Текст книги "Карфаген 2020. Восхождение"

Интерлюдия. Вторая власть

Эд обнимает мать, такую маленькую, беззащитную, целует ее в макушку, пахнущую свежестью.

– Мама, идем, сейчас начнется.

Женщина запрокидывает голову, улыбается сыну. После пластической операции шрамов на ее лице не осталось, но лимфоток еще не восстановился, и оно слегка припухшее, словно она недавно плакала. Рука находит руку сына, гладит ее. Эд повторяет:

– Это сюжет Леона, который помог вернуть…

– Странно, но я не хочу смотреть. Плохое предчувствие, – хмурится женщина. – Как будто что-то не дает, отторжение, отвращение. Только радо тебя, сын.

– Тебе нужно это видеть, мам. Всем нужно. Я тоже поначалу отказывался принимать правду.

После того, как Леон освободил его, Эд будто заново родился, стало легко, кроме того, благодаря слабо развитому дару суггестии, он стал очень убедительным в общении с людьми.

Мать опирается на его руку. Идет в кухню, садится на диван напротив огромного экрана. Эд усаживается рядом – на случай, если частица Ваала в ней воспротивится, погонит ее прочь. Для интервью специально выбрали ведущего из зороастрийцев – во избежание непредвиденного.

Его зовут Креал, он молод, висок слева выбрит, пепельные волосы свешиваются на лицо. На нем модный костюм-хамелеон и голографические очки, меняющие цвет в зависимости от настроения. Над ним вертится написанное красным имя, как и над тонкой темноволосой женщиной: в гостях у него сама Рианна Боэтарх.

– То есть вы утверждаете, что ваш брат покушался на вас, чтобы принести в жертву собственного сына, девятилетнего Никомеда? Это ведь незаконно! Почему же вы не обратились в высший суд?

– У меня нет доказательств, и я вынуждена просить защиты у посторонних. Никомед тоже в безопасности. Мой брат одержим служением культу и не остановится ни перед чем.

– Нам известно, что в результате нападения разрушены храмы Танит.

– Это часть его плана – принести в жертву Ваалу всех храмовников, разрушить строения, но благодаря «Оплоту» часть зданий нам удалось спасти.

– Но зачем ему это, раз он одержим служением?

– Вероятно, у богов нет согласия, – она смотрит в потолок, – Ваал, чтобы подчинить адептов, требует больше смертей, Танит готова предоставить нам свободу.

– Рианна, вы понимаете, что это слишком серьезное обвинение? И вам, и нашему телеканалу угрожают санкции, если мы пустим репортаж в эфир?

Женщина смотрит прямо в камеру и говорит, чеканя слова:

– Настали смутные времена, мир раскололся. Мы можем обрести свободу и отвечать за себя, этого хочет Танит. А можем продолжать кормить Ваала своими детьми, получая подачки.

– Спасибо, Рианна, что не побоялись прийти к нам и поделиться наблюдениями.

Камера наезжает на Креола, он смотрит не мигая, заводит прядь волос за ухо и говорит проникновенным голосом:

– Это так интересно, что мы провели собственное расследование и случайно натолкнулись на странные факты.

Идут кадры с заседания Совета. Крупным планом камера выхватывает Гамилькара Боэтарха, его глаза сияют праведным гневом, движение резки и уверенны.

– Вы недооцениваете опасность, которую представляют трикстеры. Они вне нашей системы ценностей и подрывают устои одним своим существованием! Мало того, эти крысы подняли голову и, ничего не боясь, делают набеги на первый и даже второй уровни! Взрывают наши флаеры, убивают людей, опустошают склады. Они расплодились, их численность никто не регулирует, и этому надо положить конец. Требую выделить военных для спецоперации по зачистке подземных тоннелей.

Дальше идут кадры зачистки: люди в защитных костюмах обыскивают черноротых, выстроенных вдоль стен. Обнаруживают беглого гемода, расстреливают его. Следующая сцена – погромы в столице Северной Карталонии, Новой Сарепте, местные, теснящие военных. Вот бунтовщики врываются в богатые апартаменты, убивают хозяина, утаскивают хозяйку, разрывая на ней одежду.

И опять заседание Совета, теперь Могучий седовласый старик тяжело поднимается с кресла и, опираясь на трибуну, становится на круглую платформу, которая на монорельсе катится вниз, в середину амфитеатра, отведенную для ораторов. Над головой старика красным светятся буквы: «Ульпиан Магон».

– Приветствую вас! – Голос Ульпиана заглушает шум, а когда старик берет паузу, воцаряется мертвая тишина. – Обойдемся без прелюдий. Мы потеряли столицу Северной Карталонии, меньшие зиккураты охвачены беспорядками, и я не предлагаю, а требую прекратить снабжение Новой Сарепты и усилить лояльные нам зиккураты военными из Нового Карфагена.

Он смолкает, и слово берет Гамилькар – нажимает на зеленую кнопку, ждет, когда его запрос одобрит суфий, и говорит в микрофон, зафиксированный за ухом:

– Мы не можем так рисковать. Наши эпсилоны тоже начали поднимать головы. Отправим военных – получим восстание здесь.

– Ты допустил ошибку, Гамилькар. Устроил зачистку вместо того, чтобы сгладить конфликт. И чего ты добился? Озлобил низ? Я не вижу объективных причин для таких действий.

Снова крупным планом – ведущий Креал, который говорит:

– Гамилькар Боэтарх настоял на никому ненужной зачистке, в итоге мы потеряли Карталонию. Ульпиан Магон внес предложение отправить военных в горячую точку, и его поддержали. К чему я клоню? А к тому, что буквально через несколько дней…

Здание аэропорта затянуто жирным дымом, мечутся напуганные люди, стонут раненые, посеченные осколками рухнувшего купола. Медики несут на носилках девочку с распоротым животом.

Мать сжимает руку Эда и отворачивается.

– Что это такое? Зачем мы это смотрим?

– Сейчас узнаешь, недолго осталось.

– Прогремела серия терактов, инициированных якобы трикстерами, которым после зачистки впору бы затаиться. Неужели они настолько безумны, чтобы провоцировать сильных мира сего? Несколько терактов удалось предотвратить, и исполнителем оказался не трикстер, а житель первого уровня! Но разве такие мелочи интересуют пунийцев с пятого уровня?

И снова кадры с места трагедии: голосящая мать, пытающаяся растормошить убитого ребенка, трупы, трупы, трупы, лужи крови, выпущенные кишки. Густой дым стелется над площадью, поднимается вверх и сплетается в черный рогатый силуэт, тянущий руки к погибшим.

Монтаж, но убедительный и своевременный.

– Все мы помним это время и скорбим до сих пор, – продолжает ведущий. – Улавливаете связь? Боэтарху отказали предоставить силовиков для уничтожения трикстеров, но как по заказу случились теракты, и ему выделили полицейских, начались зачистки трикстеров, чем-то не угодивших лично Боэтарху. Это не обвинение, а просто цепочка странных совпадений. Нас принесли в жертву без нашего согласия. Служители культа напитались силой. И если раньше мы сами решали, чем жертвовать и жертвовать ли вообще, то теперь нас никто не спрашивает!

Эд наблюдает за побледневшей матерью, она съеживается, становится маленькой и жалкой и смотрит уже не в экран, где ведущий рассказывает о разрушенных храмах Танит, а в угол комнаты.

– Это конец мира, сынок, – бормочет она.

– Нет, мама, это начало нового мира, если сумеем удержаться и отстоять свою свободу.

Дальше ведущий проводил параллели между терактами, похищением граждан черными трансплантологами и преступниками из Братства Топора. Раздосадованная мать ковыляет в спальню обдумывать увиденное. Она догматик, для нее, как и для миллионов зрителей, смотрящих программу, мир перевернулся, как вчера перевернулся для Эда, когда он увидел вышедшую из него частицу Ваала.

Минут десять ведущий беседует с экспертами, среди которых – капитаны полиции, военные, служители культа Танит, а так же Гелибаал Армадон – координатор верха и низа, подтвердивший, что теракты заказаны кем-то очень высокопоставленным и осуществлены посредством Братства Топора. После беседы начинается трансляция сразу из нескольких мест, где возглавляемые Леоном «Оплотовцы» при поддержке наемников Магонов штурмуют резиденции преступных главарей.

Эд смотрит, разинув рот, и жалеет, что он не там, так у Леона все красиво отработано! Времени прошло всего ничего, а команда «Оплота» так притерлась! Одним словом – профессионалы. А четверки как работают! Черные костюмы – просто мечта! Полицейским бы такие. Ничего, придет время, все наладится, и простые служащие не будут рисковать жизнями, получат такое же снаряжение – Леон точно позаботится.

Операция длится хорошо если час: охранники резиденций предпочитают сдаться превосходящим силам, трех главарей удается взять живьем, четвертый попытался уйти на современной «осе» и после двух минут гонок преследования его сбили.

Издали показывают поле боя, где преступники лежат лицами в асфальт, камеры фокусируются на черном силуэте, приближают его вместе со спешащими к нему цветными фигурками журналистов. Человек снимает шлем, пятерней приглаживает волосы, мокрые от пота, и улыбается в камеру.

– Меня зовут Леонард Тальпаллис. Месяц назад я обещал покончить с организованными преступными группировками, и сейчас вы наблюдаете разгром преступного клана Братство Топора, долгие годы терроризировавшего население второго уровня. Грабежи, разбой, вымогательство, похищение, торговля оружием и наркотиками – вот неполный список того, чем они промышляли. Теперь можете спать спокойно, я выполнил обещание. На очереди коррупционеры. Более подробная информация на сайте «Оплота».

Дальше идет программа о тяжелой жизни сирот в приютах, куда «Оплот» обязался доставить добро, конфискованное у преступников, а Эд улыбается от уха до уха. Его детские мечты осуществляются, теперь он может служить во имя справедливости, и он оправдает доверие Леона! Он ведь имел право убить его, но не стал этого делать.

Глава 22. Во имя справедливости

Последнего преступного босса проводят мимо и грузят во флаер. Делая довольное лицо, с улыбкой отвечаю на вопросы журналистов, и тут перед глазами всплывает текст:

Ты частично выполнил задание найти заказчика терактов и предать суду либо ликвидировать. Награда: 5 предотвращенных преступлений.

По телу прокатывается волна удовольствия, я получаю 25 предотвращенных преступлений, да плюс те, что получил вчера, и программа подсказывает:

Осталось предотвратить преступлений: 122.

Я уж и не рассчитывал, что это задание зачтется. Правда, обещали за него +20 преступлений, а учитывая, что все умножается на 5, +100, но и то, что есть – это рывок к цели! Остается совершить пять подвигов, и четвертый осколок Сферы познания у меня в кармане. Стискиваю зубы, пытаясь отдышаться, и продолжаю отвечать на вопросы. Вперед протискивается беловолосая журналистка:

Хелен Ритикус, 32 года

Уровень 3, ступень 2, журналист.

Оттесняет коллегу и, игнорируя возмущение, восклицает:

– Леонард, понимаю, что это непрофессионально, но… Моему сыну тринадцать лет, он бредит службой в «Оплоте». Он будет счастлив, если ты передашь ему привет. Его зовут Соломон.

На лице журналистки столько надежды и немого обожания, что не удерживаюсь, говорю в направленную на меня камеру:

– Соломон! А так же парни и девушки, которые меня сейчас видят. Ведомство наше молодое, нам нужны сотрудники. Потому развивайтесь, учитесь, будьте честными и ответственными – и мы с радостью примем вас в наши ряды. – Перевожу взгляд в другую камеру. – Отвечаю еще на три вопроса и улетаю. Слишком много дел. – Указываю на подставного журналиста, чтобы он задал правильный вопрос.

– Леонард. Считаешь ли ты, что теракты заказал кто-то из высших эшелонов власти? Ведь все нити ведут наверх. Может, у тебя есть подозреваемый? Нам хотелось бы знать имя того, кто виновен в смертях наших детей.

– Мое ведомство работает на втором и третьем уровнях. Пятый нам неподконтролен.

– Ты сказал «пятый», значит, подозреваемый у тебя все-таки есть?

– Без комментариев, – отворачиваюсь к следующей камере.

Расчет на то, чтобы зрители сами включили мозг и сложили два и два.

– Леонард, поделись планами на ближайшее будущее, – хриплым надтреснутым голосом говорит пожилая носатая журналистка с копной черных волос.

– Не имею права. Если моя следующая цель смотрит этот репортаж, то насторожится и примет меры. Но частично завесу подниму. Взяточники и вымогатели! Если прямо сейчас вы берете деньги от ваших загнанных в угол жертв, знайте, что за их спинами теперь «Оплот», и мы идем за вами. Последний вопрос?

К тому моменту журналисты обступают меня тесным кругом, и тем, кто позади, трудно прорваться.

– Леон! Я в тебя влюблена! – доносится женский возглас, и вперед протискивается девушка, снимающая меня на свой коммуникатор. – У тебя есть девушка? Как ее зовут?

Вопрос режет по больному, но нахожу в себе силы держать улыбку.

– Вы все ее знаете, – отвечаю я под прицелом десятков камер. – Ее имя Танит. Это был последний вопрос.

Журналисты гомонят, тычут мне под нос микрофоны, я надеваю шлем и пытаюсь протиснуться сквозь толпу. Мои люди видят это и устремляются на помощь, мягко оттесняют журналистов, освобождая проход.

Во флаере перевожу дыхание и называю координаты следующей цели. Точнее, жертвы следующей цели на третьем уровне. Связываюсь с заявителем, уточняю место и время, он отписывается, что уже ждет.

Встреча пройдет под открытым небом. Злоумышленника тоже планируем выманить сюда.

* * *

Лысеющий плотный мужчина ждет нас на лавочке в парке недалеко от старт-площадки. Приземляемся. Я снимаю костюм, облачаюсь в гражданское. Здесь, среди гамм, и «осы», и современные «ястребы» не редкость, и наши флаеры не привлекают внимания. Моя команда ждет. Зороастрийцы, переодетые в гражданское, бродят неподалеку по парку, Надана и Вэра на флаерах контролируют безопасность с воздуха. Без костюма мне неуютно, ведь знаю, что в любую минуту возможно покушение. Да, с шифрованием каналов поработал Рэй, теперь не так просто узнать о наших планах, но я привык к подставам, вся надежда на медальон, предупреждающий об опасности, и на способность уходить от внезапной смерти.

Подхожу к заявителю, смотрящему в коммуникатор.

– Титус Флабиан?

Мужчина вздрагивает, едва не выронив коммуникатор, и притягивает к себе стоящий рядом чемоданчик, щурится, разглядывая меня, вскакивает, вытягиваясь по струнке.

– Леонард, вы прилетели! До последнего не верил, думал, розыгрыш. Думал, не могло со мной такого случиться, ведь надежду совсем потерял, – дрожащей рукой он вытирает вспотевший лоб.

С вальяжным видом располагаюсь на скамейке, хлопаю рядом с собой – Титус садится на край, готовый в любой момент спастись бегством.

– Давайте я вам скину документы на коммуникатор…

– Ты ж прикрепил их к письму, этого достаточно. Еще раз – о сути проблемы. Кратко. Четко. По делу.

На самом деле я веду запись камерой, замаскированной под пуговицу, трансляция передается на телеканал, где сюжет обработают и пустят в эфир. Канал, где публично наказывают власть имущих, рвет рейтинги.

– Я по образованию инженер, усовершенствовал структуру печатных плат, необходимых для производства сложных приборов, – говорит он, ерзая на месте. – Собирался открыть производство. Приобрел техническое помещение по выгодной цене, получил разрешение на деятельность, закупил оборудование. Взял кредит, даже операцию на глаза не стал делать! Квартиру заложил, а у меня двое детей. Начал заносить оборудование, и вдруг – проверка технического состояния помещения, и мне дают запрет! Видите ли, ступенью выше планируется пекарня, и мое производство ей навредит. Там еще нет ничего, понимаете? Она только планируется и вряд ли вообще будет, а я обанкрочусь, если не запущу производство. – Он снова промокает лоб.

– Так. В чем же суть проблемы? Не нервничай, я не инспектирую тебя, а пришел помочь.

– Начальник отдела контроля качества, когда я к нему пришел на прием, прямым текстом сказал, что хочет пятьсот тысяч шекелей. Если я ему их предоставлю, он даст разрешение. Но у меня столько нет! Квартира стоит меньше, кредит мне не дадут, и так на мне уже два.

– Начальника зовут Людмий Маникус? Ты условился с ним о встрече, как я и просил?

– Он написал, что занят и будет через час. Но, понимаете, может, он не лично придет! Что тогда?

– Тогда мы сами нагрянем к нему. Если он виновен, то понесет наказание. – Я пристегиваю к рубашке Титуса имитацию пуговицы. – Это камера, ваш диалог будет записываться. Все, Титус, я тебя оставляю. Мы незримо рядом, возьмем его, как только он получит взятку. – Похлопываю чемоданчик.

* * *

Сознательная жизнь Людмия Маникуса началась с подслушанного диалога отца и его приятеля, капитана полиции.

– Как думаешь, у кого правильнее отбирать деньги: у богатых или у бедных? – спросил отец и сам ответил на свой вопрос: – У бедных, конечно, денег мало, зато самих бедных много. И у них нет рычагов, они не отберут что-то у тебя.

Людмию было восемь лет, но он уложил в голове мудрую фразу, а поскольку в его окружении бедных не было, зато имелись слабые, он заменил «бедных» на «слабых» и убедился в эффективности теории.

Продвигаясь по служебной лестнице, он был осторожным. Прежде чем ухватить лакомый кусок, долго проверял жертву, если нужно, подталкивал, заманивал в мышеловку, а потом – хлоп! И бедолаге некуда деваться, или пропадай, или делись.

Так и с изобретателем этим хреновым. Уперся рогом – типа нет у него денег. Всегда можно найти, если очень постараться. Не миллион же просят – жалкие пятьсот тысяч! Еще три раза по столько и… Людмий мечтательно щурится, представляя себя за штурвалом новенькой «фламинго». Вот и разрешится давний спор с Игнатием, кем быть выгоднее: начальником отдела полиции или чиновником. Игнатий до сих пор на ржавом «голубе» рассекает.

Правда, он своей Натти бизнес купил и двухуровневую квартиру. Ну а толку-то, все равно дура у него девка, и страшная к тому же, точно не в мать пошла. Толку ради нее так разоряться?

Вот «фламинго» – другое дело.

Так думал Людмий, направляясь в парк за пределы зиккурата. Он не боялся подставы: если что, его прикроет Игнатий или кто-то из судей – зря, что ли, столько потратил, укатывая их, и на подарки? Да и предупредят его, если вдруг что. Тогда Титусу, сморчку заморенному, точно конец.

Людмий не любит солнце, и выходя из зиккурата, на миг слепнет, надевает солнцезащитные очки, обводит взглядом кишащий народом парк. Ага, вон он, Титус, ерзает на скамейке. Подавляя предвкушение и напуская равнодушие, Людмий неспешно следует к жертве мимо симпатичной женщины в малиновом платье. Даже останавливается, чтобы оценить ее формы: зад ничего, да и грудь о-го-го…

Но не в этот раз.

– Привет, Титус, – произносит Людмий, определяя грузное тело на скамейку, поглядывает на чемодан, который горе-предприниматель прижимает к груди, качает пальцем: – Пожалел денег, да? Я как чуял, что, если хорошенько поискать, найдешь.

Дерганый Титус замирает и спрашивает без доли почтения в голосе, можно сказать, даже нагло:

– Скажи, ты и правда ничего не боишься? Приходишь вот так, в открытую… а вдруг я сдать тебя решил?

Людмий наигранно хохочет, хлопая себя по мощному бедру.

– Насмешил. Кого ты на меня натравишь? Тех, кто меня же и предупредит?

Но Титус ведет себя слишком смело для своего положения, что немного настораживает.

– Слышал что-нибудь о ведомстве «Оплот»?

Людмий хохочет уже не так убедительно, пятой точкой чует подставу, но пока не соображает, где она. Интуиция велит спасаться, но он глушит ее, слишком уж хочется новую яхту.

– Конечно. Это медийная утка для дурачков типа тебя. Чтобы вы думали, что по малейшей жалобе хорошие парни примчатся и накажут плохих. Давай деньги, утомил ты меня…

Из-за спины доносится женский голос:

– Необязательно парни. – Людмий ощущает, как к шее прикасается холодный металл. – Ты задержан, свинья, за вымогательство.

Подходит дама с синими волосами, тычет в лицо стволом.

– Да-да, ты не ослышался, ведомство «Оплот».

Настает пора вмешаться мне, подхожу к задержанному. Жирное лицо преступника покраснело, щеки вздрагивают, он вертит башкой по сторонам и не верит в происходящее.

– Это розыгрыш? Немедленно прекратите!

Представляюсь:

– Леонард Тальпаллис. Ведомство «Оплот». Ты обвиняешься в вымогательстве, превышении должностных полномочий, доведении до самоубийства.

Ты предотвратил преступление!

Осталось предотвратить 117 правонарушений.

Толстяк узнает меня, и его лоснящееся лицо сереет, глаза вваливаются.

– Конечно же, мы – просто медийная постановка. Добро пожаловать в спектакль в качестве действующего лица. Встал и пошел!

Людмий подскакивает с несвойственной ему резвостью и, понурившись, следует за амазонками. Он настолько жирен, что шагает, покачиваясь из стороны в сторону. Насосался крови, как клоп. До четвертого осколка мне остается четыре преступления, а мне он, ой, как нужен, просто жизненно необходим. Поглядываю на солнце, коснувшееся далеких гор.

Успею ли? Завтра в три часа дня – заседание Совета, где, вероятно, Боэтарх попытается взять под контроль большую часть пунийцев.