

Аликс усомнилась в его словах, но промолчала.

Первое, что она увидела, войдя в покои и закрыв за собой дверь, был алтарь. Она весь день была занята и совсем забыла о нем, но служанки не забыли. Следуя ее распоряжению ухаживать за ним, они добросовестно выполняли его. Стол был очищен от пыли, мантия с запекшейся на ней кровью вытряхнута, рукоять кинжала с драгоценными камнями сияла, свечи горели.

Глядя на алтарь, Аликс вспомнила странное выражение на лице Северина прошлой ночью, когда он пришел к ней, его нерешительность. Сейчас она поняла причину этой нерешительности. Какой мужчина сможет спать со своей женой, если рядом стоит алтарь в честь покойного мужа?

Быстро подойдя к алтарю, Аликс задула свечи и, открыв ящик комода, убрала туда мантию, кинжал и подсвечники.

Робер де Мерсье больше не был ее мужем. Им стал Северин Бригант.

Позвав молоденькую служанку, Аликс вымылась, с ее помощью и надела ночную рубашку. Сев на стул, она стала терпеливо ждать мужа. Она не сомневалась, что он придет к ней. Он не хотел фиктивного брака, он сам сказал ей об этом. Наверное, он захочет сделать ей ребенка, как пытался сделать это Робер. Однако занятие с ним любовью сильно отличалось от того, что она испытала в первом браке. Ей было не так больно, как с Робером. Она даже получала удовольствие. Аликс вспомнила руки Северина на своем теле и то, как он ласкал языком ее шею и грудь, и покраснела.

От нее только требовалось вести себя как леди. Она не должна к нему прикасаться, как учил Робер.

Взяв в руки одну из книг, Аликс стала листать страницы, ожидая получить прежнее удовольствие, какое ей всегда доставляли книги, по не смогла прочесть ни строчки.

Положив книгу на место, она поднялась и начала ходить по комнате.

Она нервничала и была сердита. На Робера. На себя. На Северина. Но ее не это беспокоило.

Гнев часто охватывал ее. Он накатывал на нее как морской прибой. Аликс никогда никому не рассказывала о своем гневе, кроме духовника. Она стыдилась его, и он пугал ее. Даже разговаривая с духовником, она брала всю вину на себя. Было совершенно очевидно, что она страдала грехом гордыни, что, конечно, было происками Люцифера. Духовник соглашался с ней. Его для нее выбрал Робер.

Духовник заверял ее, что многие женщины страдают в браке. Муж, который уложил в постель другую женщину, не такой уж тяжелый крест, как ей кажется. Ведь он задаривает ее драгоценностями и дорогими шелками. Многие женщины – большинство женщин – несут свой крест с меньшим утешением. При этом он подмигивал и нежно гладил ее руку.

Однако его слова не остужали ее гнев. Он накатывал на Аликс с новой силой, когда она меньше всего его ожидала, так же как он накатил на нее сейчас. Она спокойно сидела, размышляя, и вдруг сорвалась с места, охваченная гневом и ненавистью. Она могла возненавидеть свои мысли, собаку, гобелен, висевший на стене, даже то, как падает на него солнце. Она не могла контролировать себя. Любой пустяк вызывал ее гнев. Ей оставалось только не обращать на это внимания. Она всегда помнила, кто она такая: графиня де Мерсье, жена одного великого пэра и дочь другого. Она должна была ждать, когда гнев ее покинет.

Она никогда не пыталась установить причину этих вспышек: Не пыталась она делать это и сейчас.

Северин ушел от нее на рассвете, так же как это делал Робер. Он провел первый день их брака с герцогом и армией, а не с ней. Он сказал колдунье, что собирается взять ее с собой в Италию, но ничего не сказал об этом своей жене.

«Поговори с мужем», – сказала колдунья.

Но как она это сделает? Что она ему скажет?

Она металась по комнате в ожидании своего нового мужа, который, похоже, будет таким же, как и прежний.