Текст книги "Час трутня"

4

Планета Новая Земля, Крепость Росс, десятый день в новом мире

– Ты к ней? – спросила Ада, едва Олег переступил порог медотсека – одного из трех помещений «Ковчега», сохранившихся в неизменном виде после трансформации корабля в планетарную базу. Другими двумя были рубка, из которой юноша как раз пришел, и учебный класс.

– Ну да, – кивнул девушке Светлов. – Мне сказали, она меня звала.

– Если это можно так назвать… Третий бокс.

– Я знаю, – снова кивнул он, тем не менее останавливаясь перед первой из дверей. Зеркальные изнутри и прозрачные снаружи, они позволяли наблюдать за происходящим в боксах, самому оставаясь незамеченным.

За дверью на кушетке с высоким изголовьем, скрючившись, подтянув колени к животу и уткнувшись лицом в стену, лежал Гера Фролов, в брюках и обуви, но с голой спиной. Его куртка и футболка комом валялись на полу. Юноша не шевелился – возможно, спал, возможно, лишь притворялся, что спит.

– Как он? – обернувшись, спросил Олег у Ады.

– Как всегда, – развела руками та. – Корабельный рацион есть отказался, но воду выпил.

Кухня «Ковчега» и после посадки продолжала трижды в день потчевать колонистов привычной разноцветной кашей.

– Сколько он уже у нас на диете? – нахмурился Светлов.

– А я знаю? – пожала плечами Ада. – Я с ними, – мотнула она в сторону боксов своими кудряшками, – тут сегодня в первый раз кукую.

Гера не находился под арестом и мед отсек был для него не тюрьмой, как когда-то для самого Олега, а скорбным домом: у Фролова съехала крыша. Должно быть, началось все еще на «Ковчеге», после трагической гибели его подруги Марины-«Мальвины», но тогда никто этого просто не понял – других забот хватало. Потом последовали убийство Герой капитана Вербицкого, учиненный Мамаем скорый суд и едва не состоявшаяся казнь. После высадки на планету по итогам бурных споров было решено в очередной раз подвести черту под прошлым: в новом мире – новая жизнь, но для Фролова, похоже, было уже поздно. Когда Инна пришла сообщить ему об амнистии, Гера забился в угол и наотрез оказался выходить из корабля. Кричал, что вокруг него одни инопланетяне, но лично он им не дастся, отказался есть «ковчеговскую» разноцветную кашу – все твердил, что еда отравлена Чужими. Потом, казалось бы, успокоился, позволил вывести себя из медотсека – и тут же в коридоре набросился на мелкую Ксюшу Шипову, вообразив, что под ее личиной скрывается монстр. Девочку у него отбили, а Фролова, от греха, вернули в бокс, где тот и оставался до сих пор, то затихая, как сейчас, то снова впадая в буйство.

Однако дежурство в медотсеке (сегодня как раз была очередь Ады) установили не из-за Геры. И не из-за Фролова пришел сюда Олег.

Из-за Чужой.

После того, как Галя Измайлова, почти по классику, «воткнула и там два раза провернула» копье в грудь своей фальшивой сестре «Диле», и та затихла, окончательно превратившись в уродливого монстра, на время о побежденном чудовище все как-то забыли. Каково же было удивление ребят, когда, вернувшись в рубку на следующий день, вместо бренных останков они нашли там огромный кокон, формой, цветом и структурой поверхности напоминавший киви-переросток. Галя тут же с криком бросилась к нему, попыталась разбить, сперва кулаком, потом ногой и, наконец, тем самым копьем, которое так никто до нее и не удосужился подобрать с пола, но сюрприз оказался крепче и плоти рук, и пластика подошвы, и стали копейного острия. При этом, не таким уж и тяжелым: вчетвером Олег, Рома, Володя и рыжий Артем без труда его подняли и оттащили в медотсек, заперев в боксе. А на утро кокон лопнул, и из него на свет божий вылез монстр – живой и здоровый. Потыкался в дверь мерзкой складчатой мордой, расправив кожистые крылья, побился ими о стены, ощупал чешуйчатым хвостом кушетку – и обернулся восемнадцатилетней блондинкой Дилей. Присутствовавшую при этом зрелище Галю насилу оторвали от двери бокса, в которую та намеревалась ворваться, дабы поквитаться с Чужой.

Стали обсуждать, что делать. Галя билась в истерике и орала, что чудовище нужно уничтожить раз и навсегда, и даже предложила способ: искромсать на кусочки, спустить в утилизатор. Инна призывала не торопиться с расправой, посмотреть, что Чужая станет делать дальше.

Оказавшийся между двух огней Олег долго не мог решить, чью сторону принять, но в конце концов поддержал Иноземцеву: кроме всего прочего, перспектива новой схватки с монстром его совершенно не прельщала, а резать себя добром тот бы едва ли позволил. Оказавшись в меньшинстве, Измайлова упрямо заявила, что так или иначе доберется до Чужой – вследствие чего в медотсеке и появился постоянный вооруженный дежурный: не землян от злобного чудища оберегать, а чудище от мести землян.

В отличие от Гали, которую теперь начинало трясти при любом упоминании о монстре, Чужая до последнего времени держалась достаточно мирно и сдержанно, вот разве что изодрала зачем-то в клочья оба комплекта серой «ковчеговской» униформы, которые подбросили ей в бокс – без одежды в образе стройняшки-Дили монстр смотрелся более чем пикантно. Сегодня, однако, ее поведение внезапно изменилось: то и дело подходя к двери, узница принималось стучать в нее руками, и, если дежурная, видеть которую Чужая, по идее, не могла, приближалась, начинала выводить пальцем по стеклу какие-то замысловатые фигуры. В конце концов Ада разобрала, что монстр вычерчивает на двери буквы: «О», «Л», «Е» и «Г» – «Олег» и попросила заглянувшую в медотсек по своим делам Ксюшу позвать Светлова.

– Возьмешь? – заметив, что Олег сделал шаг к боксу монстра, Ада протянула ему мушкетон – короткое ружье-парализатор из арсенала «Ковчега», прозванное так с чьей-то легкой руки за характерный раструб на конце ствола. Попав под его выстрел, местные гигантские бабочки (испытания начали с них) приходили потом в себя часа три-четыре, зверюга, внешне похожая на земного кабана, неосторожно забредшая в гости к колонистам из соседнего леса, очухалась вдвое быстрее, а бритоголовому Антону по прозвищу Лысый Чибис, вздумавшему зачем-то заглянуть в раструб и задевшему при этом спусковой крючок, хватило на восстановление получаса.

– Обойдусь, – подумав, мотнул головой Светлов. – Если что – пали по нам обоим, потом отсортируете.

– Через дверь не возьмет, – покачала головой Ада.

Поднеся руку с кольцом к панели на стене, Олег отпер замок и вошел в бокс.

Чужая, сидевшая на кушетке, поднялась ему навстречу, бесстыдно выставив на обозрение гостя все, чем могла похвастаться настоящая Диля Измайлова, коварно убитая монстром еще на Земле.

– Прикройся, – не отворачиваясь – было не до деликатности – Светлов торопливо (блин, нужно было подумать об этом заранее!) стянул «ковчеговскую» куртку и бросил ее девушке.

Поймав, та послушно прижала куртку к груди, села, укрывшись до колен, в почти пристойной позе.

– Так лучше? – спросила с ехидцей. – Присаживайся! – мотнула головой на место рядом с собой.

– Зачем звала? – сухо поинтересовался Олег, оставшись стоять.

– Зачем, зачем… Проголодалась, – усмехнулась «Диля».

– А не подавишься? – прищурился юноша, машинально отступая на полшага.

– Ты подумал, я о тебе? – широко распахнула карие – точь-в-точь, как у Гали – глаза Чужая. – Не, что ты, я не ем красивых мальчиков!

– Чего же тебе угодно? – попытался он ответить ей в тон, про себя досадуя, что ненароком выказал испуг. – Юных девственниц?

– Это ты про мелкую Ксюху, что ли? Да ну ее, костлявая, укусить не за что! А других, боюсь, у вас не найдется, хоть обыщись.

– Короче, – хмуро бросил Олег.

– Если короче – стандартный рацион вполне подойдет. В этом теле, – она игриво повела плечами, – лучшего и не придумать. У вас же есть лишние порции!

– Угу, – мрачно кивнул юноша. – Порции тех, кого ты убила.

– Андрей и Руслан – не моих рук дело. Плюс сбежавший сеятель – вот уже три порции получается. А я прошу всего одну.

– И с какой стати, скажи на милость, мы должны ее тебе дать? В благодарность за все то, что ты натворила?

– А гуманистический мотив не катит?

– Ты не человек. При чем тут гуманизм? – процедил он, едва сдерживаясь.

– Зато вы, вроде как, люди. И потом, я слышала, объявлена амнистия, нет?

– Амнистия – тоже для людей, – буркнул Олег, решив пока не зацикливаться на вопросе, где и как запертая в боксе Чужая могла прослышать о принятых ими решениях. – Тебя она никаким боком не касается!

– Хотя как раз должна бы! Все, что я, как ты выразился, «натворила» – было до окукливания, – кивнула Чужая на ошметки кокона на полу. – Жнеца двенадцатой касты, который убил твоих друзей, больше нет.

– А кто есть? – «на автомате» спросил Светлов.

– Признаться, я сама уже плохо понимаю. На первый взгляд все как будто в порядке, но я чувствую, что что-то не так. С каждой минутой – все отчетливее. Похоже, мою миссию сочли проваленной, а меня – недостойной состоять в страте. Я больше не жнец, – она осеклась, внезапно изменившись в лице. – Вот черт! Стоило произнести это вслух… – теперь «Диля» в самом деле выглядела ошарашенной. Впрочем, чего стоит внешний вид существа, вроде нее?!

– Ну, и кто ты у нас теперь? – постаравшись вложить в вопрос весь доступный ему сарказм, поинтересовался Олег. – Был жнец – стал на дуде игрец?

– По ходу, изгой, – пробормотала Чужая. – Трутень. Вот попала!.. – выпустив из правой руки ворот Олеговой куртки, «Диля» с силой стукнула себя кулачком по голой коленке.

– Трутень – это плохо? – с нарочитой усмешкой осведомился Светлов.

– Трутень – это… Это постыдно.

– Ну так покрасней для приличия, что ли!

– Да тут красней, не красней…

– Даже если ты говоришь правду, это ничего не меняет, – заявил юноша, не дождавшись новых разъяснений. – С кастами и стратами своими сама разбирайся, а ответственности за убийства это с тебя не снимает.

– Но даже убийц не принято понапрасну морить голодом, – заметила Чужая, заметно подрастерявшая былой задор.

– Назови хоть одну причину, почему мы должны поступить иначе! Милосердие не предлагать – ты его не заслуживаешь!

– От мертвой или впавшей в оцепенение от меня мало пользы. Живая я могла бы вам пригодиться!

– Нам не нужна убийца! – вырвалось у Олега. «Своих хватает…» – промелькнула в его голове шальная мысль.

– Как знать – на планете вы не одни! А люди, как я успела убедиться, – существа конфликтные… Впрочем, я не только в убийцы гожусь. Особенно теперь…

– Теперь?

– Если я трутень… – при этом слове Чужую аж передернуло. – Если я трутень, – упрямо повторила она, – многие психологические блоки со временем снимутся.

Может быть, я даже смогу менять личину по своему усмотрению…

– А сейчас как меняешь? По указанию свыше?

– Сейчас у меня может быть только одна личина – эта. У трутня – сколько угодно. Причем, не только человеческие. Представь, вам понадобился шпион. Ну, разведчик. Не лучшей ли кандидатурой будет тот, кто и лесным зверем может обернуться, и гадом ползучим, и прямо в образе врага явиться в его логово?

– Нам не нужен шпион, – брезгливо поморщился Олег. – А и был бы нужен, по любому, ты – последняя, кому бы мы доверились.

– Я могла бы принести вам присягу, – вскинула голову Чужая. – Как своей новой страте. Присяга нерушима, не верите – спросите у Коры. Она же еще с вами, Кора?

– С нами, – не стал отрицать юноша. После трансформации «Ковчега» его хозяйка и в самом деле не исчезла. Появляться теперь она, правда, могла только в рубке, но по-прежнему в любой момент была готова проконсультировать, дать совет, ответить на вопрос.

– Вот и спросите у нее про присягу страте! И можно ли ее нарушить. Спросите! Если вы станете моей новой стратой, я буду верна вам, захочу того сама или нет. До самой смерти – или до изгнания. Спросите у Коры!

– Хорошо, – кивнул Олег после недолгого размышления. – Я спрошу у нее. Но ничего большего обещать тебе не собираюсь.

– Договорились, – кивнула «Диля». – Я подожду.

– Тогда – до встречи! – бросил Светлов, отступая к двери.

– Ты забыл! – подавшись вперед, протянула ему Чужая куртку, вновь представая перед юношей во всей юной красе. Должно быть, это был один из приемчиков, при помощи которых она надеялась на него повлиять, но Олег слишком хорошо помнил, как «Диля» выглядит на самом деле, и ничего, кроме раздражения, такое поведение у него не вызывало. Ну, почти.

– Оставь себе, – отмахнулся он. – Только не порви, как те две, что тебе дали до этого.

– Я пыталась глодать остатки кокона, – извиняющимся тоном проговорила Чужая. – Для человека они ядовиты, пришлось сбросить личину. Об одежде не подумала…

– В следующий раз сначала думай, – буркнул он, и вышел из бокса.

5

Планета Новая Земля, Крепость Росс, десятый день в новом мире

Широкие офицерские кольца у них по-прежнему носили трое: Олег, Инна и Галя. Четвертое унес с собой в шлюз сеятель-Чужой, а пятое, капитанское, хранилось у Иноземцевой. Просто хранилось: освободившаяся после смерти Андрея Вербицкого должность оставалась вакантной. Пару раз вопрос об избрании капитана всплывал в разговорах, даже назывались кандидатуры (той же Инны, например), но до голосования дело так и не дошло. Как видно, система с офицерским триумвиратом во главе колонии, изобретенная Мамаевым во время его недолгого пребывания во власти, пока, по большому счету, устраивала всех. Как говорится, работает – не трогай.

Что до Олега, сам он на вершину Олимпа и не рвался – ему вполне хватало его нынешней меры забот. Случись выборы – проголосовал бы за Инну.

Именно на поиски Иноземцевой он сейчас и направлялся. Как правило, требующие решения триумвирата вопросы Олег предпочитал сначала обсудить с Галей, чтобы потом предстать перед Инной уже с их общей, согласованной позицией, но тут случай был особый. В вопросе поблажек для Чужой понимания ему у Измайловой нипочем не найти. Поэтому сегодня Галя – напоследок.

– Инну не видел? – спросил Олег у кстати попавшегося ему на пути Ромы Старкова.

– Народ в поле, – ответил тот фразой из древнего анекдота.

– Я серьезно, – слегка нахмурился Светлов.

– Я тоже. На делянке она. С сорняками воюет.

– Точно! – вспомнил Олег. – Спасибо.

– Спасибо в карман не положишь! – уже вслед ему усмехнулся Рома.

Пройдя по коридору и спустившись на два пролета по узкой лестнице, Светлов оказался у выхода из Крепости. Название это закрепилось за их базой почти случайно. Сперва все по инерции называли ее «Ковчегом», но потом как-то сам собой встал вопрос о новом имени для поселения. Первое, пришедшее кому-то на ум – «Новая Москва» – большинству показалось несколько банальным, последовавшее по ассоциации «Старые Басюки» – несерьезным, литературно-киношные варианты «Корусант», «Кайтайн» и «Арканар» также не получили единодушной поддержки, каждый по своим причинам. И вот когда уже казалось, что согласия в товарищах не достичь, Ада предложила окрестить базу «Форт-Росс» – по аналогии с русской колонией в Америке, существовавшей в XIX веке. И по сути подходит, и патриотично, и связь с историей опять же. Имя уже поставили на голосование, но тут Володя Кайшев заявил, что «форт» в данном случае – всего лишь перевод на английский язык русского слова «крепость». «Хорошо, пусть тогда будет «Крепость Росс»», – пожала плечами Ада. На том и порешили.

А уже в обиходе «Крепость Росс» быстро сократилось просто до «Крепость» – благо, других в округе пока не наблюдалось.

Их – эти самые другие – искали. За полторы недели, прошедшие с момента высадки на планету, окрестности Крепости подверглись самому внимательному изучению. Ближайшие – пешком, дальние – на вездеходе – приземистой девятиместной шестиколесной машине. Быстрой, проходимой, не нуждавшейся в заправке топливом – бесконтактно черпавшей энергию из энергоцентра Крепости (Кора пыталась объяснить, на каких физических принципах строится эта подзарядка, но ее так никто толком и не понял, даже умник Дима Дроздов). Единственным недостатком вездехода была ограниченная длина «поводка», котором тот был привязан к базе – чуть менее тридцати километров. Кора об этом предупреждала, но в первой же поездке, увлекшись, рыжий Артем сию границу проскочил. Двигатель тут же заглох, и прокатившись по инерции несколько десятков метров вездеход замер. Назад, к оборванному «поводку», вдевятером тяжелую машину толкали почти два часа – на чем свет стоит кроя раззяву-Артема, коварных инопланетян и забирающую в горку дорогу.

После первой оплошности за незримую тридцатикилометровую границу они больше не выезжали, но внутри исколесили все. Нанесли на карту лес, полдюжины рек, горный хребет на севере, даже прошлись по краю смертоносной пустыни, начинавшейся в семи километрах на юго-востоке, но самого главного – других стартовавших с Земли «Ковчегов» – так и не нашли.

Не успокоившись, выслали отряд разведчиков – Антон Лысый Чибис, Макс Переверзев и Света Ткачук, взяв три мушкетона и припасов на неделю, отправились на юг. Как раз вчера они вернулись в Крепость, на день раньше срока – рассказали, что дошли до соленого моря, принесли какие-то ракушки и целый рюкзак ярко-оранжевых грушевидных плодов, к всеобщей досаде определенных Корой как несъедобные. Ни «Ковчегов», ни даже просто следов присутствия человека этой экспедиции обнаружить не удалось.

Второй отряд в составе Володи Кайшева, Игоря Палиенко и Даши Макаускайте, дождавшись возвращения первого, сегодня утром выступил на север, в сторону гор. До тридцатикилометровой границы их подвез на вездеходе Олег.

– Даже не знаю, чего хочу больше, – прощаясь с ним, проговорил Володя, в ответ на пожелание удачи. – Найти соседей, или убедиться, что рядом никого нет.

– Почему? – спросил его Светлов, хотя и сам не раз уже размышлял над подобной дилеммой.

– Человек человеку – сам знаешь, не только друг и товарищ, но иногда еще и братец-волк, – заметил Кайшев, щурясь на начинавшее уже припекать солнце. – Так что, может, ну их на фиг, другие «Ковчеги»? Меньше народу – больше кислороду?

– Человек человеку волк, когда у них одна овца на двоих, – глубокомысленно заметил второй из разведчиков – Игорь. – А нам с другими «Ковчегами» делить нечего, так что мир-дружба-жвачка!

– Вот! – подняла вверх палец Даша. – Поняла, наконец, чего мне у нас не хватает для полного счастья! Жвачки!

– Боюсь, что у других «Ковчегов» ее тоже нет! – усмехнулся Игорь.

– Еще одним поводом для войны меньше! – заявила Макаускайте.

– Жвачка – повод хоть куда, не хуже других, – хмыкнул Володя. – Это я вам как несостоявшийся историк говорю. В XIV веке Модена и Болонья 12 лет воевали из-за украденного колодезного ведра…

…Делянка, на которой Олег рассчитывал найти Инну, располагалась на задворках Крепости. Распаханный участок площадью в сотку еще неделю назад был засеян инопланетными семенами из закромов «Ковчега» – крупными и треугольными, народ еще все шутил, что это зубы дракона. Если верить Коре, произрасти из них должно было некое чудо галактической селекции с колосьями питательных зерен, стеблями, годящимися для производства тканей, листьями, содержащими красители, корнями… Для чего предназначались корни волшебного растения, Олег не помнил, но наверняка тоже для чего-то важного и полезного. В перспективе.

Пока всем необходимым, от еды и одежды до света и лекарств, колонистов обеспечивала Крепость, но так будет не всегда. Источником энергии для нее служили аккумуляторные батареи, установленные в бывшем двигательном отсеке «Ковчега». Олег их видел – небольшие такие золотистые треугольные пирамидки, с теннисный мяч размером. Маленькие – да удаленькие, никакая атомная электростанция на Земле могла бы соперничать с этими крошками по мощности. Всего батарей было девять, и, по словам Коры, каждой должно было хватить ровно на год. Девять батареек – девять лет на всем готовом. А вот потом… Потом кухня перестанет выдавать дневные рационы, карета-вездеход превратится в недвижимую тыкву, парализаторы-мушкетоны – в заурядные дубинки, годные разве только, чтобы бить ими друг друга по голове по завету плешивого пирата Пинтела из известной кинофраншизы. Встанет трактор – вторая и последняя машина колонистов. Уснет вечным сном медотсек… Нет, с одной стороны, конечно, девять лет – срок немалый, самая младшая из экипажа «Ковчега» – Ксюша – девять лет назад еще даже в школу не ходила. С другой, станешь бить баклуши – время пролетит, оглянуться не успеешь. И что тогда?

Делянка как раз и была одним из ответов на этот вопрос. Сегодня – сотка, через год, если все пойдет, как задумано – десять, через два – гектар, через три – бескрайние поля. Плюс дичь в лесу, рыба в реке – какая-никакая, еда уже есть. То есть, будет. Может, даже повкуснее постылой «ковчеговской» кашки. Но уже не манна, сама падающая с неба – в поте лица добытая…

В компании Веры Варенниковой, Ани Руденко и мелкой Ксюши Инна стояла на коленях на самом краю пашни, выдергивая руками из земли побеги сорняков. Отличить их от всходов чудо-злака, также уже начавших проклевываться на делянке, было нетрудно: последние были насыщенного голубого цвета, тогда как их непрошеные соседи – желтого или бледно-зеленого. Отличить – да, просто, а вот выкорчевать лишнее… Сантиметровая поросль могла иметь корень до полуметра – и когда только успела отрастить?! Именно с таким сейчас боролась Иноземцева, аккуратно, чтобы не дай Бог не повредить культурным всходам, вытягивая цеплючий «хвост» из недр делянки.

– Привет! – окликнул девушку Олег, присаживаясь рядом на корточки. От пашни шел сырой, немного пряный аромат. – Нужно поговорить.

– Привет, – не поднимая головы, отозвалась та. – Нужно – говори. Заодно поможешь.

Протянув руку, Светлов ухватился за ближайший желтый росток и дернул – стебелек неожиданно легко смялся в пальцах и оборвался у основания, оставив корень в земле.

– Нет, стоп, так лучше не надо! – тут же сердито бросила Инна. – Он завтра снова вырастет!

– Вырастет – снова оборвем, – пожал плечами Олег.

– Вот они и прут, что вы корни в земле оставляете, – буркнула Инознемцева. – Ладно, не трогай ничего, я сама доделаю, – заявила она, поднимаясь на ноги. Ее брюки были измазаны землей до колен, голые руки – Инна работала в футболке с короткими рукавами – черные почти по локоть, и даже на лице имелись отметины грязи.

– Я был у Чужой, – сообщил Олег, тоже вставая. – Она просит дать ей есть. Взамен обещает верность и покорность.

– Грош цена ее обещаниям, – усмехнулась Инна, безуспешно пытаясь очистить ладони от земли, потирая одну о другую.

– Она предложила дать клятву. Я справился у Коры, и та подтвердила, что это сработает. Мы станем для Чужой все равно что ее страта, она физически будет неспособна нас предать.

Несколько секунд девушка обдумывала его слова.

– Даже если так – какой нам с этого прок? – спросила затем.

– Сейчас – никакого, – пожал плечами Светлов. – А в будущем – кто знает? Поле, вон, – кивнул он на пашню, – мы тоже засеяли на потом.

– Гале это не понравится, – заметила его собеседница – вновь после некоторых раздумий. – Другим тоже, но Гале – особенно. Представь, идет она в Крепости по коридору, а навстречу – Диля рассекает. Либо набросится, либо с катушек съедет, как Гера.

– Погоди, я же не предлагаю выпустить Чужую из бокса, – поспешил подчеркнуть Олег. – По крайней мере, прямо сейчас. Только накормить.

– Да? – переспросила Иноземцева. – Я не поняла. Тогда, собственно, не вижу проблемы. Можно даже Гале вообще не рассказывать… Хотя нет, не рассказывать – неправильно. Хочешь, чтобы я с ней поговорила?

– Можем вместе, – развел руками юноша. – Главное – решить.

– Тогда – решили, – кивнула Инна, и без лишних слов вернулась к своим сорнякам.

Ну, решили – так решили.

Пожав плечами, Олег зашагал к входу в Крепость.