Текст книги "Деление на Ноль"

– Глаз? – Что-то внутри меня шевельнулось.

– Да, – кивнул Якоб, – я так понял, они научились выращивать отдельные органы человека.

– Надеюсь, вы сможете в тайном порядке пустить в лабораторию наших экспертов от Рыбака…

– Рыбак ничем не помог мне, когда мне чинили те самые досадные препятствия! – гневно выпалил Майнер.

– Он и мне не особо-то помогает, – вздохнул я, – но доверять ему можно.

– Ну, не знаю – если это вам поможет. Большую часть оборудования и уж тем более результатов неделю назад вывезли.

Снова повисло молчание, и мне в голову пришел один неожиданный вопрос. Все полицейские знают – полезно неожиданно менять тему беседы.

– А давно ли вы видели, кстати, вашего сына Себастиана? Чем он сейчас занимается?

В его глазах внезапно вспыхнул одновременно страх, боль и ненависть.

– Моего сына я не видел уже довольно давно! – почти выкрикнул он. – И дай Зодиак, не увижу еще столько же!

– А что случилось? – удивился я.

– Это дело семейное! – отрезал он. – Вашего расследования это никак не касается!

– Ну, извините, просто иногда даже косвенные данные…

– Одно-единственное косвенное свидетельство! – перебил он меня. – Этот щенок возомнил, что с помощью Зеро сможет без труда стать одним из хозяев Купола! Как я ни объяснял ему, что для этого чудовища все, подчинившиеся ему, будут его холуями, все бесполезно. Эта увлеченность молодежи артефактами… без труда достичь всего и сразу! А знаем ли мы о природе этих вещей достаточно?! А когда они кончатся или поломаются? Кто будет работать?! Артефакторы?!!

Когда я выехал с парковки, во мне были смешанные чувства. С одной стороны, я расколол Майнера. Он согласился пустить в лабораторию «лямбда» людей Юна. Только надо связаться с Пифагором. И заодно сказать ему все, что я о нем думаю, желательно в нелицеприятных выражениях.

Про Зеро тот, понятное дело, ничего не знает, кроме того, что тот манипулирует почти всеми его родственниками и заставляет их действовать в своих интересах.

Если Юн не раздобудет какой-то информации, особенно об этом навязчиво возникающем образе некоего «глаза», я действительно перестану брать у него хоть какие-то дела.

Странно, как сочетается нелюбовь Якоба к артефактам и напичканный ими же кабинет? Ну да ладно, Миллер вон вообще из луддитов. Вот реакция на сына укрепила кое-какие мои подозрения, которые нужно проверить.

Размышляя таким образом, я снова покатался по разным авеню кругами: это настраивало меня на размышления, да и наличие хвоста хотелось бы проверить.

В голове бродили сотни мыслей, и на каком-то подсознательном уровне я очень удивился (честно), когда остановился под вывеской «Фэридун глобал банк».

Не знаю, что на меня нашло – наверное, какая-то дурацкая обида на Анджелу. Ведь даже не попросил ключа у Хофера! Двенадцать семьдесят три – вот что я запомнил.

– Что вам угодно, сэр? – с несколько нервной улыбкой спросила меня девушка, служащая банка.

Наверное, моя внешность сейчас напоминала грабителя.

Я ослепительно улыбнулся и, продемонстрировав бедной девушке «волшебную бумажку», сказал, что полиции города требуется проверить ячейку двенадцать семьдесят три.

– Но, сэр… – она слегка порозовела, – нужно разрешение старшего администратора…

Пришлось дождаться пышного очкастого парня в белой рубашке и зеленом галстуке. Оный же долго разглядывал и вертел в руках мою «опасную грамоту». Потом вызвали заместителя отделения, сухого «хорька» с жидкими усиками, а потом уже он не постеснялся потревожить по телефону владельца. Все же подпись Зеленского вкупе с визой прокурора – страшная вещь…

Наконец разрешение я получил. При этом деловое выражение моего лица не менялось: меня заставили подписать какую-то бумажку об ответственности за сохранность личной информации клиента в том случае, если это не противоречит закону.

В сопровождении двух секьюрити меня привели в банковское хранилище, где в полумраке вручили дубликат ключа, и я вскрыл ячейку двенадцать семьдесят три.

Старший смены попытался заикнуться о санкции прокурора или президента банка, но я так на него просмотрел, не издав ни звука, что последние слова он проговаривал почти шепотом.

В ячейке лежала стальная коробка с механическим цифровым замком. Я отвернулся спиной к охране и отковырял крышку лезвием перочинного ножа.

Внутри лежало несколько машинописных листов с печатями и подписями.

Я начал читать. Если опустить подробности и мелочи, там было написано следующее:

«Я, Анджела Джоан Пакеда, находясь в здравом уме и твердой памяти, без какого-либо принуждения и по доброй воле завещаю все свое движимое и недвижимое имущество самому близкому после отца человеку, своей лучшей подруге на протяжении долгих лет Мерил Рейчел Хантер. Сие мое распоряжение вступает в силу в случае моей внезапной смерти и по предъявлении оной особой требования ознакомиться с данным завещанием, так как она предупреждена о его наличии, но не знает о сути самого документа…».

В конце стояла печать и подпись нотариальной конторы Рональда Андерсена. Той самой конторы, которая недавно стихийно сгорела при беспорядках…

Вот жалко, я не прочитал это еще вчера – спросил бы у девушки, нуждающейся в моей поддержке: на кой Хиус ей это все? И кто такая, Ангр ее дери, эта лучшая и любимейшая подруга Анджелы, которой она собралась отдать все свое имущество?!

Глава 9
Гениальная аналитика. Фокус. Знакомый «вегетарианец»

Потом я поехал в аптеку Лесли, чтобы приобрести у него ту самую артефактную радиостанцию, частоту которой мне нужно будет передать Хоферу, а затем связываться с «Группой народного гнева». Арт назывался «Октопус» и был составным.

Мне очень было любопытно узнать, кто же такая Мерил Рейчел Хантер и как она связана с Анджелой. Но по понятным причинам сразу узнать я это не мог: побочный вопрос может повредить основному делу. Собственно, поэтому и была нужна радиостанция. Теперь я не должен быть в общей системе – максимально, о Круг Созвездий! Каждый мой шаг отныне должен быть взвешен словно на аптекарских весах, как у того Лесли.

Змей Великий! Вот ведь вырвался с курорта домой – а тут ситуация даже и хлеще: в горах было опаснее, но хотя бы понятно. Там аквалангисты Лив, а тут мы с Миллером. Кстати, где он там пропадает, этот «кроткий, Генрих?

Сначала я спросил Адамса, приходил ли к нему человек с ноздрями летучей мыши, называвший себя Максом? Тот подтвердил мои предположения. После этого я позвонил в «Степ-Гоу» мадам Пиланж и позвал Макса. Он оказался там, и я с удовольствием наорал на него. Конечно – я был не прав. Но формальным поводом было то, что он подвел меня с часовщиком, не выяснив его личность. Макс пытался оправдываться, что он, дескать, не смог, зато все отнес Эмилю Дергу, не поддавшись чарам секретарши. Почему-то это взбесило меня окончательно, и я, пообещав Максу устроить ему веселую жизнь, повесил трубку.

Повторюсь – я понимал, что я не прав. Но, сорвавшись на слабом Максе, мне стало легче. Немного легче…

Лесли в своей обычной манере предложил мне отвлечься, и я согласился: ну не было у меня сил больше. Потому мы с ним немного посмотрели визор, а станцию я сразу настроил и передал шифровку с волнами для связи. Вот как раз поменяю систему в «роллинге» – не стоит оставлять такое в офисе, а за машиной придется тщательно следить.

Мы посмотрели три подряд выступления Гарри Ленгара, который уморительно показывал деревенских увальней из центра Купола, причем любых национальностей. Правда, смеялся я как-то нервно…

Я очень не хотел уходить от Адамса, так как боялся ехать в офис. Что-то мне подсказывало, что Алисы и сегодня не будет… Это все дурацкая интуиция сиблинга… а может, я просто обманываю сам себя? Снова после осколка яркого счастья я буду один в темном и мертвом помещении? Всегда со мной так – только злодейка-судьба поманит меня чем-то прекрасным, чем-то по-настоящему важным и ценным, а тут либо я не замечу этого в погоне за призраком, либо, поверив, получаю фальшивую приманку… И зачем мне эта дурацкая везучесть? Что мне с ней делать?.. Да еще эта интуиция сиблинга, что мы знаем о ней? Сильно ли она отлична от интуиции единорода? Лучше ли она помогает? Или как у всех – дает неясные и смутные намеки?

В таком умонастроении мое поведение было ничуть не лучше и не «выше» тех единородов – естественно, первая идея, пришедшая мне в голову, была порочной. Что делают, когда воспалилась рана? Правильно – на нее кладут грелку. Глупые люди, понятное дело. Разогрев воспаления уменьшает боль, зато само воспаление начинает резко увеличиваться.

Я решил, что прямо сейчас должен отправиться к Алисе и поговорить с ней начистоту! Разве это не лучшее решение? Появиться у девушки, которая скрывается от тебя? Может, и не лучшее, но единственно возможное для увеличения «воспаления». И если она меня пошлет куда подальше – я просто найду новую секретаршу, желательно старую и страшную, как йети… Фауд заступник! Как же все легко и просто! Прямо гора с плеч!

И я ведь понимал, что это полнейшая глупость, и нормальный человек просто запасется терпением и дождется, пока Алиса сама примет решение и озвучит его… но эгоизм, мнительность и душевные травмы толкают именно туда… найти дырочку в скатерти, сунуть в нее два пальца и дернуть в разные стороны! Да – я умен только в спокойном состоянии и на словах. Так-то я идиот… Это успокаивает… Всегда…

Наскоро поблагодарив Адамса, попрощавшись и сказав, что у меня срочное дело, я буквально запрыгнул в машину и рванул в район Арго на улицу Строителей, к заветному дому номер двадцать пять.

Остановившись у второго подъезда, я сперва внимательно осмотрел окна квартиры Алисы, которые были погружены во мрак. Потом я буквально взлетел на четвертый этаж, консьержка, узнав меня, пропустила.

После чего я долго давил на кнопку звонка у обитой серой кожей двери с номером сорок два.

Долго прислушиваясь к тишине в паузах между звонками, сквозь звон посуды, приглушенные голоса жильцов, отдаленные звонки телефонов и гавканье домашних собак я пытался услышать мяуканье Саммерса или шаги моей Алисы, или хоть какие-то звуки за дверью. Но тщетно. Я закурил, нервно сбрасывая пепел. Потом вспомнил – миссис Паттерсон! Квартира тридцать семь!

Я спустился на этаж ниже и надавил на клавишу звонка у бордовой двери.

Послышались шаги, щелкнул замок, и в приоткрывшейся дверной щели показалась тучная немолодая шатенка, кутающаяся в цветастый халат, и держащая в руке тонкую сигарету с мундштуком.

– О! Мистер Моррисон! Здравствуйте! – произнесла она так, словно ждала все эти годы именно меня. – Рада вас видеть! Чем обязана вашему визиту?

– Здравствуйте, миссис Паттерсон, – я попытался выдавить на лице кислую улыбку, – простите, что беспокою вас, но моя секретарша мисс Линсдэйл… Я не могу до нее дозвониться. Сами понимаете, волнуюсь! Вы, случайно, не знаете, где она может быть?

Сердце мое в этот момент бешено колотилось, а в глазах расплывались розовые пятна.

На ее лице отразилось некоторое разочарование.

– Да, видела ее вчера, – кивнула она, выпустив дым к потолку, – она мне кота своего принесла: сказала, что срочно уезжает по важному семейному делу. Сказала, что вернется дней через пять. Вот – дочка теперь с котиком возится… а вам она разве…

– Как здоровье вашей дочери? – перебил я ее с лучезарной улыбкой.

– Тфу-тьфу, Зодиак отвел – давно не простужалась, хотя погодка-то, сами видите какая, – она нахмурилась, – а почему, собственно…

– Спасибо большое, миссис Паттерсон, – я озарил свое лицо фальшивой улыбкой, – вы мне очень помогли! Не смею вас задерживать… Всего вам доброго…

И с этими словами я рванул вниз…

Да… значит, я снова прав – она решила сбежать. Спрятаться от меня… Зачем, Алиса? Зачем?!

В офис я вошел в каком-то неживом виде. Я старался просто не думать.

На первую ночь радиостанцию я притащил с собой.

Чтобы не было так тоскливо – я везде зажег свет, не стесняясь трат за электричество.

Я достал из холодильника замороженные котлеты и решил, что гарнир готовить не стану, есть хлеб, сыр и овощи – наделаю себе сэндвичей.

Все тут напоминало о ней, даже купленные ею котлеты. Чтобы не зацикливаться на эмоциях, я немедленно громко включил свое любимое радио, кофеварку и налил себе стакан «Самии». Можно было, конечно, и визор посмотреть, но он у меня давно не заряженный. Потом начал, обжигая рот, закусывать котлетами, втиснутыми меж двумя кусками хлеба с луком, помидором и шпинатом, залитыми томатным соусом, словно я собирался ими подавиться. Потом подпевал Делле Люкс… Затем включил воду в ванне, намереваясь полежать там со стаканчиком виски и музыкой… И тут позвонили в дверь…

Я насторожился, отвык я от поздних неизвестных визитов: клиенты всегда приходят по договоренности – либо я, либо Алиса назначаем им время. Для всяких там почтальонов, разносчиков и прочих – поздно, уже без пятнадцати девять. И вряд ли это из управления или из НОБНОТа – они тоже сперва звонят проверить, на месте ли я.

Я поставил стакан на стол и медленно положил на него же свой сэндвич с котлетой. После чего мягкими шагами проследовал в ярко освещенную приемную, где на стуле вместе с пиджаком висела моя портупея с кобурой. Аккуратно вынув пистолет, я на цыпочках подкрался к двери и, встав сбоку, закрыв головой свет из приемной, отодвинул клапан дверного глазка… Вот уже года два как пытаюсь приспособить к моему потрепанному визору особый арт, чтобы от стола было видно то, что происходит на лестничной клетке, но все как-то руки не доходят, или же денег не хватает… Хиус! А вдруг ствол предполагаемого противника направлен как раз в глазок?

С некоторым замиранием сердца я глянул во встроенную линзу: на лестнице – никого.

Это немного меня встревожило, но, с другой стороны – значит, звонивший и сам опасается, дверь-то у меня стальная.

Я присел на корточки и, стараясь не сильно шуметь, начал открывать механизм замка, накинув на дверь стальную цепочку из редкого сплава.

Кончиком ноги я отодвинул дверь на расстояние цепочки, ожидая чего угодно и держа проем на мушке, готовый в любой момент кувыркнуться назад.

– Так я и знал, моя мальчик, что ты хорошо умеешь встречать гостей, – раздался обиженный голос Натана Бэтмана…

– Мне стало душно сидеть дома из-за мыслей о нашем заговоре, – заплетающимся языком проговорил профессор, – но я прагматик, а не романтик!

Он вошел в офис с распечатанной бутылкой «Катчер» и сразу вальяжно уселся за моим столом, потребовав стакан. Пришлось выключить и воду, и радио, и стыдливо затолкать пистолет в карман брюк, хотя Натан Яковлевич это заметил.

– Таки я думаю, хавер шели[8]8
  мой друг (иврит).


[Закрыть], – он налил себе рюмку и немедленно выпил, со значением глянув на меня, – я думаю, нам с тобой давно пора поговорить открыто, без всяких там… мм… недомолвок! И естественно, первым на разговор, конечно, идет Натан Яковлевич! Ничего не меняется… Да, твоя идея с «Группой народного гнева», она, бесспорно, хороша, но нельзя же быть таким скрытным с друзьями, мальчик мой!

Все эти нотации я уже слушал краем уха, готовя яичницу и разливая кофе, – руки до сих пор потряхивало. Столько одновременных действий, напряженных мелочей, и это меня немного раздражало, несмотря на то, что я был рад видеть профессора, да и позволял он себе подобное, мягко говоря, нечасто.

– И, невзирая на твою вину и детский характер, – доносилось из приемной, – я и сам задумался над своей хайим хотим[9]9
  грешной жизнью (иврит).


[Закрыть]. Вот, казалось бы – Натан Яковлевич, человек не глупый и с претензией. Но… Нет, чтобы сразу понять все твои недомолвки и намеки! Таки я все понял! Просто не хотел лезть к тебе в душу… В твое дело… а ведь вчера – ты ярко дал понять: это касается нас всех! Пусть меня Хиус в трубочку закрутит, если я не прав! Но ты… каков негодяй… все на себя тянешь… а сам собираешь какую-то там группу! Это же двойка по предмету! Заг! Нельзя класть все яйца в одну корзинку!

Я поставил на стол сковородку со шкварчащей яичницей на поджаренном беконе и бутылку содовой.

– Я отнюдь не глуп, мой мальчик, как ты, наверное, знаешь, – самодовольно произнес Натан Яковлевич, – и конечно же связал твое возвращение с Южных Озер, сообщения о террористах и комендантский час с твоими рассказами об оживших трупах и этими трансляторами – иголками. И, естественно, я все понял, Заг. Понял то, что ты утаил от старика! И появление этого Зеро укладывается сюда идеально! А ты молчал… Последнее оправдание тебе таки то, ще ты не хотел впутывать в безобразия почтенного человека, который тебе небезразличен, – это я понимаю… да… но как это по-детски… мальчик мой…

– Натан Яковлевич, – я поднял стакан, – я тоже рад вас видеть!

– Вот за это я и приехал к тебе сам! – Он снова залпом выпил. – За пятнадцать минут до запрета! Понимаешь, Заг, насколько это важно?!

– Ну… – протянул я, закусывая куском жареного бекона. – Ясное дело, Натан Яковлевич!

– Вот то-то! – И он со значением поднял вверх указательный палец.

– Так вы меня настолько заинтриговали, Натан Яковлевич, что я до сих пор хочу узнать о той идее, которая заставила вас переться через половину города! – воскликнул я. – Знаете ли, это было неожиданно…

– Я заметил твою пукалку в кармане, – одобрительно кивнул Бэтман, – это хорошо, что ты не теряешь бдительности! Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть! Золотые слова!

– Натан Яковлевич… – попытался я вернуть его в русло беседы.

– Так вот, Заг! – Он посмотрел на меня увеличенными зрачками в линзах. – Так как я теперь состою в нашей подпольной группе, я считаю себя главным аналитиком! И это не от тщеславия – нет! Просто я видел тех достойных джентльменов, которых ты собрал в отеле, и, прости меня, ни один из них не сравнится со мной в аналитике! Даже ты, хавер шели… Так что эту ношу придется нести мне… да… засиделся я в своей мастерской, в суете мирской…

– Зодиака ради, господин профессор, реките же слово свое… – Я хоть и рад был компании, но меня смущало состояние Бэтмана: я давно не видел его таким взбудораженным.

– Повторюсь, мне было несколько обидно, что ты не рассказал мне всей картины, – продолжил профессор, сосредоточась, казалось, даже протрезвел, а может, просто перестал притворяться, – но, кмо шйомнем[10]10
  Здесь: как говорится (идиш).


[Закрыть], на обиженных воду возят и вообще всякое неприятное делают! А факты сопоставить я и сам умею. Так вот что я понял (поправь меня, если ошибаюсь). Мистер Зеро появился в Куполе непонятно откуда и начал метать перед нашими… хм… хазирими Отцами уникальные технологии Древних. Таки отцы, как люди далекие от стяжательства, как моя задница от твоего уютного кресла, стали серьезно нервничать – только в обществе порядок отшлифовали, сиблингов на место поставили, а тут такое! Но если вместо золота тебе дают топор, тебе придется с его помощью добыть золото. И тогда, чтобы не поднимать лишний кипиш в нашем стакане, Отцы позвали к себе всех уцелевших «люци», так как те только за все такие интересные штуки. Налицо – преступный сговор. Но этот Зеро настолько ловкий сукин сын, что он явно предложил всем разное! Почему? Таки спросите вы. Потому ще если мертвые научились вставать, а единства среди Отцов не видать, как под землей с горшком на голове, таки, значит, есть ще-то еще на эту тему, и, наверно, невероятно интересное. Не то они таки все молчком обстряпали бы, и мы все в один день страшно удивилась бы!

Я слушал, затаив дыхание, а профессор подкрепил себя очередной порцией виски.

– Так вот, – продолжил он, изящно водрузив на кусок хлеба сочный кусок яичницы и отправив это все себе в бездонную пасть, а я услужливо подал ему бокал с содовой, – от тебя я узнал про этот идеальный ретранслятор, который может проводить и даже немного усиливать сигналы очень большого диапазона, причем усиливать не за свой счет, как и положено. И я подумал тогда, а что, если таких артефактных иголок очень много, раз даже шалопай Загрей умыкнул одну такую? А зачем бы они могли понадобиться? Наверное, передать какой-то мощный сигнал. А как? Понатыкать этих игл по всему Иропу? Тогда их нужно просто гигантское количество. Это не подходит. Это все-таки арты! Значит, они нужны для мощного сигнала, но на локальной дистанции. Но остается вопрос – как отправить подобный сигнал, а точнее, куда? И тут меня осенило – ведь Купол и сам является мощнейшей силовой структурой! Используя его, как проводник, можно как раз на коротком расстоянии так жахнуть, что весь стакан загудит! Значит, получается, что кто-то хочет воздействовать на весь объем Купола каким-то излучением. И ты знаешь? – Он, прищурившись, посмотрел на меня. – Я таки готов поставить свою мастерскую против фантиков в кармане нашего местного сумасшедшего Бо-Бо, ще это излучение не для того, щеб все смеялись, как дети от вечного счастья. А раз в деле замешаны арты, которые поднимают мертвых, наверное, они и живых могут делать таки очень живыми, вероятно, долго-долго, помилуй меня Змей Великий! И все это грубо и навязчиво подводит к идее, ще таки этот Зеро подбросил Отцам червивые конфеты. Для чего? А тут уже простейшая логика: на самом высоком стуле места на всех не хватит, значит, нужно устроить конкурс на самых шустрых пап, так сказать. Ну а дальше мне оставалось только сопоставить твой рассказ о пропавшей богатой девушке, которая служила в «сталкер-команд» в районе технического коридора Тельца, и всякие безобразия с человеческими жертвами на Южных Озерах. Естественно, мой мальчик принимал там активнейшее участие, иначе и быть не могло бы! А еще там буквально через дорогу коридор Скорпиона. Вот так я установил и примерное место нахождения предполагаемых излучателей! Ты меня не перебиваешь из вежливости или потому ще старый Натан не ошибся-таки в своих выводах?

Он вопросительно выгнул бровь и поправил очки.

– Ну… Натан Яковлевич, вам бы в жандармерии работать… Я думаю, там пару отделов бы сократили как бездельников и двоечников, – выдохнул я в искреннем восхищении, – мне даже почти добавить-то нечего, и это обидно!

Старик сиял, как палец Шера в тысячу свечей!

Я конечно же понимал, что он любит эффекты и обожает хвастаться. Особенно ему не хватает внимания. Но кто же, кроме патологических параноиков, этого внимания, а особенно похвалы, не любит?! И вот, пока наивный Заг Моррисон прыгал под пулями, месил грязь и валялся на операционном столе доктора-маньяка, старик-профессор, сидя на диванчике и потягивая свой вкусный кофе, имея самые основные данные, очень ловко и верно выстроил всю ситуацию, после чего решил лишний раз показать мне, кто есть кто, за мою неполную откровенность! Хорошо же, ничего не скажешь! Он действительно гений! По крайней мере, так это ощущается с высоты моего невысокого интеллекта!

Естественно, ни капли обиды или зависти у меня не было, наоборот, удивить Зага Моррисона задача совсем не из простых! И меня, наконец, захватили правильные, нужные эмоции супротив моего лирического слюнтяйства последних дней!

Я налил себе стакан до краев.

– Профессор, а может, нам разделить мой бизнес в «Белом квадрате»? Мне кажется, это будет выгодно нам обоим…

– Ты же знаешь, мальчик мой, я не люблю суеты, – задумчиво изрек Натан.

– Так именно суета направила вас сегодня сюда, – не выдержал я.

– Я надеюсь, ще прошел отбор в старшие аналитики «Группы народного гнева»? – не без иронии спросил Натан.

– Хватит глумиться над моими интеллектуальными способностями, господин профессор, – с кислым лицом ответил я, – это по меньшей мере неэтично!

– Ну, справедливости ради, – Натан Яковлевич кивнул мне с царственной благосклонностью, – нужно заметить, что не добудь ты тех данных, которые я использовал, старому Натану было бы нечем похвастать! Иначе я бы давно разбогател, выигрывая в лотерею!

– В целом не могу не согласиться с важностью моих скромных заслуг. – Я подмигнул ему.

– Иногда мне кажется, – с подозрением сказал Бэтман, – ще ты привираешь насчет своего происхождения…

– В смысле? – Я недоуменно вскинул бровь.

– Не рослинги у тебя в роду, а сиониты…

– Ах, оставьте! – картинно взмахнул я рукой.

– Но у меня есть к тебе пара вопросов, Заг, – уже более серьезно сказал он, – удалось ли уничтожить хоть один излучатель?

– Нет, – сразу помрачнел я. – Я и видел-то только один на секретном объекте, и то пришла сумасшедшая Оливия Бич с отрядом чуваков в костюмах аквалангистов с каким-то артефактным чудо-оружием, и всех нас постреляла. А потом мы с младшим комиссаром полиции Нью-Фауда улепетывали оттуда на бронеходе, а в нас кидали бомбы с дирижабля…

– Хой вэй, мальчик мой, досталось же тебе, – теперь настала очередь профессора удивляться, – пока я там сидел на диване и пил кофе…

– Я думал так же, пока вы мне не рассказали все так красиво, – я вовсе не рвался вспоминать всю эту кровавую кутерьму в горах, но тут было не отвертеться, – я вам сейчас такое покажу и расскажу, что все остальное померкнет, как свеча на ветру…

И с этими словами я расстегнул сорочку…

Даже если бы мне сказали, что если я не соглашусь лечь к доктору-«люци» на операционный стол, тогда не видать мне ТАКОГО выражения лица Бэтмана, я бы все равно отказался от операции. Да, воздействие этого сложного арта я почувствовал: и скажем прямо, несколько раз это спасло мне жизнь. Походу этот арт, который док Меркер как-то соединил с моей нервной системой или с «зед-полем», действительно какой-то мощный и древний. Недаром же принадлежал одной из первых семей Купола.

Сказать, что профессор был потрясен, значит, увидеть бледный оттиск на допотопном дагеротипе.

Он выпучил глаза, едва не запрыгнул мне на колени, но затем, сообразив, подтянул ко мне кресло вплотную, и я наслаждался его пыхтящей физиономией и не думал ему помогать. Он использовал свои очки в качестве лупы, дабы беззастенчиво разглядывать мою грудную клетку и свежие шрамы на плечах и спине. При этом он то восхищался, цокая языком, то осыпал проклятиями мясников-эволюционеров, у которых вставить железку в живого человека как высморкаться.

Я рассказал профессору некоторые свои ощущения и кое-какие детали, особо, правда, не вдаваясь в детали, – теперь уже не из скрытности, а просто не хотелось перебирать это все в голове.

– Ты знаешь, мой мальчик, – произнес Натан заплетающимся уже языком, закончив мой осмотр, – недалеко от моей мастерской, у набережной Святых, стоит ретрансляторная мачта артефактной связи.

Я кивнул.

– Таки она всегда меня раздражала, как и многих приличных граждан в нашем районе, – он сделал серьезное лицо, смешно шевеля носом, – и у меня начинает складываться такое впечатление, что она на меня воздействует! Да! Я начинаю слышать какие-то звуки, наверное, голоса телефонных переговоров, и в голову закрадываются странные мысли! Не смейся! Мысли по каким-то чертежам, графикам… Я даже думаю сменить адрес…

Я искренне пообещал профессору разобраться с этой чертовщиной через НОБНОТ.

В общем, засиделись мы допоздна, точнее, «до рана», или как там правильно? Правильно на тот момент было все! Мы с профессором прикончили почти две бутылки, правда, справедливости ради, на момент начала вечеринки уже початые.

Бэтман начал рассказывать неприличные анекдоты про студентов, а я включил снова радио «Джаз-бомб» и начал стелить профессору на диване в приемной.

И в тот момент, когда я, пошатываясь, подошел к выключателю, чтобы объявить время сновидений, Натан Яковлевич, натянувший на себя плед, неожиданно высунул из-под него подслеповатые темные глаза и нетрезвым голосом сказал:

– Да, кстати, мальчик мой… Я забыл сказать важную вещь… Ведь у Купола форма идеальной полусферы…

После этих слов профессор начал громко сопеть, немного похрапывая.

Так как я хотел спать, но и важную вещь знать тоже хотел, я кинул в него тапкой. Попал в пузо, отчего Натан Яковлевич громко хрюкнул и промямлил голосом умирающего бойца:

– Во-о-от… а у полусферы есть геометрический центр… Называется «точка фокуса»… Это, знаешь ли… важно это…

И тут раздался могучий храп, который не смог прервать даже меткий бросок второй тапки…

Я не стану мучить вас, сэр, описанием нашего пробуждения и прочими малоинтересными подробностями, так как они, эти подробности, скорее подрывают мой безупречный авторитет, нежели делают его более значимым.

Натан Яковлевич стонал, проклиная «этих отравителей, сделавших контрафактный алкогольный продукт». Я как смог – окружил его заботой, сделав ему кофе, налив графин воды и поставив у дивана жестяной таз.

А потом зазвонил телефон.

– Агентство «Белый квадрат», – простонал я в трубку.

– Департамент полиции Нью-Фауда, здравствуйте, мистер Моррисон, – послышался в трубке звонкий, но без эмоций, девичий голос, как ни странно, незнакомый мне, – я звоню по поручению старшего комиссара Зеленского! Мне велено передать вам, что через полтора часа вас будет ждать его информатор с новыми для вас инструкциями, это будет на углу Гардн-стрит и Девятой, возле Мюзик-холла. Человек будет одет в черный кожаный плащ, зеленую шляпу, а в руках его будет бутылка «купол-колы». Пароль: «Не подскажете, где тут вегетарианское кафе?» Отзыв: «Оно за углом, но лучше я вас провожу». Постарайтесь не опаздывать…

– Погодите… – снова простонал я, – а можно помедленнее…

– Эта информация находится под грифом «секретно», – казалось, она не слышала меня, – и ее разглашение повлечет соответствующее взыскание. Приятного вам дня!

И в трубке раздались короткие гудки…

Да Фауд Заступник! Я уронил трубку на рычаги. Что это за утренний бред?! Что это значит – «под грифом секретно» – по телефону? Это нелепый розыгрыш? А чего бы транспарант не натянуть у меня под окнами и привлечь мое внимание криками?

О задница Хиуса… я сейчас не очень могу думать…

Пришлось насильно запихивать в себя завтрак, приготовить еще что-то профессору, так как он заснул снова, и влить в себя почти литр кофе. Чтоб их всех йети на праздник позвали… Время уже одиннадцать! Значит, встреча в половине первого.

Затем я позвонил на коммутатор, оставленный Гансом, и назвал номер первой на сегодня частоты какому-то равнодушному мужчине с тихим голосом. Просто набор цифр.

Немного придя в себя, я подумал, что ловушкой это быть не может. В том районе рядом парк, местность просматривается хорошо. Чтобы достать меня, совсем не нужно таких сложностей. Если меня попытаются куда-то уволочь, я всегда смогу сопротивляться, да и место там людное. А вот как раз топорность этого послания с головой выдавала родное управление… ну… что уж тут поделать… Это не Юн со своей богатой фантазией.

Я даже умудрился довольно гладко побриться дрожащими руками – порезался только один раз, и то несильно.

Похмельный мозг сперва предложил мне захватить с собой «каску-невидимку», но я отмел эту гениальную идею, представив, как удивятся гуляющие по парку граждане, увидев появление из воздуха Зага Моррисона с распухшей физиономией, больше напоминающей Юна, покусанного пчелами… Или автомобиь, движущийся без водителя за рулем.