Текст книги "Оползень"

2

Я проспал целый день, и когда проснулся, рядом сидела Клэр. Она повернулась ко мне в профиль, и я подумал, что никогда в жизни не видел ничего более прелестного. Она почувствовала, что я не сплю, и посмотрела на меня.

– Привет, Бойд, – сказала она.

– Привет, Трэнаван, – ответил я и с наслаждением потянулся. – Который час?

– Начало первого. – Она оглядела меня весьма критически. – Тебе не мешает привести себя в порядок. Ты давно не смотрелся в зеркало?

Я потер подбородок. Он был колючим, щетина подросла. Я предложил:

– А может, мне отрастить бороду?

– Только попробуй! – Она погрозила пальцем. – Вон там ванная комната. Я раздобыла тебе бритву.

– Надеюсь, я не оскорблю твою девичью скромность, – сказал я, отбрасывая в сторону одеяло. Я вылез из постели и прошел в ванную. Лицо, смотревшее на меня из зеркала, было лицом незнакомца, осунувшееся и дикое.

– Боже мой! – воскликнул я. – Недаром пилот наложил в штаны. При взгляде на меня небось и коровы прекратят доиться.

– Возьми мыло и помойся как следует, – сказала Клэр.

Я наполнил ванну и полчаса блаженствовал в ней, затем побрился и оделся. Причем в свою собственную одежду.

– Где ты ее взяла?

– Я попросила, чтобы ее привезли из дома Мака.

Только тут я о нем вспомнил.

– Как он?

– Ничего, все будет в порядке. Он такой же крепкий, как и Булл. А тот даже в таких обстоятельствах держится хоть куда.

– Я бы хотел, чтобы он выступил в суде, рассказал бы все. А потом пусть помирает.

– Не будь к нему так суров, Боб, – сказала Клэр серьезно. – Ему и так пришлось нелегко.

Я помолчал, потом спросил:

– Тебе сообщили все детали этого развлечения?

– Я думаю, большую часть. Я надеюсь, остальное расскажешь мне ты. Но это потом, дорогой. У нас еще много времени впереди. – Она прямо взглянула на меня. – Ну, ты уже понял, кто ты?

Я пожал плечами.

– А какая разница? Нет, Клэр. Я не ближе к разгадке, чем раньше, хотя продолжаю думать об этом. Между прочим, Грант по сравнению с семейкой Маттерсонов просто малек. Мелкая торговля наркотиками – и многочисленные убийства. Есть разница? Может, Грант был и не таким уж плохим парнем, в конце концов. В любом случае какая разница? Что касается меня – я просто Боб Бойд.

– Дорогой, именно в этом и я пыталась тебя убедить! – воскликнула Клэр, и мы минут пять провели в страстных объятиях. Когда мы оторвались друг от друга, я сказал, стирая со щеки помаду:

– Сейчас мне пришла в голову любопытная вещь. Ты знаешь, я ведь часто видел страшные сны, прямо скажем, жуткие кошмары, и я просыпался от них весь в поту и даже кричал во сне. Когда я в действительности оказался под страшным прессом, на Кинокси, с этими парнями, жаждавшими моей крови, и с Говардом с ружьем в руках, – я спал очень мало, а когда спал, совсем не видел снов. По-моему, это странно.

Клэр сказала:

– Вероятно, то обстоятельство, что ты подвергался реальной опасности, разрушило воображаемую реальность сна. Что в прошлом, то в прошлом, Боб. Сны ведь не могут причинить тебе зла. Надо надеяться, что они не вернутся.

Я усмехнулся.

– Теперь, если меня вновь посетят кошмары, они, вероятнее всего, будут связаны с воспоминанием об автоматическом ружье Говарда. Вот от чего можно было завопить.

* * *

Мы пошли навестить Мак Дугалла. Он находился под действием лекарств и пребывал в полузабытьи, но врач сказал, что в скором времени он поправится и что за ним ухаживает хорошенькая сестра. Мак все же нашел в себе силы подмигнуть мне и слабым голосом проговорил:

– В той кладовой я на минуту было подумал, что ты забыл обо мне, сынок.

Булла Маттерсона я не видел, при нем находился врач, а с ночной сестрой встретился. Я сказал ей:

– Прошу прощения за то, что так налетел на вас, мисс... э... э...

– Смитсон, – представилась она и улыбнулась. – Ничего, мистер Бойд.

– Я рад, что вы оказались хладнокровным человеком. Будь на вашем месте какая-нибудь наседка, она своим кудахтаньем подняла бы весь дом и разрушила бы мои планы.

– О, я ни при каких обстоятельствах не стала бы шуметь, – сказала мисс Смитсон, поджав губы. – Это плохо повлияло бы на здоровье мистера Маттерсона.

Я посмотрел на Клэр, которая едва сдерживала приступ смеха, и мы покинули жилище Маттерсона. Когда мы ехали по дороге в автомобиле Клэр, я взглянул в зеркало на хвастливое великолепие этого фальшивого замка и пожелал себе больше никогда его не видеть.

Клэр задумчиво сказала:

– Знаешь, сколько лет было Люси, когда они с Говардом убили дядю Джона, тетю Энн и Фрэнка?

– Нет.

– Ей было восемнадцать лет, всего восемнадцать. Как можно в восемнадцать лет совершить такое?

Я не знал, что ответить на это, и мы молча миновали Форт-Фаррелл и выехали на дорогу к дому Мака. Только перед самым поворотом к нему я вспомнил ужасную вещь. Стукнув рукой по рулю, я воскликнул:

– Боже мой! Я, наверное, сошел с ума. Я же никому не сказал о плывучей глине. Начисто забыл о ней.

Наверное, в этом не было ничего удивительного. Ведь я все время думал о другом: например, как избежать быть убитым. Да и откровения Булла Маттерсона также способствовали тому, чтобы эта самая глина выветрилась из моей головы. Я резко затормозил и хотел даже повернуть обратно, но потом передумал.

– Нет, лучше ехать к плотине. Там наверняка установлен полицейский пост, чтобы никого не пропускать в долину.

– Как ты думаешь, они уже поймали Говарда?

– Наверняка – нет. Он еще от них побегает.

Я включил передачу.

– Я подброшу тебя к дому.

– Нет, – сказала Клэр, – я еду с тобой на плотину.

Я посмотрел на нее и вздохнул. Упрямое выражение ее лица говорило о том, что она готова к отпору, а времени на то, чтобы спорить, не было.

– Ладно, – согласился я. – Но будь осторожна.

И мы помчались по дороге на Кинокси. Грузовиков на ней не оказалось, нам никто не мешал, но в полумиле от турбинного корпуса мы были остановлены флажком патрульного полицейского. Он подошел к нам.

– Дальше ехать нельзя.

– А что там происходит?

– Ничего такого, что касается вас, – терпеливо разъяснил он. – Просто поворачивайте назад и уезжайте.

– Мое имя – Бойд, а это – мисс Трэнаван. Мне нужно повидать вашего командира.

Он с любопытством посмотрел на меня.

– Так вы тот самый Бойд, который заварил всю эту кашу?

– Я заварил?! – воскликнул я с возмущением. – А разве не Говард Маттерсон?

– Да, пожалуй, так, наверное, – задумчиво протянул он. – Вам нужно найти капитана Краппера – он где-то у плотины. А если там нет, дождитесь его.

– Вы еще не поймали Говарда? – спросила Клэр.

– Насколько я знаю, нет, – ответил патрульный и отступил, давая нам дорогу.

Работы у турбинного зала все еще продолжались. Маленькие фигурки людей виднелись и на голой бетонной громаде плотины. В низу ущелья по-прежнему стояло море липкой жидкой грязи, взбитой грузовиками. Для двух из них оно оказалось непреодолимым, и они стояли, завязнув в грязи по колесные оси. Группа рабочих, поставив лебедку на высоком сухом месте, пыталась вытащить одну из них.

Я остановился рядом с большим автомобилем, в котором, как оказалось, сидел Доннер. Он посмотрел на меня без всякого выражения, затем вылез из машины. Мы вместе с Клэр подошли к нему.

– Доннер, вам грозит беда, – сказал я, проводя рукой в сторону турбинного корпуса и плотины.

– Беда! – с горечью отозвался он. – Это вы называете бедой? – Для человека, лишенного крови и нервов, каким всегда казался Доннер, это был просто эмоциональный взрыв. – Проклятые Маттерсоны поставили меня в дьявольски трудное положение!

Я понял, что его беспокоило. Он – один из тех людей, которые занимаются изготовлением пуль, а стреляют другие. Сам он никогда не рискнул бы нажать на спусковой крючок. В общем, прекрасная вторая рука Булла Маттерсона, но лишенная его мужества и решительности. И вот теперь, хоть и временно, он оказался во главе маттерсоновской империи, и это раздражало его, тем более что она явно разваливалась на части. Кроме того, вся ее история должна была скоро выплыть наружу, в частности манипулирование Фондом Трэнавана, и Доннер уже искал способ свалить на кого-нибудь всю вину.

В общем, это, видимо, не обещало больших хлопот Булл чувствовал себя плохо и уже не мог сопротивляться, а из убийцы Говарда сделать козла отпущения не составляло труда. Тем не менее, для Доннера наступило время испытаний. Меня, однако, его личные проблемы не волновали, надвигалась опасность посерьезнее. Я сказал:

– Беда гораздо большая, чем вы думаете. Вы читали мой отчет о геологии долины Кинокси?

– Это дела Говарда, – ответил он. – Я простой бухгалтер. Я его не видел, а если б и видел, ничего бы в нем не понял.

Он уже старался увести свою голову из-под топора. Он чувствовал приближение каких-то неприятностей и снимал с себя ответственность. Впрочем, скорее всего он действительно моего отчета не видел, но все это не имело уже никакого значения. Сейчас самым важным становился срочный вывод всех рабочих со строительства.

Я указал на ущелье:

– Вот этот склон в любую минуту может рухнуть, Доннер. Вам нужно убрать оттуда людей.

Он взглянул на меня с удивлением.

– Вы что, с ума сошли? Мы и так потеряли уйму времени из-за того, что этот дурак Говард отправил рабочих ловить вас. Каждый день обходится нам в тысячи долларов. И еще эта грязь, она нас тоже сильно задержала.

– Доннер, поймите своей башкой, что вам грозит беда. Я не шучу. Этот чертов склон обрушится на вас.

Он повернул голову в сторону ущелья, потом опять посмотрел на меня изумленным взглядом.

– Что за чушь вы городите? Как этот склон может обрушиться?

– Вам следовало бы почитать мой отчет, – сказал я. – Я обнаружил в долине плывучую глину. Господи, вы что, не производили геологической разведки там, где собирались строить плотину?

– Об этом должен был позаботиться Говард. Он отвечал за техническую сторону дела. А что такое плывучая глина?

– На вид это плотное вещество, которое превращается в жидкость под воздействием внезапной встряски, причем особой встряски даже и не нужно. Насколько мне удалось установить, слой такой глины проходит под плотиной. – Я мрачно ухмыльнулся. – Давайте надеяться на лучшее: если она поплывет, пара миллионов тонн почвы, которую она понесет с собой, накроет ваш турбинный корпус.

Клэр тронула меня за локоть.

– А в худшем случае?

Я кивнул в сторону плотины.

– Эта глыба бетона может лишиться опоры. Если это произойдет, вода, скопившаяся за плотиной, покатит как раз через место, где мы сейчас стоим. Кстати, сколько воды в водохранилище, Доннер?

Он не ответил на мой вопрос. Вместо этого он ехидно улыбнулся.

– Вы хорошо рассказываете, Бойд. Мне понравилось. Просто здорово. Отдаю должное вашей творческой фантазии. Но меня на это не возьмешь. – Он поскреб подбородок. – Одного не могу понять, что вы-то выгадываете, если приостановят работы. Просто не пойму ваших расчетов.

Я уставился на него. Да, Мак Дугалл прав – этот человек все человеческие побуждения рассматривал только с точки зрения долларов и центов. Я глубоко вздохнул и сказал:

– Вы невежественный чурбан! – Я отвернулся от него с отвращением. – Ладно! А где полицейский капитан, который должен быть здесь?

– Вон он едет, – сказал Доннер. – Возвращается из долины.

Я посмотрел на дорогу, шедшую вверх по склону мимо плотины. По ней спускался автомобиль, оставляя за собой клубы пыли.

– У капитана Краппера нет полномочий останавливать работы, – заметил Доннер. – Хотелось бы все-таки знать, к чему вы все это затеваете, Бойд, Правда, скажите мне, что у вас на уме.

Клэр произнесла взволнованно:

– То, чего вам не понять, Доннер. Он просто хочет спасти вашу жизнь, хотя, черт меня побери, я не понимаю, зачем. Он хочет спасти и других людей, несмотря на то, что они совсем недавно охотились за его головой.

Доннер пожал плечами и улыбнулся.

– Припасите ваши речи для младенцев, мисс Трэнаван.

– Доннер, вы уже попали в переделку, – предупредил я его, – но еще не в такую, какая вам угрожает. Покамест самое худшее для вас – угодить в тюрьму. Но если кто-нибудь погибнет из-за того, что вы пропустили мимо ушей мои предостережения, многие захотят оторвать вам голову, и вы еще посчитаете, что вам дико повезло, если вас не повесят на первом попавшемся дереве.

В этот момент подкатил полицейский автомобиль, и из него вылез капитан Краппер.

Доннер сказал:

– Капитан Краппер, это мистер Бойд и мисс Трэнаван.

Краппер жестко посмотрел на меня.

– Гм, из-за вас тут целая история возникла, Бойд. Сожалею о том, что с вами произошло. И с вами, мисс Трэнаван. – Он взглянул на Доннера. – Очевидно, придется начать расследование по делу о Корпорации Маттерсона. Охота на человека выходит за рамки нормальной деловой деятельности.

– Это затея Говарда, – поспешно сказал Доннер. – Я об этом ничего не знал.

– О нем можете не беспокоиться, – сказал Краппер коротко. – Мы поймали его.

– Поймали! – воскликнул я. – Быстро. Я думал, это займет у вас больше времени.

– Очевидно, он не так хорошо ориентируется в лесу, как вы, – мрачно пошутил Краппер. – Мы потеряли хорошего человека.

– Сожалею об этом.

Он хлопнул перчаткой по бедру.

– Гиббонс был ранен в колено. Ему ампутировали ногу.

– Я предупреждал его, чтобы он был чрезвычайно осторожен с Говардом. И Булл говорил ему о том же.

– Я знаю, – сказал Краппер устало. – Но мы всегда вначале стараемся все разрешить мирным путем. Мы не имеем права стрелять в человека просто потому, что кто-то нас об этом попросил. В этой стране есть законы, Бойд.

Я что-то не замечал этих законов на Кинокси в последние две недели, но решил эту тему не затрагивать.

– Тут может погибнуть еще много хороших людей, если этот идиот Доннер не отзовет их со строительства, – заметил я.

Краппер быстро отреагировал на мое замечание. Он обвел взором здание турбинного корпуса, затем уставился на меня и холодно спросил:

– Что вы имеете в виду?

Доннер произнес почти ласковым тоном:

– Мистер Бойд полагает, что должно произойти внезапное землетрясение. Он старается убедить меня в том, что вон тот склон скоро обвалится.

– Я – геолог, – сказал я, обращаясь к Крапперу. – Ответьте мне, капитан, какова дорога на Кинокси, сухая или мокрая?

Он посмотрел на меня как на сумасшедшего.

– Совершенно сухая.

– Я знаю. Вы ехали по ней в облаке пыли. А теперь скажите: откуда же взялась вся эта грязь? – И я показал рукой на болото вокруг турбинного корпуса.

Краппер посмотрел туда, потом в задумчивости перевел глаза на меня:

– Хорошо. Скажите сами.

Я опять пустился в объяснения и в конце попросил Клэр рассказать об опыте, который она наблюдала.

– Смахивает на фокус, – сказал Краппер и вздохнул. – Раз такое дело, мистер Доннер, почему бы в самом деле не отозвать рабочих и не провести экспертизу на месте?

– Послушайте, Краппер, – возразил Доннер, – мы и так сильно запаздываем. Я не хочу терять тысячи долларов только из-за рассказов Бойда. Он все время пытается нам помешать, и я не собираюсь идти у него на поводу.

Краппер пожал плечами:

– Боюсь, что ничего не могу поделать, мистер Бойд. Если я закрою работы на плотине и выяснится, что ей ничто не грозит, мне не сносить головы.

– Это точно, черт возьми, – угрожающе произнес Доннер.

Краппер недовольно взглянул на него и продолжал:

– Однако, если бы я был уверен в том, что приостановка работ отвечает общественным интересам, я бы сделал это немедленно.

– Вам не обязательно полагаться на мои слова, – сказал я. – Позвоните на геологический факультет любого университета. Постарайтесь раздобыть специалистов. Любой сколько-нибудь квалифицированный геолог подтвердит вам то, что я сказал.

Краппер спросил с решимостью:

– Где тут у вас телефон, мистер Доннер?

– Подождите, – закричал Доннер. – Вы что, собираетесь играть на его стороне? Да, Краппер?

Тут неожиданно вмешалась Клэр.

– Доннер, а вы знаете, почему у Булла Маттерсона случился сердечный припадок?

Он пожал плечами:

– Это вы о том, что Бойд – это Фрэнк Трэнаван? Это все враки.

– А что если это все правда? – вкрадчиво спросила она. – Ведь это значит, что Боб Бойд станет в будущем хозяином Корпорации Маттерсона. Вашим хозяином, Доннер. Я на вашем месте подумала бы об этом.

Доннер встревоженно посмотрел сначала на нее, потом на меня. Я улыбнулся ей и сказал:

– Ладно, довольно.

Она, конечно, блефовала, но в данном случае это было полезно, чтобы как-то воздействовать на Доннера. Поэтому я попытался нажать на него:

– Так вы отведете людей или нет?

Доннер пребывал в замешательстве. События развивались слишком стремительно для него.

– Нет! – сказал он. – Это невозможно.

Он был человеком очень далеким от жизни. Он привык манипулировать колонками цифр и даже не замечал того, что живет в искусственном мире. Представить себе ситуацию, которая находилась бы вне его контроля, он оказался не в состоянии.

Краппер резко сказал:

– Либо делайте что-нибудь, либо не мешайте. Где прораб?

– У турбинного корпуса, – произнес Доннер безразличным тоном.

– Пошли туда, – сказал Краппер и зашлепал по грязи.

Я сказал Клэр:

– Садись в машину и уезжай отсюда.

– Я пойду туда же, куда и ты, – упрямо сказала она.

Я понял, что тут ничего не поделаешь, разве что дать ей тумака, и не стал с ней спорить. Пока мы шли, я наклонился, взял немного глины и растер ее пальцами. Было все то же ощущение чего-то скользкого, мыльного – ощущение близящейся катастрофы.

Я нагнал Краппера.

– Вы на всякий случай рассчитывайте на худшее, капитан. Предположим, плотина рухнет, тогда озеро хлынет сюда, и вода помчится вдоль русла Кинокси. Весь этот район следует эвакуировать.

– Слава Богу, плотность населения здесь минимальная. Может пострадать лишь пара семей. Да еще тут только что разбит новый лагерь для лесорубов. – Он щелкнул пальцами. – Где этот чертов телефон?

Когда Краппер заканчивал свои телефонные переговоры, подошел Доннер. За ним следовал крупный парень, которого я в последний раз видел в тот момент, когда приклад моего ружья сокрушал его подбородок.

Это был Новак.

Он набычился, увидев меня, и сжал кулаки. Затем, оттеснив Доннера плечом, вышел вперед. Я внутренне приготовился встретить его, надеясь, что Краппер быстро прекратит стычку. Не спуская с него глаз, я тихо сказал Клэр:

– Отойди от меня быстро.

Новак встал передо мной с грозным видом.

– Бойд, шельмец, – прошептал он. Его рука двинулась вверх, но, к своему удивлению, я увидел не кулак, а дружески протянутую ладонь.

– Извиняюсь за прошлую неделю, – сказал он. – Говард Маттерсон нас всех накачал.

Когда я взял его руку, он улыбнулся и другой рукой потер свой подбородок.

– Ты ведь чуть не своротил мне челюсть, – сказал он.

– Это не по злобе, – сказал я. – Не сердись.

– Ладно, не сержусь, – он засмеялся, – все же хотелось бы как-нибудь по-дружески ответить тебе, просто посмотреть, смогу ли я тебя отделать.

– Ладно, – произнес Краппер раздраженно. – Вы тут не дома на каникулах. – Он посмотрел на Доннера. – Ну что, вы ему скажете или должен я?

Доннер как-то съежился и стал казаться меньше, чем был на самом деле. Поколебавшись, он выдавил из себя:

– Выведи людей со строительства.

– Что? – переспросил Новак, тупо глядя на Доннера.

– Вы слышали, что он сказал. Выводите людей, – приказал Краппер.

– Да, я слышал, но что это за чертовщина? – Новак постучал рукой по груди Доннера. – Вы нас подгоняли с этой работой, а теперь велите, чтобы мы ее прекратили, так?

– Так, – сказал Доннер кисло.

– Хорошо, – пожал плечами Новак. – Надеюсь, я понял вас правильно и отбоя не будет.

– Подожди минутку, – сказал я ему. – Давай все сделаем грамотно. Пойдем. – Мы вышли из турбинного корпуса. – Сколько человек у тебя здесь?

– Около шестидесяти.

– Где они?

Новак махнул рукой.

– Примерно половина у турбинного корпуса, другие – на плотине, с десяток рассыпаны по разным местам, я точно не знаю где. Строительство ведь большое. Что все-таки происходит?

Я указал рукой вдоль ущелья к плотине.

– Видишь этот склон? Никто не должен ходить по нему. Скажи ребятам на плотине, чтобы они забирались повыше, в сторону от нее. А капитан Краппер пусть уведет всех от турбинного корпуса. И помни – на этот склон – ни ногой!

– Ладно. Ты, видимо, знаешь, что говоришь. Пока за это отвечает Доннер, мне все равно. Снять ребят с плотины нетрудно, у нас есть телефонная связь с ними.

– Еще одно. Перед уходом отсюда надо открыть заслоны.

Конечно, я знал, что это чисто символическое действие для того, чтобы спустить озеро, потребуется длительное время, но в любом случае – рухнет склон или нет – его надо было спускать, и чем скорее, тем лучше.

Новак вернулся в корпус, а я остался на месте и смотрел на плотину. Минут через десять я увидел, как маленькие фигурки людей уходят с нее, покидают опасную зону. Удовлетворенный этим, я тоже пошел в турбинный корпус, где Краппер уже занимался эвакуацией рабочих.

– Идите отсюда, – говорил он, – и держитесь возвышенных мест. Не выходите на Форт-Фарреллскую дорогу и не приближайтесь к реке. Вообще на дно долины не спускайтесь.

Кто-то выкрикнул:

– Вы что, боитесь, что плотина рухнет? С ума, что ли, сошли?

– Я знаю, что плотина надежная, – сказал Краппер. – Но есть некоторые опасения, и я вынужден принимать меры предосторожности. Двигайтесь, ребята, и не дрожите за свои кошельки. Вы пока на полном жалованье. – Он язвительно улыбнулся Доннеру и сказал, обращаясь к нам: – Мы тоже все уходим отсюда.

Я почувствовал облегчение.

– Разумеется. Давай, Клэр. На этот раз тебе придется уйти. Впрочем, как и мне.

Доннер раздраженным тоном спросил:

– Ну, все уходят. А дальше что?

– А дальше надо получше проанализировать положение дел, – сказал я.

– Но что вы в этой ситуации сможете сделать?

– Кое-что можно, – ответил я. – Есть специалисты, которые разбираются в этом лучше меня. По моему мнению, единственно возможный путь – спустить озеро и блокировать выходы плывучей глины. Будем надеяться, что до этого она не поплывет.

– Плывучая глина? – вдруг спросил Новак, как будто что-то вспомнил.

– Да, что-нибудь слышал о ней?

– Я всю жизнь на строительстве, – заявил он. – Не такой уж я болван.

Кто-то прокричал через весь корпус:

– Новак, мы не можем найти Скиннера и Бурке.

– Чем они занимались?

– Они корчевали пни под плотиной.

Новак взревел:

– Джонсон! Где, дьявол, Джонсон?

Дородный парень отделился от толпы и подошел к нам.

– Ты посылал Скиннера и Бурке под плотину?

– Да, – ответил Джонсон, – а их еще нет здесь?

– А как они собирались корчевать пни? – спросил Новак.

– Вообще-то они почти все уже сделали. Осталось там штуки три заковыристых, и я дал им немного аммонала.

Новак замер и взглянул на меня.

– Боже! – сказал я. – Их надо немедленно остановить.

Я представил себе, как воздействует взрыв на карточную структуру плывучей глины. Она подастся в одном месте, затем цепная реакция пойдет по склону, как падают одна за другой поставленные в ряд костяшки домино. Глина мгновенно превратится в жидкую массу, и весь склон обрушится вниз.

Я быстро повернулся к Клэр:

– Сейчас же уходи отсюда.

Она увидела выражение моего лица и, не прекословя, повернулась, чтобы уйти.

– Краппер, выводите всех отсюда немедленно.

Новак бросился мимо меня к двери.

– Я знаю, где они, – прокричал он.

Я побежал за ним, и, выскочив наружу, мы стали смотреть на плотину.

– Я думаю, они вон там, справа, – хрипло сказал Новак.

– Бежим, – сказал я, и мы бросились вверх по склону.

Я схватил Новака за руку:

– Давай не особенно топать, а то мы сами можем вызвать оползень.

Если сила внутреннего сцепления в глине начала ослабевать, то даже небольшой толчок мог бы вызвать цепную реакцию. А по моим оценкам, эта сила сейчас была меньше того давления, которое производил на почву ботинок бегущего сломя голову Новака.

Мы старались бежать помягче, но быстро и четверть мили до плотины преодолели минут за пятнадцать. Новак закричал:

– Скиннер! Бурке!

Голое бетонное тело плотины, нависшей над нами, гулко отразило его голос.

Кто-то неподалеку откликнулся:

– Эй, что такое?

Я повернулся и увидел человека, сидящего на корточках за большим камнем. Он удивленно смотрел на нас.

– Бурке! – воскликнул Новак. – Где Скиннер?

– Там, за скалой.

– Что он делает?

– Мы сейчас будем взрывать вон тот пень.

Он показал на громадную корягу, остаток высокого дерева. Я заметил, что к ней был проведен тонкий провод.

– Никаких взрывов, – сказал Новак и быстро направился к коряге.

– Эй, – встревоженно закричал Бурке, – не ходи туда, она может взорваться в любую секунду.

Тут я стал свидетелем по-настоящему смелого поступка. Новак подошел к коряге, наклонился и выдернул из нее шнур с электрическим детонатором. Он небрежно бросил его на землю и вернулся к нам.

– Я сказал, не будет никаких взрывов. Теперь уматывай отсюда, Бурке. И иди вон по той дороге, к турбинному залу не спускайся.

Бурке пожал плечами.

– Ладно, ты – начальник. – Он повернулся и пошел. Затем остановился. – Если нужно прекратить взрывы, поторопитесь. Скиннер собирался взрывать три пня одновременно. Этот лишь один из них.

– Боже! – сказал я, и мы с Новаком одновременно посмотрели в сторону нагромождения камней, где находился Скиннер. Но было уже поздно. Оттуда послышался резкий хлопок и одновременно сухой щелчок неподалеку – это оказался безобидный взрыв детонатора, который Новак вытащил из коряги ярдах в пятидесяти от нас. В воздух взметнулись два облачка пыли и дыма, и ветер неторопливо стал относить их в сторону.

Я затаил дыхание, потом стал медленно выпускать воздух из груди. Новак улыбнулся:

– Похоже, в этот раз пронесло. – Он приложил руку ко лбу и посмотрел на влажные пальцы. – Взмокнешь от этих дел.

– Давай-ка удалим Скиннера оттуда, – сказал я, и в этот момент до моего слуха донесся слабый гул, как будто где-то вдалеке прогремел гром. Я воспринял его даже не ушами, а всем своим существом, как и легкое дрожание почвы под ногами.

Новак замер на полушаге.

– Что это? – Он с удивлением посмотрел вокруг себя.

Звук, если это был звук, повторился, и колебания почвы стали сильнее.

– Смотри! – крикнул я Новаку, показывая на высокие тонкие деревья. Их верхушки тряслись, словно трава под напором ветра. На наших глазах дерево вдруг стало наклоняться и упало на землю.

– Оползень! – закричал я. – Началось! На склоне появилась фигура.

– Скиннер! – закричал Новак. – Беги оттуда!

Земля затряслась под моими ногами, и окружающий пейзаж стал стремительно меняться. Скиннер побежал в нашу сторону, но не успел покрыть и половины расстояния, как изменения вокруг приобрели катастрофический характер.

И Скиннер исчез. Там, где он только что находился, мы увидели поток движущихся камней, из которого, как пробки, иногда вылетали отдельные валуны. Весь склон буквально потек, и все, что было на нем, плавно поехало вниз. Одновременно возник страшный, оглушающий гул, какого я до сих пор не слыхал. Он был похож на гром, на тысячекратно усиленный рокот оркестровых литавр, на близкий рев реактивного бомбардировщика и в то же время не похож ни на что. А из глубины шел еще один звук – чавкающий и сосущий, – такой бывает, когда вытаскиваешь из трясины ногу, только сейчас это была нога великана.

Новак и я стояли, словно пригвожденные к земле, и беспомощно смотрели на то место, где исчез Скиннер. Собственно, местом это назвать было нельзя, потому что само это понятие предполагает нечто определенное, неподвижное. В ущелье же ничего неподвижного уже не существовало и "место", где Скиннера перемололо камнями, оказалось уже ярдах в ста от нас и быстро уносилось вниз.

По-видимому, мы стояли так не больше чем две-три секунды, но они показались нам вечностью. Преодолев шок, я вышел из состояния оцепенения и крикнул Новаку, стараясь перекрыть шум:

– Беги, Новак. Оно разрастается.

Мы повернулись и стремглав пустились бежать вверх к дороге, которая означала для нас безопасность и жизнь. Но цепная реакция, развивавшаяся в слое глины в тридцати футах под нашими ногами, шла быстрее нас, и земля, казавшаяся твердой, начинала колебаться, скользить, раскачиваться, словно океан.

Мы бежали через рощу молодых деревьев, которые наклонялись и падали в разные стороны, и одно рухнуло прямо передо мной, с обнаженными корнями. Я перепрыгнул через него и продолжал бежать, но тут сзади до меня донесся звук – наполовину крик, наполовину стон. Я обернулся и увидел, что Новак лежит на земле, придавленный ветвью другого упавшего дерева.

Я подбежал к нему и понял, что он почти без сознания. Напрягая все свои силы, я начал высвобождать его. Это было нелегко, хотя дерево, к счастью, оказалось небольшим. Я чувствовал тошнотворную слабость, невероятный грохот оказывал на меня почти паралитическое воздействие. Впечатление было такое, что я находился внутри гигантского барабана, по которому что есть мочи лупил какой-то великан.

Но я все же вытащил Новака из ловушки и как раз вовремя. Громадный валун, подпрыгивая, как мячик, скатился в том месте, где только что лежал Новак. Глаза его были открыты, но остекленели, и он явно ничего не соображал. Я дал ему сильную пощечину, и он пришел в себя.

– Беги! – прокричал я. – Беги, Новак, черт тебя возьми!

И мы побежали снова, только теперь Новак тяжело опирался на мое плечо. Я старался придерживаться прямого курса к дороге, но это было почти так же невозможно, как при переходе реки с сильным течением. Прямо перед нами неожиданно взлетел фонтан высотой футов пятнадцать и окатил нас грязной водой, выдавленной из плывучей глины. Ко всем трудностям добавилась новая. Земля под нашими ногами становилась влажной, и мы начали беспомощно скользить и спотыкаться.

И все же нам удалось выбраться из опасной зоны. По мере того, как мы приближались к краю оползня, колебания земли уменьшались, и наконец у меня была возможность сбросить Новака на твердую почву и судорожно перевести дыхание. Неподалеку я увидел лежащего Бурке, руки которого двигались, словно он хотел загрести под себя всю землю. Он пронзительно кричал.

Со времени падения первого дерева до того момента, когда мы очутились в безопасности, прошло, вероятно, не больше минуты, одной долгой минуты, понадобившейся нам, чтобы пробежать целых пятьдесят ярдов. Это, конечно, не было рекордом, но я сомневаюсь, что какой-нибудь чемпион спринта мог бы его улучшить.

Я хотел помочь Новаку и Бурке, но что-то, скорее всего профессиональный интерес, заставило меня задержать внимание на самой катастрофе. Я увидел, что вся земля вокруг ущелья двигается вниз с возрастающей скоростью. Фронт оползня оказался уже почти у турбинного корпуса. Из потока вылетали, как спички, целые деревья, громадные валуны бились друг о друга с громоподобным грохотом. И вот фронт потока ударил в турбинный корпус, стены его рухнули, и все строение, как бы сложившись и превратившись в плоскость, исчезло под рекой плывущей почвы. Она двинулась дальше на юг, и мне казалось, что этому теперь не будет конца. Повсюду виднелись фонтаны выжимаемой из глины воды, а подошвами ног я чувствовал вибрацию миллионов тонн потревоженной земли.