Текст книги "Тепло любимых рук"

Молитва на краю шахты

На духовной карте мира есть места, отмеченные особым благоволением Божьим, где величие нового, преображенного во Христе человека открывает такую высоту человеческого духа, перед которой меркнут самые великие достижения и подвиги героев древности. Одно из них – монастырь Новомучеников и исповедников Церкви Русской в Алапаевске, построенный на месте крестных страданий преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары и князей Дома Романовых.

Три часа я ехал сюда на стареньком трясущемся «пазике» по разбитой, пыльной дороге. Когда наконец добрался, монастырь встретил меня звенящей тишиной. Братия на послушаниях, время вечерней еще не пришло, и в монастырском храме были только немолодая доброжелательная свечница и мальчик-послушник. Мальчик старательно чистил подсвечники и наливал масло в лампадки, а свечница раскладывала записки и тихо молилась. В тишине монастырского храма с молчаливыми ликами святых, смотрящими на меня со всех сторон, радостное возбуждение от путешествия куда-то улетучилось, и, может, впервые за долгое время мне расхотелось о чем-то говорить и расспрашивать. Я подал записки, молча зажег перед иконами свечи и опустился перед образом преподобномученицы Елисаветы на колени. Еще минуту назад дорога казалась невыносимой, а сейчас я возненавидел бы себя, если бы ехал сюда в комфорте, под уютную музыку с кружечкой кофе. Нет ничего плохого в приятной музыке и хорошем кофе, но здесь все это стало смешным и неважным. Я смотрел, как капли воска бесшумно стекают по горящей свече, и выдыхал из сердца, как Иона из чрева кита: «От тли, Боже, возведи мя» и «Верую, Господи, помоги моему неверию».

На улице дул холодный апрельский ветер, а вокруг монастыря лежала только-только освободившаяся от снега тяжелая сырая земля без цветов и красок. Место, куда я шел, было еще непригляднее и страшнее, чернее самой темной ночи и ярче самого чистого золота, и имя ему – Голгофа. По маленькому игрушечному ярко-бордовому мостику, перекинутому через ручей, словно граница, отделявшая землю живых от земли мертвых, дорожка из серой и красной плитки вела к шахте, куда палачи живыми сбросили великую княгиню Елизавету Федоровну, инокиню Варвару и князей-новомучеников.

«Не мир пришел я принести, но меч». И по правую руку – блаженные верующие, наследующие Царство Божие, а по левую – грешники над адской бездной, завороженные ее пугающей темнотой. Здесь древнее зло от начала мира собралось во всей своей видимой торжествующей мощи, вознеслось до Небес, возопило и возрадовалось, так что и камни потряслись и раздралась завеса, а Небо потемнело от ужаса. Сам Господь Иисус Христос до кровавого пота молился и просил Бога Отца пронести эту страшную чашу мимо. Никакой человеческий разум не в силах оправдать Крестной Жертвы, и только преданное до смерти, верующее сердце было способно вымолвить: «Не Моя воля, но Твоя да будет!» Воющая безумная тьма поглотила Его и скрыла в недрах земли, но потом оказалось, что в ней родился вечный преображенный человек, победивший смерть.

…Ночью великую княгиню Елизавету Федоровну и других узников разбудили и повезли на нескольких повозках по дороге в деревню Синячиху. В восемнадцати километрах от Алапаевска находилась шахта заброшенного рудника, которую чекисты выбрали для своего изуверского плана. Там палачи с дикой руганью набросились на своих жертв, избивая их прикладами. Первой в зияющую черную бездну сбросили великую княгиню Елизавету Федоровну. Она крестилась и громко молилась за своих убийц: «Господи, прости им, – не знают, что творят!» Всех, кроме великого князя Сергея Михайловича, который в последний момент стал бороться и схватил одного из убийц за горло, столкнули в шахту живыми. Когда все было кончено, чекисты забросали шахту гранатами, а потом завалили хворостом и подожгли. Но мученики не умирали. Когда из недр земли послышалось молитвенное пение, на убийц напал ужас, и некоторые не выдержали и побежали в лес. Свирепая расправа над невинными была так ужасна, что двое из палачей сошли с ума.

Потом в газете «Новое русское слово», выходившей в США, были опубликованы воспоминания одного из палачей – Рябова. Он вспоминал, что, побросав своих жертв в шахту, чекисты думали, что узники погибнут, упав с шестидесятиметровой высоты на камни, или утонут в воде на дне шахты. Но когда они услышали голоса из глубины шахты, испугались, а Рябов бросил туда гранату. Граната взорвалась, затем послышался стон и пение молитвы Животворящему Кресту «Спаси, Господи, люди Твоя». Убийц охватил ужас, они стали бросать в шахту гранаты, затем завалили ее хворостом, облили бензином и подожгли.

Когда Белая армия во главе с адмиралом Колчаком заняла Алапаевск, нашли старый рудник, тело великой княгини Елизаветы Федоровны обнаружили на уступе, рядом с князем Иоанном, за которым она ухаживала до последних минут жизни. В кромешной тьме, изнемогая от боли, святая мученица как могла старалась облегчить его страдания. Голова князя Иоанна была перевязана апостольником княгини, а пальцы сложены для крестного знамения. В таком же положении были персты у самой Елизаветы Федоровны и инокини Варвары. На груди великой княгини была икона Спасителя с надписью: «Вербная Суббота 13 апреля 1891 года». Этот день – 13 апреля 1891 года – был днем перехода великой княгини Елизаветы Федоровны в православие.

И вот ты стоишь перед этой шахтой, вглядываешься в темноту, а душа смертельно томится и плачет. О, бедный, безумный, несчастный человек! Зачем тебе все царства мира, их слава и власть, если все закончится здесь? На краю этой шахты пропадают улыбки, становятся неважными споры, исчезает лицемерие, алчность и гордыня. Уютная оболочка самовлюбленного эгоизма слетает как шелуха, и ты остаешься один на один с этой черной бездной, которую мир всеми силами прятал от тебя до этого часа. Внизу – ад, вверху – рай, ты посередине.

Поднимаешь глаза и вдруг видишь Крест. И рука сама складывается для крестного знамения. Верую, Господи, помоги моему неверию! От робкого света маленькой тонкой свечи, зажженной у Креста, тьма отступает. Крестная смерть обращается в пасхальную радость и победу жизни, а земля крови становится райским садом, где великая княгиня Елизавета Федоровна со своей верной крестной сестрой Варварой и князьями-мучениками славят воскресшего Христа, и радости их не будет конца…

«Симеоном зовут его»

Когда люди поверили в свои пятнадцать минут славы, о которых им рассказал Энди Уорхолл, они перестали смотреть на Небо и начали смотреть в экраны, надеясь увидеть там себя. Едва проснувшись, современный человек спешит написать в социальных сетях: «Я проснулся!», «Вот я пью кофе, а вот спешу на работу!», «Посмотрите, какая у меня грязная машина!» «А это я в храме! Смотрите, я исповедуюсь!», «Ах, вы еще не видели моих котиков!»…

Современный человек боится забвения, как когда-то его благочестивый предок боялся ада. Духовная жизнь, наоборот, не терпит чужих глаз и всегда сокровенна. Все святые избегали публичности и откровений о своей внутренней жизни. Просвещенные Богом, они опытно знали, что жизнь напоказ делает духовные подвиги невозможными и смертельно вредными для души, отравляя ее гордыней и тщеславием. Как говаривал преподобный Амвросий Оптинский: «Только рот открыл – туда галка и залетела!» Святые считали лучшим для себя прослыть невеждами и чудаками, чем быть прославленными среди людей. На Афоне до сих пор жива традиция, когда монахи, о чьих добрых делах узнают окружающие, несут за эти дела покаяние, как за совершенный грех. Ибо свою жизнь и дела они посвятили Христу, сказавшему: «Когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6: 2–4).

О жизни святого праведного Симеона Верхотурского неизвестно почти ничего. Соблазн для скептиков и безумие для циников разбиваются о тысячи тысяч исполненных молитвенных просьб и воздыханий верующих – святой праведный Симеон известен скорой помощью и заступничеством о всякой просящей душе. Мы не знаем, как звали его родителей и где он учился, но точно знаем, что, стоит от сердца ему помолиться – молитва будет услышана…

Монастырей и храмов, посвященных праведнику, по всей России множество, один из них – в селе Обуховское Свердловской области. Я приехал сюда 31 декабря – на престольный праздник. В Обуховском храм небольшой, старинный, из темного красного кирпича, на задах у большого красивого магазина. Еще десять лет назад в нем была музыкальная школа. Когда здание вернули Церкви, многие сокрушались: что за безобразие – школу музыкальную закрыли! А то, что в алтаре пианино стояло, – это нормально, детки ведь не курят или пиво там пьют, они музицируют! И попробуй объясни людям, что единственное предназначение храма – это возношение в нем молитв к Богу. Бассейн – чтобы в нем купаться, клуб – чтобы там плясать, стадион – чтобы бегать или в футбол играть. А храм – это дом Божий в самом прямом и единственном смысле этого слова. Здесь люди встречаются с Богом и Он с ними, и здесь открывается Царство Небесное на земле.

А теперь здесь все было на своих законных местах: когда я вошел, священник в алтаре совершал Бескровную Жертву, чтобы стоящие в храме люди, причастившись Святых Христовых Таин, соединились со Христом и наследовали жизнь вечную. Храм простой, бедный, голубь над вратами вырезан из бумаги, а вместо золота – блестящая фольга. Но иконы Пресвятой Богородицы и Спасителя большие, золоченые и красивые, а икона святого праведного Симеона – ручной работы мастера-иконописца. Храм словно бы списан с облика своего небесного покровителя: снаружи – тулуп затертый и смиренная скромность, а внутри – живая огненная вера.

Несмотря на выходной, народу в храме было мало – человек двадцать, два священника и одна певчая на клиросе. Это не восемьдесят процентов, которые в опросах называют себя православными. Это простые, застенчивые, немногословные люди, которые предпочли предновогодней беготне по гипермаркетам и резанию тазиков с оливье тихую молитву в храме. Бабушки с внуками за ручку, молодые ребята с рюкзачками за плечами, бородатый казак в военной форме, перетянутой ремнями, и в кирзовых сапогах, знакомая учительница и отец с двумя детьми-подростками – юношей и девушкой: пришли вместе, а стояли по отдельности – папа возле Распятия, а дети напротив врат, юноша справа, а девушка слева. Внимательно слушали священника и на каждый возглас благоговейно крестились, словно воду боялись расплескать. Когда вынесли Чашу, все опустились на колени, и даже старушка с палочкой, отбросив ее от себя, опустилась на пол со словами: «Верую, Господи, помоги моему неверию!»

Святой, которому они пришли помолиться, был таким же простым, как они: тихим, смиренным и незаметным. Все, что сегодня известно о его земной жизни, уместится в нескольких предложениях.

Откуда он пришел и как оказался в глухом уральском краю в деревне Меркушино, никто толком не знает. Хотя, по воспоминаниям старожилов, повадки выдавали в нем знатного человека, неизвестно почему отказавшегося от своего положения в обществе и поселившегося в глухом краю. Портняжил, но за работу брал не деньги, а самые простые продукты, которые можно было найти в любой крестьянской семье. Одиноко жил в маленькой избушке на краю леса, предпочитая людям рыбалку и лес. За рукоделием его любимым занятием было пересказывать истории из Нового и Ветхого Заветов, которые он знал наизусть, и послушать их собирались семьями. Иногда, не окончив работы, неожиданно уходил, и его потом бранили за нерадивость. Тихо жил и тихо умер, предположительно тридцати пяти лет от роду. Люди похоронили его на окраине деревенского кладбища и вскоре забыли.

Но меньший среди людей, даже по меркам глухой деревни, оказался великим перед Богом, Которому было угодно прославить Своего праведника. Через пятьдесят лет из земли показался гроб, в котором нашли нетленные благоухающие останки неизвестного праведника. Местные жители восприняли это как знак святости почившего. Спустя непродолжительное время от мощей стали происходить чудотворения. Но когда о чудесах доложили тобольскому митрополиту, он этому не поверил и послал доверенных. Гонцы подтвердили подлинность всего сказанного, но он снова не поверил. И только внезапная глазная болезнь, в которой он увидел Божию кару за свое неверие, его вразумила.

После горячей покаянной молитвы митрополит поехал в Меркушино и увидел гроб «зело цел и крепок, яко новой», в котором лежали благоухающие останки. Как рассказывает летопись, поклонившись мощам, преосвященный Игнатий воскликнул перед собравшимся народом: «Свидетельствую и я, что воистину это мощи праведного и добродетельного человека: во всем подобны они мощам древних святых. Сей праведник подобен Алексию, митрополиту Московскому, или же Сергию Радонежскому, ибо он сподобился от Бога нетления, подобно сим светильникам веры православной!»

На обратном пути он стал молить Господа, чтобы Тот открыл ему имя неизвестного святого. Задремав, владыка увидел «множество народа, состязание творящих, о взыскании имени того праведника», и услышал глас: «Симеоном зовут его!» Остановившись в Свято-Николаевском монастыре, он рассказал о своем видении архимандриту Тобольского Знаменского монастыря Сергию, игумену Далматовского монастыря Исааку и архимандриту Александру. Настоятели единодушно решили, что сон был откровением от Бога. Еще двоим было открыто имя святого во сне – священнику храма в Меркушино Иоанну Андрееву и послушнику игумена Исаака иеродиакону Василиду. После этого сомнений об имени праведника больше не осталось…

12 сентября 1704 года с благословения святителя Филофея (Лещинского), митрополита Сибирского и Тобольского, нетленные мощи святого праведного Симеона были перенесены из Меркушино в Николаевский монастырь в Верхотурье, который сегодня известен всему православному миру. Их несли с молитвами и песнопениями в резном гробе, выложенном лебяжьим пухом. Среди множества народа вслед за крестным ходом полз на коленях больной ногами от рождения юродивый Косьма, громко славя святого. Когда юродивый выбивался из сил, он кричал, обращаясь к святому Симеону: «Брате Симеоне, давай отдохнем!» И тогда гроб наливался невиданной тяжестью, и десяток крепких мужчин не могли стронуть его с места. Блаженный Косьма отдыхал, приходил в себя, и гроб с легкостью продолжал двигаться дальше. На всех местах остановок двух святых верующие впоследствии воздвигли часовни и храмы.

В 1716 году монастырский храм сгорел дотла, но рака с мощами праведного Симеона чудесным образом оказалась не тронутой огнем. После восстановления храма в 1838 году ее установили в приделе Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы, который в 1863 году переименовали во имя святого праведного Симеона Верхотурского.

Чудеса и исцеления от мощей святого праведного Симеона, происходившие в огромном количестве, привлекали в монастырь многочисленных паломников со всей России, число которых уже к началу XX века превышало шестьсот тысяч человек в год. Чтобы вместить огромное количество верующих, в 1913 году в Николаевском монастыре был построен третий по величине в России после Храма Христа Спасителя и Исаакия Крестовоздвиженский собор, рассчитанный на десять тысяч человек. Для раки с мощами святого праведного Симеона государь император Николай II и его семья пожертвовали украшенный камнями резной серебряный оклад. Выполненный по эскизу «царского места» (молитвенного трона под сенью) царя Иоанна Грозного из Успенского собора Московского Кремля, он был торжественно установлен в день рождения государыни императрицы Александры Федоровны, 25 мая 1914 года. Только задумайтесь над этим: царь Иоанн Грозный и безродный бедняк под одной сенью! Словно бы Церковь Небесная открыла славу своего праведника миру и показала высоту его безвестного подвига пред земными царями!

После Октябрьской революции, в 1920 году, в ходе антирелигиозной кампании рака с мощами была опечатана, монахи разогнаны и репрессированы, а в монастыре была устроена детская колония. Несмотря на это, народ продолжал ездить в Верхотурье и почитать праведника. В 1929 году советские власти вывезли мощи святого праведного Симеона в Тагильский музей для антирелигиозной работы. Позднее их на пятьдесят лет скрыли в запаснике краеведческого музея Екатеринбурга.

Русской Православной Церкви святые мощи Верхотурского праведника были возвращены только в 1989 году. 25 сентября 1992 года их торжественно перенесли на законное место в Верхотурский Николаевский монастырь, в отреставрированный и вновь освященный Крестовоздвиженский собор. Сегодня к ним может попасть любой желающий.

***

Мое почитание святого праведного Симеона началось с одной истории, когда я работал редактором газеты на ВГТРК «Регион-Тюмень». Предложение новой работы застало меня в Екатеринбурге, и, когда я приехал в Тюмень, нужно было срочно искать жилье. Один из верующих друзей дал совет: «Сегодня – день памяти святого Симеона (дело было 25 сентября). Пойди в церковь и попроси у него. Он поможет обязательно».

Я пошел на вечернюю службу в Знаменский собор. Люди вокруг молятся, улыбаются – у всех праздник. А мне ночевать негде и завтра нужно сдать в печать новый номер газеты. Чтобы никого не смущать кислой физиономией, я встал в уголке спиной к колонне. В конце службы случайно оборачиваюсь – за мной фреска святого праведного Симеона. Приложился и пошел ночевать в комнату отдыха на железнодорожный вокзал. Не успел выйти из ограды храма, как раздался звонок. Звонил старый друг, сотрудник одного института: «Слышал, тебе нужно жилье? Записывай адрес. Это наша ведомственная гостиница, она в центре города, в пятнадцати минутах от телецентра. С комендантом я договорился. Сразу поезжай туда – получай ключи от номера».

А в прошлом году на Страстной седмице, в Чистый Четверг, один местный житель большую икону Пресвятой Богородицы принес. «Благодатное Небо» называется. Мужчина раньше особо в храм не ходил, забегал за свечами, елеем. Как-то раз настоятель отец Игорь с ним разговорился – оказалось, человек этот был экстрасенсом, людей принимал за деньги, обещая исцелить от любых болезней. Как-то раз пригласил священника к себе в гости, тот пришел, смотрит, а у этого экстрасенса иконы в каждом углу! В том числе и эта, с Пресвятой Богородицей, – большая, явно из храма. И лампады повсюду стоят зажженные, и свечи. Придет человек с немощью какой, а тут образа повсюду, свечи, ладаном пахнет – глядишь, и доверится без рассуждения. Вся эта маскировка отцу Игорю сильно не понравилась, и сказал он хозяину, чтобы тот это дело гиблое бросал, пока не поздно, и шел в храм каяться, потому как игры с дьяволом – штука очень опасная. Дьявол хитер, он манит человека якобы невиданными возможностями, питая его гордыню, но все, что он хочет, – это душу человека погубить и отвратить его от пути спасения. «Понимаешь, – сказал отец Игорь, – когда ты играешь с дьяволом, он не меняется, меняешься ты. И только в плохую сторону». А еще посоветовал икону, которую кто-то из храма утащил, обратно вернуть.

Этот человек священника не послушался, но на службы стал чаще приходить. Однажды поехали они с друзьями на рыбалку, а по дороге попали в аварию. У всех ни одной царапины, а у него сложный перелом, так что потребовалось несколько операций делать в областной клинике. Все время, что лежал в больнице, мужчина молился святому праведному Симеону, чтобы тот его исцелил, и обещал по выздоровлении в его храм икону Пресвятой Богородицы привезти. Праведный Симеон его услышал, и операция прошла хорошо.

Пришел он в себя после наркоза и сразу решил: «Нужно обещание святому Симеону выполнять!» Даже дождаться не мог, пока его из больницы выпишут. Приехал в храм прямо на костылях, с загипсованной ногой, но счастливый и с иконой. Сейчас старается каждое воскресенье в храме бывать, а экстрасенсорикой больше не занимается. Всякое, говорит, желание пропало.

***

В храме святого праведного Симеона в Обуховском по окончании той праздничной службы, несмотря на 25-градусный мороз, пошли крестным ходом. Славили святого праведного Симеона, пели хвалу Господу и кропились святой водой.

Бабушки смеялись и просили еще. Я смотрел на счастливые светлые лица и думал, что за таких, как они, скрытых за бедностью, скромностью и простотой невидимых миру святых, Господь еще потерпит нас и все в нашей стране будет хорошо!