Текст книги "Деление на Ноль"

Глава 7
Неудачливый Рак. «Группа народного гнева». Случайная случайность

Да, кажется, я начал кому-то сильно мешать. Обидно – была надежда, что этот момент возникнет позднее. Значит, подошел к чему-то опасно важному. Выходит, Зеро соврал, что берет меня на работу? А почему, собственно, он не убил меня еще тогда? Следовательно, не Зеро, или я успел кому-то настолько крепко надоесть. Зеленский? Этот может – решит заранее опасных свидетелей убирать, если придется «ложиться» под Зеро… Жандармы, враги Юна? Или вообще какой-нибудь неизвестный доселе интересант – но, так как он неизвестен, то и думать об этом не стоит. Вот только голос и манеры были как-то неуловимо знакомы: настолько неуловимо, что кажутся наваждением. Да и сипит он, что явно затрудняет узнавание.

Главное, что я вижу того, кто у меня за спиной! Пусть только в виде полупрозрачного оранжевого манекена почти без черт лица, да мне и плевать!

Неужели операция доктора-маньяка оказалась такой удачной, а арт Эгельбердов действительно настолько уникален?

Вот теперь мне оставалось только подгадать, когда он отвернется – а отвернуться ему понадобится.

План, конечно, мягко говоря, не самый удачный и надежный, но – вариантов как-то немного…

Я шагал вдоль балюстрады, как покорный мул, снова опустив голову, будто покорившийся судьбе человек.

Вот и проход между павильонами: узкий коридор и дверь с табличкой: «Только для персонала».

Я плавно поворачиваю туда, но – дверь-то я открыть не могу, ключа-то у меня нет. А у него, походу, есть, значит, на несколько секунд он точно отвлечется, считая, что прижатое к моей спине дуло не даст мне расслабиться.

И, главное, как назло, ни одного человека вокруг! Только уборщик тащит тележку в сторону открытого кафе, где также никого нет! Лишь внизу у павильонов суетятся редкие покупатели. Правильно – скоро наступит комендантский час.

Времени у меня оставалось совсем немного, и хоть дуло в спину упираться мне перестало, я отчетливо видел на оранжевом манекене, что он направляет такой же прозрачный ствол мне в спину.

Он меня переиграл: у меня перед носом появилась рука в кожаной перчатке, которая держала связку одинаковых ключей.

– Открывай дверь живо, – послышался тот же голос, и я ощутил чувствительный тычок под ребра.

Он поступил правильно: отдал мне ключи и отошел на шаг назад, чтобы лучше меня контролировать… профи, ничего не скажешь. Обидно даже… может, меня не пристрелят? Может, мне удастся как-нибудь запудрить ему мозги?

Я решил вспомнить свою жизнь…

Когда я был подростком, у нас была во дворе своя уличная банда. Естественно, это не являлось чем-то серьезным: обычная дворовая компания детей, старающихся быстрее повзрослеть всеми возможными способами. Мы воровали пирожки в лавках, помогали «своим» против «чужих», таких же, как наша, компаний, и, конечно, дрались до первой крови. Был у нас свой тайный прием: мы всегда носили в карманах горстку некрупных камней размером с мелкую щебенку. Чтобы твой противник тебя ударил, ему нужно подойти к тебе близко, а если в тебя хотят выстрелить из рогатки – ее нужно вытащить и зарядить. Наше оружие всегда было под рукой – мы научились молниеносно выхватывать камешек из кармана и резко, со всей силы запускать его прицельным щелчком большого и указательного пальца прямо в лицо оппоненту, желательно в глаз. Эти «щелчки» мы тренировали целыми днями…

Тот, кто у меня за спиной, явно профи, в этом его сила и его же слабость.

Он следит в основном за моей правой рукой с ключом и за любыми движениями в целом. Он не знает, что я его тоже могу видеть.

Обычно я мелочь в кармане не ношу, чтобы не звенеть, когда нужно быть бесшумным, но когда я покупал сигареты, машинально сунул монеты в карман, а не убрал в кошелек.

Я изображал волнующегося неуклюжего увальня, стараясь не перебирать: то не мог попасть в скважину замка, то не мог провернуть ключ и стал запихивать другой. Почти не шевеля левой рукой, я запустил указательный палец в карман и аккуратно выудил монетку. Привычно зажав ее двумя пальцами, я незаметно, тем самым «щелчком», запустил монетку в противоположную стену коридора. Монетка резко звякнула, и отработанные инстинкты профессионала сработали: встречать любую опасность, даже предполагаемую, нужно направленным на нее стволом. Он так и поступил…

Я резко крутанулся на пятке и, вложив всю силу, ударил его зажатым в кулаке ключом по запястью с пистолетом.

Пока я разворачивался, оранжевый манекен перед глазами никуда не делся. И бил я, ориентируясь именно на свое видение.

Этого профессионал-невидимка тоже никак не ожидал: он взвыл сквозь стиснутые зубы и все же выронил на пол пистолет, который стал видимым. Да – с трубкой глушителя…

Правда, реакция у парня была тоже отменной, так как почти одновременно он развернулся ко мне и ударил левой, попав мне в грудь, отозвавшуюся резкой болью.

Я отлетел на дверь и ударился спиной, дыхание перехватило, а он бросился на меня. Единственное, что я успел сделать – ударил его ногой под колено. Он тихо охнул и полетел на меня головой. Я резко сел на пол, и он громко стукнулся башкой об дверь, раздался лязг: на пол упала какая-то металлическая каска, тут же оранжевое видение исчезло, и я увидел внезапно возникшего надо мной вполне материального мужчину в спортивной кожаной куртке, со знакомыми чертами узкого, чуть вытянутого лица, на котором едва выделялись жиденькие блекло-серые усики. Оскар Вангер! Следователь-сиблинг.

– Привет, Оскар! – успел я поздороваться, резко вскакивая на ноги. – Говорил же, что еще увидимся!

– Зря ты вернулся, Моррисон! – прошипел он, тяжело дыша.

– Может, просто потолкуем, как тогда, в околотке? – предложил я. – Только на равных?

– Тебе от Оливии привет! – ответил он, с ненавистью буравя меня взглядом.

Явно, как и в прошлый раз, Оскар не был настроен на диалог.

Да, не производил он впечатления крепкого парня, но, видать, жилистый, ловкий да тренированный.

Он резко дернулся за лежащим на полу пистолетом, посчитав, что между нами достаточная дистанция. Мне стало обидно за то, что он меня настолько недооценивал, и я со злостью подскочил к нему, в прыжке ударив носком ботинка по запястью. Он не растерялся и вцепился в мою ногу, резко потянув.

Я начал падать и, схватив его за шею, потянул вниз. Он же ударил меня в солнечное сплетение, но то ли слабовато, то ли я успел сгруппировать мышцы: пальцы мои не разжались, а, напротив, сжимались на его теплой шее, надавливая на кадык.

Оскар захрипел и судорожно потянулся рукой к поясу. В руке сверкнуло лезвие ножа. Я молниеносно отпустил шею, перехватил замком его кулак с ножом и изо всех сил дернул вверх. Нож воткнулся ему прямо под подбородок, на меня брызнула кровь.

Бывший следователь-невидимка заклокотал горлом, схватившись за шею, повалился на бок, дернулся пару раз и затих. По полу второй раз за день растекалась кровавая лужа. Я резко встал, чтоб не испачкаться, отряхнулся и на дрожащих ногах побрел обратно в туалет – привести себя в порядок, не забыв прихватить с собой странную каску, которая явно была каким-то артом Парвиза. Да – Парвиз означает «удачливый»… Ирония судьбы…

Каску я спрятал в камере хранения «Подковы» для дальнейшего изучения: арт явно редкий и дорогущий.

Что-то моя черная полоса в жизни никак не проходит: день еще не закончился, а я уже сотворил два свеженьких трупа. И вовсе не из вселенского человеколюбия меня тяготит сей факт: оба знакомых мне человека были агрессивно неразговорчивы, так прикажете их убалтывать? Они первые начали! Да, собственно, ни Андрея, ни Вангера было ни капельки не жаль. А к Оскару у меня вообще была личная неприязнь. Но их смерть не принесла мне никакой важной информации, которой мне не хватало сейчас, как воздуха. Единственное, что стало ясно: на базаре не только я видел переодетую Оливию, но и она видела меня! И скорее всего, при помощи такой же каски и растворилась там, в тупике, аккуратно обойдя меня! И, наверное, мое счастливое, смеющееся и беззаботное лицо после убийства часовщика настолько ее расстроило вкупе с тем, что я остался в живых, что она сдернула с насиженного места ценного прикормленного сотрудника полиции (и может, прикормленного не ей одной). Да уж.

Я изо всех сил утешал себя тем, что сегодня обязательно схожу с Алисой в кино на ночной сеанс, как я ей и предложил. Она обещала подумать – игриво так обещала…

Чтобы пережить адреналиновый откат, пришлось дернуть в баре пару рюмок виски. А потом на меня накатил приступ малодушия. Я быстро сгонял в магазинчик, где продавались вместительные, но модные сумки, купил одну из них, затем вернулся в камеру хранения и, вынув каску Парвиза, положил ее туда. Потом я снова пошел в туалет, только уже в другой и… больше оттуда не вышел… хотя, по правде, конечно же вышел, но для постороннего наблюдателя этого не произошло…

Самым сложным было не задевать прохожих, так как, несмотря на близость комендантского часа, скопление людей все же встречалось в узких местах типа входа-выхода из «Подковы», тротуаров возле остановок, да и просто тесных переулков.

Не хотелось, знаете ли, посеять панику у без того нервного населения.

Ощущения были немного странные: затылок покалывало постоянно, хотя и не сильно, но на всякий случай я сожрал три таблетки пирацетама, и в голове стало полегче. Вообще есть некоторые арты, которые для здоровья не то чтоб совсем опасны, но и не полезны. Такие используют в комплексном виде с некоторыми другими, экранируемыми артами. Только сейчас у меня такой возможности не было.

Одно было точно – каска создавала вокруг некий купол, который транслировал на свою поверхность зеркальное изображение. Купол почти повторял очертания тела, но какой-то твердой поверхности не имел – это так любимое Древними некое «поле». Тут они непревзойденные специалисты, достаточно вспомнить природу «стенок» наших Куполов.

Раза с третьего я проскользнул в боковой подъезд высотного здания отеля, там как раз вывозили мусор, а идти к центральному я опасался. Пройдя по подсобным коридорам, я вышел в холл и повторил прием с туалетом.

Затем я разделся в гардеробе, но сумку сдать отказался: мало ли какой сиблинг пронырливый мимо проходить будет?

Я поздоровался с красавицей Мишель и уселся за столик с табличкой: «Заказано». Столик был не маленький, но и людей в ресторане почти не было – на то я и рассчитывал. В основном постояльцы, и тех негусто.

Мишель подошла ко мне, красиво покачивая стройными бедрами, но я не повелся на этот отрытый вызов и с милой улыбкой попросил фирменного супа с лапшой и клецками, так как пообедать не успел, а понервничать – очень даже.

Я думал о предстоящем вечере и ночи, которые ожидают нас с Алисой.

Первым запланированно пришел Натан Яковлевич. Мне нужно было его подготовить заранее к нашей неоднородной компании.

– Заг, мальчик мой, ты же знаешь, я не люблю такие заведения, – брюзжал профессор, – эти зевел шель бен-адам[7]7
  отрыжка рода человеческого (идиш).


[Закрыть] из наших царей придумали этот «час страха», так только для приличных людей – негодяи. Как бегали по ночам с топорами, так и бегают…

– Натан Яковлевич, вас отвезут домой с охраной, – успокоил я его, – я даю слово…

Он еще немного поворчал и вроде успокоился.

Потом пришел Гастон Штырь из группировки «южных».

Он был немногословен и, вежливо поздоровавшись со мной и Бэтманом, уселся за стол и закурил, надвинув шляпу на глаза и откинувшись на спинку стула.

Я кратко проинструктировал и его. Он поморщился, и складки вокруг его рта стали жестче, попытался что-то мне возражать, на что я ответил, что на халяву результатов не бывает, и он смирился с видом оскорбленного достоинства.

Я наконец заметил у него между указательным и большим пальцем левой руки маленькую татуировку: цифра десять, в которой единица идет зигзагом, пронзая ноль и оканчиваясь стрелкой. Когда я служил в жандармерии, у старослужащих контрактников я видел такую же. Она означала десять лет службы с участием в боевых конфликтах. Да, мое первое впечатление еще от голоса Гастона по телефону нашло свое подтверждение: я еще тогда уловил в его интонациях какие-то казенные нотки. Наверное, поэтому он пересыпает свою речь жаргонизмами, чтобы свои не косились. Значит, бывший жандарм. Что-то у человека в жизни настолько пошло не так, что попал он к «южным». Да, за каждой с виду заурядной личностью скрывается длинная жизнь с непростыми поворотами.

Вот и моя жизнь последнее время пошла какими-то заносами по ледяной дороге… Только Алиса может затормозить этот дрифт… Эх… Ладно, нужно сосредоточиться на деле.

Наконец по очереди в зал вошли: сначала Ганс Хофер (я сперва его не узнал, он был в морской форме с залихватской фуражкой и офицерскими погонами), а затем через несколько секунд появился Рауль Хуарес. Тот был в шикарном концертном смокинге и нацепил на свой выдающийся нос очки. Волосы его были изрядно напомажены, а в руках он держал футляр от скрипки. И вот провалиться мне на этом самом месте, если он не был музыкантом в четвертом поколении!

Я с огромным трудом подавил улыбку: надо сказать, что и Ганс настолько переменился в образе, что, даже зная черты его лица, сразу будешь смотреть именно на форму – прямо как на него пошита, и носит он ее словно всю жизнь, с рождения.

Ганс скрылся в туалете, а Хуарес пошел к барной стойке, видать, заранее договорились – конспираторы хреновы. Здесь-то нас вместе уже и увидят. Ладно…

В этот момент к нашему столику подошла Мишель и наклонилась ко мне:

– Мистер Моррисон, вас к телефону какой-то мужчина, – негромко сказала она.

– Спасибо, милая, – кивнул я, и ногой задвинул сумку с каской глубже под стол.

Извинившись перед собравшимися, я поднялся и пошел к стойке.

– Алло! Моррисон у аппарата, – кинул я в трубку.

– Привет, дружище! – гаркнули в трубку голосом Сантаны. – Ты там уже с приятелями?

– Да, тебя вот ждем, – ответил я, наблюдая, как Хуарес неловко размешивает сахар в чашке с кофе: очки ему явно мешали, и он все же их убрал в карман, покосившись на меня и слегка кивнув с улыбкой.

– Да я вот чего и звоню, Моррисон, – сказал Диего уже тише, – хоть я и оделся в костюм почтальона, но хвост подцепить успел, так что придется мне задержаться, брат, пока его стряхну…

– А хвост чей, непонятно? – спросил я у Диего.

– Да, судя по манерам, – наш, родной, из управления, – прогудел в трубку Сантана, – мужик, как собачка: от столбика к столбику бегает.

– Ну, ладно, приходи с хвостом, уже плевать, – разрешил я и повесил трубку.

– Хорошо выглядишь, Заг! – улыбнулся Рауль.

– Хотелось бы похуже, – кисло улыбнулся я, – рад тебя видеть, Хуарес! Пойдем к столу, скоро начнем.

Тут я заметил, что в ресторан вошел Чарли Спица: тот же нос картошкой, под которым щеточка усов, вечно невыспавшийся вид, штопаный коричневый пиджак и его знаменитые полосатые штаны, хорошо, что не в банном халате. Если бы его тут не знал каждый местный кухонный кот, его бы просто не пустили в таком виде.

Пока я усаживался на свое место, лицо Рауля резко потеряло дружелюбность – он заметил Гастона и несколько резко отодвинул стул.

– Заг, мальчик мой, кто эти люди? – прошептал мне в ухо Натан Яковлевич, озирая собравшихся. – Надеюсь, ты не связался с дурной компанией?

– Все в порядке, Натан Яковлевич, – успокоил я его, – я же вам говорил: люди будут разные, но все они нужны.

– О, Руди Покер! Каким Хиусом тебя-то сюда занесло? – угрожающе ухмыльнулся Гастон, сделав вид, что заметил Рауля только что.

– Таким же, каким и тебя, Штырь, – с прохладной вежливой улыбкой ответил Хуарес, элегантно присаживаясь за стол.

– Будешь, значит, крыс в карты обыгрывать? – презрительно сощурился Гастон.

– Ну, уж не с притыкой же за ними по канализации бегать? – язвительным, но столь же холодным тоном ответил Рауль.

– Так, джентльмены, я прошу вас на время забыть все ваши разногласия, – я негромко хлопнул ладонью по скатерти стола, – я никогда не стал бы причинять вам такие неудобства ради своей прихоти или не обдумав все заранее!

Тут в ресторан завалился Сантана, действительно в форме почтмейстера. Его сомьи усы, казалось, устало обвисли, но на лице играла легкая ухмылка.

Он прошел к столу и пожал мне руку.

– Я его все-таки слил, Моррисон, – он лукаво мне подмигнул, – потом расскажу.

Я кивнул, оглядев этот, мягко говоря, неоднозначный коллектив…

– Здравствуйте, мистер Моррисон, сэр! – помахал мне командор Ганс. Мог бы погоны и поскромнее нацепить! Хотя бы мастер-старшины, что ли, а то сразу командор: почему не мичман?

О Зодиак! Каким образом все серьезные дела у меня превращаются в дикий карнавал?!

Я тяжело вздохнул, чувствуя напряженное молчание.

– Итак, джентльмены, – я поднял руку, дабы привлечь к себе всеобщее внимание, – сначала, чтобы не возникло ненужных конфликтов, говорить стану я, а затем выслушаю каждого из вас…

– Ладно, валяй, Моррисон, – милостиво разрешил мне Гастон, – если ты разводящий, то и держи базар. А то Большой Ник с меня спросит за встречу нашу…

Он имел в виду старшего дона «южных» Никки Боржо.

Я быстро представил собравшихся друг другу – все сдержанно кивали, рук никто не протягивал, и меня это несколько волновало.

Чарли всем своим видом давал понять, что он тут совершенно случайный гость и уже скоро уходит. Сантана смотрел на всех с глумливой улыбкой, а Хофер сидел, набычившись, словно играл мысленно какую-то сложнейшую шахматную партию.

Хуарес откинулся на обитую плюшем спинку стула и смотрел на всех сквозь прищуренные глаза, укрытые густыми загнутыми ресницами, пытаясь отгородиться от мира ароматным сигарным дымом.

Натан Яковлевич явно находился в глубокой медитации сиблинга, окунув взгляд внутрь себя, наверное представляя себе артефактные спектры в очках определителя.

А Гастон с холодной ухмылкой переводил нахальный взгляд с одного на другого. В какой-то момент он с вызовом подмигнул Диего, но его глаза остались ледяными и внимательными.

Я снова вздохнул, будто перед прыжком в холодную воду, и начал:

– Нехорошие дела творятся в нашем Куполе, господа, – изрек я не без пафоса, но никто и не улыбнулся, – прямо скажем, гниловатые! И, думаю, не ошибусь, если скажу, что все здесь собравшиеся этой ситуацией недовольны. Некоторые подбодрили меня кивками.

– Да кому же эта «комендатура» понравится, – согласился Штырь.

– Так вот, я и собрал тут тех заинтересованных, которым можно доверять и которые знают меня. Дело в том, джентльмены, что, несмотря на то, какие мы все разные, и на то, что у каждого из нас свои интересы в этом деле, у нас здесь один общий враг! Он скрывается под псевдонимом мистер Зеро. Он очень богатый и влиятельный сиблинг, обладающий огромными средствами, связями и уникальными технологиями, о которых даже я, артефактер, представления не имею. Зеро манипулирует нашим правительством, стравливая между собой влиятельные группировки в верхах. Поверьте, да и кто меня знает, прекрасно осведомлен, что я не испытываю к нашему руководству, так сказать, теплых чувств. И с законом у меня не всегда все гладко. Но что будет, если кто-то могучий и беспринципный сместит наших мямлей и соплежуев? Наших «милых» взяточников и властолюбцев? Опасение вызывает еще один немаловажный момент – мистер Зеро тесно сотрудничает с недобитками из «эволюционеров»…

– Тогда-а-а его нужно останови-и-ить! – не выдержал Хофер. – Инач-че, мы снова-а получ-чим новую войну!

– Совершенно согласен с молодым человеком! – искренне воскликнул профессор Бэтман. – Нам сейчас только военного положения не хватает. И так от сиблингов многие шарахаются!

– Да уж! – поддержал Гастон. – Таких паханов нам не в жилу иметь! Весь бизнес псу под хвост вылетит! Так вот, значит, кто воду-то мутит!

– Дому Монзано это тем более невыгодно, – сказал свое слово Хуарес, – если «люци» придут к власти, арты запретят в свободной продаже, было уже такое.

– Комиссар Зеленский, – продолжал я, – делегировал меня и господина Хофера максимально это дело замять и выйти на Зеро якобы в оперативных целях…

– Де-ле… что? Что там с вами старший мусор сделал? – прищурился Гастон.

– Штырь, перевожу специально для тебя, – насмешливо-спокойно встрял Хуарес, – подпряг на дело, напарил, дал команду…

– Благодарю, Покер, – осклабился тот, – что б я без тебя делал, Хиус знает.

– Известно про него крайне мало, – вздохнул Чарли, – да и охотников до такой информации… В общем, пропадают особо интересующиеся куда-то. И потом не появляются…

– А что наши начальнички думают? – прищурившись, перебил Сантана.

– Старший комиссар готов сдать нас со всеми потрохами лично Зеро, но пока боится, – констатировал я, – ждет, чья возьмет…

– Да все мусора одинаковые… – махнул рукой Гастон.

– Зато бандиты честнее последнего сапожника, – убежденно кивнул Диего, – я в одной газете читал статью…

– Слышь, ты… – начал было Штырь.

– Гас, слушай, не цепляй копов, – попросил я, – между прочим, я тоже почти коп.

– Но ты не мусор…

– И здесь собрались такие же, как я, понял? – Я внимательно поглядел ему в глаза.

– Надеюсь, – нахмурившись, проворчал «южный», отводя взгляд.

– Даже не сомневайся, – кивнул я.

– Заг, скажи мне только одно, – Хуарес кинул на меня мрачный взгляд, – зачем ты позвал этого гопника из команды Большого Ника? Их-то какой интерес, кроме собственной задницы?

– Стопорни, Моррисон, – поднял руку Штырь, – я сам за себя отвечу!

– Без проблем, – кивнул я.

– Видишь ли, Покер, – вкрадчивым голосом процедил тот Раулю, – да, Большой Ник облажался. Ты знаешь – у нас нет понятий «случайно», «по тупняку»… Никки Боржо очень не любит, когда его подставляют, он за это наказывает, понимаешь?

– Это я все понимаю, – голос Хуареса был словно только что из Закуполья, – я не понимаю, какого Ангра вы стрелки перевели на Папу?!

Рауль Покер начал заводиться, и меня это напрягало.

– Наш косяк только в том, – к счастью, кажется, Гас на конфликт не хотел идти, – что на заказ Моррисона Ник согласился взять несколько наемников от заказчика. Решил своих ребят поберечь. Если бы все трупы были нашими, Моррисон бы сейчас тут не стоял, его бы наказали… И вот они-то стрелки на вас и перевели, и думаю, эта подлянка от заказчика продуманная…

– Так, ребята, – попросил я, – все разборки мы прикрутим, у нас сейчас тема немного иная…

– Если мы не сборище трусливых поцев, в наших интересах что-то предпринять. – Бэтман выпятил грудь колесом, встав за меня горой.

– А как нам бодаться с человеком, который крутит нашими правителями? – скептически спросил Чарли Спица. – Я не боюсь, просто не хочу сгинуть без результатов, закончить войну, так и не начав… Нужен четкий план!

– Совершенно верно, Чарли, – кивнул я ему, – именно для этого я и собрал вас всех, джентльмены, рискуя быть непонятым! Нам нужно выстроить некий порядок действий и впоследствии также действовать сообща. У этого господина не может не быть слабых мест – так просто не бывает…

– Согласен с тобой, Заг! – решительно заявил Рауль. – Мы найдем для него свой козырь.

– Я и не предлагаю, – продолжил я, – кинуться в бой сразу. Каждый из вас должен придумать какую-то правдоподобную историю, дело, расследование, какие-то криминальные разборки, где как-либо, даже косвенно, замешан тот самый Зеро. И когда вы будете аккуратно (подчеркиваю – «аккуратно») наводить о Зеро справки, будете прикрываться реальной историей, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Лучше ищите самую незначительную, на первый взгляд, информацию, мелочи, какие-нибудь его привычки, предпочтения, истории, связанные с ним. Даже абсолютно бредовые! Да-да! Я лично видел, как он проходил сквозь стену. Но это не мистика – он мощнейший сиблинг, с мощнейшими артами, так что удивляться не приходится. Любые слухи и сплетни – нам подойдет все! И когда мы соберем эту кучу информации вместе – лишнее отпадет само собой. А полезные сведения – останутся… С этим типом нужно держать ухо востро…

Вот тут как раз получилось то, ради чего я все это и затеял: абсолютно разные люди, отбросив предрассудки и недоверие, начали общаться друг с другом! Сначала диалогами, а затем вовлекая в обсуждение остальных. Включился в беседу и я. Чарли Спица разговаривал с Натаном Яковлевичем, что-то записывая в блокнот, Диего тоже достал свой полицейский блокнот, как и Ганс. Вот что значит привычка! Ганс, как ни странно, вел диалог с Гастоном, а Рауль отвечал на какие-то вопросы Сантаны.

– Надо договориться о надежном канале связи, оперативной связи. – Чарли тронул меня за рукав.

– Есть у меня пара мыслей на этот счет, – кивнул я, – нужно взять в аренду артефактный коммутатор из тех, которые используют таксисты и полицейские для связи между машинами – «Октопус» называется. Только частоту подобрать и менять ее каждый день.

– Кстати-и-и, неглуп-п-пая мысль, мистер Моррисон, – вклинился в беседу Ганс.

– Да, котелок у него неплохо варит вроде, – снисходительно хмыкнул Гастон.

– Надо какое-то нам название звучное придумать! – Сантана не мог не ляпнуть с ехидной улыбочкой какую-нибудь ерунду, наверное, ему было в тягость слышать столько лестных замечаний о моих умственных способностях.

– Поддерживаю господина Сантану. – Неожиданно с серьезной физиономией сверкнул очками профессор.

– Да-а-а, эт-то важно! – кивнул Ганс.

Ну не объяснять же им, что для Диего ляпнуть какую-то ерунду совершенно нормальная практика, Ангр его сожри. Я растерянно огляделся по сторонам. И, кажется, вопрос внезапно встал на повестку заседания. Хиус Диего в ухо!

– Господин старший комиссар Зеленский, – сказал я, надеясь на чудо, – когда поручил мне также найти выходы на Зеро, но в своих личных целях, предложил назваться «Ревизоры»…

– Вот если мусор что-то придумает, так у него все равно все по-мусорному выходит! – с философским выражением лица изрек Гастон Штырь.

– Да, неудачное название, на мой взгляд, – согласился Хуарес.

Я лихорадочно соображал, пообещав себе после собрания дать Сантане по башке.

– Название «Ревизоры» мне не нравится, – я решительно махнул рукой с сигаретой в воздухе, кинув взгляд со скрытым смыслом на Хофера, – потому предлагаю назвать наш тайный коллектив «Группа народного гнева»! Сокращенно – ГНГ!

Повисла пауза, и шесть пар глаз уставились на меня в некотором недоумении: на лицах читалась работа мысли.

– А что, свежо, – вскинул брови с ироничной улыбкой Рауль.

– Ага! – Складки у рта Гастона разъехались в крокодильей улыбке. – Слышь, Покер! На «гонг» похоже! Прикинь? Как у боксеров!

И он показал руками боксерскую стойку, крутанув кулаками.

Хуаресу ничего не оставалось, как устало вздохнуть и согласиться с печальной улыбкой.

– Этто-о-о отражает истинное положение вещ-щ-щей! – поднял руку вверх Хофер.

– Да хоть горшком назови, – проворчал Чарли, – только в печь не суй.

Сантана прикрыл ладонью рот – беззвучно ржал, дергая плечами. Я с максимально свирепым видом показал ему кулак, после чего другой рукой, прям над своим кулаком, имитировал резкое и жестокое сворачивание шеи. Сантана полез под стол – якобы за ручкой.

Ну, я ему устрою, клоуну!

– А что думает про это предложение детектив второго класса Диего Сантана? – с садистским выражением лица спросил я.

Из-за края стола показалась шевелюра, лоб и покрасневшие глаза Диего.

– Шикарно! – хрипло простонал тот.

– Любишь же ты, мой мальчик, патетику и романтизм: «Группа народного гнева»… – Профессор сокрушенно покачал головой.

– Натан Яковлевич, я вас умоляю, – просительно сложил я руки на груди.

– Умоляйте меня, умоляйте – мне это нравится, вы знаете!..

Пока все, пользуясь случаем, заказали себе перекусить и выпить, комендантский час уже пробил, даже радио выключили, так как по всем каналам на полчаса началось обращение ЧКПП (чрезвычайный комитет по подержанию порядка).

Я, воспользовавшись передышкой, пошел к стойке позвонить в офис. Алиса обещала подумать насчет ночного сеанса, и я был полон решимости вытащить ее в «Метрополитен синема» на Шестой улице, что как раз почти на полдороге между отелем и офисом.

Подождав гудков двадцать, я повесил трубку. Алисы нет – странно как-то. Где-то на уровне интуиции сиблинга у меня шевельнулась какая-то тревога: я не чувствовал внутри себя Алису, так как весь сегодняшний день… Что это?

Как только я сел за столик, на стойке зазвонил телефон, и трубку взяла рыженькая Наташа, напарница Мишель. Кинув взгляд на наш столик, она помахала мне рукой.

Я подскочил как на пружине и метнулся по обратному маршруту.

– Алло! Моррисон! – почти выкрикнул я в трубку.

Да, это была мисс Линсдэйл.

– Здравствуйте, мистер Моррисон. – Голос ее по контрасту со словами был какой-то черезчур дружелюбный и теплый.

– Можно просто, Заг, – посоветовал я.

– Простите, шеф, что не успела предупредить: суета была прямо перед комендантским часом, все так неожиданно…

– Да что случилось? – Я почувствовал волнение.

– Дочка у моей соседки миссис Паттерсон приболела прям резко, и температура высокая, – продолжала Алиса тем же тоном, – а мне все равно надо было съездить домой, покормить Саммерса… Так что я переночую у себя и побуду немного с девочкой. Может, завтра к вечеру приеду! В общем, я сама позвоню вам…

– Постойте, мисс Линсдэйл… – начал я, заваливаемый глыбами несбывшихся надежд.

Но в трубке уже шел короткий зуммер.

Вот тебе и раз! Настроение, которое весь день было таким воздушным, резко потяжелело, будто его накрыло свинцовыми тучами. Да что со мной не так? Только после всех неприятностей у меня отросли крылья Дильдара, и вот Дильдар подлетел к Солнцу слишком близко, и крылья сгорели…

Недаром моя интуиция давала сигнал. Алиса почувствовала, что слишком сблизилась со мной. То ли она чего-то застеснялась, то ли накрутила себя сама «нарушением служебных отношений». Не знаю… Что-то там в ее голове прокрутилось не в ту сторону… Неужели я не был вчера искренним? Неужели она не почувствовала шквала моих эмоций? Я так ждал… Ладно – отбросим эгоизм и самокопание.

Нужно подождать… Правда, более искреннем я уже не стану. А большего шквала эмоций от меня уже не получить, разве только засунуть мне в задницу гранату и выдернуть чеку – тогда я смогу действительно «вывернуться наизнанку».

Да и плевать…

Тут я заметил, что до сих пор сижу с трубкой в руках, и положил ее на рычаги.

Я вернулся к приятелям, которые как раз собирались расплачиваться, напустив на себя максимально беззаботный вид. Даже насвистывал какую-то мелодию.

– Что-то случилось, мальчик мой? – неожиданно спросил Натан Яковлевич.

Вот ведь старый прохвост! Хотя чего удивляться – он же сиблинг Азера-Стрельца. А тот обладал способностью видеть незримое.

– Да нет, – ответил я беспечно, – просто день сегодня у меня тяжеловатый выдался, устал.